Текст книги "Газета Завтра 189 (28 1997)"

Автор книги: "Завтра" Газета

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Пользуясь случаем, могу Вам один исторический секрет открыть: последним нашим солдатом, который вышел из Афганистана, был рядовой советский пограничник, и случилось это в 16 часов 21 минуту 15 февраля 1989 года через Мост Дружбы на участке Тактабазарского погранотряда. Выход был вдоль реки Мургаб. Я был у генерал-лейтенанта Коробейникова, которого начальник погранвойск СССР генерал армии Матросов назначил непосредственным руководителем вывода, начальником штаба и вел учет, когда, с какого направления какие подразделения вышли. Мы были, по сути дела, арьергардом и выходили уже после того, как отгремели фанфары, когда откушали плов и шашлык, когда прошел командующий 40-й армией, после того, как разъехались пресса и телевидение – в 15 часов 30 минут вышла на этом направлении последняя наша мотоманевренная группа и сбросила в Аму-Дарью обувь, оставленную кем-то на Мосту Дружбы.

А. П. Живописную картину Вы нарисовали. Но все это в прошлом, а как все же сейчас? Каким образом в стройную, налаженную жизнь погранзастав, в быт погрангородков врывается сегодняшняя трагедия? Чем отличаются, например, ребята-призывники от дореформенных?

В. С. Разница значительная. Если до 91-го года сто процентов призывников имели законченное среднее образование и выше, то сейчас только процентов 70 – 75. Если раньше ни одного призывника не брали, кто имел приводы в милицию, то сейчас на это вообще не обращают внимания, в пограничники попадают даже люди с условной судимостью. Кроме того, примерно 15% – с дефицитом веса, а раньше ни единого человека с дефицитом веса не брали. Почему? Не из кого выбирать. У нас два раза в год призывы, весенний и осенний, и численность призыва различная. Так вот, с последних призывов я формирую учебные пункты со щадящим режимом и усиленным питанием, солдаты их уже прозвали “откормфермы”. Там идет питание за счет подсобного хозяйства и улова рыбы, обучаются там ребята не три месяца, а шесть, чтобы они набрали вес и могли вынести те сильные физические и моральные нагрузки, которые встретятся им непосредственно на государственной границе.

Далее. Если раньше не было ни одного призывника, который до призыва нигде не учился и не работал, то сегодня таких до 40%. Вопрос возникает: а чем они занимались на гражданке? С чем пришли в пограничные войска? Это – трагедия, конечно. И проявляется она иногда очень неожиданно. Вот последний случай – на 8-й заставе в бухте Преображения, в Находке. Там кого только не было уже: и прокуратура, и ФСБ, и служба собственной безопасности округа разбиралась, журналисты ездили – я никому не запрещал. Официального заключения по этому ЧП нет, так что поверьте на слово.

Вот получает солдат в начале года письмо от матери, ему увольняться весной, и та ему пишет: “Сынок, здравствуй, вот получили твое письмо, спасибо. Дома все нормально, новостей больших нет”. Дальше пишет, что сосед дядя Петя запил и помер, а соседка такая-то бегает на панель, мать с отцом переживают за нее, бьют, ничего не получается. Еще один сосед из-за безысходности повесился. Такие вот примеры из жизни, а в конце: “Мы тебя ждем, соскучились”. А мысль-то подспудно просматривается: хотим повидаться, но делать у нас нечего – оглядись там, где служишь: может, можно зацепиться, устроиться на работу, обеспечить себе более-менее нормальные условия существования. А что в Преображении? База тралового флота, половина безработных, вторая половина месяцами не получает зарплату. Ну хорошо бы, один солдат такие письма из дому получал, но ведь у многих та же ситуация, морально и психологически их эта обстановка, которая ожидает после увольнения, уже давит. И вот однажды, просматривая по телевизору фильм, один из тех, от которых меня лично коробит, где пропагандируются индивидуализм, секс, насилие, – этот сержант и говорит приятелю: “Слышь, Петро, вот это жизнь – смотри! Девочки, деньги… А куда мы поедем на гражданку? Лучше вот так вот три денька хотя бы пожить, чем всю оставшуюся жизнь мучиться, как мучаются наши близкие, родители наши. Куда ни глянь, работы нет, зарплаты нет, выживают кто как может. Так лучше три дня пожить, а там – хоть трава не расти!”

