Текст книги "Между Призраком и Зверем (СИ)"
Автор книги: Марьяна Сурикова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
ГЛАВА 16
Выбор фаворитки императора являлся традицией, принятой в нашем государстве несколько веков назад. Не отменили ее и после принятия новой власти, разве только изменили ряд условий. Но истоки зародились во времена магов. Дело в том, что император, наделенный магической властью, традиционно брал себе жену, когда ему исполнялось тридцать пять лет. Считалось, что это возраст обретения наибольшей силы, которая затем передавалась потомкам. До этого времени владыка не заботился проблемами продолжения рода и вел свободную от супружеских обязательств жизнь.
Правда, разгульные нравы также не шли на пользу трону, а поскольку императоров всегда окружали красивейшие женщины и искушений существовало немало, однажды был придуман отбор. Одна-единственная, выбранная из множества претенденток, занимала рядом с владыкой место, которое позже целиком переходило императрице. Фаворитка сопровождала правителя во время официальных встреч и церемоний, имела свой круг обязанностей и полномочий. Требований к избраннице также предъявлялось немало.
В установленный день в столицу присылали девушек со всей империи, отобранных в каждом княжестве. Самые красивые, очаровательные, образованные, прошедшие жесткий конкурс на местах, они прибывали в императорский дворец.
Так повелось, что век фаворитки зависел исключительно от прихоти императора. Он мог продвинуть в избранницы и свою пассию, позволив ей участвовать в отборе, тогда исход был предрешен заранее. Иногда в нашей империи правили бессменные возлюбленные и удалялись в тень лишь с появлением законной правительницы (порой они умудрялись воздействовать на владыку из этой тени), а иногда девушки менялись с завидной регулярностью, и отборы следовали один за другим.
За время правления Ириадена сменилось две фаворитки. Инесса, самая первая, погибшая трагически, за ней спустя несколько лет появилась другая. Красивая и умная Мириам, она находилась рядом с императором не дольше нескольких месяцев. Затем он выдал девушку замуж и отослал прочь.
Прошло еще несколько лет. Женщин в постели владыки никто не считал, поскольку обычных любовниц не принимали всерьез, а затем советники настояли на новом отборе. Упирали на традиции, на то, что по завету предков, любому сильному правителю требовалось присутствие мудрой женщины рядом, и не только в постели, но и за ее пределами. Однако до третьего отбора Ириаден не дожил, а Кериас не стал отменять оговоренного заранее события.
На местах уже давно выбрали самых лучших претенденток, дату, с одобрения высших сил, назначил сам первосвященник. Начинать правление с ломки установленных традиций было не слишком хорошей идеей, особенно со стороны продолжателя великой династии. Уже того, что Кериас оказался магом, было более чем достаточно.
Ну а для меня появился отличный шанс проникнуть во дворец, увидеть императора, попытаться поговорить с ним и тихонько исчезнуть. Отбор также был прекрасным прикрытием и объяснением для мадам Амели. Мне требовалась помощь волшебницы, но раскрывать ей реальное положение дел я бы не рискнула. Сказала лишь, что надеюсь вновь вернуть расположение милорда, что мы рассорились перед тем, как почил прежний император, а наследником престола объявили Кериаса. Желание остаться неузнанной я объясняла опасением препятствий, которые станут чинить остальные претендентки, узнав о моем прежнем «особом» положении, и стремлением сразить оригинальной задумкой владыку.
Произнося отрепетированные заранее слова, придуманные в течение ночи, я молилась, чтобы волшебница приняла все за чистую монету, а желание извлечь из помощи потенциальной фаворитке собственную выгоду, убедило ее оказать услуги в счет будущей оплаты. Я потому упрашивала ее сделать меня самой красивой, чтобы и тени сомнений не возникло, буду в самом деле хочу участвовать в отборе.
Как бы там ни было, мадам сделала ставку на меня и занималась «будущей фавориткой» лично, не зовя на помощь девочек. В доме Амели я провела все время до самого вечера, а затем мадам подвела к зеркалу, развернула к нему лицом, и я потеряла дар речи.
