Текст книги "Безумцы из Баальбека"

Автор книги: Жерар де Вилье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Но Малко остановил себя. Что же делать? На лестнице боевик станет недосягаем.

Глава 11

Убегавший повернул, не останавливаясь, голову, чтобы посмотреть, что делает Малко. Его напарник не двигался. Увидев нацеленное дуло револьвера, беглец отскочил в сторону, но попал ногой в расщелину между огромными плитами, застилающими пол храма Бахуса. Он покачнулся и с криком упал на землю.

Палестинец тут же бросился к нему. И подлетел в тот момент, когда тот уже поднимался на ноги. Малко видел, как он выдернул из-за голенища нож и несколько раз всадил его в шею лежащему противнику, но и потом продолжал бить в лицо, грудь, живот, словно безумный. Когда, наконец, он остановился, на земле в луже крови осталось лежать неподвижное тело. Палестинец, как автомат, шагнул к застывшему под дулом второму боевику.

Тот словно проснулся и с криком ужаса стал судорожно выдергивать из кобуры свой новенький пистолет, забыв о Малко.

– Нет, – завопил Малко.

Он не хотел убивать. Но противник уже достал оружие. Передернул затвор, досылая патрон в ствол. Еще секунда, и он выстрелит.

– Ну давай! Да стреляй же! – почти истерично заорала Нейла.

Малко нажал на курок. Тяжелый пистолет дернулся в руке, и боевик отшатнулся под ударом пули, вошедшей ему в левую часть грудной клетки, точно в сердце. Зрачки его расширились, лицо побледнело, рука с оружием опустилась, а на лице появилась гримаса страдания. Гром выстрела еще звучал в ушах Малко, а тот опустился на колени, потом упал набок. Палестинец со своим кинжалом опоздал.

– Оставьте его, – сказал Малко. – Он мертв.

Присев, осмотрел труп. Сколько ему может быть? Двадцать два, двадцать три? Какая жалость! Малко расстроился. Давно уже не приходилось ему стрелять вот так, защищая свою жизнь. Он почувствовал тошноту. Поднялся. Нейла смотрела на него округлившимися от ужаса глазами.

– Пошли, – она потянула его за рукав. – Скорее.

Палестинец был белым. Малко молча вернул ему пистолет, и тот сунул его за пояс. Они переглянулись.

– Думаете, их было только двое? – спросил Малко.

Палестинец кивнул, не в силах сказать ни слова. Малко подошел к лестнице, пристально оглядывая лежащие у ее подножия руины. Никого. Впрочем, это еще ничего не значило... Тело боевика у самых ступеней было видно снаружи. Прежде всего не вдаваться в панику, не упустить последний шанс. Он окликнул палестинца.

– Идите помогите мне.

Через час стемнеет. А пока лучше избежать ненужного риска. Малко обнаружил возле стены расщелину глубиной метров в двадцать.

– Давайте отнесем их туда, – сказал он. – Труднее будет найти.

Они перенесли трупы. Еще десять минут тяжелого молчания, нарушаемого лишь шуршанием тел по старым камням. Обливаясь потом, Малко разогнулся. Очевидно, никто, кроме сторожа, не слышал выстрела. Иначе боевики были бы здесь... Уже хорошо. До города не меньше километра, да и потом, одиночный выстрел – достаточно привычный для этого воюющего края звук. Теперь они сами могут расставить ловушку...

Малко огляделся. Если их поджидают у центрального выхода, все пропало. Правда, в гигантских руинах несложно найти лазейку.

Но дальше что?

Как можно без машины попасть через все сирийские посты в Бейрут? Значит, наименее рискованно было вести себя так, словно ничего не произошло.

Напуганный палестинец машинально вытирал об штанину испачканную кровью ладонь. Малко потянул его за руку.

– Мы выйдем первыми. Подождете десять минут. Надеюсь, ничего не случится. Но в любом случае, мы с вами ни о чем не разговаривали и вообще никогда не виделись.

Палестинец неуверенно кивнул. Солнце садилось, похолодало, Нейлу била дрожь. Она совсем посинела. Малко взял ее за руку, чтобы помочь спуститься по лестнице. Юная шиитка буквально вцепилась в него. Наконец они вышли на лужайку, где сторож все еще кормил кошек. Он окликнул их:

– Понравилось?

