Текст книги "Между Призраком и Зверем (СИ)"
Автор книги: Марьяна Сурикова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
– Каким доктором? – я подняла вопросительно брови, глядя в зеркало на недоумевающую девушку.
– Каким доктором? – громко повторила она.
– Так плохо хозяину. Лихорадка! Жар унять не можем? Быть как?
– Звер… Дорогому Кериасу плохо? – я подскочила, а белая накидка сползла с плеч и розовые волосы накрыли тончайшее кружево сорочки, расцветив ее веселыми кляксами. Однако наряд сейчас не волновал, беспокоило другое.
– Но ночью он был в полном порядке!
Девушка понимающе хмыкнула, а затем пожала плечами.
– Переутомился? Если препараты загодя пил, то мог и жар подняться.
– Какие препараты? – сперва показалось, будто помощница от мадам Амели что-то знает.
– Ну, такие, для поднятия, эм, энергии.
Я осознала, что служанка имела в виду, и с досады чуть не высказалась по адресу мадам. Ее девочки разбирались в тонкостях всего, связанного с неземной красотой, умело совмещая это с прочими знаниями, порой даже слишком умело.
– Не нужны ему никакие препараты! – заметила раздраженно, подразумевая совсем иное, а не то, о чем подумала вновь хмыкнувшая горничная.
– Есть здесь халат, плед, плащ? Мне нужно проверить доз… дорогого Кериаса.
А вдруг это Призрак? Он уже начал охоту, но не смог прорваться сквозь защиту, и удар пришелся по дознавателю?
– Халат, госпожа. Только масочку с волос еще пятнадцать минут снимать нельзя.
– Нельзя, так нельзя.
Я тряхнула этими самыми волосами, уже подсохшими, но по-прежнему розовыми. Затянула пояс длинного шелкового одеяния потуже и поспешила к дверям, обнаружив за ними пожилую экономку, также нанятую вчера.
– Ведите, – быстро распорядилась, вспомнив, что не знаю, где в этом доме комната моего работодателя.
Когда я вошла, у постели дознавателя суетились две молоденькие служанки: одна меняла компресс, другая тщательно (даже чересчур) обтирала обнаженное мускулистое тело. Я вдохнула, закашлялась и огромным усилием воли не отвела глаз, поскольку странно смущаться нагого вида собственного любовника, прикрытого простыней лишь в самом сокровенном месте.
– Покиньте комнату, пожалуйста.
– Но ему нужно делать обтирания постоянно, он весь горит, – запротестовала та девушка, что в данный момент водила мягкой губкой по широкой груди дознавателя.
– Вот вы и позовете доктора, – указала я на нее, – он ведь назначает лечение. Поезжайте и побыстрее.
Девица скривилась, но послушно сползла с кровати, подхватила фарфоровый тазик и вместе со своей помощницей покинула комнату.
Я тут же бросилась к мужчине и быстро натянула покрывало до плеч, а потом приложила ладонь ко лбу и тут же отдернула. Он и правда пылал.
Второй тазик с водой для компрессов стоял на тумбочке, и я выжала плотную ткань и вновь положила на лоб сыщика.
– Кериас, – позвала.
– Что? – он открыл глаза, а я отметила, что их цвет не изменился и взгляд остался чистым.
– Страстный шоколад идет тебе больше розового, – заявил дознаватель и зевнул.
– Что случилось? – спросила, сообразив, что замечание относилось к новому оттенку моих волос. В первое мгновение даже успела не на шутку испугаться, а теперь перевела дух.
– Смени, – ответил дознаватель и ткнул пальцем в компресс.
Я быстро окунула тряпку в воду со льдом, отжала и положила на лоб императорского кузена, вновь прикрывшего глаза.
– Легче?
– Угу.
– Это Призрак что-то сделал с тобой, раз ты в таком состоянии?
– Это Мышка напала.
– А?
– Одна глупая Мышка, на защиту которой я отдал массу сил, а теперь ощущаю все прелести энергетического истощения.
– То есть?
– Целовать ты не стала, потери не восполнила, а теперь еще прогнала моих служанок. Иди Мышка, а девушки пускай вернутся.
