Текст книги "Вики-ангел"

Автор книги: Жаклин Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Жаклин УИЛСОН
ВИКИ-АНГЕЛ

1

Вики моя лучшая подруга. Мы ближе, чем сестры, и никогда не расстаемся. Из-за этого в школе нас называют близнецами. Мы дружим еще с детского сада, с тех самых пор, когда я подкралась к ней около умывальника, где она набирала воду в свой игрушечный пластмассовый чайник. Вики скорчила смешную рожицу, подняла красный чайник и стала меня поливать. Ее потом отругали, но я совсем не обиделась и смирно стояла под искусственным ливнем, польщенная ее вниманием. Мама рассердилась, потому что мои позолоченные заколки покрылись ржавым налетом, а мне было все равно. Вики ничего не сказала, но я поняла: мы стали друзьями.

Мы дружили и в начальной школе, и когда нас перевели в Даунфилд. Даже Вики притихла, придя первый раз в седьмой класс, – ведь мы никого там не знали.

Не то что теперь – все девятиклассники горят желанием с ней подружиться, но мы неразлучны и везде появляемся только вдвоем. Будем дружить всегда-всегда: и в школе, и в колледже, и на работе, и неважно, влюбимся мы в кого-нибудь или нет, – у Вики и так полно друзей-мальчишек, но нам никто не заменит друг друга. Вместе мы ходим в школу, сидим за одной партой, а после занятий торчим или у Вики дома, или у меня. Честно говоря, у нее мне больше нравится.

Пора уходить из школы, но мы стоим около большого объявления о работе кружков. Нашему новому директору не нравится, что Даунфилд считают дырой, – во что бы то ни стало мы должны улучшить успеваемость, а после уроков найти себе дело по интересам.

– И так в школу ходить не хочется! Какой дурак по собственной воле захочет оставаться еще и после уроков?! – воскликнула Вики.

Я по привычке кивнула – всегда с ней соглашаюсь. Просто, прочитав в объявлении про драмкружок, я расстроилась, – с раннего детства мечтаю стать актрисой. Знаю, это глупо, да и особых способностей у меня нет. Никому в нашем районе не удавалось добиться в жизни чего-нибудь выдающегося. Даже самые красивые, богатые и талантливые дети вряд ли потом смогут прожить на актерские заработки. Но так хочется на сцену! Я никогда не участвовала в театральных постановках – школа не в счет. Во втором классе я была ангелом в рождественском спектакле. Вики получила роль Марии.

В седьмом классе мисс Гилмор (сейчас она руководит секцией английского языка и драмкружком) поставила с нами пьесу «Жаба из Тоуд-Холла». Я очень хотела получить роль жабы, но мисс Гилмор выбрала Толстого Сэма. Из-за сходства с персонажем. У него тогда хорошо получилось. Даже очень! Но меня не покидает тайная мысль, что я сыграла бы лучше.

Нам с Вики дали роли лесных зверьков. Вики была очаровательной белочкой с большим пушистым хвостом. Она как-то по-особому прыгала, смешно грызла орешки и в конце пьесы сорвала много аплодисментов. Мне дали роль горностая. Понятие «очаровательный» с этим существом не вяжется. Я постаралась сыграть очень хитрого и злобного горностая, который прячется по укромным местам, вынашивая свои коварные планы, но мисс Гилмор подтолкнула меня вперед и сказала:

– Не тушуйся, Джейд! Нечего бояться!

У меня не было возможности ей объяснить, что я изображала хитрость, а не застенчивость. Я недолго переживала. Вряд ли Джуди Денч наградили бы за роль горностая аплодисментами.

Мне не хотелось играть животных. Гораздо интереснее изображать людей. Если дома никого нет – Вики занята, мама на работе, а папа спит, – я расхаживаю по гостиной и декламирую отрывки из всех мыльных опер, которые показывают по телевизору, или читаю монологи Клер Дейнз из «Ромео и Джульетты», или сочиняю пьесы. Иногда пародирую знакомых, но всегда представляю Вики. Закрываю глаза и слышу ее голос, а когда начинаю говорить, то делаю это, как она, и потом, уже открыв глаза, все равно остаюсь Вики – ее длинные густые и блестящие волосы рассыпались по плечам, зеленые глаза сверкают, а на губах играет знаменитая озорная усмешка. Я танцую по комнате до тех пор, пока не увижу своего отражения в большом зеркале над камином – бледную, печальную физиономию и тощую фигурку девочки-призрака, которая оживает, когда превращается в Вики.

