Текст книги "Состояние постмодерна"

Автор книги: Жан-Франсуа Лиотар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Замечательный результат спекулятивного изложения выражается в том, что все познавательные рассуждения про все возможные референты принимаются не по их непосредственной истинности, а по значению, которое они принимают в зависимости от места, занимаемого ими на пути Духа или Жизни, или – если угодно – от определенного положения в Энциклопедии, раскрывающей спекулятивный дискурс. Этот последний цитирует их, показывая самому себе то, что он знает, т. е. демонстрируя себя себе самому. С этой точки зрения, настоящее знание это всегда непрямое знание, сформированное из относительных высказываний и инкорпорированное в метарассказ субъекта, который обеспечивает его легитимность.

________

115 См.: Гегель Г.В.Ф. Философия права: Пер. с нем. М.: Мысль, 1990.

рассказы, легитимирующие знание 87

Таким образом, оно присутствует во всех дискурсах, даже если они не относятся к познанию, как, например, в дискурсах права или государства. Современный герменевтический дискурс116 исходит из того же предположения, которое в конечном итоге обеспечивает ему некоторую познавательную ценность и таким образом сообщает свою легитимность истории и, в частности, истории познания. Высказывания взяты как автонимы их самих117 и помещены в движение, где им разрешается взаимно порождать друг друга -таковы правила спекулятивной языковой игры. Университет, как указывает само его имя, является для этого исключительным институтом.

Но, как мы уже говорили, проблема легитимности может разрешаться с помощью другой процедуры. Необходимо отметить их различие: первая версия легитимности оказывается сегодня вновь в силе, в то время как статус знания теряет устойчивость, а его спекулятивная целостность расколота.

Знание находит свою обоснованность не в себе самом, не в субъекте, который развивается через актуализацию своих возможностей познания, а в практическом субъекте, каковым является человечество. Основой, приводящей народ в движение, является не знание с его самолегитимацией, а свобода с ее самообоснованностью или, если хотите, с ее самоуправлением.

________

116 Рик+р П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М.: Медиум-Асаdemia-Центр, 1995; Гадамер Г. Истина и метод. М.: Прогресс, 1988 (Warheit und Methode. Tubingen: Mohr, 1965).

117 Рассмотрим два высказывания: (1) Луна взошла; (2) Высказывание/Луна взошла/есть денотативное высказывание. Можно сказать, что во втором синтагма /Луна взошла/ является автонимом первого. См. по этому вопросу: Rey-Debove J. Le metalangage. Paris: Le Robert, 1978. – Partie IV.

88 Ж.-Ф. Лиотар

Субъект есть конкретный субъект или предполагаемый таковым; его эпопея это эпопея освобождения от всего, что ему мешает управлять собой. Можно предположить, что законы, которые он себе формулирует, справедливы, но не потому, что они соотносятся с какой-то внешней природой, а потому, что законодатели сами состоят из граждан, подчиняющихся законам, а отсюда, воля гражданина, чтобы закон творил правосудие,совпадает с волей законодателя, чтобы правосудие творило закон.

Способ легитимации через свободу воли118 отдает предпочтение, как мы уже могли видеть, совершенно иной языковой игре, той, которую Кант называет "императив", а наши современники – "предписание" ("прескриптив"). Важно легитимировать не просто и не только денотативные высказывания, относящиеся к истине: "Земля вращается вокруг Солнца", но еще и прескриптивные высказывания из области правосудия:

"Карфаген должен быть разрушен" или "Необходимо зафиксировать минимальную заработную плату на уровне х франков". В этой перспективе позитивное знание не имеет никакой другой роли, как информировать практического субъекта о действительности, в которую должно вписываться исполнение предписания. Оно должно позволять ему очертить исполнимое – то, что можно сделать. Но исполняемое – то, что должно быть сделано – не принадлежит позитивному знанию. То, что

______________

118 По меньшей мере, в области трансцендентальной этики, кантовский принцип (см. "Критику практического разума"). В отношении политики и эмпирической этики Кант осторожен: поскольку ничто нс может отождествляться с нормативным трансцендентальным субъектом, то с теоретической точки зрения правильнее было бы пойти на сделку с существующими властями (Кант И. Что такое Просвещение?).

