Текст книги "Клин клином (СИ)"

Автор книги: 5ximera5

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Иди в дом, – свирепо каркнул Айрон, отталкивая врага прочь. – Я сейчас уйду по делам, вернусь утром.

Тимо качнулся вперёд, обнимая, и, ласково коснувшись губами шеи Владыки Эргона, прошептал совсем тихо:

– Если ты уйдёшь, то больше не вернёшься. Я… могу дать тебе то, что нужно.

– Сдурел? – Айрон хотел было вырваться, но не смог двинуться с места, вдыхая такой знакомый и родной запах Тимо. От тела Императора шёл пар, капельки пота замерзали на золотистой ухоженной коже и, забывшись, Айрон провёл ледяными пальцами по спине врага, чувствуя, как реагируют на его прикосновения мышцы, упруго сокращаясь. Голод становился нестерпимым, но… – Я плохо себя контролирую, – признался он сквозь зубы, обнажая перед врагом свою позорную слабость. – Ты действительно можешь умереть.

– Ты говорил мне это и раньше, и до сих пор как-то обходилось, – сухой смешок прямо в ухо – приятно, щекотно. – Айрон, вернёмся.

Они вошли в хижину, Тимо с облегчением опустился на меховое ложе, укрывшись плащом, и выжидающе уставился на вампира. Айрон, облизнув пересохшие губы, спросил:

– Ты уверен?

– Всё будет в порядке, – самоуверенно заявил Тимо, нахально улыбнувшись. О его истинном состоянии можно было догадаться лишь по лихорадочному блеску глаз и неестественному румянцу на скулах. Так маняще, завлекающе…

Айрон склонился над Императором, чувствуя, как замирают тонкие губы в ожидании новой боли. Горячее, прерывистое дыхание опалило искалеченное горло, и вампир со стоном, в котором смешались жажда и сладострастие, прошёлся языком от уха до ключицы, сходя с ума от бешеного ритма, бьющегося под тонкой кожей врага. Словно магические барабаны колдунов далёкого, жаркого юга, их пульс трепетал слитной мелодией страсти. Но Айрон не спешил приступать к трапезе – он нежно, осторожно покрывал поцелуями грубый шрам, будто пытаясь стереть его, как досадную оплошность, неверный мазок кистью на безупречном холсте гениального художника, и Тимо, чуть расслабившись, выпустил из сжатых пальцев ткань плаща, позволив себе вдохнуть полной грудью, принимая эту неожиданную ласку.

– Я не сделаю тебе больно, обещаю, – прошептал Айрон, глядя прямо в сапфировые омуты глаз врага. – Доверься мне, Таймури.

Тимо светло улыбнулся, совсем как тогда, на площади, поднял руку, скользнув пальцами по скуле вампира, и Принц Ночи поймал это ускользающее тепло в ладони, трепетно поцеловал тонкое, изящное запястье, чтобы в следующий момент погрузить клыки в голубоватую паутинку вен. Тимо крупно вздрогнул, с приоткрытых губ сорвался тихий всхлип, и тёмные ресницы скрыли синий, льдистый взгляд.

Айрон жадно глотал восхитительную горячую кровь, чувствуя, как наполняется силой и жизнью каждая клеточка его тела, как магия вновь возвращается к нему, струится под кожей огненным потоком, вызывая эйфорию и экстаз. Этот вкус, не сравнимый ни с чем, наполнял существо вампира, вёл за собой, словно наркомана, дорвавшегося до вожделенной дозы. Мягкий, сладкий, как изысканное вино, пленительный, страстный, словно огненный танец над пропастью… Не было нужных слов, чтобы описать его в полной мере, выразить всю глубину наслаждения, с которым Айрон делал новый глоток. Роскошный, исключительный вкус, могущий принадлежать лишь бессмертному существу.

Император застонал, и этот тихий, жалобный звук привёл вампира в чувство, заставил остановиться на самой грани, чувствуя, как неровно, будто спотыкаясь, бьётся сердце жертвы. Виновато зализывая две крошечные ранки, Владыка Эргона, не отрываясь, смотрел в побледневшее лицо врага, на бескровные губы, чуть приоткрытые, словно для последнего, смертельного поцелуя, на тёмные тени, собравшиеся под ресницами, и заострившиеся скулы… Хватит ли того, что осталось, чтобы Тимо смог выжить?

