Текст книги "Дайвинг (СИ)"

Автор книги: 5ximera5

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Летняя резиденция Императора располагалась на широком горном плато, залитом золотым солнечным светом. Укрытый прозрачным куполом от пронизывающих, холодных горных ветров и непогоды, особняк тонул в пышном цветении садов. Поддерживаемый в этом уютном коконе искусственный климат позволял многим растениям цвести круглый год. Тонкий, красивый юноша, появившийся на приемной платформе в самом сердце удивительного сада, растерянно оглянулся вокруг. Он думал, что распорядители отправят его прямиком в хозяйские покои, но, видимо, в особняк нельзя было перемещаться. Нервным жестом отряхнув от невидимых пылинок белоснежную тунику, подпоясанную тонким ремешком, юноша осторожно ступил на садовую дорожку, посыпанную мелким щебнем и измельчёнными ракушками. Подошвы мягких мокасин не могли защитить от острых камешков и Фрейн тихо шипел сквозь зубы, когда под ступню попадал очередной осколок.

Мраморные ступени обожгли неожиданным холодом, заставили торопливо пробежаться по короткой лестнице, поднимаясь к крыльцу с гостеприимно распахнутыми створками дверей. “Надо же, как беспечно…” Хотя, кто еще потревожит Его покой здесь, на этом клочке земли, затерянном высоко в горах? Только те, кому были вверены ключи от дверей, так зачем держать их закрытыми?

Теплое сияние, проникающее сквозь невесомые занавеси на огромных, от пола до потолка, окнах омыло стройную фигурку юноши, сделав его похожим на одно из существ, продолжающих жить только в сказках. Неуловимое родство с давным-давно ушедшими фейри и эльфами выразилось в чуть раскосых глазах малахитового цвета, тонких, изящных чертах, легких, будто танцующих движениях… Впрочем, там, откуда пришел Фрейн, красота человеческого тела возводилась в наивысшую степень, так же, как и манеры, определенного рода навыки… Все для удовольствия хозяев.

Его так никто и не встретил. С интересом и легким беспокойством оглядываясь вокруг, Фрейн медленно прошел анфиладой комнат и роскошных залов, ярко освещенных солнечным светом. Все здесь было таким… сияющим, прохладным и нежилым. Фрейн чувствовал некую грусть, думая о хозяине этого места. Конечно, будучи наложником в императорском гареме, он часто слышал сплетни и слухи, связанные с личностью Тимо Лайтонена, однако видел его всего раз и то это был фрагмент какой-то передачи, транслируемой по телестерео. Навсегда в памяти остался образ удивительно красивого мужчины с безупречной осанкой и манящими, чувственными губами. О, эти тонкие губы потом часто снились юноше, и в тех снах они были чертовски, непозволительно сладкими! Седые, серебристые волосы Императора были заплетены в длинную косу, а глаза… словно горные озера, скованные льдом. Фрейну мучительно хотелось отгадать, узнать – что скрывается за бесстрастным взглядом Императора, что он чувствует и чувствует ли вообще? В последние годы его публичные выступления можно было пересчитать по пальцам, роль звезды камер и голопроекторов теперь с успехом играл его старший сын и Регент Эвазар Вэйлд Барр: представительный и статный, в строгом сером камзоле и черных кожаных перчатках, с ранней сединой на висках и доброй улыбкой бывшего инквизитора. Он посещал гарем довольно часто и Фрейн каждый раз замирал от непонятного, иррационального ужаса, когда принц-наследник проходил мимо – гулкое эхо его тяжёлой поступи будило в самых потаенных глубинах души жуткие воспоминания о двух месяцах пыток в застенках Инквизиции. Фрейну было непонятно, как остальные наложники, юноши и девушки, могут встречать его ищущий, жадный взгляд без страха, а потом искренне жалеть, что он снова обошел вниманием… Неужели они не видели, как под тонкой белоснежной кожей Эвазара кипит еле сдерживаемая ярость? Как могут обманываться ласковыми улыбками, когда по комнатам в его присутствии медленно растекается запах пролитой крови?

Инквизиторы не бывают бывшими.