рассказы, легитимирующие знание 89

некое предприятие осуществимо – это одно, а справедливо оно или нет другое. Знание больше не является субъектом, оно ему служит; единственная (но очень значительная) его легитимность в том, чтобы давать возможность нpaвствeннocти стать дeйcтвительнocтью.

Таким образом вводится связь знания с обществом и государством, которая, в принципе, оказывается связью средства с целью. Разве ученые не должны до сих пор поддерживать то, что они считают правильным для политики государства, т. с. участвовать в выработке совокупности ее предписаний? Они, конечно, могут оспаривать предписания государства от имени гражданского общества, членами которого они являются, если считают, что государство недостаточно хорошо представляет это общество. Такой тип легитимации признает за ними как практическими человеческими существами власть отказывать в своей ученой поддержке той политической власти, которую они считают несправедливой, т. е. не основывающейся собственно на независимости. Они могут даже дойти до использования своей науки для показа того, что эта независимость, на самом деле, не осуществляется ни в обществе, ни в государстве. В этом обнаруживается критическая функция знания. Тем не менее, и здесь оно не имеет никакой другой конечной легитимности, как служить целям, намеченным практическим субъектом, каким является независимая общность119.

____________

119 См.: Кант И. Что такое Просвещение?; а также Habermas J. Strukturwandel der Oeffentlichkeit. Frankfurt: Luchterhand, 1962. Термины "общественный" (public) и "реклама" (publicite) согласуются между собой также, как в выражениях "опубликовать частную переписку", "общественное обсуждение". Этот принцип Oeffentlichkeit в конце 6Оых управлял действиями многих групп ученых, в частности, движением "Survivre", группой "Scientists and Engineers for Social and Political Action" (USA) и группой "British Society for Social Responsability in Science" (GB).

90 Ж.-Ф. Лиотар

Такое распределение ролей в деле легитимации, с нашей точки зрения, представляет интерес, поскольку предполагает, что в универсуме теории система-субъект не может существовать какого-либо объединения или тотализации языковых игр в некий метадискурс. Напротив, предпочтение отдаваемое здесь прескриптивным высказываниям, которые произносит практический субъект, делает их, в принципе, независимыми от научных высказываний, чья функция сводится только к информированию названного субъекта.

Два замечания:

1. Хорошо было бы показать, как марксизм колеблется между двумя способами нарративной легитимации, которые мы только что описали. Партия может занять место университета, пролетариат – место народа или человечества, диалектический материализм – место спекулятивного идеализма и т. д. Можно таким образом проанализировать сталинизм и его специфическое отношение к науке, роль которой сводили к тому, чтобы давать цитаты для метарассказа о марше к социализму как эквиваленту жизни духа. Но можно и наоборот, в соответствии со второй версией, развивать в себе критическое знание, полагая, что социализм есть ничто иное как свободный субъект и что оправдание существования наук в том, чтобы давать эмпирическому субъекту (пролетариату) средства его освобождения от отчуждения и репрессий (это отражает позицию Франкфуртской школы).

рассказы, легитимирующие знание 91

2. Можно прочитать инаугурационную речь Хайдеггера при его вступлении в должность ректора университета во Фрайбургеин-Брейсгау 27 мая 1933 года120 как неудачный эпизод легитимации. Спекулятивная наука здесь стала вопрошанием бытия. Она стала "судьбой" немецкого народа, называемого "народом духа в его историческом совершении". Именно этому субъекту предназначены три служения: трудовое, воинское и ученое. Университет дает метазнание о все трех служениях, т. е. науку Легитимация, таким образом, происходит, также как и в идеализме, с помощью метадискурса, называемого наукой и имеющего онтологическую устремленность. Но он носит вопрошающий, а не тотализирующий характер. С другой стороны, университет – место, где произносится данный метадискурс обязан своей наукой народу, "исторической миссией" которого является его осуществление в труде, борьбе и познании. Этот народ-субъект имеет в качестве призвания не освобождение человечества, а воплощение своего "подлинно духовного мира", который есть "могучая сила наиглубочайшего сохранения всех присущих его земле и крови энергий". Такая вставка из рассказа о расе и труде в рассказ о духе с целью легитимировать знание и его институты вдвойне неудачна: бессодержательная теоретически, она все же была достаточной для того, чтобы вызвать в определенной политической ситуации сокрушительный резонанс.

