Совет знаменосцев

Текст добавлен: 3 марта 2021, 21:30

Текст книги "Совет знаменосцев"

Автор книги: Юрий Яковлев

Жанр:

Детская проза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Назад к карточке книги

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1

И вот настало время возвращаться Володе домой.

Прощай, Москва, – большая, шумная, загадочная. Прощай, дядя Митя!

Дядя и племянник обнялись.

Володя сказал:

– До свиданья! Спасибо!

Дядя Митя сказал:

– Жаль, что мало погостил. Летом приезжай опять. Кланяйся маме!

Володя остался в вагоне, а дядя Митя, пощипывая свою «военную» бородку, пошел к выходу. И вот уже поезд медленно поплыл вдоль перрона. Володя видел из окна, как дядя Митя шел по перрону вслед за поездом и махал рукой. Поезд побежал быстрее, и дядя Митя отстал.

Володя отошел от окна, сел на полку и задумался. И кто бы мог подумать, что судьба снова сведет его со знаменосцем, что на этот раз знаменосцем окажется невысокая светловолосая девушка. Она вошла в купе с небольшим баульчиком, в белом пуховом платке, из-под которого были только видны глаза и нос.

Девушка положила баульчик на скамейку, развязала свой пуховый морозный платок, и сразу на плечи рассыпались светлые льняные волосы. Казалось, что она рассыпала волосы нечаянно и, вооружась гребенкой, спешила их скорее собрать вместе. Девушка улыбнулась Володе и сказала:

– Здравствуй!

И Володя кивнул ей головой:

– Здравствуйте!

Девушка села в поезд не в Москве, а на ближайшей станции. И, глядя на ее раскрасневшееся лицо, Володе казалось, что она опоздала на поезд и два часа бежала следом, пока не нагнала его.

– Ты один едешь? – спросила девушка.

– Один, – с достоинством сказал Володя, а про себя подумал: «Какая разговорчивая! И все-то ей надо знать…»

А девушка действительно оказалась разговорчивой. Не успела она раздеться и разложить необходимые вещи (книжку, мыльницу, одеколон), как начала буквально осаждать Володю расспросами. Ее все интересовало: откуда и куда Володя едет, в каком классе он учится, хорошо ли катается на коньках.

Володя нехотя отвечал на ее вопросы. И ему очень хотелось подчеркнуть своей сдержанностью, что он человек серьезный, а не какой-то там беспечный мальчишка, которого так запросто можно спрашивать о чем угодно. И тут он не выдержал и бросил фразу, которую никак не мог себе простить. Он сказал:

– Я – знаменосец дружины.

Ему почему-то казалось, что это произведет впечатление на незнакомую девушку и она тут же прекратит свои неуважительные вопросы.

Но девушка, узнав, что Володя знаменосец, оживилась еще больше.

– Вот здорово, – воскликнула она, – и я тоже была знаменосцем!

– В дружине? – заинтересовался Володя.

– Нет, на стройке, – ответила девушка.

– На стройке? А разве на стройках бывают знаменосцы?

Он не поверил девушке.

– Бывают.

– А что же они делают? – спросил Володя и недоверчиво оглядел девушку: мол, что серьезного можно ожидать от такой пигалицы. Ей и знамя-то не удержать на ветру.

– Что делают? – переспросила девушка. – То же, что и в бою.

«Ну это уж ты загнула!» – едва не вырвалось у Володи. Но он промолчал.

Однако девушка прочитала в его глазах недоверие. И вот что она рассказала Володе.

РАССКАЗ О ТРУДОВОМ ЗНАМЕНИ

Это произошло на Волге, на строительстве гидроэлектростанции, неподалеку от города Горького. В канун Первого мая дикий и необузданный паводок нарушил все планы строителей и поднял волжскую воду выше проектной отметки. Вода прибывала. Течение было особенно быстрое, будто волжская волна спешила опередить строителей. Над стройкой нависла угроза.

Самым уязвимым местом оказались шлюзы. Именно здесь незваная гостья – сильная тяжелая вода – стала размывать дамбу. Вопрос стоял так: или весенняя хмельная Волга размоет вал и хлынет в котлован, все разрушая на своем пути, топя экскаваторы, краны, временные постройки, или людям нечеловеческими усилиями удастся сдержать грозное наступление Волги.

