Текст книги "Дайвинг (СИ)"

Автор книги: 5ximera5

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

А Лайтонен, не останавливаясь, ласкал покорного мальчишку, безошибочно находя на его теле всё новые и новые точки, от прикосновения к которым Фрейн плавился от наслаждения, поскуливая и извиваясь. Но вот пальцы Императора пробежались по внутренней стороне бедер, словно уговаривая раскрыться. “Началось”, – подумал наложник, раздвигая ноги и с трепетом ожидая, когда игрушка, не позволяющая подготовленному к вторжению анусу закрыться, покинет его тело и его начнут-таки использовать, но… Тимо лишь очертил прохладными пальцами растянутые вокруг основания пробки мышцы, полюбовавшись открывшимся ему видом. Фрейн беспомощно захныкал, приподнимая бедра, словно умоляя взять его, и в то же время отстраняясь от слишком непривычной ласки. Его разум находился в страшном смятении: он никак не мог понять, чего же на самом деле хочет. Тело вело себя странно, отзываясь на каждое прикосновение Императора взрывами животного удовольствия, еще более усиливающими жажду близости, но в душе Фрейн понимал, что такие порывы ему не свойственны. Таких ощущений он не испытывал никогда: с одной стороны еще не до конца забитая совесть и честь шептали ему: “ты стал просто шлюхой. Самой обычной продажной потаскухой!”, а с другой… с другой стороны был Тимо. И его алчный взгляд, приоткрытые влажные губы, поцеловав которые, наверняка можно ощутить вкус вина и греха. И под этим взглядом, шершавыми ладонями и томительными ласками Фрейн хотел забыться, отринуть свою сущность, как воина и просто отдаваться своему Императору.

– Хороший мальчик, – хрипло шептал Тимо, вновь и вновь терзая губы Фрейна безжалостными поцелуями. – Сладкий, мягкий… мой!

Фрейн согласно мычал, думая лишь об одном – чтобы Император не смел останавливаться, потому что сейчас поглаживания и чувственные прикосновения доставались его давно уже крепко и болезненно стоявшему члену.

– Подними руки…

Зачем? Какая разница, зачем, – думал Фрейн, подчиняясь. Ведь пальцы Тимо так правильно ласкали его ствол, тесно обхватывали, чуть сжимали и двигались… двигались… от влажной вершины к основанию, тщательно очищенным от растительности тяжелым, налитым яйцам… Кажется, он застонал, шире разводя бедра, и вдруг резко вскрикнул от боли, распахивая помутневшие от желания глаза. Одна из парящих поблизости свеч, повинуясь жесту Императора, наклонилась и горячий воск тонкой струйкой стекал на сливочно-белую кожу груди наложника, на секунду обжигая, а затем застывая белыми потеками. Удалив образовавшуюся восковую корку, Тимо бережно подул на оставшийся красный след, сказав:

– У тебя такая чувствительная кожа… просто удивительно!

На взгляд Фрейна удивительным было не это, а то, что возбуждение его не спало, а мимолетно испытанная боль едва не подвела к краю, за которым начинался яркий оргазм и сейчас он мог переживать лишь из-за того, что кульминация отодвинулась, оставив его дрожать и бессвязно стонать. Он потянулся к Императору, чтобы привлечь к себе, наконец, этот вожделенный источник удовольствия, но обнаружил, что его руки зафиксированы кожаными ремнями в изголовье кровати.

– Пожалуйста… – Прошептал он жалобно, умоляюще глядя на старлинга, – прошу вас…

– Ты всегда сможешь меня остановить, стоит только сказать, помнишь? – Ласково шепнул Тимо, вновь начиная сводящие с ума ласки, покручивая в пальцах твердые, острые соски юноши. Фрейн в ужасе замотал головой – представить, что Лайтонен может вот так оставить его…