Раньше я была куколкой, а кем стала теперь?
Амели превосходно знала свое дело, она была мастером и просто волшебницей. Я просила сделать так, чтобы меня не узнали, и просьбу она исполнила в точности – я сама с трудом узнавала себя в зеркале. Точно на белом холсте, бывшем когда-то моим настоящим лицом, нарисовали совершенно новый образ.
– Передавайте от меня самый низкий поклон его императорскому величеству, – улыбнулась модистка.
– Мадам, – протянула я в ответ, но это же, это... Непередаваемо!
– Дорогая, чтобы остаться неузнанной, существуют два способа: стать самой невзрачной и неприметной или же настолько яркой и неотразимой, что тебя попросту не с кем будет сравнить. Второй выбор для нас предпочтительней.
– Спасибо, – я вела кончиками пальцев по лицу, вглядывалась в изумрудные глаза и касалась тугих колечек ярко-рыжих локонов, – сколько это превращение может...
– Ты хочешь заговорить о цене? Прекрати! Вырви сердце императора из чужих цепких пальчиков, а потом приглашайте меня во дворец на чай.
И она улыбнулась в своей неповторимой покровительственно-обольстительной манере и озорно хлопнула в ладоши.
– Вуаля, дорогая, пора отправляться. Отбор начинается завтра.
– Но я просила...
– В этой сумочке все, о чем ты просила. Духи, чей аромат затмит твой собственный и сделает тебя ее привлекательней, а также маленький подарок от меня. Добавишь пару капель в чай и станешь самой уверенной женщиной на свете. Ненадолго, но ощущения следует запомнить. Поверь, самая красивая женщина та, кто уверена в своей неотразимости.
Ох, как же мне было страшно! Очень, очень страшно.
Напряженно сжимая дрожащие пальцы, я наблюдала за потоком разряженных в дорогие одежды девушек, постепенно исчезающим за высокими воротами дворца.
Впускали только претенденток и только при предъявлении белоснежных карточек с императорской печатью. Сопровождающие пытались возмущаться. Не раз и не два звучали угрозы в адрес стражей, недовольные выкрики, попытки оспорить четкий указ. Ответ всегда был один: «Вход лишь для участниц отбора».
Роскошные экипажи вынужденно разворачивались и отъезжали, уступая место следующим, а девушки выходили из карет, нагруженных сундуками с богатыми нарядами, и как были, в дорожных платьях, протискивались в отворенную калитку мимо замерших по ее бокам атрионов. Начальник назначенной группы дворцовых стражей протягивал руку, принимал белоснежную карточку, изучал печать и позволял пройти.
Я добралась до дворца в кебе и жутко переживала по дороге, что меня откажутся впускать, раз прибыла не как остальные, без кучи слуг и сундуков. Претендентки явно настраивались на длительный отбор и в ужасе узнавали, что сегодняшний день единственный, а вечером всем девушкам, за исключением одной, придется возвращаться в свои княжества.
– Ваше приглашение, – оборвал поток мыслей бесстрастный голос, и я в изумлении воззрилась на невысокого стража. Сама не заметила, как добралась до ворот, бесконечно размышляя о собственных страхах. Мгновенно узнала сероглазого мужчину, уже виденного мной прежде. Он когда-то подносил стакан с водой в библиотеке и говорил, что мне повезло понравиться Зверю. Жутко растерявшись, принялась беспомощно обшаривать карманы, абсолютно позабыв, куда положила злосчастный листок. Атрион ждал терпеливо, устремив на меня равнодушный взгляд, и не узнавал.
– Вот, – выдохнула приглушенно, старательно меняя голос, – и протянула в дрожащей руке приглашение.
Страж склонился, внимательно посмотрел на печать и отступил пропуская.
