Текст книги "Путешествие стипендиатов (илюстр)"

Автор книги: Жюль Габриэль Верн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Между тем Тони Рено повертелся около штурвала, обследовал нактоуз, где находился компас, вернулся, положил руку на штурвал, покрутил его, как заправский рулевой, и наконец спросил:

– Капитан… может быть, вы нам разрешите… изредка… понемножку поуправлять… когда будет хорошая погода…

– Хм, – вмешался ментор, – я не уверен, будет ли это благоразумно…

– Будьте спокойны, мистер Паттерсон, мы не потопим вас под парусами… – успокоил его Тони.

Гарри Маркел ограничился утвердительным жестом.

О чем думал в тот миг этот человек?… Неужели жалость шевельнулась в его душе при виде этих юных созданий, лучившихся счастьем оттого, что оказались на борту «Стремительного»?… Нет и нет! Завтра же ночью он не пощадит никого!

В этот миг на носу судна ударили в колокол. Один из матросов отбил четыре склянки – десять часов.

– Это сигнал к завтраку, – с видом бывалого моряка сообщил Луи Клодьон.

– Ну что же, мы окажем ему честь, – ответил мистер Гораций Паттерсон. – Я голоден как волк…

– Как морской волк… – уточнил Тони Рено.

– Lupus maritimus, – тут же перевел на свою любимую латынь мистер Паттерсон.

Действительно, настал час завтрака; Гарри Маркел извинился, что не будет присутствовать за общим столом, сославшись на привычку есть у себя в каюте.

Завтрак был подан в кают-компании, где все и разместились. Яйца, холодное мясо, свежая рыба, галеты – все было признано превосходным. Впрочем, молодые люди, проголодавшиеся после утренней прогулки, совсем не привередничали, и даже мистер Паттерсон, удивительно, но факт, съел вдвое против того, что съедал в столовой Антильской школы.

После завтрака все собрались на полуюте и вновь окружили Гарри Маркела.

Луи Клодьон начал с вопроса, который волновал всех:

– Капитан, как думаете, скоро мы сможем поднять паруса?…

– Как только подует ветер, – ответил Гарри Маркел, догадавшийся о цели вопроса, – а это может случиться в любую минуту.

– А если он не будет попутным?… – поинтересовался мистер Паттерсон.

– Это не помешает нам сняться с якоря и пуститься в путь. Все, что нам нужно, так это ветер, и не важно, откуда он будет дуть…

– Конечно! – воскликнул Тони Рено.

– Несомненно, – поддержал его Магнус Андерс.

– Именно так, господа, – подтвердил Гарри Маркел.

Действительно, что может быть прекраснее судна, летящего то правым, то левым галсом по водной глади с парусами, наполненными ветром?…

– Но все же, капитан, – не выдержал Нильс Гарбо, – есть ли надежда, что ветер появится?…

– Быть может, после полудня? – добавил Джон Говард.

– Надеюсь, – ответил Гарри Маркел, – штиль стоит уже почти трое суток и, надо думать, когда-нибудь кончится.

– Капитан, – вмешался в разговор Роджер Хинсдейл, – хотелось бы знать, есть ли хоть слабая надежда, что «Стремительный» снимется с якоря сегодня?…

– Повторяю, господа, думаю, что так и случится, поскольку барометр немного падает… однако я не берусь утверждать…

– В таком случае, – сказал Луи Клодьон, – может быть, мы могли бы во второй половине дня сойти на берег?…

– Да!… Да!… – подхватили хором его друзья.

Увы! Но именно с таким решением Гарри Маркел не мог согласиться. Он не желал отпускать на берег никого из пассажиров и команды. Ведь это бы только усугубило и без того сложное положение.

И тут мистер Гораций Паттерсон поддержал просьбу учеников, приведя несколько вполне уместных латинских цитат. Ни он, ни его юные спутники никогда не видели ни Корка, ни Куинстауна… Вчера у них просто не было времени… Говорят, окрестности здесь весьма любопытны… особенно деревня Бларни [77]  [77]Blarney ( англ.) – сладкие речи, лесть, бахвальство. ( Примеч. перев.)


[Закрыть], оттуда и пошло выражение «ирландское бахвальство»… Потом, рассказывают еще про замок, где есть камень, который, как говорят, заставляет навеки забыть Истину всякого, кто коснется его губами…

Естественно, все в один голос поддержали мистера Паттерсона. В какие-нибудь полчаса одна из шлюпок «Стремительного» с двумя гребцами доставила бы их в порт, а вечером привезла обратно.

