Текст книги "Полюби меня"

Автор книги: Злата Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава 3

Катя едва сдерживалась от рыданий, зная, что сделает только хуже для Леши, если не сыграет убедительно. Как только открылась дверь квартиры, Леша заключил ее в крепкие объятия.

 – Как же я соскучился, – прошептал он, зарываясь лицом в ее волосы.

Последние две недели он провел в командировке, вернувшись лишь вчера, и они все это время не виделись. Катя прикрыла глаза и на короткий миг позволила себе насладиться их последними объятиями, после чего аккуратно сбрасывая с плеч его руку, отстранилась.

 – Я не одна, Леш.

Леша только сейчас заметил стоящего за ее спиной Демьянова.

 – Блин, я даже не заметил. Заходите, что же мы на пороге стоим. Я Алексей, а Вы?

 – Андрей. Мы ненадолго, но лучше все же зайти.

 Они вошли в квартиру, и, разувшись, направились в гостиную.

 – Катюш, мы же собирались вместе провести весь день. У тебя какие-то дела? – спросил Леша, подозрительно поглядывая на вальяжно устроившегося, как у себя дома, Демьянова.

 Катя не могла выдавить из себя ни слова. Как сказать любимому человеку, что она его больше не любит и уходит к другому?

 – Нет у нас никаких дел, но Катя должна сообщить тебе нечно важное, – ответил за нее Демьянов.

 Он развалился в кресле, как король, ожидающий начала спектакля и его глаза сверкали таким явным удовлетворением, что Катя разозлилась. Она была совершенно права, назвав этого человека монстром.

 – Андрей, ты не мог бы подождать меня в прихожей? – сказала она, пытаясь подавить злость. – Это очень деликатный разговор и мне было бы намного легче, если мы с Лешей останемся наедине.

 Видя, что он хочет возразить, она тут же добавила:

– Пожалуйста, Андрей, прошу тебя! Я недолго, обещаю.

Демьянов встал и молча вышел, одарив ее напоследок предупреждающим взглядом.

 – Что происходит, Катя? Кто этот Андрей?

Катя заставила себя посмотреть в недоумевающие глаза Леши и взяла его за руку.

 – Прости меня, Лешенька. Мне очень жаль.

Из глаза вырвалась непрошенная слезинка, которую она быстро вытерла и продолжила, пока он не перебил ее:

 – Я давно пыталась тебе сказать, но не смогла. Мы ведь так давно вместе. Ты для меня уже родной человек, я люблю тебя, но не так, как должна любить девушка своего парня. Я и раньше задумывалась об этом, но встретив Андрея, поняла, что давно уже не влюблена в тебя. Я не хотела тебе изменять, но не смогла ничего поделать с чувствами, которые начала испытывать к Андрею. Через неделю мы с ним женимся, а мы с тобой должны расстаться. Прости меня, если сможешь. Леш…

 Она не смогла удержать всхлипа.

 – Это невозможно, – неверяще прошептал он. – Это розыгрыш? Конечно, это розыгрыш. Я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы понять, когда ты врешь. Это так-то ты встречаешь своего парня после долгой разлуки?

 Он расслабился и потянулся, чтобы обнять ее, но Катя отпрянула назад.

 – Нет, Леша. Пожалуйста, попытайся понять! Я так не хотела причинять тебе боль, пыталась забыть его, но не смогла. Я сделала бы несчастными всех нас, со временем ты понял бы, что я изменилась. Наши отношения изжили себя.

 Леша отшатнулся от нее.

– Ты это серьезно? Как ты можешь такое говорить? У нас все было хорошо, никогда не было никаких проблем. Мы хотели съехаться. Ты сама настаивала на этом! Мы любим друг друга, я знаю. Что ты несешь, Катя? Это не ты. Я знаю тебя.

 Он схватил ее за плечи и встряхнул.

– Это твой отец, да? Он заставил тебя? Я не верю ни единому твоему слову! Нет проблемы, которую нельзя решить. Расскажи мне все. Ну же!