– Разве мы не увидим императора до отбора? – уточнила у оказавшейся рядом миловидной светловолосой особы, которая нервно теребила в руках кружевной платочек. Очередь из двадцати девяти девушек, а именно столько княжеств было в нашей империи, выстроилась на всем протяжении длинного коридора, ведущего в огромную Зеркальную залу, традиционное место проведения отбора. Я шла тридцатой по счету и тоже якобы представляла мелкое княжество с названием Снежное. Его выдумал сам Ириаден и собственной рукой добавил в длинный список претенденток. На моей белоснежной пригласительной карточке теснились золотые буквы «избранница из...» и далее следовало название места. А внизу, рядом с императорской печатью, стоял оттиск золотой снежинки.
– Нет, не увидим. Вы можете себе это представить? – ответила, приглушив голос до шепота, светловолосая девушка. – Это даже не отбор, а какой-то смотр, точно на параде. Как же мы блеснем своими талантами? Как успеем очаровать императора?
– Он выберет с первого взгляда. Так тоже бывало, – ответила стоявшая позади меня темноволосая и очень высокая красавица.
О! Это было сильнейшее разочарование. С подобным подходом к выбору фаворитки у меня практически не оставалось шансов на беседу с глазу на глаз.
Блондинка проигнорировала произнесенные высокомерным тоном слова, поскольку чужое мнение не совпало с ее, и снова обратилась ко мне, как к наперснице по несчастью. Выражение моего лица в тот момент как нельзя лучше подтверждало правильные выводы девушки – ощущала я себя самой несчастной на свете.
– А вы из какого княжества? – уточнила она.
Прочистив горло и откашлявшись, негромко ответила:
– Из Снежного.
– Правда? – удивилась претендентка, и я решила, что сейчас подлог раскроют, но юная леди тут же добавила, – я о нем где-то слышала. А чем оно знаменито?
– О, у нас там... много снега и все... любят читать.
– Как интересно, – вежливо произнесла блондинка и тут же встрепенулась, устремив взгляд на отворившиеся высокие двери. Голос мажордома громко объявил: «Леди, прошу входить».
Одна стена Зеркальной залы сплошь состояла из высоких окон, вторая, за нашими спинами, из зеркал, а с двух других сторон оказались двери. И если через первые прошли мы, то вторые были до сих пор закрыты.
Построились девушки в том же порядке, в каком нас впускали во дворец, и со стороны действительно напоминали атрионов во время парадного смотра.
Похоже, Кериас решил соблюсти традиции, но в своей излюбленной манере, привнеся в торжественный обряд толику насмешки.
Громкий стук ознаменовал приход вовсе не императора, хотя девушки мгновенно оживились, позабыв о возмущении и недовольстве, и вытягивали шеи, в надежде разглядеть над головами остальных своего вожделенного владыку. Оказалось, что вслед за нами сквозь двери, ведущие в коридор, вошла высокая и представительная дама со списком в руках.
Молча она двинулась вдоль всего ряда, и от ее строгого взгляда я еще больше оробела.
Почетная статс-леди, в чьи обязанности входило свериться со списком претенденток и объяснить нам условия, ввела в курс дела с помощью нескольких фраз:
– Опустите головы! – велела она, и не повиноваться такому тону оказалось невозможно. – Поднять сможете лишь тогда, когда к вам приблизится император. Сперва вы поклонитесь и только потом имеете право посмотреть на владыку. Если он почтит вас кивком в ответ, вы и есть избранница. Это все!
Закончив короткую речь, она торжественно удалилась к запертым противоположным дверям и замерла возле них, а в огромной зале установилась такая тишина, словно напуганные, но хранившие в сердце робкую надежду, девушки боялись даже вдохнуть.
Не знаю, как остальным, а мне становилось все больше не по себе. Еще в коридоре состояние ухудшилось настолько, что я вытащила из дарованной мадам сумочки припасенный флакончик и опустошила его, вылив в себя все зелье храбрости. Конечно, Амели называла его эликсиром уверенности и советовала принять всего несколько капель, но пока даже ударная доза волшебной жидкости мне мало помогла. Возможно, действовала очень медленно или из-за расшатавшихся нервов эффект оказался слабее. Я даже допускала мысль, что без этого флакончика могла упасть в очередной обморок, а так стояла вполне ровно и дышала через раз.
