Текст книги "Рождество для шпиона"

Автор книги: Жан Брюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

3

Теперь на столе стояла традиционная жареная говядина, окруженная черной фасолью и рисом. Три бутылки были уже выпиты, и Хосе Моарес начал сонно покачивать своей большой, мокрой от пота головой и часто моргать глазами.

Марианна выпила наравне с ними, но держалась намного лучше, чем ее муж, только была возбуждена выше среднего.

Бенто Итикира чувствовал себя совершенно нормально. Он даже мог смотреть теперь на Марианну и интересоваться ее декольте, не краснея. Сказать по правде, он чувствовал грусть и горький вкус во рту, который не могли прогнать ни водка, ни вино. Чем больше он смотрел на Марианну, тем сильнее она напоминала ему Эстефанию...

Странно...

Негры наверху шумели вовсю. Веселый тарарам, разносившийся по всему переулку, за последние полчаса поднялся на несколько тонов.

Моарес заплетающимся языком говорил о революции и гнусных происках крупной буржуазии и прочих реакционеров.

– Надо их всех расстрелять, – брюзжал он, и слюна стекала на его недавно белую рубашку, из которой, если ее выжать, могло натечь наверняка не меньше литра пота.

– Давно пора! – злорадствовала Марианна.

Бенто Итикира чувствовал себя среди своих. Эти люди были его друзьями, они имели одни и те же мысли. Может быть, он смог бы вовлечь их в Лигу, но Борис запретил ему вербовать новых членов и вести пропаганду после того, как Бенто взяли в разведку.

– Так оно и будет, – сказал он уверенным тоном. – Так и будет... Нужно только немного потерпеть.

Негры вдруг затянули какой-то духовный гимн, с явными североамериканскими мотивами. У них были отличные голоса – мощные и низкие. Бенто и Моаресы прекратили разговаривать, чтобы послушать, но пить они не перестали. Моарес без конца наполнял стаканы, которые осушались с удивительной быстротой.

Переулок начала окутывать тишина, шумы мало-помалу смолкли. Видя, какой эффект производят, негры удвоили пыл.

Бенто Итикира смотрел на Марианну, почти не отрываясь. И вдруг, безо всякой причины, ему захотелось заплакать и поцеловать эту женщину.

Несомненно, виной тому были эти идиоты сверху, с их удивительно красивыми голосами. Со сжавшимся горлом Бенто неловко встал и вышел из комнаты.

– Я в туалет, – сообщил он, переступая через порог.

Когда он вернулся через довольно большое время, негры уже не пели. Моарес и его жена с пьяной настойчивостью спорили о происхождении той песни.

– Янки – мерзавцы, – бросил Итикира, снова садясь на свое место.

Остальные согласились с ним. Американцев с Севера, этих гринго, не любили на всем Юге. Они были одновременно слишком богатыми и слишком нецивилизованными. Им завидовали и их ненавидели. Итикира смотрел на Марианну нежным взглядом. Марианна ненавидела янки; она была другом.

Но почему, черт возьми, он до сих пор не замечал, что она так похожа на Эстефанию?

Эстефания... Из-за глупого тщеславия он рассказал ей об обеде с дипломатом. Она восприняла это очень плохо и произнесла слова, которые было бы лучше не говорить. Ему пришлось залепить ей пощечину, чтобы заставить замолчать.

После он уже ни о чем не говорил ей, но зло свершилось.

Он встретился с дипломатом еще трижды, и всякий раз тот вел себя с ним совершенно на равных. Потом, в последнюю встречу, он торжественно объявил, что Бен-то принят в разведслужбу его страны.

В тот момент Бенто Итикира подумал, что никогда ни о чем подобном он не просил, но дипломат сообщил, что, когда они победят, Бенто назначат адмиралом флота. Впрочем, позднее Владислав подтвердил, что после победы он автоматически получит офицерское звание во флоте освободителей.

Больше Бенто не видел дипломата. Он жалел об этом, но Владислав объяснил, что его исчезновение вызвано вопросами безопасности.

Сначала его попросили составить отчет обо всем, что он знал и что могло заинтересовать военно-морскую разведку. Он это сделал. Некоторое время спустя Владислав сказал ему, что дипломат был очень доволен его работой.

Потом в течение нескольких месяцев ничего не происходило, а однажды вечером, возвращаясь домой, он встретил Владислава. Они прошли вместе несколько шагов, и Владислав назначил ему встречу. Бенто должен был в ближайшее воскресенье пойти в Барао де Жавари и найти Владислава сразу после полудня в эвкалиптовом лесу на берегу озера.

