Текст книги "Газета Завтра 785 (49 2008)"

Автор книги: "Завтра" Газета

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Сергей Переслегин ЧЕРЕЗ ПОСТИНДУСТРИАЛЬНЫЙ БАРЬЕР

Ипотечный кризис 2008 года интересен хотя бы и «разночтениями»: одни придают ему судьбоносный характер, вспоминают депрессию 1929 года и прозрачно намекают, что «повторение пройденного»: кризис-рецессия-война, – еще не худший вариант, другие вообще отказываются признавать его существование.

Попробуем разобраться.

Любая экономическая модель развивается через ряд последовательных кризисов. Собственно, их преодоление – и есть развитие. Такие кризисы естественны и почти для всех полезны, а если кому не повезло, так на то и щука в море…

Гораздо более серьёзны кризисы самой экономической модели, другими словами, форматов производства и потребления. Смена модели занимает примерно десятилетие, в течение которого всё мировое хозяйство непрерывно лихорадит. Как правило, приходится менять также институциональные и инфраструктурные решения, и хорошо, когда всё это удается совершить без "высокотехнологичной деструкции устаревших экономических механизмов", то есть без войны. Во всяком случае смена модели непременно сопровождается сменой мирового лидерства и изменениями во всех социосистемных процессах.

Далее начинаются сомнения в правильности тех принципов, на основании которых создаются схемы, формы, форматы и институты – кризис оснований модели. Это уже революционная ситуация по В.Ленину: верхи не могут, низы не хотят, производительные силы в конфликте с производственными отношениями, эпоха на переломе, Сатурн в созвездии Весов… Результатом, как правило, оказывается смена общественно-экономической формации, что подразумевает "петлю гистерезиса": революция-контрреволюция-реставрация, – и растягивается надолго.

Наконец, бывает фазовый кризис, когда теряют смысл самые, казалось бы, незыблемые представления о хозяйстве и хозяйствовании, и оказывается, что экономика – вовсе не то, что мы всегда понимали под этим словом. Например, не охота на мамонтов, а возделывание полей. Таких кризисов в истории было всего два, а сколько-нибудь проанализирован только один, последний: античный кризис традиционной фазы развития. Границы этого кризиса можно оценивать по-разному, но не подлежит сомнению, что в любом случае речь идет о столетиях.

В общем-то, вряд ли стоит удивляться тому, что чем серьёзнее кризис, тем дольше он продолжается. Что, кстати, означает и некий оптимизм: тем медленнее он развивается.

Здесь я хочу проанализировать процесс нарастания современного постиндустриального фазового кризиса и сценировать возможные пути его дальнейшего развития.

Я считаю, что ведущим процессом (драйвером) последних десятилетий является процесс постиндустриального перехода в развитых странах. Я полагаю, что этот процесс ускоряется по мере того, как исчерпывается свободное пространство капитализации, и ограниченность размеров земного шара начинает оказывать всё более заметное влияние на работу экономических механизмов.

Как обычно, отыскать начало постиндустриального кризиса, определить тот день, когда человечество столкнулось с фазовым барьером, не представляется возможным. Впрочем, в данном случае мы можем указать пятилетний интервал, что для такой задачи можно считать достижением. Лето 1969 года, когда весь мир следил за шагами Нейла Армстронга по Луне, несомненно, является вершиной индустриальной фазы. А осенью 1973 года мы уверенно диагностируем первый из постиндустриальных кризисов, то есть влияние барьера уже очень и очень заметно.

Возможно, мы не ошибемся, назначив столкновение "Титаника" цивилизации с постиндустриальным айсбергом на 1970-й год – тем более, что где-то около этой даты началось падение производительности капитала, во-первых, и резко изменились темпы технического прогресса, во-вторых.

После полёта Юрия Гагарина президент США дал своему народу обещание побывать на Луне "до конца этого десятилетия". Между прочим, в тот момент у Америки не было приличного носителя даже для вывода корабля на низкую околоземную орбиту. Ничего, за семь лет справились.

Года три или четыре назад, в промежутке между Ираком и Афганистаном, Дж.Буш сказал, что на Луну надо бы вернуться. Вроде бы и опыт есть, и технологии за прошедшие сорок лет развивались, а в проектировании и моделировании вообще произошла революция. Но вот пока что разговоры идут о первых испытаниях нового носителя годику так, к 2015-му, если успеют. А Луна проектируется на конец второго-начало третьего десятилетия.