Фрейн знал это всегда, как и то, что непогрешимому, справедливому и добрейшему из всех принцев Короны не нужен никто, кроме брата. Эта простая истина почему-то не приходила в головы остальным невольникам, разве что распорядительница гарема что-то знала, но не заметить и не сопоставить некоторые факты могли лишь глупцы. Всех выбранных Эвазаром юношей роднило одно: тёмные, короткие волосы, чуть смуглая кожа и темно-синий цвет глаз. Мрачное очарование Джейнно Фаула, Черного Палача Империи, Защитника и Опоры трона. Он-то как раз не бывал в порочном цветнике разврата гарема, так что шансы столкнуться здесь у принцев были нулевыми. Инквизитор, конечно, знал это и беззастенчиво пользовался, предпочитая обманываться сладкими иллюзиями и объятиями наложников.

Мысли Фрейна вернулись к тому, ради кого он явился в это уединенное место. Интересно, а кого предпочитает видеть в своей постели Его Величество? Перед визитом сюда Фрейна вызвала к себе мистресс Джудит и при ней оказались двое Младших из Лиги. И в то время, пока они работали над юношей, придавая его лицу иные черты, переплавляя фигуру в совершенно чужую и даже добавляя в голос не свойственные ему ноты и интонации, распорядительница объяснила – такова обычная практика гарема и Фрейн должен гордиться тем, что именно ему выпала такая честь. Честь изображать того, кто по каким-то неведомым причинам был недосягаем для самого Повелителя Галактики. Разумеется, в зеркало смотреть не разрешалось и настолько сильно это правило вбили в его сознание одаренные, что даже сейчас, когда никто не мог бы его уличить в нарушении, Фрейн миновал встречающиеся по пути зеркала, стыдливо отворачиваясь.

Что и говорить, Фрейн находил нечто извращенное в том, чтобы быть фальшивкой, созданной для услады другого мужчины. Впрочем, он не имел права роптать.

Он вошел в просторный зал, в центре которого поблескивал спокойной гладью воды бассейн. Сразу повеяло спасительной прохладой, несмотря на то, что в огромные, от пола до потолка, окна заглядывало палящее солнце. Чуть уловимые ароматы морской соли и почему-то лимона защекотали ноздри Фрейна и он, не сдержавшись, вдохнул полной грудью приятные запахи свежести, так отличные от душной и приторной сладости благовоний, которыми был пропитан воздух гарема.

– Наконец, ты явился, – вдруг раздался в тишине купальни негромкий, бархатный голос. Фрейн едва заметно вздрогнул, разворачиваясь к окну, у которого, за небольшим столиком, сидел с книгой в руках Хозяин. Спина наложника автоматически согнулась в раболепном поклоне, глаза, на мгновение ослепшие от солнечного сияния, отразившегося на водной глади бассейна, зажмурились, но даже под веками сохранился образ тёмной на фоне безжалостного света фигуры. Что дальше делать молодой человек решительно не представлял и потому продолжал стоять, уставившись в пол. Спустя несколько томительных секунд в тишине купальни раздался властный приказ:

– Довольно, можешь подойти. – И вдруг добавил обманчиво мягкое: – Не бойся.

Фрейн застенчиво, даже робко поднял голову, сделав несколько неуверенных шагов к окну. Император приглашающим жестом указав на стоявшее напротив плетеное кресло, вновь погрузился в чтение. Как только юноша почувствовал себя свободным от оков синего взгляда, в его движения вновь вернулись плавность и уверенность, воспитанные гаремом. Он воспользовался щедрым предложением и осторожно опустился в кресло, рассматривая своего Хозяина. Император знал, что мальчишка жадно смотрит, с интересом сравнивая публичный образ Повелителя с тем человеком, что сейчас неспешно перелистывал страницы книги, с легким шелестом пропуская их между пальцами. Знал, но предпочёл никак не реагировать, вскоре вновь захваченный книжной историей.

