Текст книги "Летучие бурлаки (сборник)"

Автор книги: Захар Прилепин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Беспризорные старцы в оранжевых куртках

Читал детям очень смешную книжку одной зарубежной писательницы.

И встретился мне эпизод, как главный герой, задорный деревенский мальчишка, решил навестить бабушку в доме престарелых. Я был настолько обескуражен, что эту главу пропустил.

И до сих пор не могу представить себе русскую сказку с такими вот событиями. Может, вы можете? Чтоб в стихах у Юнны Мориц или у Корнея Чуковского подобный сюжет появился? Чтоб тимуровцы Гайдара отправились в дом престарелых к бабушке Тимура? Или чтоб Александр Сергеевич Пушкин навещал Арину Родионовну в доме престарелых?

Кто-то скажет, что это вовсе не повод для национальной гордости. Ну, ладно, пусть это будет хотя бы повод задуматься.

Я вырос в деревне и ничего о домах престарелых долгое время не слышал – как, подозреваю, и большинство жителей страны Советов. В нашей деревне все древние старики и старухи доживали либо в домах детей, либо у себя в избах – а за ними присматривали.

Примерять на себя маску святоши и огульно отрицать саму необходимость существования домов престарелых, равно как и детских домов, мы не будем. В жизни, как известно, бывает всё, в том числе и то, чего никак не предполагалось изначально.

Однако придавать всему из ряда вон выходящему статус общепринятого – тоже не самое лучшее занятие.

Дома престарелых – известное достижение так называемых цивилизованных стран. В традиционных или, как ещё говорят, отсталых обществах они встречаются несколько реже.

До недавнего времени мы, видимо, были отсталым обществом.

Наверное, хорошо, что теперь они у нас есть, эти дома.

Особенно радоваться тому, что старики иной раз при живой родне доживают свой век среди чужих людей, не стоит – но так ведь всё равно лучше, чем вообще без присмотра.

Одна печаль: с каждым десятилетием домов престарелых в России будет всё больше.

Причин тут несколько, и они не столь очевидны, как нам кажется.

Забирая своих первоклашек, сына и дочку, из школы, я часто с удивлением отмечаю, как мало бабушек и дедушек приходит за внуками. Всё больше няни и бонны, или такие же взмыленные, убежавшие на час с работы родители, как я.

Ну, наверно, при нашей продолжительности жизни у кого-то уже и нет бабушки с дедушкой. У моих – нет дедушки по отцовской, то есть по моей, линии, и бабушки по материнской.

Наверное, у кого-то бабушки и дедушки живут далеко от школы, как отец моей жены, а то и в других городах, как моя мать.

У кого-то они болеют.

Всякое бывает.

Но не до такой степени!

Я всё чаще стал узнавать случаи, когда бабушки и дедушки уверенно игнорируют свои обязанности, потому что обязанностями их больше не считают: у них своих забот полно.

Не буду тут ещё раз приводить в пример свою деревню, где такое вообще было немыслимо. Но я могу с ходу назвать десяток-другой ведущих советских актрис, которые забросили съёмки, гастроли и карьеру ради своих внуков: я про это читал в журналах. Не наврали же мне?

Ну да, не все так делали, не все – но тем не менее такое было в порядке вещей.

А потом нам объяснили, что порядок вещей – он совсем другой! Вам шестьдесят пять, семьдесят пять или восемьдесят пять лет? Так самое время пожить свободно! Рано сдаваться в утиль! Вперёд и вверх!

Ах, как мы в девяностые любовались западными пенсионерами, всеми этими немцами и американцами в отличных пухлых куртках, которые, гордо озирая нашу архитектуру, бродили по центральным улицам российских городов.

«Сравните их с нашими стариками!» – восклицали тут и там.

(Я сравнивал, мне мои бабушка и дедушка из села Каликино Липецкой области и дедушка и бабушка из села Успенское Рязанской области нравились гораздо больше.)

Никто не задавался вопросом: а где внуки у этих прекрасных путешественников?

Во всём облике этих пенсионеров читалось, что их присутствие в России – не разовый вояж, а образ жизни: они живут для себя, они заслужили.

А разве нет? – спросите вы.

Конечно, конечно, не спорю.

