Текст книги "Подкомиссия (Разноцветные корабли)"

Автор книги: Зенна Хендерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Сирина сморщила губы и с грехом пополам то ли просвистала, то ли выдохнула по-линженийски:

– Дуви ребенок линжени. Только Дуви, больше нету!

При имени Дуви один из линженийцев вздрогнул и медленно поднялся, вырос над столом – большой, весь лиловый. Переводчики опять лихорадочно рылись в словарях. Сирина понимала, они ищут, что значит линженийское "ребенок". На совещаниях генералов о детях не говорится.

Лиловый линжениец медленно заговорил, но Сирина покачала головой:

– Я мало знаю линженийский.

Рядом кто-то прошептал:

– Что вы знаете о Дуви?

Ей сунули наушники. Трясущимися руками Сирина их надела. Почему ей позволяют говорить? Почему генерал Уоршем позволил ей вот так прервать совещание?

– Я знакома с Дуви, – заторопилась она. – И с матерью Дуви знакома. Дуви играет с Крохой... с моим сыном, с маленьким сынишкой.

За столом поднялся негромкий говор, и Сирина стиснула руки, опустила голову. Тот линжениец опять заговорил, и наушники пробормотали жестяным голосом:

– Какого цвета мать Дуви?

– Розовая.

Опять торопливо листаются словари в поисках: розовая... розовая. Наконец Сирина приподняла подол платья, показался краешек ярко-розовой комбинации. Линжениец кивнул и сел.

– Сирина, – голос генерала Уоршема так спокоен, как будто они просто беседуют, сидя вечером во дворе. – Чего вы, собственно, хотите?

Мгновенье Сирина не решалась посмотреть на него, потом вскинула голову.

– Торн сказал, что сегодня последний день переговоров. Что обе стороны скажут "нет". Что у нас с линженийцами нет ничего общего и мы никогда не сможем понять друг друга и прийти к соглашению.

– А по-вашему, сможем? – мягко спросил генерал Уоршем и этим оборвал движение в зале, где все всколыхнулось, когда так внезапно обнажены были общие тщательно скрываемые мысли.

– Сможем, я знаю. Между нами гораздо больше сходства, чем различий, и это просто глупо – столько времени сидеть тут и попрекать друг друга тем, в чем мы расходимся, и даже не попробовать найти хоть какое-то сходство. А по самой сути мы такие же... мы одинаковые... – Она запнулась. – Перед богом мы все одинаковы. (Ну конечно же, переводчикам не найти слова "бог"!) И я думаю, мы должны уделить им хлеба и соли и оказать гостеприимство. – Сирина слабо улыбнулась. – На их языке соль – шриприл.

Среди линженийцев волной прошло приглушенное пересвистывание, а тот, лиловый, привстал было, но снова сел.

Генерал Уоршем бросил на лилового оценивающий взгляд, поджал губы.

– Но существуют различия...

– Различия! – вскипела Сирина. – Нет таких различий, которые не сгладятся, если два народа по-настоящему узнают друг друга.

Она окинула взглядом сидящих за столом и с безмерным облегчением увидела, что лицо Торна смягчилось.

– Идемте со мной, – настойчиво сказала она. – Идем, посмотрите на Дувика с Крохой, на двух малышей – линженийца и нашего, на тех, кто еще не выучился подозрительности и страхам, ненависти и предрассудкам. Объявите... перерыв, или перемирие, или как там полагается и пойдемте со мной. Вот увидите детей, увидите миссис Рози за вязаньем, обсудим все в семейном кругу, тогда... Ну, если вы и после этого решите, что вам надо воевать, тогда уж...

Она развела руками.

Начали спускаться с холма, у Сирины подкашивались ноги, и Торну пришлось ее поддерживать.

– Ох, Торн, – зашептала она чуть не со слезами, – я ведь не думала, что они пойдут. Думала, меня расстреляют, или арестуют, или...

– Мы не хотим войны. Я же тебе говорил, – пробормотал муж. – Мы готовы ухватиться за соломинку, даже в образе дерзкой особы женского пола, которая врывается на важное заседание и задирает подол! – Мимолетная улыбка сбежала с его лица. – Долго тянется это знакомство?

– Кроха там бывает уже недели две. Я чуть побольше недели.

– Почему ты мне не говорила?

– Я пыталась... два раза. Ты и слышать ничего не хотел. И потом, сам знаешь, как бы ты к этому отнесся. Торн не находил слов: лишь почти уже у подножия холма он спросил:

– Каким образом ты столько всего узнала? Почему ты думаешь, что сумела разобраться...

Сирина подавила истерический смешок:

– Я угощала их яйцами!

И вот все они стоят и смотрят на дыру под оградой.

– Эту лазейку нашел Кроха, – оправдываясь, сказала Сирина. – Я сделала ее пошире, но тут приходится... ползком.

Она легла на песок и, извиваясь ужом, пролезла в отверстие. Съежилась по другую сторону стены, подобрала коленки к подбородку, зажала рот руками и ждет. Долгая минута тишины, потом треск, кряхтенье, и, пластаясь по песку, из-под ограды выползает генерал Уоршем, на полпути застрял, дергается, пытаясь высвободиться. Забавное зрелище, но еще миг, и Сирина смотрит уже с восхищением: хоть он и в пыли, неуклюже поднимается, отряхивает измятую одежду, однако и сейчас в нем чувствуется достоинство и сила, какое счастье, что это он должен говорить от имени землян!