– Пошли, – говорит Вики и тянет меня за руку.

Я еще раз читаю объявление о драмкружке.

Вики теряет терпение:

– Неужели ты хочешь ходить в этот скучный кружок?

– Да нет, конечно нет, – отвечаю я, хотя мне очень даже хочется, и Вики прекрасно это известно. Ее зеленые глаза поблескивают, как будто она надо мной посмеивается.

Глубоко вздохнув, я говорю:

– Ну, может, мне интересно.

Нельзя же, чтобы тобой всегда помыкали! Когда-то ведь нужно и постоять за себя! Это трудно, если ты давно привыкла делать то, что велит Вики.

– А ты не хочешь пойти со мной? – спрашиваю я.

– Ты что, шутишь?! Кружком руководит мисс Гилмор, а я ее терпеть не могу!

Почти все учителя обожают Вики, даже когда она нагло себя ведет, но мисс Гилмор часто бывает с ней довольно резка, как будто Вики ее раздражает.

– Знаю, мисс Гилмор – ужасная зануда, – тактично соглашаюсь я. – Но, может, Вики, там будет очень весело и интересно. Ну пожалуйста, давай запишемся! Держу пари – ты получишь лучшие роли!

Вовсе не обязательно! – отвечает Вики. И вообще, я не люблю играть на сцене. Не вижу в этом никакого смысла. Как будто участвуешь в глупой детской игре. Не понимаю, что ты в этом нашла, Джейд.

– Ну, просто… Знаешь, Вики, я хочу стать актрисой, – говорю я и чувствую, как густо краснею.

Мое желание настолько сильно, что я всегда покрываюсь краской и отвратительно выгляжу, когда заходит речь о сцене. Неожиданный прилив крови к бледному лицу особенно заметен на фоне тусклых светлых волос.

– Мне очень хочется работать на телевидении, но быть там самой собой. Скажи, ты меня представляешь в роли ведущей?

Вики начинает смешно изображать, как ее показывают по телевизору, – она превращает школьный галстук в микрофон, а потом в тряпичную куклу, которая сникает и падает в изнеможении, когда ее отчитывают за непослушание.

Вики всегда меня смешит. Она удивительно способная! Уверена, ее обязательно возьмут на телевидение. Она кого хочешь сыграет не хуже любой актрисы!

– Ну пожалуйста, Вики! Давай запишемся в драмкружок! – прошу я.

– Сама иди в свой дурацкий кружок!

– Одной мне не хочется.

Я повсюду хожу с Вики и даже представить себе не могу, что можно куда-нибудь отправиться самостоятельно. Все пойдет наперекосяк!

– Не глупи, Джейд! Иди, если хочешь. Не вечно же нам ходить парой, как будто у нас бедра приросли друг к другу.

Она легонько хлопает себя по бедрам:

– Эй, ребята, хватит расти! Я и так соблазнительно выгляжу! А ты, толстая! – говорит Вики, ущипнув себя за попку. – А ну, быстро худей! Кому сказала?!

– У тебя потрясающая фигура! Ты сама это прекрасно знаешь. Хватит выпендриваться! – говорю я, слегка толкнув ее локтем.

Потом беру Вики под руку – вот мы и снова соединились.

– Ну пожалуйста, красотка, пойдем со мной в драмкружок!

– Нет! Послушай, ты ведь тоже не станешь автоматически делать то, что я захочу, – отвечает Вики, тряхнув волосами так, что они щекочут мне лицо.

– Нет, стану. Ты же знаешь. Ради тебя я куда угодно вступлю, – говорю я.

Глаза Вики сверкнули знаменитым изумрудным блеском.