 Катя разрыдалась и оттолкнула его.

– Прости, прости меня! Это правда. Я больше не хочу быть с тобой. Прости!

Она развернулась, чтобы убежать, но Леша схватил ее сзади и обнял, схватив за руки и полностью обездвижив.

 – Пожалуйста, Катя! Это не может быть правдой. Мы любим друг друга. Скажи, что лжешь! Скажи! Я люблю тебя, Катя. Так сильно люблю. Ты вся моя жизнь. Не уходи, пожалуйста!

 Катя, рыдая, пыталась вырваться из его объятий, но он не отпускал, отчаянно хватаясь за нее и зарываясь лицом в ее волосы. Внезапно, в поле ее зрения появился Андрей с пылающимим от злости лицом. Он отшвырнул от нее Лешу и тот упал на, стоящий позади него, диван. Боясь, что они начнут драться, Катя изо всех сил вцепилась в руку Демьянова.

 – Пожалуйста, не надо! Просто уведи меня отсюда.

 Выругавшись, Демьянов схватил ее за руку и вывел из квартиры под крики Леши, умоляющего ее вернуться. Сотрясаясь в рыданиях, Катя даже не заметила, как ее усадили в машину. Погребенная под волнами душевной боли, она плакала, не в силах остановиться, а потом, уставшая и опустошенная, незаметно для себя уснула.

***

 Проснулась Катя уже в своей постели. Ее сумка лежала рядом с ней и, достав из нее телефон, она увидела, что уже десять вечера. Ее мобильный был выключен весь день и, как только она его включила, пришли уведомления о сообщениях и вызовах. Почти все от Леши. Не найдя в себе сил просмотреть их, она, не глядя, все удалила и отправила ему последнее сообщение:

«Прости меня и забудь. Через неделю я стану женой Андрея. Живи дальше, пожалуйста, и будь счастлив!»

После чего заблокировала его номер.

***

 Всю неделю, оставшуюся до свадьбы, Катя избегала Демьянова, хотя тот и пытался с ней встретиться. Леша тоже настойчиво пытался до нее дозвониться, используя чужие номера. Он даже дважды заявлялся к ней на работу, но отец предупредил охрану, чтобы его не пускали. Когда он чуть не перехватил ее на выходе из здания вечером, Катя решила больше не ходить на работу, пока свадьба не состоится. Как только она станет чужой женой, Леша примет тот факт, что она сказала ему правду в тот день и не захочет ее больше видеть. За столько лет, проведенных вместе, она достаточно изучила его характер. Предательства он не простит.

 Каждый день отец Кати начинал с приготовления для нее завтрака и просил прощения. Он ходил вокруг нее на цыпочках, когда находился дома, а на работе пытался не попадаться ей на глаза. Катя, не злопамятная от природы, не могла долго злиться ни на кого, и через пару дней простила отца. Это был самый длинный бойкот в ее жизни. Обычно она таяла уже через два часа и прощала все и всем, но то, что сделал отец, было гораздо серьезнее любой детской и подростковой обиды. Катя где-то слышала, что мозгу для того, чтобы адаптироваться к новым обстоятельствам, нужно три дня. За три дня, прошедшие с тех пор, как она поговорила с отцом в офисе, она пережила все стадии принятия. Конечно, она не умирала, но все то, о чем говорил Кюблер-Росс, можно было применить к человеку, чья счастливая беззаботная жизнь разрушилась в мгновение ока. Катя не могла думать ни о чем, кроме Леши, Демьянова и через что ей придется пройти, прежде чем этот ад завершится через пять лет. Ее снедала постоянная тревога и она никак не могла отвлечься ни на работе, ни дома. Она не могла уснуть ночью, не могла есть. Катя думала над способами избежать этой свадьбы, но все было бесполезно. Выхода не было. На четвертый день она проснулась и, с удивлением поняла, что смирилась. Тревога ушла, уступив место ледяному спокойствию. Как будто так и должно быть и счастья в ее жизни никогда и не было. Теперь, каждый ее день на протяжении следующих пяти лет будет начинаться так же. Без единого проблеска радости, наполненный смирением того, что ее жизнь – полное дерьмо.