– Айрон, почему так жарко? – Вдруг спросил старлинг, приоткрывая затуманенные глаза. Крошечная слезинка, сверкнув на прощание, исчезла в седых волосах.

Пытаясь скрыть свою тревогу, Принц Ночи пожал плечами:

– У тебя всё не как у людей, Лайтонен! Обычно перед смертью люди чувствуют холод.

– Но я и не человек, верно? – Тонкие губы исказила короткая, злая усмешка. – Знаешь, в моих странствиях по мирам мне доводилось слышать и видеть немало абсурдных вещей, так вот, жители одного из островов считают, что лучший способ победить жар – это согреть больного. Клин клином.

– Ты предлагаешь мне согреть тебя? – Недоверчиво переспросил Айрон, начиная догадываться, в чём причина подобного нескромного поведения Императора.

Тимо всё тем же непонятным взглядом смотрел на вампира, проведя кончиком языка по пересохшим губам.

– Ты мне должен.

– Вообще-то, на твоём месте я бы слегка опасался за своё здоровье, – мягко намекнул Айрон, вкрадчиво проникая рукой под плащ, укрывавший Тимо, и подтверждая свои догадки. В конце концов, пусть Лайтонен и гордился своим нечеловеческим происхождением, реакция на укус вампира у него такая же, как у простых смертных.

– У меня есть весомый аргумент, – согласно кивнул Император в ответ на ошеломлённый взгляд напарника.

– Ты просто похотливая скотина, верно? – Продолжая ласкать твёрдый до каменного состояния член Лайтонена, пробормотал Айрон, наклоняясь ближе и целуя врага, отбросив прежнюю осторожность и нежность – свирепо, яростно, головокружительно.

– Ну, с этим можно поспорить.

Они оба привыкли носить свои маски – как способ защиты от жестокой реальности мира. Бессмертие тяжким грузом сгибало гордые плечи, и всё меньше и меньше верных друзей оставалось рядом. Пока в один далеко не прекрасный момент они не осознали горькую истину: одиночество – их единственный спутник. Только бесконечному холоду и абсолютной тьме могли они доверить свои желания, похоронить несбывшиеся мечты и проститься с надеждой. Каждый из них по-своему переживал утраты, которых было значительно больше, чем побед. И если Айрон выбрал для себя образ циничного Владыки, смеющегося в лицо недругам, то Тимо отгородился от мира ледяным равнодушием.

Этих масок было много, на все случаи бесконечной жизни, и каждую они любовно шлифовали, оттачивая своё актёрское мастерство. Даже будучи вместе и переживая моменты близости, оба знали – впереди ждут только гостеприимные объятия ледяной тьмы, так зачем рвать себе душу истинными чувствами? Не проще ли надеть привычные личины, зная, что враг поймёт и примет эту невольную слабость? Смеясь над собственной наивностью, пережившей совесть и то немногое хорошее, что ещё оставалось в их сердцах, слепо вытягивая руки в надежде наткнуться друг на друга в окружающем мраке, вместе греться у крошечного лепестка пламени, упрашивая его не гаснуть слишком быстро… Кто может понять эту боль, этот страх – в следующий раз не узнать, обмануться фальшивым образом, пройти мимо?..

Айрон, задыхаясь, покрывал быстрыми, торопливыми поцелуями лицо, шею и плечи Тимо, оставляя алые метки там, где, будучи слишком несдержанным, прикусывал в порыве страсти нежную кожу изумительного золотистого оттенка. Он впервые не чувствовал преград, только доверие – такое непривычное, пугающее и вместе с тем желанное. Император не сопротивлялся слишком резким, даже грубым ласкам, он лежал на шкурах, чуть запрокинув голову, и ждал, когда Айрон освободит его из огненного плена. Седые волосы, намокнув от пота, тонкими прядями липли ко лбу и скулам, в беспорядке разметались по импровизированной подушке. Сбитое, неровное дыхание рывками поднимало и опускало широкую грудь, и этот ритм был восхитителен!