Бенто пошел на встречу, сказав жене, что вызван на базу. Владислав передал ему письмо безобидного содержания и объяснил, как проявить настоящий текст с помощью паров йода.

Задание, полученное им в тот день, было составлено в следующих выражениях:

1. – Какие боевые корабли находятся в Белене. Все ли они готовы выйти в море?

2. – Каково боевое расписание этих единиц? Которые из них должны быть переведены на другие базы?

3. – Существуют ли планы переоборудования или модернизации этих боевых единиц?

4. – Дайте полный список кораблей береговой охраны и порты их приписки. Как они распределены между базами? Как организована их служба?

На три четверти вопросов Бенто Итикира мог ответить немедленно. Остальное ему пришлось узнавать. Через месяц после встречи в Барао де Жавари он снова встретился с Владиславом и передал ему свой отчет.

Через некоторое время Владислав сообщил ему, что дипломат был приятно удивлен точностью отчета и что он считает Бенто лучшим из их агентов в Южной Америке.

Бенто был без ума от гордости. Он стал теперь важным человеком, а не просто каким-то там унтер-офицером. Странно, правда, но именно с этого времени ему довольно часто стало сниться, что он снова стал крестьянином и снова работает на ферме в Пиражу, на берегу Паранапанемы. Наверное, тайный страх потерять положение закрался в его подсознание...

Внезапное падение Хосе Моареса отвлекло Бенто от его воспоминаний. Он встал, чтобы помочь соседу подняться, и взглянул на Марианну, та задыхалась от смеха.

– Полная глупость, – пробормотал Моарес. – Почему-то упал мой стул.

– Ты же совершенно пьян! – сквозь смех фыркнула Марианна.

– Не надо так говорить! Ты не имеешь права это говорить!

Бенто поднял стул и усадил на него Моареса. Толстяк действительно был пьян и весь в поту. Бенто с отвращением вытер руки о покрывавшую стол скатерть.

– Как он потеет! Это ужасно! – вновь заговорила Марианна. – Нам приходится спать врозь, так он мочит простыни.

– Я запрещаю тебе это говорить! Ты моя жена.

– Да, я твоя жена! Но это еще не причина спать с губкой. Я не умею плавать!

Разъяренный Моарес попытался встать.

– Ты заткнешься? Ах ты...

Бенто положил свою тяжелую руку ему на плечо и заставил сесть.

– Ну! Ну! Не собираетесь же вы поссориться в рождественскую ночь?

Успокоившись, Моарес кивнул, полузакрыл глаза и стал слегка покачиваться на стуле. Но жена опять подлила масла в огонь.

– Он прав, как всегда. Ты слышишь его, Хосе? Вот кто хорошо воспитан. А какой он чистый и красивый. И не потеет. Ты слышишь, Хосе?

Моарес сильно побледнел.

– Что ты сказала? Ну-ка повтори!

Он снова попытался встать. Бенто одной рукой пригвоздил его к стулу.

– Ничего она не сказала. Не надо обращать внимание. Мы все немного выпили, а когда выпьешь, говоришь вещи, о которых потом жалеешь.

– Это верно, – согласился Моарес.

Марианна встала, чтобы пойти за десертом. Она унесла грязные тарелки и пустой поднос. Бенто проследил за ней взглядом. Она двигалась зигзагами, смеясь и напевая. Под легкой тканью ее слишком тесного платья были видны края трусиков. Бенто захотелось пойти за ней на кухню.

– Марианна к вам неравнодушна, – буркнул Моарес.

– Вы сошли с ума. Она немного выпила и сказала все это, чтобы позлить вас.

Моарес шумно рыгнул. На кончике его носа висела капля пота.

– Она к вам неравнодушна, но мне на это наплевать. Вы не сможете переспать с ней. Марианне наплевать на... такие развлечения. Знаете, что она говорит, когда я хочу лечь к ней в постель?

Бенто пожал плечами, выражая одновременно незнание и отсутствие интереса. Но Хосе настаивал:

– Знаете, что она мне говорит?

– Нет, конечно, – ответил Бенто, чтобы покончить с этим.

– Так вот! Она мне говорит: «Оставь меня в покое, Хосе!» Каково? Разве так отвечают своему мужу? А? Тому, кто зарабатывает ей на жизнь?