А Фрейн думал, что ещё никогда не встречал более красивого человека, чем Тимо Лайтонен. О, конечно он восхищался тем Императором, который холодно улыбался с экранов телестерео, но теперь ему казалось, что облик Ледяного Короля неполон, ущербен, потому что являлся не более чем маской. Отполированной до блеска фальшивой личиной, под которой удобно прятать истинные мысли и чувства. Впрочем, – здраво рассудил Фрейн, – так, наверное, и должно быть: у всех должны оставаться свои маленькие тайны и грехи, не предназначенные для взглядов общественности. Пусть поданные обожают своего Идеального, Мудрого и Прекрасного Владыку, а он будет выглядеть именно так, чтобы не разочаровать их.

Но сейчас было время, когда Император снимал надоевшую маску, уже успевшую стать частью личности и выглядел он при этом, словно ангел, спустившийся с небес. Порочный ангел, отринувший крылья. Солнце красиво подсвечивало белоснежную седину его волос, играло на губах, пробуждая дикие фантазии и вот уже Фрейн, совершенно потерявшись в мечтах, жадно сминает эти губы своими, именно так, как давно хотелось – до боли, до крови, а пальцы его путаются в серебристой гущине, заставляя откинуть голову, открывая доступ к беззащитному горлу… Фрейн сухо сглотнул, поспешно стирая порочные и похотливые образы из мыслей. Тимо Лайтонен был телепатом и если бы не увлеченность книгой… додумывать не хотелось, но и перестать восхищенно разглядывать Хозяина – тоже! Несчастный паренек поерзал в кресле, пытаясь усмирить некстати возникшее возбуждение, но жадный взгляд скользил по четким линиям скул, хищному разлету бровей и узкому подбородку, нырнул в распахнутый ворот белоснежной накрахмаленной рубашки, млея от собственной наглости, отмечая легкий золотистый загар и мягкую шелковистость ухоженной кожи… Кажется, в этот раз он вытянул счастливый билет!

Взгляд Фрейна, наконец, переместился на обложку книги и он удивленно вздохнул. Тимо, как раз прочитавший последние строки и захлопнувший книгу, тут же поднял голову и спросил нейтрально-вежливо:

– Все в порядке?

– Милорд, я прошу прощения, что отвлек… разрешите вопрос?

– Пожалуйста.

– Эта книга – сказка из Эргона?

Тимо усмехнулся, кончиками пальцев в прощальной ласке коснувшись кожаного переплета. Сказал, чуть растягивая слова:

– Разве это удивительно? Император, читающий сказки в свободное время выглядит нелепо, но отец, у которого есть дети, не вызвал бы подобного интереса. Моей младшей дочери четыре года и она любит сказки.

Фрейн смутился еще больше, взгляд его в панике заметался, и он выдохнул, отчаянно коря себя за бестактность:

– Простите мое любопытство.

Лайтонен несколько долгих, томительных секунд разглядывал наложника, после чего ласково улыбнулся:

– Для молодого человека любознательность вполне естественна. Я ответил на твой вопрос, а теперь хочу выслушать другую историю. Твою историю, юноша. Видишь ли, я – коллекционер и если кто-то собирает милые мелочи, я коллекционирую души.

Фрейн оторопело уставился на Императора, расслабленно сидящего в плетеном кресле и мысли его метались и путались, словно раззадоренный рой насекомых. “Разве так бывает?! Неужели господа интересуются прошлым тех, кого к ним присылают в качестве инструмента для удовлетворения похоти? Что мне делать? Мистресс не говорила ничего о подобном, вдруг, если я что-то скажу или сделаю не так, меня накажут? Это такая проверка? Если да, то для чего?!”

– Вижу, ты в затруднении. Не возражаешь, если я немного помогу тебе? Я буду задавать вопросы, а ты отвечать максимально честно – будь уверен, я сразу же распознаю ложь в твоих словах, а за нарушение этого правила придется платить, так что в твоих интересах отмерить себе наказание, которое в состоянии выдержать. Итак, как тебя зовут?

– М-мое имя Фрейн, милорд.

– Очень хорошо, Фрейн… какое удивительно редкое имя.

Тимо откинулся на спинку кресла и прикрыл сверкнувшие безбрежной синевой глаза.

– Откуда ты родом?