Не помню, упоминала ли Амели, на какой период было рассчитано действие эликсира, однако спустя полчаса я почти перестала дрожать. Остальные девушки тоже сохраняли спокойствие, но то и дело кругом раздавались шепотки, а некоторые леди украдкой переступали с ноги на ногу и тяжело вздыхали. Зато вздрогнули абсолютно все и очень единодушно, когда запертые двери внезапно распахнулись. Не было ни звуков фанфар, ни громогласных выкриков: «Да здравствует император», – но его приход ощутили все. Точно аура в зале изменилась, заискрила и задрожала, напитавшись чужой силой.
Как по команде мои соседки опустили глаза, а окруженный личной охраной владыка вошел в комнату. Свита осталась позади, но двери не закрывали, чтобы любопытные придворные могли заглядывать внутрь над головами друг друга и рассматривать претенденток. Светлейший правитель приступил к осмотру нашей длинной шеренги начиная с противоположной от меня стороны. Я оказалась слишком близко к двери, ведущей в коридор, и где-то пятой или четвертой с конца. И пришлось ждать с замиранием сердца.
Он шел, минуя девушек одну за другой, практически не замедляя шага, лишь иногда задерживался возле очередной претендентки чуть дольше нескольких секунд. А когда девичье сердечко начинало биться быстрее в ожидании благосклонного кивка, означавшего исполнение сокровенного желания, повелитель двигался дальше.
Он подходил ближе и ближе, и я почти протерла ткань новой юбки, стискивая ее в ладонях со всей силы. И вот шаги замерли возле меня...
Я поклонилась, помня о наставлениях, стиснула зубы и, уповая, что эликсир мадам позволит выдержать испытание до конца, медленно подняла глаза на императора.
Он меня узнал!
Невероятным образом разглядел за чужим идеальным лицом с совершенными чертами, созданными самой волшебницей, за огненными кудрями и изумрудными глазами, цвета весенней зелени. И за точеной фигуркой соблазнительной нимфы с формами, намного более выразительными, чем дарованные мне природой, благодаря особому пошиву сочно-зеленого платья. Он даже не мог ощутить моего запаха, его скрыл шлейф тонкого аромата, неуловимого и заманчивого, подобного флеру над волшебным цветком. Не понимаю как, но он угадал за этим совершенством меня, хотя я не двигалась, не говорила и не выдала себя ни единым жестом.
Узнал.
А я убедилась, что маги не совершили подмены. Мужчина, стоявший напротив, являлся истинным императором, не фальшивкой, не подделкой и не обманом, сотворенным сильнейшей магией.
Его ресницы, брови, черные густые волосы, отличные от прежних лишь белоснежной прядью над виском. Его темные глаза, равнодушно-холодные до момента, когда наши взоры встретились.
И лицо Кериаса с чужим, застывшим на нем выражением легкой скуки и презрения.
Я дернула ладонью в неосознанном желании прикоснуться к его щеке, а устремленный на меня взгляд потемнел, уголок сжатых губ едва заметно опустился и пальцы дрогнули, будто хотели сжаться в кулаки. Мне на одну секунду показалось, что он махнет рукой, подзывая стоявших за спиной стражей, и укажет в мою сторону: «Схватите убийцу».
Он ничего не сказал и не кивнул, он просто шагнул мимо.
Когда-то, несколько жизней назад, он заметил невзрачную Мышку, а красавицу мадам Амели миновал, точно пустое место.
В груди закололо, вокруг потемнело, словно сумрак опустился на залу, заменил яркий льющийся в окно дневной свет. Кериас знал, что погиб по моей вине, но он не помнил о гранях, он не помнил ничего, способного оправдать меня в его глазах. В таком случае разговор был бесполезен.
Я наблюдала, как он дошел до конца ряда и в ответ на поклон последней претендентки вдруг склонил голову. Небрежно, без улыбки, точно утомленный зритель в переполненном душном театре, а потом отвернулся и твердым решительным шагом устремился к дверям.
