Текст книги "Мишель и господин Икс"

Автор книги: Жорж Байяр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

10

Оставшись один, Мишель закрыл оцинкованные ставни подвального окна и поспешил в дом. На обратном пути он захватил черенок от лопаты и устроился в гардеробной, рядом с комнатой Анриетты.

Он открыл маленькое окошко, выходящее в парк. Взошла луна. В ее голубоватом свете парк напоминал театральную декорацию; контраст между близким и дальним планами усиливал сходство.

Мишель проводил взглядом брата, спешащего к лаборатории Ришара. Тот не забыл, что должен идти по боковой аллее, которая не так просматривалась из замка.

Вскоре Даниель скрылся за поворотом.

* * *

Даниель быстро шагал вперед, сжимая в руке палку. Ему не было особенно страшно… Вот разве что собака, которую граф вполне мог выпустить в парк.

«Жаль, не надел я куртку, – подумал он. – Если она на меня бросится, свитер мне не поможет, она сразу до меня доберется».

Но, будучи по своей природе оптимистом, он надеялся, что шансов на подобную встречу у него не так много.

По обеим сторонам аллеи высились огромные, с толстыми стволами деревья. Парк был спокоен. Вдалеке виднелся замок, в нескольких его окнах брезжил свет.

«Интересно, – думал он, – зачем Ришару так нужны эти картины? Они же никакой ценности не имеют, это слепому видно».

Вдруг он услышал шорох и странный шум у себя над головой. Даниель поднял взгляд… и вдруг на его плечи и спину обрушился удар такой силы, что он рухнул на колени… У него перехватило дыхание. Однако палку он машинально сжимал в руке…

Даниель услышал поблизости быстрый топот и, попытавшись встать на ноги, резко вытянул руки. Он почувствовал, что палка его на что-то наткнулась… послышался крик боли. Какая-то шершавая толстая ткань укутала его голову, он начал задыхаться… Потом почувствовал, как чьи-то сильные руки оторвали его от земли. Отбиваясь, он попал рукой кому-то в лицо… ему показалось, что оно было обтянуто шлемом или тонкой маской…

Его ударили раз, потом еще. Удары были не слишком точными. Он не мог даже шевельнуть рукой. Попробовал закричать, но шершавая ткань позволила ему издать лишь мычание.

Он чувствовал, что его куда-то несут, словно простой мешок… И несут бегом: он это понял по тряске…

К счастью, малоприятное путешествие быстро закончилось. Даниель ощутил, как его раскачивают, держа за голову и за ноги, и… бросают. Он сильно ударился о холодную воду, услышал шумный всплеск… Затем почувствовал, как погружается в воду…

Нащупав скользкое твердое дно, мальчик сразу понял, где находится. Его бросили в один из бассейнов парка.

«Вчера – пруд, сегодня – бассейн. Кажется, это судьба», – несмотря на испуг, подумал Даниель, пытаясь встать на ноги. После нескольких неудачных попыток ему удалось удержаться на коленях. Вода была ему по грудь; зато ткани на голове больше не было.

Барахтаясь, он попытался подняться – и поскользнулся на толстом слое мха, покрывающем дно бассейна… Наконец на коленях он добрался до бортика. Оглядевшись, Даниель заметил три тени, удаляющиеся в трех разных направлениях. К сожалению, они были уже слишком далеко, чтобы их можно было узнать.

Держась за бортик, Даниель попытался собраться с мыслями.

«Итак, у господина Икс есть сообщники, – подумал он. – Но зачем мне устроили это купание? Это же чистый идиотизм!..»

Он вылез, отряхнулся; рядом была аллея. Он внимательно огляделся.

«Вряд ли они нападут снова», – сказал он себе.

Он попробовал найти свою палку, но она, видимо, потерялась во время борьбы.

«Пусть это будет их боевой трофей, – усмехнулся он. – Господин Икс, должно быть, повесит ее на стену у себя в кабинете».

Вдруг он снова почувствовал страх: кто-то бежал в его сторону. Даниель спрятался за дерево. Он увидел чей-то силуэт – и вышел из своего укрытия. Это был Мишель, он сжимал в руке черенок от лопаты.

