Текст книги "Наследница (СИ)"
Автор книги: Злата Тур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Глава 7
Я собрала вещи на первое время. Остальное упаковала в коробки – Динка обещала забрать к себе. Где-то внутри все замирало от страха, слишком уж кардинально и на сверхзвуковой скорости менялась моя жизнь. Но если я начну сомневаться, меня просто разорвет от страха перед будущим и вины перед прошлым. Вины, боли и обиды.
– Ну что, жена, готова? – весело спросил Вадим, видя, как я примостилась на край дивана с котом на руках, уважая народную примету – «посидеть на дорожку».
– Да. Наверно, – все еще пребывая в некотором шоке от быстроты перемен. Я встала, схватив тяжелую сумку свободной рукой.
– Ты куда такие тяжести таскать? – кинулся Вадим отнимать ношу. – Неси кота, остальное я сам перетаскаю.
Я выдавила благодарную улыбку. Чувствую, буду, как Золотая рыбка, просить его: «Отпусти меня, старче, я тебе отплачу». Или это звери Ивана – царевича просили так? Дожилась. Фольклор, который мы сдавали нашему монстру – Жабе Аркадьевне, перепутался в голове от переживаний.
Я спустилась вслед за Вадимом, крепко прижимая кота к себе. Этот паршивец норовил выкрутиться из рук, а переноски у нас не было по определению. Когда мы ездили к Платону, он чинно восседал на заднем сиденье машины и не думал никуда выпрыгивать.
Опять боль утраты ткнула своим острием в сердце. Но теперь точно сожалеть нельзя ни о чем. Я замужняя дама. Хотя и без супружеских обязательств пока. И тут противный холодок страха вдруг пополз по позвоночнику, делая ледяными мои пальцы. Они так реагируют на всякие непонятные вещи. Вадим был просто идеален с точки зрения среднестатистической девушки. Логичный вопрос – зачем я ему со своими проблемами? Джентльмен? Рыцарь на белом авто, в которое я загрузилась? Но не могла же я из настоящего триллера попасть в сказку? Хотя штамп в паспорте убедительно доказывал, что это не мое изможденное сознание придумало спасительную галлюцинацию.
Я выдохнула. Все хорошо. Все будет хорошо. И с малышом, и со мной. И Анчи будет меня утешать. Я уже готова была облегченно перевести дух, как случилась новая беда.
Анчи стал еще одной моей потерей.
Мы с Вадимом проехали часть пути и решили остановиться и пообедать в придорожном кафе.
– Анчи, носик мой мокрый! Не скучай, мы скоро вернемся. И я тебе принесу вкусняшку! – я чмокнула его в усатую мордочку и посадила на сиденье. Неожиданно он лизнул мою руку, и сердце снова заныло, будто предчувствуя новую напасть.
Аппетита у меня не было. Немного поковырялась в салате и пюрешке и, завернув котлету по-киевски в салфетку, я попросила Вадима открыть мне машину.
Он вышел со мной на крыльцо, пикнул сигнализацией, и я потопала к своему любимцу. Дернув дверцу, протянула руку с ароматной котлеткой в салон, запоздало сообразив, что мясной дух в сверкающем чистотой салоне может Вадиму не понравиться. Хотя он же видел, что я включила режим запасливой Белочки, но ничего не сказал против…
– Анчи, заждался, мой хороший?
Но привычного «мяу» не услышала.
– Анчи, – растерянно повторила я, обшаривая глазами салон. – Анчи!
Сердце мое отчаянно забилось – кот не играл в прятки. Его не было.
– Анчи! – заорала я изо всех сил и заметалась по территории, заглядывая под чужие машины, за мусорные баки, обежала кафе кругом. Может, появились какие собаки и загнали его в придорожный лесок? Я пожалела, что снег превратился в почти сухие корки. И не было даже шанса увидеть, куда ведут следы кошачьих лап.
– Малыш! Ты где? – Вадим, потеряв меня из виду, забеспокоился.
– Вадим! – хлюпая носом, я уткнулась ему в грудь, даже не подумав, что он может это неправильно расценить. Просто мне нужна была элементарная поддержка.