– Послушайте, капитан, – продолжал мистер Паттерсон, – вы ведь для нас второй после Господа Бога, и мы взываем к вам…

– Охотно согласился бы, – ответил Гарри Маркел весьма суровым тоном, – но не могу… Для нас точно установлена дата отплытия… Как только появится хотя бы намек на ветер и даже как только начнется отлив, я надеюсь покинуть залив Корк.

– Ну так что же, – заметил Луи Клодьон, – раз уж мы не можем пуститься в плавание, то почему бы нам не попытаться выйти из бухты?…

– Мы могли бы бросить якорь у берега, чтобы избежать прилива, – ответил Гарри Маркел, – и тогда, по крайней мере, «Стремительный» мог бы выйти из Фармарской бухты… Но если ветер все же поднимется, как я надеюсь, то в открытом море он будет, безусловно, сильнее, чем в этой закрытой со всех сторон гавани.

Все объяснения выглядели вполне правдоподобно, и, кроме того, последнее слово оставалось за капитаном.

– Я просил бы вас, господа, отказаться от намерения сойти на берег ведь так мы можем пропустить отлив.

– Все ясно, капитан, – подытожил мистер Паттерсон, – мы больше не настаиваем.

Юноши очень скоро примирились с перспективой остаться на судне. К тому же двое из них и не собирались сходить на берег. Это были конечно же Магнус Андерс и Тони Рено. Они были счастливы уже тем, что находились на борту «Стремительного». Оказавшись на судне, они собирались его покинуть не ранее, чем оно придет в один из антильских портов. Видеть, как поднимается ветер, а судно не может сняться с якоря из-за того, что их товарищи разгуливают по Корку или Куинстауну!… А что, если такие длительные отлучки вообще сорвут путешествие?… И что тогда скажет миссис Кетлин Сеймур?… А что подумает о них директор Антильской школы?… А как подведут они своего наставника, вполне согласившегося с приведенными капитаном доводами?…

Итак, вопрос оказался исчерпанным и было решено, что все остаются на борту. Разговор постепенно вновь оживился, и Гарри Маркел не мог остаться в стороне. Речь зашла, естественно, о предстоящем плавании. Роджер Хинсдейл поинтересовался, ходил ли уже «Стремительный» через Атлантику к Антильским островам.

– Нет, сударь, – ответил Маркел. – Наше судно совершило только два плавания в Индийский океан.

– А вы, капитан, – поинтересовался Хьюберт Перкинс, – вы-то знаете Антильские острова?…

– Нет, никогда там не бывал.

– Значит, – заметил мистер Паттерсон, – моряк может вести судно и туда, где он еще не был…

– Как? – воскликнул Тони Рено. – Идти вслепую?…

– Нет, – ответил Гарри Маркел, – напротив, с открытыми глазами, определяясь по месту, сверяясь с картами и определяя направление по приборам…

– И мы все это увидим?… – поинтересовался Магнус Андерс.

– Конечно, но при условии, что мы окажемся в открытом море, а не будем зарастать ракушками в этой луже!

Луи Клодьон и его товарищи наконец смирились. Впрочем, из того, что они будут вынуждены провести весь день на «Стремительном» и не поедут в город, вовсе не следовало, что время будет тянуться мучительно долго. Нет! Им даже в голову не пришло мечтать прогуляться по песчаным отмелям, что Гарри Маркел им бы, безусловно, разрешил, поскольку никакой опасности такая прогулка для него не представляла. Посидеть на банках [78]  [78]Банка – здесь: скамья.


[Закрыть]на полуюте, покачаться в креслах-качалках, погулять по палубе, полазить по марсам и реям – разве этого было недостаточно, чтобы заполнить время после полудня и при этом не скучать ни минуты?…

К тому же, хотя в заливе Корк и царил полный штиль, все же наблюдалось известное оживление. Несмотря на полное отсутствие ветра, движение в порту не прекращалось. Поэтому бинокли юношей и подзорная труба мистера Паттерсона – огромных размеров, не менее двух футов четырех дюймов – неотрывно следили за всем происходящим в порту. Нельзя было упустить из виду ни сновавших в заливе рыбачьих лодок, ни паровых баркасов, обслуживающих побережье, ни буксиров, выводивших парусники в открытое море, ни трансатлантических и других судов, недостатка в коих в заливе Корк никогда не было.

