Текст книги "Газета Завтра 784 (48 2008)"

Автор книги: "Завтра" Газета

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Сергей Угольников АБСТРАША Премия Кандинского-2008

Прошлогоднее присуждение премии в области современного искусства было идеологически оформлено рефреном – финансовая капитализация оправдает актуальное искусство повышением ликвидности. Нынешняя ситуация на финансовых рынках поставила перед организаторами гораздо более сложную задачу: доказать, что актуальное искусство хоть чуть-чуть привлекательнее бесполезного фондового рынка, или хотя бы не наносит экономике такого разрушения, как ипотека. Сиюминутные скачки конъюнктуры привели организаторов в некоторое замешательство. Слов нет, выставка претендентов на премию Кандинского получилась более вменяемым мероприятием, чем летняя «Арт-Москва», но футболочки с Че Геварой, продававшиеся на входе, – некоторый перебор пошлости даже по московским меркам.

Изменённый внешними и внутренними событиями контекст выставки помог выявить и устойчивые изменения предпочтений. В отличие от летнего базара, когда холсты Врубеля и Тимофеевой (где творческого поиска меньше, чем в интернет-сообществах) висели в огромных залах, которые публика игнорировала, на нынешнем показе количество их работ значительно подсократили, а куцые остатки разбавили видеоинсталляциями. Ныне всякий ценитель искусства, пришедший приобщиться к прекрасному в состоянии похмелья, мог посидеть, посмотреть на мутный экран и подумать о вечном, не отвлекаясь на подписи к увеличенным фотографиям. Другие протеже Гельмана тоже оказались связаны с антуражем московских забегаловок. Сиротливо прибитые на стене инсталляции под названием "Б/У" очень напоминают интерьер популярного кабака "Закрома Родины". Сложно доподлинно установить, чьё творческое влияние оказалось доминирующим, но сотрудники общепита явно скромнее, что в данном случае можно считать достоинством.

Украсили себя скромностью и изготовители соц-арта. Никаких известных персон протухшего направления к распределению призовых мест не призвали. Возможно, они нашли свою экономическую нишу – занялись изготовлением поделок для "Магазина смешных подарков" в Малом Гнездниковском, это можно было бы только поприветствовать.

Персоны же, эстетически не дотягивающие до продаж в правильных магазинах, но вынужденные затыкать образовавшуюся выставочную дыру, скорее вызывают жалость. Перерисовывать на холст газету "Труд" за восемьдесят пятый год, где по недосмотру ретушёров голова Горбачёва осталась лежать на столе президиума, конечно, забавно, но сам типографский оттиск газеты гораздо более ценный артефакт, а мастерства даже для перерисовывания с печатного листа у "прогрессивной художницы" явно маловато. Остальные же объекты из стразов или ластиков с булавочками и вовсе отождествляется не с образами, к которым обращается "авангардный автор", но с инфантильной личностью, изготавливающей поделки. К тому же на всём явлении "постсоц-арта" лежит наследственное отягощение местечковости. Действительно, рынок очень узок, изделия не штампуют крупными сериями. Пока барышня натыкает булавочек в ненавистные образы, может смениться не только начальствующий состав, но и общественный строй. Актуальность снизится ещё больше, в то время как расторопные французские изготовители кукол вуду в виде Николя Саркози успеют собрать не только успешный скандал, но и застолбить приоритет. Это не считая мелочей вроде коммерческой прибыли.

Слишком очевиден системный тупик, отменяющий любые перспективы соц-арта и его эпигонов.

Смена творческих инструментов со школьных принадлежностей на аудиовизуальные средства, предпринятая "Синими носами", степень актуальности работ не повышает. В Америке уже победила негрократия, а по экрану скачут голые телеса с масками Буша-младшего и Клинтонов. Где бараки, поющие грустную песнь "О БАМе"? Ведь непаханое поле для инвалидов социализации. Например, Кабаковы и Рабины навезли в Штаты столько чернухи, что Америка потемнела. Но неспособны фавориты Андрея Ерофеева продемонстрировать быстроту реакции, не в коня мегапиксели.