Это ты, Даниель? – окликнул он брата.

Я…

Мишель остановился, перевел дыхание.

Что случилось? Я услышал всплеск… и сразу подумал, что это ты…

Поздно, старина. Ежедневную грязевую ванну я уже принял.

В нескольких словах Даниель рассказал брату о нападении.

Подонки! – возмутился тот. – Трое на одного!

Но они думали, что нас будет двое.

Это не меняет дела…

А как у тебя? Ничего нового?

Беги скорее… переоденься… Вот ключ. Не стоит надолго оставлять дом без присмотра. Да будь внимателен, слышишь?

А… а ты?

Я? Я воспользуюсь любезным приглашением мсье Ришара де Маливера. Хочу посмотреть, быстро ли он отдышится после такой пробежки… Скоро увидимся!

И Мишель побежал к лаборатории; а Даниель, немного сбитый с толку, повернул к дому.

* * *

«Если Ришар участвовал в этом нападении, – думал Мишель, – он наверняка не скоро придет в себя. Даже если он только руководил операцией. Если ты целыми днями сидишь в лаборатории, вряд ли из тебя выйдет хороший спортсмен».

Мишель торопился.

«Хорошо, если он еще не успел вернуться. Тогда я застану его врасплох…»

Он заметил свет, пробивавшийся сквозь щели в ставнях лаборатории.

«Гм… неплохо придумано… Оставил свет включенным, будто и не выходил никуда».

Мишель постучал.

«Было бы весело, если бы Даниель попал палкой в Ришара. Он хорошо бы смотрелся с фонарем под глазом. Интересно, как бы он объяснил это своей Дульсинее?»

Внутри послышались шаги, потом голос, который Мишель сразу узнал: это был голос Бертэна.

Кто там?

Это я, Мишель Терэ…

Дверь сразу открылась, на пороге появился Бертэн. Он был в одной рубашке и держал в руке тряпку. В комнате стоял запах мастики и скипидара.

Какой приятный сюрприз, мсье Мишель! – воскликнул он. – Надеюсь, вы пришли не для того, чтобы сообщить о новом нападении?

М-м… нет… Мсье Ришар здесь?

Бертэн сделал жест, обведя рукой комнату, выглядевшую довольно странно: мебель, которой место в салоне, соседствовала в ней с лабораторным столом, загроможденным приборами, проводами и разными причудливыми предметами.

На лице шофера было написано снисходительное лукавство.

–Видите ли… Мсье Ришар будет огорчен… Он только что вышел, буквально пять минут назад! Он очень спешил. Казалось, он забыл что-то важное… Я не знаю, куда он отправился. Может быть, на прогулку… или на свидание?

Мишель не удержался, чтобы не улыбнуться. Из-за всех этих приключений он совсем позабыл, что Анриетта тоже собиралась совершить «короткую прогулку».

– Я надеюсь на ваше молчание, мсье Мишель, – снова заговорил Бертэн. – Как видите, я решил воспользоваться его отсутствием, чтобы немного навести порядок и протереть полку для книг. – Вздохнув, он продолжил: – Мсье Ришартак редко покидает лабораторию, что мне приходится буквально ловить момент, чтобы убрать здесь. Не говорите никому, но я думаю, что мсье Ришар стоит на пороге какого-то большого открытия.

Мишель понял: если он не остановит Бертэна, ему придется выслушать подробный рассказ об открытиях, неудачах и надеждах Ришара де Мали-вера.

Простите… Вы были здесь, верно? Может, вы слышали, как мсье Ришар звонил мне? Совсем недавно, минут двадцать назад, или тридцать, не больше.

Звонил? Мсье Ришар? – переспросил Бертэн, удивленно наморщив лоб. – Вряд ли. Правда, я тогда был в гараже, но когда я вернулся, мсье Ришар сидел за рабочим столом и что-то подсчитывал. Он был весьма увлечен… Только увидев меня, он вспомнил об… о прогулке. Мсье Ришар очень рассеян, как все ученые. Я совершенно уверен, что он никуда не звонил. Вы же понимаете, я хорошо его знаю!