– Из Гэлли, милорд, Ветвь Оэфтан. Ныне этот Дом зовется иначе, но я уже не принадлежу ему. Меня продали в услужение одному из влиятельных политиков Эргона, высшему вампиру Аэглору из Клана Лортис. Я должен был охранять Его Сиятельство от покушений и сопровождать в поездках. – Голос Фрейна стал глухим и будто неживым: ему больно было вспоминать все то, что творилось с ним в тот злополучный период жизни. Больно, но почему-то необходимо, словно невольная исповедь несла некое освобождение его измученной душе.

– Сколько тебе было лет? – Вопрос, заданный мягким, почти сочувствующим голосом, заставил Фрейна очнуться от задумчивости и продолжить:

– Четырнадцать, милорд. К тому времени я уже был великолепным воином, изучившим все основы мастерства Дома Фетт и обладал нужными в профессии телохранителя качествами: отменной реакцией, внимательностью, выносливостью и способностью убивать быстро и без мучений. Но моему новому владельцу нужны были вовсе не эти данные.

Тимо понимающе хмыкнул, жестом попросив Фрейна продолжать. Юноша сухо сглотнул, понимая, что следует говорить дальше, хотя все внутри противилось подобному откровению. В который раз наступив своей многострадальной чести на горло, он сказал:

– Владыке Аэглору нравилось мое безоговорочное подчинение: он знал, что воин из Клана Фетт обязан исполнять волю господина как свою собственную и пользовался этим без стыда и совести, однако был в его окружении один человек… Вампир… который относился ко мне не как к вещи.

– Вот как? И что же?..

– Мы стали близки. – Щеки Фрейна полыхали ярким румянцем стыда, однако юноша, превозмогая себя, продолжал говорить: – Он был старше меня, весь седой… но его благородство, красота и сила затмили для меня солнце.

Тимо странно дернул уголком губ, как показалось Фрейну, подавив презрительную усмешку, и он тут же заторопился, будто пытаясь избавиться от накопившейся внутренней боли:

– Я поступил бесчестно, предав этим не только себя, но и весь свой Род, и потому больше не в праве звать себя сыном Оэфтан.

– Что же ты сделал?

– Я обманул его доверие, воспользовался добротой и гнусно отомстил клану Лортис за все свои унижения, подвергнув насилию того человека. – Голос юноши упал до еле слышного шепота.

– Что с ним произошло?

– Когда я понял, что натворил, было поздно – мне сказали, что этот человек… покончил с собой. Тогда я бежал из Эргона, решив стать шлюхой господ из Столицы.

– Тебе стало легче?

– Нет.

– Что ж, в твоем немудреном рассказе сразу пять искажений: три из них – очень большая ложь. Ты был предупрежден о наказании, но предпочёл не говорить всей правды. Дело твое. В качестве ответного жеста я кое-что доверю тебе.

Император поднялся и взволнованный Фрейн вскочил на ноги следом, заикаясь от нахлынувших эмоций, спросил:

– Зачем?! Зачем вы это делаете? Ведь я – никто!

– Все мы – обычные люди со своими грехами, а то, ради чего мы здесь встретились требует от людей чуть больше чем просто обмен телесными жидкостями, верно? Создадим хотя бы иллюзию доверия, тем более, что по окончании твоей миссии я просто сотру тебе память, – и Тимо Лайтонен улыбнулся юноше так ласково и светло, будто бы не он только что признался в планируемой низости. – Идем, Фрейн.

Император подвел юношу к зеркальной панели, встроенной в одну из стен купальни и Фрейн тут же автоматически отвёл взгляд. Заметив это, старлинг, стоявший за спиной наложника, укоризненно прищелкнул языком:

– Не стоит отворачиваться, когда предлагают то, что запрещено по собственной воле.

– Я… не могу…

– Ну конечно можешь, – прохладные, сильные пальцы Императора обхватили подбородок Фрейна, фиксируя его голову прямо и тут юноша с пугающей ясностью понял, что Тимо обладает такой колоссальной мощью, что свернуть шею непослушному мальчишке ему ничего не стоит. – Смотри! – Хлестнул суровый приказ и Фрейн вынужденно открыл зажмуренные глаза.