Я пропустила указание мимо ушей, схватила компресс и вновь окунула в воду, а потом, толком не отжав, бросила на раскаленный лоб сыщика.
Он сжал зубы, а по лицу потекли капли воды.
– Извини, – совесть всколыхнулась, когда Зверь не ответил в обычной насмешливой манере и глаз не открыл. Схватив полотенце, бережно отерла его лицо, сообразив, что при такой температуре даже прикосновение махровой ткани ощущается, как касание наждачной бумаги. – Я ведь не могла знать, что браслет вытягивает силы, а благодарность в виде поцелуя – это не очередная издевка.
Кериас глаз не открыл да еще и голову от меня отвернул.
Что за характер!
– Я была неправа.
Решившись, даже легонько погладила его по щеке.
– Ты… вы пошли на риск, разрушив печать императора, и наложили на меня защиту, стоило отблагодарить так, как вы просили. Хотя вы обычно не просите, сами целуете без разрешения. Могли бы и в этот раз…
– Не мог, – Зверь повернул голову и чуть приоткрыл глаза. Такой вот взлохмаченный и прищурившийся, он напомнил большого ленивого кота, хотя я и понимала, что это проявление вовсе не лени, а редкого для дознавателя физического недомогания.
– Целовать нужно добровольно?
Он промолчал, значит, угадала.
– Давайте, сейчас поцелую.
– Не надо.
Какой же гордый!
– Надо, если поможет. Тогда и доктора не придется вызывать, разве нет?
– Сказал, не надо. Кыш из моей комнаты, Мышка. Спрячься в норку.
– Наглец и грубиян! Сейчас поцелую, приготовьтесь.
– К чему готовиться? Не умеешь целоваться, не берись. Позови девочек.
– То есть вам все равно, кто целовать будет?
– Силу пропускает через себя тот, кому она отдана, часть поглощает защита, часть возвращается, – отрезал сыщик, – это логично и понятно любому, кхм, любому другому. От помощи девочек мне легче, Мышка, а от тебя голова болит сильнее и ты забываешь про компресс.
– Ой.
Быстро сменила компресс.
– Тело тоже горит, – с намеком сказал дознаватель, – поэтому слезь уже с покрывала и верни ту милашку с губкой. Сомневаюсь, будто ты сможешь обтереть меня и не умереть от стыда.
– Как ваша любовница, я должна ее сегодня же уволить. Разве вы не настаивали на правдоподобном исполнении роли? Но если она вам так понравилась, давайте оставим, пусть обтирает в любое удобное время. Я остаюсь только потому, что меня совесть мучает. Вот верну долг и пойду.
И объяснив тем самым свои намерения, обхватила его голову и поцеловала в губы.
Сперва точно я целовала, при этом очень старалась, не зная, как именно выглядит процесс восполнения отданной силы – браслет ее трансформирует или что-то там еще задействуется. Наверное, все же второе, поскольку это еще ощутилось сквозь тонкое покрывало, намекая, что не стоило слишком решительно оседлывать раздетого дознавателя.
Лихорадка Кериаса все же ударила ему в голову и помутила сознание, так как процесс выздоровления внезапно превратился в какой-то другой процесс и не по моей вине. Да и сложно проявлять инициативу, когда тебя переворачивают на спину, подминают под себя, не размыкая губ, и продолжают целовать с… с остервенением. Руки проникают под халат и сорочку, гладят тело совершенно бесстыдно, поскольку ни о какой защите и речи не идет, а обнаженный торс, открытый сползшим покрывалом, касается твоей груди, прижимает к кровати так, что не шелохнуться, а мужская рука ведет по ноге, поднимаясь от колена все выше…
– Кхм, простите. Мне сказали, в этой комнате больной, – раздался от двери голос, перекрывший громкий гул в ушах.
Напор на мои губы и тело ослаб, Кериас отстранился и приподнялся на руках, сперва посмотрел на меня, потом на доктора, затем сказал такое, к чему и добавить было нечего:
– Меня уже лечат, дождитесь своей очереди.
