Текст книги "Религиозные войны"

Автор книги: Жорж Ливе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

2. Реформаторская церковь.

Первоначально Реформация представляла собой попытку вернуть церковь на ее истинное основание – основание веры. Перед лицом католической церкви, заключившей союз с государством, покоренной государством и используемой им с момента заключения конкордата в 1516 г., перед лицом Рима, проникнутого духом Возрождения, его политических, культурных и эстетических устремлений, вне зависимости от их направленности, Реформация выглядела как напоминание об основных началах христианской духовности. На первых этапах Реформации ее силу определяли социальная направленность и евангелический характер доктрины: одним она напомнила о всемогуществе бога, для других [42] она проповедовала реформу нравов и духовенства, и, наконец, она удовлетворяла желание людей заниматься наукой и поисками истины, столь важными для интеллектуалов, поскольку восстанавливала связь между гуманизмом и религией. В 1559 г. момент был критическим: почти повсюду более или менее стихийно возникали новые церкви, возврат к Евангелию преследовался и привел к жертвам – об этом свидетельствует дело Жана Креспена Арраского. Возможно, еще более серьезным выглядят испытания, связанные с созданием стройной системы организации новой церкви. Заменить плюрализм мнений единством без того, чтобы при этом покуситься на склонность к индивидуализму; создать единую доктрину, без навязывания извне неких абстрактных истин; дисциплинировать множество верующих – вот задачи, которые стояли перед французским протестантизмом после его выхода из подполья к публичной церковной деятельности.

В результате церковь выигрывает в сплоченности и монолитности, но проигрывает в количестве верующих. Первые деятели Реформации были евангелистами, заботившимися о том, чтобы вернуть церковь к ее первоначальной чистоте. Затем приходит черед догматиков и логиков. Ссылки на Ветхий Завет становятся все более многочисленными. Решающим образом проявляется влияние Кальвина – властителя умов в Женеве. В ноябре 1541 г. были приняты церковные ордонансы, в которых расписан [43] институт пасторов (министров)[7]7
  Проповедники, стоявшие у кальвинистов во главе общины, наряду с пресвитерами, и отправлявшие службу духовно-нравственного назидания.


[Закрыть], определяются условия их выбора и подготовки, а также их функции. Кальвин уточняет роль консистории, состоящей из этих министров и старейшин. Консистория занимается вопросами духовной юрисдикции, поддержанием веры и морали, и в сложных случаях ей надлежит прибегать к услугам светской власти. 5 июня 1559 г. официально провозглашается создание Женевской академии. Реформа церкви должна дополниться реформой университетской, ибо истинная вера должна опираться на культуру. После принятия ордонансов 1541 г., речь идет о создании в Женеве школы – сам Кальвин преподавал теологию в новой гимназии в Страсбурге, в которой работал и Иоганнес Штурм. Задержка в создании Женевской академии очень сильно сказалась на развитии французского протестантизма. Основанная в 1563 г., эта школа отвечала всем требованиям времени. В ней насчитывалось 1200 школьников и 300 студентов, которых обучали Кальвин, Теодор Беза, П. Вире. Академия работает в контакте с национальными синодами. На заседаниях первого национального парижского синода под председательством пастора Мореля был утвержден символ веры, впитавший в себя идеи галликанизма (1557 г.) и идеи, высказанные [44] посланцами Кальвина. Этот символ веры был вдохновлен «Наставлением в христианской вере» Кальвина: Священное Писание – единственный источник веры, культ святых отвергается, как и почитание церковных реликвий и различных ритуалов, признаются два таинства: крещение и причащение. Отдельными статьями регламентируется церковная дисциплина в соответствии с духом Женевы: равенство между церквями без какого бы то ни было приоритета для одной из них, самоуправление в каждом приходе, созыв собраний и провинциальных синодов на уровне, промежуточном по отношению к национальному синоду. Общенациональный синод должен собираться в зависимости от церковных потребностей. Синод, проводившийся в Пуатье 10 марта 1561 г., высказывается за ежегодный созыв таких собраний, но эдикт от 17 января 1562 г. уточняет, что синоды, подобно консисториям, должны собираться только с разрешения и в присутствии представителей короля. Третий синод собрался в Орлеане 25 апреля 1562 г. На протяжении всего этого периода общенациональные синоды созывались 11 раз. Синод в Ла-Рошели (1571 г.) принимает окончательный текст символа веры, который был сформулирован в 1559 г., отсюда его название: «Ла-рошельский символ веры», или «Confession de LaRochelle», или «Confessio Gallicana». Этот символ веры станет примером для всех реформаторских церквей. [45]