____________

120 Хайдеггер М. Самоутверждение немецкого университета // Хайдеггер М. Работы и размышления разных лег: Пер. с нем./ Сосгавл., переводы, вступ.статья, примеч. А.В.Михайлова. М.: Гнозис 1993. С. 222-231.

глава 10 утрата легитимности

В современном обществе и культуре – постиндустриальном обществе и постмодернистской культуре121 – вопрос о легитимации знания ставится в иных выражениях. Великий рассказ утратил свое правдоподобие, вне зависимости от способа унификации, который ему предназначался: спекулятивный рассказ или рассказ об освобождении.

В упадке рассказов можно видеть результат быстрого технического и технологического подъема после Второй мировой войны, перенесшего акцент с цели действия на средства ее достижения, а может быть – результат активизации внешнеэкономических связей либерального капитализма, развившегося после пери

___________________________

121 См. примечание 1. Некоторые научные аспекты постмодернизма обозреваются в работе: Hassan I. Culture, Indeterminacy, and Immanence: Margins of the (Postmodern) Age // Humanities in Society.-Vol. 1.-1978.-P. 51-85.

утрата легитимности 93

ода его отступления перед моделью Кейнса в 30-ые – 60ые годы, обновления, устранившего коммунистическую альтернативу и придавшего ценность индивидуальному обладанию благами и услугами.

Подобные поиски причинности всегда разочаровывают. Даже если мы примем ту или иную из выдвинутых гипотез, нужно будет все же объяснить связь рассматриваемых тенденций с упадком объединяющей и легитимирующей силы великих рассказов о спекуляции или об освобождении.

Воздействие, которое могут оказать на статус знания подъем и расцвет капитализма, с одной стороны, и приводящий в замешательство скачок в развитии техники – с другой стороны, конечно, объяснимо. Но прежде всего необходимо обнаружить ростки утраты легитимности – "делегитимации"122 – и нигилизма, которые были присущи уже великим рассказам XIX века, чтобы понять каким образом современная наука оказалась восприимчивой к указанным воздействиям еще до того, как они проявились в действительности.

Спекулятивное изложение, прежде всего, скрывает своего рода двусмысленность в отношении к знанию. Оно показывает, что знание заслуживает своего имени, только если оно удваивается ("снимается", hebt sich auf) цитированием из его же собственных высказываний в границах дискурса второго порядка (автонимия), который их легитимирует. Иными словами, в своей непосредственности, денотативный дискурс, направленный на некий референт (живой организм,

___________

122 К. Мюллер использует выражение "a process of delegitimation" в работе "The Politics of Communication" (Op.cit., P. 164).

94 Ж.-Ф. Лиотар

химическое свойство, физическое явление и т. п.), сам по-настоящему не знает того, что считает известным для себя. Позитивная наука – это не знание. А спекуляция питается его устранением. Так и гегелевский спекулятивный рассказ, по признанию самого Гегеля123, содержит в себе скептицизм в отношении позитивного познания.

Не обретшая своей легитимности наука – не настоящая наука, она опускается в более низкий разряд, т. е. идеологию или средство власти, если дискурс, который должен был ее легитимировать, сам оказывается скрывающим донаучное знание (точно также, как в "вульгарном" рассказе). Что и случается, когда правила игры науки, которую он объявляет эмпирической, оборачиваются против нее самой.

Предположим, дано спекулятивное высказывание: "научное высказывание является знанием, если и только если оно само находится во всеобщем процессе порождения". Вопрос, который ставится в отношении его сюжета, следующий: является ли это высказывание знанием в смысле определяемым им самим? Оно является им, только если может относиться ко всеобщему процессу порождения. Допустим, может. Для этого ему достаточно предположить, что такой процесс существует (Жизнь духа) и что оно само есть его выражение. Такое предположение даже необходимо в спекулятивной языковой игре. Если его не сделать, то язык легитимации сам не будет легитимным, а будет вмес

_______________

123 "Дорога сомнения..., дорога разочарования..., скептицизм", – писал Гегель в Предисловии к "Феноменологии духа" при описании эффекта спекулятивного порыва к естественному познанию.

утрата легитимности 95

те с наукой повержен в нонсенс, по крайней мере, если верить в этом идеализму.