– Великолепно! – откликнулся Малко.

Тот кивнул.

– Я уже начал беспокоиться. Прошли тут двое, а потом раздался выстрел. От этих придурков не знаешь, чего ожидать. На днях один из исламского «Амала» приволок сюда за волосы сестру. Сначала избил, а потом выстрелил ей в голову, а все потому, что не хотела носить чадру. Пришлось позвать сирийцев. Они вообще часто приходят сюда пострелять по камням. А эти-то, наверху, все не выходили...

– А еще кто-нибудь здесь был? – с деланным безразличием спросил Малко.

– Нет. Идите, передайте привет Бейруту...

Сердце все еще колотилось, когда они вышли из деревянных ворот. Никого. Кроме одарившего их грустным взглядом верблюда... Они торопливо зашагали по бегущей у подножия руин дороге. Чудесный сюрприз: за первым же поворотом они обнаружили свою машину. Не придется идти пешком еще целый километр. Малко шагнул навстречу Махмуду, а Нейла забралась в салон.

– Как хорошо, что вы догадались нас встретить!

На лице ливанца вместо привычной улыбки появилось странное выражение. Он приблизился к Малко.

– Мне надо вам кое-что сказать... Я приехал за вами. Тут есть тропинка, по которой можно, не проходя через ворота, подняться к большому храму, – заявил он без обиняков. – Видел, как прирезали какого-то типа и выстрел слышал... Что случилось?

Врать бесполезно. Малко сказал правду. Ливанец растаял, как снег под солнцем.

– Они же обнаружат, что эти двое пропали, – простонал он, – и отправятся на их поиски. Сторож выложит все, что видел. Вашего парнишку арестуют, подогреют паяльной лампой, и он расскажет всю свою жизнь. Знаю я этих палестинцев. Чужой шкурой всегда рискнуть готовы, а вот своей...

– Надо немедленно уезжать, – сказал Малко.

Махмуд опустил голову и не сдвинулся с места. Поддел ногой пустую банку из-под «Пепси-колы». Помолчав еще немного, решился.

– Послушайте, – сказал он, – вы хорошо платите. Только, случись что, вас, может, сразу и не убьют, а меня-то через пять минут пустят в расход.

– Десять тысяч ливанских ливров, – назначил цену Малко.

Махмуд, не поднимая глаз, покачал головой.

– Не в этом дело...

– Так что вы предлагаете? – холодно спросил Малко.

Шофер царапал подошвой ботинка землю. Не слишком радостно.

– Господи Иисусе! – вздохнул он. – Я не собирался вас бросать! Хотя мог бы укатить, ничего не сказав, сразу после выстрела. Вы вызовете из «Пальмиры» такси. Доедете до последнего сирийского поста. Потом пешком пройдете нейтральную полосу. И все в порядке.

– Как так? – удивился Малко. – А сирийские посты? Они нас ни о чем не спросят?

– У вас же есть пропуск... Скажете, что машина сломалась или что ее украли. Это никого не удивит.

Малко понял, что спорить бесполезно: ливанец ничего не соображал от страха. Ехать с ним теперь еще опасней – при малейшей угрозе он может их выдать. Роберт Карвер предупреждал, что никому в Бейруте доверять нельзя... Решение, которое предлагал Махмуд, было вполне приемлемым, если ничего не обнаружат. Иначе их схватят на первом же заслоне. Может, сирийцы и дикари, но радиосвязь у них имеется...

– Ладно, – сказал он. – Отвезите нас по крайней мере в гостиницу...

Махмуд еще больше набычился.

– Лучше бы не надо. Вам, наверное, не понравится. Но здесь недалеко...

Малко не стал больше настаивать.

– Хорошо, поезжайте, – произнес он. – Счастливого пути. Нейла пусть выйдет.

Пристыженный, но полный решимости, Махмуд сел в машину. Показалась расстроенная Нейла. Ливанец крикнул через открытое окно:

– Я буду ждать вас в Бикфое, у первого поста фалангистов, до полуночи! Так что до Бейрута доберетесь без проблем.

Скажите, какой благодетель...

