Текст книги "Круглосуточно моя (СИ)"

Автор книги: Злата Тур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава 15

     Конечно, в приемной не то что нужного, никакого кофе не было. Да и приемной она была чисто номинально – совершенно не укомплектована.   Али постоянно находился в своем кабинете только тогда, когда приезжала Василиса. Поэтому сейчас ей предстояло резвой белкой нестись в супермаркет и купить все необходимое, проследить, чтоб доставили бойлер для кофе и чая. И отдышаться, прийти в себя, потому что эмоции, бушевавшие внутри нее, и нерешенные вопросы, казалось, способны разорвать ее на клочки. Просто сумасшествие какое-то! Если с кофе – это дело техники, то вопрос с мужчиной, который, как на броневике, ворвался в ее жизнь, заставлял себя чувствовать, как на сковородке. На каком уровне их отношения? Дим – Дмитрий– Дмитрий Игоревич – ???

      Действительно, на один день пришлось слишком много потрясений.  Еще чуть-чуть, и она свалится без сил. Или все же – еще чуть-чуть, и этот безумный день закончится?!

      Сделав,  наконец, ароматный напиток, по странному стечению обстоятельств, ставший мощнейшим афродизиаком для Дорохова, Влада тихонько постучала в дверь.

    – Да, Влада, входи.

   – Ваш кофе, Дмитрий …Игоревич! -??? – язык едва повернулся назвать по имени отчеству человека, который поил ее сладким чаем и практически вытирал слезинки. Все внутренние метания отразились на ее лице, и, смешавшись с усталостью, снова ввергли Дорохова в состояние, близкое к эмоциональному «оргазму».  Взгляд Влады сочетал и растерянность, и благодарность, и едва уловимую нежность, и вопрос…

     – Спасибо, – он поднялся из-за стола навстречу девушке. Взяв из ее рук чашку, он сделал несколько глотков. – Вот как тебе это удается, объясни?

Испуганный взмах ресниц, и облегченное «Фух» про себя – Дорохов не собирался ее ругать. Наоборот, его глаза словно ласкали теплым отсветом.

–Что удается? – мягкая улыбка с милым румянцем заставили мужчину опять вспомнить «Дорохов, следи за дорогой», потому что сжатая пружина  желания уже готова была выстрелить от одного звука ее голоса.

  – С ума меня сводить, вот что! Дмитрием Игоревичем я не могу уже быть по определению, так как взял на себя обязательства защищать и оберегать тебя взамен на твое полное послушание, – с деланной суровостью  отчеканил он.

    Влада наконец-то вздохнула свободно и  лукаво улыбнулась.

    – Как вам будет угодно, Дмитрий Игоревич! Попозже определим границы моего полного послушания, –  она поняла и приняла условия игры, которая заводила Дорохова. Такой сильный, независимый, жесткий, когда нужно, нашел в ней свой антипод, свою тихую гавань. Уютное убежище для души, где его будут принимать хозяином положения не потому, что так надо или ситуация обязывает, а по доброй воле, потому что есть потребность – мягкой волной ласкать суровый каменный утес. Влада осознала, что Дим внутренним чутьем угадал ее потребность довериться мужчине, быть под его защитой и не качать права.

     Они совпали по главному критерию,  как Инь и Ян, как твердость и мягкость, как волна и камень.

    Конечно, счастье ее будет недолгим, но сколько бы оно ни продлилось – оно будет. Она преодолеет стыд, боль, лишь бы только не оттолкнуть Дима. И снова «Ну, пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!» – она попросила у Вселенной, чтобы все было хорошо.

    И это самое Все просто не могло быть не хорошо! Сейчас оно смотрело радостными серыми глазами и едва не урчало, как кот от удовольствия.

    – А ты сама что-нибудь ела за сегодня, кроме чая с пироженкой? – отставив чашку, чтобы взять ее за руку, спросил Дим.

     Влада немного растерялась. Как непривычно, необычно, до тревожно– восхитительной дрожи где-то под ложечкой, было осознание того, что  о тебе заботятся.

     – Я не хочу, – сказала она правду. – Я устала, – вдруг вырвалось у нее. Она испуганно кинула взгляд на Дима – от  мужа за такое слово можно было стопроцентно огрести на свою попу злоключение.

     – Прости, я загонял тебя. Давай на море сходим, освежимся, а потом и аппетит придет, – Дорохов, от того, что Влада больше не пытается убежать,  светился, как стопятидесятиваттная лампочка.

