Текст книги "Плавучий остров. Вверх дном"
Автор книги: Жюль Габриэль Верн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Маркизские острова
Утром 29 августа «жемчужина Тихого океана» находилась в самой середине архипелага Маркизских островов между 7°55 и 10°30 южной широты и 141o и 143°6 западной долготы, по Парижскому меридиану. От Сандвичевых островов пройдено три с половиной тысячи километров.
Маркизский архипелаг называют также островами Менданы, в честь испанца, открывшего в 1595 году их южную часть. Именуют их, кроме того, островами Революции, так как в 1791 году капитан Маршан посетил северо-западную часть этой группы. Называются они и архипелагом Нукухива, потому что такое название присвоено самому крупному из этих островов. Но по всей справедливости их следовало бы назвать именем Кука: ведь этот знаменитый мореплаватель исследовал их в 1774 году.
Таким соображением поделился коммодор Симкоо с Фрасколеном, который, найдя замечание справедливым, не преминул добавить со своей стороны:
– Эту группу можно было бы также называть французским архипелагом, так как на Маркизских островах мы ведь почти во Франции.
В самом деле, французы могут рассматривать эту группу из одиннадцати островов или островков, как эскадру своей страны, стоящую на якоре в водах Тихого океана. Самые крупные из них – линейные корабли «Нукухива» и «Хива-Оа», те, что поменьше – крейсера различных классов – «Хиау», «Хуа-Пу», «Уа-Хука», самые маленькие – это миноносцы «Мотане», «Фату-Хива», «Тау-Ата», а островки и атоллы – просто катера, окружающие эскадру. Правда, острова эти не в состоянии передвигаться, подобно Стандарт-Айленду.
Первого мая 1842 года командующий отрядом французских кораблей в Тихом океане, контр-адмирал Дюпети-Туар, вступил от имени Франции во владение этим архипелагом. От тысячи до двух тысяч миль отделяют его от американских берегов, от Новой Зеландии, от Австралии, от Китая, от Молуккских и Филиппинских островов. Порицания или одобрения заслужили при таких обстоятельствах действия контр-адмирала? Оппозиция осудила их, правительственные круги – одобрили.
Как бы там ни было, но Франция располагает теперь островными владениями, в которых наши морские рыболовные суда находят прибежище, могут пополнять запасы продовольствия и которые приобретут подлинное торговое значение, если когда-нибудь будет прорыт Панамский канал. Владения эти округлились после того, как был объявлен французский протекторат над островами Помету и островами Общества, составляющими их естественное продолжение. Раз уж в северо-западных областях этого необозримого океана распространилось британское влияние, нет ничего худого в том, чтобы его уравновесило французское на юго-востоке.
– Но, – спрашивает Фрасколен у своего любезного чичероне, – есть ли у нас на этих островах сколько-нибудь значительные военные силы?
– До тысяча восемьсот пятьдесят девятого года, – отвечает коммодор Симкоо, – на Нукухиве имелся отряд морской пехоты. Потом его отозвали, и охрана французского флага была поручена миссионерам, которые не спустили бы его без сопротивления.
– А сейчас?..
– В Таиохаэ вы найдете только резидента, нескольких жандармов и туземных солдат под командой офицера, выполняющего одновременно обязанности мирового судьи.
– Для разбора дел между туземцами?
– И между туземцами и между колонистами.
– Значит, на Нукухиве есть колонисты?
– Да… десятка два.
– Не из чего составить симфонический оркестр… Разве что духовой!
И правда, хотя Маркизский архипелаг, простирающийся на сто девяносто пять миль в длину и на сорок восемь в ширину, занимает площадь около тысячи трехсот квадратных километров, население его не достигает и двадцати четырех тысяч туземцев, так что на тысячу жителей едва приходится один колонист. Увеличится ли население Маркизских островов после того, как между двумя Америками будет проложен новый водный путь?1717
Имеется в виду Панамский канал, строительство которого закончилось в 1913 г.
[Закрыть] Это покажет будущее.
Что же касается населения Стандарт-Айленда, то количество его обитателей увеличилось за последние дни спасенными малайцами.