К тому же в пять часов, после обеда, который ни в чем не уступал завтраку и за который Ранья Чог удостоился вполне заслуженных комплиментов от мистера Паттерсона, когда пассажиры вновь поднялись на полуют, Гарри Маркел сообщил им, что с берега задувает небольшой ветер. Поэтому вполне вероятно, что, если бриз продержится хотя бы час, он отдаст команду сниматься с якоря.

Можно себе представить, как была встречена эта новость!

Действительно, облака, появившиеся на северо-востоке, предвещали перемену погоды. Правда, они шли с берега, а не с моря, что было бы лучше. Но тем не менее «Стремительный» сможет сняться с якоря и обогнуть мыс Рочес-Пойнт, а там уже открытое море и возможность лавировать.

– Все наверх! – скомандовал Гарри Маркел. – По местам стоять, с якоря сниматься!

Несколько человек бросились к брашпилю [79]  [79]Брашпиль – лебедка с горизонтальным валом, которую обычно устанавливают в носовой части судна и используют для выборки якорной цепи и подъема якоря, а также при швартовке.


[Закрыть], а с ними несколько юношей, вызвавшихся помогать. Между тем паруса были поставлены, а реи крепко закреплены. Затем якорная цепь пошла из воды, и якорь был наконец поднят на кат [80]  [80]Поднять якорь на кат – поднять якорь с помощью специальных талей к клюзу, заложив за скобу якоря специальный крюк (гак кат-блока), удерживающий якорь в таком положении.


[Закрыть], судно набрало ход и, идя под фоком, кливерами, марселями, брамселями [81]  [81]Брамсели – прямые паруса, поднимаемые над марселями на брам-стеньгах.


[Закрыть]и лиселями [82]  [82]Лисели – вспомогательные паруса, употребляемые в помощь прямоугольным при попутных ветрах; ставятся по сторонам прямых парусов на особых рангоутных деревьях (лисель-спиртах).


[Закрыть], обогнуло мыс Фармарской бухты.

И вскоре все вечерние газеты в колонке последних новостей сообщили, что трехмачтовый барк «Стремительный» под командованием капитана Пакстона, имея на борту стипендиатов Антильской школы, вышел в море и взял курс на Антильские острова.

Глава IX
В ВИДУ ЗЕМЛИ

Было около семи утра, когда «Стремительный» вышел из залива Корк, оставив по левому борту высокий мыс Рочес-Пойнт. Песчаный берег графства Корк остался в нескольких милях к западу.

Прежде чем обратить взоры к бескрайним морским просторам, пассажиры долго созерцали наполовину скрытые в тени высокие холмы южного побережья Ирландии. Столпившись на полуюте, с которого на ночь убрали тент, путешественники смотрели на проплывавшие мимо берега, не в силах сдержать чувств, столь естественных для их возраста. Едва ли они сохранили воспоминания о первом плавании, когда их везли с Антильских островов в Европу.

Живое юношеское воображение рисовало перед ними далекое путешествие, которое вновь приведет их в родные края. В их мыслях как в калейдоскопе мелькали магические слова: экскурсии, изыскания, приключения, открытия, – словом, все, что свойственно туристам. Память услужливо подсказывала им массу историй, которые они когда-то читали, особенно в последние дни в Антильской школе. А сколько путешествий они уже совершили мысленно, еще не зная, куда направится «Стремительный»!… Сколько атласов и карт они затерли до дыр, путешествуя по всему свету!…

Можно представить, в каком предгорячечном состоянии находились эти юные головы, переполненные надеждами, желаниями и стремлениями! И даже сейчас, уже зная конечную цель предстоящего путешествия, весьма, кстати, простого, они все еще находились под впечатлением прочитанного. Вместе с великими первооткрывателями совершали они дальние плавания, открывали неведомые земли, водружали флаги своих стран!… Они воображали себя Колумбом в Америке, Васко да Гамой в Индии, Магелланом на Огненной Земле, Жаком Картье [83]  [83]Картье Жак (1491 – 1557) – знаменитый французский путешественник, исследователь Канады.


[Закрыть]в Канаде, Джеймсом Куком [84]  [84]Кук Джеймс (1728 – 1779) – знаменитый английский мореплаватель, руководитель трех кругосветных плаваний.