Покрасневшая, задыхающаяся от счастья девушка покачнулась, но ее приняла в свои руки статс-леди. Она подхватила новую фаворитку под локоток и потянула за собой к выходу, где уже исчез император.
– Девушки, – оглянулась она напоследок, – благодарим, что приняли участие в отборе. Проследуйте за слугой в обеденную залу, для вас приготовлен праздничный обед. Подкрепите силы перед долгой дорогой.
И она скрылась за резными дверями, уведя окрыленную счастьем избранницу.
Я не отправилась за погрустневшими девушками на праздничный обед, мне больше нечего было делать во дворце. Правда, и свободно бродить по нему никто не позволил. Стоило отбиться по дороге от группы претенденток, как ко мне тут же подскочил молодой слуга и, небрежно поклонившись, уточнил, куда леди изволит идти.
– Я ухожу из дворца, – не стала разводить церемоний, но меня опять же одну не пустили, а вызвались сопроводить до самого выхода.
С появлением нового императора меры безопасности в резиденции ещё более усилились, хотя я не понимала, с чем это связано. Кругом стояла весьма мощная магическая защита, Кериас сам когда-то рассказывал о ней.
Мы шли по светлому коридору, отдаляясь от шумного сборища, как вдруг из боковой двери нам навстречу вышла девушка. Это оказалась та самая платиновая блондинка, которую я видела рядом с императором в день его возвращения.
Она скользнула по мне мимолетным взглядом и сдержанно поинтересовалась у поклонившегося с куда большим почтением слуги: «Отбор закончен?»
– Да, госпожа.
Услышав подобное обращение, точно перед ним находилась хозяйка дворца, я внимательней присмотрелась к стройной и симпатичной блондинке. Она ответила таким же оценивающим взглядом и уже желала отвернуться и продолжить свой путь, когда все-таки не выдержала и почти ровным тоном произнесла:
– Выбор состоялся?
Слуга низко склонил голову, а девушка почему-то не отрывала глаз от меня. Будь на ее месте дама постарше, которая умела лучше контролировать свои эмоции, я бы никогда не дождалась прямого вопроса:
– Это вы?
Искренне поразившись ее предположению, в первый момент даже оглянулась, полагая увидеть за собой избранницу, но девушка намекала именно на меня.
– Нет, – развеяла все опасения застывшей в напряжении магички.
– Почему же вы здесь, а не с остальными? – не пожелала она принять на веру мои слова.
– Я покидаю дворец.
Девушка заметно расслабилась и, кажется, перевела дух, взглянув на меня более благосклонно.
– Не буду задерживать.
Она развернулась и пошла прочь, а слуга вознамерился вести меня дальше, но мы не успели дойти до конца коридора, как были снесены настоящим вихрем. Придерживая юбки длинного платья, навстречу спешила черноволосая кошка. Я невольно затаила дыхание и замедлила шаг, не на шутку испугавшись, что эта дама явилась по мою душу и живой из дворца не выпустит. Даже задалась вопросом, а не закончилось ли действие духов Амели, но брюнетка промчалась мимо, не удостоив и взглядом.
– Ана! – послышался позади ее оклик, – Ана, скорей, нужна твоя помощь!
Услышать тревогу в словах кошки оказалось для меня полной неожиданностью, но еще удивительней стало собственное стремительно растущее беспокойство. Дело в Кериасе? Вдруг мое появление вновь что-то нарушило?
– Леди, идемте, – поторопил слуга, видя, что я замерла и смотрю вослед черноволосой женщине.
– Да, конечно, – выдавив слабую улыбку, покорно, но медленно побрела за ним, пока вновь не остановилась.
– Леди?
Провожатый начинал испытывать раздражение, а я не могла заставить себя уйти. Позади раздавались встревоженные голоса, а потом обе женщины стремительно, почти бегом, миновали нас.
– Я вещи забыла, – выдала первую пришедшую на ум фразу. – Не принесете?
– Леди, во дворец не доставляли ничьих вещей.
– Это шляпка была, я ее оставила... оставила вон за той дверью, – наобум указала на одну из дверей неподалеку, – чтобы не потерялась.