Необходимо уделить особое внимание пасторской среде. Нередко мы имеем дело с настоящими династиями пасторов, зачастую выходцев из судейского сословия или служителей католической церкви. Теодор Беза был священником и проповедником в Лонжюмо, Пьер Мартир был монахом одного из орденов черного духовенства. В 1564 г. папа объявил в Риме имена семерых епископов, подозревавшихся в ереси. Это были епископы Экса, Валанса, Олерона, Лескара, Шартра, Узеса и Труа. Имели место случаи перехода в новую веру ради сенсации. Сколько людей, столько и конкретных историй. Многочисленные поначалу отступничества священников и монахов позволяли развиваться Реформации, возникшей в лоне самой католической церкви, ради нее, а не против нее. Очень скоро число переходов в иную веру уменьшилось. По многим причинам отмечается определенное недоверие к расстригам. Реформаторская церковь уделяла особое внимание молодежи. Здесь основную роль играет школа, которая должна давать молодым людям прочные знания, особенно «в древних языках и божественных науках». Различные синоды: в Пуатье (1560 г.), Париже (1565 г.), Сен-Фуа (1578 г.) – принимают решения о подготовке пасторов во Франции или за границей. Реформаторские колледжи функционируют более или менее непрерывно в Шатийон-сюр-Луане и в Монтаржи. Другие колледжи действуют более постоянно в Оранже (с 1573 г.), [46] Кастре (с 1574 г.), Монтобане и Седане (с 1579 г.). В Ниме открывается первая школа протестантской теологии. В 1598 г. общенациональный синод в Монпелье берет из 43300 экю, пожалованных королем на содержание церквей, сумму в 3333 экю на содержание двух университетов – одного в Сомюре, другого в Монпелье, и двух академий – одной в Седане, основанной герцогом Бульонским, и другой в Беарне. Все эти заведения остаются верными духу Женевы, где в 1564 г. скончался Кальвин, а духовным лидером стал Теодор Беза. Как для Кальвина, так и для Беза, школа, подобно церкви, составляет неотъемлемую составляющую республиканской формы правления.

У каждого региона Франции своя история. Все зависело либо от социальных проблем, либо от политических коллизий, что в те времена было особенно характерно для Северной Франции, в отличие от какой-нибудь спокойной крепости, расположенной в глубине страны, вроде Беарна.

Насколько же эволюционировала церковная доктрина? В 1578 г. в письме, адресованном синоду в Сен-Фуа, Беза с тревогой восклицает: несмотря на победы, а может быть, из-за них, самые большие беды церкви заключаются в ней самой – слабость характеров, разноголосица мнений. Это следствие крайней демократии, которую Морелли, Рамю, Сюро дю Розье, Бержерон привнесли в гугенотство. [47]

В своем «Трактате о христианской дисциплине и поддержании христианского порядка», вышедшем в свет в 1561 г., Морелли требует для собрания верующих права выносить окончательный приговор по вопросам церковной доктрины и нравов. Второй синод в Париже осудил эту точку зрения. Книга была сожжена в Женеве палачом. Синод в Ниме подтвердил эти принятые цензурой меры «с наиболее возможной умеренностью и не называя имен».

Отмечают, что первоначально в католической церкви члены консистории выбирались непосредственно верующими. Беза утверждает, что главное в устройстве церкви – это принцип выборности, а не способ выборов. По этому поводу он рекомендует метод, применяющийся в Женеве «non sine fructu»: группа пасторов, внимательно изучив кандидатов, представляет их муниципалитету, который утверждает этот выбор, если находит их достойными. Имена избранных затем провозглашаются перед собранием верующих. Этому собранию разрешено с соответствующим почтением (умеренным) сообщать о фактах, которые могут воспрепятствовать согласию собрания с утверждением предлагаемых кандидатур. Беза рекомендует Мерлену, председательствующему на синоде в Сен-Фуа, работать для того, чтобы поддерживать «ту же доктрину вероисповедания и ту же форму дисциплины», чтобы избежать возрождения крайних идей «покойного дю Розье, покойного Рамю, [48] Морелли и их сторонников, тратить меньше времени на проповеди против ложных доктрин (о чем, разумеется, нельзя ни в коем случае забывать), но направлять большую часть проповедей на защиту закона и осуждение тех, из-за дурной жизни которых Всевышний, взывающий к нам, к сожалению, подвергается хуле». И, наконец, «избегать политиков: их количество действительно велико, даже во французском протестантизме. Это те, кто желает, чтобы умиротворение умов основывалось на безразличии к вере».