А вдруг придется прождать несколько лет? Малко проследил взглядом, как исчезла за поворотом его машина, и взял Нейлу за руку: он страшно раскаивался, что втянул молодую женщину в историю, которая могла стоить ей жизни. Разведчика, да еще если он относится к центральному аппарату, могут на кого-нибудь обменять, а вот такую, как она, наверняка ждут пытки и страшная смерть. Фанатики иранцы феминистами не были точно...

– Что будем делать? – застенчиво спросила Нейла, едва сдерживая слезы.

Малко как раз размышлял над этим. Они вышли на площадь, где стояла «Пальмира», и пошли вдоль сирийского военного лагеря. Солдаты с любопытством разглядывали их: иностранцев в Баальбеке не видели уже давно, даже журналистов отсюда разогнали. С ними поравнялась машина, набитая битком бородатыми иранцами с красными повязками на голове и маленьким ключом на груди – бойцами «Хезбола», смертниками аятоллы, которые возвращались с учебных занятий.

– Придумал, – сказал Малко. – Давай скажем Абу Шаки, что шофер не захотел ждать допоздна, бросил нас, и попросим отвезти нас в Бейрут. Пять тысяч есть...

– Да, но если...

Он пожал плечами.

– Аллах велик...

Что еще можно тут сказать. Низкое солнце совсем уже не грело.

Вокруг конторы торговца крадеными машинами по-прежнему царило оживление. Небритый, без галстука, служащий принял их с любезной улыбкой. У дверей стоял совершенно невероятный автомобиль. «Мерседес-500», весь белый, даже бамперы, колеса и хромированные части были белыми. Из серии, сделанной в Гамбурге специально для эмиров Персидского залива.

– Вашу машину не нашли, – заявил он. – Приезжайте на следующей неделе.

Малко сел.

– Мне нужно видеть Абу Шаки.

– Зачем? – спросил с недоверием служащий. – Вы с ним знакомы?

– Да, – нахально соврал Малко.

Служащий вышел, оставив их возле печки. Нейла осунулась; каждый раз, когда во двор въезжала машина, она вздрагивала. Малко взглядом успокоил ее. Служащий вернулся и жестом приказал следовать за ним.

Их провели в прогретый кабинет с письменным столом, украшенным макетри и перламутровыми инкрустациями. Над столом висел большой портрет Муссы Садра. А в огромном кресле сидел толстощекий человек с черной бородой и с набожным видом перебирал янтарные четки. Он с удивлением посмотрел на приезжих, потом взгляд его надолго задержался на груди Нейлы. Малко подумал про себя, что их шансы растут...

– Я вас не знаю, – сказал Абу Шаки. – Кто вы?

– А я много слышал о вас, – ответил Малко. – И хотел встретиться, чтобы выйти из затруднительного положения. Мой шофер уехал в Бейрут, он думал, что мы вернемся на машине, за которой прибыли. Теперь мы без колес. Вы нам не поможете?

Абу Шаки долго гладил красивую шелковистую бороду, не сводя глаз с Нейлы, потом тихо произнес:

– Вы в незавидном положении. Ни один таксист не согласится вывезти вас за пределы Баальбека без пропуска Хусейна Муссави, а его вам сегодня не получить. Если вы останетесь на ночь в «Пальмире», владелец гостиницы должен будет сообщить о вас иранцам: иностранцы не имеют права ночевать в Баальбеке. Вас арестуют... Даже у меня могут быть неприятности, если вас обнаружат здесь.

Абу Шаки набивал себе цену. Широко расставив ноги, он машинально щелкал фисташки. Полосатые штаны едва не лопались на жирных ляжках.

– Вы слишком влиятельны, чтобы иметь неприятности... – заметил Малко.

Абу Шаки ухмыльнулся, толстомордый сфинкс.

– Положение очень серьезное, – повторил он.

– Но выход все же должен быть, – предположил Малко. Молчание. Несколько тяжелых минут. Бусины четок медленно скользили в толстых пальцах Абу Шаки. Наконец он вздохнул.

– Вы мне симпатичны, и вам повезло. Я как раз собираюсь в Бейрут. Захвачу вас с собой, хоть это и рискованно из-за сирийских постов...

– Я заплачу, – торопливо заверил Малко.