     – Давай.., – Влада опять хотела добавить  – «те», но прикусила язык. – Я сейчас переоденусь.

      – Я с тобой. Боюсь, чтоб ты не сбежала. Все равно я у тебя уже был и еще буду,– безапелляционно заявил он.

     – И я теперь всегда должна буду говорить «Слушаюсь и повинуюсь»? – с притворной обреченностью спросила Влада. Она не боялась, что в номере он будет приставать к ней.

    – Конечно, моя женщина!

     – А ты  на море прямо так пойдешь? В туфлях, в брюках, без плавок?

    – А откуда ты знаешь, что я без плавок? – коварно прищурился Дорохов.

    Влада хватнула воздуха, ей показалось, что  от смущения сейчас забудет, как дышать.

  – Я не знаю, я имела в виду купальные,– пробормотала Влада и начала заливаться краской, приведя мужчину в неописуемый восторг. Ценой неимоверных усилий он держался, чтобы не схватить ее в охапку  и … «Угомонись, купаться идем!» – остудил пыл его внутренний голос.

    -Ладно, ты права, я зайду за тобой. Дверь на закрывай.

Подгоняемый желанием увидеть тонкую фигурку девушки без юбко-блузок, он переоделся почти как в армии – и спичка бы не успела прогореть. И вошел в комнатку, застав ее в интересном положении – стоя на коленях она тянулась рукой под кровать, пытаясь достать заколку, которая самым бессовестным образом запрыгнула туда. Ее купальник, целомудренно закрывавший плечи и ключицы, сейчас оттопырился, и Дорохов, едва не выматерившись, увидел кусок татуировки.

      Ухватив девушку за талию, он поставил ее на ноги и, не спрашивая разрешения, стянул купальник с плеча.

      Влада зажмурилась от страха, а Дорохов скрипнул зубами от злости.

      -Это он заставил сделать? – глухо, едва сдерживая бешенство, спросил он.

       Девушка, дрожавшая от стыда и унижения, которые все равно ей предстояло пережить когда-то, смогла только молча кивнуть.

Будто боясь обжечься,  Дим вернул купальник на место и порывисто прижал к себе готовую разреветься Владу. Успокаивающе гладя ее по голове, он сказал:

       – Готовься передачки в тюрьму носить. Я его прибью.

      – Вот же сука! И ты поэтому от меня бегала?

     Влада шмыгнула носом, хотела кивнуть, но Дим бы сверху этого не увидел, так как она уткнулась ему в грудь. Душа разрывалась от страха. Сказать сейчас всю правду или еще отложить. Про татуировку уже сам узнал. Вот зачем ему такое счастье? Для него тоже слишком много потрясений. Думал, что она просто капризная недотрога, а она настоящий ящик Пандоры. Сколько она еще принесет ему огорчений? И сколько он сможет выдержать? Ей стало так жалко себя, что слезы невольно закапали из глаз, намочив футболку обнимавшего ее мужчины.

       Дим отстранился, держа ее, как куклу, на вытянутых руках.

    – Ну что опять? – попытался он сделать вид, что ничего не произошло. Однако сам терпеть не мог фальши, поэтому непринужденностью в его вопросе и не пахло. Он просто пребывал в эмоциональном шоке. Услышать, как какой-то урод измывался над его девочкой, (а теперь он уже был уверен, что дело скандалами не ограничивалось), это не то, что хочется слышать, знать. Он, как дурак, размечтался о девственнице, которая была бы чистым листом, а влюбился в запуганного, травмированного подранка.

     Сейчас от бешенства ему хотелось что-нибудь расколотить, сокрушить, куда-нибудь свои кулаки всадить или в кого-нибудь, вернее, он знал в кого.

       Но надо сдержаться, иначе она закроется в свою раковину , потом не достанешь. Он должен выслушать, нужно пережить с ней эту гадость и освободить ее душу от гнета не своей вины.

     Приложив ладони к ее лицу, он осторожно вытер слезинки, указательным пальцем провел по носу, легонько ткнув в кончик.