От автора: Дорогие читатели, если Вам нравится моя книга, то пожалуйста, нажмите кнопку «Мне понравилось»! Автору очень важен отклик читателей в виде лайков и комментариев, ведь он вдохновляет на дальнейшее написание)

Глава 4

За два дня до свадьбы Катя с отцом поехала в офис Демьянова, чтобы подписать новый образец брачного договора. Все свои условия она выслала ему на почту  и, с тех пор, он не давал о себе знать, хотя до этого изводил ее звонками и сообщениями, как и нанятый им свадебный организатор. Катя наотрез отказалась участвовать в подготовке к свадьбе, но они все равно не оставляли ее в покое, спрашивая мнение о декорациях, торте и прочей ерунде. Ей было совсем не до этого. В итоге, Демьянов сам сделал выбор, даже в отношении ее свадебного платья, ведь Катя наотрез отказалась ехать в салон и не примерила ни одно, из доставленных ей на дом, платьев. Все эти дни Катя тщательно обдумывала свои условия, пытаясь максимально обезопасить себя от Демьянова, ведь судя по его взглядам и поведению, он ожидает от нее исполнения супружеских обязанностей. Ей обещали не принуждать ее ни к чему, но если по договору она обязана родить через три года, то неужели Демьянов надеется, что она по своей воле согласится спать с ним? Утешало то, что в договоре не было уточнено, как она должна зачать. Если Демьянов этого не предусмотрел, то она вполне может потребовать, чтобы ей сделали искусственное оплодотворение, когда придет срок.

 В кабинете Демьянова присутствовал еще один человек, кроме него самого. Его представили как нотариуса. Катя даже имени не запомнила, так она была взвинчена. Нотариус явно чувствовал себя не в своей тарелке, ее отец был мрачен, а Демьянов просто светился удовлетворением, как кот, наевшийся сметаны.

 – Екатерина Станиславовна, пожалуйста, ознакомьтесь с содержанием договора и поставьте свои подписи, – протянул ей бумаги нотариус. – Юристы составили договор максимально просто, но если Вам что-нибудь будет непонятно, то я объясню.

 Катя взяла договор и попыталась сосредоточиться. Она боялась что-нибудь упустить.

 – Я хочу, чтобы отец тоже прочитал договор, – сказала она, обращаясь к нотариусу. Демьянова она игнорировала с момента, как зашла в кабинет.

 – Конечно. Он может взять второй экземпляр. Андрей Константинович уже ознакомился с ним.

Нотариус протянул еще один договор ее отцу. Папа ободряюще сжал ее руку и погрузился в чтение.

 Согласно договору, между Катей и Демьяновым заключался брак сроком на пять лет, по истечении которых обе стороны имели право развестись. Кроме условий, указанных в первоначальном договоре, который ей показывал отец в тот день в его офисе, они также добавили все условия Кати и несколько условий Демьянова. Демьянов не имел права принуждать ее к физической близости, не мог претендовать на ее имущество, и в случае рождения у них детей, она имела право на равноправную опеку над ними. Она должна была жить с Демьяновым на протяжении всего их брака, вне зависимости от того, в каком городе или стране он будет проживать. Она обязана была спать с ним в одной кровати, подразумевая под этим пунктом лишь совместный сон. Катя не имела права ничего рассказывать об их супружеской жизни, о брачном договоре и обо всем, что имело какое-либо отношение к частной жизни Демьянова никому, даже своему отцу, кроме того, что он уже знает. Катя должна была выходить из дома только в сопровождении телохранителя. Любое нарушение каждого из пунктов договора влекло за собой уплату неустоек крупных размеров и, если Демьянов мог себе это позволить, то ей придется вести себя очень осмотрительно, так как ее отец не мог позволить себе такие расходы. Он попросту был на мели, а компания все еще находилась на грани краха. Катя была не согласна с пунктом, касающимся телохранителя и совместного сна, но долгие споры по телефону с Демьяновым ничего не дали и эти пункты были внесены в договор. Она посмотрела на отца, безмолвно спрашивая его мнения и, когда тот одобрительно кивнул, скрепя сердце, взяла ручку и поставила подписи на всех экземплярах.