[Закрыть]на островах Тихого океана, Дюмон-Дюрвилем в Новой Зеландии и Антарктике, Ливингстоном [85]  [85]Ливингстон Давид (1813 – 1873) – знаменитый шотландский путешественник, исследователь Центральной и Южной Африки.


[Закрыть]и Стенли [86]  [86]Стенли (Стэнли) Генри Мортон (настоящее имя и фамилия – Джон Роулендс; 1841 – 1904) – журналист и путешественник по Африке; родом англичанин, Стенли перешел на службу к бельгийскому королю, создав для него огромную колонию в бассейне реки Конго (впоследствии долго именовалась Бельгийским Конго, после получения независимости в I960 году – Республикой Конго, потом – Республикой Заир, в 1997 году переименована в Демократическую Республику Конго).


[Закрыть]в Африке, Уильямом Парри [87]  [87]Парри Уильям Эдуард (1790 – 1855) – английский полярный исследователь; неоднократно пытался пройти Северо-Западным проходом вдоль Северной Америки из Атлантического океана в Тихий; первым предпринял попытку достичь Северного полюса на санях (1827); с 1852 года – адмирал.


[Закрыть]и Джеймсом Россом [88]  [88]Росс Джеймс Кларк (1800 – 1862) – английский полярный исследователь; неоднократно пытался пройти Северо-Западным проходом; в 1831 году открыл Северный магнитный полюс; в 1839 – 1843 годах совершил три плавания в Антарктику.


[Закрыть]на пути к Северному полюсу!… Вслед за Шатобрианом [89]  [89]Шатобриан Франсуа-Рене де (1768 – 1848) – французский писатель и политический деятель; темы многих своих литературных произведении, равно как и некоторые идеи, почерпнул в путешествии по Северной Америке.


[Закрыть]они жалели, что земной шар слишком мал, раз его можно объехать, и что в этом мире только пять частей света, а не, скажем, двенадцать!… И хотя «Стремительный» только что снялся с якоря и находился еще в британских водах, наши юные путешественники мысленно были уже далеко-далеко от этих мест!…

С другой стороны, расставаясь с Европой, каждый из них был бы рад послать прощальный привет родной стране: Луи Клодьон и Тони Рено – Франции, Нильс Гарбо и Аксель Викборн – Дании, Альбертус Лейвен – Голландии, Магнус Андерс – Швеции, но, увы, об этом можно было только мечтать.

И только Роджер Хинсдейл, Джон Говард и Хьюберт Перкинс могли бы испытать удовлетворение, послав прощальный привет Ирландии, которая вместе с Великобританией и Шотландией составляет Соединенное Королевство.

А уже начиная с завтрашнего дня, как только судно покинет пролив Святого Георга, они не увидят ни одного материка до того момента, когда «Стремительный» войдет в Карибское море, где каждого из них будет ждать кусочек суши, похожий на тот, что они оставили в Европе.

Впрочем, пройдет еще некоторое время, прежде чем британские берега исчезнут с горизонта.

Действительно, только что поднявшийся ветер позволил «Стремительному» покинуть опостылевшую стоянку в Фармарской бухте. Однако, как путешественники и опасались, этот бриз, дувший с суши, был очень слаб и неустойчив, к тому же он совершенно прекратился, едва судно удалилось на несколько миль в открытое море.

Чтобы выйти из пролива Святого Георга, нужно было повернуть на юго-запад, что, несомненно, и сделал бы капитан Пакстон. Тогда, пройдя всего какую-то сотню миль в открытом море, он наверняка бы поймал попутный ветер. Но это совершенно не вписывалось в планы Гарри Маркела; он собирался направить судно на юг, как только оно выйдет из пролива.

Кроме того, – и это сыграло бы на руку ужасным планам бандита, – такой курс позволил бы ему отойти за ночь как можно дальше от берега, от скопления судов, пережидавших в гавани штиль.

Сейчас же море было абсолютно спокойно. Ни малейшей ряби на его поверхности, ни плеска волн о борта судна. «Стремительный» стоял совершенно неподвижно, словно находился на озере или речке. На борту не ощущалось ни малейшей качки, поскольку судно было надежно защищено сушей. Мистер Паттерсон пребывал в полнейшем восторге от этого покоя, надеясь, что сумеет за короткое время свыкнуться с морем и выработать морскую походку.