Беззащитность Лайтонена казалась Айрону верхом эротичности, он смаковал каждое мгновение, наслаждался чувственностью, с которой старлинг отзывался на любые прикосновения, тихо вскрикивая и подаваясь навстречу жадным губам и ладоням. В мозгу билась пойманной птицей лишь одна мысль: «Не бойся, я всё сделаю правильно. Я не предам твоего доверия!»

– Знаю, – так же тихо ответил Тимо, притягивая Айрона ближе, сплетаясь с ним в причудливом танце страсти. – Верю.

Никогда прежде Айрон не чувствовал столько искренности в каждом движении любовника. Словно открывая эту неизвестность заново, он старался запечатлеть в памяти каждый миг их единства, то, как Тимо запрокидывает голову, когда вампир вторгается в его тело – дерзко, быстро, свирепо. Из-под ресниц влажно сверкали белки глаз, с приоткрытых губ слетали короткие, ритмичные стоны, и в груди самого Айрона рождалось сдавленное рычание. Его буквально затягивало в огненную тесноту, сдавливало, вынуждая двигаться ещё быстрее в погоне за невероятным наслаждением. Шершавым языком Айрон вылизывал соски врага – твёрдые, упругие комочки, с изощрённым удовольствием чувствуя, как содрогается, подчиняясь волнам экстаза, восхитительное тело Лайтонена.

Закинув стройные ноги Императора себе на плечи, Айрон со стоном погрузился на всю длину изнывающего от напряжения члена, понимая, что разрядка уже близка, но ему хотелось больше, ещё больше!

Тимо отчаянно вскрикнул, изогнувшись в сладкой судороге, в поисках опоры вытянул руку, и Айрон, схватив тонкое запястье врага, прижался к нему губами, едва не теряя сознание от накатившего оргазма. Ноги любовника конвульсивно напряглись, сдавив шею вампира тисками, отчего удовольствие Айрона взлетело на недосягаемые вершины, и он с удовлетворением увидел, как бурно изливается себе на живот и грудь распятый упоительным блаженством Тимо.

Тяжело дыша, Лайтонен прикрыл лицо локтем, будто отгораживаясь от изумрудного взгляда, плечи его слегка вздрагивали. Встряхнув тяжёлой волной чёрных волос и отбросив их за спину, Принц Ночи ласково сказал:

– Нет смысла скрывать нечто настолько прекрасное. Ты – удивителен, Таймури! Настолько, что я теряю способность здраво рассуждать, когда вижу тебя таким. Посмотри на меня.

Тимо, сдавшись, опустил руку. В сапфировых глазах блестел тающий лёд. Прерывающимся, незнакомым исковерканным голосом спросил:

– Разве это не странно? Я могу разгадать любую головоломку, но вычислить тебя, Айрон, невозможно. Ты навсегда останешься моей неразрешимой загадкой.

– Значит, мне будет для чего жить, – с облегчением улыбнулся вампир.

С сожалением покинув тело любовника, Владыка Эргона лёг рядом, бережно обнимая самую непостижимую из всех тайн Вселенной. Они провели вместе немало самых разных ночей, и ни одна не была похожей на предыдущие. Многогранность Тимо была поистине потрясающей, он заставлял Айрона чувствовать неутолимый голод, едва ли отличающийся от кровавого безумия. И сейчас, несмотря на полное удовлетворение, вампир продолжал желать своего врага. Похоть, страсть, нежность и любовь – всё это сплелось в тугой комок и притаилось под сердцем. Не хотелось отпускать то удивительное чувство – наверное, оно называется «благодарность», Айрон не был точно уверен.

Запутавшись в своих мыслях, ставших вдруг сонными и тяжёлыми, вампир уснул, натянув на себя и затихшего Тимо шерстяной плащ.

+++

Как давно он не просыпался вот так – с чувством полного удовлетворения жизнью? Когда не нужно впрягаться в неподъёмный воз работы, общаться с отвратительными лизоблюдами из дворцовой шайки угодников, утрясать бесконечные споры с Советом Кланов, любящих, как и все старики, припомнить друг другу давние кровные обиды… Когда он был свободен и своенравен, молод и глуп, ещё способен испытывать щенячий восторг от прожитого дня и собственных удалых свершений. Мир казался простым и понятным, но всё меняется.