– Чего ты истеришь?
– Анчи пропал! Как?! Я же оставила его в машине и дверь закрыла!
– Ну, значит, когда отвернулась, он выскользнул. В самый последний момент. И наверняка уже где-то на полпути к дому. Это я, конечно, утрирую. Но думаю, что стоит позвонить своей соседке и предупредить, чтоб приютила и сообщила нам. Коты всегда возвращаются домой.
– Ты шутишь? У Анчи нет навигатора, а мы проехали больше сотни километров, – тяжесть утраты накрывала меня с головой, и я уже ревела в голос.
– Я не шучу. Если кот решил уйти, значит, знает, куда. А поднимать из-за него отряды полиции никто не будет. И мы тоже в лес не пойдем. Так что поехали.
– А вдруг он вернется? Я никуда не поеду!
– И умрешь здесь от голода и холода? Кончай Хатико из себя строить!
Вадим подхватил меня на руки и, как куль, запихнул в машину.
– Ты! Ты! – задыхаясь от возмущения, я не знала, что сказать. Однако Вадим не стал ждать, пока ко мне вернется дар речи. Он наклонился, пристегнул меня ремнем безопасности и рванул с места.
Все, что он говорил, было логично, но гадкое ощущение, что я бросила друга в беде, только усиливалось. Я снова почувствовала себя одинокой и беспомощной, как какой-нибудь выброшенный на помойку котенок. Как мой Анчи, который наверняка замерзнет где-то в лесу…
А я предатель… И замаячившая впереди белая полоса жизни стала сереть на глазах. Надежда на то, что я выгреблась из проблем, таяла на глазах. Они снова начали наваливаться комом.
– Малыш! Раз мы уже женаты, нет смысла селить тебя на квартире. Будем жить в нашем доме, – уже въезжая в Москву, заявил Вадим.
– Вадим, не думаю, что твои родственники обрадуются. Ты же мне обещал, что мы пока будем друзьями. Но как ты им объяснишь, что мы спим отдельно? – я и так была подавлена пропажей Анчи, а тут еще сюрприз со знаком «минус».
– Никому я ничего не собираюсь объяснять. Ты моя жена, и это решает все наши проблемы!
По лицу Вадима скользнула какая-то нехорошая улыбка. Или мне показалось? Но мои проблемы таким образом не очень-то разрешатся. Он будет на работе, а я целый день с незнакомыми родственниками! Все неправильно! Все шиворот навыворот! И если я им не понравлюсь…
Однако мои опасения не подтвердились. Вроде бы… Встретили почти радушно.
– Так вот ты какая, Изабель…. Проходи-проходи, – растянула губы в приветливую ниточку дама лет сорока с хвостиком. Это на вид. А по идее, ей должно быть больше, потому что у нее два своих хвостика в виде великовозрастных дочери и сына. Вадиму тридцать. А его сестре не знаю сколько, потому что дома наряжаться, как праздничная елка, может и тридцатилетняя прожигательница жизни, и юная девица, не обремененная заботами.
– Ну привет, родственница! Просто замечательно, что Вадим нашел тебя! – она одарила меня взглядом, в котором читалась такая радость, будто она всю жизнь мечтала породниться с нищенкой из провинции. Хотя то, как она потом напряженно поджала губы, давало повод усомниться в ее искренности.
– Меня зовут Ядвига Эрнестовна. Это моя дочь Элиночка. И с Валдисом ты уже сама познакомилась. Ами тебя проведет в твою комнату, отдохнешь с дороги. Через полчаса ужин. Поздновато, но вы же с дороги.
Ами оказалась домработницей – филиппинкой, которая широко и почтительно улыбнулась. Спасибо, что не сказала: «Моя белая госпожа!» Я знаю, одно время была повальная мода на такую экзотическую прислугу, потом вроде прошла. Странно, что такая современная дама не идет в ногу с трендами. И еще больше удивительно, что Вадима она назвала Валдисом. Наверно, его не очень радует свое имя, и он представляется Вадимом. Меня вот тоже в дрожь бросает от своего имени. Особенно в сочетании с отчеством.
