Текст книги "Подари мне дитя (СИ)"

Автор книги: Зоя Анишкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 14. Маша

– Никогда больше! Слышишь? Никогда не смей заходить ко мне домой, пока меня тут нет!

Я скинула балетки и зашвырнула их в старенький шкаф. Подошла к ошарашенному мужчине, сдернула с него свой фартук.

Он молча наблюдал за моими действиями. И молчал. Молчал, черт его дери!

– Оделся и пошел вон. Чтобы я тебя даже близко не видела с нашим домом.

Меня начало не слабо так колотить. Нервное напряжение такого уровня не может пройти бесследно. Только я знаю, что я пережила в тот день. Никому не пожелаю испытать такого.

Когда самое дорогое в твоей жизни в руках какого-то то урода. И он не остановится, если будет нужно. Одно движение – и все, ради чего ты держишься в этом мире, разобьется на тысячи кусочков.

И их не собрать, не склеить. А этот нахал стоит в коридоре и смотрит. Смотрит своими карими глазами, словно читает каждую эмоцию на моем лице.

Я услышала топот ножек, и в меня со всего маху врезался Кирилл. Такой маленький, беззащитный. Мой самый дорогой и родной на свете человек!

Я прижала его к груди и пошла на кухню. Малыш словно почувствовал мое состояние и не сопротивлялся. Не проказничал и не хныкал, чтобы я его отпустила.

Я кинула взгляд на окно. Уже другое окно, не то, в котором висел мой ребенок, но мне все равно было страшно. Не хватало еще возвращения этой фобии. Я полгода на окна смотреть не могла.

Так мы и сидели: прижавшись друг к другу. Пока на кухню не зашел Олег.

– Маш, я не знаю, что произошло, но прошу прощения. Что случилось, что тебя напугало?

Он говорил так просто, словно ему было не все равно. Но это обман. Им всем все равно, что будет со мной, что будет с моим братом. Они приходят и берут.

Что-то давать взамен? Лишь бы нас целыми оставили. Я знаю таких вот помощников! Один из них так помог мне оставить в живых брата, что я теперь на волоске от очередной долговой ямы.

А второй нашел работу. Отличная работа, если не считать того, что каждый день я рискую всем! И могу оказаться в местах не столь отдаленных.

Им-то хорошо, они сидят в своих кабинетах, один – с новыми регалиями, а второй – в кресле начальника. Шутка ли – защитить уникальную диссертацию, получив один из самых интересных случаев для исследования на халяву? Или сидеть в клинике папочки на всем готовом.

Я больше никому не верю. Никому. Все должно было быть по-другому. Все. И Кирилла должны были спасти без многомиллионных вливаний, и работала бы я спокойно обычным участковым врачом поначалу.

Мне бы не надо было распродавать все имущество, продавать наш дом!

Все потому, что я, дура, поверила этим людям, а они обманули, недоговорили. И теперь я там, где я есть. Хвала небесам, хотя бы мой мальчик со мной…

Я молча достала из своей сумки целый блокнот, исписанный вдоль и поперек рекомендациями и схемами приема препаратов. Швырнула его Олегу.

– Я, кажется, сказала, чтобы ты шел вон. Я не желаю тебя больше видеть. Не смей к нам приближаться.

Наконец-то он понял. Поджал губы, смял блокнот и молча вышел. Я услышала, как в коридоре хлопнула дверь. Закрыла глаза. Боже, как же я устала.

Малыш в моих руках заерзал. Ему не нравилось долго сидеть на одном месте.

– Амамам!

Он тыкал пальцем в сторону плиты. Там на огне стояла сковорода. А в ней подгорала яичница. На душе заскребли кошки. А на глаза навернулись слезы. Так правильно. Так совершенно точно правильно. Нам никто не нужен, я справлюсь со всем сама!

Но убеждать себя – это одно, а ворочаться в пустой постели возле спящего ребенка – другое. Снова и снова перед глазами стояло ожесточенное лицо Олега.

А потом вспоминались губы, жар его рук, разливающийся по телу. Теплые ладони, сжимавшие мою грудь, пальцами очерчивавшие затвердевшие соски.

Пора было себе признаться, что Олег начинал мне нравиться. Своей улыбкой, напором, заботой. Может, все-таки с его стороны это искренне? Но я сама не верила себе. И ему. Не имела больше права на ошибку.

Еще за прошлые не расплатилась. А пока моя грудь продолжала ныть в ожидании его ласк. А сердце шептало, что скучает.

Следующий день пролетел как одно мгновенье в заботах о братике. Он словно чувствовал мое состояние: был нервный и капризный. Лишь небольшая прогулка в парке помогла его немного отвлечь.