Пассажиры стойко переносили бездействие, да и что они могли поделать? Но какое беспокойство и тревогу вызывала близость берегов у Гарри Маркела и его банды! А что, если при входе в пролив Святого Георга «Стремительный» будет поджидать сторожевой катер с приказом досматривать все суда, выходящие из залива Корк?…

К беспокойству примешивался и гнев. Все чаще Гарри Маркел задавался вопросом, а сумеет ли он сдержать недовольство экипажа: у Корти и других пиратов были такие зверские физиономии, что пассажиры в конце концов могли бы просто перепугаться.

Тщетно Джон Карпентер и Маркел старались усмирить негодование своих людей. Их ярость, конечно, не была связана с погодными условиями. Если задержка с отплытием и вызывала у кого-то досаду, то скорее у мистера Паттерсона и его подопечных, поскольку матросы относились к коварству природы с полным равнодушием.

Прохаживаясь по палубе, Гарри Маркел и Джон Карпентер решали, что же делать дальше.

– Послушай, Гарри, – сказал Джон Карпентер, – скоро ночь, разве мы не можем сейчас, находясь в одной-двух милях от берега, сделать то, что нам удалось в Фармарской бухте, когда мы избавились от команды «Стремительного»?… Мне кажется, в заливе Корк это было гораздо рискованней…

– Ты забываешь, Джон, – ответил Гарри Маркел, – что тогда у нас не было другого выхода, нам позарез требовалось раздобыть хоть какое-то судно.

– Ладно, Гарри, но сейчас-то, когда пассажиры улягутся спать, кто нам помешает разделаться с ними?…

– Кто, спрашиваешь, Джон?…

– Ну да, – повторил Карпентер, – они уже на борту… «Стремительный» вышел из залива… Просто не представляю, кто сюда доберется?…

– Думаешь, никто?… – протянул Гарри Маркел. – А как ты считаешь, когда в Куинстауне просемафорят, что парусник задержался с выходом в море из-за штиля, не захочет ли кто-нибудь из друзей пассажиров приехать именно сюда, чтобы попрощаться с юношами в последний раз?… И что произойдет, когда они не обнаружат их на борту?…

– Признайся, Гарри, это же просто невероятно!

Невероятно – скорее всего; и все-таки – возможно! Почему бы, в самом деле, если «Стремительный» все еще будет стоять у береговой черты, нескольким лодкам и не привезти сюда городских зевак?… Было, однако, непохоже, чтобы сподвижники Гарри Маркела вняли весьма разумным доводам, и уже ближайшая ночь могла привести к развязке этой страшной драмы.

Наступал вечер, и его прохлада несколько смягчала изнурительную дневную духоту. После восьми вечера солнце исчезнет за безоблачным горизонтом, унеся с собой все надежды на перемену погоды.

Юноши собрались на полуюте и не торопились спускаться в кают-компанию. Лишь мистер Паттерсон, пожелав питомцам доброй ночи, отправился к себе в каюту и принялся за свой неукоснительно соблюдаемый вечерний туалет. Не спеша раздеваясь, он вешал каждый предмет одежды на заранее отведенное ему на время путешествия место; на голову он водрузил черный шелковый ночной колпак и наконец вытянулся на койке. Его последней мыслью перед тем, как он погрузился в сон, была: «Несравненная миссис Паттерсон! Моя последняя предосторожность принесла ей столько беспокойства!… Но всегда следует поступать благоразумно. Ничего, после моего возвращения все станет на свои места».

Однако, хотя на поверхности моря было так же спокойно, как и в воздухе, судно все время испытывало действие морских течений, причем очень сильных. Поток океанских вод подгонял «Стремительный» к берегу. И Гарри Маркел опасался, что, если он не сумеет удержать судно на месте, его вынесет в открытое море, однако еще более он не желал, чтобы барк отнесло к северу вплоть до Ирландского моря. Но, с другой стороны, если «Стремительный» сядет на мель на прибрежной косе, то, хотя и снять его оттуда будет проще простого, для беглецов сложится весьма опасная ситуация, поскольку полиция наверняка продолжает прочесывать окрестности Куинстауна и Корка!

В поле зрения пассажиров «Стремительного» находилось сейчас не менее сотни судов, в основном парусников, которые так и не смогли добраться до порта. В том положении, в каком они застыли сейчас на рейде, они окажутся и завтра, тем более что большинство из них стояло на якоре, дабы их не снесло ночным приливом.