Поговорили вроде бы в шутку… Но проходит месяца два, они возвращаются к этому разговору, и уже создается, формируется группа из трех человек, которая определила: “Лучше три дня пожить и покончить жизнь самоубийством, чем отслужить и вернуться домой, в отстойник”. Разрабатывают план: захватим оружие, убивать никого не будем, запрем личный состав и, пока те находятся под замком, забираем машину, выезжаем в поселок, ограбим один-два ларька, наберем водки, конфет, печенья, лимонад, прихватываем девочек, отрываемся от возможного преследования и три дня погудим, а затем все трое кончаем жизнь самоубийством. Вот и все.

Судьба им отпустила в этом замысле всего один час. На их пути встали два прапорщика, ответственные в этот день на пограничной заставе. Но договоренность была, собственно, они с жизнью уже распрощались, отведя себе всего трое суток. Так вот, когда прапорщики встали на пути реализации этого замысла, они их убрали. Весь личный состав, и женщины там говорили им, умоляли: “Не делайте этого!” Все – они прапорщиков расстреляли, выехали в поселок, к магазинам, но уже на пути движения милиция выставила наряд. Двое покончили жизнь самоубийством при встрече с милицией, а один сдался.

На заставе не установлено ни одного факта неуставных отношений и признаков дедовщины никем не обнаружено. Начальник заставы, заместитель, старшина особенно – все возможное сделали, чтобы создать нормальный быт. Это по оценке совершенно сторонних организаций, которым не нужно защищать честь нашего мундира. Да и местные жители отмечали, что это происшествие для них неожиданно: ведь на заставе нормальные условия, все чисто, уютно, все накормлены. Даже не верится, что такое могло произойти. Что здесь? Кто еще недоработал? Конечно, мы урок усвоили и выводы сделали. Наказали офицеров – правда, скорее, остальным в назидание, для профилактики, чтобы отслеживали настроение личного состава: что за пределами военных городков, что дома, – чтобы интересовались, как-то поддерживали. Большой список мероприятий.

Но основная-то причина – в обществе.

А. П. Поэтому я и говорю, что трудно воспитателям сейчас. Им трудно говорить современным молодым людям, просвещенным, достаточно оснащенным интеллектуально, отчасти циничным, что граница по-прежнему священна, то есть вот я умру, но не дам сломаться этой границе. Как говорить такое, когда на глазах сломалась огромная граница – значит, она не священная оказалась? И никто не умер за нее. Допустили. В прошлом году сломалась граница в районе Чечни. Вы сейчас, по существу, обустраиваете границу по внутреннему контуру России. Значит, и здесь можно ее ломать. Все-таки это огромная психологическая драма для пограничников. Мы не можем говорить, что граница не священна, что она случайна, но на самом деле тенденции, которые сейчас развиваются, раскручиваются – они таковы, что ломают границы, а мы позволяем меняться этому контуру и не умираем. А сейчас всерьез говорят о возможности превращения Российской Федерации в Российскую конфедерацию. Эта проблема вышла в общественность. По существу, подготовлен распад России и создание восьми десятков маленьких государств с проблемой границ у каждого – а я по-прежнему буду говорить, что граница Российской Федерации Магаданского района для меня священна. Это же огромная драма.

В. С. Вы затронули очень широкий пласт внутриполитических вопросов, доступ к обсуждению которых и к участию нам, военным, просто-напросто закрыт официально. Я не имею права их обсуждать. Это дело президента, правительства, Госдумы, Совета Федерации. Единственное, что я могу сказать, – мы все живые люди, мыслим, переживаем и чувствуем, и эти процессы, которые произошли в связи с перестройкой, в том числе конфедерация, – они отзываются болью в наших душах и наших умах.