Сначала он даже не понял, кого видит перед собой. Ему показалось, что он просто смотрит в экран телестерео и видит такую знакомую фигуру и лицо, растиражированное всеми СМИ Эргона… и только спустя несколько секунд Фрейн задохнулся от удивления:

– Это же… Владыка Айрон, Принц Ночи!

– Верно, – кивнул Император, с грустной нежностью проведя ладонью по длинным, иссиня-черным волосам наложника. – Точнее – его более юная версия. Впрочем, личина создана вполне профессионально, у меня нет претензий к исполнителю. Кто работал с тобой?

– Младшие Грегор и Ивет.

– Они хорошо знают свое дело, да только я всегда смогу распознать подмену, – прошептал Тимо, склонившись к самому уху юноши. Фрейн невольно затаил дыхание, чувствуя, как касается его кожи теплое дыхание Императора. – Хочешь знать – как? Все очень просто – младшие всегда забывают про родинки. Здесь… – Кончик языка Тимо стремительно коснулся уголка глаза наложника, отчего тот невольно моргнул. – И здесь, – на сей раз старлинг лизнул мочку уха, пустив дрожь по позвоночнику жертвы. – Поэтому я знаю, что передо мной подмена и весь маскарад теряет смысл.

– Вы и Айрон?.. – Фрейн все еще был потрясен, не понимая, как такое возможно. – Принц Ночи…

– Недосягаем для меня, – с изрядной грустью подтвердил Тимо, продолжая пропускать сквозь пальцы шелковые ленты волос. – Знаешь, наши истории немного схожи, словно две стороны медали, вот только я оказался на другой ее стороне. К сожалению, у меня есть обязанности и я не могу позволить себе последовать примеру твоего знакомого. Но так – еще хуже. Иногда мне кажется, что я уже мертв, а вокруг – всего лишь созданная моим подсознанием иллюзия.

– Но почему?..

– Я не так молод, скучен и предсказуем. Наши встречи происходили слишком редко и это перестало устраивать Айрона. Как видишь, мне осталось довольствоваться суррогатом. Любовь – слишком капризная яхта, Фрейн, всегда можно оказаться за бортом и ни титулы, ни положение в обществе не спасут от акул одиночества. Но мы увлеклись лирикой. Давай изменим правила игры и снимем маски.

С этими словами Тимо провел ладонью перед глазами Фрейна, а в следующий миг наложник понял, что смотрит на отражение себя настоящего. Фальшивый образ Владыки Эргона растаял, исчезла его мнимая хрупкость и изящество, нарочитая свежесть, сразу накинув отражению несколько лет и вот уже не юноша, а молодой мужчина стоит перед зеркалом, смущённо глядя на Императора из-под тёмно-каштановой челки. Плечи раздвинулись вширь, фигура осталась красивой и стройной, но уже не по-мальчишески. Зрелая красота прослеживалась в движениях бывшего воина и телохранителя и Тимо, судя по заблестевшему взгляду, остался доволен переменой. Глаза Фрейна остались зеленого цвета, но их оттенок изменился, став темнее и насыщеннее. Нос, губы, раскрасневшиеся щеки… Он действительно в чем-то был похож на Айрона, но это сходство Тимо приписал своей разыгравшейся фантазии. Еще раз кивнув, он сказал оробевшему наложнику:

– Так гораздо лучше.

Но Фрейн вновь сотворил нечто невероятное, ибо осмелился спросить:

– Милорд… скажите, это действительно так больно?..

– Когда от тебя отказывается тот, кого любишь всем сердцем? – Тимо неприятно усмехнулся, глядя прямо в глаза наложнику: – Я скажу, если ты ответишь мне, для чего задал этот вопрос.

– Я… Я хочу знать, смогу ли когда-нибудь искупить вину перед тем, с кем я так дурно обошелся.

– Даже если его уже нет в живых?

Фрейн кивнул, внутренне съежившись в ожидании безжалостной истины и Тимо Лайтонен, тот, кого называют Ледяным Императором, сказал еле слышно:

– Это так больно, Фрейн, как если бы воздух исчез, а ты пытаешься вдохнуть пустоту. Так больно, как если бы рушился мир и то, что казалось тебе незыблемым, разваливается на части. Как небо, падающее тебе на голову. И жизнь превращается в серый, пыльный бесконечный коридор, по которому я вынужден идти, пока силы не покинут меня окончательно, а отчаяние не сведет с ума… Надеюсь, ты никогда не испытаешь ничего подобного.