***

 В день свадьбы Катю разбудил отец громким стуком в дверь. На часах было всего-то семь утра.

 – Катюш, вставай! Мне звонил Андрей, к восьми здесь будут стилисты, – сказал он, чуть приоткрыв дверь.

Катя простонала и поглубже зарылась в одеяло. Ей не нужны были никакие стилисты, она вообще не собиралась наряжаться на это представление. Хватило бы минимального мейка и распущенных волос. Согласилась же она надеть пафосное платье, которое подобрал ей ее жених-гад. Но разве его переубедишь? Их свадьба должна была освещаться прессой и только поэтому она согласилась подыграть Демьянову. Не хотела портить репутацию отца. Она-то надеялась, что они просто распишутся в ЗАГСЕ, но нет. Демьянов решил закатить большую вечеринку на 500 избранных гостей в живописной загородной усадьбе 19 века. Самое обидное было в том, что Катя, с детства представлявшая свою свадьбу и мечтавшая о ней, как о самом незабываемом празднике в жизни, пришла бы в восторг от всего этого, имей она хоть мизерное желание выйти замуж за Андрея Демьянова.

 Приняв душ, она позавтракала очередным кулинарным шедевром отца – ее любимыми драниками с черникой. Он уехал, сославшись на срочное дело и пообещав вернуться к тому времени, когда нужно будет выезжать. Как только она села высушить волосы феном, приехали стилисты, которых прислал Демьянов. Они тут же принялись за дело.

 – Андрей Константинович дал нам указания насчет Вашего сегодняшнего образа, но может, у Вас есть какие-нибудь пожелания?– спросила визажист, прежде чем начать накладывать макияж.

До нее над ней уже потрудилась другая девушка, сделав прическу в греческом стиле. Длинные светлые волосы Кати высушили, накрутили и уложили в обманчиво небрежный пучок.

 – Мне все равно.

Если девушку и удивил такой ответ, та благоразумно промолчала и принялась за дело. Когда она закончила, Катя посмотрела в зеркало и как-то отстраненно отметила, что выглядит действительно хорошо. Круги под глазами замазали, глаза выделили, а скулы полыхали нежным, едва заметным румянцем, который вполне можно было  принять за настоящий. Девушки помогли ей надеть платье и ушли. Демьянов выбрал для нее традиционное белое платье принцессы. С тугим корсажем, приподнявшим и зрительно увеличившим ее грудь и пышной юбкой из струящейся ткани. Платье было роскошным и очень дорогим, от известного бренда, но Катя не получила от него того восторга, которого можно  ожидать от невесты. Да, она выглядела умопомрачительно, но как-то бездушно. Возможно, все дело в ее безразличном выражении лица, но Катя не могла заставить себя хоть что-нибудь почувствовать. Ей хотелось разозлиться или разреветься, испортив к черту свой макияж, но в груди словно все застыло, превратившись в глыбу льда. Катя пребывала в странном оцепенении. Как будто наблюдала за всем, что происходит откуда-то издалека, не принимая в этом участия. Она села на свою кровать и стала спокойно дожидаться отца.