Призыв Беза свидетельствует о противоречиях помимо собственно догматических, существовавших в кальвинизме. Из двух течений (аристократического и демократического) во Франции более сильным оказывается первое, но второе продолжает существовать и постоянно готово выйти на первый план.

3. Контакты и противоречия.

По вопросу необходимости борьбы с еретиками обе конфессии едины. Папа Пий V пишет в 1569 г. королеве-матери:

Никоим образом и ни под каким предлогом нельзя щадить врагов Бога: следует применять твердость против тех, кто не желает слышать о бережном отношении к Богу и к твоим сыновьям... вплоть до того, что все эти люди должны быть умерщвлены... Лишь уничтожив еретиков король сможет вернуть своему благородному королевству прежнее почтение к католической религии. [49]

Эта сомнительная миссия, которую возлагает на себя прежде всего папский престол, а затем и деятели Реформации, объясняется глубинными причинами, характерными для XVI в., когда люди заботились о почтении к богу и о спасении душ. Мигель Сервет был сожжен в Женеве 27 октября 1553 г. В своей брошюре «О том, что гражданским властям подобает карать еретиков» Беза признает правомерность принуждения по отношению к еретикам и право карать их смертью. Свобода совести, которою требуют деятели Реформации – это лишь первый шаг, который должен позволить верующим ознакомиться с восстановленной истиной. Один лишь Себастьян Кастеллион, отзываясь на призывы великого Эразма, в 1554 г. в своем «Трактате о еретиках, сиречь должно ли их преследовать, и как должно с ними поступать, по совету, мнению и суждению многочисленных авторитетов, как древних, так и новых» развивает, в противовес как кальвинизму, так и католицизму идею о религиозной терпимости. Это желание умерить пыл в борьбе мнений, проявляемый с обеих сторон. Многие авторы используют классический полемический прием – иллюстрация своих идей примерами из истории. Лютер использовал его мало, в большей степени им пользовался Меланхтон, Цвингли исследует отцов церкви и Библию одновременно. Стремясь продемонстрировать свое пристальное внимание к учению и принципам изначального [50] христианства, Кальвин без устали пополняет «Наставление в христианской вере» все новыми цитатами.

До 1589 г. почти все историки – протестанты или политики. Это Жан де Серр, д’Обинье и де Ту, которых часто цитировали в XIX в. С другой стороны можно найти только «посредственных летописцев». Необходимость в полемике стимулирует исследования. В 1556 г. Боден задается вопросом о методологии изучения истории. «История Франции с 1550 и до наших дней», написанная Ла Попелиньером, осуждена синодом в Ла-Рошели подобно тому, как исторический труд де Ту осужден в Риме. В борьбе мнений используются различные литературные жанры. Здесь и страстные памфлеты, например, «Тигр» Отмана, направленный против кардинала Лотарингского, «Осуждение парижского идола», «Послание Люцифера Антихристу»; и памфлеты – жалобы на беды церкви, таково «Послание Иисуса Христа всем верующим христианам»; и, наконец, некоторые памфлеты – теологические трактаты. Помимо памфлетов Кальвина, Беза, Дюплесси-Морне, можно упомянуть «Апологетическую жалобу французских церквей» Жана Гаагского. Беллармино требует от католических теологов «знания не только различных наук и языков, но и всей античности и всей истории всех времен».

Из-за своей популярности театр также стал ареной политической и религиозной борьбы. [51]

В театрах ставится множество злободневных пьес. Отметим относящуюся к 1559 г. «Общественную беседу о мире, справедливости, милосердии и истине» Жана де ла Мезоннева; пьесу 1564 г. «Мартовская мораль и правосудие»; а также пьесу 1574 г. «Трагедия покойного Гаспара де Колиньи» Франсуа де Шантлува, где адмирал представлен как предатель бога и союзник ада. В 1579 г. появляется «Трагедия о поражении и смелости Воробья и Пикорея», написанная Габриэлем Буненом; в 1589 г. – «Гизиада» Пьера Матье, посвященная герцогу Майеннскому, где упоминается убийство в Блуа; пьеса 1592 г. «Сторонник Гиза» Симона Белиара содержит намеки на события, связанные с Лигой.

