Текст книги "Последняя книга Сивиллы?"
Автор книги: Юрий Росциус
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Вернувшись в кабинет, король приказал записать рассказ обо всем увиденном, и все четверо его подписали. Несмотря на принятые меры, документ стал известен еще при жизни Карла (1655–1697).
К этому Мериме добавляет, что можно усмотреть немало общего между «Видением…» и подробностями смерти Густава III (1746–1792) и суда над его убийцей, молодым дворянином Анкарстремом; труп – Густав III, мальчик – его сын и преемник Густав-Адольф, старик – герцог Сюдерманландский, дядя Густава III. Интервал между событиями – 99 лет!
Несмотря на энергичные поиски, пока не удалось найти публикацию текста этого протокола, почему нельзя сравнить обстоятельства смерти Густава III с оригиналом документа, подписанного Карлом XI.
2. Свидетельства предсказателей, их ощущения
В этом параграфе собраны высказывания лиц, обладавших удивительной способностью предвосхищения будущего. Ее проявления, как можно понять из описаний, достаточно разнообразны.
Так, интересующей нас способностью обладал известный мудрец античности Сократ (V век до н. э.). В книге В. Соловьева «Творения Платона» (М., 1899) в диалоге Tear читаем:
«Сократ:…начиная с детства сопровождает меня по божьему определению нечто демоническое. Это какой-то голос, который, когда он является, всегда дает мне знак удержаться от того, что я хочу делать, но никогда ни к чему меня не побуждает. И то же самое, когда кто-нибудь из моих друзей мне что-нибудь сообщает и я услышу голос, он отклоняет от предприятия и не позволяет делать».
Обратите внимание: «… это какой-то голос…», вспомните, что говорила Ванга!
Другое свидетельство принадлежит лицу, жившему двумя тысячелетиями позже. В 1673 году на севере Франции в Сен-Мало родился Рене Труэн, сеньор дю Гей, удачливый корсар, известный под именем Дюгей-Труэн, захвативший за время своей пиратской деятельности 300 торговых и 60 военных кораблей и доживший до 63 лет! В мемуарах он пишет:
«Предоставляю философам объяснить истоки и сущность этого внутреннего голоса, который часто предвещал мне удачу или неудачу. Если они припишут его некоему оберегающему нас гению, живому или пылкому воображению или самой нашей душе, которая в определенные моменты пронизывает мрак будущего, я не посетую на них за это объяснение. Но я не чувствую внутри себя ничего более определенного, чем этот тихий, но внятный и, я бы сказал, упрямый голос, не раз возвещавший мне день и обстоятельства событий, которые должны были произойти». (Блок Жорж. Великий час океанов (Атлантический). – М, 1978. – С. 80).
И снова говорится о тихом, но внятном и упрямом голосе, возвещавшем Труэну время и обстоятельства событий, которые должны были произойти. Заметим, что «голос» лишь удерживал Сократа от действий нежелательных, а здесь сообщает достаточно полную картину будущего, дает больший объем информации, что сходно с высказыванием Ванги о голосе, который она слышит.
В 1818 году в Петербурге была издана брошюра вольнодумца, общественного деятеля и писателя, статского советника Ивана Ивановича Бахтина (1754–1818) под названием «Вдохновенные идеи», в которой описаны различные проявления присущего автору дара предвидения. Высказывания Бахтина столь интересны, что мы позволим себе процитировать значительные куски из этой книги, ставшей ныне библиографической редкостью.
«Сколько могу припомнить, это было около тридцать второго года моего возраста, когда я начал замечать, что мне – не тогда, когда я уже хорошо проснулся, но в самое почти то время, когда просыпаются, – приходят иногда вдруг мысли, или, так сказать, пролетают через голову мою идеи весьма сильные, острые, разрешающие иногда бывшее в чем-либо мое недоумение, а иногда и совсем новые, о таких предметах, кои меня и мало прежде занимали…
Сии мысли я называю сильными, потому что вкратце содержат в себе много, так, что ежели бы я другому захотел изъяснить вздуманное мною в одну из таковых секунд, то надобно было бы употребить на пересказывание того несколько минут…
Я называю их острыми потому, что в них вдвое, а может быть и впятеро, бываю умнее, нежели каковым обыкновенно себя чувствую.