– Андрей, отнеси вещи Изабеллы Ивановны наверх, – скомандовал Вадим то ли охраннику, то ли водителю. – Отдыхай, малыш, Ами тебя позовет.
Я пошла вслед за филиппинкой, и с каждый шагом понимала, что из одной ловушки я попала в другую. Каким-то шестым чувством я ощущала фальшивость этого радушия. Если бы Вадим поселил меня отдельно, было бы все нормально. А сейчас…
Ладно бы просто семья мужа. А здесь богатая семья мужа. И я не смогу даже что-то по дому помочь – есть и домработница, и скорей всего повар.
Зачем я согласилась? Черт бы с ним, с осуждением, с возможностью столкнуться с Платоном, с переселением! Зато я могла бы что-то делать! А что я буду здесь делать?
За неделю я готова была завыть от тоски, бездействия и страха за свое будущее и будущее того крохи, который получился так неожиданно и в таком негативе. Вадима я практически не видела.
Ами перед каждым приемом пищи, который происходил по расписанию, стучалась ко мне в комнату и с одинаковой улыбкой говорила:
– Кушать!
И, очевидно, для большей доходчивости, кивала головой.
Дежурные разговоры о погоде и планах на день за столом, в лучшем случае. Или же обсуждение светских мероприятий и знакомых, о которых я не имела ни малейшего представления. Вот как в светском обществе принято? Не сказав ни одного обидного слова дать почувствовать себя полным дном.
Но и в остальное время, свободное от совместного приема пищи, мне было не по себе. Даже днем здесь выйти некуда было. Коттеджный поселок далеко от города, и все жители до цивилизации добираются на автомобилях по специально проложенному шоссе. И соответственно, общественный транспорт здесь отсутствует по определению. Пойти прогуляться в лес – тоже не вариант. За поселком грязь непролазная. Весна есть весна.
Хотела уже просить Вадима, чтоб взял утром с собой на работу, и погулять по городу, пока он не закончит, но практически с ним не пересекалась.
На завтрак Вадим не спускался, и даже не всегда появлялся на ужин. Первые дня три я думала, что он уезжает рано и питается где-то в ресторанах – все-таки большой бизнес требует больших временных затрат. И приезжает так поздно, что не хочет меня будить. Это было логично.
Я лишний раз предпочитала по дому не слоняться, а наши комнаты были на разных этажах. Моя на втором и окнами во двор, его на первом, и окна смотрели в сторону улицы.
Однако подозрения закрались в мою голову, когда я столкнулась с Вадимом на пороге дома около шести часов вечера. Я возвращалась с «прогулки» по двору, благо территория была большой и ухоженной, а он выходил.
– Вадим? Ты вернулся и уже уезжаешь? – дрогнувшим голосом спросила я. Стало очень горько – был дома и не нашел минутки со мной хотя бы поговорить! Неужели не понимает, как мне одиноко?!
– Да, малыш, прости! Дела-дела!
Я верю практически всему, что мне говорят, потому что сама врать не умею. В смысле, верю человеку до тех пор, пока он явно не захочет сделать из меня дуру. У Вадима пока не расходилось слово с делом, поэтому и не могла заподозрить его в обмане. Но то, что он обо мне совсем забыл, не лезло ни в какие ворота.
И я решила все-таки выяснить, когда он уходит и приходит.
Шпион из меня такой себе. Провалился бы на первом собеседовании. Правда, для того, чтобы выяснить, что Вадим – Валдис меня обманывает, шпионские навыки не понадобились. Он и не таился.
На так называемую «бизнесменовскую» работу он уходил ближе к вечеру, а возвращался частенько под утро, а иногда чуть ли не к обеду. Я хоть и считалась нежным цветочком, но имею представление, чем можно заниматься ночами. Можно быть охранником в ночных клубах или барменом, но это явно не случай моего мужа. А вот зависать в этих клубах очень даже его.