Мишель действительно «понимал» его, но не совсем в том смысле, какой имел в виду Бертэн.

Но человек, который мне звонил, сказал, что он Ри… мсье Ришар.

Вы узнали его голос?

– Н-нет… То есть, он говорил очень тихо, как будто боялся, что его услышат… скажем, в соседней комнате.

Бертэн снисходительно улыбнулся; с такой улыбкой взрослые наблюдают всякие «детские шалости».

Если вас интересует мое мнение, – сказал он, – то это наверняка чья-то шутка. Другого объяснения я не вижу. Довольно глупая шутка, учитывая позднее время. Но вы должны согласиться, что это единственное разумное объяснение.

Да… скорее всего, это так. Я пойду домой. Спокойной ночи, мсье Бертэн… Да, я думаю, не стоит беспокоить мсье Ришара этой историей.

Я как раз собирался дать вам такой же совет, мсье Мишель. Не стоит смущать его душевный покой… без особой необходимости. Я вижу, мы понимаем друг друга… И пожелайте от меня спокойной ночи вашему брату.

Быстрым шагом Мишель направился к дому. Всю дорогу он, однако, был начеку.

«Какие однако дикие шутки! – думал он. – Кто-то здорово развлекается за наш счет… Ну что ж: хорошо смеется тот, кто смеется последним. Мы еще посмотрим, господин Икс, чья возьмет!»

Тут он вспомнил, что жертвой одной такой «шутки» стал Даниель.

«Бедняга… Не везет ему! Интересно, сколько еще таких шуточек в запасе у господина Икс? Он становится немного назойливым…»

Но, чем ближе Мишель подходил к дому, тем ощутимее становилась в нем глухая тревога.

«А если он снова явится в дом? – подумал он. – Лишь бы Даниель не дал застать себя врасплох».

Дело в том, что Мишель вспомнил об одной своей ошибке… Убегая спасать Даниеля, он забыл закрыть окно и ставни в гардеробной. Это была брешь в линии обороны.

– Даниель не знает об этом, – пробормотал он.

11

Мишеля уже ничто бы не удивило: ни запертая калитка, ни собака, ни садовник, которого граф Юбер вполне мог бы поставить на место Пероннэ.

Но ничего такого не было. Не встретив ни одной живой души, он прошел через калитку и запер ее за собой.

Даниель встретил его в холле. По-видимому, он услышал скрип калитки.

Ну что? – спросил он.

А ничего! Только бравый Бертэн, который драит пол. Ришара, естественно, нет.

Само собой!

Бертэн говорит, что звонил не Ришар. «Мсье Ришар» пошел прогуляться. В общем, на свидание.

А сейчас придет с вытянувшимся лицом Анриетта и сообщит, что ее жених опять «случайно» перепутал время.

Это будет уже доказательство! Я подозреваю, что Бертэн потрясающе наивен во всем, что касается его хозяина. Если бы ты его слышал: «Мсье Ришар рассеян, как все ученые… Я уверен, что он не звонил, пока меня не было…»

Ребята перешли в гостиную; Мишель вышел, чтобы закрыть окно в гардеробной.

– И все-таки, – сказал Даниель, когда Мишель вернулся, – все-таки мы немножко продвинулись. На меня напали трое. Это многое объясняет. Вчера они, наверно, разделились. Один или двое были в охотничьем домике, чтобы нас там запереть, а еще один – или двое – отправились сюда, чтобы обыскать комнату Анриетты.

А может, третий стоял на стреме? И именно он напал на егеря и ранил собаку…

Во всяком случае, я уверен, что по крайней мере на одном из них был вельветовый костюм.

Как и на том, кто нам вчера устроил комедию на втором этаже, со звуками падения и стонами… Да, мы продвигаемся, хотя и медленно.

Ничего… Завтра, кажется, мы начнем двигаться быстрее.

Да, если только жандармы не будут слишком… уверены в нашей вине.