Ещё менее убедительны попытки взрастить на русской почве чахлые цветы парижской весны шестьдесят восьмого (представленные, как ни смешно, в живописной форме). "Борьба с обществом потребления", "плевки в рожу буржуазным свиньям" смешны не только в силу своего эпигонства, но и потому, что "борцы с буржуазией" давно и прочно являются её частью. А выбранные для остракизма образцы продукции (например, батон белого хлеба) не являются гастрономическим фетишем для сверхпотребляющей социальной прослойки. Не все хотят просто чёрный хлеб жевать, а всё маслом, маслом норовят сверху полить. Подсолнечным. И солью, солью посыпать стремятся, подлецы. Крайне неудачное время для запоздалого старта за парижскими канонами, Бегбедер на территории РФ вышел из моды даже у офисного планктона.

С финансовой задачей расширить сферу приложения капиталов или оградить участников арт-рынка от волнений по поводу рецессии кураторы премии "за вклад в актуальное искусство" – не справились (и в силу обстоятельств, предшествовавших кризису, справиться не могли). Свидетельством этой бесперспективности вполне могут быть старательно замалчиваемые СМИ скандалы вокруг подлинности картин Шагала, Малевича, Уорхола. Рынок "полусовременного искусства" регулируется уже не искусствоведами, и даже не кураторами, а коллективами "охранителей наследства" (в случае Шагала, например, состоящим исключительно из его родственников). "Бодрость" рынка определяется перепродажами в этом сплочённом антропологическом кругу, а любое изделие, покупаемое вне его, объявляется "подделкой" в любой удобный момент, во избежание девальвации "художественной ценности произведения". Покупатель вне круга (даже музей, способный предоставить все документы по обороту картины) сразу становится крайним (в просторечии – лохом), потому что ответственному эксперту с большим стажем сложно отличить друг от друга чёрные квадраты. Исходя из имеющихся прецедентов, можно предположить, что примерно так же обнулятся и инвестиции в наиболее раскрученные образцы "актуального искусства". В случае оценки того искусства, единственным достоинством которого считается "актуальность", сие сделать совсем просто, по причине искусственного снижения критериев мастерства.

Это заставляет вернуться к вопросу о том, почему Малевич, Кандинский, Родченко не вызывали отторжения в постреволюционные годы у победившего крестьянства. Похоже, произошло это потому, что они действительно вырывались из оценки своего искусства по буржуазным критериям, не вставляли свои изделия в богатые золочёные рамы и не изображали владельцев усадьб на фоне не ими заработанной роскоши. Впоследствии все элементы их творчества, которые могли уйти в промышленный дизайн и массовое производство, туда и ушли, оставив периоду индустриализации критерий качества в лице Дейнеки и Пластова. В какой-то мере наследниками этого эпического периода на Премии Кандинского выглядят не только ставшие классическими полотна Беляева-Гинтовта, но и другие работы художников, не "вписывающихся в рамы", эксплуатирующие не столько метод, сколько мастерство. Красив клин похожих на самолёты имперских птиц, вполне достойный авиамодельного подражания; забавна сеть Марины Звягинцевой, так и просящаяся на концерт "Коррозии Металла".

Жаль, но закономерно: выставка фактически констатировала самоуничтожение абстракционизма как творческого кредо. Цветными пятнами экспозиция не перегружена, а имеющиеся образцы публикой игнорируются (ими можно полюбоваться дома, на фарфоровой кружке). Заметным реверансом в сторону Кандинского выглядят только давно напрашивающиеся реинкарнации его холстов, изготовленные в оргстекле. Неплохое украшение для офиса, владелец которого хочет показать свою открытость прогрессу. Подобный элемент дизайна мог бы стать третьей тенденцией арт-рынка, манифестом на тему "Как перестать беспокоиться и полюбить ИКЕА". В шведском мебельном магазине есть замечательный загончик, где висят раскрашенные холсты, названные просто и незатейливо: "Картины". Цены фиксированные, не надо "париться" с выбором. Увы, внутри ИКЕИ нельзя фотографировать, а так можно было бы провести интересные сопоставления, и не всегда они будут в пользу художников, прошедших премиальный отбор. Будем надеяться, что кривая кризиса отредактирует не только предпочтения покупателей, но и поможет некоторым оформителям поскользнуться на долго разводимой слякоти.