В десять часов трехмачтовый барк отошел от берега не более чем на полмили. Он немного сдрейфовал к западу до траверза Робертс-Кова.

Гарри Маркел посчитал, что следует немедленно отдать якорь, и вызвал матросов на палубу.

Когда Луи Клодьон, Роджер Хинсдейл и другие услышали голос капитана, они поспешили с полуюта.

– Вы хотите отдать якорь, капитан Пакстон?… – спросил Тони Рено.

– Немедленно, – подтвердил Гарри Маркел. – Волны набирают силу… Мы слишком близко к берегу… боюсь, как бы нам не сесть на мель…

– Так значит, – поинтересовался Роджер Хинсдейл, – на ветер нет надежды?…

– Никакой.

– Это уже начинает надоедать, – заметил Нильс Гарбо.

– В высшей степени.

– Но, возможно, в открытом море будет и ветер?… – предположил Магнус Андерс.

– Потому-то мы и будем начеку, чтобы не упустить его, а зацепимся за грунт только одним якорем, – разъяснил Гарри Маркел.

– В таком случае, предупредите нас, капитан, чтобы мы могли вам помочь сняться с якоря… – попросил Тони Рено.

– Непременно, – пообещал Гарри Маркел.

– О да!… Не сомневайтесь… вас разбудят вовремя!… – иронически заметил Джон Карпентер.

Корабль встал на якорь в четверти мили от берега, что круто выгибался к западу, образуя небольшой мыс.

Как только якорь лег на грунт с левого борта и якорная цепь натянулась, «Стремительный» развернулся кормой к прибрежной полосе.

Едва все закончилось, пассажиры разошлись по каютам и вскоре уже спали сном праведников.

Что предпримет Гарри Маркел теперь?… Уступит ли он требованиям команды?… Станет ли эта ночь свидетельницей новой резни?… Не возобладает ли природная осторожность? Не сочтет ли он нужным подождать более благоприятного стечения обстоятельств?…

Скорее всего, произойдет последнее, поскольку если раньше, находясь в Фармарской бухте, «Стремительный» был как бы на отшибе от остальных кораблей, то сейчас, у входа в пролив Святого Георга, вокруг барка стояло множество судов со спущенными парусами. Большинство из них, подобно «Стремительному», стали на якорь, чтобы их не снесло к берегу. А два-три находились всего лишь в полукабельтове от «Стремительного». Да, в таких условиях сбрасывать пассажиров за борт было бы совсем непросто!… Не было ничего проще, чем застать юношей во сне, но где гарантии, что они не станут сопротивляться, не позовут на помощь и что их крики не долетят до вахтенных с соседних судов?…

С большим трудом Гарри Маркелу все же удалось втолковать это Джону Карпентеру, Корти и всем остальным бандитам, у которых уже чесались руки покончить с юными пассажирами, и те наконец сдались. Но будь сейчас «Стремительный» милях в четырех-пяти от берега, можно не сомневаться, что эта ночь стала бы последней для мистера Горация Паттерсона и его подопечных.

На следующий день в пять утра Луи Клодьон, Роджер Хинсдейл и их товарищи были уже на ногах и находились на полуюте, тогда как более спокойный, уравновешенный и терпеливый мистер Паттерсон досматривал сны в своей каюте.

Ни Гарри Маркел, ни боцман еще не встали. Накануне их разговор затянулся далеко за полночь. Они все еще дожидались бриза, но, увы, ни малейших признаков ветра ни с суши, ни с моря не было. Если бы только ветер смог наполнить хотя бы верхние паруса, они, не задумываясь, снялись бы с якоря, предприняв все усилия, чтобы не разбудить спящих пассажиров, и ускользнули бы от окружавшей их флотилии. Но к четырем часам утра, когда прилив начал уже спадать и вот-вот должен был начаться отлив, Гарри Маркел и Карпентер потеряли всякую надежду вырваться из плена Робертс-Кова. Только тогда они разошлись по своим каютам, одна из которых находилась под полуютом, а другая – около кубрика, чтобы отдохнуть несколько часов.

На корме юноши заметили только Корти, двое других матросов несли вахту на носу.

Они задали единственный вопрос, что так вертелся на языке у всех:

– Как погода?…

– Прекрасная.