Их десять человек, не считая капитана, человека весьма решительной внешности, как мы уже говорили. Ему лет сорок, зовут его Сароль. Матросы его – крепкие парни из племени, населяющего самые дальние острова Западной Малайи. Три месяца тому назад этот Сароль привел их в Гонолулу с грузом копры. Искусственный остров, прибыв туда же для десятидневной стоянки, вызвал в них такое же изумление, какое вызывал повсюду. Правда, они не побывали на нем, ибо получить для этого разрешение очень трудно, но не забудем, что кэч часто выходил в море, чтобы получше осмотреть плавучий остров со всех сторон, и огибал его на расстоянии полукабельтова. Ни постоянное соседство этого судна, ни его отплытие из Гонолулу через несколько часов после Стандарт-Айленда не вызвали никаких подозрений. Впрочем, стоило ли беспокоиться из-за суденышка в какую-нибудь сотню тонн с командой из десяти человек? Конечно, не стоило, но, может быть, это было ошибкой…
Когда пушечный выстрел привлек внимание дежурного офицера в Штирборт-Харборе, кэч находился всего в двух или трех милях. Спасательная шлюпка, высланная ему на помощь прибыла как раз вовремя, чтобы принять капитана и команду.
Эти малайцы бегло говорят по-английски, что не удивительно для туземцев западных областей Океании, где, как мы уже упоминали, Великобритания добилась бесспорного преобладания. Поэтому нетрудно было выяснить, какое происшествие явилось причиной их несчастья. Ясно также, что, если бы катер опоздал на несколько минут; одиннадцать малайцев погибли бы в глубинах океана.
По словам этих людей, в ночь с 4 на 5 августа на кэч налетел пароход, шедший с большой скоростью. Хотя на судне капитана Сароля горели сигнальные огни, оно не было замечено. Для парохода столкновение было, по-видимому, таким легким, что он его даже не почувствовал, ибо продолжал свой путь как ни в чем не бывало. Возможно, – к сожалению, это случается нередко, – пароход предпочел умчаться на всех парах и тем самым избежать дорогостоящих и неприятных претензий.
Но столкновение, не опасное для судна порядочного тоннажа, – к тому же идущего с большой скоростью, – оказалось роковым для малайского кэча. Он получил пробоину в носовой части перед фок-мачтой, и даже приходится удивляться, что судно не затонуло сразу. Как бы то ни было, оно оставалось на поверхности воды, и люди держались на нем, уцепившись за снасти. Если бы море было неспокойно, ни один из них не мог бы противиться волнам, которые стали бы качать этот жалкий обломок. К счастью, течение понесло его на восток и приблизило к Стандарт-Айленду.
Расспрашивая Сароля, коммодор не может все же не выразить своего удивления, каким образом полузатонувший кэч очутился в виду Штирборт-Харбора.
– Я сам не понимаю, – ответил малаец. – Может быть, ваш остров за последние сутки двигался очень медленно?..
– Вот единственно возможное объяснение, – заметил коммодор Симкоо. – Да в конце концов это не важно. Главное то, что вы спасены.
И спасены как раз вовремя. Прежде чем катер успел отойти на четверть мили, кэч исчез под водой.
Все это рассказал капитан Сароль сперва офицеру спасательной шлюпки, затем коммодору Симкоо, а потом и самому губернатору Сайресу Бикерстафу, после того как и капитану и экипажу кэча срочно была оказана необходимая помощь.
Теперь возникает вопрос о доставке потерпевших кораблекрушение на родину. Когда произошло столкновение, они плыли к Новым Гебридам. Стандарт-Айленд, идущий на восток, не может изменить маршрута и повернуть на запад. Поэтому Сайрес Бикерстаф предлагает малайцам высадить их на Нукухиве, где они подождут какого-нибудь торгового судна, направляющегося на Новые Гебриды.
Капитан и его матросы переглядываются. Как видно, они огорчены. Это предложение явно не устраивает бедняг, оставшихся без всяких средств к существованию; потерявших вместе со своим кэчем и грузом все, что они имели. Ждать корабля на Маркизских островах – значит, сидеть там в течение неопределенного времени. А на что они будут жить?