В поселке уже были вывешены алые первомайские знамена. Но улицы были безлюдны. В клубах не гремели оркестры. Не звучали песни. В домах не пекли пироги. Все ушли на дамбу, как на фронт.

Сюда, на узкую земляную перемычку, мчались самосвалы с мешками цемента, с бутом. Но и машины оказались бессильными сдержать натиск Волги.

И тогда комсомольцы бросились в ледяную воду и стали грудью сдерживать балласт. Вода сбивала с ног смельчаков. Она сводила руки, брала за горло каждого, кто осмелился вступить с ней в единоборство. Наступил такой критический момент, когда люди на минуту разуверились в своей силе. Усталые, окоченевшие, они вдруг почувствовали, что Волга сильнее, что у них нет больше сил бороться.

И тогда секретарь комитета комсомола тихо сказал девушке-комсомолке:

– Сбегай в комитет. Принеси знамя.

Девушка удивленно посмотрела на него, не понимая, для чего здесь в грязи и воде нужно чистенькое шелковое знамя комсомольцев стройки. Заметив, что она мнется, секретарь сказал:

– Беги скорее. Так надо!

Через пятнадцать минут девушка вернулась, держа в руках свернутое знамя.

– Разверни знамя и встань повыше, чтобы тебя все видели, – сказал секретарь.

Девушка со знаменем забралась в кузов заглохшего самосвала и развернула знамя. Сильный ветер вырывал у нее из рук алое полотнище. Руки окоченели на ветру и казались чужими. Но она все же продолжала держать древко. Временами девушке казалось, что у нее не хватит сил стоять на ветру со знаменем. Ей хотелось хоть на минутку укрыться от ветра, погреть дыханием руки.

«Зачем понадобилось знамя, – думала она, – что здесь – торжественное собрание, что ли?»

И тут девушка-знаменосец заметила, – а с самосвала ей было видно, что происходит на дамбе, – девушка заметила, что в борьбе со стихией произошел какой-то перелом. Теперь люди бросились вперед с невиданным упорством и настойчивостью. Когда обессилевали одни, на смену им приходили другие. В воде работали рабочие и инженеры, рядовые и командиры. Так бывало на фронте, когда все воины без разбора поднимались в атаку, одинаково рискуя жизнью во имя Родины. И вот сейчас перед лицом Красного знамени этот неписаный закон фронта вступил в силу. Красное знамя, развевающееся на дамбе, придавало людям силы, оно вселяло в них веру в победу, которая одинаково необходима и в бою с врагом, и в бою со стихией.

А девушка, неожиданно ставшая знаменосцем, теперь чувствовала; что значило для изнуренных людей появление знамени. И, несмотря на то, что ее всю трясло от холода, что руки давно посинели, она упрямо продолжала держать знамя поднятым.

Волга сдалась, отступила. Человек победил стихию. И скромное знамя комсомольцев строительства Горьковской ГЭС развевалось над дамбой, как знамя победы.

* * *

Девушка окончила свой рассказ, а Володя почувствовал большое уважение к ней – к обычной, ничем не выдающейся комсомолке. Будто теперь рядом с ним была другая девушка, а не веселая болтушка, вскочившая на подножку вагона на одной из подмосковных станций.

2

На узловой станции поезд стоял долго, и Володя, пользуясь своей самостоятельностью, решил выйти из вагона. Он натянул пальто, нахлобучил шапку и пошел к выходу. «Хорошо отправляться в путешествие, – думал он, – но домой возвращаться еще лучше!» И Володя стал подсчитывать, сколько часов ему осталось до дома.

Он спрыгнул с высокой подножки и начал прогуливаться по заснеженным путям.

В это время вдалеке послышался протяжный гудок паровоза. К станции приближался поезд. Паровоз гудел, он требовал, чтобы ему уступили путь. Но светофор смотрел на него красным глазом, словно говорил: «Придется подождать!» Паровоз замолчал и стал притормаживать. Всю дорогу он бежал, а у станции замедлил ход. Мимо Володи проплыл разгоряченный паровоз, а за ним товарные платформы. В конце был прицеплен небольшой пассажирский вагон. «Странный состав!» – подумал Володя.

Все платформы загружены никчемным ржавым железом. Гнутые балки, старые колеса, сломанные кровати, разбитые батареи парового отопления и множество других никому не нужных, отслуживших свой век предметов громоздились друг на друге. Такому грузу место на свалке, а его везут куда-то.

