Текст книги "Вишенка (СИ)"

Автор книги: Жорж Штурман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Вишенка
Штурман Жорж

Люциус Малфой в обед подошёл к ней, склонился над столом и спросил:

 – Хотите присоединиться ко мне за обедом, мисс Грейнджер? Как насчёт рагу из кролика и сливочного мороженого на десерт? С вишневым сиропом?

 Гермиона посмотрела на него и вдруг расплакалась.

 – Что с вами, мисс Грейнджер?

 В голосе Малфоя слышалось неподдельное участие, и она проморгалась, пытаясь прийти в себя.

Вот уже полгода она работала в Министерстве у него под началом. После войны Малфой неожиданно развёлся, стал скромнее, и таких сцен, как на втором курсе во «Флориш и Блоттс», больше не закатывал. Вообще он теперь не поддевал, не ехидничал, просто был излишне требователен, и Гермионе часто приходилось задерживаться на работе сверх обычного.

– Я... понимаете, мистер Малфой... давно не... Просто это моё любимое мороженое.

– Тогда сам Мерлин велел! – начальник протянул руку, и Гермиона, понимая, как глупо звучит её объяснение, робко взялась за его локоть.

 Пока они шли к кафе у Фортескью, она утирала слёзы и невольно вспоминала события двухнедельной давности. Вообще-то Рон давно «пилил» за задержки на работе. Ревновал и дулся, даже когда она еле ноги переставляла от усталости. Когда Гермиона не успевала приготовить ужин, Рон уходил в Нору, и иногда, будто в качестве укоряющего примера, приносил оттуда пироги и кексы. После долгой череды ссор они решили начать всё заново с романтического вечера с мороженым.

 Рон принёс разноцветный пакет и с видом победителя Волдеморта гордо выложил на стол. Гермиона развернула обёртку в предвкушении и чуть не расплакалась от обиды и разочарования.

– Рон! Ну как ты... Ты же прекрасно знаешь, что я терпеть не могу шоколадное! Оно же горькое какое-то!

– Разве? – Рон недоуменно пожал плечами. – Я как-то не обращал внимания...

 И это стало последней каплей. Гермиона наскоро собрала чемодан и трансгресировала к родителям под отчаянные извинения Рона.

И самое ужасное, то, что довело до слёз – Малфой предложил отведать её любимое мороженое! Даже он знал её лучше, чем Рон!

 У Фортескью в такую жару было не протолкнуться. Волшебники заполонили весь зал и террасу, но для Малфоя и неё всё-таки место нашли.

Салат и рагу из кролика они прикончили быстро. Гермиона с наслаждением ела своё любимое мороженое, чувствуя, как оно тает на языке. Начальник заказал точно такое же, но с вишенкой наверху. Он достал свернутую газету:

 – Вы не против, мисс Грейнджер?

 – О, конечно, нет!

Гермиона блаженствовала. Во рту царил арктический холод и нежная сладость. Ещё бы снять этот дурацкий пиджак и строгую юбку, в такой зной на тело просился купальник или сарафан.

Она украдкой глянула на начальника. Люциус Малфой сам был как мороженое: бледнокожий, с россыпью белоснежных волос, в сером льняном костюме. И его, Малфоя, вдруг захотелось съесть. Ну или хотя бы откусить кусочек. Лизнуть. Так, чтобы охладиться.

 Гермиона смотрела, как он доел последнюю ложку и, не отвлекаясь от чтения «Ежедневного пророка», отставил креманку. Но осталась ещё вишенка. И Люциус подцепил её ложкой и зажал между губами. У Гермионы перехватило дыхание. Она не могла оторвать глаз от алой ягоды в устах мужчины. Малфой чуть перекатывал её вверх и вниз, облизывал сироп кончиком языка, но есть не торопился. За это Гермиона возжелала угостить его «Круцио», потому что самой захотелось стать этой проклятой вишенкой. Таять на его узких изогнутых губах, истекать соком от ласк этого языка... Гермиона почувствовала, как по всему телу выступил пот, а между ногами стало обжигающе жарко. И влажно.