– Господин губернатор, – промолвил капитан умоляющим тоном, – вы нас спасли, и у нас не хватает слов, чтобы выразить вам нашу благодарность. Но все же мы просим вас облегчить также и наше возвращение на родину.
– А каким образом?.. – спросил Сайрес Бикерстаф.
– В Гонолулу говорили, что Стандарт-Айленд направляется в южные широты и должен побывать на Маркизских островах, Помету, на островах Общества, а затем перекочевать в западные области Тихого океана…
– Это правда, – ответил губернатор, – и весьма возможно, что мы дойдем до островов Фиджи, прежде чем отправимся обратно в бухту Магдалены.
– Фиджи, – продолжал капитан, – английский архипелаг, откуда мы легко добрались бы до Новых Гебрид, они неподалеку. Если бы вы только разрешили нам остаться здесь…
– На этот счет я ничего не могу вам обещать, – ответил губернатор. – Нам запрещено принимать на остров посторонних. Подождем до прибытия на Нукухиву. Я запрошу каблограммой наше управление в бухте Магдалены, и, если оно разрешит, мы довезем вас до Фиджи, откуда вам действительно будет легче перебраться на Новые Гебриды.
По этой-то причине малайцы оказались на Стандарт-Айленде, когда 29 августа он появился в виду Маркизских островов.
Этот архипелаг, так же как и архипелаги Помоту и Общества, находится в той части Океании, которая овевается пассатными ветрами, и эти ветры обеспечивают здесь умеренную температуру и самый здоровый климат.
Рано утром плавучий остров подошел к северо-западной части архипелага. Здесь на пути ему попался песчаный атолл, обозначенный на картах как коралловый островок; волны, гонимые течением, обрушиваются на него с неистовой яростью.
Атолл остается с левого борта, и в скором времени вахтенные сообщают о появлении первого острова, Фетуу, опоясанного вертикальными утесами высотою в четыреста метров. Затем возникает остров Хиау, с еще более высокой, шестисотметровой скалистой стеной: с этой стороны он производит впечатление совершенно бесплодного острова, в то время как с противоположной он свеж, зелен и имеет две бухточки, достаточно удобные для мелких судов.
Предоставив Себастьену Цорну пребывать в своем вечном дурном настроении, Фрасколен, Ивернес и Пэншина расположились на башне в обществе Этеля Симкоо и его помощников. Не приходится удивляться тому, что название Хиау своим звукоподражательным характером внушает «Его высочеству» разные странные идеи.
– Наверное, – говорит он, – это кошачья колония под главенством здоровенного кота…
Хиау остается с левого борта. Стоянки здесь не будет, и Стандарт-Айленд направляется к главному острову, давшему название всему архипелагу.
На следующий день, 30 августа, наши парижане снова на своем посту. Высоты Нукухивы показались еще вчера вечером. В ясную погоду горные цепи этого архипелага можно видеть на расстоянии восемнадцати – двадцати миль, ибо некоторые пики достигают тысячи двухсот метров и вырисовываются вдоль острова, как гигантский спинной хребет.
– Бросается в глаза, – говорит коммодор Симкоо своим гостям, – характерная особенность этого архипелага. Вершины гор совершенно обнажены, что по меньшей мере странно для этих мест; растительность появляется почти на середине склона, спускается в овраги и ущелья и устилает пышным покровом берег вплоть до белых пляжей.
– Однако, – замечает Фрасколен, – Нукухива, по-видимому, исключение из этого правила, если говорить о растительности в поясе средней высоты. Похоже, что этот остров совсем бесплодный.
– Так кажется потому, что мы подошли к нему с северо-запада, – отвечает коммодор Симкоо. – Но когда мы пойдем вдоль южной стороны, вы будете поражены резким контрастом. Там повсюду зеленые поля, леса, водопады метров на триста…
– Подумайте только! – восклицает Пэншина. – Масса воды, низвергающаяся с высоты Эйфелевой башни, – это заслуживает внимания!.. Тут и Ниагара может позавидовать…
– Ничего подобного! – возражает Фрасколен. – Ниагара поражает своей шириной, непрерывная линия водопада простирается там на девятьсот метров от американского берега до канадского… Ты это сам знаешь, Пэншина, мы ведь там были.