Правильно. Есть ведь еще жандармы. Кстати, они, я бы сказал, не спешат… Послушай: может, граф просто пугал нас?

То есть… на самом деле не обращался в полицию?.. Да нет, вряд ли. Просто дела вроде этого, наверно, запускаются медленно…

Они болтали еще примерно четверть часа, пока не пришла Анриетта.

– Никто нас не посетил? – спросила она. – Ой, неужели Даниель принял душ? Но тогда почему в одежде?..

Даниель лишь молча усмехнулся, а Мишель поспешил перевести разговор на другую тему. Новые злоключения произошли с ними вне дома, а потому не касались Анриетты.

Хорошо погуляли? – спросил он. – Вам не было… немножко страшно сегодня вечером?

Нет… Я боюсь темноты, только когда одна. Сегодня меня ждал Ришар.

Братья переглянулись. Последние слова Анриетты пошатнули уверенность, к которой они было пришли в своем разговоре. Но девушка не заметила их удивления. Сообщив, что идет к себе, она проверила все окна и двери и пожелала мальчикам спокойной ночи.

Обескураженные, они направились в свою комнату.

– Слышал? – вздохнул Мишель, когда они были у себя. – «Ришар меня ждал». Значит, Бер-тэн говорил правду.

Ну да! Иначе говоря, мы опять на нуле… Мы считали, Ришар был среди тех троих. А он, значит, только руководит, и у него трое сообщников. Но кто они?.. Ох, эти головоломки у меня уже в печенках!..

Мы обязательно это узнаем в конце концов. А сейчас давай спать, завтра нам нужно быть в форме. У меня такое чувство, что у нас завтра будет хороший день!

Несмотря на такой оптимизм, братья уснули не скоро. Их терзал один и тот же вопрос: «Кто же сообщники Ришара?..»

* * *

«Завтра будет хороший день», – сказал Мишель накануне.

Утром ничего не произошло. Вплоть до того момента, когда Анриетта собралась в город.

Бертэн заехал за ней и, пока девушка собиралась, стоял у входа, держа фуражку в руке.

Мальчики не могли упустить возможность поговорить с ним. Впрочем, он первый их спросил:

Вам удалось, мои юные друзья, разгадать тайну вчерашнего звонка?

Нет, мсье Бертэн, – ответил Мишель.

Я же сказал вам: это была просто шутка. Не знаю почему, но сейчас все шутят. Мадам Пероннэ просто в ярости. С тех пор, как ее муж слег, она не может сладить со своими сыновьями. Вчера, например, Марсель, старший, чуть не выбил глаз Виктору. У бедняги щека раздулась, как мой кулак.

– Виктору?!. – воскликнул Даниель.

Взглянув на Мишеля, он осекся. Непроницаемая завеса тайны, скрывающая события последних двух дней, кажется, стала постепенно рассеиваться. Но едва ли стоило посвящать в эти дела Бер-(тэна. Верный слуга не преминул бы рассказать обо всем своему хозяину, а Мишель с Даниелем считали: чем меньше Ришар будет знать, тем лучше.

Кстати, мсье Бертэн, – как бы между прочим поинтересовался Мишель, – вы не спрашивали у мсье Ришара, не он ли звонил нам вчера?

Простите, мсье Мишель, но я не позволяю себе задавать вопросы мсье Ришару. Никогда! Вчера я вам изложил свое мнение, не так ли? Это совершенно исключено!

Появилась Анриетта, веселая и нарядная, в ярком платье, с платочком на голове и корзинкой в руках.

– Я готова, Бертэн, – сказала она. – Поехали? Стоя на крыльце, мальчики некоторое время смотрели вслед удаляющемуся спортивному автомобилю. Машину Бертэн водил столь же изысканно, сколь изысканно говорил и держался.

Это действительно не шофер, а сокровище, сказал Мишель.

Ришару чересчур везет. Но мы выведем его на чистую воду. Во всяком случае, двух его сообщников мы уже знаем. Невозможно себе представить: сыновья егеря!..

Но это же ясней ясного, старина! Ты стал жертвой кровной мести.