Оставаться в Баальбеке с каждой минутой становилось все опасней. Как только обнаружат трупы, даже Абу Шаки не сможет им помочь. Но толстый ливанец не знал об этом. Он сделал неопределенный жест.

– Буду счастлив оказать вам услугу.

– Но плату все же возьмите, – стал настаивать Малко.

Абу Шаки облизнул свои красные губы, устремив взгляд на Нейлу.

– Рад с вами познакомиться, – заверил он.

И вдруг заговорил по-арабски, обращаясь непосредственно к Нейле. Девушка отвечала ему тихо и односложно. Толстяк поднялся и перешел на английский.

– Через полчаса выезжаем, – сказал он. – Оставайтесь здесь.

Как только они остались вдвоем, Малко спросил Нейлу:

– Что он тебе говорил?

– Хотел узнать, чем я занимаюсь, где живу, почему с тобой...

– Думаешь, он...

Она улыбнулась. Глаза газели потеряли свой блеск.

– Нет, я интересую его только как женщина. Видел, как он на меня таращился? Мороз по коже. Он, наверное, не меньше ста пятидесяти килограммов весит...

– Он спасает нам жизнь, – заметил Малко. – Хоть и неохотно. Но и это уже не так плохо.

Снова повисло напряженное молчание. Малко прекрасно понимал, какую плату требовал толстяк за услугу: Нейлу. И каждую секунду ждал, что сейчас кто-нибудь под каким-нибудь предлогом вызовет девушку. Нейла тоже вздрагивала от каждого звука. Такой обмен был глубоко неприятен Малко, но он не видел другого выхода для спасения. Впрочем, Нейла, кажется, тоже все поняла и смирилась.

Прошло полчаса. У Малко блеснула надежда. В конце концов, не исключено, что Абу Шаки – благородный человек... Подъехал старый черный «мерседес», набитый угрюмыми людьми, и остановился у дверей конторы. Рядом с шофером Малко разглядел сирийского солдата в розоватой форме с «Калашниковым».

Вылез Абу Шаки и, с трудом неся громадное тело, подошел к Малко.

– Прошу простить, – заговорил он медовым голосом, – но вам придется сесть в машину с телохранителями. В моей, к сожалению, только одно место.

Глава 12

Вот оно что!

Малко быстро переглянулся с Нейлой. В «мерседес» без труда уместилось бы человек пять. Любезное приглашение оборачивалось пропастью глубиной в километр, но спорить было невозможно. Он устроился в старом «мерседесе» между двумя усачами, увешанными оружием, и видел, как Нейлу усадили на заднее сиденье белого автомобиля. Шофер и телохранитель сели спереди.

Абу Шаки величественно водрузился рядом с девушкой, и белый лимузин тронулся. Либо толстый вор так любил удобство, либо он это сделал с задней мыслью. Маловероятно, чтобы он всю дорогу вел с Нейлой воспитательные беседы по Корану.

Обе машины приблизились к первому сирийскому посту. И проскочили его, не останавливаясь! Белый лимузин летел на полной скорости по прямому шоссе, даже не притормаживая у постов, а лишь оповещая их о своем приближении гудком. Без сомнения, с сирийцами у Абу Шаки проблем не было... Соседи Малко молчали, как рыбы, в машине стоял слабый запах гвоздики...

Успокоившись, Малко расслабился и погрузился в дрему.

Разбудил его резкий толчок. Они въехали в Захле. Заслон на дороге выглядел теперь совсем по-другому. Шоссе перегорожено, цепочка автомобилей растянулась на многие километры, повсюду сновали сирийские солдаты... Желудок Малко судорожно сжался. Тревожное оживление...

На этот раз, несмотря на нетерпеливые гудки белого лимузина, им пришлось подождать.

Сам Абу Шаки величественно вынырнул из машины и направился к сирийскому офицеру, возглавлявшему пост. Малко издали смотрел, как они беседуют, размахивая руками. Торговец машинами с мрачной миной повернул назад, и Малко подумал о самом страшном. Абу Шаки шел прямо к их автомобилю. Он что-то приказал соседу Малко, и тот быстро выскочил, выпуская его наружу.

– Что случилось?