Володя шел вдоль состава, надеясь найти что-нибудь интересное. Но ничего, кроме старого, ржавого гнутого железа, не находил. Так он дошел до последнего вагона.

Рядом с товарными платформами зеленый пассажирский вагончик выглядел посторонним. Над вагоном вился тоненький дымок: видимо, внутри топилась печка. «Что за странные пассажиры едут в этом единственном пассажирском вагоне?» – подумал Володя и всмотрелся в окна. И вдруг в одном из окон он увидел красное знамя. Знамя стояло у окна, и его шелковое полотнище было наполовину развернуто. Володя привстал на цыпочки и прочел два слова: «Будь готов!» Эти слова были написаны золотом по красному. «Да это же пионерское знамя! – подумал мальчик, не отрывая глаз от знамени. – Как оно могло сюда попасть?»

В это время дверь вагона отворилась, и с подножки на снег спрыгнуло трое ребят.

– Ух и холодок! – сказал один из них.

– Ничего, – отозвался другой, – холодок что надо!

Ребята стали прыгать на снегу и махать руками, будто хотели отогнать этот самый холодок.

Володя подошел к незнакомым ребятам и спросил:

– Куда это вы едете?

– В Запорожье, – ответил один и перестал прыгать.

– С попутным поездом? – поинтересовался Володя.

– Почему это с попутным? – сказал другой парень, и в его голосе прозвучала нотка обиды. – Это не попутный поезд, а наш состав.

– Ваш? – переспросил Володя.

– Ну да, наш. Мы лом везем!

– Сами везете? Что он, особенный?

– Обыкновенный. Железный. Мы его для знатного сталевара Петра Махоты собрали. Он взял обязательство дать сверх плана тысячу тонн стали, вот мы и решили ему помочь: собрать лом для его сверхплановых плавок.

– Всем городом собирали, – пояснил другой парень.

Володя с удивлением посмотрел на ребят и перевел взгляд на вагоны, груженные ломом.

– Идем, мы тебе свои богатства покажем! – сказал Володе парень.

– Вон видишь эту огромную кривую балку? Она была наполовину врыта в землю. Так мы ее три дня откапывали. Откопали голубушку!

– А вот весь этот вагон нагружен сокровищами «Катиного подвала».

– Что за Катин подвал? – удивился Володя.

– Есть у нас Катя. Пятиклассница. Так она лом из-под земли выкопает. Недавно она нашла всеми забытый подвал. Там оказалось столько лома, что его целую неделю переносили. Нелегкая была работа!

– А вот на этой платформе разбитый фашистский танк.

– Танк! – удивился Володя. – Как же вы его перетащили?

– Ну перетащить мы его не смогли бы, да вот Колин папа помог.

– Что он за силач такой, Колин папа? – усмехнулся Володя.

– Он не силач, а сварщик. Когда мы в лесу в овраге нашли старый танк, он приехал туда с аппаратом и разрезал махину на кусочки, чтобы удобнее было перевозить.

Володя посмотрел на платформу, где громоздились огромные непонятной формы куски металла. На одном из них он различил черный крест.

Так Володя со своими новыми знакомыми шел от вагона к вагону и узнавал всё новые и новые истории. Да, оказывается, каждая ржавая железяка имела свою историю.

Теперь уже огромный состав не казался Володе свалкой на колесах. Володя вспомнил, как он с ребятами собирал лом и как после этой работы побаливали мышцы. Лом сваливали в кучу за школой, потом приходили машины и лом увозили. Куда? Каким сталеварам? Об этом никто не задумывался. И вся работа казалась малозаметной. А этот эшелон едет за сотни километров. Ему уступают путь. Его ждут на заводе.

И тогда Володя спросил:

– А почему вы везете знамя?

– А как же без знамени! Раз с этим знаменем работали – значит, и рапортовать будем с ним, – ответили ребята.

В это время над станцией прозвучал паровозный гудок. Это гудел паровоз пионерского эшелона.

Ребята попрощались с Володей и побежали к своему зеленому вагону, а Володя направился к своему.