– Правильно! Приношу свои извинения Ниагаре! – отвечает «Его высочество».
В тот день Стандарт-Айленд плыл вдоль берегов на расстоянии одной мили. Перед глазами были все одни и те же бесплодные холмы, поднимающиеся к центральному плато Товии, скалистые утесы, в которых не заметно было никаких впадин. Однако, по словам мореплавателя Брауна, тут имелись хорошие бухты, и впоследствии они действительно были обнаружены.
В общем же, Нукухива, чье название рождает в воображении такие прелестные пейзажи, имеет довольно угрюмый вид. Но, как справедливо указывают В.Дюмулен и Дегра, спутники Дюмон-Дюрвиля во время его путешествия к Южному полюсу и по Океании, – «все природные красоты сосредоточены во внутренней части бухт, в ущельях, образованных отрогами горной цепи, поднимающейся в центре острова».
Пройдя вдоль этого пустынного побережья и обогнув на западе острый выступ, Стандарт-Айленд слегка изменяет направление и, уменьшив скорость вращения правобортных винтов, огибает мыс Чичагова, названный так русским мореплавателем Крузенштерном. Берег затем образует выемку в виде удлиненной дуги, посередине которой имеется узкий вход в порт Тайоа, или Акани, одна из бухточек которого предоставляет верное убежище от самых губительных бурь Тихого океана.
Но здесь коммодор Симкоо не останавливается. В южной части острова есть две другие бухты, бухта Анны-Марии, или Таиохаэ, в центре, и бухта Тайпи, по ту сторону мыса Мартен, крайней юго-восточной точки острова. В виду бухты Таиохаэ и намечается остановка дней на двенадцать.
Тридцать первого августа, как только Стандарт-Айленд появляется в виду порта, справа раздаются выстрелы и над утесами поднимаются клубы дыма.
– Вот как! – говорит Пэншина. – В честь нашего прибытия палят из пушки…
– Нет, – возражает коммодор Симкоо. – Ни у племени таи, ни у племени хаппа, населяющих этот остров, нет артиллерии, пригодной хотя бы для салютов. То, что вы слышите, – грохот морского прибоя, который врывается в прибрежную пещеру, на полдороге от мыса Мартен, и этот дым – просто брызги волн, отброшенных назад.
– Жаль, – отвечает «Его высочество», – пушечный салют то же, что шляпа, снятая в знак приветствия.
Остров Нукухива имеет несколько названий, можно сказать несколько имен, которыми наделяли его разные крестные отцы: Ингрэм назвал его островом Федерации, Маршан – Прекрасным островом, Гергерт – островом сэра Генри Мартена, Роберте – островом Адама, Портер – островом Мэдисона. Его размеры – семнадцать миль от восточной оконечности до западной и десять от северного берега до южного, то есть около пятидесяти четырех миль в окружности. Климат его здоровый. Температура такая же, как в тропических зонах на материках, но смягченная пассатными ветрами.
На этой стоянке Стандарт-Айленду нечего было опасаться ни штормового ветра, ни проливных дождей. Предполагалось, что он останется здесь с апреля до октября – время, когда преобладают сухие восточные и юго-восточные ветры, именуемые туземцами «туатука». Самое знойное время приходится на октябрь, самое засушливое – на ноябрь и декабрь. А с апреля по октябрь дуют переменные ветры, начиная от восточного до северо-восточного.
Надо отвергнуть преувеличенные цифры первых открывателей, которые исчисляли население Маркизских островов в сто тысяч человек. Элизе Реклю, опираясь на основательные данные, полагает, что теперь на всем архипелаге не наберется и шести тысяч душ, причем большая часть приходится на остров Нукухива. Если во времена Дюмон-Дюрвиля количество нукухивцев, состоявших из племен таи, хаппа, тайоа и тайпи, могло доходить до восьми тысяч человек, то, значит, с тех пор население непрерывно сокращается. Отчего же остров так обезлюдел? Оттого, что туземцы гибнут во время войн, оттого, что мужчин насильно вывозят для работы на перуанские плантации, оттого, что население злоупотребляет спиртными напитками, и, наконец, надо признаться откровенно, – оно вымирает от бедствий, которые всегда несет с собою чужеземное завоевание, даже если завоеватели принадлежат к цивилизованным народам.