СЛУЖИТЬ РОДИНЕ, А НЕ РЕЖИМУ генерал Валерий Розов:

Так говорит дальневосточный генерал-патриот, создавший прецедент добровольной отставки по причине несогласия с антироссийской политикой нынешних властей

Так исторически сложилось, что проведением русско-китайской границы всегда занимались военные: адмирал Путятинов, генерал-майор Игнатьев, всем известный генерал-губернатор Муравьев-Амурский, губернатор генерал-майор Баранов. Я границу охранял, границу защищал, но никогда границу не продавал. И я не хочу, чтобы на моих детей и внуков потом показывали пальцами: вот, их отец и дед был тем самым человеком, который нашу землю отдал. Тем более и земля-то непростая, политая кровью героев, два полка полегло там, отстаивая Родину. В следующем году исполнится 60 лет со времени тех боев, неужели не будет никому стыдно за то, что на сопке Заозерной уже взорван музей, мемориал тех дней. Это блиндажный дот, построенный Карбышевым и превращенный в знак воинской памяти. Ветераны еще живы, они придут на место, где пали их боевые товарищи, – а там обломки, расколоты стенды с именами героев. Кому помешала память о тех боях и тех победах?

Кто тогда с кем воевал? Мы вместе с китайцами воевали против общего врага – японского милитаризма. Этот музей мог стать местом российско-китайской дружбы, но его посчитали оборонительным объектом, взорвали вместе с экспозицией. Но это – штрих к очерку нынешних нравов. Впечатление же в целом такое, что ситуацию определяют люди с извращенной психикой. Ведь переделка границы не нужна. Во всех официальных документах сказано, что граница устанавливается по водоразделу, который сам определяется в процессе демаркации. Я каждый метр этой границы своими ногами прошагал и могу засвидетельствовать – нет там другого водораздела, чем тот, по которому сегодня проходит граница. Все приказы на переделку линии границы отдавались устно: “Ты что, не понимаешь?” – спрашивали меня, не буду называть, кто. Я говорю: “Понимаю, но вы отдайте приказ на бумаге – пограничную линию провести там-то и там-то. Ведь я человек военный, даже сослаться на то, что исполнял ваш приказ, без бумаги не смогу”. Весь позор на исполнителя ложится, от этого не отмоешься. Местные власти иск подадут за халатное отношение к служебным обязанностям, повлекшее за собой незаконную передачу земель иному государству, – это многомиллиардный материальный ущерб и урон престижу Родины, срок по приговору суда обеспечен. Это, так сказать, моральная сторона дела.

Есть и правовая. Нельзя искать благосклонности соседей, каких угодно – великих или малых– за счет раздачи своих земель. Допущена ошибка, ее нужно исправить с учетом всех международных норм, за столом переговоров. Статья 9 Соглашения между СССР и КНР “О советско-китайской государственной границе в ее восточной части” гласит: “Советская сторона, – в том, что ее касается, согласна, что китайские суда под флагом КНР могут осуществлять плавание по реке Туманной (Туманцзян) ниже 33-й пограничной точки, упомянутой в ст. 2 настоящего Соглашения, с выходом в море и обратно”. Понятно, что из космоса эти суда в реку Туманную не упадут, нужен порт, а к нему по земле нужно подвести коммуникации. То есть речь идет о коммуникациях, идущих по нашей территории.