А в воскресенье была рутина. Такая долгожданная и любимая, с одной стороны, и такая опасная – с другой. А я даже не узнала, кем работает Олег. Вот глупая! Он же должен чем-то зарабатывать на жизнь?

Неделя началась пасмурным небом и непроходимой тупостью очередной барби на ресепшен. Она мне заявила, что уступать мне свое рабочее место не станет. И вообще, я страшная. Страшный маленький гном.

За что получила не только лестный отзыв о своих способностях, но и карандашом в нос. В итоге нас разнимал Араратов.

– Мария Сергеевна, да что с вами такое! Все врачи как врачи, а вы тут цирк устроили! Что это за глупости?

Его пышные усы раздувались при каждом возмущенном выдохе. И правда. Что это я тут устроила? Мордобой в приличной клинике, слегка не в центре Москвы.

Да даже не мордобой, так, небольшую взбучку организовала. Тем более, что вообще-то у меня сегодня выходной, а в клинике из клиентов только очередной чудонедомужчина. И его обслуживаю я! А значит, он точно сейчас корпит над фотографиями предполагаемых доноров.

И то, потому что я добрая! Точнее, к нему добрая. Папу он мне напомнил. Но отнюдь не своим поведением!

Араратов еще минут десять нас отчитывал, адресуя значительную часть своих нравоучений мне. Хоть и знает, что бесполезно. Да мне все равно, лишь бы платил исправно.

Меня на это место устроил Владик. По большому знакомому блату. Я не сразу поняла, в чем «особенности» данной работы. Араратов искал помощника в деликатном деле.

Владик долго расхваливал мне клинику и ее главврача, по совокупности и хозяина. Тем более место эмбриолога, да еще какое! Эмбриолога, который будет много работать и много молчать по поводу этой работы. Этим несчастным врачом оказалась я. Мы нашли друг друга: Араратову был нужен раб, а мне – деньги.

Можно сказать, что мое начальство меня купило: мое молчание, мою совесть и мои способности.

Раньше эта клиника была посредственной репродуктивной точкой на карте столицы. Поток людей был скудным, нерегулярным. Но все поменялось, когда пришел первый особый клиент.

Араратов мне не рассказывал подробностей, но каким-то непостижимым образом он придумал рабочую, но слегка незаконную схему. Дурил женщин, у которых не было одного – детей.

Я сначала не могла понять, что этот хитрый врач от меня хочет. Радовалась, как малиновка, новой должности и сносной зарплате. Думала о подработке, так как еще не знала, как быстро будет расти мой долг.

Я вообще тогда многого не знала.

Например, что в эту клинику ведет протоптанная тропинка из мужчин, которые по разным причинам бесплодны, но не хотят, чтобы об этом знали. На такое не у каждого хватит денег – только у богатых клиентов с внушительными суммами на счетах. И они платили эти суммы Араратову.

А взамен он проводил обследование женщин и находил проблему в них. И крайне редко эта проблема была реальной. Гораздо чаще женский фактор бесплодия существовал только на бумаге.

Мужчины обвиняли своих пассий в том, что они неполноценны, и либо избавлялись от них, либо делали процедуру ЭКО. Иногда получалось подлечить богатых лгунов и даже получить пригодный для работы материал.

Но чаще всего подбирался похожий донор. Поскольку мужское бесплодие у нас встречается так же часто, как и женское, клиентов было много. И все они не желали быть «неполноценными».

Я сначала пыталась с ними говорить, убеждать, что это не имеет значения, что это не стыдно. Но бесполезно! Раздутое мужское эго было испокон веков заточено на обвинении женщин во всех своих проблемах.

Но пока я погрязла в этом по самые уши, прошло несколько месяцев. Араратов постепенно доверял мне осмотры некоторых женщин, карты которых заполнял сам. Я брала и исследовала материал мужчин. Была не только эмбриологом, но мастером на все руки.

А потом пришли они, люди на безликом внедорожнике, и мой долг вырос до размеров небоскреба. Примерно в это же время Араратов вызвал меня и поставил перед фактом: либо я прекращаю детский сад со своей совестью, либо пошла вон.

Ну и расписал премиальную часть. Выбора особо не было. Кредит в моем возрасте мне давать отказались. Три чудесные девушки с холодными улыбками по очереди мне сообщили, что имеют право оставить заявки без рассмотрения.

Набирать кредиты, которые дают всем под конские проценты, я не могла: у меня ребенок, и закладывать квартиру было крайне опасно.