Однако, читая не самую приятную статистику о том, сколько пенсионеров сдают в процветающих западных демократиях в престарелые дома, причём чаще всего по инициативе внуков, я уже знаю, отчего так получилось.

Наши консерваторы сейчас начнут говорить про жестокость и бездуховность западного мира. Да полноте вам, при чём тут бездуховность! Западный мир всем нам фору даст по своей духовности. Просто внуки этих туристов в оранжевых пуховиках – знать не знали их в детстве. Ну, виделись на Рождество, наезжали пару раз в гости, но в итоге их дедушки и бабушки для них – чужие люди. И чего им теперь возиться с посторонними стариками?

До нас эта волна докатилась не сразу – в девяностые ещё были сильны пережитки «проклятого тоталитарного общества».

Зато «нулевые» многих из нас просто преобразили.

Понятно, что молодые теперь разводятся в восьми случаях из десяти, рожают неохотно и начинают это делать в основном в районе сорока.

Но у нас и на пожилых подействовали огненные проповеди, к примеру, Марии Арбатовой.

Теперь всем понятно, что шестьдесят лет – идеальное время, чтоб нормально выйти замуж. Семьдесят – чтоб найти новую работу. Восемьдесят – чтоб завести любовницу.

Разве это плохо, спросите вы опять? Да прекрасно! Я без иронии говорю. Пре. Кра. Сно.

Вот только общественный институт «бабушек и дедушек» в России исчезает на глазах. Помяните моё слово, скоро в рекламе перестанут использовать этот образ: большая семья и дед с бабою во главе её. Потому что огромному количеству подростков будет непонятно, что это за древние люди возникли в кадре вместе с молодыми.

Их бабушки ходили на работу до восьмидесяти лет, а дедушки до того же возраста кобелили, если, конечно, не умерли заранее от инфаркта.

И какой спрос с подростков?

На исходе советской власти была такая песня: «Я у дедушки живу, я у бабушки живу, папа с мамой ходят в гости к нам».

Сейчас такие примеры тоже имеют место, но подобного социального явления уже точно нет.

Среднестатистический ребёнок живёт в квартире один, наедине с телевизором, компьютером и мобильным телефоном. Если родители что-то зарабатывают – то к ребёнку приходят репетиторы.

Когда у нас, лет всего через двадцать, по стране как грибы начнут расти дома престарелых (они, подобно гостиницам, будут разительно отличаться по сервису: для богатых, для среднего класса, для нищебродов) – нужно будет вспомнить, с чего это начиналось.

Начиналось всё с того, что мобильный телефон и компьютерная игра не научили ребёнка любви к бабушке и дедушке.

Другой, не менее объективной причиной тотального разрыва поколений будет то, что наша так неохотно размножавшаяся Россия постепенно превратится в государство пенсионеров.

Падение рождаемости – это ведь не только поведение младых (лет эдак до сорока пяти) мужчин, ни за что, кроме своего досуга, не желающих нести ответственности. (Глядя на этих представителей сильного пола, мне ужасно хочется ввести оглушительный налог на бездетность.)

И это не только матери, родившие одного ребёнка и теперь рассказывающие, как мощно изменила жизнь человечества эпоха феминизма, когда женщина научилась справляться со всем сама, без этих занудных и скотообразных мужей. (Родила б троих, я б посмотрел на твой феминизм, милая.)

Это, говорю, не только… э-э… молодёжь.

Это ещё и поведение старшего поколения. Того, что с разлёту вошло в перестройку в 1985 году в возрасте лет сорока́, плюс-минус десять лет, – и тоже правильно усвоило слоган «Бери от жизни всё!».

У меня полно сверстников, которые, не получив почти никакой помощи от своих слишком бодрых и полных сил родителей, так намучились с первым ребёнком, что о втором и думать боятся.

Зато никто не боится попасть в страну, где двум третям населения будет от шестидесяти и выше.

Нынче многие любят шутить по этому поводу: мол, я до этого дня не доживу. Да что вы! Доживёте как миленькие! Мы даже не догадываемся, как это быстро произойдёт!

И вот представьте себе ситуацию: вопреки нашим лукавым прогнозам мы всё-таки доползли до этих чудесных дней. Все такие в ботоксе и на подтяжках. У нас был один ребёнок, обычное дело. И у нашего ребёнка – один ребёнок, а как иначе.