Доктор явно был не из робкого десятка, а может оказался знаком с императорским кузеном. Он не растерялся и не подумал покинуть спальню. Аккуратно притворил дверь, прошел к небольшому бюро у окна и поставил на него саквояж.
– Позвольте усомниться в эффективности подобного метода. По описанным симптомам и по внешним признакам, которые я у вас наблюдаю, весьма походит на лихорадку. В эту пору года самое распространенное заболевание, замечу я вам.
Пока мужчина невозмутимо рассуждал, я попыталась выбраться из-под дознавателя, и он даже отпустил. Доктор стоял, повернувшись к окну, и рылся в своем саквояже. Я воспользовалась этим, чтобы привести одежду в порядок, а потом быстро приложила ладонь ко лбу Кериаса. Температура не снизилась и на градус.
– Не помогло? – полный разочарования вопрос вырвался сам собой. Доктор чуть насмешливо крякнул и повернулся.
– Успех подобного лечения можно гарантировать лишь в двух процентах случаев, очаровательная леди.
Я требовательно взглянула на Кериаса, который лежал, раскинув руки в стороны. Одеяло сбилось, но удачно, на том самом месте, которое и стоило прикрыть.
Обманщик!
Кузен императора слегка скосил на меня глаза, отметил мое возмущение и оказал честь коротким пояснением:
– Сегодня уже поздно.
То есть? Можно было не целовать? Раз началась лихорадка, силу уже не передать? Она рассеялась? Или что там с ней?
Зверь пожал плечами, отвечая на невысказанные вопросы, и пояснил во второй раз:
– Я ведь говорил, не надо. Любишь ты, Мышка, настаивать в самое неподходящее время.
Так это я виновата?
– Ладно, доктор. Осматривайте, лечите, иначе голова сейчас взорвется.
– Вы приняли хорошее тонизирующее, – заметил на это врач, с улыбкой взглянув на меня, – весьма и весьма действенное, оно заметно вас взбодрило. В вашем состоянии пациенты обычно не могут шевельнуть даже пальцем и беспрестанно стонут. Ну-с, приступим к осмотру.
Я не стала дожидаться ни осмотра, ни заключения, стремительно направилась к двери, не оборачиваясь, чтобы спрятать от сосредоточившегося эскулапа свое пылающее лицо (сейчас еще мне поставит лихорадку), а из комнаты вышла, громко хлопнув дверью. Даже если у больного от стука голова треснет, совесть меня больше не побеспокоит.
ГЛАВА 6
Вот же мастер играть словами и изворачивать фразы, – возмущалась я, протискиваясь сквозь заросли разросшегося сада. Сбежала сюда после того, как настырная горничная отловила меня возле двери Кериаса, потащила в спальню и заставила смыть маску с волос. Она говорила что-то про другие процедуры, а я клятвенно пообещала совсем немного прогуляться по саду и быстро вернуться.
– Это логично и понятно любому другому, – попробовала я скопировать тон дознавателя, – отдать силу может тот, кто ее забрал. Да-да. Так-таки любой это понимает, буквально каждый день имея возможность пользоваться аккумулянтами. Уже не надо, Мышка! А ведь мог просто сказать: «Теперь нет смысла, поскольку лихорадка уже началась», – а он… наглец! Даром что родственник императора, у них вся семейка наглая. Ого!
Возглас вырвался сам собой, когда обогнув низкорослые пушистые елочки, я вдруг оказалась на берегу озера. Круглая ровная чаша с зеркальной водой, в которой отражалось голубое небо. Водоем явно создавался искусственно и раньше его берег был вымощен камнем, а теперь сквозь него проросла трава, пробились колючие ползуны. Сад был очень красив, но почти непроходим, я изрядно оцарапалась о ветки, пока шла напролом, куда глаза глядят, желая отыскать укромный уголок.
– А это что такое? – изучая берег, я увидела скрытые плющом стены старого здания. Разглядеть можно было только крышу круглого павильона, расположившегося у самой воды. Неплохой особняк отстроил Зверь в центре столицы. Такой приличный кусок земли с садом и озером имелся далеко не в каждом загородном доме.