Слуга изумленно проследил за моей рукой и ответил:
– Это чулан.
– А? Да? Именно туда и положила.
На меня поглядели, как на ненормальную, а я еще подлила масла в огонь, капризно потребовав: «Достаньте!».
Слегка пожав плечами, вышколенный дворцовый служащий тем не менее подошел к дверце и отворил ее пошире, а потом с безупречно оскорбительной ухмылкой указал на узкое пространство со швабрами и щетками.
– Здесь нет шляп.
– Действительно? – жутко нервничая, что теряю драгоценное время, я быстро приблизилась, заглянула для вида в чулан и по какому-то наитию схватила швабру.
– Леди, это точно не шля...
Договорить он не успел. Я стукнула ни в чем не повинного слугу палкой по лбу, а потом втолкнула дезориентированного мужчину в кладовку и разместила швабру поперек двери.
– Простите, пожалуйста, но мне очень нужно убедиться, что все в порядке. Вас непременно скоро отыщут.
И подхватив юбки, я помчалась в том направлении, где исчезли обе магички.
Запыхавшись и прижимая руку к груди, я на цыпочках перемещалась вдоль до боли знакомого коридора, ведущего к королевским покоям. Впереди приглушенно переговаривались спешащие к императору женщины. Я почти не отставала от них, только держалась позади, возможно, поэтому удачно миновала ещё несколько попавшихся на нашем пути слуг. А собеседницы меня не заметили. Они в сильном волнении спешили к своей цели, не обращая ни на что внимания. Только два раза удалось разобрать из невнятных фраз: «Пришел в дикое бешенство» и «Ты должна его успокоить».
Не знаю, что нашло на меня начиная с момента расправы над несчастным слугой и заканчивая злосчастной секундой, когда преследуемые леди ворвались в апартаменты императора, но они не успели закрыть дверь, как я заскочила следом.
Стоило увидеть их расширившиеся в изумлении глаза и ошарашенные лица, когда я повернула ключ в замке, отрезая императорскую гостиную от широкого коридора, но времени высказаться у дам не оказалось. Из спальни раздался такой душераздирающий крик, что обе мигом рванули к следующей двери и в ужасе застыли на пороге.
Мне виден был профиль блондинки и как она прижала ладони к щекам, выдохнув: «Обратился».
Обо мне уже забыли.
– Ана, – брюнетка ухватила девушку за руку, – ты сможешь, просто не бойся. Тебя он услышит.
Новый визг заглушил остальные слова, а сильнее побледневшая девушка несмело шагнула через порог, дрожащим голосом произнесла: «Кериас», – и через секунду уже рванула обратно.
– Нет! – крикнула брюнетка, уцепив ту за подол. Блондинка растянулась на полу, а черноволосая кошка упала на колени, и обе застыли, не двигаясь, когда в гостиную ворвался огромный разъяренный барс. Его оскаленные клыки и светящиеся жаждой крови глаза могли вызвать сердечный приступ даже у самого стойкого храбреца.
Я прилипла лопатками к двери, а барс уже затормозил, развернулся к обеим женщинам и, взъерошив шерсть на загривке, чуть пригнувшись, стал красться в их сторону в явном намерении напасть.
Не соображая, что творю, оттолкнулась от двери и подскочила к гигантских размеров коту за мгновение до того, как он рванулся к жертвам. Пушистый хвост, мелькнувший перед глазами, попал в капкан моих рук, и я дернула барса назад, помешав его прыжку.
Выпустить и отшатнуться успела, но зверь чуть не отхватил мне руку. Отдернув пальцы от оскаленной морды, я качнулась назад, а барс настиг через мгновение. Ударил лапами мне в грудь, повалил на пол, и белые клыки сомкнулись на тонком запястье. Мысленно простившись с рукой, приготовилась испытать адскую боль и совершенно позабыла отвести взгляд от хищника. Я не раз слышала, что нельзя смотреть им прямо в глаза, провоцируя на нападение, а сама смотрела, будто загипнотизированная, и даже страха не испытывала под действием зелья мадам Амели.