***

 Как только они подъехали к усадьбе, из дома начали валить толпы людей, желающих встретить невесту, во главе с самим женихом. Катю начали знакомить, как только она вышла из лимузина и ступила на ковровую дорожку. Единственная сестра Демьянова, девочка-подросток лет четырнадцати-шестнадцати, порывисто обняла ее и тут же извиняясь, отстранилась, проверяя, не помялось ли Катино платье. Родителей у Демьянова не было, но были другие многочисленные родственники, которые наперебой что-то тараторили, пытаясь поближе встать к невесте. Катя не сразу поняла, что их снимают. Со всех сторон на нее были направлены камеры и телефоны. Обняв за талию, Демьянов повел ее в дом, где знакомство продолжилось. Катя не запомнила не лиц, не имен людей, которых ей представляли. Голова была словно в тумане и стоило бы забеспокоиться, но ей было все равно. Демьянов что-то говорил ей и она лишь кивала или отвечала односложными ответами. Время текло как-то странно. Вот, она позирует с женихом для фотографа у живописной беседки в саду, а уже через какие-то мгновения папа вкладывает ее ладонь в руку Демьянова и тот усаживает ее на стул перед регистратором. Вспышкой мелькает поцелуй от новоиспеченного мужа, который затягивается, вызывая смешки гостей, хотя она едва ему отвечает. Демьянов, взяв на руки, относит ее в какую-то комнату и встряхнув за плечи, что-то требует, но она не понимает, чего тот хочет и может только отмахиваться. Приходит папа и они кричат друг друга, после чего она оказывается за праздничным столом. Катя послушно ест из рук Демьянова, хотя есть ей совсем не хочется. Потом они танцуют и ее ослепляют вспышки камер. Гости начинают что-то кричать и Демьянов целует ее. Он часто целует ее на протяжении вечера, но Катя не злится. Ей все равно. И это такое хорошее чувство. Позже Катя снова едет в машине, но уже не с отцом, а с Демьяновым. Он снова берет ее на руки и заносит в дом, но это не ее дом. Когда они оказываются в спальне, Демьянов раздевает ее и укладывает в кровать. Мелькает мысль, что ей нужна пижама, но она быстро проходит. Катя лежит в постели, рассматривая рисунок на обоях. Демьянов просит ее поспать, но ей совсем не хочется. Постепенно, оцепенение, сковавшее ее тело, проходит, Катя начинает что-то чувствовать, но прежде, чем ее сознание достаточно проясняется, она ускальзывает в сон.

Глава 5

 Проснулась Катя утром от шума. Голова была тяжелой, как после похмелья. Оглядевшись и поняв, что находится в чужой спальне, она сначала испугалась, а потом вспомнила события вчерашнего дня. Что-то с ней было не так. Катя никогда раньше не чувствовала себя таким образом и хотя она испытывала колоссальный стресс, ее вчерашнее состояние явно было спровоцировано чем-то другим.

 – Неужели Демьянов накачал меня наркотиками? Вот ведь козёл!

 – Это были не наркотики, а успокоительные. И накачал тебя не я, а твой отец.

Она вскрикнула и тут же схватилась за голову. Этот гад подкрался незаметно и испугал ее.

 – Папа никогда так не поступил бы! Блин, головааа…

Ей тут же протянули стакан воды и таблетку и она, не думая, выпила, так как боль набирала обороты. У Кати была хроническая мигрень в легкой форме и раз в месяц-полтора голова стабильно болела, чаще всего из-за стресса. К сожалению, даже с обезболивающими, боль длилась дольше суток и лекарства ее лишь притупляли. Выпив воду до дна, она потянулась положить стакан на прикроватную тумбочку, но тут же отпрянула назад, чуть не уперевшись головой в живот Демьянова, стоящего рядом. Голый живот.

 – Фу, ты же голый!

Она прикрыла глаза ладошками и для верности повернулась к нему спиной.

 – На мне полотенце. А вот тебе стоило бы прикрыться, если не хочешь, чтобы оно упало с моего стояка.