– А ветер?…

– Даже свечу и ту не задует!…

Солнце уже показалось на горизонте в облаках пара, поднимавшегося над проливом Святого Георга. Ночной туман почти сразу же рассеялся, и море засверкало под первыми лучами утреннего светила.

В семь утра Гарри Маркел, открыв дверь каюты, столкнулся нос к носу с мистером Паттерсоном, появившимся из-за соседней двери. Ментор рассыпался в многословных пожеланиях доброго утра, получив в ответ лишь кивок головой.

Наставник поднялся на полуют, где нашел свою команду в полном составе.

– Ну так как, юные лауреаты, – продекламировал он, – полагаю, сегодня мы наконец отправимся бороздить необъятные морские просторы?…

– Боюсь, как бы нам не потерять и сегодняшний день, мистер Паттерсон… – ответил Роджер Хинсдейл, указывая на водную гладь, едва подернутую легкой зыбью.

– Тогда вечером мне придется воскликнуть, подобно Титу: «Diem perdidi» [90]  [90]Точнее: «Amici, diem perdidi» («Друзья, я потерял день») – такие слова римский историк Гай Светоний Транквилл приписывает римскому императору Титу Флавию Веспасиану (79 – 81); они будто бы произнесены им в тот день, когда ему не удалось совершить ни одного доброго дела («Жизнеописание двенадцати Цезарей». Тит, VIII).


[Закрыть].

– Конечно, – заметил Луи Клодьон, – только Тит сказал так потому, что не сделал ничего хорошего, а мы – поскольку не сможем сняться с якоря.

В этот момент беседу Гарри Маркела и Джона Карпентера, стоявших на носу, прервал Корти, предупредивший их шепотом:

– Будьте осторожны…

– Что случилось?… – забеспокоился боцман.

– Посмотрите… но не подавайте виду, – зашипел Корти, указывая на скалистый участок берега.

По гребню двигалась группа человек в двадцать, внимательно прочесывая всю местность и изредка поглядывая то в сторону суши, то в сторону моря.

– Полицейские… – сказал Корти.

– Да, – согласился Гарри Маркел.

– И я догадываюсь, кого они здесь ищут, – добавил боцман.

– Всем в кубрик! – приказал Гарри Маркел.

Сгрудившиеся на баке матросы мгновенно спустились вниз.

Гарри Маркел, Джон Карпентер и Корти остались на палубе, прислонившись к левому борту, так чтобы их нельзя было заметить с берега, и продолжали наблюдать за полицейскими.

Это действительно была группа констеблей, направленная на поиски беглецов. После проверки всех злачных мест в порту и городе полицейские начали обследовать прибрежную зону, и, казалось, именно «Стремительный» чем-то привлек их пристальное внимание.

Но сама мысль о том, что стражи порядка могли предположить, будто Гарри Маркел со своей бандой мог укрыться на борту трехмачтового барка, захваченного ими накануне в Фармарской бухте, казалась невероятной. Перед Робертс-Ковом скопилось столько кораблей, что досмотреть все было просто невозможно, правда, речь могла идти только о судах, покинувших залив Корк этой ночью, а полицейские должны были знать, что «Стремительный» был одним из них.

Все дело заключалось в том, спустятся ли они на берег, чтобы взять рыбачью лодку и отправиться на ней к судну.

Можно представить, в каком смятении и тревоге пребывали Гарри Маркел и его сообщники от подобного предположения.

К тому же и пассажиры заметили группу полицейских, распознав их по форменной одежде. Было очевидно, что констебли не просто вышли на утреннюю прогулку. Они, несомненно, кого-то разыскивали в окрестностях Куинстауна и Корка, а теперь обследовали прибрежную полосу. Возможно, они намеревались перехватить партию контрабандных товаров…

– Да ведь это… констебли, – поделился своим открытием Аксель Викборн.

– И притом вооруженные револьверами… – добавил Хьюберт Перкинс, рассмотрев группу в бинокль.

Однако расстояние между судном и берегом не превышало двухсот туазов, так что если с судна было все хорошо видно, то и с берега можно было разглядеть все, что творилось на борту.

Именно это обстоятельство и вызывало столько опасений у Гарри Маркела, который чувствовал бы себя в полной безопасности, находись судно хотя бы в четверти мили от берега [91]  [91]Морская миля – основная мера измерения расстояний на море; соответствует 1852 м.