И вот этот внучок имеет полный набор – двух дедушек и двух бабушек.

Мало того что он должен пахать как приговорённый, дабы налогов с его зарплаты хватило на весь пенсионный фонд, ему ещё и присматривать надо за всем этим отдалённо знакомым седогривым паноптикумом.

Естественно, он не будет этого делать, он же не идиот.

И кто его осудит?

Скептик, спрячь свою губу
Белые люди как исчезающий вид

Российские власти уверенно отчитались о том, что демографический кризис преодолён, смертность у нас впервые с 1991 года сравнялась с рождаемостью.

Всё это на поверку оказалось блефом. На одну женщину у нас по-прежнему приходится 1,6 ребёнка. Сиюминутного эффекта мы достигли в силу двух причин: предоставления гражданства ровно такому количеству мигрантов, которое необходимо для сведения дебета и кредита, и некоторого всплеска рождаемости, обусловленного запоздалым появлением вторых детей в семьях «советского призыва» семидесятых годов рождения.

В запасе остались рождённые примерно до середины восьмидесятых.

В 1985 году рождаемость в СССР составляла 2,2 ребёнка на женщину. Ровно с наступлением перестройки рост сменился депопуляцией, в 1995 году мы имели 1,4 ребёнка на женщину, а в 2003 году этот показатель составил 1,3 – и стал одним из самых низких в мире.

Нынешний и так мизерный показатель в 1,6 скоро снова поползёт вниз – советский призыв закончится, и пойдут в дело дети девяностых и «нулевых»: тогда мало того что почти не рожали, но ещё и исхитрились наделить обескураживающее количество чад целым букетом всевозможных болезней, включая врождённое бесплодие.

В России есть очень серьёзная прослойка интеллектуалов, которая склонна, слыша такой расклад, ухмыляться и произносить в ответ усталые речи о том, что это «естественные процессы» и «Европа тоже вымирает».

С одной стороны, это так: в Европе тоже наблюдается падение рождаемости, впрочем, далеко не везде такими темпами.

С другой стороны, хочется этот, чёрт побери, скепсис взять да обратить против самих скептиков.

Представим ситуацию, что было нашему скептику, скажем, тридцать пять лет, а на следующий год ему – р-р-раз! – и вдруг стукнуло пятьдесят пять. Он говорит: как же так, откуда, вчера же было тридцать пять? А ему в ответ: а вот естественный процесс, все стареют. Скептик не соглашается: все стареют, но почему я быстрей всех? А мы ему в ответ его же словами: не надо тут кликушество устраивать, посмотрите на Европу и на весь просвещённый мир, мы же говорим вам: ес-те-ствен-ный процесс! Закономерность! Ясно? И поздравляем вас с восьмидесятилетием.

…то, что белый мир вырождается, – очевидно всем. Но с чего бы нам быть первыми в этих рядах? Пусть скептики объяснят. А то любую проблему можно заговорить до полного абсурда.

Что они, собственно, и делают.

Крестьянская цивилизация превращается в городскую, говорят нам, в городах рожать некогда и места мало. (Как будто в 1985 году места было гораздо больше.)

В обществе изменились ценности – теперь они сугубо индивидуальные, человек живёт не во имя детей, а во имя продолжения собственной жизни. Сакральные смыслы оставили его. (Как будто тут есть чем хвалиться.)

Женщины обрели равные права с мужчинами и отказываются тратить жизнь на воспитание потомства. (А потом, как подсказывает опыт, сплошь и рядом спохватываются, но бывает уже поздно.)

«В итоге остаётся только человек, который живёт сегодня, который не хочет планировать жизнь за пределом своей жизни. И вернуться назад человек не может», как написал тут один блогер.

Всю эту мыслительную жвачку можно тянуть и тянуть, однако результат всё равно остаётся один: согласно прогнозу ООН, к середине текущего столетия численность населения России уменьшится до 101 млн человек. По другим печальным замерам: нас будет 98 млн, а по самым оптимистичным – 116.

Да, предсказывают, что к 2050 году с лица земли исчезнут шестнадцать миллионов итальянцев и двадцать три миллиона немцев. Но русских-то – исчезнет больше тридцати миллионов! Куда мы так торопимся? Почему европейские закономерности для нас ещё закономерней? Ни одно – слышите, ни одно западноевропейское государство не находится в таком катастрофическом положении, как мы.