Конечно, быть собакой на сене тоже нельзя – не в русских это привычках. Но с просьбой о выходе в Японское море Китай впервые обратился к нам 22 июня 1860 года. 100 с лишним лет назад вопрос был так поставлен китайцами, когда у них вообще не было никакой цивилизации в ее современном понимании. И за эти сто с лишним лет никто в России не брал на себя ответственность, чтобы эту землю отдать китайцам, обеспечить их интересы за наш счет. А теперь собираются в одностороннем порядке передавать Китаю в соглашении по межгосударственной границе участки территории, где вообще нет ни сантиметра советско-китайской границы и не было никогда. Это российско-корейская граница сегодня, и если решать вопрос цивилизованно, то нужно садиться за трехсторонние переговоры и определять порядок прохождения судов через реку Туманган. А если китайцам нужен порт, то все равно земля-то наша,– берите ее в аренду, стройте порт, подводите железные дороги. Но надо учитывать и наши интересы, тем более что никакого юридического, исторического, какого угодно основания для передачи этой земли Китаю нет. Она наша раз и навсегда, это должно быть ясно.

“Поднебесная империя” сегодня – это миллиард триста миллионов населения, в пограничных провинциях Зелинь и Хайлуцзянь – 110 миллионов жителей, земли не хватает. А у нас в крае – два с половиной миллиона, и до озера Байкал, по-моему, всего восемь. В 89-м году китайцы нам еще кланялись, а сегодня свысока смотрят: “Что тебе, Иван, стопочку налить?” Ведь у них сейчас развитие идет полным ходом, а у нас – наоборот, все рушится. Они видят и понимают ситуацию, пока не оказывают давления, но намеки очень прозрачные делают. “Зря вы митингуете на границах, – говорят нам китайцы. – Казаки там какие-то. Представляете, если мы, сто миллионов, на границе митинговать начнем?” И нынешнее давление Москвы на Наздратенко во многом с этими проблемами связано.

Когда говорят, что Россия полтора миллиона квадратных километров оттяпала когда-то у Китая, то пусть посмотрят на заголовки всех соглашений, трактатов и договоров, которые были заключены: Айгунский, Тиньцзиньский и Пекинский,– все три определяют прохождение границы между Россией и Китаем именно по той линии, которая существует и сейчас. В Приморье граница ни на сантиметр в пользу России никогда не сдвигалась, наоборот, сейчас река пришла к нам, и если Китай хочет решать проблемы, нужно садиться за стол переговоров. Нельзя считать, что всегда будет вечный покой и благодать на границе.

Основной момент сегодня – конечно, экономический. Грузов из Азии в Европу идет на 580 миллиардов долларов ежегодно. Морем это 56 суток получается. У нас из порта Находка – все грузы попадут в Европу через 12 дней. Но мы вздули цены на перевозку, и иностранцы отказались использовать Транссибирскую дорогу. Теперь она практически стоит, почти ржавеет. Китайцы хотят построить альтернативную дорогу, южнее, по своей территории, и по ней пустить грузы из Азии в Европу и обратно. Так нам надо не вздувать цены на перевозки, а хорошо все посчитать, чтобы вернуть мировой грузопоток на Транссибирку, – для БАМа даже хватит работы тогда. Это еще при царе поняли и начинали делать Транссиб, Китайско-Восточную железную дорогу. Ведь у торговых путей люди только и живут. Самый простой способ – зарабатывать на транспорте, на транзите. Восемь незамерзающих портов в Приморье. Надо китайцев перетянуть на свою сторону, договориться с ними, льготы предоставить, быть может, – но пусть они везут все через наши порты, а не выстраивают собственную сквозную транспортную линию.

Ничего из этих соображений в расчет при демаркации границы не принималось. Когда в результате я подал в отставку, то ни одного слова осуждения от своих коллег, от офицеров я не услышал. Я не требовал никакой корпоративной поддержки, это мое личное решение.

Сегодня ожидаю декабрьских выборов в краевую Думу по Хасанскому району Приморского края, население выдвинуло, поддержало мою позицию по этим вопросам. Так что, несмотря на отставку, считаю себя по-прежнему на действительной службе, единственно действительной – на службе своей Родине и своему народу.