Кровной мести?.. Брр… Прямо мурашки по коже…

Черт побери! Эти два идиота поверили, что мы способны избить их отца. И решили постоять за честь семьи…

Ты действительно так думаешь?

Так или не так, этих двоих мы уже знаем. Остается найти третьего.

Наверняка кто-то из их дружков!

Жалко, что дом егеря стоит так неудачно…

То есть – слишком близко к замку. Мы могли бы последить за этими типами.

Конечно. Тогда мы узнали бы, к кому они ходят, с кем тайно встречаются…

Если бы не собаки, которых граф, наверно, будет выпускать теперь на ночь, мы даже могли бы попробовать спрятаться где-нибудь в кустах, недалеко от их дома.

Ребята устроились на кухне, чтобы приготовить к посадке первые черенки: это были черенки герани, взятые из цветочного горшка на подоконнике. Им не терпелось отправиться в оранжерею и убедиться, что картины все еще на месте.

Они собирались выходить из дома, когда раздался звонок в дверь.

Это точно фараоны!

Черт побери! Кажется, начинаются неприятности.

Слегка встревоженные, ребята направились к двери, готовые с достоинством встретить любые обвинения.

Значит, так, – прошептал Мишель, – давай расскажем им все как было. В конце концов, это их дело – во всем разбираться.

Ладно.

Но за дверью людей в форме не оказалось. Там стоял относительно молодой еще, улыбающийся мужчина с очень светлыми волосами, в сером твидовом пиджаке и темно-серых брюках.

Это дом мадам Терэ? – спросил он, церемонно поклонившись.

Да, мсье, но…

Я журналист, Клод Зиго, репортер еженедельной газеты «Все обо всем». Вы ее наверняка знаете.

Все это он проговорил на одном дыхании, с быстротой и напористостью уличного торговца.

– Но чем мы… – начал Мишель.

Подойдя на шаг ближе, репортер жестом прервал его.

– Я понимаю, визит журналиста всегда немного некстати… Но это нормально. Я хотел бы видеть мадам Денизу Терэ и мадемуазель де Маливер – связи с одним весьма любопытным делом.

Кстати, вы ведь читали в нашей газете мой последний репортаж – об исчезновении голубей из Парижа?

Слегка сбитые с толку, мальчики не успели сказать, что никогда не слышали о газете «Все обовсем».

– Может быть, вы сообщите хозяйке о моем визите?

Журналист был уже в прихожей. Все так же уверенный в себе, без тени смущения он огляделся вокруг.

Дело в том, что… мы тут одни, – ответил Мишель. – Бабушка сейчас в отъезде, а мадемуазель де Маливер поехала в город.

О, ничего страшного, я подожду, – заявил журналист. Потом, видимо, сообразив, что его настойчивость может не понравиться хозяевам, добавил чуть свысока: – С вашего позволения, разумеется.

Но…

Минутку, молодой человек. Если бы вы представляли, как интересна тема, которую я расследую, вы бы поняли, почему я так стремлюсь получить наконец хоть какие-нибудь достоверные сведения. Я не без труда выяснил, где живет мадемуазель де Маливер. Мне действительно повезло, и это вселяет в меня веру в успех. Вы позволите мне войти? Мы могли бы просто поболтать в ожидании мадемуазель де Маливер, не правда ли?

Не в силах устоять против такого напора и немного заинтригованные словами репортера, мальчики уступили. Они проводили журналиста в гостиную и, предложив ему кресло, сами остались стоять у камина, молча наблюдая, как гость вытаскивает из кармана кисет и принимается набивать трубку.

Производя эти действия, он не переставал озираться вокруг; этот его бегающий взгляд внушал мальчикам смутное беспокойство. Гость производил впечатление человека, которому есть что скрывать; его глаза словно высматривали, есть ли в доме что-нибудь ценное…

Я знаю, о чем вы думаете, – сказал Зиго, выпустив два или три клуба дыма и удостоверившись, что трубка разгорелась. – Вы удивлены, не правда ли?