– Ах! – Фрейн вновь не сдержал крика – новая порция воска украсила его плечо, но это уже не имело значения – Тимо, не прекращая зализывать предыдущую отметину, поддел пальцами основание пробки и вытащил ее только для того, чтобы снова загнать обратно. Фрейн уже не стонал, он ритмично вскрикивал и подавался навстречу этим резким, порой грубым толчкам и… новым обжигающим каплям воска, которые, даря ему острую мгновенную боль, медленно но верно подводили к краю. Кажется, он умолял, о большем, плакал и слезы, повисая на ресницах, дробили теплый, золотой свет, исходящий от бесчисленных язычков пламени, превращая его в радугу. И вот, когда он уже начал терять сознание от невыносимого удовольствия, подстегиваемого болью, проклятая игрушка, наконец, покинула его задницу для того, чтобы впустить член Тимо. Фрейн задохнулся от счастливого крика, выгибаясь до хруста в позвоночнике, судорожно обнимая поясницу любовника ногами, не позволяя Императору отстраниться. Он чувствовал себя заполненным настолько, что готов был кончить лишь от этого ощущения. Тимо двинулся назад, затем вновь ворвался в узкий канал, казалось, засасывающий его член еще глубже, и не сдержал слабого стона. Фрейн приоткрыл глаза, натолкнувшись на горящий страстью сапфировый взгляд. Ещё мгновение ему казалось, что Император назовет его по имени… чужому имени, но Тимо лишь плотно сжал губы и сорвался в бешеный ритм, безжалостно трахая любовника так, как тому и хотелось. Комната наполнилась звуками тяжелого дыхания, влажными шлепками плоти о плоть и жалобными криками юноши, просившего не останавливаться.

Фрейн откинул голову, чувствуя приближающийся оргазм и на самом пике успел выкрикнуть в нарушение всех гаремных правил:

– Тимо!

А потом его накрыл электрический шторм удовольствия. Он дергался под Императором в сладких судорогах, член выбрасывал струю за струей липкую белесую жидкость и сперма застывала на его коже почти так же, как воск… Почти уже отключившись, Фрейн увидел, как лицо Тимо исказилось смесью боли и наслаждения, ощутив напоследок, как горячо и влажно стало внутри.

Очнувшись, Фрейн обнаружил себя в купальне. Тимо держал его на руках и осторожно опускал в подогретую воду, источавшую тонкий аромат хвои. Заметив, что подопечный пришел в себя, тонко улыбнулся:

– Ты первый, кто потерял сознание в моей постели.

Фрейн смущённо опустил ресницы, одновременно прислушиваясь к собственному телу. Было хорошо. Очень хорошо – не болели отметины, оставленные горячим воском, да и самих следов не осталось, лишь слабые отголоски испытанного удовольствия.

– Ты удивлен? – Вновь Тимо заговорил первым и голос его, тихий и глубокий, казалось, проникал в душу юноши, лаская ее. – Со мной тебе ничего не грозит. Возможно, мои увлечения несколько отличаются от тех действий, к которым ты привык, но я ни в коем случае не намерен причинять тебе вред.

– Я… я хотел бы… тоже…

Фрейн окончательно смутился под слегка насмешливым взглядом сапфировых глаз и просто потянулся к Императору, скользнув ладонями по влажной груди старлинга, прикоснувшись губами к бешено бьющейся жилке на шее. Тимо, коротко вздохнув, откинул голову на бортик бассейна, позволяя Фрейну исполнить его желание. Они сидели в просторной купальне и теплая ароматная вода не поднималась выше груди. Фрейну было немного неловко – он явно оказался в такой ситуации впервые, но хоть обстановка и была непривычной, гораздо более удивительным наложник считал собственный порыв. Ему действительно хотелось прикоснуться к Тимо, подарить ему такое же удовольствие и, возможно, услышать наконец стоны Императора.