Сугубо формально: несмотря на очевидный прогресс информационных технологий, время разработки сложных индустриальных технических систем по сравнению с 1960-ми годами увеличилось в 2-3 раза, а может быть, и более. Можно интерпретировать это через ухудшение общего качества человеческого материала. А можно сказать, что замедление технологического прогресса представляет собой результат взаимодействия с постиндустриальным барьером и имеет своей первопричиной изменения характера сопротивления информационной среды. То, что раньше получалось быстро, сейчас делается медленно или не делается вообще. Когда-то римляне тоже очень удивлялись тому, что урожайность полей вдруг начала падать, и получить прежние урожаи не удается, несмотря ни на какие усилия.

История техники позволяет оценить момент возникновения этого "повышенного инновационного сопротивления". Строго говоря, оно начало медленно расти уже в 1960-е. Но именно 1970-е годы сломали прежний тренд быстрой (за 2-3 года) смены поколений технических систем.

Итак, ведем отсчет кризиса с 1970 года.

Первый репер падает на 1971 год: формально зафиксированное начало падения производительности капитала.

Затем жирная клякса стоит на 1973 году.

Во-первых, военный кризис – очередная арабо-израильская война. Чем именно эта так выделяется? Ну, прежде всего тем, что Израиль был готов к применению ядерного оружия, что бывает всё-таки не каждый день. А, кроме того, характер войны резко изменился, и это не укрылось от внимания военных историков. "Война 1967 года была войной танков и самолётов. Война 1973 года была войной ПТУРСов и ЗРК".

Во-вторых, возникновение ОПЕК как экономически значимой структуры, и последовавший за этим энергетический кризис. В рамках индустриальной экономики производители сырья, находящиеся внизу экономической "пищевой цепи", ни при каких обстоятельствах не могут диктовать свою волю производителям машин и оборудования, занимающим в этой цепи управляющую позицию. Любые попытки делать такие вещи индустриальный мир пресекает очень жестоко и очень быстро. Но – не в этот раз.

Между прочим, кризис 1973 года отправил на свалку истории линейные трансатлантические суда – визитную карточку всей индустриальной фазы развития.

К концу десятилетия потерян лунный плацдарм, и это также весьма необычно. Индустриальная фаза развития с её кредитной экономикой, провоцирующей экстенсивный рост и интенсивное развитие, никогда не сдает ранее захваченных позиций.

Сверхзвуковая авиация в этот период еще жива, но влачит жалкое существование. Практически этот плацдарм тоже потерян, просто "оформление капитуляции" произошло позднее, уже в 2000-е.

Заметим здесь, что индустриальная фаза никуда не делась, особенно на окраинах мира. И Фолклендская война, и Ирако-Иранская являют собой вполне обычные индустриальные конфликты.

Следующее десятилетие маркировано началом распада СССР, что представляет собой вполне нормальный индустриальный процесс перехода от колониализма к неоколониализму, наложившийся на неблагоприятный для Союза результат Третьей мировой ("холодной") войны. Но в этом десятилетии происходят две знаковые катастрофы – "Челленджер" и "Чернобыль". Обе, по иронии судьбы – в 1986 году.

Индустриальные технические системы не бывают вполне надежны и потому время от времени гибнут. Тот же "Титаник", например, утонул. А на Тенерифе столкнулись два "Боинга-747", погибло свыше 500 человек. ДС-10 упал под Парижем из-за дефектного замка грузового люка. И так далее, и тому подобное. Поэтому сами катастрофы, разумеется, ничего не маркируют и ничего не значат.

"– У меня умер брат!

– Это бывает…" (Б. Хеллингер)

А вот реакция общества на эти катастрофы заслуживает внимательного рассмотрения. И в случае с "Челленджером", и в случае с Чернобыльской АЭС мы имеем одну и ту же картину: в материальном мире – довольно заурядная авария с небольшим числом человеческих жертв, в информационном пространстве – настоящий апокалипсис. Резкое торможение космической программы в США и развития атомной энергетики во всем мире, кроме Японии, которая в Хиросиме и Нагасаки явно получила "прививку" от радиофобии.