Во время этой недельной стоянки миллиардцы часто посещают Нукухиву. Наиболее видные из европейцев, живущих на острове, отдают визиты, пользуясь разрешением губернатора, который открывает свободный доступ на Стандарт-Айленд.
Себастьен Цорн и его товарищи предпринимают длительные экскурсии, и удовольствие, которое они получают, щедро вознаграждает их за усталость.
Бухта Таиохаэ образует окружность с очень узким входом в гавань, через который Стандарт-Айленд не смог бы пройти, тем более что побережье бухты представляет собою два песчаных пляжа, разделенных возвышенностью с крутыми склонами, где еще виднеются развалины форта, выстроенного Портером в 1812 году. В то время этот мореплаватель завоевывал остров, причем американский лагерь находился на восточном побережье: впрочем, федеральное правительство не признало произведенного им захвата.
На противоположном берегу бухты Таиохаэ перед нашими парижанами не город, а всего лишь скромная деревня; многие хижины ее укрываются под деревьями. Но какие изумительные долины спускаются к бухте – прежде всего долина Таиохаэ, в которой жители Нукухивы селятся особенно охотно. Какое наслаждение бродить среди сочной зелени кокосовых пальм, бананов, казуарин, гуайяв, гибискусов, хлебных деревьев и стольких других! В туземных хижинах туристов встречают гостеприимно. Там, где еще сто лет назад их, возможно, сожрали бы, они с удовольствием пробуют лакомства, приготовленные из бананов и из теста меи, из плодов хлебного дерева, желтоватую кашицу таро, сладкую в свежем виде и слегка кисловатую, если она постояла, а также съедобные корни такки. Что же касается хауа – большого ската, которого едят в сыром виде, и акульих филе, которые, по мнению туземцев, тем вкуснее, чем больше протухли, – то музыканты решительно отказались отведать этих изысканных яств.
Иногда их сопровождает Атаназ Доремюс. В прошлом году он уже побывал на этом архипелаге и теперь служит им гидом. Может быть, он не так уж силен в естествознании и ботанике, может быть, он не отличает великолепную Spondias cytherea, плоды которой похожи на яблоко, от Pandanus odoratissimus, вполне оправдывающего своей эпитет – «благоуханнейший», и от казуаринов, у которых древесина тверда, как железо, от гибискуса, из коры которого туземцы делают себе одежду, от дынного дерева или от цветущей гардении. Но квартету незачем прибегать к помощи его сомнительной учености, так как местная флора сама выставляет напоказ роскошные папоротники, великолепные полиподиумы, красные и белые китайские розы, злаки, пасленовые (среди них – табак), губоцветные с фиолетовыми гроздьями, являющиеся самым изысканным украшением красавиц островитянок, затем клещевинные в десять футов высоты, драцены, сахарный тростник, апельсиновые и лимонные деревья, завезенные сюда лишь недавно, но уже отлично освоившиеся в этой почве, прогретой знойным солнцем и обильно орошаемой бесчисленными ручьями, сбегающими с гор.
Однажды утром члены квартета забрались выше деревни Таи и поднялись по берегу горного потока до вершины хребта. Какие восторженные возгласы вырвались из их уст, когда перед их глазами открылись приветливые долины племен таи, тайпи и хаппа! Если бы с ними были их инструменты, они поддались бы желанию выразить исполнением какого-нибудь гениального музыкального произведения свой восторг перед гениальными творениями природы! Правда, музыке внимали бы только птицы. Но до чего они красивы – и горлица куру-куру, залетающая на эти высоты, и прелестная маленькая салангана, и капризно порхающий фаэтон, частый гость нукухивских ущелий!
И в этих лесных чащах не нужно было бояться каких-нибудь ядовитых змей. Удавы, едва достигавшие двух футов длины, были столь же безобидны, как ужи, – на них никто не обращал внимания, так же как и на обезьян с лазурным хвостом, не уступающим окраской цветам.