Еще был Владик, который пронюхал об истории с деньгами и намекнул, что готов обеспечить меня любой суммой, если я буду с ним поласковее. Я просто бросила трубку. Он точно последний, к кому я пойду!

Вот так. И я стала самым ценным сотрудником клиники. Лично брала анализы, проводила осмотры и заполняла документацию на всех особых клиентов.

Араратов самоустранился от всех бюрократических и организационных вопросов. Он встречал очередного клиента, поздравлял его с тем, что тот обратился по адресу, и передавал в «надежные руки нашего главного специалиста, Марии Сергеевны».

Так что да, я тут самая главная. Аж самой смешно! Я невесело улыбнулась и пошла работать. Вечером меня ждал сюрприз. Но я еще об этом не знала.

Закончив как обычно по воскресеньям в четыре часа, я бодро выходила на улицу. Погода была прекрасной, настроение тоже немного поднялось. Последний клиент оказался не такой скотиной, как обычно.

Араратов сообщил мне ближайшую сумму отчислений, увеличив ее почти на сто тысяч. Естественно, после того, как я ему пригрозила увольнением. Совсем жмотом стал! Зато эти денежки грели мне душу. И не только эти. На карту мне откуда ни возьмись плюхнулись пятьдесят тысяч.

Ну как откуда ни возьмись? Я вообще-то знала, от кого они. Перевел да перевел, в конце концов я на него кучу времени убила! Будет следовать моим рекомендациям – и уже через пару месяцев возможны улучшения.

У меня зазвонил телефон. Я с удивлением подняла трубку.

– Машка! Ты там живая вообще? В общем, так, отказы не принимаем! Я и Ника зовем тебя отмечать годовщину окончания вуза!

Визги на той стороне трубки были слышны едва ли не всей улице. Умеют же девчонки заставить меня улыбнуться, что я делала уже против воли.

– Кир, так это через пару месяцев только, ты что? – я уже прикидывала, как можно отказаться.

– Вот именно, что через пару месяцев! Ты не сможешь соскочить или заявить, что занята! Все! Мы тебя оденем и обуем, все будет в лучшем виде! Целую!

И моя подруга отключилась. Ну нет, в клуб они меня точно не затащат! Нечего мне там делать. Тем более сейчас.

Глава 15. Маша

Я зашла в здание клуба, нервно озираясь по сторонам. Несмотря на свои двадцать пять лет, я была здесь впервые. Надо было еще на первом курсе сдаться новым друзьям на посвящении, но я, дурочка, решила, что еще рано.

Теперь же в весьма развратном платье, обклеенном крупными пайетками, которое изрядно жало мне в груди, на шпильках, придававших мне рост, но жутко неустойчивых, я шла по узкому коридорчику.

Девочки были рады, что им удалось меня расшевелить. Ника одолжила платье, а Кира – туфли. Они же меня и накрасили. По их мнению, это должно отвлечь меня от проблем.

Да, им все-таки удалось уговорить меня, а два месяца пролетели как мгновение. Я уходила из дома в шесть и возвращалась в девять. Кирилл уже и забыл, как я выгляжу.

Зато нужная сумма была практически собрана. Нина Васильевна, прознав про затею моих подружек, буквально выпихнула меня из дома. Сказала, что мне надо развеяться.

Было приятно, что даже через два года после выпуска девчонки помнят обо мне и пытаются расшевелить. Тем более что тот самый выпуск я пропустила… Но думать о том, что перечеркнуло всю мою жизнь, совсем хотелось.

Правда! Сегодня я веселюсь, ведь я девчонка-зажигалка! И я со всем своим задором шагнула в огромное помещение, где громко играла музыка. Кира тут же завизжала и вскинула вверх руки.

– Уииии! Сегодня же мой любимый диджей! Девочки, быстро по шоту, и танцевать.

Она потащила нас к барной стойке. Я не собиралась пить, но уж очень стало интересно. Кирилл сегодня пристроен, а значит, я могу немного отдохнуть от работы и заботы о нем.

– Машка, давай-ка по Б-52! Ты же нас поддержишь? – Ника смотрела на меня с сомнением.

Я кивнула, и подруга тут же оттаяла. Она больше всех сомневалась в моей способности отрываться. И это несмотря на то, что я всегда была душой компании.

В этот вечер у меня был скромный бюджет, и я рассчитывала, что потрачу не более полутора тысяч с учетом такси. Оно стоило отсюда до дома триста рублей, вход был бесплатный по флаерам. Такси сюда нам обошлось каждой в сотку. Хм… Все же не стоит шиковать, хоть большая часть денег и готова.