Однако это допущение можно понять совершенно в другом смысле, который мы приписываем культуре постмодерна: говорят, она определяет – в том смысле, какой мы приняли ранее – группу правил, которые нужно принять, чтобы играть в спекулятивную игру124. Такая оценка предполагает, во-первых, что мы принимаем как общий вид языка знания язык "позитивных" наук, а во-вторых, что мы рассматриваем этот язык как содержащий в себе предположения (формальные и аксиоматические), которые он должен объяснять. Ницше, хотя и другими словами, делает то же самое, когда показывает, что "европейский нигилизм" вытекает из самоприложения научного требования истинности к самому этому требованию125.

Таким образом появляется перспектива не столь уж отдаленная – по крайней мере, с этой точки зрения – от перспективы языковых игр. Здесь мы имеем дело с процессом делегитимации, движущей силой которого выступает требование легитимации. "Кризис" научного знания, признаки которого множатся с конца XIX века, не является следствием случайного распространения наук, поскольку само их распространение есть плод технического прогресса и экспансии капитализма. Он [кризис] происходит от внутренней эрозии основы легитимности знания. Такая эрозия применяется

______________

124 Из опасения перегрузить доклад мы откладываем на последующее рассмотрение анализ этой группы правил.

125 Nietzsche F. "Der europaische Nihilismus" (ms N VII, 3); "Der Nihilism, ein normaler Zustand" (msWII, 1); "Kritik der Nihilism" (ms W VII, 3); "Zum Plane" (ms W II. l)//Nietzsches Werke kritische Gcsamtausgabc. Berlin: Gruyter, 1970.

96 Ж.-Ф. Лиотар

в спекулятивной игре, и именно она, расслабляя плетение энциклопедической ткани, где каждая наука находит свое место, позволяет им освободиться.

Классическое определение границ различных научных полей подвергается тем самым новому пересмотру: дисциплины исчезают, на границах наук происходят незаконные захваты и таким образом на свет появляются новые территории. Спекулятивная иерархия познаний дает место имманентной и, если можно так выразиться, "плоской" сети исследований, границы которых постоянно перемещаются. Старые "факультеты" распадаются на институты и фонды всякого сорта, университеты теряют свою функцию спекулятивной легитимации. Освобожденные от ответственности за исследования, которые вытеснил спекулятивный рассказ, факультеты ограничиваются передачей знаний, считающихся установленными, и с помощью дидактики обеспечивают воспроизводство скорее преподавателей, нежели ученых. Как раз в этом состоянии их застает и приговаривает Ницше126.

Что же касается другой процедуры легитимации, идущей от Aufklarung, рассказа об эмансипации, его вездесущая сила эрозии не меньше, чем та, что действует в спекулятивном дискурсе. Но направлена она на другой аспект. Характерная его черта – обоснование легитимности науки, истины, опирающееся на автономию собеседников, включенных в этическую, социальную и политическую практику Однако, как мы уже видели, эта

______________

126 Nietzsche F. Sur l'avenir de nos etablissements d'enseignement (1872).Trad.fr. Backes // Nietzsche E. Ecrits posthumes 1870-1873. Paris: Gallimard, 1975.

утрата легитимности 97

легитимация сразу становится проблематичной: различие между денотативным высказыванием, имеющим когнитивное значение, и прескриптивным высказыванием, имеющим практическое значение, состоит в релевантности, а следовательно, – в компетенции. Ничто не доказывает того, что, если высказывание, описывающее действительность, верно, то прескриптивное высказывание, имеющее неизбежным следствием изменение этой действительности, будет также справедливо.

Предположим, дана закрытая дверь. Между "Дверь закрыта" и "Откройте дверь" нет следствия в смысле пропозициональной логики. Эти два высказывания относятся к двум совокупностям автономных правил, определяющим различную релевантность, а следовательно, и различную компетенцию. Результат этого деления разума на когнитивный или теоретический, с одной стороны, и практический – с другой, имеет здесь следствием атаку на легитимность научного дискурса, не прямо, а косвенно раскрывая нам, что он является языковой игрой, имеющей собственные правила (априорные условия познания которых являются у Канта первым суждением), но без всякого предназначения регламентировать практическую игру (как, впрочем, и эстетическую). Она оказывается, таким образом, на равных с другими.