Андрей Смирнов НЕСТОР ТРУБЕЦКОЙ

Ляпис Трубецкой. «Manifest» («НИКИТИН») 2008.

Manifesta – одно из крупнейших мировых событий в области искусства, регулярный смотр новаций художественной жизни Европы. «Manifest» – новая пластинка белорусской группы «Ляпис Трубецкой», чьи творческие интуиции – достояние не музыкального каталога, но яркое явление современной культуры.

После многих лет талантливых проявлений в условном формате стёб-рока "Ляпис Трубецкой" записывает уже второй альбом серьёзных настроений и радикальных выводов. Мотивировав, что "главная задача современного творческого человека – переосмыслить и адаптировать под нынешние реалии лозунг DIY – do it yourself. И это касается не только анархо-панк-культуры, но независимого искусства вообще… Корпорации, медиа-холдинги, рекорд-лейблы и другие монстры шоу-бизнеса – это губительный фильтр для любых свежих идей", – группа делает панковский жест и вывешивает альбом для бесплатного скачивания в интернет, на сайт журнала "Афиша". Произошло это ещё два месяца назад и стало осязаемым событием в интернет-пространстве: пластинка активно обсуждалась в блогосфере.

"Манифест" – это дюжина крепко сбитых отличных песен. Начиная от отвязно-хулиганского заглавного номера и заканчивая упоительными "Зорачками". Пожалуй, несколько выпадает "Крэкс, пэкс, фэкс", да вместо кавера на "I wanna be your friend" "Ramones" убедительнее мог бы прозвучать, например, боевик "Stooges" – "I wanna be your dog".

С радостью и удивлением убедился, что ска-панк в славянском варианте может быть не самовыражением анемичных инфантилов, но зверской музыкой серьёзных мужчин. К тому же и ска, и панком дело не ограничивается, имеются уместные вкрапления харда, альтернативы, фолка.

В отличие от Карла Маркса, у "Ляписов" "Манифест" последовал за "Капиталом". Художник-авангардист Эдуард Кулёмин в программном тексте "Будущее есть!" писал: "Сегодня деятели искусства, преодолев период культмассового пацифизма, вновь бряцают метафизическим оружием и в полемике показывают зубы… На старте тысячелетия востребованы новые программные заявления. Настало время писать манифесты".

Сергей Михалок сотоварищи "зубы показывают" яростно и убедительно. От "Капитала" наследуется принцип – "всем сёстрам по серьгам". Точнее, всем браткам "на орехи" – в излюбленной сатирической манере "Ляпис" вламывает продажным политикам, эмтивишным рокерам, обществу потребления. При этом почти каждая вещь имеет множество напластований, параллельных смыслов. В "Манифесте" хватает содержательных намёков, любопытных цитат.

Даже внешне прямолинейная песня про белорусскую свободу звучит совсем неоднозначно. Здесь объяснимая, но, прямо скажем, мало принимаемая в России критика в адрес немобильной белорусской системы; но читается и "подкол" в адрес оппонентов "диктатуры", которые умудряются смешивать патриотический пафос с ориентацией на западные фонды и гранты, и совершенно неясно, что в этой "деятельности" главное.

Понятно, что с любой властью вольнолюбивым музыкантам общий язык найти непросто. Хотя было просто замечательно, если бы именно "Ляписы" стали одним из культурных лиц Беларуси, как в недавнем прошлом "Песняры" или художник Савицкий. Тем более, что альбом "Капитал" был признан не только на пространствах бывшего СССР, и убойная сила "Манифеста" вполне способна найти себе новую аудиторию.

Эпиграфом к пластинке стали строки из "Божественной комедии" Данте. Начало первой песни "Ада" говорит о "кризисе среднего возраста", об угнетенном состоянии духа. Злые инвективы миру оборачиваются в текстах Михалка неуютными вопросами к себе. Это способность мужественных людей и бескомпромиссных художников.