Она сглотнула. Наконец-то Малфой съел эту проклятую вишенку, но как назло облизнул губы. Гермиона прикрыла глаза, вся дрожа. Она жалела, что согласилась на его предложение. И только тут одёрнула себя: какого чёрта, это же Малфой! Бывший Пожиратель смерти, чистокровный сноб, да ещё и старше на двадцать лет!

Это отрезвило.

«О чём я только думала?»

Люциус отложил газету и, глядя ей в глаза с самым серьёзным видом, заявил:

– Мисс Грейнджер, обед в вашем обществе был весьма приятен, но я должен сообщить, что мы не успеваем подготовить бумаги к проекту министра.

 – Сэр, но ведь они должны быть готовы к августу!

– Обстоятельства изменились. Министру нужны результаты, а мы его задерживаем. Конференция на носу, а мы настроены только на август. Поэтому сегодня вы отправитесь со мной. Будем работать в моём поместье.

– Но сэр, – возмутилась Гермиона, – я не могу! Давайте я возьму часть документов к себе домой!

– Исключено, – отрезал Люциус. – Так я не смогу контролировать вашу работу.

 Гермиона приуныла: она уже подумывала написать Рону. Такая дикая реакция на начальника лишний раз подтверждала, как давно между ними ничего не было.

 В шесть вечера Гермиона и Малфой собрали свитки с проектом и вышли в Атриум, провожаемые долгими взглядами и шепотками.

* * *

Оставшись после ужина в комнате, которую начальник определил, как её рабочий кабинет, Гермиона разложила на столе документы и сбросила пиджак, оставшись в белой блузке и узкой юбке горчичного цвета.

 Но и это не помогло: в мэноре висела такая вязкая духота, что хотелось снять с себя даже кожу. Гермиона распахнула окно, впуская из парка летнюю свежесть и густой аромат цветущих на клумбах роз. Она закрыла глаза и с наслаждением вдохнула, мечтая о том, чтобы хотя бы сейчас работа сделалась сама собой.

 – Как продвигается работа?

Гермиона застыла. Он склонился сзади, довольно близко прислонившись к её спине и оперевшись руками на подоконник, по обе стороны от неё. Она закрыла глаза, невольно вдыхая его аромат: имбирь... кориандр... шиповник... хотелось откинуться назад, на него, потереться о щёку, прижаться к белому прохладному телу, чтобы избавиться от опаляющего жара.

 – Мисс Грейнджер?

 Гермиона вздрогнула и дернулась, ударившись затылком о подбородок начальника.

 – Простите, сэр! Я нечаянно!

Малфой недовольно смотрел на неё, потирая ушибленное место.

 – Что это с вами? Вы всегда были так благоразумны.

 – Я... – пролепетала она от ужаса, что вот сейчас-то он её и уволит, – я делала анализ сводных таблиц... Такая жара, сэр...

Гермиона уже хотела высказать ему, что, она вообще-то устала, и, конце концов, он сам притащил её в мэнор, несмотря на протесты, но Малфой закинул за ухо прядь и заявил:

– Может, вам действительно стоит охладиться? Буду ждать вас во внутреннем дворе.

– Но я же не...

– Пинки проводит. И выдаст всё необходимое.

* * *

Годом раньше Гермиона бы засмеяла того, кто сказал бы, что она станет купаться в летнем бассейне в Малфой-мэноре, да ещё и сидеть в шезлонге и вкушать своё любимое мороженое.

 Но несмотря на вечер, в воздухе южного Уилтшира висела такая жара, что в голове плавились все мысли. Гермиона успела выкупаться, палящее солнце высушило красный купальник, а начальника всё не было, несмотря на его обещание ждать её. Она уже собиралась надвинуть на глаза соломеную шляпу и немного подремать, как вдруг на краю бассейна появился Малфой. Он сбросил белый купальный халат, оставшись в обычных чёрных плавках, и красиво нырнул с бортика.

 Гермиона затаила дыхание. Она и не подозревала, что Люциус Малфой так хорош... без одежды. Бассейн был большим, и с её точки обзора хорошо было видно, как сильные мужские руки взрезают прохладную воду, оставляя в воздухе тающий след из прозрачных капель. Как мышцы бугрятся на плечах, и как выступают лопатки при каждом гребке.