Заметьте, ядерная энергетика была, очевидно, прагматически полезна, но случайная катастрофа отбросила её развитие на поколение, а кое-где, вероятно, навсегда. Тоже – совершенно не индустриальный исход, не индустриальная логика развития событий.

В 1990-е разворачивается постиндустриальный тренд глобализации, как попытка проектно решить проблему конечности земного шара через оптимизацию логистики и обобществление ресурсов (прежде всего рабочей силы). Заметим, что ничто не ново под Луной: политика Рима в I-II веках н.э. по расширению понятия "римское гражданство" также может рассматриваться, как своеобразная античная глобализация.

Понятно, что лекарство принесло первоначальное облегчение, но и вызвало привыкание. А по существу, стало опаснее самой болезни: с конца 1990-х разворачивается дивергенция производства и потребления – все формы капитала, включая человеческий, стремятся в мировые города, где капитализация максимальна. Все формы производства стремятся туда, где капитализация минимальна, поэтому вода, земля и рабочая сила ничего не стоят. Процесс этот, раз начавшись, далее будет ускоряться. В результате на земном шаре возникнет крайне неустойчивая ситуация, когда производство и потребление разобщено, и экономический механизм полностью зависит от нормального функционирования транспортной сети. Которая, между прочим, уже давно перегружена.

Тренд глобализации породил тренд на резкое усиление антропотока. С конца 1990-х годов ремитанс, перевод денег мигрантами на свою историческую родину, становится значимым фактором в экономике ряда стран.

11 сентября 2001 года мы сталкиваемся со знаковым событием, маркирующим принципиальное изменение характера террористической войны. В "норме" на каждого заложника или мирного жителя гибнет (или захватывается) от "полутора" до трех террористов, и это соотношение, делающее террор неэффективной стратегией, просто иллюстрирует эффект фазовой доминации. Для нового террора показатели были совсем другие – порядка десятков заложников в обмен на одного террориста-смертника. А это означило, что фазовая доминация отныне не действует, следовательно, фаза тяжело больна.

Разрушение ВТЦ породило новый террористический тренд, куда попадает и "Норд-Ост", и Беслан, и Мадрид, и взрывы самолётов в РФ, и многое другое.

Война США в Ираке, разумеется, имела чисто индустриальное содержание. Но результаты этой войны – вернее, отсутствие таковых, – уже постиндустриально: впервые США не получили от скалькулированной войны скалькулированной прибыли.

В нулевые годы к "Челленджеру" добавилась "Колумбия", а к энергетическому кризису начала 1970-х – рост цен на энергоносители и осознание ведущими странами остроты проблемы с генерирующими и сетевыми мощностями. Окончательно завершилась история сверхзвуковой пассажирской авиации.

Отметим среди знаковых точек и Нью-Орлеан: все-таки впервые цивилизованные люди цивилизованной страны показали себя настолько беспомощными перед лицом не самого серьезного стихийного бедствия.

Наконец, 2008 год. Вновь парный кризис: военная операция в Цхинвале, в которой можно отыскать все ключевые признаки постиндустриальных войн, и ипотечно-деривативный кризис. Самое важное здесь – быстрые, с периодом порядка суток, колебания курсов акций и курсов валют: теория фазовых переходов (любых) предсказывает быстро осциллирующие решения для параметров системы в непосредственной близости от точки фазового кризиса.

Так что, можно предположить, что "мы миновали полпути" и, во всяком случае, прошли точку возврата.

Мировые и национальные элиты, в общем и целом, это понимают. С начала нулевых годов можно всерьез говорить о постиндустриальном проектировании (то есть, о проектировании постиндустриального перехода) – по крайней мере, в некоторых ключевых странах. Япония опубликовала на эту тему развёрнутый и довольно осмысленный документ. Европа рефлектирует создание общности нового типа – ЕС, который не является ни империей, ни даже постимперией. США, озабоченные программой "замены населения", которое не прошло Нью-Орлеанский тест и явно не способно к постиндустриальным преобразованиям, производят массовый тренинг. Россия, как обычно, ничего не делает, но, по крайней мере, кое-что понимает. Это "кое-что" выражается в полистратегичности развития с усилением роли Дальнего Востока, повышении характерных темпов принятия управленческих решений (газовый кризис 2006 года, Цхинвал), попытках наладить взаимодействие с русскоязычными диаспорами.