Айрон сонно застонал, сладко потянувшись, и обнаружил, что уже давно находится под пристальным прицелом синих, словно вековой лёд, глаз. В груди сразу же ворохнулось чувство опасности, заставив расслабленное тело изгнать предательскую негу и подобраться, словно для прыжка. Чтобы скрыть смущение и неловкость, вампир спросил с вызовом:

– Что?!

Тимо слабо улыбнулся:

– Нечасто мы просыпаемся рядом, верно? Обычно кто-то уходит ещё с темнотой.

– Если это была попытка прогнать меня в холод и метель, то вынужден огорчить. – Сон испуганно растаял, улетучившись безвозвратно, но Айрон и не сожалел. Сейчас он не был уверен, что сможет вновь заснуть под боком такого монстра, как Лайтонен. Неуютный прозрачно-розовый рассвет, робко стучавшийся в окна избушки пробившимися сквозь крону деревьев лучами, оказался, как пишут в романах, поистине отрезвляющим.

– Как ты себя… – оборвав собственную фразу, Айрон просто протянул руку, коснувшись ладонью немного влажного лба Императора. Сердито нахмурился: – Врали твои легендарные островитяне! И как ты не умер ещё от такой потери крови и последующих за этим физических упражнений?

– Можно подумать, ты жутко этим разочарован, – фыркнул Тимо, дотянувшись до своей одежды, неопрятным комом сваленной рядом с ложем.

Айрон не мог отвести взгляда от того, как под тонкой кожей врага перекатываются мышцы, вот обозначились рёбра… Лайтонен держал себя в отличной форме. Глядя на идеальные пропорции тренированного, гибкого тела любовника, вампир вдруг ощутил острую зависть, поспешно отвернувшись. Глухой, страшный кашель, бросивший Императора на пол, и сдавленный стон сквозь зубы мигом заставили Айрона позабыть о собственном несовершенстве.

– Эй…

– Всё нормально, Айрон. – Ощетинился Тимо, накидывая на плечи рубашку. – К сожалению, у меня ещё много дел…

– Которые вполне могут подождать до твоего выздоровления, – сварливо сказал вампир. – Кстати, на чердаке полно всякого лекарственного сена, так что я сейчас сварю какой-нибудь отварчик, что мигом поставит тебя на ноги. Но, если ты так торопишься на свидание с неприятностями, можешь валить, удерживать не буду.

Говоря всё это, Айрон, пыхтя и кряхтя от натуги, вынимал из каменной кладки очага один неприметный камень, под которым ещё его отец, лорд Кальвин, держал неплохую коллекцию вина и прочих прелестей охотничьей жизни. Вино давно превратилось в марочное, едва ли не двухсотлетней выдержки, а вот порох, к сожалению, испортился. Копчёное и вяленое мясо оказалось там же, на чердаке, так что Айрон вернулся по скрипучей лестнице изрядно нагруженный съестным и застал врага сидящим на меховом ложе. Не скрывая сарказма, спросил:

– Что, неужели передумал?

Тимо ответил злобным взглядом, так ничего и не сказав.

– С тобой, как с водкой, Лайтонен. Вроде бы вкус один, а приключения всегда разные.

Император только хмыкнул. Проблема «доброго утра» одинакова для всех монархов, и Принц Ночи мог бы понять и разделить сумеречное настроение напарника, если бы не выработанный за годы правления оптимизм. Вывалив добычу на меха, Айрон принялся подбрасывать дрова в очаг и разбирать принесённые с собой засушенные пучки лекарственных трав, собираясь добавить их в висевший над огнём котелок. Вдруг его руки коснулись бледные тонкие пальцы:

– Я ценю твою помощь, Айрон, – хрипло сказал Тимо. – Но вот лебеда будет явно лишней в отваре, не находишь?

– Надо же, – со смешком фыркнул вампир, отбрасывая пахучую травку. – А выглядит так… оздоровляюще. А откуда ты знаешь, как выглядит лебеда?