Да! Именно сдержанное молчание старлинга, его нежелание явить партнеру собственные чувства – вот что досаждало Фрейну. И он решил добиться от венценосного гордеца так необходимой реакции. Мгновенно освежив в памяти все усвоенные им уроки соблазнения, наложник, хитро улыбнувшись, склонился над расслабленным Императором, чувственно облизнувшись. Тимо медленно прикрыл глаза, чуть запрокинув голову и это было разрешением. Фрейн неторопливо, даже осторожно коснулся своими губами приоткрытых губ Лайтонена, нежно целуя их и посасывая, кончиком языка пробежался по острой кромке зубов и Тимо послушно впустил его, тихо выдохнув. Фрейн призвал на помощь весь свой богатый опыт, лаская ускользающий язык любовника, окружая его, сражаясь за право вновь и вновь припадать к этому источнику удовольствия. Император медленно и чувственно провел горячей ладонью по спине наложника, привлекая ближе, но Фрейн отрицательно качнул головой, отстраняясь и глядя прямо в невозможно синие глаза старлинга. И Тимо расслабился, доверяя опыту аманта. Капельки воды россыпью крошечных бриллиантов сияли в седых волосах, губы приоткрылись, словно в ожидании поцелуя… а вот во взгляде не было той томной поволоки, на которую рассчитывал Фрейн. Прикусив нижнюю губу, чтобы скрыть гримасу досады, юноша вновь принялся ласкать своего Повелителя: он целовал шею, плечи и грудь Императора, внезапно прокусывая тонкую, ухоженную кожу, вырывая хриплые вдохи, ощущая, как тают на языке капельки алой крови… И когда он особенно сильно прихватил зубами кожу на беззащитном горле Тимо, тот вдруг дернулся всем телом, задрожал, будто в предвкушении, и Фрейн почувствовал несомненное свидетельство возбуждения старлинга, горячей твердостью уперевшееся ему в бедро. Победно усмехнувшись, юноша спустился ниже, лаская затвердевшие соски, пощипывая их губами, а руки его, не останавливаясь, поглаживали упругое тело любовника – Тимо, закрыв глаза, шумно и тяжело дышал, бедра его непроизвольно приподнимаясь, позволяли напряженному члену старлинга тереться о бедра наложника, а когда юноша, как следует исследовав рельефный торс и плоский живот Императора, зарылся чуткими пальцами в жесткие волоски в паху, чуть слышно застонал, напряженно выгнувшись.

– Сейчас, мой хороший, сейчас… – Фрейн, абсолютно забывшись, горячо зашептал на языке Гэлли какие-то ласковые глупости. Он был удивлен и едва ли не оглушен подобной чувственной реакцией Императора на обычную ласку. “Должно быть, я сделал все так же, как это происходило с Владыкой Айроном…” – подумалось ему. Времени на посторонние мысли не осталось, так как Фрейн, набрав побольше воздуха, нырнул и обжег горячими губами изнывающий член Императора, прекрасно понимая, какой контраст создаст это прикосновение с прохладной водой. Сквозь шум воды в ушах он услышал едва ли не болезненный гортанный стон и, внутренне ликуя, впустил подрагивающий ствол Тимо глубоко в горло.

Он быстро и мощно двигал головой, заглатывая член до самого основания, потом выныривал за новой порцией воздуха и вновь завоевывал, брал – жестко, сильно, так, чтобы Император не успевал уйти в свой ледяной панцирь и продолжал выкрикивать бессвязные мольбы и угрозы, и стонать снова и снова… Боги, как же он был прекрасен! Фрейн жалел лишь об одном, что не может в полной мере насладиться видом побежденного старлинга – вода заливала глаза, но он прекрасно слышал и этого ему вполне хватало для собственной каменной эрекции. Юноша понимал, что вынужденные перерывы на глубокий вдох необходимы не только ему – освобожденный из огненного плена рта член Тимо тут же омывался ставшей прохладной водой и это раз за разом заставляло Императора извиваться в ожидании продолжения сладкой пытки.

Но вот Фрейн, нырнув в очередной раз, ладонью обнял потяжелевшую мошонку любовника, и, помогая себе свободной рукой, вновь насадился горлом на колом стоявший член Тимо. Протяжный, мучительный крик наслаждения сорвался с губ Императора и он обильно кончил, едва не заставив Фрейна захлебнуться.