"Делегитимация" – если к ней хотя бы немного стремятся и придают ей определенную важность, что на свой манер делает Витгенштейн и что, так же по-своему, делают Мартин Бубер и Эмманюэль Левинас127 – откры

_________

127 Buber M. Je et Tu. Paris: Auber, 1938 (См. пер. на рус. Бубер М. Я и Ты. М.: Высш. шк., 1993); id. Dialogisches Leben. Zurich: Muller, 1947. Levinas E. Totalite et infiini. La Haye: Nijhoff, 1961; id. Martin Buber und die Erkenntnistheorie (1958) // Divers. Philosophen des 20. Jahrhunderts. Stuttgart:: Kohlhammer, 1963.

98 Ж.-Ф. Лиотар

вает дорогу набирающему силу течению постмодернизма: наука играет собственную игру она не может легитимировать другие языковые игры. Например, прескриптивная игра ускользает от нее. Но, прежде всего, она нс может больше сама себя легитимировать, как то предполагает спекуляция.

При таком рассеянии языковых игр социальный субъект тоже кажется растворенным. Социальная связь – связь языковая, но она состоит нс из одной нити. В этой ткани пересекаются по меньшей мере две, а в действительности неопределенное количество языковых игр, подчиняющихся различным правилам. Витгенштейн пишет: "Наш язык можно рассматривать как старинный город: лабиринт маленьких улочек и площадей, старых и новых домов, домов с пристройками разных эпох; и все это окружено множеством новых районов с прямыми улицами регулярной планировки и стандартными домами"128. А чтобы лучше показать, что принцип единства или синтез под началом научного метадискурса неприменим, нужно подвергнуть "город" языка старинному парадоксу о транзитивности равенства (sorite), спросив: "А с какого числа домов или улиц город начинает быть городом?"129.

Новые языки присоединяются к старым, образуя пригороды старинного города: "химическая символи

_______________

128 Витгенштейн Л. Философские исследования//Витгенштейн Л. Философские работы. Часть I. M.: Гнозис, 1994. С. 86.

129 Там же.

утрата легитшмности 99

ка", "обозначения для исчисления бесконечно малых"130. Спустя тридцать пять лет, к ним можно еще добавить машинные языки, матрицы теории игр, новые музыкальные нотные обозначения, логические неденотативные обозначения (логики времени, деонтические логики, модальные логики), язык генетического кода, графы фонологических структур и т. д.

Этот раскол может повлечь пессимистическое впечатление: никто не говорит на всех этих языках, нет универсального метаязыка, проект "система-субъект" провалился, а проект освобождения ничего не может поделать с наукой; мы погрузились в позитивизм той или иной частной области познания, ученые стали научными сотрудниками, размножившиеся задачи исследования стали задачами, решающимися по частям, и никто не владеет целым131, а спекулятивная или гуманистическая философия, со своей стороны, вынуждена аннулировать свои функции по легитимации132, чем, собственно, и объясняется кризис, испытываемый ею там, где она все еще стремится их исполнить, или

__________________

130 Там же.

131 См., например: La taylorisation de la recherche // (Auto) critique de la science. Op.cit., P. 291-293. А особенно, работу 5о///г Price D.J., de. Little Science, Big Science. N.Y.: Columbia U.P, 1963, где подчеркивается расхождение между небольшим числом высокопродуктивных исследователей (оцениваемых количеством публикаций) и большой массой малопродуктивных. Число этих последних растет в арифметической прогрессии по отношению к первым, несмотря на то, что число высокопродуктивных реально увеличивается только примерно каждые двадцать лет. Прайс заключает, что наука, рассматриваемая как социальная целостность, является undemocratic (59), и что the eminent scientist на сто лет старше, чем the minimal one (56).

132 Desanti J.T. Sur le rapport traditionnel des sciences et de la philosophie // La philosophic silencieuse, ou critique des philosophies de la science. Paris: Seuil, 1975.

100 Ж.-Ф.Лиотар

ее редукция к исследованию логик или истории идей, там, где из реализма от нее отказались133.