Да хоть бы Европа вымирала быстрее нас – что это за такой закон, согласно которому нужно в гроб ложиться вместе с европейцами? Пусть сами туда лезут, это их индивидуальный выбор, он нас не касается.

К тому же надо понимать, что Германия из Германии никуда не денется, а России при таком раскладе придётся уйти из Азии и с Кавказа, а возможно, и из Сибири тоже – там будут жить другие люди. И говорить на других языках. А как вы хотели? За Уралом живёт восемь миллионов человек, а территория там – ого-го какая, всем на зависть.

В английской прессе пишут про нас: «…Острее всего недостаток населения проявляется на окраинах России; именно там он наиболее заметен. Пожалуй, самый ужасающий пример – Чукотка, массив размерами с три Великобритании, где население сократилось со 180 000 в 1990 году до 65 000 сегодня. По оценкам экспертов, в ближайшие пять лет эта цифра уменьшится до 20 000 человек, вследствие чего инфраструктуру региона уже невозможно будет поддерживать в надлежащем состоянии».

Кто-то отдаёт себе отчёт, что совсем скоро мы не сможем поддерживать инфраструктуру не только Чукотки, но и всей остальной страны?

А у России ведь свыше 20 % мировых богатств – вы думаете, они никому больше не нужны?

Зато Индия к 2050 году обгонит Китай и займёт первое место с населением, превышающим 1,6 млрд человек. Египет приумножится с 83 млн человек до 133-х. Китай тоже подрастёт – с 1,3 млрд до 1,4.

Вы скажете, что эти страны нам не указ: там почти дикие люди живут. Ну, мы бы поспорили, где люди более дикие – в нынешней Европе или в Китае, самой читающей стране мира, имеющей половину мировых запасов и лидирующей едва ли не во всех сферах промышленности, где только можно лидировать…

Но хорошо, другой пример. Население, к примеру, США повысится к 2050 году с нынешних 315 до 404 млн человек, и сохранит своё третье по численности место в мире.

Вы скажете, что там во многом мигранты обеспечивают рост. А чего ж они у нас его не обеспечивают? Ответ: в нынешней России даже мигранты плодиться не хотят!

К 2050 году вырастет население Израиля. Вырастет население Исландии. Хуже, чем в России, будут рожать в Японии и на Украине – но с каких пор именно эти страны стали для нас образцом для подражания?

В России надо срочно менять саму матрицу социального поведения.

Во-первых, надо спросить с государства.

Тут наш гарант пообещал, что многодетным семьям будут бесплатно предоставлять земельные участки за городом. Вы знаете, что по всей стране губернаторы саботируют этот указ? Ещё бы – провести газ и воду на новые территории, а потом всё это взять и отдать? Как бы не так. У губернаторов всегда есть в запасе более удачные способы освоения этой земли.

Что делать, спросите? Надо принудить государство, чтоб всем этим губернаторам предоставили участки в тюрьме, пусть они там осваивают пространство камер.

Идём дальше.

Знаете, что обусловило очередной рост рождаемости в СССР, когда европейские страны уже изготовились вымирать?

В восьмидесятых годах нашим женщинам дали возможность быть три года в отпуске по уходу за ребёнком с сохранением ста процентов зарплаты. Результат был налицо.

Можно представить подобные вещи в нынешней России?

Вы скажете: нет, но у нас сейчас строй другой, и мы уже сделали свой выбор. Ну и к чертям этот строй, давайте его подкорректируем: с чего мы взяли, что такое положение вещей – незыблемо? Ещё как зыблемо.

Можно ещё придумать множество законов в поддержку детства и материнства: мы ж вывозим из страны десять миллиардов долларов ежемесячно – давайте попросим дорогое государство позволять вывозить хотя бы на миллиард долларов в месяц меньше. В конце концов, они торгуют 20 % мировых ресурсов, которые всем нам принадлежат, а не только им.

На оставшиеся в стране деньги можно нанять «профессиональных матерей», которые будут получать зарплату – и очень большую – только потому, что они рожают.

Вы в курсе, сколько мы с моей женой получаем за четверых детей? Я даже говорить не буду, это смешно. Всё хочу найти того человека, который придумал эти выплаты, и обидеть его навсегда, причём изо всех сил.