Тяжело дыша, наложник вынырнул, и, будучи еще слегка дезориентированным, оказался в крепких объятиях Повелителя, ощущая дрожь прижавшегося к нему сильного тела. На вкус Император был немного терпким с небольшой горчинкой и совершенно неожиданно Фрейн подумал, что ни о чем не жалеет. Ему приходилось ублажать “клиентов” подобным образом, но в этот раз все было иначе. Он действительно хотел этого, словно был… влюблен.

– Я помогу, – шепнул Тимо куда-то в висок Фрейна, а в следующий миг юноша глухо вскрикнул, прижавшись к своему Владыке: пальцы Тимо уверенно нашли давно уже возбужденный член наложника и началось сладкое безумие. Кажется, Фрейн вжимался в ласкающую его ладонь, вновь прикусывая плечи Императора, совершенно бесстыдным образом стонал и кричал от невыносимого наслаждения, а потом кончал так, как еще никогда в жизни, потому что его целовал и обнимал Повелитель.

Когда они вернулись в спальню, Фрейну едва удалось сдержать изумленный возглас: обстановка снова изменилась. Стены превратились в зеркала, исчезли свечи, белье сияло первозданной чистотой и свежестью, а сама кровать обзавелась старомодным балдахином: по периметру конструкции ниспадали длинные отрезы белоснежной невесомой ткани. Наложник был настолько очарован романтизмом и новым образом помещения, что не замечал главного элемента декора до того момента, как цепи, звякнув от неосторожного движения Императора, не привлекли к себе внимание.

– Мило, правда? – С лёгкой улыбкой спросил старлинг, проверяя, прочно ли закреплены длинные звенящие нити на крюках, вбитых в потолок. – Помнишь, я сказал, что за ложь в твоем рассказе придется заплатить? Ты тогда согласился с моими условиями.

Фрейн, нервно сглотнув, кивнул и, встав коленями на простыни, решительно поднял руки вверх, выражая готовность отвечать за свои слова.

– Надо же, какой послушный мальчик… – Наручники плотно обхватили запястья и Фрейн почувствовал себя более обнаженным и беззащитным, чем когда-либо. – Ты же помнишь, что мы можем в любой момент остановиться? – Юноша снова кивнул, оглянувшись и его многочисленные отражения последовали за этим движением. Тимо, ласково придерживая за подбородок, влил в горло Фрейна какое-то пряное вино, остаток допил сам, рассеянно блуждая свободной ладонью по телу наложника. От этих прикосновений по коже, казалось, разбегаются электрические искры возбуждения.

Когда именно нежные поглаживания превратились в шлепки по его округлой заднице, Фрейн так и не понял. Видимо, от того глотка вина он немного поплыл, но так было даже лучше – это освобождало его от привычки все контролировать. Император перемежал откровенные, возбуждающие ласки с резкими шлепками, отчего Фрейн тихонько постанывал и доверчиво подставлял гудящие, покрасневшие половинки ягодиц под легкие поцелуи. Он слишком расслабился, млея от невероятного наслаждения – Тимо был слишком опытен в любовных играх и каждое его прикосновение возносило Фрейна в небеса, а следующий за тем шлепок словно ронял обратно и на этих качелях было приятно кататься… ровно до тех пор, пока на спину и ягодицы юноши не обрушился первый настоящий хлесткий удар. Фрейн захлебнулся криком, выгнувшись всем телом, чтобы избежать очередного удара, но стек, появившийся в руках Императора, казнил немилосердно, оставляя на нежной ухоженной коже следы, наливающиеся краснотой. И почти сразу – горячие пальцы, сомкнувшиеся на начавшем обмякать члене, умелые, резкие движения, вновь подведшие к самому пику… Снова удар! Язык Тимо скользит по шее Фрейна, собирая соленые капли пота, Император на миг прижимается всем телом, давая ощутить собственное возбуждение… Удар!