Давление на руке вдруг уменьшилось. Клыки разжались, и барс опустил морду, обнюхивая лиф платья, мои волосы и лицо. И если эликсир уверенности подействовал не сразу, поскольку его я приняла внутрь, то нестойкие духи мадам, нанесенные еще на входе во дворец, окончательно выветрились во время забега по коридорам. Амели предупреждала, что действие обоих препаратов недолговечно, однако именно этот факт спас мне жизнь. Ощутив знакомый аромат, барс встряхнулся, шерсть на загривке опустилась, и кот вдруг плюхнулся на меня всей тяжелой мохнатой массой, выдавив из груди почти весь воздух.
– Ваше величество, – я просипела, надеясь, что голос на него тоже подействует, – вы меня раздавите.
Подействовал. И не просто, а совершенно волшебным образом, поскольку облик снежного зверя вдруг смазался, и я оказалась на полу под распластавшим меня на нем обнаженным мужчиной.
Император резко приподнялся на руках, точно мое тело имело свойство обжигать, и взгляд стал таким... Я сразу поняла, что мужчину боюсь намного больше снежного зверя, даже под влиянием зелья храбрости.
– Что она здесь делает? – простой вопрос, заданный ну очень спокойным тоном, а ответить никто не смог. У меня язык прилип к небу, а у остальных, наверное, дар речи отнялся. И ведь невзирая на щекотливость ситуации, даже мысль в голову не закралась, будто император находился в неподобающем положении или виде. У владыки мускул на лице не дрогнул, его совершенно не заботило, нагой он или в королевской мантии, а растеряны оказались именно мы, лихорадочно подбирая слова в надежде все ему объяснить. Уникальная манера заявлять себя хозяином положения в любой ситуации.
И когда он поднимался, то так уверенно вздернул на ноги заодно и меня, использовав женское тело вместо мантии, что я не пискнула в знак протеста. Мало того, даже не возмутилась, ощутив поперек груди тяжелую руку и осознав себя тесно прижатой к голому императорскому торсу.
– Эвелин, как вы допустили, чтобы она попала во дворец? – вновь спросил Кериас, обращаясь, вероятно, к брюнетке.
Необычным казалось выполнять роль некоего заслона, в то время, как разговор шел о моей персоне.
– Кто она? – бледная женщина сверлила меня глазами, а ноздри ее трепетали, будто кошка принюхивалась. И вот секунду спустя я была уже счастлива служить мантией, плащом или иной формой одежды, потому что взгляд брюнетки вспыхнул.
– Она! – три буквы и ни одного грассирующего звука, но это слово кошка именно прорычала. – Миланта!
Мое имя тоже можно произносить с рыком. Я ошибочно полагала, будто оно звучит слишком мягко.
– Кто?
Если черная кошка вся подобралась, но еще стояла на месте и предпринимала невероятные усилия, пытаясь сдержать трансформацию, то блондинка разительно менялась прямо на глазах.
Девушке, чье положение оставалось загадкой, было известно мое имя, однако сей факт удивления не вызвал, а вот реакция магини оказалась более показательной. Волосы Аны заискрили, глаза сузились и недобро блеснули, изящные ноготки превратились в когти, а тонкие руки взлетели вверх прежде, чем я сообразила, что магиня не в силах контролировать выброс разрушительной энергии.
Сотни иголочек сорвались с ее пальцев и устремились к моему лицу.
Ладонь Кериас взметнулась вверх быстрее, чем мой мозг осознал опасность, и послужила щитом, в который вонзились длинные иглы, прошив его насквозь. Острые кончики замерли в нескольких сантиметрах от глаз, губ, подбородка, сформировав ощеренный контур моего лица на тыльной стороне мужской руки.
Он вздрогнул, я ощутила только потому, что контакт между нами оказался слишком тесным. Магиня и кошка вряд ли заметили перемены и едва ли поняли, что ему больно. Владыка лишь слегка тряхнул ладонью, отчего иголки посыпались вниз с легким звоном и растаяли, коснувшись пола.