Он схватил бутылку белого рома и наполнил свой стакан. Бенто смотрел, как Моарес пьет, и подумал, что скоро тот свалится мертвецки пьяным. Тут же пришла другая мысль: когда Моарес отключится, он останется один на один с Марианной. С Марианной, которая, казалось, была к нему неравнодушна и которую возбуждал алкоголь.

Чернокожие наверху организовали оркестр. Некоторое время они настраивали свои инструменты. Вдруг труба издала жалобный стон, и мелодия нежно и тихо поплыла между стенами переулка. Было, наверное, часа три или четыре. У Бенто не хватало мужества взглянуть на часы. Он посмотрел на жалкие картонные ясли и подумал о тех праздниках Рождества, которые были у него в детстве. Он вспомнил и о нищенских подарках, которые изредка получал: апельсин, леденец, иногда плитку шоколада.

Наверху зазвучала дьявольская мамба. Потолок дрожал под ногами танцующих. Марианна вернулась с рисовым пирогом с шоколадом и фруктами. Ей было трудно идти прямо, и она беззвучно смеялась без причины.

Моарес снова схватил бутылку качас и поднес горлышко к губам. Марианна закричала:

– Он сумасшедший! Он убьет себя!

Но ничего не сделала, чтобы остановить его. Не совсем опустевшая бутылка выпала из рук Моареса и покатилась по полу. Бенто смотрел на выпученные глаза Хосе, его фиолетовые щеки и губы. «Он упадет», – подумал он, и у него появилось глупое желание поспорить с Марианной, в какую сторону он свалится. Эта мысль насмешила его. Марианна упрекнула:

– Вам следовало его остановить.

– Он достаточно взрослый, чтобы самому следить за собой.

Моарес сполз влево. Он одеревенел и не дышал. Рывок вернул его в ровное положение, он снова наклонился, уже вправо, и упал.

– О! – воскликнула Марианна, обхватив свои большие груди руками.

Бенто поспешно встал и был удивлен, что у него кружится голова. Он тоже много выпил, но чувствовал себя хорошо.

Он поднял Моареса и почувствовал, что тот довольно тяжел. Кровь стучала у него в висках, тяжелый обруч давил ему на лоб.

– Куда его положить?

Марианна показала на диван.

– Ему будет лучше в комнате.

Она встала без слов и, неуверенно держась на ногах, пошла впереди него, включила свет в спальне. Бенто никогда не бывал там. В ней стояли две кровати.

– На которую?

Она показала на левую. Он сбросил свой груз. Заскрипели пружины. Тыльной стороной ладони он вытер лоб.

От Моареса шел такой прогорклый запах пота, что вызывал тошноту, но все-таки Бенто наклонился над ним, чтобы убедиться, что пьяный дышит.

– Пусть выспится.

Марианна выключила свет. Они столкнулись, когда выходили. Это прикосновение зажгло все чувства Бенто, он схватил женщину за плечи и хотел поцеловать ее, успел попасть только в щеку. Она легко оттолкнула его.

– Э! Без рук, сеньор моряк!

Они вернулись в столовую, идя один за другим. На балконе с ошарашенным видом сидел негр. Он, наверное, упал с верхнего этажа.

– Что это такое? – спросила Марианна.

Негр не без труда встал. Блестя глазами, открыв белые зубы, сверкавшие на его черном лице, он пошел к молодой женщине. Оркестр наверху играл самбу. Негр прижал Марианну к себе и хотел вовлечь ее в танец. Марианна закричала:

– Бенто!

Итикира схватил негра за плечо и заставил отпустить ее.

– Возвращайся к себе, парень, – сказал он без злобы. Разъяренный негр попытался его ударить. Бенто сбил его с ног одним ударом. Бедняга упал на стол и опрокинул его вместе со всем содержимым. Марианна завопила:

– Мерзавец! Мерзавец!

Пока негр переворачивался, чтобы встать на четвереньки и подняться, Бенто Итикира схватил его за пояс брюк и поднял без видимого усилия.

– Откройте входную дверь, – попросил он.

Молодая женщина подчинилась. Бенто вышвырнул незваного гостя из квартиры и закрыл дверь. Марианна уже вернулась в столовую. Он застал ее сидящей на корточках и собирающей рисовый пирог, слетевший с подноса. Слишком тесная юбка мешала ей, и она подняла ее до края чулок. Бенто поставил стол на ножки, потом помог женщине привести все в порядок. Кровь стучала у него в висках, но он не знал, отчего: от выпитого ли спиртного или от желания.

Он несколько раз касался ее, но она не отвечала, и он не решался проявить большую активность. Однако, она попросила его помочь ей подняться, и он воспользовался этим, чтобы вновь прижать ее к себе.