Между 2003 и 2008 годами ситуация резко обострилась. Сегодня между лидерами развитых стран было достигнуто взаимопонимание по вопросу о необходимости стимулирования технологического развития. В мире формируется технологический мейнстрим – схема развития, подразумевающая взаимосвязанное и системное развитие четырех, вообще говоря, совершенно разных технологий: инфо– био– нано– и эко-. Поскольку развитие любой из этих технологий в любой из её версий несовместимо с существованием индустриальных экономических, политических и культурных механизмов, а также с постиндустриальной онтологией, ситуация на "мировой шахматной доске" резко обострилась.

Ничьей – не будет!

Задержанного постиндустриального перехода – не будет!

В течение 20 лет нас ждет либо тотальная постиндустриальная катастрофа, либо – постиндустриальный переход с полной перестройкой жизненных форматов. Первое, конечно, много вероятнее, хотя, заметим, даже катастрофа вариантна и может быть усилена или ослаблена, ускорена или замедлена.

Анна Серафимова ЖИЛИ-БЫЛИ

Нервно поглядывая на часы, то и дело снимая трубку не звонящего телефона (работает ли?), расхаживая взад-вперед по квартире, Луиза всячески демонстрирует, что на данный момент является хранительницей тайны. Вскоре я её узнаю, как давно знаю, какая степень cекретности хранима Луизой: по демонстративно выдающему ее поведению. Вот Луиза в нервическом движении туда-сюда почти пробежала по моим ногам – стало быть, секрет – из разряда «хранить вечно». Вот застывает, прислушиваясь к звуку остановившегося лифта – думаю, именно так замирают ныне на телеэкранах боящиеся арестов сериальные интеллигенты 30-х годов, когда в ночном дворе слышат звук автомобиля, который, по нехитрым замыслам нынешних сценаристов, приехал, чтобы увезти положительных героев – ни в чем ни повинных людей – в каталажку. Дважды пьётся валерианка, чем введены в ещё большее, чем хозяйское, нервное волнение семейство персидских котов и карликовая такса. На них, легкомысленно прибывших на манящий запах, ради которого брошено недавно появившееся в обеих семьях потомство, Луиза обрушивается с обвинительной речью, из которой следует, что именно эта домашняя стая довела хозяйку до припадка, да, того и гляди, доведёт до тюрьмы. «Из-за вас всё! А ну, пошли отсюда! Увезут в „воронке“, сдохнете здесь без меня, эротоманы несчастные! Из-за ваших похотей робу арестантскую примеришь!»

Я – в недоумении: что случилось? Неужели эта троица предприняла попытку изнасилования кого-то? И неужели эта попытка удалась? Судя по поведению запуганной хозяйки – не иначе.

Видя, что любопытство присутствующей доведено до предела, Луиза в изнеможении валится на диван, вздыхает полуоблегченно, полуобреченно: "Неужели пронесло?! Слава создателю!" Далее следует крестное знамение, закрепляющее благодарение.

После всех этих ритуалов мне открываются. Обещание молчать с меня взято с трагическим комментарием: "Если проболтаетесь, это может отправить меня на нары, где я и кончу свои дни, поскольку тюремных испытаний мне не выдержать".

Тюремного заключения Луиза боится, поскольку стала контрабандисткой: продала щенка таксы и котенка перса гражданке Украины, забравшей живой товар на родину. Луиза справила документы, где указано, что животная малышня беспородна и потому не представляет ценности, а в действительности все родовиты, и в этом смысле ценны. Луиза в показном ужасе ожидает, что обман на границе вскроется, будет выяснено, что из страны пытаются вывезти ценных животных, и этому не просто поставят заслон, но арестуют и привлекут к ответственности всех задействованных в преступлении – потянут ниточку. Но, судя по времени, покупательница с живым товаром уже миновала границу, никаких звонков не последовало, и Луиза получила слабую надежду, что всё обошлось.