Я открыла меню коктейлей и аперитивов. Надо бы перекусить, прежде чем пробовать алкоголь. Но Ника уже двигала ко мне многослойную стопку. Я покачала головой:

– Сначала вкусняшку, я почти ничего не ела после работы.

На что подруга подозвала бармена и, шепнув ему что-то на ушко, хитро мне подмигнула. Передо мной тут же возникла тарелка с орешками.

– Закусишь, не будь такой занудой, это всего лишь один шот!

Я же про себя подумала, что не один, а один из трех, что я могла себе позволить сегодня. С учетом тарелки орешков. Но меня же не развезет от трех стопок?

В итоге я сдалась. Подняв вверх рюмки, мы звонко чокнулись, и девчонки хором завопили:

– За Машкин первый раз!

Я едва не поперхнулась, а они звонко рассмеялись, утаскивая меня в толпу на танцполе.

Внутри стало очень горячо, и этот огонь быстро разлился по телу. Ах, к черту все! К черту Араратова, его клиентов и работу в целом. Я им всем не совесть. Еще этот нарисовался, не сотрешь…

Олег не шел у меня из головы, ежедневно засоряя своей персоной мои мысли. Я скучала по нему, безумно скучала. Выполняет ли он мои назначения? Что делает? Неужели опять задирает юбки направо и налево?

Все! Хватит! Сегодня мой вечер!

Я стала двигаться в такт музыке, чувствуя себя все лучше. Алкоголь разливался по венам, расслабляя затекшие мышцы. Наружу вырывался смех и странная радость. Моя кожа горела, словно с меня не сводили глаз.

Я даже остановилась и оглянулась, но никого не заметила. Точнее, как можно кого-то заметить в огромной толпе народа? Людей вокруг было море, и я вливалась в этот поток, отпуская все свои «нельзя».

Девчонки отплясывали со мной на танцполе среди толпы. Даже туфли жать перестали. Вскоре нашу компанию разбавили молодые мужчины в костюмах.

Ника и Кира им улыбнулись и стали шушукаться. Я же вспоминала, где там мои орешки. Надо бы дойти до бара. Голова немного кружилась, но это, должно быть, от танцев.

Я махнула девчонкам и направилась на поиски еды. Уже возле барной стойки ко мне подлетела Ника.

– Маш, ну пойдем! Там такие ребята классные, за столик нас зовут. Пошли! Они угощают.

Я снова лишь кивнула, чувствуя, что язык странно заплетается, да и тело стало какое-то ватное. Ника действительно притащила меня за столик к пяти мужчинам. Многовато как-то для нас троих, но моих подруг это не смущало.

Смущало только меня, особенно их явно нетрезвые, похотливые взгляды в сторону моего декольте. Но в остальном все было вроде как прилично.

– А Маша у нас эмбриолог!

Твою ж… Начинается! Кира с гордостью кивнула в мою сторону. Я замялась. Обсуждать работу не хотелось от слова «совсем». Да и что там было обсуждать-то.

Девочки очень завидовали тому, как я якобы устроилась. Они не знали, что творится с моей жизнью и особенности моей «невероятно классной работы». Я не рассказывала об этом ни единой душе. И теперь не видела причин менять свое правило.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Оооо, а эмбриолог это что-то с животными связанное? Ты зоозащитница, что ли?

Пьяный голос послышался из самого угла. А вот тупости я не терплю. Заплетающимся языком пояснила этому кретину:

– Конечно. Это когда у всяких бухающих животных в штанах головастики дохнут от алкоголя, а я их ищу и помогаю использовать по назначению. Могу на приеме местечко забронировать завтра, надо?

На секунду за столом воцарилась тишина. А потом более трезвая часть стола зашлась в хохоте. Один даже выразился по этому поводу:

– Серега, аккуратнее, а то эта кобылка с норовом еще головастиков твоих кому не надо подсадит. А?

И они снова заржали, глядя на зеленеющего друга. Я возмутилась:

– Кобылка у сына подруги твоей мамы! А я – девушка!

И снова взрыв смеха и на одно зеленое лицо больше. Я привстала и, шатаясь, поплелась в сторону уборных. Кажется, меня все-таки немного развезло.

На обратном пути меня отловили подруги.

– Маш, ну ты что так сразу? Не могла загнать свою бурду про высшие ценности и помощь сирым и убогим? Хамить-то зачем! Они нам наливают бесплатно.

– Кир, ну не совсем бесплатно… Надеюсь, сумеем свалить, как всегда, вовремя, но правда, Маш, давай с ними поласковей!