    – Ну –ка выше нос! Ты мне все сейчас расскажешь, и мы забудем об этом. Договорились?  – Хотя он понимал, что Влада хочет не просто рассказать, а именно оправдаться. Не каждая девушка носит татуировку «Собственность г-на Угличского». Единственное, чем он мог облегчить ее моральные терзания – это показать ей свое твердое желание защитить. Хотя его постоянно преследовало и другое твердое желание, которое временами от паха простреливало чуть ли не в мозг. Вот и сейчас нужно прижимать ее к себе, а показывать возбуждение совершенно недопустимо. Как ни крути, от любого контакта с ее телом, его член норовил подняться по стойке «смирно». Сцепив зубы, он сел на кровать и снова усадил к себе на коленки, практически целомудренно поглаживая по спине.

      – Мы пошли на новогодний корпоратив к ..мужу на работу. На мне было длинное платье с открытыми плечами. Ему не понравилось, что все на меня глазели и приглашали танцевать. Дома он устроил мне проверку на прочность. Обвинил меня в том, что я распускаю хвост перед чужими мужиками, провоцирую, веду себя как ..проститутка. И он не удивится, если я загуляю с кем –нибудь. В общем, обрисовал мой моральный облик так, что мне самой стало гадко от себя. Мне пришлось извиняться, но он не реагировал. Я плакала, мне было обидно, что он не слышит меня. И я не знала, как убедить, что у меня ничего такого и в мыслях не было. Тогда он соизволил заговорить и сказал, что готов простить, если я докажу ему свою преданность. Я, конечно, согласилась – быть виноватой – это не выносимо. И он тут же нашел мастера, который приехал на дом и сделал татуировку. Причем, я была настолько расстроена и подавлена, что даже не спросила, что я буду всю жизнь носить. А мастеру он показал на бумажке. – Все это Влада выпалила на одном дыхании, будто эта тайна жгла ее изнутри. Ее речь прерывалась всхлипываниями. И у Дорохова самого не раз перехватывало дыхание.

   – Какой же ты несмышленыш еще! Удивительно просто. Тот, кто настойчиво доказывает, что ты в чем –то согрешила, не справедливости добивается и не доказательств твоей непричастности, а просто насаждает чувство вины. Чтобы наслаждаться вкусом власти, – начал было умничать Дим, но вовремя опомнился. Девочка нуждалась просто в поддержке, а никак не в нравоучениях. Он прошелся легкими поцелуями по ее лицу, избегая губ. Влада, расценившая это как брезгливость, напряглась. Все? Он больше не хочет быть с ней? Она запаниковала, но Дим, каким-то сверхчутьем угадывавший ее мысли, поспешил исправиться. Он прижался к ее обиженно дрогнувшему рту, так же аккуратно поцеловал и крепче притянул за талию.

  Призвав на помощь всю свою выдержку, представил, что он на шпионском задании и должен изображать гея, у которого по определению в такой ситуации штаны не будут топорщиться. Вот удивительно – как тело и душа находятся в прочной привязке. Отвлекся на физиологию – и боль чуть утихла.

     – Все позади, – сфальшивил он. Все совсем не позади. Все только начинается. Что делать с татуировкой? Уподобиться ее мужу и потребовать чтоб избавилась? Она снова примет это за насилие. Убедить в том, что все нормально? Какой на хрен нормально? Его передергивало от мысли, что на его девушке клеймо другого мужчины.

    Тут уже Влада, словно прочитав его мысли, хлюпнув носом, тихо, будто боясь что он не поверит, сказала:

    – Я не успела от нее избавиться, потому что, сбежав от мужа, я сразу поступила на работу. И у меня еще не было отпуска. Я обязательно избавлюсь или сверху другую набью, – Влада непроизвольно передернулась, и Дим понял, что ей не в удовольствие терпеть физическую боль. Но ради него она готова на это. Сука! Заходившие, как мельничные жернова, желваки Дорохова выдали его бешенство. Получается, он тоже требует от нее жертвы! Без него ходила б она в своих монашьих блузках. Нет, он не требует, но ждет. Было от чего прийти в ярость…

    – На этом твои глупенькие боязнелки закончились? – Дорохов хотел услышать «Да», однако безупречной интуицией чувствовал, что это только вершина айсберга. И что делать? Устроить вечер откровений, чтоб потом не было сюрпризов? Хотя он вспомнил, как она стекла по стеночке от его наезда, видать напомнил ей мужа. Психика – вещь тонкая. Если сейчас еще пару скелетов из шкафа достанет, потом трудно будет в себя прийти. О себе он не думал. Он взялся защищать эту хрупкую, трепетную девочку, и он будет это делать.

       – Только , пожалуйста, не говори ничего! Я взрослая девочка, и все понимаю. Поэтому договариваемся на берегу, пока у нас ничего не было – речь о женитьбе мы не заводим. Никогда и никак, – словно ныряя в ледяную воду, решительно начала Влада.