Я сказал, что они приходят вдруг: сим я хотел выразить, что они не имеют ничего предыдущего себе, как то обыкновенно в бдящем состоянии бывает…
Я назвал также сии мысли или идеи как бы пролетающими через голову мою, потому что ежели которой, проснувшись уже совсем, вскорости потом не обдумаю и не обсужу, то таковая у меня пропадает, и сколько бы я ни силился ее вспомнить, сие бывает напрасно…
Сначала я следовал сим мыслям не потому, чтобы почитал их вдохновенными, как осмеливаюсь признавать ныне, или, лучше сказать, как опыт принуждает меня невольно признавать; но потому, что оне казались мне правильными, будучи подвергаемы рассудку находимы были мною хорошими и приличными обстоятельствам… Потом, получивши к ним со временем больше доверия, я начал подвергать их реже и менее испытанию рассудка; а ныне следую им, можно сказать, слепо и беру, приступая к исполнению оных, токмо время на приведение их в должную ясность и надлежащее распространение.
Может быть, раз полтораста или двести, что в течение 21-го или 22-х лет, а может быть несколько и поболее, я следовал таковым моим (почитаемым мною ныне за вдохновенные) мыслям; а иногда в самых важных случаях моей жизни: но ни однажды о том не раскаивался и не имел причины, ибо всегда до сего времени, благодарение Богу, они увенчаны были успехом!..
…Может быть, от двадцати до тридцати раз в течение последних пятнадцати, а паче семи лет случалось, что не только нужным мне казалось написать какую-либо бумагу или что сделать, но даже обстоятельства и существо самого дела того требовали; однакож я того не выполнил, и как бы кто меня от того удерживал. Я иногда принимался раз, и другой, и третий, но потом оставлял или что другое меня отвлекало. Последствие времени оправдывало меня в том и доказывало, что я очень хорошо сделал, что не поспешил: ибо выходило по переменившимся обстоятельствам, что я, поспешивши, сделал бы дурно или по крайней мере, что, умедливши, сделал лучше, а промедление такое ведь было не по рассудку или расчету».
Рис. 5. Титульный лист книги Ивана Бахтина
Снова прослеживается отмеченный еще Сократом мотив – какая-то преграда, помеха на пути предстоящего действия. Не это ли ощущение, свойство, способность считают в Индии верховным существом и именуют «внутренним препятствием»?
Приведем высказывание советского разведчика, полковника Лонова, воспоминания которого печатались в 1970 г. в «Неделе». Там же было опубликовано его интервью с сотрудником «Недели» А. Евсеевым. Мы приводим отрывок из этой беседы:
«– Я больше доверяю личным ощущениям, чем тому, что написано в анкетах и характеристиках. Я очень упорен в своих мнениях о людях, и уж если составил его о человеке, изменить его может только он сам. И больше никто. Как бы мне его ни расхваливали или, наоборот, ни ругали. – И вы уверены в непогрешимости своей интуиции?
На девяносто процентов. Я не вижу в этом никакой мистики. Я убежден, что, когда наука всерьез займется этой проблемой, интуицию сведут к подсознательным процессам, которые протекают в нашем мозгу, не отражаясь в сознании, не фиксируясь в памяти, но предусмотрительно накапливая в какой-то клеточке нужную информацию, о существовании которой мы и не подозреваем. В нужную минуту мозг услужливо выплеснет ее, предостерегая нас об опасности… Для разведчика очень важна хорошо развитая интуиция…»
Крайне интересна защитная экстремальная направленность интуиции, отмеченная полковником Лоновым в приведенном высказывании. Характерно, что все носители дара предвидения – от античного философа до нашего современника – говорят о своей способности без удивления, в спокойном будничном тоне, как они обычно говорят о делах повседневных, будничных, с пониманием полезности этой способности, принимая ее как должное.