А как же бизнес? И здравый смысл подсказывает, что никак. Любое, даже очень хорошо налаженное дело требует контроля. Конечно, может у него сеть таких увеселительных заведений, которые открываются, когда другие закрываются…
И от этих подозрений мне становилось не по себе. Я чувствовала себя в замке Синей бороды, только не праздное любопытство мне не давало покоя, а тревога за ближайшее будущее. Ведь если он обманул меня в таком важном вопросе, как работа, то где гарантия, что не врет в остальном?
А что остальное? Наша договоренность? Неведенье меня изводило, и я решилась на открытый разговор.
После обеда, на котором он не соизволил появиться, я заглянула на кухню и увидела, что повариха заставляет поднос тарелками. А рядом стоит Ами.
Очевидно, что еда предназначается для Вадима. Выждав, когда «барин» утолит свой голод, я осторожно постучала в дверь и, не дожидаясь приглашения, вошла. Вспомнилась известная картина Федотова «Завтрак аристократа». Вадим лениво валялся на смятых шелковых простынях, а на полу были рассыпаны карты. Правда, на картине горе-аристократ довольствуется горбушкой черного хлеба, а моего мужа на столике куча вкусной еды.
– Вадим… – начала я нерешительно.
– Ты что здесь делаешь? – грубо оборвал он.
– Не надо так со мной. Я просто хотела кое-что прояснить. Если у тебя заслуженный отпуск… И то я сомневаюсь, что бизнесмены лежат дома…, – я сбивалась, не в состоянии выразить суть вопроса. Но неожиданно меня словно озарило: – Меня волнует одно – мы живем за счет твоей мамы?
Никто не любит, когда задают неудобные вопросы. И Вадим не исключение. Он вскочил с кровати, стряхнув с себя флер расслабленности, и схватил меня за плечи.
– Это не твое дело. Ты сыта? Крыша над головой есть? Тебя никто не трогает? Амбалы не достают? Чего тебе еще нужно?! Живи в свое удовольствие и не лезь, куда не просят!
От возмущения у меня перехватило горло, и я почувствовала, как обида растекается красной краской по щекам.
– Зачем я тебе? Ты даже не спрашиваешь как ребенок? Значит, и он тебе не нужен? Зачем тогда все это?
– У меня башка трещит, а ты лезешь с глупостями. Ты моя жена. На этом все. Занимайся своими делами, – словно ставя точку в диалоге, рявкнул Вадим.
– Вот о делах я и пришла поговорить. Я хочу устроиться на работу. Я скоро с ума сойду от безделья!
– С ума сойдешь? – Вадим нехорошо прищурился, будто оценивая сказанное. В глазах его блеснул мрачный огонек и тут же исчез. И передо мной снова был тот Вадим, за которого я выходила замуж. Он широко улыбался, испытывающе глядя на меня.
Я попыталась расслабиться, но холодная ледышка внутри сигналила, что это делать рано.
– Зачем тебе работать? Да любая девка мечтает попасть в богатый дом и ничего не делать. Так что не придумывай себе головную боль.
– Я не любая. Я училась, для того, чтобы работать, иметь собственные средства и не выпрашивать у мужа на колготки, – возмутилась я.
– У тебя сейчас должны быть совершенно другие приоритеты. Ты ждешь ребенка и должна все делать, чтобы ему было спокойно. Дыши свежим воздухом. Наслаждайся тишиной.
Наш диалог напоминал разговор глухого с немым. Я только хотела сказать, что от этой тишины уже с ума схожу, но вспомнив нехороший взгляд Вадима, тут же прикусила язык.
– Иди, выгуливай ребенка, ешь витамины! – Вадим подтолкнул меня к выходу, и я, ошарашенная разговором, покорно, как овца, вышла за дверь. Щелкнула задвижка, означая, что второй попытки что-либо выяснить, у меня не будет.
А выяснить нужно было много чего.
Я не могла понять, куда я попала. Как и обещал Вадим, я под его защитой, меня никто не прессует, не бросает ехидные взгляды, но ощущение западни не покидало меня. Единственная призрачная радость – мне ночами снился Анчи. Он терся о мой бок и успокаивающе мурлыкал, давая понять, что с ним все хорошо.