Этот пессимизм питал поколение начала века в Вене: художники, Музиль, Краус, Гофмансталь, Шенберг, Брох, но также и философы Мах и Витгенштейн134. Несомненно, они передвинули так далеко, насколько это было возможно, осознание и теоретическую и художественную ответственность за делегитимацию. Сегодня можно сказать, что этот похоронный труд выполнен. Не сюит его начинать заново. Сильной стороной Витгенштейна было то, что он не стал искать выхода в позитивизме, развиваемом Венским кружком135, а прокладывал в своем исследовании языковых игр перспективу другого рода легитимации перформативность. Именно с перформативностью и имеет дело постмодернистский мир. Ностальгия по утраченному рассказу и та была утрачена большинством людей. Отсюда ни в коей мере не вытекает, что они были об

__________

133 Перераспределение университетской философии в структуре гуманитарных наук, с этой точки зрения, имеет значение, намного превосходящее усилия профессии. Мы не считаем, что философия как труд по легитимации обречена, но, возможно, она сможет исполнить или, по крайней мере, начать этот труд, только пересмотрев свои связи с университетской институцией. См. по этому вопросу предисловие к "Projet d'un institut polytechnique de philosophie". Departament de philosophie, Universite de Paris VIII (Vincennes), 1979.

134 См.: Janik A., Toulmin St. Wittgensteins Vienna. N.Y.: Simon, 1973; Piel J. Vienne debut d'un siccle // Critique. Aoutseptembre 1975.

135 Habermas J. Dogmatisme, raison et decision: theorie et pratique dans une civilisation scientifisee (1963) // Theoric et pratique. T.II. Op.cit.-P.95.

утрата легитимности 101

речены на варварство. Препятствует им в этом то, что они знают: легитимация не может прийти ни откуда, кроме их языковой практики и их коммуникационного взаимодействия. Прежде всякой другой веры, наука, которая "улыбается в бороду", научила их суровой воздержанности реализма136.

____________

136 "Наука улыбается в бороду" – название главы в книге Музиля "Человек без свойств", цитированная и комментированная Ж. -Буврессом в "Проблематике субъекта..." (Op.cit.).

глава 11 исследование и его легитимность через результативность

Вернемся к науке и рассмотрим вначале прагматику исследования. В основных своих регламентациях она переживает сегодня два главных изменения: обогащение аргументации и усложнение предъявления доказательств.

Аристотель, Декарт, Стюарт Милль, не считая других, раз за разом пытались установить правила, по которым высказывание, имеющее денотативное значение, может встречать поддержку адресата137. Научное исследование не слишком принимает в расчет эти правила. Как мы уже сказали, оно может использовать и использует языки, демонстративные свойства которых, по-видимому не в ладах с доводами классиков.

___________

137 Аристотель в "Аналитике" (ок.3 30 г.), Декарт в "Regulae ad directionem ingenii" (ок.1628 г.) и "Основаниях философии" (1б44); Стюарт Милль в "Системе индуктивной и дедуктивной логики" (1843).

исследование и его легитимность 103

Башляр подводил им итог, но теперь его список уже неполон138.

Однако использование этих языков не хаотично, а подчиняется условию, которое можно назвать прагматическим, а именно: формулировать собственные правила и требовать от адресата принимать их. Выполняя это условие, определяют аксиоматику включающую определение символов, которые будут использоваться в предлагаемом языке; форму которую должны соблюдать выражения этого языка, чтобы быть принятыми (ясно сформулированные выражения); операции, которые допускаются над этими выражениями, что и определяют, собственно говоря, аксиомы139.

Но как мы можем знать, что должна содержать аксиоматика или что она содержит? Только что перечисленные нами условия формальны. Должен существовать метаязык, определяющий удовлетворяет или нет формальным условиям аксиоматики тот или иной язык Такой метаязык есть язык логики.

Здесь требуется уточнение. Начинает ли ученый с установления аксиоматики, чтобы затем извлекать из нее высказывания, которые будут в ней приемлемыми, или, напротив, он начинает с того, что устанавливает факты и формулирует высказывания о них, а потом пытается обнаружить аксиоматику языка, которую ис

_________

138 Bachekard G. Le rationalisme applique. Paris: PUF, 1949; Serres M. La reforme et les sept peches // L'Arc. ?42 (numero special Bachelard), 1970.

139 Hilbert D. Grundlagen der Geometrie, 1899; Bourbaki N. L'architecture des mathemadques // Les grands courants de la pensee mathematique / Le Lionnais (ed.). Paris: Hermann, 1848; Blanche R. L'axiomatique. Paris: PUF, 1955.