Я смотрела на этих особ и дивилась. Аж обидно стало. Что они нашли в этих идиотах? Там же видно, что ничего не видно. Пфф. Ну да ладно, других подруг как минимум сегодня вечером у меня нет. Буркнула:

– Окей.

Ради спасения тех немногих дружеских отношений, которые имела, прикусила язык и стала спокойнее. Зато натанцевалась вдоволь! Тело приятно ломило от усталости. Подружки же то и дело таскали меня к злосчастному столику и выпивали там с ребятами.

Вечер продолжался. Мы снова сидели в компании этих недоумков. Я неспешно потягивала свой апельсиновый сок, очень горький, к слову. Мне повезло: я даже умудрилась урвать со стола пару креветок из салата.

Надираться и объедаться за счет этих товарищей, в отличие от Киры и Ники, я не планировала.

Сейчас алкоголь меня отпустит, и смоюсь домой по-английски. А то девчонки совсем опьянели и тоже явно собираются сделать ноги. Они мне об этом у туалета сказали. В голове немного прояснилось и снова захотелось танцевать.

На танцполе я поняла, что мир прекрасен, удивителен и вертится. И крутится. И еще раз вертится и крутится. Меня замутило. Странно.

Остановилась. А вот картинка перед глазами – нет. Внезапно я осознала, что очень сильно пьяна. Но я же не прикасалась к алкоголю! Озиралась по сторонам в поисках девочек.

В таком состоянии я их даже не различу среди смазанных лиц. Покачиваясь, побрела в туалет.

Мне становилось все хуже, и я периодически выпадала из реальности. Перед глазами все расплывалось. Мысли куда-то убегали. В туалете я умылась, должно быть размазав весь свой макияж.

На выходе из уборной меня подловили крепкие мужские руки.

– О! А вот и наш эмбриолог нашлась! Пойдем-ка с нами, у нас за столом очень весело!

Голос исходил, кажется, от того самого пьяного Сергея, которого я косвенно обозвала животным. Интуиция подсказывала мне, что с ним идти не стоит.

– Не пойду я с тобой никуда, пусти!

Я оттолкнула его, но немного не удержалась на каблуках и впечаталась в стену. Больно-то как. Тело совсем отказывалось мне повиноваться. Где же девочки? Я хочу домой!

Кажется, последнее я произнесла вслух, так как галантный Сергей, кажется, пообещал меня отвести к ним. Схватив за локоть, он быстро потащил меня куда-то.

Через пару минут меня довольно грубо толкнули на диванчик, где я сразу попала в чьи-то крепкие руки.

– Смотрите-ка кого я нашел! Одна из наших пташек. Что такое, эмбриологша, поиграем в доктора? Мне очень хочется, чтобы ты изучила мой материал на подвижность.

Раздался смех. Меня же даже сквозь пьяную пелену сковал страх.

– Где девочки? Мне пора уже. Меня ребенок дома ждет.

Смех стал пронзительнее, а меня замутило.

– Ах ребенок еще, между прочим! Какая шустрая. Надо было валить с подружками! Теперь придется за них отдуваться. Вы пожрали и попили тут на несколько тысяч. Ты же понимаешь, как надо это отработать?

Голова кружилась, липкий страх сковал все тело. Чьи-то пьяные руки принялись шарить по моей заднице. Еще одни потянулись к груди. Я истошно завопила, но на деле это больше походило на писк мыши:

– Руки убрали! Пустите меня! Ничего я вам не должна! Пустите!

Я попыталась вырваться, но меня явно не собирались отпускать. Мне стало до одури страшно. Алкоголь нвчал выветриваться, и я заметила, как сбоку от меня один из парней схватил бутылку водки.

– Парни, я смотрю, наш коктейль ей понравился. Давайте угостим даму еще, – и он решительно направился ко мне, откручивая пробку.

Боже, да чтоб я еще хоть раз в жизни в клуб пошла!

– Отпустите девушку, она со мной.

Моя голова дернулась так быстро, что едва не слетела с плеч. Я уперлась в пристальный взгляд знакомых карих глаз. Одновременно и тревога, и облегчение прокатились волной по телу.

– А не много ли ты хочешь?

За столом явно не собирались отпускать свою добычу. Олег же презрительно окинул всех взглядом и продолжил:

– Я сказал, что я ее забираю. Кому-то что-то непонятно? – сзади него показалось несколько парней в темных костюмах.

Меня тут же отпустили, и я свалилась практически к его ногам.

– Поехали, эмбриолог, – последнее слово он буквально процедил сквозь зубы. – Проспишься, и завтра поговорим, как ты отработаешь свое спасение.