Катя только сейчас осознала, что сидит на кровати в одном белье, а одеяло сбилось где-то в ее ногах. Она быстро обернулась им и встала, но от стремительного движения закружилась голова и ее повело в сторону – прямо в руки новоиспеченного мужа, который не преминул возможностью ее полапать и крепко притиснул к себе, опустив загребущие ручищи аккурат на ее ягодицы, едва прикрытые кружевом. От соприкосновения с его голой кожей Кате стало не по себе и она уперлась руками в его грудь, пытаясь отодвинуться.

 – Отпусти!

 – Упадешь, если отпущу.

 – Я уже в порядке. Пусти же!

Она толкнула его, что было сил, и тут же упала обратно на кровать, когда он ее резко отпустил.

 – В следующий раз кровати за тобой может не оказаться, – мрачно насупив брови, выдал Демьянов. – Впредь, когда бы я не захотел тебя коснуться, ты не будешь меня отталкивать. Мое терпение не бесконечно.

 – Иди к черту! Ты не имеешь права лапать меня, когда тебе вздумается. Никакого принуждения, помнишь?

 – Я не имею права склонять тебя к сексу. Про прикосновения в договоре ни слова.

 И видя, что она собирается возразить, тут же добавил:

 – Не распинайся, это не одно и то же и тут ты не выиграешь. Ты должна привыкнуть к тому, что я буду тебя трогать и  целовать. Ты знаешь, к чему привела глупость твоего отца? Вчера на свадьбе ты вела себя в лучшем случае как овощ, а ведь там были не только родственники, но и деловые партнеры и пресса. Все решили, что ты перепила. Боюсь даже читать то, что могли написать эти журналюги. Мы должны немедленно реабилитироваться. Сегодня состоится официальный прием в честь нашей свадьбы. Ты должна выглядеть как самая счастливая жена. И когда мы начнем отвечать на вопросы прессы, ты должна сослаться на стресс из-за подготовки свадьбы в такие сжатые сроки.

 – Я не верю, что папа дал мне успокоительное! И разве прием был не вчера?

 – Вчера был небольшой праздник для самых близких. То, что будет сегодня – намного более масштабное мероприятие. И верить или нет – дело твое, но я от такого родителя держался бы подальше и тебе советую. До сих пор у тебя от него одни проблемы.

 Катя чуть не лопнула от злости.

 – Какой же ты лицемер! Все эти проблемы создал ты. Мои отношения с папой тебя не касаются и советы свои держи при себе. На что бы ты не надеялся, я никогда не признаю тебя своим мужем. Ты мне никто! На людях я буду вести себя как любящая жена, но на большее не надейся. Этот брак не будет…

Демьянов вдруг выругался и прижав Катю к себе, пикировал на ее губы своими. Его руки удерживали  на месте, не давая вырваться, а рот хищно поглощал ее, словно хотел подчинить. Катя сжала рот и он прикусил ее нижнюю губу, тут же зализав укус ласковым прикосновением языка, когда она вскрикнула от боли.

 – Черт возьми, котёнок, как же я завожусь, когда ты злишься, – хрипло пробормотал Демьянов, уткнувшись носом в ее шею.

 Как только он ослабил хватку, Катя вырвалась и побежала в сторону ванной, тут же захлопнув за собой дверь. Иногда бегство самый лучший выход, а то еще неизвестно, чего ожидать от этого мерзавца.