Э… по правде сказать…

Нет-нет, не отрицайте! Это вполне естественно. Но вы удивитесь еще сильнее, когда узнаете, чем я сейчас занимаюсь. Это – невероятная вещь… просто сенсация! Я сделаю из этого материал на первую полосу… Но… если хотите, могу в нескольких словах рассказать, о чем речь.

Нет, с этим журналистом точно было что-то не так… Он не мог произнести и трех слов, не затянувшись своей трубкой. Зиго казался не вполне нормальным – или, во всяком случае, крайне возбужденным.

12

Журналист удобно устроился в кресле. Казалось, он чувствует себя как дома.

Я вам уже сказал, что расследую одно интереснейшее дело… Кстати, вы, наверно, читали об этом в газетах, примерно месяц назад? Нет?..

Простите, мы не читаем газет, – сухо ответил Мишель, немного раздраженный болтливостью и бесцеремонностью посетителя.

Напрасно! В вашем возрасте нужно следить за тем, что творится вокруг. Впрочем, неважно… Я хотел сказать, что примерно месяц назад один достойный человек сделал в окрестностях Макона одну любопытную находку. О ней много шумели в прессе.

И что он там нашел? – вежливо спросил Даниель.

Вообразите: этому человеку принадлежал заброшенный дом недалеко от железной дороги Париж – Марсель. Он зачем-то отправился туда… Не знаю, может, хотел его продать… Короче, он приехал в этот дом, впервые за десять лет, а может, больп/е, это неважно…

Мишель отметил про себя, что журналист очень любит некоторые выражения. Так, «я хотел сказать» и «это неважно» звучали чуть ли не через слово.

– Я хотел сказать, что когда он туда приехал, на чердаке… вернее, в развалинах чердака… так вот, он нашел там мешок с письмами.

Зиго поднял руку с трубкой и посмотрел на слушателей с таким видом, будто эта новость способна была перевернуть мир с ног на голову. Видимо, этот человек так погрузился в свое расследование, что для него ничего больше не существовало.

Мешок с письмами! Причем девятилетней давности. Конечно, распотрошенный, то есть, я хотел сказать, вскрытый… Но почти все письма были на месте, насколько об этом можно было судить.

За девять лет ничего не пропало? – спросил Мишель, против своей воли захваченный красноречием журналиста.

Эти мешки для писем очень прочные, да и Мышам они вряд ли понравились бы… Иначе от писем осталось бы только кружево… – Зиго засмеялся, довольный найденным образом, и продолжил: – Как кружево… да! Забавно, правда? Впрочем, это неважно. Я хотел только сказать, что этот человек нашел на чердаке мешок с письмами девятилетней давности.

А известно, как он туда попал?

Я как раз собирался рассказать об этом. Вы, конечно, еще слишком молоды и не помните о той серии нашумевших ограблений почтовых вагонов, о которых столько писали девять лет назад.

Ограблений?

Вот именно. Их грабили, чтобы завладеть ценностями, которые перевозились в мешках. Обычно грабители уничтожали оставшиеся письма, да и сами мешки. Чтобы замести следы. Но* на сей раз вор, взяв то, что искал, просто спрятал мешок в заброшенном доме. Близость железной дороги позволяет предположить, что злоумышленник выкинул мешок с поезда, а сообщник его подобрал. Впрочем…

…это неважно, – серьезно продолжил Мишель.

Вот именно. Главное, что письма были найдены. Этот человек… я имею в виду, тот, кто нашел мешок… отдал его жандармам, а те, сообщив об этом начальству, как и положено, передали его на почту.

На почту? Как обычные письма?

Совершенно верно. Как вы догадываетесь, я навел справки: в случае, если почтовое отправление заблудилось – а потерянные письма тоже относятся к «заблудившимся», – как только его находят, оно обычным образом отправляется адресату.

Даже столько лет спустя?

Даже столько лет спустя. Поскольку существует принцип, согласно которому письмо принадлежит адресату. И почта всегда следует этому принципу. Но, к счастью, корреспондент «Все для всех» проявил инициативу. Вы понимаете, эта история наделала много шуму в наших краях. Корреспондент добился от жандармов разрешения переписать адреса получателей, а если были обратные адреса, то и их тоже.