Следом по одному появляются остальные, люди и линженийцы вперемешку, процессию замыкает Торн. Сделав знак молчать, Сирина ведет их к кустам, закрывающим сбоку пруд с золотыми рыбками.

Дуви и Кроха наклонились над бортиком.

– Вот он! – кричит Кроха, перегнулся, едва не падая, показывает пальцем. Вон там, на дне, это мой самый лучший шарик! Достань мне шарик! Твоя мама не рассердится?

Дуви всматривается.

– Шарик пошел в воду.

– Ну да, я же говорю! – нетерпеливо кричит Кроха. – А у тебя закрывается нос, – он прижимает палец к блестящей среди зеленой шерсти черной кнопке, – и уши складываются, – он треплет их указательным пальцем, и Дуви складывает уши гармошкой. – Ух ты! – восторженно вздыхает Кроха. – Вот бы мне так уметь!

– Дуви пошел в воду? – спрашивает Дуви.

– Ага, – кивает Кроха. – Это мой самый лучший шарик. А тебе и купальных трусиков не надо, на тебе шерстка.

Дуви сбросил свою нехитрую одежку, скользнул в пруд. И вынырнул, зажав что-то в кулаке.

– Ух, спасибо!

Кроха протянул руку, Дуви осторожно вложил в нее что-то, Кроха сжал руку. И тотчас взвизгнул, отшвырнул подношение.

– Ты гадкий! – закричал он. – Отдай шарик! Это скользкая противная рыба!

Он нагнулся, затеребил Дуви, потянулся к другой его руке. Короткая схватка, всплеск – оба малыша скатились с берега и скрылись под водой.

У Сирины пресеклось дыхание, она подалась вперед, но тут из воды возникла озабоченная рожица Дуви. Он рывками тащил Кроху, Кроха отчаянно отфыркивался, кашлял; Дуви выволок его на траву. Опустился рядом на корточки, гладит Кроху по спине, то горестно посвистывает носом, то виновато лепечет по-линженийски.

Кроха кашляет, трет глаза кулаками.

– Ой-ой! – Он похлопал ладонями по мокрой насквозь майке. – Мама-то как рассердится. Надел все чистое, и все промокло. Дувик, а где мой шарик?

Дуви поднялся и опять пошел к воде. Кроха двинулся следом и вдруг закричал.

– Ой, Дувик, а где рыбка? Бедная, она без воды умрет. У меня одна рыбка гуппи умерла.

– Рыбка? – переспросил Дуви.

– Ну да. – Кроха показал раскрытую ладонь, он пытливо вглядывался в траву. – Скользкая, маленькая, ты мне дал вместо шарика.

Оба принялись шарить в траве, потом Дуви свистнул, с торжеством выкрикнул:

– Рыбка!

И, подхватив находку в сложенные горсти, бросил ее в пруд.

– Вот! – сказал Кроха. – Теперь она не умрет. Смотри, поплыла!

Дуви снова полез в воду и извлек потерянный мраморный шарик.

– А теперь смотри, – сказал Кроха, – я тебя научу их кидать.

Кусты позади поглощенных игрой мальчуганов раздвинулись, и появилась миссис Рози. Улыбнулась детям и вдруг увидела по другую сторону лужайки молчаливую группу взрослых. Широко раскрыла глаза, изумленно засвистала. Мальчики подняли головы, обернулись.

– Папка! – закричал Кроха. – Ты пришел с нами играть?

Раскинув руки, он помчался к Торну, но лишь на каких-нибудь два шага опередил Дувика – тот, радостно свистя, со всех ног бежал к рослому лиловому линженийцу.

Сирина едва не расхохоталась, так похожи в эту минуту были Торн и линжениец – оба старались по-отечески встретить своих отпрысков и притом сохранить подобающее достоинство.

Миссис Рози нерешительно подошла и остановилась подле Сирины. Сирина ее обняла. Кроха повис на шее Торна, изо всех силенок стиснул в объятиях и опять соскользнул наземь.

– Привет, генерал Уоршем! – сказал он, с некоторым опозданием вспомнив о правилах приличия, и протянул чумазую лапку. – Знаешь, пап, я учил Дувика кидать шарики, но у тебя получается лучше. Ты ему покажи, как надо играть.

– Н-ну... – Торн смущенно покосился на генерала Уоршема.

Дуви насвистывал и лепетал переливчато, будто флейта, над кучкой ярких, блестящих шариков, а генерал Уоршем приглядывался к лиловому линженийцу. Вздернув бровь, подмигнул Торну, потом всем остальным.

– Предлагаю объявить перерыв, – сказал он. – Следует обдумать новые обстоятельства, предъявленные нам для рассмотрения.

Сирину разом отпустило, ушло долгое, мучительное напряжение; она отвернулась – незачем миссис Рози видеть, как она плачет. Но миссис Рози с интересом глядела на яркие шарики и не заметила ее слез, слез надежды.