Туземцы по типу весьма примечательны. В них обнаруживаются азиатские черты, выдающие иное происхождение, чем у остальных океанийских народов. Они среднего роста, с классически пропорциональной фигурой, очень мускулисты, широкогруды. У них тонкие конечности, удлиненный овал лица, высокий лоб, черные глаза с длинными ресницами, орлиный нос, белые ровные зубы, кожа не красноватая, не черная, а темно-коричневая, как у арабов, выражение лица веселое и приветливое.
У них почти совсем исчез обычай украшать себя татуировкой, которая здесь делается не путем надрезов на коже, а при помощи уколов иглою, которые затем присыпают порошком из пережженного алорита. Теперь татуировку заменяют хлопчатобумажные ткани, внедренные миссионерами.
– Красивые люди, – говорит Ивернес, – но наверное они были красивей в те времена, когда не носили ничего, кроме набедренной повязки, и ходили с непокрытой головой, потрясая луком и стрелами.
Это замечание он сделал во время прогулки к бухте Контроллер в сопровождении губернатора. Сайрес Бикерстаф пожелал сам повести своих гостей в эту бухту, разделенную, подобно бухте Ла-Валетта, на несколько гаваней, и, без сомнения, в руках англичан Нукухива превратилась бы в Мальту Тихого океана. В местности этой, среди возделанной плодородной равнины, орошенной небольшой речкой, которую питает звонкий водопад, живет племя хаппа. Именно там и разыгрались самые ожесточенные схватки американца Портера с туземцами.
Замечание Ивернеса требует ответа, и губернатор говорит:
– Может быть, вы и правы, господин Ивернес. Маркизцы имели более благородный вид, когда они носили набедренную повязку маро и пестро раскрашенное парео, аху бун – нечто вроде легкого шарфа – и типута, похожее на мексиканское пончо. Современная одежда к ним действительно не идет! Но что поделаешь! Забота о приличиях – следствие цивилизации. Наши миссионеры, стараясь просвещать туземцев, в то же время всячески убеждают их одеваться менее упрощенно.
– Что же, они, по-вашему, правы?
– С точки зрения приличий – да! С точки зрения гигиены – нет! С тех пор как жители Нукухивы, да и другие островитяне, стали одеваться пристойнее, они, будьте уверены, в значительной мере утратили я свою первоначальную физическую силу и природную веселость. Они скучают, и это отражается на их здоровье. Прежде они понятия не имели о всяких там бронхитах, пневмониях, чахотках…
– А с тех пор как им не дают ходить нагишом, они простужаются?.. – воскликнул Пэншина.
– Совершенно верно! Тут одна из серьезнейших причин вырождения целой расы.
– Из чего я делаю вывод, – подхватил Пэншина, – что Адам и Ева стали чихать лишь с того дня, когда надели штаны и юбку, после того как их изгнали из земного рая, – а мы, их выродившиеся потомки, расплачиваемся за это воспалением легких!
– Господин губернатор, – говорит Ивернес, – нам показалось, будто на этом архипелаге женщины не так красивы, как мужчины…
– Да, и на других островах то же самое, – отвечает Сайрес Бикерстаф, – а между тем здесь вы наблюдаете самый совершенный тип океанийских женщин. Но ведь это, кажется, закон природы, общий для всех рас, близких к дикому состоянию? Впрочем, так же обстоит дело и в царстве животных, где, с точки зрения физической красоты, самцы всегда стоят выше самок.
– Эге! – воскликнул Пэншина. – Такие наблюдения можно делать только забравшись на край света, а наши прекрасные парижанки ни за что с этим не согласятся.
Население Нукухивы разделяется всего на два класса, и оба они подчинены закону табу. Этот закон для охраны своих привилегий и своего имущества изобрели сильные против слабых, богатые против бедных.
Имеется целый класс людей табу. К нему принадлежат жрецы, колдуны, или туа, акарки, или светские начальники; на остальных людей, на большинство женщин и на весь простой народ, табу не распространяется. Табу обозначается белым цветом, и простые люди не имеют права подходить к табуированным священным местам, надгробным памятникам, жилищам вождей. Запрещено не только прикасаться к предмету табу, но нельзя даже смотреть на него.