– Дело нешуточное. В Баальбеке убиты двое солдат, вероятно, сионистскими шпионами. Сирийцы ищут виновных. Обыскивают машины.

У Малко перехватило дыхание. Абу Шаки тихо продолжал:

– Их убили в руинах. Вы там тоже, кажется, были. Ничего не видели?

– Ничего, – ответил Малко.

Толстый ливанец покачал головой:

– Если сирийцы поймают сионистов, они их повесят.

Малко не ответил. Намек понятен. Он целиком и полностью во власти толстяка. Тот поднял голову и невинно улыбнулся:

– Думаю, мне удастся убедить сирийского офицера пропустить нас без очереди. Только придется его отблагодарить, а у меня с собой мало денег.

– Сколько нужно?

– Пять тысяч ливанских ливров... Малко молча нырнул в машину и достал купюры. Абу Шаки прикарманил их и пошел назад, к сирийскому офицеру. Малко забрался на заднее сиденье и с тревогой стал ждать. Через пять минут белый лимузин и старый «мерседес» пролетели мимо цепочки застывших машин, пересекли Захле и взяли курс на Алей, вместо того, чтобы свернуть на северное шоссе, по которому Малко ехал в Баальбек. Спокойно вздохнуть ему не удавалось – это шоссе вело прямехонько в южный пригород, к «Амалу». Судьба их по-прежнему оставалась в руках Абу Шаки. Малко вытянул шею, пытаясь разглядеть впереди белый «мерседес». В тот же миг рука задернула белую шторку на заднем стекле лимузина. Малко будто ударили под дых. Пяти тысяч ливров Абу Шаки не хватило. Его вожделение с самого начала бросалось в глаза. Малко хоть и знал, что Нейле особенно терять нечего, но отдавать ее в руки жирного борова ему было жаль. Стемнело. Белый «мерседес» мелькал в свете фар сопровождающей машины. Малко старался не думать о том, что там происходит. Два чувства владели им одновременно: отвращение к тому, что предстояло вынести Нейле, и немного стыдливое желание, чтобы юная шиитка не слишком сопротивлялась и не вынуждала тем самым Абу Шаки на крайние меры.

Нейла уже в Захле знала, что ее ждет. Она была достаточно знакома с мужчинами, чтобы не обманываться относительно истинного смысла взглядов Абу Шаки. Но когда он положил ладонь ей на ляжку, девушка все же внутренне сжалась. Толстый ливанец внушал ей отвращение, и она его слишком боялась, чтобы испытывать желание. Нейла закрыла глаза и притворилась спящей. Пальцы соседа добрались до того места, где джинсы были горячими и мягкими. Шиитка инстинктивно крепче сдвинула ноги. Абу Шаки наклонился к ней и прорычал:

– Будешь сопротивляться, шлюшка, скажу сирийцам, что вы наделали. Они будут трахать тебя штыками...

Нейлу парализовало от ужаса. Откуда ему известно? Она расслабилась, утешая себя тем, что немного придется потерпеть... Пальцы грубо рванули молнию, залезли ей в джинсы и совсем неласково ощупали, скорее чтобы убедиться, что она действительно женского пола, чем чтобы доставить хоть какое-то удовольствие. Впрочем, от страха она оставалась сухой, как дерево...

Ладонь соседа сжала ее затылок и стала склонять голову девушки к своему животу. Абу Шаки приказал шоферу:

– Включи музыку!

Ритмичный стук барабанов заглушил тяжелое прерывистое дыхание торговца машинами. Нейла, расставив руки, в расстегнутых джинсах, пробовала сопротивляться. Стало совсем темно, белый лимузин летел мимо пустых разрушенных домов.

Она еще чуть пригнулась и почувствовала губами что-то мягкое и горячее. Сосед уже успел оголиться. Решившись, шиитка принялась руками и ртом массировать длинную безжизненную сосиску. Преодолевая отвращение, она намеренно неумело старалась оживить ее. Кисть снова надавила ей на затылок, придвинув лицо Нейлы еще ближе к животу мужчины.

– Ну давай! – приказал Абу Шаки.

Он сбросил девушку с сиденья и, протащив по полу, зажал между своими огромными ляжками.