3. Свидетельства ученых
Представляют интерес мнения ученых разных специальностей о поразительной способности предвидения будущего, являющейся, объектом нашего рассмотрения и исследования. Мы представим На суд читателей высказывания различных специалистов.
Французский философ-гуманист XVI века Мишель Монтень пишет (Опыты, Кн. I–II. – М..: Наука, 1980. – С. 44):
«Демон Сократа был, по-видимому, неким побуждением его воли, возникавшим помимо его сознания. Вполне вероятно, однако, что в душе, столь возвышенной, как у него, к тому же подготовленной постоянными упражнениями в мудрости и добродетели, эти влечения, хотя бы смутные и неосознанные, были всегда разумными и достойными того, чтобы следовать им. Каждый в той или иной мере ощущал в себе подобного рода властные побуждения, возникавшие у него стремительно и внезапно. Я, который не очень-то доверяю благоразумию наших обдуманных решений, склонен высоко ценить такие побуждения. Нередко я и сам их испытывал: они сильно влекут к чему-то или отвращают от какой-либо вещи – последнее у Сократа бывало чаще. Я позволял этим побуждениям руководить собою, и это приводило к столь удачным и счастливым последствиям, что, право же, в них можно было бы усмотреть нечто вроде божественного внушения».
Выдающийся русский психиатр Павел Иванович Ковалевский (1849–1923) в книге «Психиатрические эскизы из истории» (СПб., 1898, – Т. 2. – С. 108) пишет о Жанне д'Арк:
«Более интересное и менее понятное в Жанне – дар предвидения и предчувствия. Трудно определить, что в передаваемом было правдой и что вымыслом. Со своей стороны, мы можем сказать, что такие явления предчувствия, несомненно, существуют В них лежит частью та тонкая чувствительность, которая присуща лицам мечтательным и с живым воображением, частью – область бессознательного и поныне для нас мало выясненного и понятного…»
Годом позже в книге «Вырождение и возрождение» он пишет (с. 102):
«Итак, некоторые прирожденные нейрастеники представляют следующие отклонения от нормы в области их органов чувств: а) значительное расширение восприятия органов чувств, превышающее норму; б) значительное расширение пределов восприятия, в смысле напряженности раздражителя; в) уменьшение предельного срока действия раздражителя…»
Далее, на с. 105–107 Ковалевский продолжает: «Таким образом, у некоторых прирожденных нейрастеников главная патологичность заключается в положении мыслительной деятельности, именно в недостаточном упорядочении стороны страстной, в слабом воздействии на область рефлексов простых и сложных и даже в неправильном уравновешивании самих восприятий. Если бы мы нашли средства и способы усилить деятельность сдерживающих центров, то тем самым создали бы условия для упорядоченного восприятия внешних впечатлений, более ровного воздействия и проявления в области чувственной, или эмотивной, сдержанного выражения рефлексов и упорядочения произвольных движений или поступков.
Все это может быть достигнуто путем правильного воспитания, соблюдения гигиенических условий и применения строгой диететики духа и тела. Этим способом можно поднять деятельность уравновешивающих центров данного лица, причем оно от природы явится человеком, одаренным значительно широчайшими способностями и богатейшими дарованиями, чем обычный средний человек. У такого выродка способность восприятия будет шире, нравственная отзывчивость сильнее, умственная деятельность оживленней, мускульная энергия повышеннее. Все это может быть достигнуто путем настойчивого стремления к уравновешению душевных способностей путем воспитания и гигиены.