Гермиона совсем забыла про мороженое. С ложки, которую она так и не донесла до рта, капали на грудь холодные белые кляксы. Но ей было не до того: Малфой медленно вышел из бассейна и направился к ней. Гермиона заворожённо смотрела, как от сбитого дыхания вздымается его широкая грудь. Как капельки воды стекают вниз на подтянутый живот и путаются в золотистой дорожке волос, чтобы попасть в эти узкие чёрные плавки, в которых...

 «О, боже!»

 – Сливочное мороженое – моё любимое, – негромко мурлыкнул Люциус, усевшись на край шезлонга.

Он провёл пальцем по её ключице, спускаясь вниз и собирая сладкие лужицы. Гермиона забыла, как дышать.

Она проследила за ним и распахнула от изумления глаза, когда он на секунду зажмурился и облизнул палец.

 – Сэр?

– Особенно вот такое люблю, с вишенкой наверху, – прибавил Малфой, освобождая её грудь от алого кусочка ткани.

Он жадно приник к соску, и Гермиона вздрогнула.

 Внутри всё отозвалось такой бурей желания, что она испугалась. Растерявшись и не зная, куда деть креманку и ложку, Гермиона всё выронила и вся покраснела, тяжело дыша. Люциус оторвался и встретился с ней голодным взглядом.

 – Вы, сэр... – начала ошеломлённая Гермиона, пытаясь встать. – Вы что это де...

 И тут же была заткнута поцелуем. Малфой не спрашивал, желает ли она, чтобы он делал это, он просто нахально ласкал её губы, вынуждая раскрыть их.

Ощутив во рту его язык, Гермиона не выдержала. Она обняла начальника за шею, путаясь в мокрых белых волосах, и выгнулась, прижимаясь теснее к прохладному мужскому телу.

 Это было прекрасно. От его ласк голова кружилась и улетучивались все мысли, а соски тёрлись о гладкую грудь, вызывая волну жара внизу живота.

Бедром она почувствовала его твёрдый член во влажных ещё плавках, и это несколько отрезвило. Гермиона запаниковала и прервала поцелуй.

 – Ох... Сэр, мы должны остановиться!

– Ну вот ещё! Зачем это... и, в конце концов, зови меня Люциус!

Лифчик оказался сначала на талии, а потом и вовсе где-то в траве газона. Но следить за его судьбой стало некогда. Губы Люциуса уже целовали живот, а пальцы сжимали отвердевшие соски. Гермиона вздрогнула, когда его язык закружил вокруг пупка, а руки сдёрнули трусики.

 Она до последнего не верила в происходящее, но когда губы Малфоя коснулись её припухших складок, поняла, что назад пути нет. Его язык раздвинул их, как губы в страстном поцелуе, и Гермиона с трудом сдержала стон. Она вдруг поняла, что её желание стать вишенкой во рту Люциуса исполнилось, и она прикрыла глаза, отдаваясь необычному для себя удовольствию.

 Эта сладкая пытка продолжалась неизвестно сколько времени, язык Малфоя и мучил, и дарил неизъяснимое наслаждение. В какой-то момент Гермиона поймала себя на том, что раскинула ноги и со стоном вцепилась в мокрую шевелюру своего начальника.

По телу прошла восхитительная волна сладкой дрожи. Гермиона с криком выгнулась и бессильно упала обратно в шезлонг, тяжело дыша и бессмысленно улыбаясь.

– Понравилось? – искушающе прошептал у самого уха начальник.

 – Да...

 – Вы так вкусно кричите, мисс Грейнджер, что хочется проверить вашу исполнительность.

 Гермиона ещё не вернулась из рая и переспросила:

 – Что?

 – Я хочу знать, насколько сильно ты любишь сливочное мороженое... И вишенки.

Она села, машинально прикрыв руками грудь.

– Что вы имеете ввиду?

 Люциус медленно обнажился, заставляя её сердце сделать кульбит к горлу и обратно.

 – Ваша вишенка, мисс Грейнджер!

 Перед глазами появился гордо торчащий член, твёрдый, перевитый венами, с розовой головкой.

 Гермиона вспыхнула от смущения. Она ещё пыталась отыскать в себе остатки благоразумия, но даже один тот факт, что ни разу не вспомнила о Роне, заставил её покраснеть сильнее. Да и тело всё ещё томилось в расслабляющем плену.