    И предупреждая возмущения Дима, она накрыла его рот своей ладошкой.

    – Я страшно боюсь потерять тебя, не успев обрести. Но я должна объяснить, почему я такая, почему со мной все сложно. Я сама виновата, но я думала, что смогу терпением смягчить характер мужа, но получалось только хуже. За провинности он наказывал меня. Ремнем. И секс с ним был для меня тоже наказанием. Я просто терпела. А с тобой …, – Влада запнулась, подбирая слова. – Я хочу быть с тобой. Так долго, насколько это возможно. И последнее. Я бесплодна.

      Давно он не получал под дых. Ни физически, ни тем более морально. Сейчас он реально почувствовал, что не может ни вдохнуть, ни выдохнуть. Хотя судя про той прелюдии, которую ему нарисовала Влада, можно было ожидать чего-то зловещего, жуткого. Бл@ть, закопанный расчлененный труп, съеденная собака в голодный год, отнятая у старушки пенсия. Мерзость, гадость, ужас – казалось не так могут выбить дух, как это вот бытовое, будничное, которое встречается чуть ли не через раз – я бесплодна. Вкупе с наказаниями ремнем и насилием – именно так выглядит секс, когда женщина лишь терпит, – словно ножом резануло по сердцу.

    Не спрашивая разрешения, в мозгу его давно поселилась картинка – пара головастиков (он даже не потрудился определить пол) с лучистыми голубыми глазенками и одуванчиком светлых волос над головой.

     И теперь он эту картинку должен убить. На секунду убрав с ее талии руки, он завел их за спину себе и сжал кулаки с такой силой, что хрустнули пальцы. Хотелось головой приложиться о стену, чтоб только не долбил внутри этот настырный дятел, который отстукивал – «не бывать счастью, не бывать счастью».

      Сдерживаясь из последних сил, чтобы резко не выплеснуть распирающий до боли воздух, он постарался осторожно, чтоб не привлечь внимание девушки, выдохнуть.

    Дорохов в бизнесе, бывало, решения принимал молниеносно. Ибо от этого часто зависел успех. Здесь та же ситуация. Одно неверное слово, жест – и доверие, хрупкий мостик к которому он только сегодня выстроил, рухнет в бездну без малейшей возможности восстановить. Нужно срочно восполнить кредит доверия, который ему выдала эта маленькая и такая настрадавшаяся девочка. И он уже дал слово ее защищать и оберегать. Мужское слово.

     Он аккуратно пересадил Владу со своих коленей на кровать и даже на физическом уровне почувствовал, что от нее в этот миг пахнуло ледяным отчаянием. И немудрено!

  Опустившись на корточки перед ней, чтоб не с макушкой разговаривать, а видеть ее глаза, он взял ее ладошки. Они были холодные и почти синие от того, что кровь, наверно, вся вломилась в ее испуганное сердечко, грозя разорвать его печалью.

     – Глупый, испуганный маленький воробышек! Я, по-моему, русским языком сказал, что буду заботиться о тебе до тех пор, пока нужен буду. При любом раскладе. И голову оторву любому, кто посмеет тебя обидеть. И по полочкам. С татухой поступай так, как посчитаешь нужным. С сексом разберемся. Я буду осторожен. У нас будет все замечательно, потому что ты моя девочка, я это чувствую всеми частями себя. Кстати о частях. Ты бесплодна. Ну, вот что есть, то есть. Глупо переть против фактов. У меня тоже есть недостаток.

       В начале его речи Влада не могла поднять глаз, боялась, что скопившиеся слезы снова хлынут  через край. Но тут она сморгнула, вытерла ладошкой мокрые дорожки и недоверчиво уставилась на Дима.

     – Ну что ты на меня так смотришь?! Я тоже не хотел тебе говорить, думал, в темноте не заметишь. У меня член кривой!

      – Что? – с этим изумленным полушепотом, казалось, вырвалась большая часть боли и отчаяния.

      – Член кривой. Хочешь, покажу, – и он, дурачась, потянулся к ремню.

    Влада едва не задохнулась от взорвавшегося в груди фонтана радости.

Ее трясло от мысли, что Дим не только не оттолкнул ее, но и с самой проблемы снял статус «Архиважно», заменив на обыденное «С этим живут».