– Я не всегда был Императором, знаешь ли, – в голосе Лайтонена прорезались почти мечтательные нотки. – Однажды я служил в пехотном полку, входящем в состав приграничного гарнизона при Бакуре. Лето выдалось жарким, но начальству вздумалось провести учения в заповедной пуще, раскинувшейся на многие километры, и, как водится, шпионы не замедлили донести об этом противнику. Те, кто выжил после бомбёжки, приняли решение пробираться к лагерю группами по трое – самое оптимальное число для прорыва окружения, но местность, в которой мы оказались, сыграла с нами скверную шутку. В болоте утонули оба моих напарника, заодно научив своим печальным примером, что стоит опасаться ровных зелёных полянок, таящих под собой глубокие омуты.

Тимо с громким хлопком откупорил одну из бутылок и, осторожно понюхав, решительно вылил едва ли не половину в единственную оловянную кружку, тут же сделав из неё изрядный глоток, прежде чем Айрон, опомнившись, не протянул за своей собственностью загребущие руки.

– А вот дальше стало совсем худо. – Император, прикрыв глаза, глядел в огонь, не замечая заинтересованного выражения на лице собеседника. – Пару дней без еды ещё можно было продержаться, но путь до базы занял недели три, в течение которых следовало что-то есть и пить.

– Как же ты выбрался?

– Сам не знаю, – пожал плечами Тимо. – Наверное, жажда жизни была сильнее брезгливости, что позволило мне есть лягушек, ящериц и подозрительные ягоды и грибы. Пить приходилось собранную на рассвете росу, то есть единственный раз за день. Болотная жижа не располагала к более тесному знакомству. Один раз мне попалась дохлая ворона – утонула в одном из наносов тины.

Айрон содрогнулся всем телом, сделав добрый глоток огненной воды и укусив за бок копчёный окорок.

– И ты её…

– Потом меня тошнило, и я думал, что сдохну. – Тимо, похоже, это даже слегка забавляло. – Дважды кусали змеи, но я смутно помнил из курса выживания, что от их яда помогает какая-то неприметная травка, растущая тут же, на болоте, и выкосил половину поляны, с тех пор дав себе зарок зазубрить свойства трав и их внешний вид, что и тебе советую.

– У тебя была ОЧЕНЬ тяжёлая жизнь, – с непонятным оттенком не то зависти, не то сочувствия протянул Айрон.

Тимо вдруг хрипло рассмеялся, взъерошив волосы вампира, сидевшего у его ног прямо на полу, застеленном шкурами.

– Тогда я хотя бы знал, кто и зачем пытается меня убить. И вот ещё что, Айрон… Ты так и не рассказал, что делал в подземелье.

– Это весьма глупая история, и я не хотел бы ронять свой престиж рассказом о ней.

– Вот как? – В голосе Лайтонена отчётливо прозвучала пока ещё мягкая и вкрадчивая, но уже угроза, что было совсем некстати, и Принц Ночи поспешно сказал:

– Но, раз ты проявляешь такой интерес… Я всего лишь поспорил с одним знакомым некромантом, что смогу достать из тайника его соперника чрезвычайно нужную и интересную вещь. Он переправил меня в нужное место, обещав забрать, но, как видишь, не сдержал своего слова.

– А тот артефакт?

– Ты его видишь? – В тон Императору спросил Айрон, недовольно дёрнув плечом.

Они молча продолжили трапезу, думая каждый о своём. От очага волнами расходилось доброе, домашнее тепло, из кипящего варева в котелке вкусно пахло мятой и шалфеем, а застеленный бурыми шкурами пол мягко щекотал ладони линялым мехом. Не хотелось ничего говорить, просто сидеть вот так, рядом, и молча курить, глядя в огонь и время от времени прикладываясь к кружке с вином.

В голове Айрона уже приятно шумело, хотя он мог бы выпить и больше. Тимо иногда тяжело кашлял, но упрямо затягивался горьким дымом. Его горячая ладонь вдруг опустилась на плечо вампира, и Айрону непостижимым образом стало уютнее. Недавняя колкость и резкость сменились благодарностью за это молчание – понимающее, не обязывающее оправдываться или выяснять отношения.

Это потрясающее умиротворение заставило Принца Ночи потерять бдительность, расслабиться, привалившись спиной к ногам врага, удобно устроить висок на колене Лайтонена. Жёлто-красные переливы пламени, негромкое потрескивание поленьев в очаге и тонкие пальцы, гладящие Айрона по волосам, как в далёком-далёком детстве. И он почти слышал добрый, насмешливый бас отца, рассказывающего очередную охотничью байку.