Вызывают ожесточенные столкновения и некоторые книги. В 1600 г. на диспуте в Фонтенбло в присутствии Генриха IV и назначенных им судей друг против друга выступают Дюплесси-Морне и кардинал Перонский. Речь идет об осужденном Сорбонной состоящем из четырех книг «Трактате по поводу введения евхаристии», написанном протестантским автором и опубликованном в 1598 г. Папа Климент VIII написал Генриху IV письмо, в котором жаловался, что один из членов Государственного совета назвал его, папу, антихристом. В этом письме папа давал королю понять, что добрый католик такого бы не потерпел. Король нуждался в понтифике, чтобы получить разрешение на расторжение брака, к [52] тому же его оскорбила твердость, с которой «гугенотский папа» Дюплесси-Морне, муж Шарлотты Арбалест, противился публикации решений Тридентского собора, и поэтому организует диспут в Фонтенбло. В этом диспуте, к радости католиков, побеждает кардинал Перонский. Известны и другие состязания подобного рода, в частности, дебаты между пастором Шамье и П. Котоном. Пастор атаковал своего оппонента по поводу его «Трактата о жертве святой мессы». Дебаты проходили в Ниме в 1600 г. Свою роль играет и искусство: как хорошо показал Фр.-Ж. Паризе в своем исследовании труда Ж. Эрмана, посвященного Антуану Карону, гуманисты и деятели искусств приучили умы к ужасам гражданской войны (перевод книги Аппиана «История Рима» сделан в 1544 г.), повлияв, таким образом, на политическую жизнь.

Однако самым важным остается законодательство. По поводу эдикта, подписанного в Немуре в 1585 г., д’Обинье сообщает: «Этот эдикт заставил пойти на мессу втрое больше сторонников Реформации, чем это сделала Варфоломеевская ночь». От поведения власти зависела судьба Реформации, количество ее приверженцев. Чтобы принимать отречение, многие прелаты приказывают создать специальные формуляры, например, формуляр из Бордо, представляющий собой полное изложение католической веры, содержащее 63 статьи, о котором вспоминает д’Обинье в [53] своей «Всемирной истории». Пасторы успокаивают верующих. Шандье написал «Ответ на символ веры, опубликованный на средства города Бордо, против приверженцев реформированной церкви, чтобы заставить их отречься от истинной религии» (1590 г.). Этот труд, который автор посвятил «французам, желающим славы Божьей и собственного спасения», оказал большое влияние на протестантские общины. Он представляет собой ответ на большую книгу «Защита истины католической веры от ошибок Кальвина», написанную Жильбером де Куафье, господином из Эфиата (Париж, 1586 г.). Шандье пользуется случаем, чтобы перевести на французский тезисы Бернского синода 1588 г. по поводу проблем с оправданием Обери.

На протяжении большого периода времени христиане, в частности, правители Франции и Священной Римской империи, возлагали большие надежды на церковный собор – «надежды на то, что обиженные коррупцией нашего века найдут тихое умиротворение в этом церковном союзе». Роль кардинала Лотарингского крайне важна, как бы ее ни интерпретировали. Кардинал выглядит гибким политиком (работы Эвенне и Ж. Потта). Он хочет возродить религиозное единство, не раздавив протестантов (что оказалось невозможным), но примирив их с Римом. Он оказывает Екатерине поддержку в организации диспута в Пуасси (9 сентября—14 октября 1561 г.), [54] вопреки возражениям Святого престола. Канцлер, сторонник национального примирения, указывает, что в этот момент разделения обеих конфессий не произошло. На задний план отходят второстепенные, хотя и немаловажные вопросы, вопреки надеждам Екатерины на то, что дискуссия будет происходить именно вокруг этих вопросов: права молитвы на национальном языке, причастия телом и кровью Христовыми, браков священников. Вместо этих вопросов на рассмотрение выносятся более важные проблемы: авторитет церкви и таинство причастия. Расхождение во взглядах выглядит окончательным; Беза и его коллеги заявляют, что «в обычае и в процедурах причастия» они не признают «ни перехода субстанции, ни одновременного присутствия субстанции» и отвергают «любой способ, с помощью которого тело Христово ищут теперь не на небе, а где-то в другом месте». П. Ленез, глава иезуитов, прибывший во Францию вместе с папским легатом, отрицает за королем право заниматься делами веры: «Это дело клириков, и, поскольку вопросы веры исключительно важны, право решать их принадлежит его святейшеству папе и общецерковному собору». Дискуссии, прерванные в Пуасси, продолжатся в Сен-Жермене, где будет обсуждаться вопрос культа икон, против которого выступает Беза. Последствия этого отрицания для религиозного искусства велики, хотя и не однозначны. Доктора теологии [55] остаются каждый при своем мнении. Разочарованная королева-мать торопится отправить французских епископов в Тридент. Примирение посредством встреч теологов представляется утопией. Продолжает существовать лишь идея национального примирения, которую высказывал еще Карл IX в своем письме от 15 апреля 1563 г. к кардиналу Лотарингскому:

Я спрашиваю себя, выполняет ли общецерковный собор свой долг и оправдывает ли он надежду, возлагаемую на него и на столь большую и достойную кампанию во имя святой и необходимой реформации, – сделать из него национальный церковный собор.

Рим непреклонен, и реформированию церкви, которое является основной целью правителей, собор противопоставляет не менее необходимую реформу системы феодального правления.

Некоторые полагают, что германские теологи могли стать посредниками между кальвинистами и французскими католиками. Пфальцграф Рейнский и герцог Вюртембергский, по просьбе Антуана Бурбона, послали на диспут в Пуасси известных пасторов (министров). Они приехали, когда все закончилось, но в Саверне Гизы встречаются с герцогом Вюртембергским (15—18 февраля 1562 г.). Последний заверяет их, что единственная разница между лютеранами и кальвинистами состоит в вопросе о евхаристии. Для евангелических христиан единство истинно; [56] «для папской церкви единство лишь иерархическое».

Происходящие примерно в это время события в Васси ставят герцога Вюртембергского в ряды непримиримых противников Гизов. Что касается кардинала Лотарингского, то, прибыв в Рим и имея при себе настоятельные предписания, касающиеся Реформации и требовавшие от него договора с германскими епископами, он позволяет Святому престолу убедить себя и отказывается от своих проектов реформирования галликанства.

В лоне кальвинистской церкви существует течение, благосклонное к лютеранам. Правовед Шарль Дюмулен, сменивший веру в 42 года, явно тяготеет к Аугсбургскому исповеданию, но пасторы в районе Этампа проповедуют, что надо быть или папистом, или гугенотом, осуждают любую доктрину иностранного происхождения и любую другую церковь, отличающуюся от их собственной. При осаде Руана Антуан Бурбон погибает, пребывая в «Аугсбургской вере» (1562 г.). На общенациональном синоде в 1588 г. назначают четырех пасторов (один из которых – Шандье), чтобы представлять реформаторскую церковь Франции на совещании, открывающемся в августе во Франкфурте, где должен обсуждаться проект объединения двух направлений протестантизма, выдвинутый курфюрстом Иоганном-Казимиром. Предварительная договоренность не была [57] достигнута, поэтому совещание не состоялось. Напротив, так называемая «формула Согласия» лишь усиливает раскол между лютеранами и кальвинистами Франции. Шандье совместно с Беза и Дано пишет «Гармонию вероисповеданий», которую поручено отредактировать Сальвару; цель Сальвара – заменить символ веры Занши. «Гармония» выходит в свет в 1589 г. от имени церквей Франции и Нидерландов, но не получает ожидаемого успеха. Попытка создать европейскую протестантскую Лигу и преодолеть разногласия в доктрине, предпринятая Генрихом Наваррским по наущению Дюплесси-Морне, также терпит неудачу. После обращения короля в другую веру некоторые возвращаются к идее сближения между католиками и протестантами.

Препятствия к согласию остаются значительными. Для католиков сторонники Реформации – осужденные римской курией еретики и взбунтовавшиеся против государства мятежники, разрушители социального порядка. Для сторонников реформированной церкви католицизм представляет собой заблуждение и ложь. Рим остается великой блудницей Апокалипсиса, а папа – Антихристом, и никакой союз невозможен между Христом и Ваалом, между светом и тьмой.