– Ладно, – сказала она, пробежав глазами по другим объявлениям. – Так и быть, пойду с тобой в дурацкий драмкружок, если будешь со мной заниматься бегом.

– Что?!

– Решено! Итак, драмкружок по средам после школы, а «Бег ради удовольствия» – по пятницам. Начинаем новую светскую жизнь, как кинозвезды.

– Ты шутишь?

– Вот еще! И не думаю! – отвечает Вики, вытаскивая фломастер и внося наши фамилии в оба списка.

– Ты же знаешь, я не умею бегать, – хнычу я.

Со спортом у меня всегда были проблемы. Больше всего ненавижу бег. Сразу начинает болеть бок, сердце бьется как сумасшедшее, мучает одышка, и я не поспеваю за остальными – в любом соревновании прихожу последней.

Вики отлично бегает и всегда выигрывает, если захочет. Но раза два она специально топталась на месте, чтобы составить мне компанию. Иногда она берет меня за руку и буквально тащит за собой.

Вот и сейчас она дергает мою руку:

– Пошли, пора на волю из этой дыры!

– Вики, послушай! Мне придется себя вычеркнуть. Ты же знаешь, даже если нужно будет спасаться бегом, у меня ничего не получится.

– Ну, не накручивай себя, Джейд, – говорит Вики и вдруг делает мне саечку. Знаю, что не со зла, но все равно больно. – Речь идет не о беге вообще, а о беге ради удовольствия, поэтому не надо к этому серьезно относиться.

А как еще прикажете?! Представляю, как я тащусь позади всех, вспотевшая, красная, как свекла, а Вики несется впереди с мальчишками, которые из кожи вон лезут, чтобы ей понравиться, – поигрывают мускулами, откидывают волосы со лба…

– Не буду бегать! – говорю я и вырываю руку. Потом вычеркиваю наши фамилии из списков и выскакиваю из школы на игровую площадку. Вики скачет вокруг меня и издевается. Терпеть не могу, когда она в таком настроении.

– Не сердись, Джейд!

Легко сказать! Мне становится по-настоящему грустно. Почему всегда так бывает? Почему обязательно нужно делать то, что хочет Вики?! Даже если хоть что-нибудь происходит по-моему, Вики не упустит своей выгоды.

Сейчас она не на шутку развредничалась: щекочет меня, дергает за волосы, пытается растянуть мне губы в улыбку.

– Хватит дуться! – говорит она, когда мы выходим из школьных ворот.

– Отстань, Вики! – фыркаю я.

Она замахивается на меня портфелем. Мы обе знаем, что Вики собирается промахнуться, но я специально стою на месте, и она сильно ударяет меня по бедру. Становится очень больно.

– Ну почему ты не отошла в сторону, Джейд? – спрашивает Вики, потирая мне бедро.

– Отстань! – Я шлепаю ее по рукам. – Как же, стукнула меня портфелем, а я еще и виновата!

– Да я сейчас тебе снова портфелем заеду, но уже по голове! Слышала бы ты себя! – смеется Вики.

Но мне не до смеха, даже когда Вики корчит смешную рожицу, закатывает глаза и высовывает острый язык.

– Пора повзрослеть, Вики!

– Еще чего не хватало! – кричит она, выбежав на дорогу,

и потом

и потом

машина

скрип тормозов

пронзительный крик

ПРОНЗИТЕЛЬНЫЙ КРИК

и тишина.

2

Я не могу прийти в себя. Этого не может быть! Как в страшном сне! Всего-то нужно моргнуть, проснуться и рассказать Вики.

Вики Вики Вики Вики Вики

Я подбегаю к ней.

Она лежит перед машиной лицом вниз, как будто спрятавшись под длинными рыжими волосами. Я становлюсь перед ней на колени, дотрагиваюсь до руки:

– Вики?!

– Ты ее знаешь? О боже, она?..

Это говорит водитель. Мужчина в сером костюме, с побелевшим лицом. От шока у него на лбу выступили капли пота. Он тоже наклоняется и пытается ее поднять.

– Не прикасайтесь к ней!

Не могу видеть, как до нее дотрагиваются, но он меня не понимает.