Пытаюсь успокоить взвинченную знакомку, не только боящуюся ответственности, но и переживающую, что способствовала обеднению страны ценными породами животных, которых сама держит исключительно ради удовольствия и случает их лишь ради здоровья их самих. Потому и говорю: мол, не переживайте, не такой это и грех – обеднить страну на "персиянку" и "таксёнка". "Да что вы! – она удивлена моему невежеству. – Это же элита! Любая страна препятствует вывозу за свои пределы элиты! Думаете, вам дадут бесконтрольно вывозить породистых коров, свиней? Попробуйте в поездку за границу захватить холмогорскую молочную. Посмотрим, получится ли провезти. Вы не понимаете проблемы! Да меня, узнай власти о том, что я допустила вывоз элитной кошки и кобелька, бросят в тюрьму! Но я не из-за вредительства, а просто никто не брал здесь. Покупатель нашелся только заграничный. Вы не понимаете! А знающие люди оценили трагизм моего положения. Я позвонила Ритке в Одессу, Томочке в Питер, они понимают глубину проблемы, и в ужасе: что ты наделала! Так и сказали: остаётся уповать на чудо, что пронесёт.

Говорю, что и рисковать не буду с коровой. Друзья зазывают погостить в Австрии. Если соберусь, точно без коровы поеду. Да и свинью не стану прихватывать.

Ценная корова, овца – понимаю. Но какая ценность в таксе или "персе"? Их, кажется, уже достаточно расплодилось, чтобы опасаться обеднить страну этими милыми существами. От породистых коров, овец, коз прямая польза государству и населению в виде молока, мяса, шерсти. А с такс какой прок, чтобы такие кордоны ставить перед их вывозом? Они даже и в норах-то никого не ловят, для чего были выведены.

По этой логике надо наказывать хозяев и за то, что они не случают своих породистых питомцев регулярно, чтобы производство элитных щенков и котят поставить на поток. Кстати, животноводы отвечали за регулярный приплод, и если корова, свинья, овца не приносили потомства, за это следовало наказание рублем.

Да у нас не просто породистый, а редчайший, выведенный десятилетиями селекционной деятельности скот пустили под нож, заморозили, уморили голодом. И никто никак не ответил. Напротив, это обстоятельство порадовало многих: нас еще больше подсадили на продуктовую зависимость от чужих стран, меньше мы стали кушать, надежд на возрождение сельского хозяйства поубавилось.

Тысячи ученых уехали за границу. И семьи перевезли. А государство не предприняло никаких мер, чтобы не допустить утечки мозгов. А у ученых и дети, как правило, той же породы – с мозгами.

Напротив, рушили, уничтожали науку – среду и способ существования ученых. И никто не скорбит, не кричит в истерике, никто из повинных в этом вредительстве не вздрагивает при звуке въехавшего во двор автомобиля. Наоборот, думают: не из Кремля ли, в котором считают, что утечка мозгов из нашей страны – это показатель нашей конкурентноспособности, прислали машину, чтобы доставить на ней для вручения государственной награды за разрушение, ослабление России. Ныне именно это поощряется властями.

Так что, Луиза, не бегайте по моим ногам – обвинения в контрабанде с вас сняты еще до предъявления.

Геннадий Сазонов В «ГОРНИЦЕ» СВЕТЛО…

За кулисами готовили номера артисты из разных градов и весей, причем не только из России. Шла генеральная репетиция фестиваля «Славянский венок» в Таллине. Режиссер из Москвы, определявший порядок выступлений, просмотрел почти все музыкальные коллективы. Когда же увидел и услышал «Горницу» из Пестова, то сразу заявил:

– Вы будете открывать фестиваль и представлять Россию!

Устоять перед обаянием "Горницы" невозможно. Артисты будто явились из былинного предания. На женщинах – чудесные, в крестьянской традиции, блузы и сарафаны с узорной отделкой, перепоясанные тесьмой; на мужчинах – косоворотки с кушаками и шаровары. Старинная прялка, древний ткацкий станок, домотканый половичок дополняли антураж ансамбля…

Внешний вид, конечно, играл свою роль, но не он определял успех. Всё зависело от душевного настроя, исполнительского мастерства артистов. И когда они запели, будто солнце осветило зал. Казалось, мелодия сама звучала, брала за живое…

Ой, да как по речке, да по речке-Мологе,

Ой, да в пору давнюю да старопрежнюю

Выплывали струги да струги быстрые,

Ой, да будто лебеди полногрудые…

Душевные напевы звучали когда-то в пестовских селах.