– И это правило, – говорит музыкантам Сайрес Бикерстаф, – так строго соблюдается на Маркизских островах, и на Помету, и на островах Общества, что я никак не советовал бы вам, господа, нарушать его.
– Слышишь, милейший Цорн! – замечает Фрасколен. – Не вздумай давать волю ни рукам, ни глазам!
Виолончелист только пожимает плечами, как человек, которого все это нисколько не касается.
Пятого сентября Стандарт-Айленд покидает место своей стоянки Таиохаэ. Он оставляет на востоке остров Хуа-Хуна (Кахуга), самый восточный из первой группы островов. Видны лишь его далекие зеленеющие возвышенности. Пляжей там нет, ибо берега его представляют собою скалистую отвесную стену. Само собою разумеется, что, плывя вдоль этих островов, Стандарт-Айленд старается умерить ход, ибо если бы его огромная масса двигалась на полной скорости, она произвела бы приливную волну такой силы, что суда оказались бы выброшенными на сушу, а все побережье – затопленным. Стандарт-Айленд держится на расстоянии нескольких кабельтовых от Хуа-Пу, примечательного по виду острова, ибо он весь щетинится острыми базальтовыми скалами. Имеются там две бухты – бухта Овладения и Добро Пожаловать, – крестным отцом которых был француз. И действительно, именно здесь поднял французский флаг капитан Маршан.
Миновав Хуа-Пу, Этель Симкоо входит в проливы между островами второй группы и направляется к Хива-Оа, или, на испанский лад, – острову Доминика. Самый большой в архипелаге, остров этот вулканического происхождения и имеет пятьдесят шесть миль в окружности. Хорошо видны его черные гранитные утесы и водопады, низвергающиеся с центральных возвышенностей, покрытых богатейшей растительностью.
Пролив шириною в три мили отделяет этот остров от Тау-Аты. Для Стандарт-Айленда он слишком узок, поэтому приходится обогнуть Тау-Ату с запада, где бухта Мадре де Диос – по Куку бухта Резольюшен – была первой, принявшей корабли европейцев. Этот остров выиграл бы, находись он подальше от своего соперника – Хива-Оа. Тогда, может быть, им труднее было бы воевать друг с другом, племена, их населяющие, не могли бы сталкиваться и заниматься взаимоистреблением, которому они доныне с увлечением предаются.
Пройдя мимо оставшихся в восточной стороне берегов Мотане, острова совершенно бесплодного, голого, необитаемого, коммодор Симкоо, взял направление на Фату-Хиву, когда-то именовавшуюся островом Кука. На самом деле – это просто огромная скала, заселенная птицами тропического пояса, сахарная голова окружностью в три мили! После полудня 9 сентября Стандарт-Айленд теряет из виду этот последний юго-восточный островок архипелага.
Согласуясь со своим маршрутом, искусственный остров поворачивает на юго-запад, чтобы достигнуть архипелага Помету и пересечь его в средней его части.
Погода по-прежнему благоприятна, – здешний сентябрь соответствует марту Северного полушария.
Утром 11 сентября шлюпка, посланная из Бакборт-Харбора, подошла к плавучему бую, на котором закреплен один из кабелей бухты Магдалены. Конец медного провода, изолированного слоем гуттаперчи, присоединяют к аппаратам обсерватории, и таким образом устанавливается телефонная связь с берегами Америки.
Администрация Стандарт-Айленда запрашивает управление Компании насчет потерпевших кораблекрушение малайцев. Разрешат ли губернатору дать им возможность добраться на плавучем острове до Фиджи, откуда они более быстрым и дешевым способом могут попасть на родину?
Получен благоприятный ответ. Стандарт-Айленду даже разрешается, если против этого не будет возражать совет именитых граждан Миллиард-Сити, плыть дальше на запад, до Новых Гебрид, чтобы высадить там потерпевших.
Сайрес Бикерстаф сообщает об этом решении капитану Саролю, и тот просит губернатора передать его благодарность всему правлению в бухте Магдалены.