[Закрыть]. В подзорную трубу командир отряда полицейских мог легко опознать беглецов, и, чем бы все кончилось, было совершенно ясно. «Стремительный» был лишен хода, а начавшийся прилив пригнал бы его к берегу. Что касается идеи сесть в одну из шлюпок и высадиться где-нибудь на побережье, то Гарри Маркел и его сообщники ее отвергли. Поэтому, рассредоточившись по всему судну, одни – в кубрике, другие – на полуюте, пираты старались не навлечь на себя подозрений пассажиров.

Но, с другой стороны, разве могли невинные подростки предполагать, что оказались во власти беглецов из куинстаунской тюрьмы?…

Поэтому Тони Рено, смеясь, объявил, что и речи не могло идти о каких-то поисках.

– Этих отважных констеблей послали сюда, чтобы проверить, снялся ли «Стремительный» с якоря, и сообщить об этом нашим родственникам.

– Ты что, шутишь?… – спросил Джон Говард, принявший слова приятеля всерьез.

– Да нет же, Джон, конечно нет!… Пойдем спросим у капитана Пакстона.

Все спустились на палубу, чтобы перейти на нос.

Гарри Маркел, Джон Карпентер и Корти с некоторым беспокойством смотрели на приближавшихся юношей. Как и какой причиной объяснить им приказ оставаться на полуюте?… И чем мотивировать отказ отвечать на вопросы?…

Первым начал Луи Клодьон:

– Видите этих людей на скалах, капитан Пакстон?…

– Да, – ответил Гарри Маркел, – но ума не приложу, что они здесь делают…

– Возможно, они наблюдают за «Стремительным»?… – предположил Альбертус Лейвен.

– Не больше, чем за остальными судами… – отрезал Джон Карпентер.

– Но ведь это констебли?… – не унимался Роджер Хинсдейл.

– Вполне вероятно, – коротко бросил Гарри Маркел.

– А вдруг они разыскивают преступников?… – добавил Луи Клодьон.

– Преступников?… – переспросил боцман.

– Конечно же, – продолжал Луи Клодьон. – Разве вы не слышали, что пираты с «Галифакса», пойманные в Тихом океане и привезенные в Англию, где их должны были судить, бежали из куинстаунской тюрьмы?…

– Первый раз об этом слышим, – объявил Джон Карпентер самым естественным, совершенно безразличным тоном.

– Однако, – заметил Хьюберт Перкинс, – позавчера, когда мы высаживались с пакетбота, на берегу только об этом и говорили…

– Возможно, но ни позавчера, ни вчера мы не покидали судна, поэтому откуда же нам знать об этом…

– Но вы, несомненно, должны были слышать, что экипаж «Галифакса» привезли в Европу?… – настаивал Луи Клодьон.

– В самом деле, – ответил Джон Карпентер, не хотевший выглядеть более неосведомленным, чем требовалось. – Мы вроде что-то такое слышали, но не знали, что им удалось сбежать из тюрьмы…

– И произошло это как раз накануне того дня, когда бандитов должны были судить… – вставил Роджер Хинсдейл.

– А затем и вынести им приговор!… – воскликнул Тони Рено. – Будем надеяться, что полиция сумеет напасть на их след…

– И надо думать, – добавил Луи Клодьон, – пираты не уйдут от возмездия, которого они заслуживают за страшные злодеяния…

– Будем надеяться, – коротко бросил Гарри Маркел.

Вскоре, однако, все опасения, что держали в постоянном напряжении Гарри Маркела и его сообщников, исчезли. После пятнадцатиминутной остановки на вершине скалы полицейские направились вдоль гребня в юго-западном направлении и скрылись из виду. И только тогда, сделав глубокий вдох, Корти прошептал:

– Уф! Наконец-то я могу вздохнуть свободно!…

– Да уж! – согласился Джон Карпентер. – Но полицейские-то ушли, а вот где этот чертов ветер!… Если он не появится до вечера, то ночью придется все равно во что бы то ни стало сматываться из гавани…

– Ведь мы смоемся, верно, Гарри?… – спросил Корти. – Наши шлюпки возьмут «Стремительный» на буксир… Пассажиры не откажутся сесть на весла…

– Конечно, – подтвердил боцман, – а когда отлив отнесет нас мили на три-четыре от берега, там-то уж нам будет поспокойней, чем здесь…

– И уж тогда, – заключил Корти, – мы сможем сделать все остальное…