– Да, конечно, может быть… у нее поврежден позвоночник. О господи, не могу поверить! Я просто ехал мимо, медленно, не больше сорока километров в час. Она выбежала прямо передо мной…

– Вызовите «скорую»!

– Да! Да, телефон… – Он дико озирается по сторонам. – Мой мобильный в машине…

– Ничего, мы уже вызвали, – говорит выбежавшая из дома женщина. Она обнимает меня:

– С тобой все в порядке, милая? Пойдем ко мне!

– Нет, я останусь с Вики, – с трудом выговариваю я.

У меня зуб на зуб не попадает. Почему так холодно? Я смотрю на Вики. Рука у нее теплая, но я срываю с себя школьный пиджак и накрываю ее.

– Сейчас приедет «скорая помощь». Уже скоро. Скоро, – говорит женщина, как заведенная пластинка. Она вздрагивает: – И полиция.

– Полиция? – спрашивает водитель, задыхаясь от волнения. – Это просто несчастный случай! Она выбежала прямо перед машиной! Я ничего не смог сделать! Вы же видели, правда?

Она видела. Нас окружают люди. Они все видели. Видели меня и Вики.

Вики. Дрожащей рукой я убираю ей волосы с лица. Она лежит прижавшись щекой к асфальту. Будто спит. Ни одной царапины. Можно подумать, сейчас она улыбнется. Конечно, она цела и невредима. Это один из ее всегдашних приколов. Через секунду Вики сядет и громко рассмеется: «Вот вы и попались! Я вас всех провела! Думали, я умерла?»

Вот что она скажет, и я слегка трясу ее за плечо, чтобы она поскорее пришла в себя.

– Не надо! – говорит женщина. – Пусть бедная малышка полежит.

Водитель встает на колени рядом с Вики. На этот раз он не пытается до нее дотронуться, а лишь склоняется над ней.

– Она дышит? – шепотом спрашивает он.

– Конечно, дышит! – отвечаю я. – Она не сильно ушиблась. Этого не может быть! Ведь крови совсем нет!

Скоро все пройдет! В любую минуту Вики откроет глаза.

Проснись, Вики!

Проснись, Джейд! Очнись ото сна! Нет, лучше перемотай пленку назад! На минуту, на две минуты, вот и все! Как раз до того кадра, когда Вики над тобой смеется, а потом… а потом… а потом…

А потом я тоже рассмеюсь ей в ответ, и мы, глупые, счастливые и здоровые, вместе пойдем под руку домой…

– Вики, – шепчу я. Я плачу, по щекам катятся слезы, нос тоже течет, ну и пусть. – Вики, ну Вики!

Мне так много нужно ей сказать, но рядом водитель и чужие женщины. Гудит сирена – приехала «скорая помощь». Подходят люди. Кто-то пытается мне помочь, хотя мне не хочется двигаться. Нужно остаться с Вики.

Они поднимают ее и перекладывают на носилки. Рука Вики падает, ноги волочатся, но на вид она цела – нигде ни царапины. Все должно быть в порядке.

– Она умерла? – шепчет женщина.

– Дышит, – говорит врач.

– Слава богу, слава богу, – говорит водитель.

Они что-то бормочут, гудят сирены, со мной говорит полицейский, и я вижу, что носилки с Вики поднимают в машину.

– Я должна поехать с ней! Должна! – расталкивая всех, кричу я.

Полицейский продолжает меня расспрашивать: Кто она такая? Была ли я там, когда ее сбила машина? Что произошло на самом деле?

Но я не могу ни думать, ни разговаривать и повторяю только одно слово: «Вики!»

– Она в шоке. Нужно отвезти ее в больницу и осмотреть. Лучше с ней позже поговорить, – замечает врач «скорой помощи».

Она помогает мне забраться в машину и сесть рядом с Вики. Ее коллега осматривает Вики, слушает, бьется ли сердце, щупает пульс.

– Ты подруга Вики? – спрашивает она меня. – Как тебя зовут, дорогая?

– Джейд.