Это продолжается и продолжается – боль сменяется наслаждением, за которым снова следует боль. Но постепенно Фрейн начал улавливать закономерность – он понял, что чем интенсивнее и болезненнее удары, сыплющиеся на его плечи, спину и ягодицы, тем дольше и острее удовольствие от заслуженной ласки. И он перестал убегать, с готовностью подставлял свое тело под плеть, сменившую стек и с трепетом ощущал, как внутри сворачивается спираль невероятного, сладкого напряжения. Пряной остротой к этому изысканному блюду служили развратные отражения, демонстрирующие потрясенному Фрейну абсолютно непристойные, полные яростного эротизма движения скованного узника и его палача-любовника. Их тела в моменты жаркой близости терлись и скользили друг по другу, Тимо тихо что-то мурлыкал в ухо, а его руки… они касались Фрейна везде! И вновь серия быстрых, жалящих ударов, заставляющих корчиться и до крови закусывать губы в ожидании обязательной награды. Он уже не сдерживал криков, от которых звенело в ушах, слышал порывистые вздохи Императора, а потом… дрожащих исхлестанных ягодиц коснулось влажное и горячее. Проворный, юркий язык зализывал царапины, оставленные стеком, кружил, выписывая какие-то вензеля и, наконец, ввинтился в трепещущий, жаждущий вход. Фрейн забыл, как дышать! Такая интимная ласка доставалась ему нечасто, а тут сам Император… Мысли окончательно покинули голову юноши, когда бесстыдный язык принялся исследовать его изнутри, а пальцы – поглаживать потяжелевшую мошонку. Пальцы на ногах поджались, все внутри свернулось в огненный клубок наслаждения, и… спираль удовольствия принялась стремительно раскручиваться, опаляя экстазом каждый нерв.

Когда сладкие судороги прекратились, Фрейн обнаружил, что все это время Тимо держал его в объятиях, бережно поддерживая. Ухо обдало жарким дыханием и старлинг прошептал:

– Теперь моя очередь.

И одним слитным движением погрузился в подготовленный вход. Фрейн всхлипнул, ощущая себя букашкой, нанизанной на иглу. Император все еще был велик для него даже после целой ночи подобных упражнений. Почувствовав, как напрягся мальчишка, Тимо остановился, целуя шею и плечи наложника. Его ладони гладили грудь Фрейна, пальцы теребили соски, затем, спустившись к бедрам, обняли полуэрегированный член юноши, поглаживая в медленном, возбуждающем ритме. Немного привыкнув к размерам Повелителя, Фрейн заерзал, намекая на готовность продолжить, но Тимо лишь усмехнулся, продолжая ласкать ствол партнера, склонился к покрасневшему уху мальчишки, прошептал:

– Давай, прояви усердие и потрахай себя моим членом.

Фрейн захныкал, понимая, что старлинг не шутит и ему придется хорошенько постараться, чтобы удовлетворить Императора. Медленно, стараясь понять, как двигаться, юноша начал раскачиваться на цепях, и уже совсем скоро ему самому стало недостаточно такого неторопливого ритма. Постанывая сквозь зубы, он все яростнее насаживался на твердый член любовника, а тот ласковыми невесомыми прикосновениями снимал боль в саднившей спине, словно стирая отметины, оставленные хлыстом и плетью. Но этого было недостаточно!

Вдруг Император, хрипло зарычав, надавил на поясницу мальчишки, заставляя прогнуться, и с силой вонзился в него, исторгнув сиплый крик. Выпад, еще и еще, безжалостно, жестко, почти насилуя… И вновь удары плетью, о существовании которой юноша успел забыть. Кожаные полоски с силой опускались на кожу, раня ее и Фрейн ощущал каждый такой “поцелуй” как горячую линию. Тимо двигался в рваном, диком ритме, каждый свирепый толчок сопровождался ударом и очень скоро наложник перестал понимать разницу между болью и удовольствием. Они словно смешались в его сознании, и чем острее была боль, тем невыносимее удовольствие! И вот уже Фрейн не понимает, что именно возносит его к вершине наслаждения, ибо две грани лезвия слились, наконец, воедино. От криков саднило горло, но он не мог и не хотел запретить себе открыто выражать свои чувства, а Тимо, возбуждаясь еще сильнее от непристойно громких стонов и криков любовника, продолжал эту вакханалию страсти и Фрейн видел в многочисленных отражениях, как сталкиваются их бедра, с каким-то извращенным удовольствием наблюдая дикий танец обнажённых, блестящих от пота тел.