Они живы в памяти руководителя ансамбля Нины Кузнецовой и по сию пору. Тогда в деревне Стенькино, где она родилась, еще дышала полной грудью народная культура. И на праздничных гуляниях слышались чарующие переливы гармоники, озорные частушки…

От стихии песен, сохраняемой в народе в любые невзгоды, и возникла искорка любви к ним в душе юной Нины. Ее родители – Иван Васильевич и Татьяна Николаевна, служившие в сельской потребкооперации, не увлекались музыкой, а вот Нина, окончив школу, поехала в Великий Новгород, поступила в музыкальное училище имени Сергея Рахманинова.

Попала в класс Аллы Соколовской, одаренного педагога и музыканта, заведующей хоровым отделением. По окончанию она ей и посоветовала вернуться в Пестово.

– Я дорожила её мнением, – призналась Нина, – не могла ослушаться.

Устроилась по специальности, указанной в дипломе – руководителем хора в Дом культуры "Энергетик", организовала ансамбль из мальчишек и девчонок 4-7 классов. Первую песню, которую разучили и исполняли, была мелодия на стихи замечательного русского поэта Николая Рубцова : "В горнице моей светло…" Дети и предложили Нине Ивановне назвать ансамбль "Горница". Она не возражала.

Уже тогда Кузнецова подбирала мелодии в народной традиции, но такие, чтобы под силу были юным артистам. Мало-помалу ансамбль приобретал популярность. Дети взрослели, оканчивали учёбу. Да и в судьбе Нины Ивановны были перемены. Вышла замуж за бывшего военного моряка-подводника Романа Викторовича, родились сын Максим, дочь Дорина. Несмотря на неизбежные жизненные хлопоты, она не оставляла питомцев.

Всё же ребята уходили после окончания школы, и она решила создать взрослую "Горницу", пригласила в ансамбль Марину Циркову, Елену Подлессную, Светлану Щукину, Анастасию Леонтьеву, Ирину Баужу, Светлану Соколову, Константина Сапегина и Александра Михайлова. Эта десятка попала, что называется, в "десятку". С 1996 года началась славная история музыкального коллектива, чьё творчество вызывало и продолжает вызывать живой отклик не только у жителей Новгородской области…

Еще шумят чистые сосновые боры, еще хранят родниковую прозрачность речки и озера в лесном краю пестовском. Чистоту, свежесть родной природы как бы и впитала в себя "Горница". Творчество её не заражено вирусами "массовой культуры". Думаю, это и привлекает зрителей. Ансамбль получил звание "Народный коллектив".

– Нас приглашают и в ближние города, и в соседние области, – рассказывала Кузнецова. – С концертами мы побывали в городе Окуловка, в райцентре Мошенское, в городе Устюжна Вологодской области, в райцентре Лесное Тверской области, других местах…

Да, кое-кто в глубинке, существуя в условиях физического выживания, свёл свои культурные потребности до "общения с ящиком". Но, оказывается, не всё так просто. На подлинное искусство люди отзываются. И залы на концертах "Горницы" не пустуют.

– У вас творческая основа – фольклорная? – спросил я.

– Вы знаете, у нас всё есть, – ответила Нина Ивановна. – Если мы, скажем, готовим фольклорный праздник, то, конечно, берём фольклорную основу. Если составляем концерт, посвящённый какому-нибудь профессиональному празднику, стараемся включить в репертуар народные песни, причем в современной обработке, чтобы они были доступны и молодежи.

– Всё-таки название "Горница" обязывает к фольклорной традиции. Не так ли?

– Ну, как же без этого! Мы собирали и продолжаем собирать фольклор в деревнях и селах Пестовского района Новгородской области. Ездим, записываем, слушаем, обрабатываем. Остались еще некоторые бабушки, их дочери, которые знают и сохраняют старинные народные напевы. Так было, к слову, в селе Беззубцово. А в деревне Черное Лаптевского сельсовета живет песенная старушка, мы записали ее, на основе записей пытаемся создать номер. Вообще, фольклор в том или ином виде присутствует в любом нашем концерте.

– Исполняет ли ансамбль народные обряды? Вас могут пригласить на свадьбу?