– Я хочу жить, Айрон, – ворвался в сонные мысли вампира сиплый, надорванный голос. – Не хочу умирать, не встретив взгляд врага.

– Не волнуйся, – недовольно буркнул вампир, поудобнее устраивая голову на коленях Тимо. – Если ты им так нужен, они сами найдут тебя.

– Нет, это похоже на охоту. Сейчас они затаились, ожидая, что обезумевший от боли раненый зверь выскочит на флажки и даст себя расстрелять. Я должен знать, с какой стороны ждать этих выстрелов.

Айрон понял, что раствориться в тепле и спокойствии ему уже не удастся, а другого способа заставить Лайтонена лежать смирно и не дёргаться, кроме как занять его чем-то приятным, мир ещё не придумал, поэтому, изменив положение, вампир встал на колени перед Императором, настойчиво, но мягко разводя его ноги в стороны.

– Подумай об этом с другой стороны, – вкрадчиво мурлыкнул коварный соблазнитель, эротично облизнувшись. – Они могут устать от ожидания, начать совершать ошибки и в итоге разделиться. Что может быть легче для раненой рыси, чем переловить своих обидчиков поодиночке и насладиться их густой парной кровью?

Одним рывком Айрон распахнул на груди Тимо рубашку, провёл пальцами по грубому шраму, образовавшемуся на месте недавней царапины, и с удовольствием уловил мелкую дрожь, пробежавшую по телу старлинга, отозвавшемуся на эту ласку.

– Ты слишком много думаешь, Император.

– Не привык пускать такие важные дела на самотёк.

– Сейчас твоя привычка играет против тебя. – Говоря всё это, Айрон невесомыми прикосновениями ласкал грудь и торс Лайтонена, наслаждаясь гладкостью его кожи и тем, как красиво ложатся отблески огня на это идеальное тело. Будто повторяя пульсирующие, меняющиеся изгибы, следуя за игрой света и тени, вампир скользил кончиками пальцев по широкой груди любовника, намеренно разжигая в нём страсть.

– Айрон… – Тимо перехватил наглую руку, но Принц Ночи рассерженно зашипел:

– Тихо, успокойся, я не сделаю ничего, что могло бы тебе не понравиться.

– Неужели ты думаешь, что так хорошо знаешь меня? – Император поднёс ладонь Айрона к своему лицу и вдруг поцеловал её. В его холодных синих глазах вновь мелькнула странная беззащитность. Возбуждающая, притягивающая слабость сильного, жестокого врага.

– Мы можем проверить это прямо сейчас.

Тимо тихо всхлипнул, когда влажный, горячий язык Айрона прошёлся по его чувствительным соскам, а нетерпеливые пальцы сжались вокруг возбуждённого члена, двигаясь на нём.

– Удивительно, каким непристойным может быть Повелитель Галактики, – вкрадчиво шепнул Принц Ночи, наслаждаясь тем, как увлажняет его пальцы обильно выделившаяся смазка.

Подразнив языком рельефный торс Лайтонена, Айрон уткнулся лицом в жёсткие волоски в паху, вдыхая терпкий, знакомый запах возбуждения, ощущая, как сильная, упоительная дрожь вновь и вновь сковывает бёдра старлинга. Тимо с громким, протяжным стоном обессиленно рухнул на спину, предоставив любовнику полную свободу действий, и жадный вампир не преминул воспользоваться столь удобным случаем. Он знал, как именно доставить врагу наивысшее наслаждение, следовал правилам их игры, впуская в свой рот подрагивающую, напряжённую плоть, лаская юрким, острым языком чувствительную головку.

Тимо извивался в сладостном исступлении, его пальцы запутались в чёрных волосах вампира, то ли пытаясь оттолкнуть, то ли, напротив, притягивая ближе. Короткие, хриплые стоны Императора, исполненные тёмной похоти, подстёгивали воображение Айрона, и он был вынужден высвободить из штанов собственный изнывающий член, лаская себя в том же ритме. Бёдра Тимо приподнимались навстречу движениям вампира, бессвязная мольба слетела с тонких губ, когда Айрон, растягивая агонию страсти, чуть отстранился, порхая кончиком языка над узкой щёлочкой, дразня уздечку и вылизывая выступившие под гладкой, бархатистой кожей вены.