– Мы сделаем для нее все, что можно, Джейд, – говорит она, и машина «скорой помощи» трогается.

Давным-давно, еще в детском саду, мы с Вики любили играть в игру «Нии – Наа» – носились по комнате, размахивая толстыми детскими ручками, и воображали, что управляем машинами «скорой помощи», которые мчатся в больницу.

Когда завыла сирена, веки Вики не дрогнули.

– Она не слышит!

– Может, слышит. Попробуй с ней поговорить! Подойди поближе! Только следи за своими движениями. Нельзя на нее наваливаться всем телом. Ты уверена, что сама не пострадала? Машина тебя не задела?

– Нет, я была на тротуаре. Вики со мной разговаривала. Все произошло так быстро. Я… Я…

Меня пробирает дрожь.

– Там есть лишнее одеяло. Накройся!

Я накрываюсь с головой и сжимаюсь в комочек под темно-серым одеялом, будто пытаясь приглушить сильную боль.

Врач проверяет, дышит ли Вики, приоткрывает ей глаза, светя в них фонариком.

Я тоже всматриваюсь в глаза Вики. Знаменитый блеск исчез. Наверное, она меня не видит.

– Это я, Вики, – Джейд! Вики, пожалуйста, очнись! С тобой все будет хорошо! Пожалуйста, пообещай мне! Я буду за тобой ухаживать, останусь с тобой в больнице. Вики, я пойду в кружок по бегу, если ты этого все еще хочешь, и нам необязательно записываться в драмкружок. Наверное, я сама себя обманываю. Какая из меня актриса?! Мне все равно. Единственно, кто мне нужен, это ты. Мне просто хочется, чтобы ты была жива и здорова. Не умирай, пожалуйста! Не можешь же ты меня оставить! Я тебя люблю, Вик! Я так сильно тебя люблю!

Мне хочется, чтобы женщина со «скорой помощи» сказала мне, что я сумасшедшая и что Вики не умрет. У нее просто небольшое сотрясение мозга. В любую минуту она может очнуться. Это же ясно как белый день!

Она ничего не говорит и продолжает осматривать Вики. «Скорая помощь» с воем сирены движется вперед, преодолевая транспортные заторы. Я не слежу за тем, куда мы едем. Мне плохо, очень плохо. Ноги подкашиваются.

– Сядь, милая! Сделай несколько глубоких вдохов, – говорит врач, едва взглянув на меня.

Я не могу сесть. Нужно быть рядом с Вики и держать ее за руку.

– Ей будет больно? – спрашиваю я, крепко сжимая ее руку.

– Нет, но надо сесть. Не хватало еще тебе упасть в обморок! Сразу с двумя мне не справиться!

– Я не потеряю сознания, – сердито отвечаю я, хотя мне кажется, что оборудование внутри «скорой помощи» кружится вместе со мной.

Рука Вики еще теплая. Я знаю ее, как свою собственную, – короткие круглые ногти, покрытые серебряным лаком, кое-где облупившимся, и необычное серебряное кольцо на большом пальце, мой подарок на Рождество. Я хотела и себе купить такое, но денег не хватило, и к тому же оказалось, что оно мне велико. Я так сильно сжимаю руку Вики, что на ее ладони появляются отпечатки моих пальцев.

Мы нашли книгу по хиромантии на распродаже домашних вещей, но я так и не научилась разбираться в линиях руки. Вики притворилась, что может по ладони рассказать о своем будущем: она проживет долго-долго, выйдет два раза замуж и родит четверых детей.

– Не забудь, Вики, ты будешь жить долго! Помнишь про двух мужей и всех своих детей? – напоминаю я, изо всех сил сжимая ей руку.

Вики не отвечает на мое пожатие и тихо лежит с закрытыми глазами – лицо бледное, рот слегка приоткрыт, как будто она собирается что-то сказать. Но она не произносит ни звука.

Одна я говорю всю дорогу и крепко держу ее за руку. Когда машина останавливается около травматологического отделения, приходится ее отпустить. Я бегу рядом, но вдруг появляется бригада врачей и куда-то ее увозит.

В полной растерянности я остаюсь одна.