И вот Володя стоит у окна и смотрит, как один за другим мимо него проплывают вагоны, груженные ломом. Они бегут все быстрее, быстрее, будто спешат поскорее попасть в горячий цех к сталевару Петру Махоте. А вот побежал последний зеленый вагончик. И Володя увидел в одном из окон красный краешек пионерского знамени. Он посмотрел ему вслед и невольно помахал рукой, хотя никто из ребят, конечно, не заметил этого приветствия: окна были закрыты.

Тронулся и Володин поезд. А мальчик все стоял у окна и думал о красном знамени.

С красным знаменем революционеры бились на баррикадах, громили беляков, строили города и освобождали родную землю от фашистской нечисти. И даже человек, которому еще мало лет, имеет свое красное знамя и может прославить его своим трудом, своей борьбой.

Повалил снег. За его белыми хлопьями скрылись дома, деревья, телеграфные столбы. И Володе казалось, что он сквозь эту белую пелену видит красное знамя, на котором золотом написано: «Будь готов!»

3

Володя Бубенец дома!

Это не значит, что он взбежал по лестнице на второй этаж и нетерпеливо нажал кнопку звонка. И это не значит, что он распахнул дверь своей комнаты, швырнул свой чемоданчик и заглянул в зеленоватый аквариум, чтобы убедиться, что все его рыбки живы и здоровы.

Володя дома – это означает, что он приехал в родной город, идет по знакомым улицам, глядит по сторонам так, будто видит свой город впервые или по крайней мере не был здесь сто лет.

Володя дошел до большого перекрестка и решительно повернул направо. Стой, друг! Можно подумать, что ты за неделю забыл дорогу домой. Тебе надо свернуть налево, а ты идешь направо. Но Володя прекрасно знает, куда он идет. Он спешит не домой, а в школу. И чем ближе он подходит к высокому зданию, тем быстрей и быстрей начинают шагать ноги.

Могут ли попутные трамваи плестись где-то в хвосте, словно их колеса не катятся вперед, а вращаются на месте? Могут ли, как вихрь, бежать навстречу дома, табачные киоски, заснеженные деревья скверов?

Могут!

Володя уже не идет, а бежит по родному городу, держа в руке свой чемоданчик. Чемодан хоть и не очень тяжелый, но бежать с ним неудобно. Володя то и дело перекладывает его из одной руки в другую и бежит. Время от времени он пытается замедлить шаг: ведь неловко мчаться по людным улицам. Но ноги не слушаются его, – они сами бегут вперед. Шапка сдвинута на затылок, тесемочки развеваются на ветру.

Один перекресток – за спиной.

Второй перекресток – за спиной.

Как далеко до школы. Никакого терпения не хватит!

Уже зажгли фонари. В окнах вспыхнул свет. И в трамваях загорелись веселые лампочки.

Наконец показалась школа.

И сердце его заколотилось в тревожном предчувствии.

Когда Володя вошел в школу, было непривычно пусто и тихо: еще не кончились каникулы. У вешалки на скамеечке сидела гардеробщица тетя Зина.

На мгновение в глазах Володи Бубенца возникла картина его последнего прихода в школу накануне каникул… Вот он вбежал в школу… «Пальто снимать не буду, я только на минутку…» Кому он сказал эти слова? Тете Зине! Да, да, тогда внизу у вешалки дежурила тетя Зина, это Володя помнил точно… И его мысль, как красная ниточка, потянулась по сложному лабиринту сомнений. Тетя Зина была последней из тех, кто видел знамя в руках у Володи.

Растерянный и смущенный подошел Володя Бубенец к тете Зине.

– Здравствуйте! – сказал он и испытующе посмотрел на тетю Зину, стараясь прочитать в ее глазах, знает ли она что-нибудь о происшествии, которое могло произойти в его отсутствие: о пропаже знамени.

Но тетя Зина посмотрела на Володю как ни в чем не бывало и приветливо ответила:

– Здравствуй, Володя. Зачем пожаловал?

– Мне бы пройти в пионерскую комнату, – неуверенным голосом сказал Володя.

– Зачем тебе? Там никого нет, – так же спокойно ответила тетя Зина.

– Мне только на минутку.

– Ты что, принес что-нибудь?

– Да, – сказал механически Володя.

– Ну пойдем.

Тетя Зина взяла с доски, на которой висели ключи от всех дверей школы, необходимый ключ и пошла на второй этаж. Володя шел за ней. «Сейчас узнаю. Сейчас узнаю!» Эта мысль больно, как молоточком, стучала в висок.