– Пожалуйста… – Скрюченные пальцы врага зарывались в меха, устилавшие ложе, хриплый голос вибрировал от утончённой, изысканной неги, и Принц Ночи чувствовал, как расцветает неправдоподобными, яркими красками его мир, как он наполняется настоящими звуками, запахами, вкусами. И вместе с тем понимал, что утратит всё это великолепие в тот миг, когда остановится на пути, ведущем к омуту страсти. А потому вампир продолжал самозабвенно подводить любовника к тонкой грани между реальностью и сладостным безумием.

Насладиться им сполна, так, чтобы многим после, долгими холодными ночами, его согревало украденное счастье. Воспоминания об истинных цветах этого мира, открывавшихся лишь благодаря одному-единственному существу во вселенной.

Таймури Эн Лайни. Моя боль. Моё помешательство. Мой грех и искупление.

Чувствовал ли старлинг, догадывался ли, насколько важны для Айрона их «дружеские» встречи, исполненные невыразимой, яркой, острой похоти, желания прикоснуться к запретному, исполнить свои тайные мечты хотя бы за счёт другого? Когда Владыка Эргона понял, что они оба используют друг друга для схожих целей? Разница, если она и была, состояла лишь в осознании собственных чувств.

Айрон ощутил приближение оргазма любовника по тому, как напряглось и выгнулось его стройное, гибкое тело, а в следующий миг успел выпустить из сладкого плена плоть Тимо, чтобы полюбоваться тем, как горячая перламутровая жидкость забрызгивает грудь и торс Императора под отчаянный, полный болезненного удовольствия крик. Несколькими движениями доведя себя до столь же яркой разрядки, Айрон в изнеможении рухнул на ложе, положив ладонь на вздымающуюся и опадающую резкими толчками грудь Тимо.

– Если ты погибнешь глупо и напрасно, я буду ненавидеть тебя вечность, – вдруг признался вампир, глядя в синие, затуманенные перенесённым наслаждением глаза врага. – Я сделаю ненависть к тебе основой своего существования, найду способ вернуть тебя только для того, чтобы посадить в клетку и убивать столько раз, пока мы оба не сойдём с ума.

– Ты не оставляешь мне выбора, – усмехнулся тонкими губами Император. – Уже нельзя свернуть с выбранного пути?

– Я не позволю.

Тимо согласно кивнул, а в следующее мгновение провалился в колдовской сон. Заботливо накрыв своенравного любовника плащом, Айрон поднялся, неторопливо оделся и направился к двери, из-за которой доносился какой-то невнятный шум.

Увиденное превзошло его самые смелые ожидания: перед дверью в хижину собралась целая толпа крестьян, многие из которых сжимали в жилистых, мозолистых руках вилы и цепы для обмолота зерна. Возглавлял же это народное вече колоритный мужчина в одежде и с атрибутами священника, но больше всего напоминавший почему-то вставшего на задние лапы медведя. Огромный, с окладистой бородой, с крестом в одной руке и чадящим кадилом в другой, при виде обескураженного подобной встречей вампира викарий затянул какой-то экзорцизм, размахивая перед лицом Айрона увесистым кадилом.

– Что здесь происходит? – С терпеливостью матери-настоятельницы женского монастыря поинтересовался вампир, отодвигаясь от экзальтированного служителя Высших Сил.

Тот, хоть и пребывал в явно изменённом состоянии духа (ибо от кадила распространялся стойкий аромат одной курительной травки, отлично знакомой Айрону по бурным юным приключениям), смог ответить весьма внятно, что собирается вот прямо сейчас избавить мир от злокозненной ночной твари при помощи этих славных воинов света. «Воины» покрепче взялись за древки сельхозорудий и испуганно глазели на новоявленную ночную тварь, отлично чувствующую себя при дневном свете.

– Э… святой отец, – проникновенно начал Айрон, немного отойдя от ступора. – Могу я узнать, с какой-такой… матери вы решили, что я – всемирное зло?

– Мне было видение, – возвысив голос, ответствовал викарий, и толпа согласно загудела. – Глас Высших Сил направил меня в это место, указав виновника всех несчастий. В пророчестве отца Игния было ясно сказано: «Вернётся порождение мрака на земли, с которых произошло», и мы, святое воинство, обязаны остановить тебя, вампир!