Со мной разговаривает медсестра. Она спрашивает, как меня зовут, но в голове такая путаница, что вместо своего имени я называю Вики, ее адрес, как будто она полностью завладела моей волей. Соображаю, что я наговорила, только тогда, когда мне предлагают чаю: «Вот, Вики, попей!»

Зубы стучат о края фарфоровой чашки.

– Я не Вики, – говорю я и начинаю плакать. – Пожалуйста, скажите, что с ней? Ей станет лучше? У нее ни одного синяка нет… Все будет хорошо, да?

Меня обнимает медсестра:

– Пока мы не можем сказать ничего определенного. У нее могут быть серьезные внутренние повреждения. Сейчас нам надо побыстрее связаться с ее родителями. Ты не знаешь, где они работают?

Я механически отвечаю на вопрос. Вижу полицейского и что-то ему тоже говорю, но больше не могу думать нормально. Выпиваю еще чашку чаю, но, когда пробую проглотить шоколадное печенье, приходится бежать в туалет, потому что меня тошнит.

Теперь я не могу избавиться от дурного привкуса во рту. Ко мне подходят медсестры и говорят со мной, но я веду себя тише обычного, чтобы они не подумали, будто у меня всегда пахнет изо рта. Не знаю, как быть! У меня на завтра куча заданий – по французскому, истории и математике. Мы всегда вместе делаем математику – Вики гораздо способнее меня. Проверяем друг друга по французскому – самой мне не справиться. С ума я, что ли, сошла – беспокоюсь о таких глупостях, как запах изо рта и домашняя работа, когда моя лучшая подруга, может быть, умирает в конце коридора!

Она ни за что не умрет! Вики – самая живая девочка на свете! Когда она совсем поправится, мы будем вспоминать об этом, как о страшном сне. Я ее крепко обниму и скажу: «Я думала, ты и вправду умрешь», – и она рассмеется, скорчит смешную рожицу: вывалит язык, выпучит глаза… Потом станет заливать, что она почувствовала, когда ее душа отделилась от тела. Да, она расскажет, как вылетела из тела, закружилась под потолком и стала без маски смотреть на операции и щекотать макушку самого красивого хирурга. Потом она пронеслась по всем коридорам, увидела, что я плачу, сцепила свой мизинец с моим (наш секретный знак) и снова вернулась в свое тело, чтобы мы могли расти вместе, как сестры.

3

– Можно, я пойду к Вики? – прошу я.

– Нет, милая, сейчас ею занимаются врачи, – говорит медсестра.

– Честное слово, я не буду мешать! Я могу держать ее за руку, как в машине «скорой помощи».

– Да, да, ты мужественная девочка. Ты сделала для Вики все, что могла. Может, сейчас тебе лучше пойти домой?

– Я не могу!

– А как же твоя мама? Разве она не будет волноваться?

– Мама на работе, а папа думает, я у Вики.

– Нам все равно нужно с ними связаться.

Но она отвлеклась от разговора о моих родителях, потому что в отделение неожиданно вбегают мама и папа Вики. Миссис Уотерс примчалась прямо с занятий аэробикой в трико ярко-розового цвета. Поверх него для приличия надеты чужие тренировочные штаны, которые ей велики. Мистер Уотерс так и не успел снять желтую монтажную каску. Они с тревогой озираются по сторонам и вдруг замечают меня:

– Джейд! О боже! Где Вики? Нам сообщили… Она сильно ушиблась? Что случилось ?

— Ее сбила машина. Я… она выскочила прямо ей навстречу, – бормочу я. Я все еще слышу скрип тормозов и пронзительный крик.

Крик в голове не смолкает. Он такой громкий, что, наверное, его все слышат…

– Сбила машина? О боже! О боже!

– Не надо паниковать. Увидишь, с ней все будет в порядке, – говорит мистер Уотерс, глядя на медсестру и на меня. – Где она?

– Подождите секунду, сэр, – отвечает та и выбегает из комнаты.

– Мы не можем ждать! Она наша дочь ! – восклицает мистер Уотерс и бежит за ней следом.