Юноша сухо сглотнул, понимая, что потрясенно смотрит прямо в сапфировые глаза напротив и в этих глазах сейчас отражается вся горечь потерь, испытанных старлингом. Но уже в следующую секунду Тимо безмятежно улыбнулся своей фальшивой, бездушной улыбкой “для прессы” и сделав широкий жест, включающий купальни и несколько соседних комнат, сказал:

– Я вынужден ненадолго оставить тебя, не скучай. Уверен, что ты приятно проведешь время до нашей новой встречи вечером, и мой тебе совет – не пренебрегай ужином, потому что ночью от тебя потребуются все силы.

Все еще растерянно хлопающий ресницами Фрейн проводил взглядом удаляющегося Императора, совершенно сбитый с толку всем творившимся вокруг него безумием. Он не раз слушал рассказы других наложников и наложниц, но ни разу ни один из них не упоминал о “собеседовании”, устроенном ему старлингом, и тем более никому не разрешалось свободно гулять по поместью и даже принимать пищу! Их просто и незатейливо использовали по назначению. Фрейн тоже ожидал подобного, но, видимо, снова и снова ошибался.

Бросив взгляд на бассейн, наложник подумал, что возможно, всего лишь угодил в еще одну ловушку и теперь от него требуется продемонстрировать в выгодном свете свое тело и умение вести себя под неусыпным оком камер наблюдения, которые (в этом юноша не сомневался) будут записывать все то, чем вздумает заняться гость. Что ж, к этому экзамену он вполне готов.

Вновь войдя в образ идеальной куртизанки, Фрейн приблизился к бассейну и, двигаясь изящно и грациозно, избавился от одежды, представляя, что именно может увидеть несомненно наблюдающий за ним Император: красивое, тренированное тело с безупречным загаром, широкие плечи, отлично развитую грудь, идеальный пресс и узкие, крепкие бедра. Единственное, чем Фрейн мог по праву гордиться, так это своей внешностью. Не зря Мистресс Гэлли веками культивировали породу своих подданных. Отбросив прочь последнюю деталь одежды, юноша красиво взмахнув руками, нырнул в прохладную воду, чувствуя, как желанное избавление от накопленной за день усталости и стресса словно обволакивает его защитным коконом, похожим на ласковые объятия. Вынырнув и взъерошив короткие каштановые волосы пятерней, Фрейн почувствовал себя обновленным и готовым к таинственной игре, затеянной Императором. Он еще поплавал, пользуясь счастливой оказией (в гареме им предлагался лишь эффективный, но утомительно-скучный акустический душ) и, действительно проголодавшись, выбрался из купальни, обнаружив рядом со снятой одеждой огромное и невероятно пушистое полотенце, которого совершенно точно не было, когда Фрейн только начинал водные процедуры.

Накрытый стол обнаружился в соседней комнате и просто поражал возмутительно дорогим подбором продуктов! Некоторые блюда были и вовсе незнакомы Фрейну, отчего он почувствовал себя оборванцем из гетто, которому по ошибке принесли заказ высокородного господина. Ужин состоял из закусок, одного плотного блюда и двух бокалов вина – красного и бордово-черного. Удивительным образом еда оказалась сытной, но не тяжёлой, что и понятно – Император довольно прозрачно намекнул, что собирается провести в обществе наложника всю ночь, так что переедание сослужило бы плохую службу, а вот энергии, полученной с пищей, вполне хватит для выполнения задачи. Фрейн покатал на языке красное вино – довольно сладкое, он любил более терпкий вкус, но отчего-то сделал еще глоток, а затем еще… Напиток закончился, а юноша вдруг ощутил странную жажду, так что второй бокал пришелся кстати.