Нейле пришлось подчиниться, моля Бога, чтобы толстяк поскорее испытал удовлетворение. Он снова прижал ее голову, и шиитка почти задохнулась. Сидевшие впереди видели все до мельчайших подробностей. Потихоньку толстяк возбуждался, насилуя рот Нейлы, заливавшейся слезами. Палач схватил ее за волосы и, пыхтя как паровоз, пытался приподниматься, чтобы усилить удовольствие. На каждой колдобине он еще глубже входил в рот юной шиитки, почти лишая ее воздуха.

Она изо всех сил старалась, надеясь, что скоро все закончится. Абу Шаки рычал от удовольствия, но прерывать его не выражал намерения. Откинув голову назад, он наслаждался насилием.

– Тише, идиот! – крикнул он шоферу.

Тот так резко затормозил, что машина сопровождения чуть не врезалась в них.

Нейла воспользовалась остановкой, чтобы передохнуть, но державшая ее за волосы рука заставила продолжать. Она снова принялась за работу. Ей нередко приходилось заниматься любовью без особого желания, но всегда с мужчинами, которых выбирала она сама, а значит, с теми, к кому не испытывала отвращения. Теперь же она по-настоящему чувствовала себя проституткой, пытаясь удовлетворить ненавистного ей человека. У нее пересох рот, а мышцы скул свело от боли.

И все впустую!

Почувствовав, что Абу Шаки тянет ее вверх, она даже сначала обрадовалась. Но радость оказалась недолгой. Он перевернул ее, перекинул через переднее сиденье и, схватив двумя руками джинсы, рванул их вниз. Нейла закричала.

– Держи ее, Хамид, – приказал торговец машинами.

На крутых поворотах их бросало из стороны в сторону.

Телохранитель Хамид, только этого и ждавший, обернулся. Нейла увидела черные злые глаза и снова закричала. Он прижал ее шею обеими руками хваткой дзюдоиста, лишив девушку возможности двигаться. Шофер захохотал.

Автомобиль продолжал медленно катить вперед по узкой, разбитой и извилистой дороге. Проехали мимо сирийского поста. Шофер выкрикнул на ходу заспанным солдатам имя Абу Шаки. Но и это было лишним: второй такой машины в округе не сыскать. Она сама по себе служила пропуском. Колдобины жирному ливанцу не мешали.

Он грубо пошарил рукой, и она закричала. Но отбиваться не могла – ее почти задушил Хамид.

Абу Шаки охватил правой рукой тело Нейлы и заставил ее опуститься. Юная шиитка, почувствовав горячую плоть, завопила так, что шофер не удержал руль, и они едва не свалились в пропасть... Абу Шаки выругался.

Он обеими руками надавил на бедра Нейлы и рывком вошел в нее, причиняя девушке невыносимую боль. Абу Шаки всегда это нравилось. Дыхание его прервалось, он подержал ее мгновение без движения, потом его ладони зашарили по телу Нейлы, нашли груди и стали их грубо мять, щипать соски. Нейла никак не могла вдохнуть воздух. Попыталась освободиться от страшной дубины, пронзившей ее чрево, и ей даже показалось, что Абу Шаки не против, он дал ей немного приподняться. Но потом, ахнув, как дровосек, снова навалился на бедра женщины. На этот раз юной шиитке показалось, что ее разодрали пополам. Они больше не шевелились, только виражи швыряли их то вправо, то влево. Нейла рыдала, как безумная.

Но Абу Шаки тоже впал в безумие. Не обращая внимания на толчки, ахая, он поднимал и опускал женщину. Тело Нейлы было теперь как одна большая рана. Вдруг руки мужчины сжали ее бедра так, словно хотели их раздавить. Абу Шаки подпрыгнул и, промычав, освободился.

Истекающая потом, Нейла осела, как тряпичная кукла. Абу Шаки тяжело дышал. Они проезжали Алей.

– Можешь взять ее, – сказал он Хамиду. – Разбудишь меня в Бейруте.

Нейла конвульсивно рыдала. Хамид медленно перетащил ее через спинку. Она упала на сиденье, потом на пол. В таком положении и обнаружили девушку солдаты следующего сирийского поста. Они перекинулись с шофером несколькими сальными шуточками, с уважением взглянули на спавшего сзади с открытым ртом Абу Шаки.