«ЭТО – ВАРВАРЫ» Алексей Щусев

Внук прославленного русского зодчего отвечает на вопросы корреспондента “Завтра”:

– Алексей Михайлович, сейчас, когда Москва, как плесенью, обрастает какими-то безвкусными стеклянными ларечками, застраивается отвратительными монстроидальными статуями, именно в этот период власти задумали разрушить шедевр мировой архитектуры, великое творение вашего деда, Алексея Викторовича Щусева – мавзолей Ленина… Не кажется ли вам, что, кроме политиканства, здесь просматривается некий фрейдиcтский комплекс: бездарная эпоха мстит всему яркому и подлинному?

– Для меня во всей этой истории с мавзолеем является ужасным уже тот факт, что безумные деструктивные идеи идут из правящих кругов. Именно они инициируют разрушительный процесс, возбуждают общество… А радио и телевидение подхватывают – из динамиков несутся какие-то дикие предложения, бредовые фантазии. Предлагают продать тело Ленина или возить его по базарам – показывать за деньги… Да это просто варвары.

– Алексей Михайлович, вы ведь тоже, как ваш дед,– архитектор. Имеете звание Заслуженного архитектора России, являетесь автором двадцати уникальных проектов. На ваш взгляд, можно ли рассматривать мавзолей как выражение русского национального стиля, продолжение византийской традиции, скрытое, правда, в строгой конструктивистской оболочке? Вспомним “ступенчатые пирамиды” некоторых башен Кремля…

– Я полагаю, это большая натяжка. Рождение мавзолея происходило в результате изучения не только русского, но, в первую очередь, мирового опыта строительства сооружений такого рода. К работе Щусев отнесся крайне ответственно. Первый проект родился за одну ночь. Потом пришло выверенное, точное решение – определились необходимые пропорции и масштабы. На Красной площади был создан фанерный макет в натуральную величину…

– И тем не менее по проектам Щусева построено множество зданий в древнерусском стиле. Множество церквей – не только в России, но и во Франции, в Италии.

– Да, два ордена Российской империи, которые он так в жизни ни разу и не надел, – Анну II степени и Станислава III степени – он получил из рук царя по представлению Священного Синода за вклад в дело церковного строительства. Великая княгиня Елизавета Федоровна основала в 1912 году Марфо-Марьинскую обитель и заказала деду проект Покровского собора. Этот собор написал Нестеров.

– Нестеров был дружен с вашим дедом?

– Более, чем дружен! Нестеров крестил моего отца, именно в честь Нестерова моего отца и назвали Михаилом. Он и Корин часто приходили к нам – в Гагаринский переулок, дом 25, где я родился, где проходило мое детство. Угловая комната в этом доме когда-то была домашней мастерской деда. Там он зимней ночью 1924 года набросал первые эскизы мавзолея. Дом, где мы жили, позже был взят под охрану государства, находится в ведении Минкультуры. Я в свое время пытался организовать на его базе дом-музей деда. Ведь у меня имеется море ценнейшего архивного материала – колоссальные залежи… Документы, вещи, фотографии.

– Проекты главного строения Советского Союза – тоже хранятся дома?

– Авторские эскизы, макеты, этапные стадии разработок мавзолея Ленина – все здесь! Где вы еще увидите вот эти уникальные латунные гвозди, которыми был сбит второй деревянный мавзолей? Эти гвозди Щусев спроектировал специально со шляпкой пирамидальной формы.

– Так и не удалось открыть музей?