Губы Императора беззвучно шевелились, произнося, словно заклинание, одно-единственное имя. И вновь Фрейн предал сам себя, взмолившись:

– Пожалуйста, прошу тебя! Назови это чертово имя!!!

Он не думал, что Император прислушается к нему, однако тот, закрыв глаза, откинул голову и, содрогаясь всем телом, прижался бедрами к бедрам Фрейна, бурно изливаясь с еле слышным стоном:

– А-айро-он…

Наручники щелкнули, Фрейн упал на залитые собственным семенем простыни, чувствуя приятную тяжесть большого теплого тела Императора. Глаза закрывались сами собой, по губам расплывалась довольная улыбка, и пропустив сквозь пальцы серебристые пряди, сказал:

– И все-таки ты любишь!..

– Заткнись, – буркнул Император, переворачивая разомлевшего Фрейна и настигая его губы настойчивым жадным поцелуем. – Мне больше нравятся твои стоны, а не комментарии.

– А знаешь, что мне понравилось больше всего? Ты помнишь наизусть все мои родинки.

– Ну разумеется, Айрон, особенно со спины, – ехидно добавил Тимо, наблюдая, как с любовника сползает поддельная личина Фрейна, императорского наложника, оставляя знакомый образ Владыки Эргона. – А теперь будь добр, замолчи хоть на секунду и дай тебя поцеловать.

И они целовались долго, со вкусом, благодаря друг друга за незабываемую ночь прикосновениями и тихой лаской. А утро… Утро встретило Айрона хмурым синим взглядом одетого и застегнутого на все пуговицы Императора Галактики. Неуютно поежившись под леденящим прищуром, Айрон собрал свою одежду и, приведя себя в порядок, сел в ближайшее кресло, словно прилежный ученик, сложив ладони на коленях и стараясь не раздражать строгого учителя своим помятым видом.

– Итак, Айрон, – холодно начал Тимо, подойдя к окну и заложив руки за спину. – Ты облажался.

– Когда?! – Возмущенно вопросил вампир, но, встретив прокурорский взгляд, виновато потупился.

– Ну, для самого первого погружения весьма неплохо, – сменив гнев на милость, устало вздохнул Тимо, – но косяки начались уже во время собеседования. Знаешь, в чем проблема? Ты несерьезно отнесся к моему предупреждению, а я не привык работать в полсилы. Первое: ты позволил себе вольности, допустив цитату примерно такого содержания: “он стал для меня солнцем”. Довольно грубый намек, не находишь? Второе: реакция на некоторые кодовые фразы. Нужно лучше держать контроль. Учитывая, что сроки теста не обговаривались и передо мной мог оказаться самый обычный мальчишка, признаться, первое время ты заставил меня сомневаться, особенно тогда, когда принял несвойственную тебе роль наложника, да еще и с собственным обликом, хоть и ущербным. Изящный ход, не спорю.

Айрон польщённо улыбнулся.

– Я ожидал от тебя более привычного амплуа – амбассадор, переводчик при независимых баронах… собственный секретарь, наконец. Но ты выбрал самую незащищенную и уязвимую прослойку общества. Можно сказать, этот раунд ты выиграл. Кстати, не забудь оформить благодарность тем одарённым, которые создали для тебя такие сложные образы. Однако, дальше все совсем не так радужно, как тебе бы хотелось. Одной неосторожной фразой ты практически разбил идеальный до сих пор образ, а далее я действовал, исходя из знаний о тебе. Весь этот антураж садо-мазо, которого ты откровенно побаиваешься, провокационные ситуации, из-за которых ты был вынужден действовать экспромтом… Все же, твоя выдержка делает тебе честь, Айрон. Но погружение я должен оценить как провальное.