– Спасибо, – сказала она, отталкивая его.

Они сели на свои места по разные стороны стола. Он осмелел до того, что сказал:

– Мы остались вдвоем.

Она положила ему кусок рисового пирога.

– Для него так лучше, – ответила она. – Ему не следовало напиваться.

Он прочистил горло, налил стаканы.

– Я могу себе вообразить, что вы моя жена, – сказал он таким глухим голосом, что не понял, услышала она его или нет.

– Если вы не пойдете дальше, в этом нет ничего плохого.

Они выпили вместе. Вино закончилось, и он открыл новую бутылку белого рома. Через несколько секунд она спросила:

– Как случилось, что такой мужчина, как вы, не женат? Вы хорошая партия.

Он ответил, уткнувшись носом в тарелку:

– Я был женат.

Она посмотрела на него округлившимися от удивления глазами.

– Кроме шуток? Вы никогда об этом не рассказывали. Странно! Как странно! А что с ней стало?

Он невольно покраснел и ответил, грызя ноготь:

– Она уехала.

– А!.. Надо же! У вас были дети?

– Да, двое. Мальчик и девочка.

– Вот оно что! Я и не догадывалась. Мы с Хосе часто удивлялись, что такой мужчина, как вы, холост. К тому же вы не похожи на бабника... Это правда, да? До вас у нас были другие жильцы; иногда они становились очень назойливыми. Мне приходилось соблюдать осторожность. Два года назад один из них даже пытался завалить меня в своей комнате.

Она засмеялась, как будто это воспоминание ее развеселило. Потом Марианна снова спросила:

– Какой она была?

Бенто посмотрел ей в лицо.

– Она была похожа на вас, – ответил он сдавленным голосом. – Только немного худее.

Она не нашла ответа. Ее лицо осталось серьезным, а взгляд не отрывался от глаз мужчины. После долгой паузы она опустила глаза и сказала, потирая ладони, как будто ей было холодно:

– И она вас бросила!

* * *

Да, Эстефания бросила его. Это стало неизбежным. Мало-помалу их брак превратился в ад. Она по-прежнему отказывала ему и, кроме того, продолжала подозревать, что он занимается тайной деятельностью. Никак иначе она не могла истолковать тот случай, когда он, желая придать себе вес, рассказал ей о первой встрече с дипломатом.

Ее подозрения усилились, когда Бенто получил от Владислава великолепный фотоаппарат «контакс», которым он должен был сделать снимки пригодных для высадки десанта мест между Сантосом и Сан-Сальвадором. Хотя в то время его месячное жалование и превышало уже четыре тысячи крузейро, она все же знала, что он не мог купить этот аппарат, стоивший намного дороже.

Она поняла все окончательно, когда вернувшись из патрульного похода вдоль побережья, он отказался показать ей сделанные снимки.

Бенто навсегда запомнил сцену, когда Эстефания сообщила о своем намерении оставить его и забрать детей. Она обвинила его в том, что он шпион, предатель своей страны. Она не хотела доносить на него, потому что он был отцом ее детей и потому что она считала его недостаточно умным и информированным, чтобы быть по-настоящему опасным.

Он не знал, что ей ответить, и ограничился полным отрицанием, не особо стараясь ее удержать. На следующий день она уехала с детьми в Сантос.

Сначала Бенто почувствовал определенное облегчение. Он больше уже не мог выносить постоянные сцены и ее подозрительное внимание, как нарочно усилившееся в тот момент, когда его тайные руководители давали ему задание за заданием.

Вскоре после этого Владислав объявил Бенто, что возвращается на родину, и представил своего преемника. Это был тоже журналист, новый корреспондент в Рио, Борис Данилов.

С Борисом многое изменилось. Он сразу же счел слишком опасным то, как они встречались раньше. Это он придумал трюк с машинами и дал Бенто деньги, необходимые на покупку «форда». Он же и указал адрес гаража в Нитерое, где Бенто установил на свой «форд» поворачивающиеся номера.

Да, Эстефания бросила его и поначалу он был этому рад, но потом ему стало не хватать детей, и, не желая в том признаться, он теперь понимал, что жены ему не хватало тоже.

* * *

Наверху импровизированный оркестр играл мамбу, и танцоры отплясывали так, что люстра тряслась в такт вместе с ними.

Марианна подняла глаза.

– Мне тоже хочется, – сказала она, ерзая на стуле.

Бенто налил ей качас. Уровень рома в бутылке сильно понизился.