Вот пионерская комната. Тетя Зина вставила ключ в замочную скважину… Как долго она открывает дверь…

– Проходи!

Дверь перед Володей распахнулась. Он не вошел, а буквально влетел в пионерскую комнату, и то, что он там увидел, заставило его на несколько мгновений остаться неподвижным. Там, около шкафа, чуть прислонясь к стене, стояло знамя дружины. Алое его крыло было опущено. Наконечник едва поблескивал в лучах заходящего солнца.

Володя сделал шаг, другой и вдруг порывисто схватил знамя двумя руками и стал его рассматривать. Он не верил глазам. И поэтому потрогал знамя. Он трогал древко, полотнище и даже наклонил немного знамя, чтобы потрогать острый наконечник. Да, это было знамя дружины. Настоящее. Родное.

Тетя Зина, стоя в дверях, наблюдала за Володей и ничего не могла понять.

– Нашлось… Нашлось… – шептал мальчик, и что-то большое, тяжелое, неудобное медленно сползало с его плеч. Володя облегченно вздохнул.

– Что случилось? – спросила тетя Зина.

И тут Володя стал быстро и сбивчиво объяснять цель своего неожиданного прихода.

– Я думал, что оно пропало… Я поставил его в классе… В каком, не помню… Я думал, что нашу дружину теперь расформируют, как полк, а меня исключат из пионеров…

И он стал рассказывать пожилой гардеробщице о всех своих переживаниях, о встречах со знаменосцами, о том, с какой тревогой он возвращался домой, не зная о судьбе своего знамени.

А тетя Зина понимающе смотрела на мальчика и все кивала головой, будто вместе с ним пережила тяжелую неизвестность. Она смотрела на мальчика задумчивым взглядом, но не осуждала его, а скорее одобряла его тяжелое беспокойство.

Когда Володя наконец выговорился, он еще раз счастливым взглядом посмотрел на знамя, а потом повернулся к тете Зине и спросил:

– А как знамя попало сюда, ведь я его оставил в классе?

– Тебе некогда было, а я взяла знамя и унесла его на место.

– Спасибо, – сказал Володя.

– Да чего уж, – сказала тетя Зина, – я сама была знаменосцем, все понимаю… У меня до сих пор сохранилась фотография. Худенькая девочка с косичками стоит со знаменем. Руки по швам, как у солдата. Глаза блестят. Это я.

Тетя Зина перевела дыхание. А Володя мысленно представил себе тетю Зину у знамени – руки по швам.

– Мы знамя ни на минутку не оставляли без охраны, – как бы между прочим сказала тетя Зина. – А в лагере зажигали рядом со знаменем костер, и он горел, как вечный огонь.

Нас трое:
Знамя,
Я,
Костер,
И больше ни души.
Ведут деревья разговор.
В полуночной тиши.

Палаток белые бока
Виднеются вдали.
Как будто на ночь облака
На землю прилегли.

Нет, средства пламенней костров
Не знаю я пока —
От темноты,
От комаров,
От злого холодка.

И если ветер напролом
В чащобе пролетит,
То знамя огненным крылом
Слегка пошевелит.

И пламя, высоко держась,
Блеснет, как будто сталь.
И я замру, насторожась,
Разглядывая даль.

Нас трое:
Знамя,
Я.
Костер,
И разговор наш прост:
Мы все втроем —
Ночной дозор,
Дружины главный пост.

Не торопясь идут часы.
Не сплю я на ветру.
Немного влажным от росы
Стал алый стяг к утру.

Костер притих, и на земле
Ползут его дымки.
Как будто звездочки,
В золе
Мигают угольки.

И на древке моя ладонь.
И нету места сну.
Подброшу хвороста в огонь
И знамя разверну.

– Да, мы знамя берегли, как положено, – сказала тетя Зина.

Володя вспыхнул. Ему хотелось сказать, что знамя и теперь очень дорого каждому пионеру. Но он понимал, что сейчас не имеет права произнести эти слова. Он поднял глаза на тетю Зину и сказал:

– Спасибо за знамя. Вы мне, можно сказать, жизнь спасли.

Тетя Зина удивленно взглянула на мальчика. На этот раз ей хотелось сказать, что жизнь здесь ни при чем, что все это произошло случайно. Но она промолчала.