Мама Вики пристально смотрит на меня:

– Тебя тоже сбили, Джейд?

Я качаю головой:

– Только Вики. Я говорила, она бросилась…

– Разве ты не могла ее остановить?

Не дожидаясь ответа, она бежит за мистером Уотерсом. Я замираю на месте и не понимаю, что плачу, пока в комнату не возвращается медсестpa и не сует мне в руку пачку бумажных носовых платков.

– Ну-ну, не плачь. Она не хотела тебя обидеть. Она даже не поняла, что сказала. У нее шок.

– Но почему я ее не остановила?! – реву я.

– Не плачь, не надо! Давай позвоним твоей маме на работу. Нужно, чтобы здесь с тобой кто-нибудь был.

Единственно, кого я сейчас хочу видеть, это Вики. Какая несправедливость! Ее маму с папой пустили, а меня нет!

Они возвращаются и садятся на стулья напротив меня. Мистер Уотерс снял каску, но миссис Уотерс не обращает на свой наряд никакого внимания. Ее посеревшее лицо кажется особенно бледным на фоне ярко-розового трико.

– Она в коме, – шепчет миссис Уотерс. – Доктор говорит…

Она не может закончить предложения.

– Погоди, они всего не знают. Люди часто выходят из состояния комы.

– Но ее мозг…

– Мы будем ей помогать. Снова станем учить. Я знаю, наша девочка поправится, а если нет – она все равно останется нашей Вики! Мы будем так же ее любить, заботиться…

– Наша Вики – растение, – с трудом выговаривает миссис Уотерс.

– Нет, нет. Давай не будем… Мы пугаем бедную Джейд, – говорит мистер Уотерс и, наклонившись, гладит меня по коленке.

Я не могу на них смотреть – вместо этого закрываю глаза и начинаю молиться. Даю всевозможные обещания. Только бы Вики поправилась! Крепко зажмурившись, я по семь раз повторяю одно и то же, чтобы мои молитвы были услышаны. Они думают, я заснула, и шепчутся, без конца задавая себе один и тот же вопрос.

– Почему именно наша Вики? – повторяет миссис Уотерс.

Знаю, она хочет сказать: «Почему не Джейд?» Я решила – всегда буду рядом с Вики! Иногда придется уходить домой, но в школу больше не вернусь. Стану каждый день дежурить у ее кровати, держать за руку, и, может быть, может быть, когда-нибудь мне удастся спеть какую-нибудь песню или рассмешить ее… Тогда туман в ее голове рассеется, она вдруг откроет глаза, ответит на мое рукопожатие и превратится в прежнюю Вики. Даже если этого не произойдет, все равно буду рядом! Когда ее выпишут, стану постоянно ее навещать, возить в инвалидном кресле по нашим любимым местам, причесывать, как она любит, наряжать в самые красивые вещи. Постараюсь, чтобы она всегда выглядела, как Вики, что бы ни случилось. Когда мы вырастем, попытаюсь снять квартиру для нас двоих. Будем жить на пособие или на что-нибудь еще, и нам будет хорошо вместе. Люди подумают: она приносит свое будущее в жертву Вики… Но без нее о каком будущем может идти речь?!

– Мистер и миссис Уотерс, пройдите, пожалуйста, ко мне в кабинет.

Открываю глаза и вижу еще одну медсестру и молодого усталого врача с грязными прямыми волосами. Бедная Вики – она-то думала, что ее будет лечить кто-нибудь похожий на Джорджа Клуни!

Не понимаю, почему их вызвали в кабинет. Чтобы обсудить лечение? Может быть, они собираются ее оперировать? Я вижу, как они уходят, и снова даю клятвы. Процесс усложняется – нужно сосчитать до ста, потом встать, повернуться вокруг себя, снова сесть, встать, опять сосчитать до ста. Наверное, кто-то скажет: «Вот чокнутая!» Кому какое дело? Во всяком случае, можно сделать вид, что просто хочу немного размяться. Если успею беспрепятственно досчитать до тысячи, с Вики все будет в порядке. Нужно постараться ради нее. Считаю, считаю, считаю. Вот уже добралась до последней сотни, сбилась, опять сбилась, внимательно считаю до шестидесяти и семидесяти, чтобы не ошибиться. Нужно все делать как следует! Нельзя останавливаться! Никак нельзя!