Не то, что со мной. Надо что-то делать, иначе, подозреваю, клиника неврозов уже направление в стационар выписывает.
И я набрала Динке. Мы с ней созванивались три дня назад, я спрашивала про квартиру, а она сказала, что пока не получилось. Наш «олигарх» уехал за границу для заключения какого важного контракта, поэтому вопрос остается открытым.
И это меня сильно удивило. Если уж я нашла человека, который за меня может заключить сделку, то крупный бизнесмен вообще не должен самолично этим заниматься. Есть доверенные лица.
Но помимо квартирного вопроса, мне элементарно не хватало общения. Простого человеческого. Раньше она названивала мне сто раз в день, если был выходной и мы не встречались в институте. И ее не сильно волновало, что у меня с Платоном могут быть свои дела.
Опять больно кольнуло под ребрами при мысли о потерянной любви. Я стиснула зубы, чтоб снова не разреветься, и ткнула кнопку вызова.
– Динка, привет. Я ужасно соскучилась. Знаешь, я очень хочу, чтоб ты приехала. Снимем квартиру, устроимся на работу и будет все так, как мы планировали. Скорей уже решай там все.
– Белка, я ж тебе сказала, что все будет норм. Не суетись. Мне ж еще в институте уладить дела нужно. Давай пока, мне некогда, – отделавшись дежурными фразами, Динка отключилась. А у меня колючим ежиком заворочалось на душе нехорошее предчувствие.
Очень странное дело. Я всегда была для нее чуть ли не светом в окошке, как она говорила. А тут она практически отфутболила меня. Причем тогда, когда я очень нуждалась в добром слове близкого человека.
Несколько раз я еще попыталась с ней связаться, но результат был один и тот же. Динка, обычно ведущая праздный образ жизни, вдруг стала предельно занятой. Я даже пошутила, что готова записаться на прием, когда появится свободное окошко в плотном графике бизнес-леди.
А потом и вовсе случилось такое, что реальность встала с ног на голову.
Динка приехала сама. Она позвонила и предложила встретиться в кафе. У меня как камень с души упал. Выловив Ядвигу Эрнестовну, я сообщила ей, что хочу встретиться с подругой. Вызвала такси, хоть и дорого. Но я надеялась, что деньги у меня уже есть от проданной квартиры. Конечно, немного. Но на какую-нибудь комнату в коммуналке должно же хватить. Буду сдавать ее и, в крайнем случае, если с Вадимом ничего не наладится, переселюсь туда.
В кафешке меня уже ждал кофе с вкусными пироженками, не чета тем, которые продавались в супермаркетах у нас. Они радовали и глаз, и обоняние.
А подруга выглядела так, будто выиграла в лотерею миллион или два. Новая шикарная курточка по низу отороченная красивым мехом, похожим на мех енота и такой же воротник. Стильная прическа, макияж, чуть ли не профессиональный и в довершение образа стильной штучки – яркий маникюр.
– Динка! – восхищенно присвистнула я. – Ты красавица!
– Ну не все же время мне быть некрасивой подружкой! – презрительно фыркнула она.
– Ты о чем?! – не понимая, чем вызван ее тон, удивилась я.
– А то ты не понимаешь?! Я всегда была твоей тенью. Ты же красавица, скромница, умница. А я так, оруженосец Санчо Панса.
– Дин, ты себя слышишь? Я разве когда-то считала тебя своим оруженосцем? Это ты мной руководила, как мамочка. И я слушалась, – я недоуменно уставилась на подругу, не понимая, какая муха ее укусила.
– Вот мне и надоело быть мамочкой! Ты уже большая девочка, замужняя, так что живи, как хочешь.
Я чуть не подавилась от неожиданности. Ситуация абсурдная. Да, Динка всегда была со мной рядом, можно сказать и тенью. Но никогда я не давала понять, что я чем-то лучше. И ее претензии сейчас были вообще не к месту.
– Ээээ, а ты ничего не забыла, прежде чем отпустить меня в свободное плавание? – я имела в виду деньги за квартиру.