Окончательно осмелев, юноша прогулялся по комнатам, отмечая их богатое убранство, после чего вышел на балкончик подышать свежим воздухом и обнаружил, что солнце уже село, окрасив небо в цвет сливовых сумерек, перечеркнутых алой полосой заката. Невольно застыл, восхищенный этой картиной – в индустриальных бетонных джунглях Столицы уже давным-давно нельзя было увидеть подобной красоты: фактически ночь и не наступала, испуганная огнями реклам, яркой подсветкой дворцов дворян и бликами фар несущихся куда-то каров…

– Я рад, что тебе здесь нравится, – послышался негромкий голос от дверей и Фрейн обернулся, чуть не задохнувшись от волнения. Тимо Лайтонен слабо улыбнулся, приподняв кончиками пальцев подбородок наложника, заставляя смотреть в своё лицо. – Прежде, чем мы начнем, я хочу, чтобы за порогом спальни остались все твои предубеждения, а так же мои многочисленные титулы. Я не желаю слышать “милорд”, “господин” и прочие обращения. Только имя. Понимаю, это будет непривычно для тебя и потому прощу только первые три ошибки. Что же касается наказаний… если мои действия покажутся для тебя неприемлемыми: болезненными или неприятными, тебе достаточно лишь сказать об этом. Знаешь, как по-эргонски будет “хватит”?

– Разумеется, ми… Тимо.

– Отлично. – Вновь призрачная улыбка и внимательный, оценивающий взгляд синих глаз, показавшийся Фрейну колючим, словно острые ледяные грани снежинок. – В таком случае, следуй за мной.

В молчании они поднялись на второй этаж по лестнице, перила которой были увиты прозрачной виноградной лозой. Коснувшись пальцами искусно вырезанного листа, прячущего под собой налитую гроздь ягод, Фрейн понял, что это – хрусталь. Закатные блики, падая сквозь широкие окна, вспыхивали таинственными огнями на отполированном мраморе ступеней, а короткий коридор, ведущий в спальню, был освещен пятью светильниками в форме морских раковин. Но вот и оно, то место, которое Фрейн с присущим всем гаремным цинизмом называл своим “рабочим”. И надо сказать, комнаты, подобной этой, ему никогда не встречалось! Спальня занимала, вероятно, весь этаж! Стен практически не было, и только присмотревшись хорошенько, Фрейн понял, что стоят они не на площадке под открытым небом, просто и стены и потолок были стеклянными, беспрепятственно пропускающими как солнечные лучи, так и звездный свет. Малахитовые и янтарные колонны, поддерживающие хрустальный свод, были украшены затейливой резьбой в основном, все той же растительной тематики. Посреди прохладного зала стояла кровать. Нет, не так. КРОВАТЬ! Ложе, застеленное чем-то пушистым и мягким даже на вид, с кучей подушек у длинного резного изголовья. Светильники на тонких ножках, расставленные по периметру комнаты, казались диковинными цветами, едва светящимися в наступающей ночной тьме.

Вероятно, Фрейн восхищенно вздохнул, потому что Тимо за его спиной сухо хмыкнул:

– Обычно я сплю внизу, но когда мне хочется произвести впечатление, я приглашаю любовников сюда.

– А Айрон тоже здесь был?

– Для него все это и создавалось. – Тимо ответил так естественно, что Фрейн подумал, будто Император и впрямь держит свое слово и не будет вести себя, как ожившая статуя на собственном троне. Поймав удивленный взгляд юноши, старлинг тихо рассмеялся: – Сразу видно, что ты – новичок к гареме. Тебе еще не успели привить тупую покорность и доведенное до автоматизма послушание. Это даже к лучшему – я не люблю слишком угодливых. Ванная в той стороне, там уже все приготовлено. Не задерживайся.