Перепрыгивая и переступая по камушкам, поскольку дорожка заросла так, что ее и видно не было, я добралась до павильона. Вблизи удалось различить оконные проемы и очертания двери. Я потянула за иссохшие лианы, ломая хрупкие ветки, обмотала снятым с головы тонким шарфом ладонь и принялась расчищать проход от упрямого плюща.
Провозилась долго, но в результате глазам предстала старая деревянная дверь, и она оказалась не заперта. Покосившая створка была приотворена и намертво вросла в землю. Я дергала за ручку, пинала ногами, пытаясь расшатать, толкала плечом, а затем попробовала протиснуться в широкую щель, напирая изо всех сил, отчего старая деревяшка наконец-то поддалась и с жутким скрипом сдвинулась еще на несколько сантиметров. Этого хватило, чтобы оказаться внутри.
Раньше из высоких окон озерного домика – от пола до потолка – открывался изумительный вид на воду и росшие по берегам деревья, а теперь плющ затянул помутневшие стекла и скрыл прелестную картину. Внутри было сумрачно, свет проникал через приотворенную дверь и через изумительный потолок. Купольный витраж с рамной конструкцией из латуни изгибался разноцветной полусферой. Правда, кусочки стекла потускнели и потемнели, годы оставили на них толстый слой серой пыли, а вездесущий плющ пробрался даже на крышу, но красоту и мастерство исполнения не могла скрыть даже грязь.
Я прошла в центр пустой комнаты по вороху шуршащих листьев, остановилась под куполом, запрокинув голову, и попыталась рассмотреть рисунок. Судя по витражу, этот павильон был так же стар, как и сад, и прежний дом, в новом уже отсутствовала декоративная отделка стен и потолка и разноцветные окна – признак древности любого здания.
Бойкие солнечные лучики просачивались сквозь отдельные стеклышки, создавая удивительную игру света – точно радужная дымка висела в воздухе. Это напомнило мне о найденном в библиотеке камне, чьи грани разбрасывали вокруг разноцветные блики. Я оставила его на столе, когда сбегала, решив, что сыщики сами найдут и изучат, а потом и вовсе позабыла про находку. Кериас тоже о ней не упоминал и не расспрашивал.
Листья зашуршали по полу от порыва, заглянувшего в заброшенный дом, ветерка, я поежилась, сунула руки в карманы и хотела уже направиться к двери, когда пальцы вдруг сжались вокруг гладкой поверхности с неровными краями. Не веря себе, я вытащила кулак наружу, раскрыла ладонь и уставилась на камень, о котором только что вспомнила и который никак не мог оказаться в кармане нового платья от мадам Амели.
– Быть такого не может!
Но это было. Реальный камень холодил ладонь и разбрасывал вокруг разноцветные блики, и пока я наблюдала за этой игрой света, стала легонько кружиться голова. Внимание рассеивалось, мысли разбегались, глаза заболели от света переливающихся граней, а я все смотрела и смотрела. Видела, как радужная пыль, витавшая под стеклянным куполом, смешивается с искристым сиянием сверкающего на ладони кристалла. Невероятно красиво и завораживающе, особенно когда лучи света рассыпались разноцветными пайетками, закружившими в удивительном танце. К каждой частице прилеплялась другая по типу мозаики, и вокруг меня складывался замысловатый рисунок. И все быстрее, быстрее вращались они, выстраивая сверкающую стену, пока я не оказалась в центре удивительного радужного пространства.
Голова перестала кружиться, а глаза больше не слезились, изо рта вырвалось облачко пара, но холода не ощущалось. Я приложила руки к стене напротив, она казалась хрустальной, и сквозь цветные прозрачные стеклышки проглядывали очертания комнаты, но невозможно было пройти насквозь и покинуть странное место.
– Где я? – спросила пространство вокруг.
– У меня в гостях, – ответило пространство.
Я резко обернулась и также стремительно подалась назад, прилипнув лопатками к холодной поверхности.
– Призрак!
– Здравствуй, Миланта, – он улыбнулся, приветственно склонив голову. Улыбка была красивой и холодной.
Сидя в центре этого странного места с приглушенно светящимися разноцветными стенами в круге света, но не солнечного, а снежно – белого, он рассматривал меня с отстраненным интересом.