Решив, что терять больше нечего, Айрон встал в дверном проёме во весь свой рост, парой заклинаний добавив себе внушительности, демонически расхохотался и исключительно противным голосом провыл:

– Ну держитесь, смертные! Сейчас я буду вас немножко убивать. – Особенно собравшуюся публику поразили ослепительный острозубый оскал и выросшие за спиной чёрные нетопыриные крылья, причём священник казался удивлённым больше остальных.

– А-а-а-а! Упырь! – Панически закричал кто-то с дальних рядов пронзительным фальцетом.

– Ы-ы-ы-ы! Оборотень! – Не согласились ряды ближние, ощетинившись дрекольем и организованно отступая, не со зла давя слишком нерасторопных.

Айрон недоумевающе склонил голову на бок. В деревенском фольклоре он был не силён, но даже по его скромному мнению перепутать упыря с вурдалаком очень сложно. Но тут за его спиной что-то тяжело заворочалось и глухо рявкнуло. Проворно отскочив в сторону, вампир увидел, что рядом с ним стоит огромный волк со снежно-белой шерстью. Гадать, откуда произошло это чудо, не стоило – меховое ложе в глубине хижины скорбно пустовало, скучая по своему постояльцу.

Волк наклонил лобастую голову к земле и ощерился совсем уж злобно.

– Гнездо богомерзких тварей! – Закричал священник, потрясая кадилом и призывая на нечисть гнев небесных молний.

Сделав удачный выпад, Айрон отобрал источник видений и стал раскручивать его над головой наподобие моргенштерна. Толстая цепь угрожающе гудела, и этот звук окончательно обратил в бегство не только викария, но и всю его паству.

– Кажется, нам стоит сменить дислокацию, – пожаловался он «оборотню», как раз завершающему обратную трансформацию. – К тому же тебе явно лучше.

Тимо успел усмехнуться, но тут же его взгляд, а затем и лицо странно окаменели. Император резко встал с пола, накидывая на плечи шерстяной плащ, но Айрон и без лишних вопросов видел новых визитёров, спешивших к избушке через поляну, заваленную снегом. Их было всего двое, и в невысоком человеке со смуглой кожей и иссиня-чёрными волосами Айрон без проблем опознал Фетта, а вот второго, бессильно поникшего на плече верного телохранителя Императора, вампир не знал.

– Ваако, Вэндэл… Что случилось?

Вместо ответа Фетт протянул руку, сплетая свои пальцы с пальцами хозяина, зная – его воспоминания в полной мере прояснят обстановку. Так было проще и быстрее, нежели рассказывать всё обычным способом. Вэндэл сидел у очага, влажной тряпицей вытирая кровь, струящуюся из разбитой губы.

Уже через пару мгновений Тимо повернулся к Айрону, сухо спросив:

– Куда тебя доставить, упырь? Только на этот раз без шуток.

– Что, охотники сделали свой ход? – Понимающе протянул Принц Ночи. – Я буду ждать тебя в своей резиденции, постарайся не опаздывать.

В глазах старлинга сверкнула искренняя улыбка, и, протянув руку, он крепко пожал ладонь Айрона, словно благодаря за всё. Голова вампира слегка закружилась, и он закрыл глаза, зная, что уже стоит в собственном кабинете. В одиночестве.

+++

Айрон с трудом мог вспомнить, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз видел Лайтонена. Полгода? Год?

Возможно, такая передышка пошла на пользу им обоим, позволив Принцу Ночи тихо и совершенно безопасно для окружающих спустить лишний пар. Анализируя поведение Тимо в хижине, он пришёл к неожиданному выводу, скорее обидному, чем по-настоящему шокирующему. Дело в том, что если бы сам Айрон не увлёкся предложенной ему игрой в благородного врага, перевязывающего раны страждущему, он непременно заметил бы несколько немаловажных деталей, лучше всяких слов говорящих о том, что Лайтонен вовсе не был на грани жизни и смерти. Но вампир упрямо не желал слышать ничего, что противоречило бы его ожиданиям, и все слова Тимо о незначительности его повреждений были пропущены мимо ушей.