– Но… зачем они ему?

Клод Зиго просиял и вскочил с кресла так неожиданно, что мальчики непроизвольно заняли оборонительную позицию.

– Вы, видимо, не знаете, что истинный журналист, достойный этого имени, всегда использует любую возможность провести расследование, сделать репортаж, который заинтересует читателей.

В истории с письмами есть элемент сенсации.

Наш главный редактор, увидев список, послал шестерых сотрудников встретиться с адресатами этих так сильно запоздавших писем и расспросить их…

Братья переглянулись. Что интересного может быть в подобном расследовании, когда прошло столько времени?

– Итак, я хотел сказать, что мне, как и пятерым моим коллегам, поручили задать адресатам этих писем один вопрос: «Изменилась бы ваша судьба, если бы это письмо пришло вовремя?»

Ребята почувствовали себя легче. Как ни необычно выглядел визит Клода Зиго, у него имелось разумное объяснение. Конечно, это был довольно своеобразный человек. В его поведении бросалось в глаза что-то нервное, какая-то нездоровая аффектация; однако его объяснения представлялись вполне правдоподобными. Оставалось выяснить только один важный момент.

Ну хорошо, – сказал Мишель. – Ваше расследование в самом деле представляет некоторый интерес, если в заблудившемся письме был важный документ, или ответ, которого с нетерпением ожидали, или какое-то решение. Но…

Я вижу, вы меня понимаете, – проговорил Зиго, все более воодушевляясь. – Должен признать, результаты, полученные мной и моими коллегами до… сих пор, были, скажем так, не очень впечатляющими. Вы не представляете себе, какими банальностями полна переписка в наше время. Ах!.. Как далеко мы ушли от эпохи Людовика XIV! Погода, болезни детей – вот и все, о чем сейчас пишут. Но направляясь к вам… направляясь к мадам Терэ и мадемуазель де Маливер, я был убежден, что услышу нечто более интересное…

Репортер смотрел на мальчиков взглядом, в котором смешались и возбуждение, и надежда, и жадное любопытство. Казалось, от них он и ждал тех самых «сенсационных», как он говорил, 'откровений.

– Простите, мсье, – заявил Мишель, – но я не вполне понимаю, какое отношение к вашему расследованию имеют моя бабушка и мадемуазель де Маливер.

Во взгляде Зиго ясно читалось сожаление. Казалось, сейчас он, грустно покачав головой, скажет вслух: «Нет, прошу вас! Не говорите мне, что вам нечего сказать…»

– Дело в том, – проговорил журналист тоном, в котором звучало что-то вроде оскорбленного самолюбия, – что в числе адресатов значится и мадемуазель де Маливер.

Мишель и Даниель остолбенели. На них было интересно смотреть в этот момент: открытые рты, круглые глаза, склоненные головы. Они даже отклеились от камина и шагнули поближе к журналисту.

Не может быть! – пробормотал Мишель. – Ведь Анриетте тогда… минуточку… да, верно, ей было не больше десяти лет.

Неважно, – быстро ответил журналист. – Ее имя значится в списке. А письмо было от… минутку… – Зиго достал свою записную книжку и торопливо перелистал ее. – Вот… нашел! Письмо было от графини Гортензии де Маливер, живущей в Рон-Рояле, Компьень.

И он с вызовом посмотрел на мальчиков, словно готовясь к тому, что они посмеют отрицать столь очевидные факты.

– Черт побери! – пробормотал Даниель. – От графини Гортензии!..

В течение этих дней они столько говорили о покойной графине, что были поражены, услышав ее имя от постороннего человека.

– Вот видите, молодые люди, – сказал Зиго. – Вы понимаете, что я никогда не решился бы побеспокоить вашу бабушку и мадемуазель де Маливер, если бы не был уверен в том, что это не будет напрасно.

Он был явно удручен тем, что кто-то усомнился в его деликатности, в том, что он не стал бы беспокоить двух незнакомых женщин по пустякам.