Так что "Манифест" – одновременно исповедален. Это позволяет преодолеть возможное отчуждение заявленного пафоса от личного переживания. Смех, самоирония и серьёзное высказывание в песнях "Ляписа Трубецкого" слиты нераздельно. В русской независимой культуре чем-то схожим занимается, например, поэт Всеволод Емелин.

Душа переполнена, нутро терзают сомнения, страсти. Прекрасная почва для свободного творчества. "Ляпис Трубецкой" – самые настоящие анархисты, даже анархи. Надо сказать, редкая птица сегодня, несмотря на многочисленность заявок и претензий. Увы, нигде так не развиты комплексы, ограничения, вплоть до откровенной полицейщины мысли, как собственно в анархических средах. Парадокс: куда свободнее ведут себя люди, отвоевавшие территорию во вполне официальных широтах. Последние альбомы белорусов смело можно ставить рядом с книгами издательства "Гилея" – из серии "Час "Ч" – Боб Блэк, Рауль Ванейгем, Хаким Бей.

Вспоминается андеграундный хит "Банды Четырёх" "Анархия не катит" – ответ юношеским иллюзиям политизированного подполья. Но "Манифест" – это тот случай, когда анархия катит.

Цивилизованный рынок

Пьяный Джокер с милой улыбкой

Да, исторический инок

Считал обжорство смертельной ошибкой.

Галактика скоро лопнет от колы и поп-корна

Адам Кадмон топнет – расплющит нашу форму.

Галактика скоро треснет от жира и тушёнки

Кит проглотит Землю и наши с тобой душонки.

Евгений Нефёдов ЕВГЕНИЙ О НЕКИХ

Крепка брехня и танков новых нету. И самолётов, и подлодок нет. Стоят в строю советские ракеты, которым двадцать или тридцать лет. И если мы смогли недавно быстро развеять на Кавказе чёрный дым – в том нет заслуг армейского министра: пока он чаще лупит по своим!..

Когда страну на клочья разорвали, когда ублюдки предали Союз, врагам казалось: мы – отвоевали, и каждый русский скажет им: сдаюсь!.. Но это вряд ли. Разве что у трона, где лизоблюдски топчется она, опять воспрянет "пятая колонна", едва учуяв смуты времена.

Не так ли ныне? Кризис, катаклизмы – и тут же, под шумок метя хвостом, ползучий ренессанс либерализма опять нахрапом прётся в русский дом. Мы только из дверей его турнули, а он в окошко внаглую полез. Мы поплотнее окна запахнули – а эта тварь в трубу скользит, как бес…

Что за отродье гнусное, ей-Богу! Уже "письмо" состряпали в момент: не нужен, дескать, на бульваре Гоголь, убрать подальше этот монумент!.. А почему потребен пасквиль мерзкий захаровым – войновичам – швыдким? Да всё по той же, знать, причине "веской", что памятник был создан в век – советский! До диареи ненавистный им…

Эх вы, закомплексованные гномы! Тогда уж вам подавно – на хрена все аттестаты, званья, дипломы, лауреатства, льготы, ордена, квартиры, дачи – всё, что на халяву вы у Советской власти увели. Но без всего – кто будете тогда вы?! Те, кто и есть: раздутые нули…

Но эти – ладно. Факт почти нормальный. Клинический. С таких и спроса нет. Но президент-то наш нетривиальный – с чего бы вдруг для партий либеральных, по духу местечковых изначально, а далее – почивших беспечально, решил по новой дать зелёный свет? Что за привет из девяностых лет?..

Что за нужда народу видеть снова тех, у кого истлела мысли нить? Глядишь, воскреснут призраки немцовых – и чьи-то кости станут хоронить… Пыль отряхнут бурбулисы, шабады; гайдары, чмокнув впрыгнут в бренный ряд; а высшей государственной наградой – не ельцинский ли орден утвердят?

Чур-чур меня! Составлен будь не к ночи реестр из упомянутых персон… А может, фантазирую я, впрочем, и делать это вовсе не резон? Что ж, каждый судит пусть на свой фасон. Но то, что ныне деется, уж очень похоже – всё сильнее, между прочим – на некий старый и дурацкий сон.

Пардон.