4

Кончились каникулы. Началась новая четверть.

Володя Бубенец с легким сердцем шел в школу. Его ждала встреча с товарищами, которых он давно не видел, и, хотя мальчишки никогда не признаются в этом, он соскучился по ним.

На одном из перекрестков ему встретился Шурик Смирнов.

– Здравствуй, Бубенчик!

– Здравствуй, Шурка!

– Сколько лет, сколько зим! Как Москва?

И Шурик, не дождавшись ответа на свой вопрос, толкнул Володю в сугроб. Но тот не обиделся, а воспринял это как знак внимания.

К школе Володя подходил в плотном окружении ребят.

И началась обычная школьная жизнь: с тихими уроками, с шумными переменами.

Но мысли о знамени не покидали Володю. Он старался улучить свободную минутку, чтобы заглянуть в пионерскую комнату и лишний раз убедиться, что знамя на месте. Но ведь не мог же он все время смотреть за знаменем. А Совет знаменосцев говорил о том, что знамя надо охранять всегда.

И вот на ближайшем Совете дружины Володя поднялся и сказал:

– Ребята, надо охранять знамя. А то оно может пропасть!

– Куда оно денется! – сказали одни.

– Правильно, – сказали другие, – надо охранять!

– С винтовками! – сказали третьи. – Как бойцы.

И старший вожатый Саша не стал возражать ребятам. Он решительно кивнул головой и сказал:

– Конечно! Знамя надо охранять. Но винтовки не обязательны. И хорошая охрана это еще не все. Надо так жить и трудиться, чтобы не стыдно было встать под Красное знамя, чтобы ни одно позорное пятнышко не запачкало его чистый алый стяг.

Володя сидел в сторонке. Он слушал своих друзей, но мысли его были где-то далеко. Ему казалось, что сейчас здесь присутствуют все его знакомые знаменосцы и что не его товарищи, а именно они, знаменосцы, держат сейчас совет, как беречь знамя. Каждый рассказывал про свое знамя, давал свой совет. И Володя тоже был членом этого совета – ведь он был знаменосцем дружины.

И Володя увидел большую колонну и знаменосца со знаменем в руках.

Ранним утром алый шелк знаменный
Ветерок поглаживал шурша.
Старый человек перед колонной
Знамя нес, шагая не спеша.

Светлый наконечник над рядами
Виден встречным очень далеко.
Старику нести большое знамя
Против ветра было нелегко.

Но держали все же знамя крепко,
Не ослабевая на ходу,
Руки, что сжимали это древко
В девятьсот семнадцатом году.

Он шагал с достоинством. Степени
Всеми уважаемый, седой.
А потом пришел ему на смену
Тоже человек немолодой.

Встал на марше он перед колонной,
Принял знамя из надежных рук.
Ветер покрепчал. И шелк знаменный
Громко на ветру захлопал вдруг.

Проседь на висках. Лицо живое.
Складки гимнастерки под ремнем.
Он на фронте знамя боевое
Поднимал над цепью под огнем.

Ранен был. Но не разжались руки,
Лишь упрямей наклонился стяг…
Над Москвой звучат оркестров звуки.
В общем гуле отдается шаг.

А потом парнишка сероглазый
На посту сменил его в пути.
Не случалось пареньку ни разу
Знамя над колонною нести.

Ветер то замрет, то встрепенется,
Но не дрогнет пара юных рук:
Древко – словно мачта, что не гнется,
Словно парус, алый стяг упруг.

Юный знаменосец шел вдоль улиц
И, кивнув с улыбкой на него,
Старый с пожилым переглянулись,
Не сказав друг другу ничего.

* * *

Товарищ!

Друг!

Где твое знамя?

Оторвись от книги. Замедли в пути шаг. Проснись ночью.

Где твое знамя?

Ты хорошо знаешь об этом? Ты уверен, что оно в надежном месте? Стоит, опустив алое крыло, защищенное кольцом бесстрашных сердец.

А вдруг сердце забьет тревогу днем, ночью, в походе, дома, – затаи дыхание, прислушайся к нему. Знамя зовет.

Знамя зовет тебя на славные дела пионерской двухлетки. Оно зовет тебя на твой пока еще скромный подвиг. Оно как бы спрашивает тебя: что ты сделал для Родины, для людей, которые тебя окружают, отдал ли ты знамени частицу своей жизни?