– Впрочем, это неважно! Я думаю, такое не обычное письмо не прошло здесь незамеченным, о нем много говорили, ведь верно?

Братья снова удивленно переглянулись. Зиго, кажется, был уверен в том, что говорит. Эта уверенность навела их на мысль: может быть, их бабушка или Анриетта просто забыли про письмо? Или специально не рассказывают о нем? Может, речь там шла о каком-то семейном секрете, который касался Анриетты, и только ее одной…

Мишель решил расставить все точки над «i».

– Я не знаю, приходило ли такое письмо, – сказал он. – Во всяком случае, я о нем ничего не слышал.

Зиго нахмурился. Он явно очень надеялся, что письмо даст ему интересный материал для статьи. Он стал похож на ребенка, у которого отняли любимую игрушку.

– Это правда? – обескураженно спросил он.

– Чистая правда! – заверил его Мишель.

Репортер вздохнул, повертел в руках свой блокнот, потом сунул его в карман, сделал несколько шагов по комнате и опять подошел к камину. Мальчики решили было, что он собирается уходить.

– Подумать только: я доехал до самого Лонжевера, – простонал он, – и все напрасно.

Это название, Лонжевер, в глазах мальчиков придало рассказу некоторое правдоподобие.

Вы были в Лонжевере? – переспросил Даниель. – Наша бабушка сейчас там.

Таково уж мое счастье! Я ведь ездил туда тоже из-за письма! Я забыл вам сказать, что адрес на письме был такой…

Клод Зиго снова вытащил блокнот, полистал его и прочел:

«Мадемуазель Анриетте де Маливер, дом мадам Денизы Терэ. Лонжевер, Кот-д'Ор».

Все верно! – воскликнул Даниель. – Бабушка рассказывала нам, что раньше она иногда увозила Анриетту в Лонжевер на каникулы.

Но как это могло быть, если адрес точный? – обиженно вскричал Зиго. – В Лонжевере мне сказали, что письмо «возвращено отправителю», в Компьень, графине Гортензии де Маливер. То есть – в этот замок.

Но тогда об этом письме нужно спрашивать не у нас, а у графа Юбера де Маливера! – воскликнул Мишель.

Зиго смерил его полным сожаления взглядом.

– Поверьте, мсье, – проговорил он, – я знаю свое дело. Я был у него вчера вечером. Он принял меня крайне недружелюбно. Как будто я виноват в тех заботах, которые не дают ему покоя. Я редко встречал таких желчных людей. Он заявил, что об этой истории ему ничего не известно, что он не хо чет ничего об этом знать и что чем меньше он будет слышать о графине Гортензии, тем лучше. Его поведение показалось мне весьма необычным. Он, должно быть, действительно был крайне рассержен, если в подобном тоне говорил с посторонним человеком о своей родственнице!

Но… это он посоветовал вам прийти сюда?

Нет! Вовсе нет! Мне удалось поговорить с горничной. И она мне сказала, что мадемуазель Анриетта де Маливер живет, как она сказала, в доме…

…садовника?

Вот именно.

Кто здесь говорит обо мне?! – воскликнула Анриетта, неожиданно появившись на пороге гостиной. Увидев, что мальчики не одни, она остановилась в смущении. – О, простите! Я не знала…

Мадемуазель де Маливер? Я не ошибся? – тут же спросил Клод Зиго, церемонно, как во времена Людовика XIV, делая несколько шагов вперед.

Да, мсье… С кем имею честь?

Клод Зиго, репортер газеты «Все обо всем». Я бы хотел поговорить с вами, мадемуазель.

От удивления забыв поставить корзину с покупками, Анриетта вошла в комнату.

– Мадемуазель, вы наверняка мне все объясните… Эти господа были очень любезны, но я убежден, что они ничего не знают о письме…

Еще более удивленная, Анриетта вопросительно смотрела на мальчиков. Она смогла лишь пробормотать:

– О письме? О каком письме, мсье?

Зиго, забыв, что Анриетта не присутствовала при их разговоре, был готов взорваться…