– Ана, – произнес он мягко, с нежными, успокаивающими интонациями, – Анетт, не злись.
Имя ее прозвучало чуть приглушенно, интимно, точно котик промурлыкал в ушко. У меня мурашками покрылась спина, а у той, к кому обращался Кериас, вмиг исчезла ярость из глаз. Мужчина дезориентировал ее одним лишь голосом.
Руки девушки опустились, волосы вновь рассыпались по плечам платиновыми волнами, а симпатичное личико вспыхнуло от смущения и растерянности.
– Ана, – я с трудом сдержала дрожь, хотя он обращался не ко мне, а магиня качнулась вперед, розовые губки приоткрылись, словно в ожидании поцелуя, румянец очертил не только щеки, но и скулы и точеную шейку, взгляд затуманился поволокой нежности и желания. Девушка напряженно прислушивалась, ловя каждое слово.
Никогда прежде не сталкивалась с подобным воздействием и не знала, что особое звучание голоса в сочетании с приглушенным тоном могут лишить самообладания, или что звуки способны ласкать, подобно чутким пальцам, ладоням, губам. Наверное, вылети из его уст не чужое, а мое имя, я тоже позабыла бы о прежних намерениях и застыла, подобно очарованной блондинке.
– Помоги мне.
Голова совсем пошла кругом. Чарующий голос раздавался слишком близко, над самым ухом.
– В той комнате осталась девушка. Выведи ее. Проводи к магу Илирию. Ей нужно внушить, что все произошедшее – сон, и ее, как и прочих фавориток, отправили домой. Ты сделаешь это для меня?
Она завороженно кивнула, я, кажется, тоже. Затем Ана медленно направилась в спальню, а вскоре вытащила в гостиную упирающуюся визжащую девушку, насмерть перепуганную и взъерошенную. Она поволокла ту прочь, с легкостью преодолевая сопротивление, словно фаворитка весила не больше котенка.
Едва раздался первый женский крик, как император напрягся, а рука на моей груди придавила к его телу так, что пришлось втягивать воздух быстро и маленькими порциями, иначе бы задохнулась.
И почему она не замолчит? Зверь терпеть не может криков. Я помнила это по себе, по тому происшествию в часовне, когда рыдала, уткнувшись в шерсть барса. И сейчас ужасно испугалась нового обращения в разъяренного снежного кота. Однако трансформации не произошло. Кериас опустил голову, прижался лицом к моим волосам, жадно глотая воздух, перемешанный с запахом аретерры, и стоял неподвижно, пока Ана не утащила невменяемую фаворитку за дверь.
Мы втроем несколько минут не двигались, а затем брюнетка мягко скользнула в спальню и вернулась, неся в руках белоснежную мантию. Плавными скользящими шагами приблизилась к Кериасу и протянула ему одежду, а в моем теле отпала надобность.
Владыка отстранился, накинул мантию и, обогнув меня, прошел к креслу. Устроившись с комфортом, окинул нас обеих хмурым и задумчивым взглядом.
Впрочем, кошка рядом со мной не задержалась. Возможно, опасалась утратить контроль, подобно блондинке, а потому быстро отошла к владыке, без спроса подняла с подлокотника его руку и покачала головой.
– Разрешишь извлечь?
Кериас искоса взглянул на нее и усмехнулся уголком рта.
– Разглядела?
– Я знаю, что ледяные жала так просто не выходят из тела, ты сбросил лишь кончики, торчавшие наружу. Оставшиеся внутри сейчас разъедают плоть. Позволишь?
Он кивнул, устремил отстраненный взгляд в окно и плотно сжал челюсти, пока кошка колдовала над его рукой. Я наблюдала, как рвутся наружу прозрачные острые иглы, вспарывая кожу, окрашивая кровью руку владыки, и ощущала нарастающую дурноту. Тошнотворное зрелище, от которого почему-то не могла отвести взгляда, пока брюнетка не замотала пострадавшую ладонь извлеченным из кармана платком.