***

Когда Катя вышла из ванной, завернутая в одно полотенце после душа, Демьянова, к ее облегчению, в комнате уже не было. Постель была все еще разобрана, а на полу валялось ее свадебное платье. Подойдя к этому шедевру, она переложила его на кровать и расправила. Это было платье мечты. Не она его выбрала, но оно полностью соответствовало ее вкусу. Она провела пальцами по жемчужинам, украшавшим корсаж. Катя всегда была неравнодушна к жемчугу и даже такие детали Демьянов о ней знал. От этого становилось жутко. Катя не была до конца уверена в его адекватности, ведь какой человек так поступает? Она всего лишь женщина, причем не самой оригинальной внешности. Да, Катя была красива, но были девушки намного красивее ее. Демьянов не знал ее, не общался с ней, чтобы увидеть в ней что-то, помимо внешности. Не мог он действительно любить ее. И вообще, разве стал бы нормальный человек продумывать такую многоходовку, тратя свое время, деньги и усилия, всего лишь ради женщины? Она в это не верила. Оставалось только два варианта: либо Демьянов солгал о причинах своего поступка, либо он не здоров психически. Катя очень надеялась на первое. Лучше провести следующие пять лет в обществе расчетливого и злого человека, чем психа, помешанного на ней. Оторвавшись от платья, Катя с удивлением поняла, что в комнате нет шкафа, но рядом с ванной находилась еще одна дверь, за которой она обнаружила довольно большую гардеробную. Половина, не занятая вещами Демьянова была абсолютно пустой, а ее чемоданы в ровный ряд стояли в углу. На банкетке лежали какие-то документы со стикером с ее именем. Катя взяла их и присела.

 «Прочитай, прежде чем спустишься» – было написано размашистым почерком.

Документы оказались кратким досье, согласно которому она узнала, что ее мужу тридцать лет, из близких родственников у него лишь шестнадцатилетняя сестра Вероника. Мать умерла три года назад в результате автомобильной аварии, в машине с которой также находилась Ника, отделавшаяся переломом ребер и легким сотрясением. Отец умер от инфаркта пять лет назад. Демьянов являлся опекуном сестры и она проживала вместе с ним. Об условиях их брака Ника не знала и была уверена, что брат женился по любви. Просвещать ее Кате категорически запрещалось. Демьянов работал с девяти до шести, каждое утро вставал в шесть часов и проводил время в домашнем тренажерном зале. Завтракал он на работе. Хозяйство в доме вели две наемные работницы – сестры Вера и Надежда. За территорией вокруг дома круглосуточно следили сменяющие друг друга охранники. Также был приходящий садовник. В файле была различная информация о личных предпочтениях, интересах и хобби Демьянова, которую Катя лишь пробежала глазами. Отложив папку до поры до времени на одну из верхних полок, Катя выудила из чемодана платье из немнущейся ткани и балетки. Ей срочно требовался кофе, чтобы облегчить мигрень. Она заметила, что после кофе и обезболивающих ей всегда становилось лучше. Почему-то, хотя и редко пила кофе в повседневной жизни, в дни, когда у нее была мигрень, чувствовала к нему жуткую тягу. Высушив и расчесав волосы, она оставила их распущенными, чтобы не стягивать кожу головы, и захватив телефон, вышла из комнаты. Спальня Демьянова находилась на втором этаже, но спустившись на первый этаж, Катя отметила, что дом не слишком большой и очень уютный. От просторного холла в разные стороны вели несколько дверей и, по звону посуды догадавшись, в какую сторону идти, она обнаружила кухню, в которой хозяйничала женщина лет сорока. Катя неуверенно застыла в дверях.

 – Проходи, не стесняйся, – раздался за ней звонкий голос, испугав до полусмерти. – Ой, извини. Я не хотела тебя пугать.

 Это оказалась Ника, тоже державшая путь на кухню. Катя шагнула внутрь, пропуская ее.

 – Екатерина Станиславовна, доброе утро! Проходите, завтрак уже готов, – улыбнулась, заметившая ее домработница.

 – Доброе! И можно просто Катя. А Вы Вера или Надежда?

 – Вера. Надя убирается на втором этаже. Вы садитесь. Ника обычно завтракает на кухне, но если Вы хотите в столовой, то я мигом накрою.

 Катя почувствовала себя неловко. Она не привыкла к прислуге, и хотя ее отец был достаточно обеспеченным человеком, домашнее хозяйство они вели сами.

 – Не стоит, я поем здесь, вместе с Никой. И давайте на «ты»? А то я чувствую себя неловко.

 – Ой, да не парьтесь. Развели тут викторианскую пьесу, – выдала Ника, плюхаясь на стул. – Катя, садись. Вера и Надя здесь работают лет десять и они как члены семьи. Мы не обращаемся друг к другу на «Вы». Ты кофе будешь?