– Какое там. Бился несколько лет. Министр Сидоров вообще отказался меня выслушать, а дом в Гагаринском заняла некая фирма “Игральные автоматы”. На месте, где сиживали на скамейке Щусев с Рерихом (есть у меня такой фотоснимок), сейчас мусорный контейнер… Но ничего – надо бороться. Дед не хотел, чтобы я становился архитектором. Он говорил, что профессия архитектора очень тяжкая и что сам он измучен ею. Говорил, что архитектора на всех этапах жизни и работы ждет борьба. Борьба за воплощение собственных идей. Если бы он знал, что борьба продолжается и сейчас…

Беседу вел Андрей ФЕФЕЛОВ

БОМБА ПОД МАВЗОЛЕЙ Дмитрий Жуков

Еще задолго до наступления на нашей земле последней воровской смуты услышал я то ли легенду, то ли чей-то досужий вымысел о том, что если кто из православных построит сто храмов, то это зачтется ему в загробной жизни полным списанием всех земных грехов и дан ему будет едва ли не ангельский чин, и что архитектор Алексей Викторович Щусев возвел будто бы девяносто девять церквй и обителей, а потом взял да и воздвиг мавзолей неистового гонителя веры В. И. Ленина, по наущению Врага рода человеческого.

Про зодчих всегда выдумывали много красивого и трагического, вспомним хотя бы Барму и Постника… Бьюсь об заклад, что всякий, кому попадутся на глаза эти строки, видел и творения Щусева: десятки церквей, романтических версий нашего древнего каменного зодчества, разбросанных по городам и весям, московскую Марфо-Марьинскую обитель, храмы в Почаевской лавре и на Куликовом поле. Видел их тот, кто побывал на Казанском вокзале, в гостинице “Москва”, на Москворецком мосту, в станции метро “Комсомольская-кольцевая” или посетил Большой театр в Ташкенте, институт марксизма-ленинизма в Тбилиси, восстановленные после войны города Истра, Новгород и Кишинев и уж, конечно, мавзолей. Всего щусевского, что имеет отношение к двум эпохам нашей культуры, к “каменной летописи”, не перечислить, я брал лишь то, что на слуху и на виду…

Все, что сделано рукой мастера, принадлежит национальной культуре. Мавзолей прочно вошел в нашу историю. Он был обречен на это своим местоположением на Красной площади, которую, по замыслу Щусева, он как бы “подсобрал”, оттеснив к краю Лобное место. Без него немыслима память о таких событиях, как напутствие уходящим на фронт воинам 7 ноября 1941 года и Парад Победы 9 мая 1945 года. Уже не переделать миллионов хроник, фильмов, снимков, описаний… Но если перед большевиками, заделавшимися “демократами”, нет преград, то почему бы им не начать разрушение и заметание следов своего прошлого с масонских звезд на кремлевских башнях?

Тут возникает и еще один вопрос, который в свое время замяли. Если уничтожение мавзолея связано с официальной установкой “окончательной расчистки политического поля от коммунистических пережитков”, то почему с самого начала “демократизации” не провели “декоммунизации” по примеру денацификации в Германии? Да потому что большевистской номенклатуре пришлось бы уступить место патриотам, не допустившим бы развала и разорения страны, и в Кремле ныне было бы чисто от бесовщины.

Идея уничтожения мавзолея была провозглашена под аплодисменты прикормленных “деятелей культуры”, ненавидящих Россию. Именно Россию, а не коммунистический режим, плотью от плоти которого они являются. Это заметно по сборищам на телевидении – как часто видишь там (судя даже по фамилиям) потомков палачей… Но спрятать концы в воду им не удастся. Мы знаем твердо – революционный террор, стравливание русских друг с другом направлены были на уничтожение России. Победа в Отечественной войне была победой России, народа, а теперь она отдана без сопротивления, потому что у власти оставались все те же. И остались.

Теперь они придумали еще одно мрачное развлечение для нашего одураченного и анемичного народа, а вернее, отвлечение от непрерывно растущих цен, хотя нас уверяют, что никакой инфляции нет, от задержек зарплат и пенсий, от растущих налогов и квартплаты. Навар от всего этого оседает на заграничных счетах жулья, которое стоит ныне то ли у кормила, то ли у кормушки… Скорее последнее, если пренебречь рожденным в иных краях злым умыслом выморить остатки русского населения.