В арабских странах женщина стоит меньше, чем верблюд. Как только машина тронулась, Хамид схватил Нейлу за волосы и прижал лицом к давно натянувшимся джинсам.

Она, плача, пробовала протестовать, но он влепил ей пощечину. Нейла подчинилась. Он был так возбужден, что получил удовлетворение через несколько минут. Крякнув от удовольствия, Хамид оттолкнул женщину. Но тут шофер возмутился:

– А я?

Хамид оглянулся на Абу Шаки. Тот спал в расстегнутых штанах, не обращая внимания на толчки и повороты. Хамид толкнул Нейлу к шоферу.

– Давай ему то же самое, да побыстрей.

Снова ей пришлось подчиниться. Разумеется, и до того ей приходилось заниматься любовью таким образом, но никогда еще она не делала этого так механически, по-звериному. От каждого движения голова ее ударялась о руль. Шофер бил ее коленями и никак не мог расслабиться из-за виражей. Наконец на прямом участке Нейле удалось удовлетворить его. Он чуть не потерял управление, отвалившись назад и охая от удовольствия.

Нейла сидела на полу, с горьким вкусом во рту, почти теряя сознание. Они находились на перевале над Шуайфатом. Через полчаса они будут в Бейруте, и ее муки кончатся.

Малко не сводил глаз с белого «мерседеса». Он не сомневался относительно участи Нейлы. Только бы не слишком ужасно... Чтобы отвлечься от мыслей о юной шиитке, он стал обдумывать свои дальнейшие шаги. Теперь ему известно, что готовят Безумцы из Баальбека. Налет с помощью начиненных взрывчаткой легких самолетов, пилотируемых фанатиками-самоубийцами. Неотразимый удар. Ни земляные, ни бетонные укрепления им не помеха... Но против кого этот удар будет направлен? А главное, где в Бейруте находится их база?

Работа предстояла огромная. Разыскать и уничтожить самолеты до того, как они поднимутся в воздух.

Почти невозможная задача, притом что ни одного союзника в этом городе у Малко не было.

Машина снова остановилась. Он стал уже привыкать к постам. Но на этот раз Малко увидел красные береты, пеструю одежду на небритых часовых: это уже не сирийская армия. Солдаты ООН. Они въезжали в город с юга, по шоссе, позволявшему «Амалу» получать боеприпасы непосредственно от сирийцев. Другими словами, он оказался во вражеском тылу...

Не слишком здорово.

С сирийцами еще можно как-то договориться. А вот неграмотные, плохо организованные шииты из «Амала» могли оказаться куда несговорчивей. Особенно это опасно теперь, когда сирийцы назначили за его голову хорошую цену... Он напряженно наблюдал, как приближаются огни Бейрута. Машины замедлили движение, на обочинах стало оживленней. Неожиданно в лучах фар возникла фигура человека, и оба автомобиля резко затормозили. Малко услышал глухой разрыв, и тут же метрах в ста вырос огненный столб.

– Что это? – спросил он у соседа.

– Чертовы фалангисты! – сказал ливанец. – Артиллерийское заграждение!

Это уже слишком: попасть под удар союзников! Чуть дальше разорвалось еще несколько снарядов. Потом совсем недалеко от их машины «сталинский орган» осветил стоящие по соседству ели, и Малко понял, что попал прямо на боевую точку друзов. Отличная мишень...

Но тут, к счастью, часовой подал знак, и машины рванули с места, словно уходили со старта ралли в Монте-Карло...

Малко затаил дыхание: одного снаряда хватит, чтобы превратить их в месиво. На следующем посту, через полкилометра, все было тихо и спокойно. Соседи Малко облегченно загалдели.

Теперь поехали медленней, и через четверть часа остановились у какого-то гаража среди развороченных домов на грязной, плохо освещенной дороге. Пассажиры высыпали из старого «мерседеса», последним вышел Малко. И остолбенел: белый лимузин исчез. Его ослепил свет электрического фонарика. Вокруг стояли вооруженные люди. Его обыскали самым тщательным образом и жестом приказали поднять руки за голову. Луч фонаря скользнул по портрету Муссы Садра на рукаве одного из боевиков.

Он в плену у «Амала». Союзника Безумцев из Баальбека.