– Будете?

Они выпили, потом вместе поднялись. У Бенто были ватные ноги, и декор вокруг него плыл. Он обнял женщину, и они попытались танцевать. Но оба партнера быстро устали и скоро только топтались на месте, крепко прижавшись друг к другу, чтобы тверже стоять на ногах.

Через некоторое время она с силой оттолкнула его и возмущенно спросила:

– Что это на вас нашло?

Он покраснел.

– Вы невероятно похожи на мою жену. Я ничего не могу с собой поделать.

Они стояли возле дивана, и она тяжело упала на него.

– Это нехорошо. Вы злоупотребляете ситуацией, потому что Хосе здесь нет.

Он сел возле нее и робко положил руку на спинку за ее плечами.

– Неправда. Это атмосфера. Я представляю себе, что мы муж и жена. Вы такая красивая, такая красивая...

Она искоса взглянула на него с хитрым огоньком в глубине своих восхитительных глаз.

– Красивее, чем она?

– Красивее, намного красивее.

Он косился на вырез ее платья, но она не обращала на это никакого внимания. Вдруг, без видимой причины, она расплакалась и уронила голову на плечо мужчины.

– Мне так плохо от того, что она вас бросила, – пробормотала Марианна. – Правда, плохо.

Бенто обнял ее и погладил по спине.

– Ну, ну, не надо плакать.

Он поцеловал ее в лоб, потом взял за подбородок и поцеловал в губы.

– Вы очень милый, – прошептала она, прижимаясь к нему. – Я скажу это Хосе.

Он снова поцеловал ее. Через несколько мгновений он перестала плакать и закрыла глаза. Он не сразу понял, что она заснула.

4

Бенто Итикира очнулся и понял, что тоже проспал некоторое время. Свет был выключен, хотя он не помнил, чтобы подходил к выключателю. Снаружи ночь посветлела, и в переулке почти не было шумов. Только сверху доносился великолепный бас все еще не уснувшего одинокого певца-негра.

Марианна по-прежнему спала в его объятьях, положив голову ему на плечо и плотно прижавшись к нему. Ее полные ляжки, обтянутые шелком, обнажились более чем наполовину. Он секунду смотрел на нее, и волнение снова охватило его. «Я влюбился», – подумал он с какой-то радостью.

Бенто поцеловал ее в губы и начал ласкать. Она не двигалась, пьяная от алкоголя и усталости. Потом, через некоторое время, Марианна ответила на его поцелуй, не открывая глаз. Он потерял голову и начал расстегивать ее платье, начав снизу. Она заворчала от удовольствия и позволила положить себя на диван, упрямо держа глаза закрытыми...

Когда все закончилось, они долго лежали неподвижно. Потом она пожаловалась голосом, в котором слышалось столько же удовольствия, сколько стыда:

– О, Хосе!.. Мне кажется, я кричала. Меня, наверное, все слышали.

Она вздрогнула. Он тоже, но от ужаса. Марианна принимала его за Хосе, считала, что занималась любовью не с ним, а с мужем. Если она откроет глаза, то все пропало. В комнате было достаточно света, чтобы узнать его. Она закричит, разбудит Моареса, а тот, согласно старым обычаям, сочтет своей обязанностью убить его.

Он приподнялся над ней, поискал ногой пол, чтобы встать. Если ему удастся дойти до двери прежде, чем она откроет глаза...

Марианна открыла глаза. Он почувствовал, как она напряглась, и быстро закрыл ей рот свободной рукой.

– Умоляю вас, не говорите ничего... Я думал, что вы знаете... Что хотите... Я прошу вас простить меня.

Она казалась подавленной. И никак не реагировала. Бенто убрал руку и неловко встал. Она не произнесла ни звука.

– Мне жаль, – снова заговорил он, по-прежнему очень испуганный. – Мне очень жаль.

Он не смог удержаться, чтобы не посмотреть со страстью на обнаженное пышное тело женщины. Она тут же натянула на себя полы платья и отвернулась к спинке дивана, чтобы лучше спрятаться.

– Оставьте меня, – прошептала она. – Уходите!

Бенто все еще не мог успокоиться.

– Вы ничего не скажете? – спросил он.

– Уходите.

Он испугался, что настаивая разозлит ее. Уже хорошо, что она сразу не подняла на ноги весь квартал. Он ушел на цыпочках, застегиваясь на ходу.

Придя в свою комнату, он закрыл дверь и подошел к открытому окну, не включая свет. Происшедшее отрезвило его. Он не чувствовал ничего, кроме огромной усталости и боли в голове. Но спать ему пока не хотелось.