– Мне очень жаль, – вздохнул Айрон. Он готовил эту операцию целый месяц, был тщательно продуман образ Фрейна, его внешность, реакции, мысли и чувства… И все напрасно!

– Твоя личность, Айрон, сама по себе многогранна. Не нужно было изобретать что-то новое, но об этом тебе расскажут твои преподаватели. Я же, как экзаменатор, ставлю тебе неуд, хоть и с плюсом за старание. Пойми, мы занимаемся этим не ради развлечений, а для того, чтобы защитить тебя от ментальных атак тех, кто попробует подобраться ко мне со стороны моего самого слабого места. Тебя. Ты очень талантлив, безмерно артистичен, не хватает только опыта и практики. Вот ими и займешься. Я сообщу Лорду Вэнделу твои результаты и, исходя из полученных данных он скорректирует твое обучение. Мы же не хотим, чтобы еще один Кан Сатор с легкостью взломал твой разум? Подобные тренировки позволят тебе сопротивляться вторжению, обмануть и перехитрить психотеррориста. Умение предстать перед окружающими совсем в ином качестве может не раз спасти тебе жизнь. Впрочем, как я и сказал, для первого погружения – весьма и весьма неплохо.

– Ты просто излишне придирчив, – буркнул Айрон, – к обычному дайверу не было бы столь пристального внимания.

Тимо поднял взгляд на светлеющее небо, задумчиво прикусив нижнюю губу. Наконец ответил честно, как того и требовал Айрон:

– Напротив, мой Принц. У одаренных-дайверов, мастеров погружения, программа тренировок куда жёстче твоей, но и задачи ваши различны. Все, что от тебя требуется на сессии – удержать контроль над чужой личиной, не сливаясь с ней полностью. Разумеется, наиболее глубокий, интенсивный дайвинг опасен для тебя, и даже сейчас ты в состоянии держать контроль всего лишь пару часов при условии отсутствия атак. Будь на твоем месте другой дайвер, я бы тестировал его иначе, в соответствии с требованиями программ и его специализации.

– Например? – Заинтересованно склонил голову к плечу Айрон.

– Если дайвер – убийца, я бы не тратил время на провокации, а бил сразу. Как правило, их сопротивление прямым атакам сильно, но непродолжительно, то есть, я вполне могу измотать противника, а после того, как он снимет “маску”, добить. К шпионам подход другой, их вычислить труднее. Всему этому можно обучиться.

– А как же секс?

Тимо, отвернувшись от окна, удивленно вскинул брови:

– А что с ним?

– Если бы на месте Фрейна оказался самый обычный гаремный мальчишка? Ты бы тоже устроил ему весь этот аттракцион?!

– За невнимательность тебе тоже двойка, мой упыристый друг. Кончик твоего самомнения показался из-под маски еще во время собеседования, так что я приготовил программу, рассчитанную исключительно на твой взыскательный вкус. С настоящим наложником я бы поговорил и отправил назад. – Увидев, как довольно заблестели хитрющие глазки вампира, Тимо мстительно добавил: – Они ужасно скучны. Обычно я просто разговариваю с ними и отправляю назад, почистив память. Знаешь, у меня хватает проблем и без шепотков за спиной о своей мужской силе. Что ж, если ты все понял, можешь идти. Вэндел уже ждет тебя у портала.

– Мне кажется, ты все же перепутал меня с одним из своих мальчиков-по-вызову, – нахмурившись, встал Айрон. – Вэндел подождет столько, сколько мне понадобится, чтобы хорошенько отделать твою высокомерную императорскую задницу и начну я, пожалуй, прямо с плетки, без этих долгих прелюдий со свечами.

– Со свечами, знаешь ли, тоже многое можно сделать, – заулыбался Лайтонен, ослабляя ворот кителя и делая шаг навстречу вампиру. – Просто у тебя крайне убогая фантазия. Но это легко исправить…

Смешок Айрона погас в страстном, алчном поцелуе и стало ясно, что Лорду Вэнделу придется ждать очень-очень долго.