Кинута давным-давно обглоданная кость. Грызитесь! Кинул большевик, снесший дом Ипатьева, чтобы не осталось памятного места, где стены были забрызганы кровью детей того, кто своим смирением лишил народ воли к сопротивлению. Кажется, это некромания какая-то – взяться уничтожить еще одну обитель смерти.

Геростратов комплекс и глупость человеческая не имеют границ ни во времени, ни в пространстве. Только ею объясняется гибель цивилизаций. А что бы осталось нам от римской истории и культуры, если бы каждый новый цезарь полностью стирал память о своем предшественнике? А бывало и такое. Христиане уничтожали языческие ценности, чтобы потом, начиная с эпохи Возрождения, подражать им и лелеять уцелевшие фрагменты былой культуры в музеях. Статуи Наполеона после его поражения были низвергнуты, часть упрятана в пыльные склады, откуда их через несколько десятков лет извлекли с почтением и водрузили на место. Большевики проводили субботники по очистке Кремля от памятника Александру II. Аналогичный и поныне стоит в Хельсинки на самом видном месте. Бесследно исчез памятник “белому генералу” Скобелеву, работы Лансере, что был у нынешней мэрии. На постамент памятника 300-летию дома Романовых в Костроме водрузили статую Ленина. О церквях и монастырях, уничтожавшихся при всех большевиках, от Ленина до Хрущева, теперь и упоминать не надо. Пришла очередь мавзолея…

В былые времена мавзолеи возводились не из политических соображений, а как память о любимом человеке. Первой подала пример женщина. Артемизия, вдова карийского царя Мавзола, в знак своей скорби воздвигла в IV веке до Р. Хр. такую великолепную усыпальницу, что она вошла в перечень семи чудес света. Последние камни ее растащили в XVI веке нашей эры. Мавзолей Тадж-Махал возведен Шах-Джаханом для упокоения любимой жены. Этот мавзолей, да и многие другие, считаются в своих странах величайшими историческими и культурными реликвиями, несмотря на смены режимов и даже демократические поветрия.

Тело Ленина было набальзамировано на другой день после смерти профессором Абрикосовым, а первоначальная деревянная усыпальница возведена Щусевым за три дня. Инициатор всего этого по сию пору остается неизвестным. Это не первая и не последняя тайна Кремля. К весне того же 1924 года Щусев исполнил в дереве усыпальницу, совмещенную с трибуной, что и было повторено в камне в 1929 году более монументально. Таким мы и знаем мавзолей…

И в то самое мгновенье, когда я написал последнее слово, заверещал телефонный звонок, и знакомый художник предложил мне подписаться под коллективным письмом интеллигенции (не люблю этого слова, все чудится некий провизор в пенсне, читающий прогрессивные газеты и неправильно выговаривающий русские слова, – можно ли назвать Пушкина или Достоевского “интеллигентами”?) о захоронении тела Ленина, поскольку тот вдохновил истребление миллионов людей, был государственным изменником и пр. и пр. Мистика какая-то!

– А как же сам мавзолей? – спросил я.

– А это уже неважно, – ответили мне.

– Еще как важно. Этот вопрос обсуждался уже через год после смерти Ленина. Хотите, прочту одно свидетельство…

В 1990 году я готовил к изданию книгу “Три столицы” мистика В. В. Шульгина, знаменитого тем, что был талантлевейшим журналистом и писателем, националистическим депутатом в старой Государственной думе, принимал отречение императора Николая II, основывал и вдохновлял белогвардейское движение, жил в эмиграции, сидел во Владимирской тюрьме при Сталине, освобожден Хрущевым и умер при Брежневе, сохранив работоспособность почти в столетнем возрасте. Так вот, некая ясновидящая сообщила ему в 1925 году в Париже, что его пропавший в Гражданскую войну сын жив и находится в больнице в Советской России, которую Шульгин и посетил тайно с помощью подпольной организации “Трест”, увидел НЭП, а по возвращении написал очень много интересного в своей книге “Три столицы”.