Фрейн пошел в указанном направлении и шагов через десять в сгущающихся сумерках наткнулся на дверь. Открыв же ее попал в царство стерильной чистоты – стены и пол, выложенные светло-голубой, с золотистыми искрами плиткой, на ощупь слегка шероховатой и очень теплой. “По аналогии с купальнями хсаши”, – догадался Фрейн. В последние годы в Империи Мэру вошла в моду именно такая ванная – с мелким бассейном, в котором приятно сидеть, откинувшись на низкий бортик, и с теплыми, не скользкими полами, позволяющими предаваться разврату не только в воде, но и под тропическим ливнем. Задрав голову, Фрейн убедился в своей правоте – весь потолок купальни при желании превращался в душевую. Здесь тоже были колонны, но не квадратные, а скругленные, украшенные мотивами из сказаний хсаши. У стены в углу, где располагалась кафедра с банными принадлежностями, Фрейн увидел то, о чем предупреждал его Император. Надо отдать должное Его Величеству – все-таки не ограничился одним размером, предоставив наложнику самому выбирать подходящую для него пробку. Оценив предложенное многообразие и выбрав флакон со смазкой, юноша приступил к подготовке, и на этот раз ему не пришлось напрягать фантазию для того, чтобы возбудиться – живое воплощение разврата находилось прямо за этой дверью.

Тимо (все же непривычно называть Императора Галактики по имени!) уже ждал своего гостя, приглашающе взмахнув рукой с бокалом вина, велел подойти ближе. За время отсутствия Фрейна обстановка спальни слегка изменилась – теперь единственным, если так можно выразиться, источником освещения служили сотни горящих свечей, парящих прямо в воздухе. Все еще неловко двигающийся юноша послушно приблизился к кровати и опустился у ног Императора, в молчаливом обожании скользнув ладонями по крепким бедрам мужчины, ощущая, как холодит ладони материал домашних брюк, в которые до сих пор был облачён Тимо. Белоснежная рубашка была распахнута, открывая чудесный вид на мощную грудь и тренированное тело Владыки. Фрейн, едва не застонав от нетерпения, принял из рук Лайтонена бокал с вином и сделал глоток, почти не ощутив вкус напитка. Глаза старлинга, казалось, чуть заметно светились своим собственным светом, когда Тимо, чувственно улыбаясь, отпил из той же чаши. Фрейн чувствовал себя странно: немного кружилась голова, но это было приятно, а еще во всем теле нарастало непонятное томление.

– Иди ко мне, – низким, глухим голосом попросил Император и Фрейн сел рядом на кровать, тут же коротко вздохнув: сухая, теплая ладонь Тимо приласкала короткие, еще чуть влажные после душа волосы наложника, тонкие пальцы, играя, пробежались по линии подбородка, нырнули в ямочку между ключиц, царапнули кожу ореолы и юноша невольно сжался в ожидании более грубых действий, однако старлинг не спешил.

– Такой красивый… – Прошептал Император склонившись к самому уху наложника, дав ему почувствовать свой аромат – горечь миндаля и морозную свежесть мяты. И Фрейн потянулся к нему навстречу, изнывая от желания попробовать это дивное лакомство на вкус. Языком, губами, чуть прикусывая ухоженную кожу, Фрейн смаковал, растягивая удовольствие, а Тимо еле слышно смеялся – юноша чувствовал этот смех, вылизывая стройную шею, непослушными пальцами вынимая заколки из белоснежно-серебристых волос. – Не торопись, – догнал его сознание легкий упрек. Император опрокинул любовника навзничь, нависая над ним и было что-то извращенно-возбуждающее в том, что Фрейн лежит на хрустящих простынях абсолютно обнажённый, тогда как Лайтонен все еще одет. Тимо вылил остатки вина на безволосую грудь юноши и тот вздрогнул, ощущая, как скатываются по бокам прохладные капли, пачкая белоснежное белье бордовыми брызгами, а Повелитель Ветра, склонившись над ним, жадно слизывал терпкую влагу, дразня языком напрягшиеся соски Фрейна, уже с трудом сдерживающего неподобающие стоны. Вдруг Тимо обхватил один сосок губами и с силой втянул его в рот, прикусив крепкими зубами. Фрейн жалобно вскрикнул: все внутри будто вспыхнуло и занялось колдовским пламенем. Ему уже не казалось странным, что Император тратит время на какие-то игры – стало легко и свободно, показное смирение, с которым юноша отдавался “клиентам”, растворилось в самом неподдельном желании и ему хотелось, чтобы Тимо взял его прямо сейчас. Нет, даже не так… грубо трахнул прямо на этих чертовых накрахмаленных простынях, чтобы мысли о собственной ничтожности исчезли и он мог бы просто бездумно кричать от удовольствия, никогда не приходящего с теми, другими…