104 Ж.-Ф.Лиотар

пользовал, чтобы сформулировать высказывания, – здесь не логическая, а только эмпирическая альтернатива. Конечно же, она очень важна для исследователя или философа, но вопрос об обоснованности высказываний одинаково встает в обоих случаях140.

Правильнее ставить вопрос в отношении легитимации: с помощью каких критериев логик определяет требуемые от аксиоматики свойства? Существует ли модель научного языка? Единственная ли она? Поддается ли проверке? От синтаксиса формальной системы141 требуются в целом следующие свойства: обоснованность (например, необоснованная в отношении отрицания система предполагала бы существование в самой себе как суждение, так и его противоположность), синтаксическая завершенность (система теряет свою обоснованность, если к ней добавляется еще какая-либо аксиома), определенность (существует действенная процедура, позволяющая определить относится или нет данное суждение к системе) и независимость одних аксиом от других. Г+дель на деле установил существование в арифметической системе суждения, которое не является ни доказуемым, ни опровержимым внутри системы, что привело к выводу о том, что арифметическая система не удовлетворяет требованиям завершенности142.

__________

140 Blanche R. Op.cit. Chapitre V.

141 Martin R. Logique contemporaine et formalisation. Paris: PUF, 1964. P 33-41; 122sq.

142 Godel К.. Ueber formal unentscheidbare Satze der Principia Mathematica und verwandter Systeme // Monatschrift fur Mathematik und Physik. ?38, 1931. Более доступное изложение теоремы Геделя содержится в книге: Lacombe D. Les idees actuellcs sur la structure des mathematiques // Notion de structure et structure de la connaissance. Paris: Albin Michel, 1957. P 39-160.

исследование и его легитимность 105

Если генерализовать данное свойство, то нужно признать существование внутренних ограничений формализма143. Для логика эти ограничения означают, что используемый в описании искусственного языка метаязык – это "естественный" или "повседневный" язык; он универсален, поскольку все другие языки можно перевести на него; но не обоснован в отношении отрицания, поскольку допускает образование парадоксов144.

Отсюда, вопрос о легитимации знания нужно ставить по-другому. Когда заявляют, что высказывание, имеющее денотативный характер, истинно, то предполагают, что аксиоматическая система, в которой оно определенно и доказуемо, была сформулирована, что она известна собеседникам и принята ими, как безусловно наиболее удовлетворительная. Именно в таком духе развивалась, например, математика группы Бурбаки145. Однако мы можем найти подобные наблюдения и в других областях: своим статусом они обязаны существованию языка, правила функционирования которого сами не могут быть доказаны, но составляют предмет консенсуса между экспертами. Эти правила являются требованиями, по крайней мере, некоторые из них. А требование – разновидность предписания.

________

143 Ladriere J. Les limitations internes des formalismes. Louvain, 1957.

144 Tarski A. Logique, semantique, metamathematique. T.I. Paris:

Armand Colin, 1972. Descles J.P. Guentcheva-Descles Z Metalangue, metalangage, metalingvistique // Documents de travail. Universita di Urbino. ?60-61, 1977.

145 Bourbaki N, Les elements des mathematiques. Paris: Hermann, 1940. Отдаленные точки соприкосновения с этой работой в виде первых попыток доказать отдельные "постулаты" можно найти в евклидовой геометрии. См. об этом: Brunschvicg L. Les etapes de la philosophie mathematique. Paris: PUF, 3e ed., 1947.

106 Ж.-Ф.Лиотар

Необходимая для принятия научного высказывания аргументация оказывается, таким образом, подчиненной "первоначальному" принятию правил (в действительности постоянно обновляемому в силу принципа рекурсивности), которые устанавливают средства аргументации. Отсюда замечательные свойства этого знания: гибкость его средств, т. е. множественность его языков; его характер парадигматической игры, приемлемость применяющихся в ней "приемов" (введение новых суждений), которая зависит от предварительной договоренности между партнерами. Отсюда же и различие между двумя видами "прогресса" в знании: первый связан с новым "приемом" (новой аргументацией) в рамках установленных правил, а второй -с изобретением новых правил и, следовательно, с изменением игры146.