Белая одежда, белые волосы и бледная мраморная кожа, а глаза синие и тоже морозные.
– Я хотел познакомиться с девушкой, увидевшей камень.
Сколько книг я прочитала, от философских и научных трудов до приключенческих романов, но знания, и опыт, изложенные чужими словами, не подсказали, что можно сделать в эту минуту, оказавшись наедине с убийцей в каком-то радужном кубе. Героиня книги спросила бы смело и с достоинством: «Что это за камень? И что это за место?»
А я ничего не хотела спрашивать, я хотела убежать, мне было страшно. Тот же ужас, что испытала однажды, когда он приходил за мной в памятную ночь.
– Ты нашла его, – Призрак легко и плавно поднялся с сиденья, напоминавшего трон, свитый из нитей света, и шагнул в мою сторону. Стена за спиной не давала мне сдвинуться с места, а он продолжал приближаться, говоря, – это подарок. Он обладает очень большой силой и отныне принадлежит тебе.
Крик тоже замер льдистым комком в груди, пока я наблюдала, как убийца подходит, сокращая расстояние между нами, и останавливается в одном шаге. Вытянул руку и коснулся моей щеки, мягко провел сверху вниз, а выражение его глаз оставалось все таким же отстраненным и изучающим, я же превратилась в ледяную статую.
– Ты боишься меня, – и снова улыбнулся. Красивая улыбка, красивая и холодная.
– Напрасный страх. Твои помыслы чисты и сердце свободно от чёрных намерений, душа и тело невинны, мне не за что наказывать тебя. Я не враг, Миланта.
Вряд ли я восприняла даже половину того, о чем он хотел сказать. Оглядывалась затравленно по сторонам, видя кругом одну сверкающую стену и, пронизанный потоками белого света, воздух – бежать было некуда.
Призрак протянул ко мне руки, и я вся сжалась напряженной пружиной, готовясь к тому, что сейчас из сверкающего пространства вдруг появится нож, а убийца лишь взял мои ладони. Бешеные удары сердца, отдававшиеся гулом в ушах, сменились размеренным стуком, рваное бурное дыхание выровнялось, а ходившие ходуном плечи опустились, сбросив с себя невидимый груз. Колоссальное напряжение отпустило и исчезло вместе со страхом.
– Я не враг тебе, – повторил он, – не сейчас и не здесь.
– Где, здесь? – прошептала, впервые решившись заговорить.
– В другой реальности, – он повел рукой в сторону, обводя искрящиеся стены, – чью чистоту нельзя нарушить.
– Зачем я вам?
Пусть страх и тревога улеглись, точно по волшебству, но я была ещё очень далека от того, чтобы доверять словам человека, перерезавшего горло мэру на моих глазах.
– Я хочу стать твоим другом. Позволишь?
Большей растерянности ещё не доводилось испытывать. А можно ли отказаться, когда дружбу предлагает тот, кого называют неуловимым убийцей? Не будет ли глупейшей ошибкой дать отрицательный ответ мужчине, который с лёгкостью отыскал и заманил меня в сверкающий капкан?
– Зачем? – спросила осторожно, боясь обидеть или разозлить решительным отказом. – Вам не хватает друзей?
О, ляпнуть подобное было нереально глупо, но сверхглупостью стало бы закончить вопрос уточнением: «Вы их всех убили?» Слава всем высшим силам, оно не сорвалось с моего языка.
– Тебе одиноко, тоскливо, страшно, даже защита того, кто оберегает тебя, не даёт ощущения безопасности, – проговорил Призрак, так странно сформулировав ответ. И вдруг провел пальцами вдоль моего плеча, точно подцепляя невидимые струны музыкального инструмента, и я услышала тихий звон, а вокруг тела голубым светом вспыхнула защита.
– Что вы делаете? – я снова испугалась, – вы ее разрушаете?
А если весь этот разговор лишь способ отвлечь? И сейчас он меня убьет, как только справится с охранкой Зверя?
– Непросто разрушить защиту, связанную с силой дающего.
Он убрал руку, а я снова ничего не поняла.