– А-а-а, прости. Деньги. – она поскребла подбородок, делая вид, что решает какую-то проблему и выдала такое, что у меня в глазах потемнело. – Забудь. Это моральная компенсация за годы унижений. Да, у меня еще одна новость. Но это потом. А то беременным нельзя сильно волноваться…
– Ты вот сейчас серьезно? – все еще не веря в происходящее, севшим голосом спросила я. Да, Динка не ванильная зефирка, но и не отмороженная злодейка.
– Да пошутила я. Денег, правда, я тебе не отдам. Сейчас. Я вложила их в надежный инвестиционный фонд. Естественно, по генеральной доверенности на твое имя. Ты хоть и замужем, но береженого Бог бережет. У девушки должны быть свои средства. Так что если вдруг тебя пнут коленом под зад, всегда можешь изъять свои деньги с хорошими процентами и купить себе жилье.
– Динка! Я ж чуть не родила с перепугу! Ты думай, как шутить! – испытав невероятное облегчение, я даже забыла весь бред, что она несла насчет некрасивой подружки.
– Ну извини. До интеллектуального юмора не доросли. Прикалываемся, как умеем. Чего с нас, простолюдинов взять? Пей кофе, а то остынет – это уже не кофе, а помои.
Все еще чувствуя легкое головокружение от стресса, я машинально проглотила пироженку и чуть ли не залпом выпила кофе. А мне-то казалось, что после предательства Платона и всего остального, что приключилось, стрессам я уже не по зубам. Но нет. Меня потряхивало от обиды.
– Не, ну как ты так можешь шутить! – укоризненно покачала я головой. – Надеюсь и вторая новость, вредная для беременных, тоже шутка?
– А вот тут нет. Не шутка. Смотри! Узнаешь? – Динка вынула из сумочки красный бархатный футлярчик и эффектным жестом открыла его.
Я уставилась на кольцо, засверкавшее тысячами алмазных отблесков, отразивших мерцание светодиодных лампочек.
– Откуда оно у тебя? – от изумления я открыла рот.
Это было то самое кольцо, фотку которого она же и прислала мне прямо перед всеми этими ужасными событиями. Тогда Динка мне сказала по страшному секрету, что Платон попросил ему помочь в выборе.
– Ты что-то знаешь? – сердце раненой птицей больно ударилось о грудную клетку.
– Я знаю все. Мы с Платоном женимся! – с почти детской радостью заявила подруга.
Я разозлилась.
– Дин, вообще-то мне не до шуток! Я вся на иголках, а ты опять прикалываешься! Сегодня не первое апреля
– А я и не шучу! – маленькие глазки Динки, обычно похожие на сочные добродушные маслинки, вдруг сверкнули темной злобой. – Да-да, подруга! Мы с Платоном женимся!
Я гуманитарий. Но один плюс один могу сложить. И это два. При любом раскладе. Как и два факта. Платон пропал без объяснений. И кольцо, которое он купил для меня в руке подруги. Пропал без объяснений, потому что никакими словами не оправдать то, что он сделал. И кольцо не на моём пальце…
Казалось, что из помещения выкачали весь кислород, заменив его мельчайшими пылинками раскрошенной стекловаты. Я чувствовала, что ещё немного, и хлопнусь в обморок. Сознание отказывалось воспринимать эту действительность.
Словно в кино, я видела себя, видела Динку, злосчастное кольцо, словно из проклятых сокровищ, в недоумении переводила взгляд с украшения на лицо подруги…
Со стороны, наверно, могла показаться настоящим имбецилом – непонимающий взгляд, отрешенность на лице и отсутствие реакции. Как под местным наркозом – все видишь и понимаешь, а сделать хоть что-то не можешь. Будто кто-то вырубил гигантский рубильник и обесточил всю мою нервную систему. Я зависла.
– Белка, ты меня услышала? – сквозь вату в ушах пробивается злорадный голос Динки. Услышала и поняла – это не одно и то же. Наверно, сработали какие-то предохранители, которые позволяли некоторое время не врубать мозгу ультравысокое напряжение. Поэтому до сознания не доходило. Этого просто не может быть! Как у Чехова, потому что не может быть никогда.