Плачут. Мистер и миссис Уотерс плачут.

Мне нельзя мешать!

– Джейд, – снова обращается ко мне медсестра.

– Нет, – отвечаю я, тряся головой, – восемьдесят один, восемьдесят два, почти досчитала, восемьдесят три…

– Джейд, наша Вики, она не смогла… – рыдает мистер Уотерс.

Знаю, что он хочет сказать, конечно, знаю, но не могу этого слышать!

– Что не смогла? – спрашиваю я.

Миссис Уотерс тихо стонет. Он ее обнимает.

– К сожалению, Вики умерла, – тихо говорит медсестра.

Я стою, крепко сжимая кулаки и не веря своим ушам. Если им совсем не поверить, возможно, не случится самое страшное.

– Пошли, Джейд, – говорит мистер Уотерс. – Тебе лучше поехать с нами.

– Мне… лучше я останусь здесь.

Я буду здесь, когда Вики неожиданно очнется, сядет в кровати и они поймут свою ошибку. Не может быть, чтобы она умерла. Я ей не позволю!

Мистер Уотерс беспокоится обо мне, но ему надо думать о жене. Похоже, она не сможет находиться со мной в одной машине. Они уходят и оставляют меня на попечение медсестры.

– Не может быть, чтобы Вики умерла, – шепчу я.

– Знаю, как трудно в это поверить, но это правда.

– Она в коме. Когда ты в коме, люди думают, что ты умер.

– Милая! Мы все проверили – Вики умерла.

– Почему нельзя подключить ее к системе жизнеобеспечения? Или сделать массаж сердца?

– Врачи работали не покладая рук. Все хотели, чтобы Вики выжила, но у нее слишком серьезные внутренние повреждения. К тому же она перенесла сильный сердечный приступ. Никто не смог ее спасти. Нам всем очень горько.

– Я хочу ее видеть.

– Нельзя, милая. Ты не родственница.

– Я ей как сестра.

– Знаю, знаю.

– Не знаете, никто не знает, никто, кроме Вики.

Она пытается меня обнять, но я вырываюсь и бегу по коридору. Резиновые подошвы школьных туфель скрипят по натертому полу. Они издают странные звуки, будто за мной кто-то гонится. Только бы это была Вики…

Выбегаю из больницы. Мчусь куда глаза глядят. Бегу и бегу. Вообще-то, я не умею бегать, но сейчас не могу остановиться. Вперед, вперед, в город… Школьная сумка больно бьет меня по спине. Что произошло с портфелем Вики? Интересно, где сейчас ее вещи? А одежда? Она все еще в школьном пиджаке, галстуке и слишком короткой юбке под больничной простыней?

Куда бегу, не знаю… Нужно замедлить ход и сориентироваться, но я не могу остановиться. Каблуки грохочут по асфальту. Дыхания не хватает. В боку колет, словно туда вставили острые колья. Наскакиваю на прохожих, спотыкаюсь, сбиваю колени, как маленький ребенок. Мне больно, с ноги капает кровь, но я продолжаю бежать к школе. Меня не остановить!

Около ворот столпился народ. Куда они смотрят? Там, на проезжей части, где лежала Вики, кто-то положил букет красных роз. Как будто капли крови волшебным образом преобразились в цветы с нежным ароматом.

Я замираю, покачиваюсь, не в силах оторвать взгляд от букета. Кто-то написал на траурной ленте: ДЛЯ ВИКИ. Я ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ЗАБУДУ. Вики умерла всего час назад, но уже превратилась в легенду.

– Ух! Всегда мечтала об огромном букете роз! – говорит Вики.

Я поворачиваюсь. Вот она, у меня за спиной. Длинные волосы колышутся на ветру. Моя Вики. Живая!

Она ухмыляется при виде моего лица:

– Можно подумать, ты встретилась с призраком! – говорит Вики и заливается веселым смехом.