– Грани тянут свое, – словно бы вздохнул Призрак, – приходи снова, Миланта, когда захочешь.
Он отступил, а картинка поплыла и смазалась перед глазами.
– Ой, – я медленно села, приложила ко лбу ладонь и огляделась.
– Я что, упала? – поспешно ощупала голову в поисках шишки от удара, которая бы объяснила, как я оказалась лежащей на полу, если еще несколько секунд назад рассматривала красивый разноцветный потолок.
– Наверное, засмотрелась и оступилась, – пояснила самой себе, пытаясь сообразить, на какое время потеряла сознание. Похоже, лишь на несколько секунд, поскольку голова болела не так, как могла бы, ударься я со всего маху о каменный пол.
Встав и отряхнувшись, я одернула подол платья и направилась к двери, вдруг почувствовав, как сильно замерзла. И ведь не сказать чтобы внутри домика у озера было слишком свежо или морозно, однако мои руки оказались практически ледяными, пальцы подрагивали, а в груди поселился странный холод.
Сложно объяснить, почему я не поспешила в собственную комнату или на кухню, не налила горячего чаю или молока с золотистым медом, чтобы согреться, а пошла прямиком к дознавателю. Для описания моих действий более или менее подходило слово: «Беспокойство». В теперешнем состоянии сыщика была и моя вина, а потому следовало узнать заключение доктора, ведь я убежала из дома, даже не поинтересовавшись, что, конечно же, странно для переживающей любовницы.
В комнате Кериаса не было никого, кроме самого хозяина, и он крепко спал.
Говоря себе, что подхожу с целью проверить температуру, я приблизилась к кровати и склонилась над Зверем. Не отдавая отчета в странности своего поведения, взяла лежавшие поверх покрывала расслабленные ладони и крепко их сжала.
Удивительно, но пока я шла по парку, торопясь вернуться в дом, холод отступил, а быстрая ходьба согрела все тело, и только холодок в груди исчезать не спешил.
Ладони Кериаса были широкими и жаркими, от них в мои пальцы перетекало тепло, растапливая льдинку, не дававшую свободно дышать. Я точно вырвалась на свободу из колючего плена и перевела дыхание, ощутив небывалую легкость. Улыбка скользнула на губы, а я открыла глаза и столкнулась с внимательным и изучающим взором проснувшегося мужчины.
Мгновенно отшатнувшись от кровати, чуть было снова не оступилась и не растянулась на полу.
– Ты очнулся? – спросила первое, что пришло в голову, ощущая при этом странное чувство вины.
– Как интересно, Мышка, – протянул Кериас, не став пояснять очевидного, – а не хочешь поделиться, кто научил тебя забирать таким образом чужие силы? – он кивком головы указал на собственные руки и снова пристально на меня посмотрел.
– Что? – услышав от Зверя подобную непонятную фразу, я отступила подальше. Возможно, он бредит?
– Мышка, зачем же через ладони? Через поцелуй возьмется намного больше.
– Я… – когда он заговорил про ладони, я наконец провела параллель между собственными действиями и его словами, но ведь никакого намерения брать энергию не было и в помине, – я просто замерзла, – попробовала объяснить ему то, что сделала.
– Замерзла? – сыщик слегка прищурился и окинул меня взглядом с ног до головы.
– Гуляла в саду, замерзла, а потом пришла сюда проверить, не прошла ли у тебя… вас температура. Взяла ваши ладони, а они оказались такими теплыми. Вот.
– Моя прелесть просто замерзла, – в голосе главного имперского дознавателя появились бархатистые чарующие нотки, и он заботливо отогнул край одеяла, похлопав ладонью рядом с собой, – ложись сюда, согрею.
Я отступила еще подальше и снова замерла под пронзительным взглядом, который никак не сочетался с мурлыкающими интонациями его тона.
– Не нужно. Мне уже тепло. Сожалею, что разбудила. Отдохните, я приду позже, через часик или два, или три.
Впереди уже маячила спасительная дверь, а потом раздалось повелительное: «Стоять!» – и я поняла, что бегство меня не спасет.