Знаю, что сейчас сбегутся очередные скептики с отвислой губой и начнут рассказывать про алкоголиков и тунеядцев, которые расплодятся больше всех.

Знаете что? Езжайте на Чукотку с вашим подходом.

К тому же, а на что нам государственный аппарат – пусть этот аппарат присматривает за реализацией этого закона и отбирает мамаш поприличнее.

Ну и, наконец, надо бы отдавать себе отчёт, что натуральные тунеядцы – это не те, кто «наплодят нищету», а как раз те, кто выбрал «жить для себя».

Потому что время пройдёт, и на всех, кто жил для себя, будут работать дети тех самых тунеядцев – а кто же ещё?

Понятно, что мы в своё время платили налоги (хо-хо!) и даже, быть может, завели одно чадо.

Но одно чадо будет вынуждено работать на себя, на маму и на папу, дай им бог всем здоровья, а налоги наши, к сожалению, не смогут вместо людей горбатиться в офисах, пахать землю и готовить пончики с вареньем. Без новых людей никуда не денешься! Плодящимся тунеядцам надо платить сегодня, заранее – мы потом ещё вспомним их добрым словом.

Во-вторых, начав с государства, неизбежно придётся перейти к себе.

В России, между прочим, делают 1 миллион 200 тысяч абортов в год. Понятно, что часть их делается по медицинским показаниям – но далеко не бо́льшая часть. Это ж какой-то кошмар если не с религиозной (у нас скептики церковное мракобесие последнее время активно не любят), то просто с этической точки зрения. Других методов контрацепции, что ли, нет, что мы за абортарий тут развели?

Между тем запрет абортов в просвещённой среде россиян странным образом считают чуть ли не варварством – и сразу отсылают к Сталину, который действительно запретил в 1937 году аборты – вследствие чего, вопреки всем репрессиям и ужасам, народ прирастал отличными темпами. Именно тогда, удивительным образом, в течение 1937-го и 1938-го родились Владимир Высоцкий, Белла Ахмадулина, Геннадий Шпаликов, Александр Проханов, Андрей Битов, Владимир Маканин, Эдуард Успенский, Александр Дольский, Евгений Маркин, Лев Лосев, Юнна Мориц и ещё множество людей, определивших потом смысл, звучание и культурную высоту всего XX века. Тоже, поди, иные из перечисленных были не самыми желанными детьми: в 1937 году да забеременеть! Но в результате этого мы имеем «Коней привередливых», «Каникулы в Простоквашино», «Государство синих глаз» и «Пушкинский дом».

К тому же Сталин тут вовсе не обязателен. В таких странах, как Мальта и Ватикан, не разрешают прерывание беременности ни при каких обстоятельствах. Ирландия, Андорра, Сан-Марино и Монако допускают аборт только в случае угрозы жизни беременной женщины, в остальных случаях аборт запрещён. В Польше, Испании, Лихтенштейне производство аборта разрешено с целью защиты не только жизни, но и физического и психического здоровья беременной женщины, а также в случае изнасилования, инцеста или аномального развития плода – но в остальных случаях делать эту операцию не рекомендуется. В Финляндии, Исландии и Люксембурге аборты также запрещены, но, помимо вышеперечисленных условий, аборт законодательно разрешён по социально-экономическим основаниям, если таковые имеются.

Если мы чуть что ссылаемся на просвещённую, но вымирающую Европу – чего же мы не желаем воспользоваться их передовым опытом?

Никто, кроме Церкви, не может требовать слишком многого от пар, живущих в натуральной бедности, от матерей-одиночек и от больных женщин – но у нас и вполне обеспеченные и жильём, и достатком люди склонны разрешать любые помехи своему благосостоянию радикальным образом.

Опять скажете, что нежеланные дети не нужны родителям? А так ли вы про себя уверены, что были желанными? Может, и вас тоже надо было не рожать?

…и только после того, как мы сделаем всё из вышеперечисленного, и ещё больше, тогда можно ссылаться на «закономерности» и «естественный процесс».

А пока не сделали ничего, пусть скептики втянут свою отвисшую губу и, как они это называют, «начнут с себя». Именно! А лучше – с жены или подруги.