– Да и приглашают. У нас подготовлен свадебный обряд: все очень красиво, как было в старину. Мы делаем обряд выкупа на основе этих же песен. Затем обрядовую часть, когда всё происходит на свадьбе у жениха и невесты. Звучат старинные песни, в том числе обрядовая свадебная мелодия "Как из дому-то…" Кроме того, на сцене коллектив показывает народные гуляния на масленицу, на святки. Или вот еще, популярность у зрителей приобрел номер, рассказывающий о церковном празднике Покрова Пресвятой Богородицы. Понимаете, вот так, словами, трудно передать то, что происходит на сцене. Это надо видеть и слышать!

Согласен с Ниной Ивановной: лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать. И я побывал на концерте "Горницы" во Дворце культуры "Энергетик", посвященном дню работников села. Увидел малую часть из их творчества, но и она оставила сильное впечатление.

После я встретился с некоторыми участниками ансамбля и спросил о том, что для них значит "Горница".

Елена Михайлова, заместитель директора Дома культуры, в ансамбле с 1997 года:

– Это своего рода отдушина, – ответила она. – Меня привлекла сама любовь к русской песне, а также то, что в репертуаре много родных мелодий пестовского края. Получилось так, что в свое время я познакомилась с Алевтиной Помельниковой, директором Новгородского областного Дома народного творчества, и она пробудила у меня интерес к старине. Мы, одновременно с ансамблем "Горница", создали уголок народного быта прямо во Дворце культуры, который тоже назвали "Горница". Понимаете, одно с другим переплелось: работа – с хобби, хобби – с работой. И получилось, что ансамбль – отдушина. Вдобавок, что-то типа женского клуба: обменяемся новостями, рецептами, про детей посудачим…

– А вам какие песни из репертуара особенно нравятся?

– Меня привлекают акапелльные песни – такие, как "Над Москвой заря", "Иван-купала". То есть песни, звучащие без музыкального сопровождения, только "на голос". Да, они сложны по исполнению, и Нине Ивановне приходится заниматься с нами гораздо больше, но зато мы знаем: песни, что поём без сопровождения, нигде больше не услышишь. Только у нас! Я часто репетирую дома, и мой сын Кирилл тоже знает некоторые песни, даже фольклорные.

Елена Подлессная, заместитель руководителя "Горницы":

– Я по образованию музыкант, музыка в моей жизни с самого детства. И все же, когда я пришла в "Горницу", я как бы заново открыла для себя мир народной музыки. Захотелось узнать истоки. Я полюбила фольклорные мелодии. И думаю, перспектива ансамбля связана именно с этим направлением.

Светлана Щукина, заведующая отделом администрации Пестовского района:

– "Горница" – занятие для души! – считает Светлана Геннадьевна. – После напряжения рабочего дня там просто отдыхаешь. Никто не обязывает идти туда, никакой материальной выгоды не имеем. Тянет любовь к фольклору. Зато назад идешь, будто на крыльях летишь.

Точно подметила Светлана Щукина: Кузнецова – "мотор" ансамбля. И, как всякий мотор, испытывает перегрузки.

– Иногда устаешь, – призналась она. – Но когда выступление удачное, это перекрывает любую усталость.

Время пролетело незаметно. Вроде бы недавно начинали, а уж "Горница" отметила юбилей – десять лет!

– Думаю, если бы не было увлеченности Нины Кузнецовой народной песней, то и не было бы коллектива, – сказала директор Дома культуры Татьяна Гусева, сама когда-то создавшая ансамбль "Карагод" в деревне Барсаниха. – Творческая планка у ансамбля высокая, недавно он подтвердил звание "Народного коллектива". И я уверена, что "Горница" будет расширять концертную деятельность.

В том Татьяна Павловна оказывает всяческую поддержку. По её инициативе шьют новые костюмы – артисты должны красиво выглядеть на сцене. Директор старается укрепить материальную базу. Ведь Кузнецова, кроме "Горницы", руководит ещё тремя детскими ансамблями – "Капелька", "Перезвон", "Росинка". В общей сложности у неё занимаются более сорока детей.

Умельцы областного Дома народного творчества из Великого Новгорода, уступая просьбам Татьяны Гусевой, преподнесли в дар "Горнице" гусли. Их изготовили по сохранившимся эскизам, они – настоящие, пригодные для исполнения. Царский подарок!

Новгородская область