И как он это сделал! Эмоции зашкаливали,  и она снова готова была из глаз исторгнуть Ниагару, однако предупреждающий взгляд Дима, словно горячий ветер осушил слезы.

    – И не вздумай! Теперь я за тебя отвечаю. А то мы с тобой так до моря не дойдем.

   Дим встал, поднял за талию Владу  и прошелся губами по ее лицу, по контуру рта. Провел ладонью по шее, огладил плечо, затем провел пальцем по яремной впадинке и скользнул вниз, под закрытый купальником участок кожи.

      – Девочка моя, – промурмыкал он ей в ухо, потянув губами мочку и слегка прикусив ее. Влада выгнулась от неожиданной ласки. – Я постараюсь быть терпеливым, но надолго меня не хватит. Я и сейчас едва удерживаюсь, чтоб не стащить с тебя все и не заласкать до звезд в глазах.

      – Я ценю твою сдержанность. И я тебе очень благодарна, – Влада потянулась к его губам, но вспомнив свои неуклюжие попытки отвечать на поцелуй, просто коснулась его шеи.  – Купаться идем?

     Влада хотела бы, чтобы Дим дал волю своим желаниям, и в то же время панически этого боялась. То, что придется брать у Василисы уроки соблазнения, сомнений не вызывало.

– Идем, – нехотя согласился мужчина, понимая, что охладиться просто необходимо. Иначе он готов наброситься и чего доброго испугать этим. Ему придется потихоньку, сантиметр за сантиметром завоевывать, подчинять себе ее тело.

    Ушки, шея, талия, попа – уже знакомы с его голодными руками. Мужчина почувствовал, как от мозга отливает кровь и стремительно несется к паху. Скорей на море! Ибо если он спугнет ее, потом получит во владение английскую леди, которая, как известно, «в постели не дышит». Нет уж! Ему нужна отзывчивая, страстная, податливая!

     Пока они выясняли отношения, солнце уже давно село за горизонт, и темнота приветливо встретила их на пляже. Они остановились у кромки воды, наслаждаясь мягким шелестом волн.

     – Ты купалась голышом когда-нибудь? –провокационно улыбнулся Дим и сделал вид, что готовится стащить плавки вместе с легкими брюками.

      Он едва не зажмурился от удовольствия, представляя, как покраснела Влада.

       – Эй, Дорохов, не вздумай тут светить своим хозяйством! Здесь моя женщина! – послышался с пирса насмешливый голос и тут же возмущенное женское шипение: – Я еще не согласилась стать твоей женщиной!

      – Да, Ден, научил тебя на свою голову, а ты и батьку обскакал! Я еще только ритуальные танцы исполняю, а у него уже его женщина есть!

       – Никого у него нет! Это…, – голос замолк, и вскоре послышался легкий стон.

      Владе показалось, что железные обручи печали, сковывавшие ее сердце, начинают разламываться, осыпаться ржавыми кусками, давая возможность вздохнуть глубоко и свободно. Эта шутливая пикировка друзей умилила ее. Она со страхом вспомнила свое эмоциональное подземелье, в которое заточил ее муж.

   Какое счастье, что можно открыто смеяться над приколами близких ей людей, быть беззаботной! Какое счастье, что у нее есть Дим.

        *****

А Василиса, неожиданно для себя подчинившаяся мужчине, попыталась побрыкаться, соблюдая приличия. Однако губы Дениса были так настойчивы и так горячи, что у нее не хватало духу оторваться от них, уйти в глухую защиту. И сам он был так не похож на всех ее многочисленных дойных коровок, что девушка почувствовала себя совершенно непривычно, и от того растерялась. С Денисом не она доминировала, жестко дирижируя всем процессом, а просто позволила себе быть ведомой, желанной и свободной от диктата холодного расчета.

      Все, кто покупал ее расположение, знали, что рано или поздно она уйдет. Денис же вел себя так, будто был уверен, что она никуда от него не денется. И эта уверенность невероятным образом передалась и ей. И еще она поняла, что этот мужчина, всецело доверяя, никогда не задаст ей лишних вопросов.

       И сейчас, чувствуя, как от поцелуя мельтешат светлячки в глазах, как неуклонно подбирается к груди уверенная рука, она ерзала от захлестнувшего желания.

      Отдаться на волю страсти – то значит отказаться от отеля. Нажать кнопку ВКЛ в мозгах  и выбрать отель – значит отказаться от единственного мужчины, чей сканер смог считать ее штрихкод….