Приказа, отданного таким тоном, ослушался бы только ненормальный, поэтому я снова остановилась, но поворачиваться к дознавателю не спешила.
– Мне нужны подробности, Мышка, – сказал Кериас, и я чуть снова не рванула к двери, потому что он умудрился неслышно подойти и теперь оказался за моей спиной. Но стоило только подумать о бегстве, как ладонь дознавателя сжала плечо и развернула меня лицом к мужчине.
– Говори! – знакомый тон. Как тогда, в первое посещение дома имперского сыска, когда он допрашивал похожим образом, и увиливать или отнекиваться было бесполезно. Но что я могла ему сказать, если сама едва ли понимала происходящее.
Взгляд сконцентрировался на мужской груди, и я успела подумать, что помощь доктора оказалась более действенной, чем моя, раз Кериас уже поднялся на ноги. Уперев ладони в эту грудь, попыталась удержать мужчину на расстоянии вытянутой руки и попутно сделала вывод, что жар ушел, а еще дознаватель красовался в штанах, а не совсем без одежды, хотя и стоял на полу босиком. Пока я замерла, глубоко задумавшись над тем, что такого сделала, как и зачем, пальцы сами собой принялись выводить замысловатые рисунки, перепархивая с одного участка рельефной груди на другой.
– Используем проверенный способ, Мышка? – полный издевки голос вырвал из мысленного путешествия по саду к домику у озера.
– Что? – я вскинула голову и снова опустила, столько насмешки светилось в глазах Зверя.
– Один раз сработало, может снова помочь и отвлечь внимание? Раз не хотим отвечать, будем притворяться дурочкой и воздействовать лаской? – разъяснил мне Кериас.
Я тут же вспомнила тот момент, в ателье мадам Амели, когда положила руки на его плечи, прижалась к груди и попросила поехать домой. Лучше бы послушалась и потерпела еще немного, тогда бы император не нарисовался на горизонте.
– Нет! – я отдернула ладони, которые уже жили собственной жизнью, поглаживая четко обрисованные натренированные мышцы.
– И почему нет? – приподнял бровь Кериас, – а вдруг сработает? Разве можно подозревать в чем-то такую милашку? – и он запустил пальцы в мои волосы, как будто лаская, и вдруг резко запрокинул мою голову и склонился ниже, провел носом вдоль шеи, втягивая воздух, вырвавшийся обратно внезапным коротким хрипом, напомнившим звериный рык.
Я отшатнулась, а он не пустил и дернул обратно. Сжал голову обеими ладонями, удерживая меня на месте и заглядывая в глаза. Первое мгновение в черноте его взора горело такое голодное и настороженное выражение, что засосало под ложечкой. Темный взгляд словно обвинял и одновременно чего-то требовал, но лишь мгновение, а секунду спустя вновь стал насмешливым и изучающим.
– Не брала мои силы? – и ласковая улыбка на лице и бережное поглаживание пальцами по шее и плечам, широкой ладонью по спине, чтобы нежно привлечь ближе, прижать к его телу.
– Нет, – я сжалась, интуитивно ощущая исходящую от мужчины опасность, – не знаю, как это делать. Вы сами сказали… – я запнулась и замолчала, потому что его губы коснулись моей шеи, проводя выше, прижались к тонкой коже за ухом, шевеля горячим дыханием короткие волоски.
Он спрятал от меня свои глаза, я больше не видела их выражения и не выходило понять, о чем он думает.
– Что я сказал? – глухо произнес он, слегка сжав рукой мою талию.
– Что могу отдать энергию через поцелуй, но вы не говорили, будто могу ее забрать, а, кроме вас, некому об этом рассказать. Я не маг, как сумела забрать ваши силы?
– Ты не маг, Мышка, – он отстранился лишь затем, чтобы сделать несколько шагов назад, увлекая за собой к кровати. Медленно опустился на одеяло, устроился удобнее, облокотившись спиной на подушки, и резко дернул меня вниз. Когда я упала на покрывало, он ухватил за плечи, подтянул и усадил между широко расставленных ног, спиной к себе. Склонившись к самому уху, понизил голос почти до шепота и доверительным тоном сообщил:
– А теперь я объясню, что случилось, малышка.