– Эй, подруга! Ну ничего ж не случилось?! – наверно, опасаясь, что я рехнулась у нее прямо на глазах, Динка озадачилась. – Ты же замужем?! Почему и мне не выйти? Или я должна в старых девах остаться?! Раз тебе Платон уже не нужен, значит, пусть будет мой. Справедливо же!
Умом я понимала, что должна быть какая-то реакция, какие-то эмоции. Но их не было. Полнейший ступор. Бетонный потолок рухнул на голову и размазал всю мою жизнь, весь смысл существования.
Как там говорила Скарлет? «Я подумаю об этом завтра?» Возможно. Сейчас очень больно. Чудовищно больно. Мне кажется, что эта боль втыкает свои иголки не только в душу, но и в тело. Иначе, почему я не могу сдвинуться с места? Не могу вцепиться в волосы той, с которой ели из одной тарелки, пили из одной чашки, не морщась брезгливо. Почему не могу заорать? Что в таких случаях кричат? Пошла вон! Или ненавижу?
Наверно, просто потому что не верю. Не ве-рю. Или отчаянно не хочу верить?
– Белка, не молчи! Ты же знаешь, так бывает. Любовь – любовь – а потом бац и все. Перегорело. И вспыхнуло в другом месте. Ты простишь меня?
Динка вдруг стала прежней – успокаивала, говорила, что все хорошо и ничего страшного не случилось, что бывает и хуже. Снова та Динка, с которой мы выросли. Которая была всегда рядом. Которая поддерживала и иногда бесила. Причем до такой степени, что хотелось просто наорать и распрощаться. Но я же вежливый кролик. Вернее, Бельчонок. Бельчонок, который никогда не позволяет себе выходить за рамки пристойности, который никогда не скажет: «Дура», а всегда заменит на синоним. Что-то типа «Альтернативно одаренная».
Такое ощущение, словно я наркоты нанюхалась, и сейчас у меня просто галлюцинации…
– Простишь за что?
– Ну я увела у тебя жениха же.
– Ты… увела… у меня… жениха? Все верно? – медленно, почти по слогам повторяю информацию.
Динка, похоже, не понимала, что со мной, и от этого торжествующие нотки, которые только что прямо сверкали в ее глазах, потухли. Она озадачилась.
Значит, праздник я ей испортила.
– Ну да, – нерешительно согласилась подруга.
– Окей, – на удивление равнодушно подытоживаю я результаты диалога.
Я махнула рукой, привлекая внимание официантки.
– Два стакана воды, пожалуйста!
Мое лицо будто окаменело, а мысли наоборот карусельными лошадками неслись друг за другом, так что я не успевала их отследить или уцепиться за какую-то. Я действовала будто на автомате.
Получив заказ, я выплеснула один стакан прямо в отретушированную физиономию бывшей подруги, а второй на голову.
– Ты с ума сошла?! – Взвизгнула она. – На улице ветер!
– Ну и пойди развейся.
Я флегматично пожимаю плечами, беру еще одну пироженку прямо руками, и меня не заботит, что пальцы пачкаются кремом, и смачно откусываю.
– Теперь ты не будешь говорить, что мы подруги?
– Ты чокнутая?
– Мне нужно еще что-то сделать, чтоб ты не спрашивала?
Я выразительно посмотрела на тарелку с десертом и принялась постукивать пальцами по краю стола, показывая, что готовлюсь перейти к действию.
Больше ничего не потребовалось. Где-то читала, что преступника можно отвратить от совершения злодеяния неадекватностью. Похоже, работает.
Динка вскочила со стула.
– Ты сумасшедшая!
Я хотела что-то ответить, но почему-то из горла не удалось выдавить ни одного слова, и я промычала что-то нечленораздельное. В голове помутилось. Перед глазами образовался какой-то коридор, в конце которого мне показался Платон, который собирался проткнуть ножом Анчи.
Преодолев спазм, я закричала:
– Отпусти его! Ты сволочь! Сволочь!