Он секунду посмотрел на розовеющее небо над домом. Детали фасадов, когда-то благородных, а теперь облезлых, постепенно проявлялись и становились различимыми. Откуда-то едва доносились голоса людей, но света в окнах больше не было. Негры наверху тоже замолчали.

Праздник закончился.

Бенто отошел от окна и взял две таблетки аспирина, которые запил водой из-под крана. Он все еще спрашивал себя, как поступит Марианна...

* * *

Она снова вздрогнула, но от холода. Через широко открытую балконную дверь проникала прохлада. Марианна с трудом подняла тяжелую голову и отяжелевшими от приятной усталости руками медленно привела в порядок свою прическу.

Она все еще была ошеломлена и начинала смутно сожалеть... Марианна не понимала, почему сделала это. Она не была влюблена в Итикиру. Конечно, Бенто красивый мужчина, но не больше. И все же, когда она проснулась в его объятьях от поцелуев и ласк, ее тело словно загорелось. Вспыхнуло. Такое случилось с ней впервые. Может быть, виной всему был алкоголь. Ведь они выпили свыше всякой нормы.

Она с трудом встала и подошла к окну, ища себе оправдание. Действительно ли она не понимала, что делает? Конечно, она сразу осознала, что на диван ее повалил Бенто, а не муж, но она еще не совсем проснулась. Это казалось ей продолжением сна...

Она остановилась в проеме балконной двери. У нее кружилась голова и болело сердце. Да, именно так, ей снилось, что Бенто целует ее, и она не сразу поняла, когда сон превратился в явь. Когда она это поняла, было уже слишком поздно.

Марианна поднесла руки к больным вискам и шагнула на балкон, глубоко вдыхая свежий воздух улицы. Во всяком случае, ни Хосе, ни кто-либо другой до него никогда не давали ей такого наслаждения. Никогда...

На соседней церкви зазвонили куранты. Она сосчитала удары. Шесть часов. Пора положить подарки для ребенка.

Хосе попросил Итикиру спрятать их в его комнате, единственном месте квартиры, куда маленький Жоао никогда не заходил. Она только теперь вспомнила об этом...

Итикира, может быть, уже лег, уже заснул. Впрочем вряд ли, уж очень он был перепуган... Марианна не знала, как эта мысль пришла ему в голову. Она очень напугала его и сразу поняла, что это лучший способ закончить приключение. Ее полные губы раздвинулись в улыбке. «Тебе должно быть стыдно!» – прошептала она в его адрес.

Она направилась к балконной двери Итикиры. Он стоял в проеме, куря сигарету, и застыл, заметив ее.

– Я пришла за игрушками для малыша, – произнесла она тихо, безликим голосом.

Он развернулся и взял игрушки с полки платяного шкафа.

– Я могу вам помочь? – спросил он хриплым голосом.

– Если хотите.

Они вместе вернулись в столовую. Она включила свет, чтобы покончить со всякой двусмысленностью. Он положил свертки на столик, налил себе стакан рома.

– Хотите?

Она отказалась.

– О, нет! Я и так слишком много выпила!

Бенто покраснел и принялся грызть ногти, пока она раскладывала свертки перед яслями.

– Если Хосе узнает, – сказала Марианна глухим голосом, – он вас убьет.

Он ничего не ответил. Отвечать было нечего. Она сказала: «Если Хосе узнает...» Это означало, что она не намерена сама рассказать ему об этом.

Он подошел к ней, и в горле у него встал комок. Выпитый только что ром оживил его опьянение. Он заплакал. Она посмотрела на него и с нежностью спросила:

– Что с вами?

Он сказал, чтобы разжалобить ее:

– Я думаю о моих ребятах. Мы ведь тоже встречали Рождество всей семьей. Эстефания все делала по правилам.

Она коснулась его руки. Это прикосновение потрясло его. Он чувствовал себя очень несчастным, жутко пьяным и больным.

– Почему она вас бросила? – спросила вдруг Марианна.

Он как-то машинально ответил:

– Она больше не хотела жить вместе со шпионом. У нас были разные взгляды.

Она убрала руку, открыла рот, собираясь расспросить подробности, но передумала.

– Я ложусь спать, – сказала она. – Вам лучше сделать то же самое.

Она вышла в коридор, оставив его одного. Через некоторое время он, покачиваясь, ушел через балкон, не выключив свет. Рассвело.

Вдруг его затошнило.