Наша поза больше подходила не для объяснений, а для обмена любовными признаниями. Он сидел, положив один локоть на согнутую в колене ногу, а вторую руку мне на талию, крепко прижав ею к своей груди и пресекая попытки к бегству. Я не сопротивлялась, не перечила, ощущая так отчетливо, как никогда, что сейчас не время для препирательств. Инстинкт самосохранения шептал не двигаться и покорно слушать все, о чем Кериас хотел рассказать.
А он не спешил начинать, потому что занялся совсем уж странным делом. Развязал ленту, удерживавшую тяжелый узел волос, раскинул шёлковым покрывалом по моим плечам и запустил в них пальцы, провел сверху вниз несколько раз, а потом прижался к волосам щекой и вздохнул. Тут как нельзя кстати вспомнилась его фраза, сказанная императору: «Она меня успокаивает». И сейчас я уловила, как прежде отчетливо ощущавшееся чувство опасности перестало электризовать воздух вокруг, сгущая и делая его столь плотным, что становилось трудно дышать. Кериас правда успокоился и когда снова заговорил, голос его звучал ровно:
– Ты хорошо знаешь историю, малышка? – и не дожидаясь ответа, – магических сущностей было так много в то время: оборотни, фейри, ламии или ведьмы в простонародье, обуры или те же вампиры. У каждого своя магия, свои силы и возможности воздействовать на людей. Без людей никто из них существовать не мог, люди были их пищей. Но не тем видом, к которому мы привыкли, да, Мышка? Энергетической пищей, источником сил. Никто не пил кровь человека, не ел его мясо, как это потом извратили в старых сказаниях, они просто забирали жизненную энергию и обогащали ею себя, отсюда долголетие, молодость, красота и прочее. Никто не помышлял искать другие источники, поскольку люди всегда находились в непосредственной близости. Подходи и бери.
Были среди магов сущности, которые принимали людей за живых существ, признавая за ними право на жизнь, чувства, собственные мысли и желания, а другие не особо переживали даже тогда, когда могли вытянуть с силами практически жизнь человека.
И вот те, кого в истории окрестили хранителями, придумали формы особенной защиты. Ведь и магические сущности могли влюбиться, создать семью с человеком, родить одаренных детей. Судьбы смесков касаться не будем, ведь суть в другом – эта защита была нескольких уровней. Простую рисовать не стану, лучше сразу опишу самую сложную – защиту, основанную на силе дающего.
Странно. Я впервые слушала про магическую защиту, ведь даже в нашей библиотеке не было запрещенных книг по магии, но сейчас в ушах отчетливо прозвучал чей-то чужой голос: «Непросто разрушить защиту, связанную с силой дающего». Кто еще мог упомянуть при мне про охранные чары?
Я отвлеклась на секунду и когда вновь прислушалась к словам Кериаса, он завершал пояснения:
– Охранная сеть формируется по всему телу и связывается с силой того, кто ее поставил. В нашем случае, с моей жизненной энергией. В момент, когда я отдал силы, пропустив через твое тело, часть их могла вернуться, не окажись мышка такой жадиной.
– Да я не знала! Могли бы сказать про поцелуй!
– Я сказал.
– Вы же не объяснили, а упомянули так…
– Как обычно.
И снова я виновата!
– Таким образом, за ночь сила замкнулась в круг, наполнив ячейки сети, после чего было уже бесполезно возвращать, – подвел итог моей жестокости дознаватель.
– А отчего начался жар? – я не собиралась мучиться угрызениями совести из-за вредного характера Зверя, потому что точно знала – имей обо всем полное представление, не стала бы жалеть поцелуя.
– Организму пришлось восстанавливаться. Это долго и болезненно.
– А вы быстро поправились.
– Надо было еще поболеть? – я собралась уже пояснить, что другое имела в виду, а Кериас продолжил:
– Императорский лекарь не тот человек, который позволит болеть главному дознавателю. Моя работа – это жизненная необходимость всегда находиться на боевом посту, Мышка. Даже краткое отсутствие и невозможность быстро среагировать на опасность могут привести к крайне нежелательным последствиям.