Чрезвычайное собрание проводится в городе Сен-Поль-Труа-Шато (провинция Дофине), с 14 по 16 ноября 1584 г. Ж. де Серр [58] объясняется по поводу различных инкриминируемых ему обвинений, в частности, по поводу взглядов на свободу воли и предопределения, а также таинства евхаристии. В 1596 г. он представляет церковь Орана на общенациональном синоде в Сомюре. В 1597 г. он издает тиражом в 100 экземпляров свою «Гармонию», или «Apparatus», и публикует «Пожелания мира в церкви и в королевстве». Генрих IV интересуется этим трудом. Напомнив, что все христиане едины во мнении относительно целей и путей к спасению, «по которому они пойдут, ведомые одним и тем же Спасителем и Искупителем», он провозглашает одно пожелание: «согласие в церкви относительно истин и мир в королевстве; дело это поистине божественное, а не людское, и, по всей видимости, скорее желаемое, чем вызывающее надежду». Не теряя надежды, Ж. де Серр пытается в серии статей уточнить формулу согласия. Эта формула представляет собой любопытную смесь авторитаризма и свободы, которая может понравиться королю, но не церквям:

ПРОЕКТ ДЛЯ ОБЪЕДИНЕНИЯ ДВУХ КОНФЕССИЙ ВО ФРАНЦИИ.

1. Символ веры будет изложен общими словами и будет включать верования, признаваемые обеими конфессиями, не касаясь вопросов, по которым не будет согласия. [59]

3. Будет учрежден пост патриарха, который будет зависеть только от короля и не будет иметь права вступать в брак, как и епископы...

4. Епископы и архиепископы, избранные приходским духовенством, будут назначать трех достойных уважения и высокоученых людей не моложе 30 лет, из которых король будет выбирать одного...

13. Литургия подвергнется изменениям и будет проводиться на общепринятом разговорном языке...

14. Вечерняя месса будет состоять из религиозных гимнов и псалмов на французском языке.

15. Будет реформирована также значительная часть второстепенных церемоний, отменены факелы на похоронах, будет изменена часть процедуры канонизации, а также процессии и паломничества и поза священника в алтаре; насколько возможно, умы будут отвлечены от того, что не относится к религии.

16. Из церквей будут убраны иконы.

17. Причащаться будут на коленях телом и кровью Христовыми.

18. Исповедоваться будут до причащения...

23. Самыми главными будут таинства крещения и причастия (евхаристии).

24. Таинством станет также и миропомазание...

26. Будут соблюдаться Великий и другие посты...

27. Святые будут почитаться, но без непосредственных обращений к ним с молитвами, молитвы будут обращены к одному лишь Господу Богу.

28. Будут изменены формулы прощения и отпущения грехов; народу будут даны разъяснения, что отпущение грехов следует основывать на крови Иисуса Христа.  [60]

Этот проект представляет определенный интерес и предполагает взаимные уступки, но, как утверждает его автор, «это и есть самое трудное: большинство католиков уже твердит о том, что им приходится слишком много уступать, а их противники уступят слишком мало, и католики боятся быть обманутыми».

На собрании в Ниме (ноябрь 1597 г.) вновь выступает де Серр. Пасторы требуют, чтобы им представили точку зрения Т. Беза. Из Женевы рассылают циркуляры пасторам-министрам Берна, Цюриха, Шаффхаузена, Базеля, Гейдельберга, Гааги и Амстердама, прося их прийти на помощь французским протестантам увещеваниями и советами, умолять их сохранить вечными и нерушимыми как доктрину, так и дисциплину, отвергать любые нововведения и не прислушиваться к тем, кто, будучи увлечен обманчивой ловкостью некоторых лиц или обманчивой надеждой на мир, мечтает о примирении тьмы и света, папизма и христианства или примирении обеих конфессий. Тем временем Ж. де Серр, 30 ноября 1597 г. ставший королевским историографом, умирает 19 мая 1598 г. Синод в Монпелье осуждает его писания «как содержащие множество ошибочных предложений...». Синод в Гапе (октябрь 1603 г.), настоявший на включении в символ веры резкой дополнительной статьи, в которой папа именуется Антихристом, еще подумывает о том, чтобы заняться [61] вопросом о слиянии двух церквей, но дальше этого дело не идет.

Попытка сближения выглядит преждевременной, тем более, что во время «волнений» обе конфессии ужесточили свои доктрины, уточнили точки противоречий и структурировали свою организацию. Наследие Тридентского собора долго будет сказываться на духовном развитии христианства и всей западной цивилизации. Именно этим объясняется расцвет пасторской деятельности и миссионерства во Франции в период правления Людовика XIII и Людовика XIV (Р. Тавено ). Добавим к этому «барочную культуру в области искусств и литературы в европейских масштабах». [62]