Однако, когда книга вышла в издательстве “Современник”, я не нашел в ней многих пассажей. В частности, тот, в котором говорится о мавзолее. И если цензура уже не существует, вы его сейчас прочтете. По моему разумению, он так интересен, что я и извиняться не буду за длинную цитату.

“Лица? Здесь было не так много бритых, потому что Москва все-таки оказывала свое влияние, борода сохранилась. Но все же их было много. Из этого большого числа бритых огромный процент были, несомненно, евреи. Количество их поразило меня в Москве, именно в Москве. Были они всякие, явно советские, явно спекулянтские. В общем, они были одеты лучше.

Наконец, мы вышли на знаменитую площадь, которая волнует сердце всякого русского, хотя бы он не был москвичом.

Передо мной был Кремль, к каковому слову прибавить нечего. Сказать Кремль – это достаточно.

Впрочем, что я! Прибавка была и весьма интересная.

Пристроившись к высокой зубчатой стене, стояло нечто черное, о чем я сначала подумал, что это остановка трамвая. Но нет. Никакого трамвая тут не проходит.

– Что это, по-вашему? – спросил меня Петр Яковлевич. (Удалось выяснить, что это бывший полковник Шатковский, служивший в ОГПУ. – Д. Ж.)

Я сказал:

– Остановка трамвая, если бы тут были трамваи.

Он рассмеялся.

– А не хуже? Вы знаете стихотворение?

“Под вой гудков, под плач жидков

Хоронят нового Мессию,

И благодарная Россия

Под звуки пушек и мортир

Спустила Ленина в с…”

– Ах, это могила Ленина?

– Так точно. Весьма удачное архитектурное произведение и, главное, весьма подходящее ко всему стилю этой эпохи. Это то, что первым разнесут в щепы, когда…

– А вот я бы этого не сделал! Наоборот. Я бы оставил его на вечные времена. Но с соответствующей надписью, конечно… В ней было бы сказано, примерно: “Здесь похоронен Ленин (Ульянов). Этот человек казнил столько-то людей всех сословий и уморил голодом столько-то миллионов русских крестьян. Это он сделал, чтобы насадить социализм. Работал он, главным образом, при помощи евреев, которых очень любил. Но социализма ему устроить не удалось и в конце жизни он отрекся от своего учения. Он даже потребовал от своих помощников, чтобы они учились торговать (речь идет о НЭПе. – Д. Ж.). Евреи, которые всегда торговать умели, с превеликой охотой этот приказ выполнили. Затем Ленин… умер от прогрессивного паралича 8(21) января 1924 года. Его набальзамированное тело, равно как и сие здание, сохраняется как память о величайшем человеческом безумии – в назидание потомству”.

Да, так бы я сделал, а не разрушал бы этот мавзолей. Ибо этот человек стал частью русской истории, и было бы в высшей степени невыгодно, если бы тяжкий урок, преподанный нам через сего Чингисхана, пропал для будущих поколений даром.

Так я вещал среди площади, а Кремль и все, что там такое есть, непередаваемое и неописуемое, смотрело на меня со всех сторон”.

Самое интересное – это то, что художник перед тем, как я прочел ему шульгинский пассаж, выразил желание, чтобы ничто вообще не напоминало о Ленине. Я возразил ему, что историю нельзя ни переписывать, ни забывать.

Положив трубку, я вспомнил старый спор Шульгина с Лениным в мае 1917 года, когда Шульгин сказал: “Мы предпочитаем быть нищими, но нищими в своей стране. Если вы можете нам сохранить эту страну и спасти ее, раздевайте нас, мы об этом плакать не будем”. На что Ленин ему ответил в “Правде”: “Не запугивайте, г. Шульгин! Даже когда мы будем у власти, мы вас не “разденем”, а обеспечим вам хорошую одежду и хорошую пищу, на условиях работы, вполне вам посильной и привычной!” Потом Шульгина не раз водили расстреливать и посадили в каторжную тюрьму на двадцать пять лет, из которых он отсидел двенадцать.