 Катя расслабилась и села. Ей всегда было тяжело сходиться с новыми людьми, а сестра Демьянова была такой непосредственной, что мигом разрядила обстановку.

 – Да, черный. У меня жутко болит голова.

 – Дать таблетку?

 – Нет, Демьянов уже дал.

 – Ты зовешь Андрея по фамилии? Вы что, школьники? – прыснула Ника.

 – Автоматически выходит. – Катя решила сказать полуправду. – Когда мы познакомились, он меня жутко злил и я очень долго его на дух не переносила. С тех пор осталась привычка называть его по фамилии. Хотя, конечно, я не всегда его так зову.

 – Как я тебя понимаю! Андрей временами ведет себя, как сволочь.

 – Ника, – одернула ее Вера. – Как тебе не стыдно говорить такое про брата!

 Ника лишь отмахнулась.

 – Я же не говорю, что он и в самом деле такой. Да и Катя это уже поняла, раз влюбилась в него. Слушай, он запретил мне спрашивать о причинах такой быстрой свадьбы, но я скоро лопну от любопытства. Ты беременна?

 Катя поперхнулась кофе от неожиданности и закашлялась.

 – Вот что ты наделала? – всплеснула руками Вера. – Дай человеку нормально позавтракать и оставь свои расспросы на потом. Она же сказала, что у нее голова болит.

 – Да ничего, – сказала Катя. – Я не беременна. А поженились мы так быстро, потому…

Она на секунду замялась, не зная, что соврать, но положение спас Демьянов, заглянувший на кухню, продолжив ее фразу:

 – … потому что в первый раз Катя мне отказала и, добившись, наконец, ее согласия, я решил сыграть свадьбу, пока она не опомнилась. И что я говорил про расспросы, Ника? Не беспокой сегодня Катю, ей нездоровится.

 Он подошел и положил руки ей на плечи, слегка массируя. Катя едва удержалась от желания стряхнуть эти загребущие ручонки.

 – Ника меня совсем не беспокоит, но боль и вправду усиливается. Пойду прилягу, есть все равно не хочется. Приятного вам аппетита!

 Она встала и Демьянову пришлось убрать руки. Он пошел было за ней к выходу, но она остановила его:

 – Я хочу побыть одна ненадолго. Впереди долгий вечер, Андрей, пожалуйста!

 – Хорошо. – Он поцеловал ее в лоб и отступил. – Поспи немного.

 Катя облегченно вздохнула и поднялась в спальню. Проверив телефон, она с болью заметила, что Леша больше не писал и не звонил. Он, наверное, уже знал о свадьбе и подумал о ней самое плохое. Всхлипнув, она села в кресло и набрала отца, не давая себе совсем расклеиться.

 – Папа, ты дал мне успокоительное вчера? – спросила она сразу, как только он взял трубку.

 – Катюш, я боялся, что ты этого не вынесешь. Прости, милая! Ты ведь знаешь, там была пресса, я  не мог допустить, чтобы мы выглядели в плохом свете. Компания и так находится на грани краха.

 Катя до последнего не верила, что это папа и, услышав от него подтверждение, не смогла сдержать слез.

 – Я уже знаю, что компания для тебя важнее меня, но как ты мог так поступить!? Только я тебя прощаю, как ты снова обманываешь мое доверие! Неужели я для тебя ничего не значу!? – закричала она, громко всхлипывая.

 – Катюш, ну что ты такое говоришь! Ты для меня важнее всего. Прости меня, дочка, я хотел как лучше. Я больше не буду вмешиваться, клянусь! Ну, не плачь, девочка!

 –  Я не хочу пока тебя видеть. И не звони мне!

Катя отключила телефон и сползла на ковер, свернувшись калачиком. Ей казалось, что все ее предали и ничего никогда уже не будет хорошо.