 Она оглядела Малфоя снизу доверху, от лодыжек до широкой груди, гладковыбритого подбородка и тонких губ, изогнутых в улыбке.

И он действительно был сливочным мороженым. Тем единственным, что могло охладить в зное желания. Дивным лакомством.

Гермиона коснулась языком тёплой «вишенки», лизнула, пробуя на вкус. Ещё и ещё. Провела вдоль члена и обхватила губами точно так же, как и сам Люциус сегодня терзал ягоду.

 – У вас прекрасно получается, мисс Грейнджер... – выдохнул Малфой. – Продолжайте...

 Гермиона с удивлением поняла, что его слова дико возбудили и, так как опыта в подобных делах имела мало, принялась в точности повторять все его действия за обедом.

 Между ног всё ныло, дико хотелось запустить туда пальцы и приласкать себя. Но руки были заняты: одной она сжала основание его члена, другой – крепкую ягодицу.

Когда жар внутри стал совсем невыносимым, Гермиона принялась быстро заглатывать напряжённую плоть так, что головка упиралась в гортань.

 – Нет... – прохрипел Люциус. – Гермиона, подожди...

 Но она не могла остановиться. Уже чувствуя, как дрогнул под пальцами член, Гермиона ощутила во рту горячую сперму. Малфой крупно вздрагивал и постанывал.

 – Гермиона... чертовка... что же ты со мной делаешь...

 Опьянённая вожделением, она не спешила отпускать его. Тонкие пальцы крепко обхватили член, а губы снова и снова сжимали упругую головку.

Малфой сжал её плечи и резко приподнял. Он крепко прижал её к себе и без предупреждения впился поцелуем в распухшие губы. В следующее мгновение Гермиона почувствовала рывок и поняла, что они трансгрессировали, судя по обстановке – в спальню.

Люциус с рычанием опрокинул её на постель и устроился сверху, прижимая всем телом к мягкой накидке.

– Ставлю вам за исполнительность «Превосходно», мисс Грейнджер! Но это ещё не конец экзамена!

 Их крики слились в один, когда Малфой ворвался в неё. Гермиона обхватила ногами его талию, и всхлипнула, когда белые зубы мужчины обхватили сосок.

Потеряв всякий контроль над собой, Люциус безжалостно вбивался, сжав её бёдра. Стоны девушки отдавались в ушах сладкой музыкой. Он не помнил, когда ещё был так дико возбуждён.

 Чувствуя близкий финал, Малфой перевернул Гермиону и поставил на колени. Он снова вошёл, чувствуя её блаженное тепло, и просунул руку между её ног, лаская клитор. Испытать оргазм с ней одновременно оказалось непередаваемым оглушающим удовольствием – Гермиона так бурно кончала, что и сам он не смог больше сдерживаться.

 Он упал рядом с ней, восстанавливая сбитое дыхание. И только рассмеялся, когда Гермиона с лёгкой улыбкой прошептала:

 – Уже поздно. Мне нужно домой... сэр...

 – Я твой непосредственный начальник, и я решаю, когда твой рабочий день окончен, – Люциус нежно провёл по её ложбинке на влажной от пота спине. – К тому же, мы, кажется, договорились, что в неформальной обстановке ты будешь звать меня по имени.

 – Это попахивает рабством... – сонно пробормотала Гермиона, прижимаясь к его боку и притягивая к себе подушку.

 – Имеешь что-то против?

 – Разумеется!

 – Подай на меня заявление в Визенгамот, – посоветовал Люциус, целуя её в макушку. – Он учтёт каждый твой оргазм.

 – Ты просто невозможен! – простонала Гермиона, роняя голову на подушку. – Невозможный обманщик... И это называется работой над проектом?

Люциус гладил её по голове, убирая с умиротворённого лица пушистые волосы и слушая, как она глубоко дышит во сне. Он с улыбкой подумал о том, что не зря две недели назад у Фортескью подменил пакет с мороженым Уизли. А уж про «Конфундус» никому и вовсе знать не обязательно. В конце концов, Люциус первый полгода назад увидел, как Гермиона лакомится сливочным мороженым, а потом искушающе смакует вишенку.