Но и это не все. Есть основания думать, что у таких лиц появляются новые чувства. Мы часто слышим об особенной способности некоторых лиц к предчувствию и даже к предвидению. Это состояние чаще всего наблюдается у людей крайне нервных и истеричных, т. е. у тех лиц с прирожденною неустойчивою неуравновешенною нервною системою, о которых мы только что говорили. Когда от нас требуют объяснения этому явлению, то мы только находимся сказать, что это есть „особенная неведомая нам способность“… Да мы и правы, говоря, что эта способность нам неведома, потому что она нам недоступна. А кто знает: может быть, эта способность предчувствия, этот дар „предвидения“ обязаны своим существованием особенной способности людей рассматриваемой нами категории к расширению области восприятия. К их сознанию достигает несравненно больше восприятий, чем у нас; естественно, что комбинация их знаний будет в такой же мере богаче пашей, а потому и точнее, вернее и непостижимее для нас.
То, что для нас кажется предвидением, для них будет естественным ведением, а наше предчувствие у них будет чувствованием. Так дело представляется нам в том случае, если мы принимаем во внимание только количественные особенности их восприятия. А кто нам может поручиться, что эти люди не имеют более богатых и нам недоступных качественных восприятий? Это вполне возможно. В таком случае в их сознание проникают новые ощущения, нам недоступные и непонятные, которые и создают в них те явления, которые известны у нас под именем предчувствия и предвидения. Кто скажет, что это невозможно?»
Обзор высказываний ученых завершим цитатой из статьи Уокера, опубликованной в американском журнале «Электроника» № 3 за 1974 год.
«Работа, которую провел в Станфордском исследовательском институте Тарг, показала, что дару предвидения, то есть способности предсказывать будущее в пределах некоторых промежутков времени (секунд, минут и более), можно обучить. Для некоторых личностей дело сводится просто к тому, чтобы они научились обращать внимание на каждую мысль пророческого характера, чем ранее они пренебрегали. В некоторых отношениях как раз это умение и составляет особенность администраторов, принимающих удачные решения по наитию, связанному с некоторым чувством внутренней удовлетворенности».
Перед нами малая толика опубликованных свидетельств, педантично подвергнутых скрупулезной экспертизе на соответствие действительности. Из сказанного ясно нижеследующее:
1. Существует некоторое количество достоверных свидетельств, подтверждаемых документами, безусловно, исполненными (написанными или опубликованными) задолго до реализации предсказаний. Конечно, наряду с этим есть рассказы, измышленные от начала до конца. Мотивы, обусловливающие появление такого рода рассказов, обычны, и на их разбор и перечисление мы времени тратить не будем. Одна ко не следует по этой причине отрицать все нацело. Ведь, несмотря на безусловное существование фальшивых купюр, денежное обращение все еще не вышло из моды. Важно, что какая-то часть случаев строго документальна, и таким образом, есть предмет для разговора, есть проблема, подлежащая решению.
2. Наиболее частым ощущением лиц, способных к предвидению будущего, является ощущение преграды, запрета, какого-то тормозящего чувства. Нередко информация воспринимается провидцем как некий упрямый и настойчивый сдерживающий, указующий или информирующий голос; реже и форме визионной галлюцинации. За недостатком места мы лишены возможности детально рассмотреть вероятные причины этого. Дадим лишь одно объяснение «голоса Сократи», принадлежащее перу д-ра Симона, приведенное им в книге «Мир грез» (СПб. 1890, C. 126):
«Что касается до голоса, передававшего Сократу его интуитивные суждения, то это явление будет вполне понятно, если мы вспомним, как часто наши мысли не только высказываются нами вполголоса, но и слышатся нам. По-видимому, возбуждение нервных элементов, вызывающих в нашем сознании символические образы, из соединения которых образуется мысль и суждение, распространяется двояким путем, – давая, с одной стороны, толчок деятельности голосовых мышц, с другой стороны, вызывая в области слуха состояние, близкое к галлюцинации. Факт этот особенно резко бросается в глаза, когда мы читаем произведение знакомого лица. Во время чтения произнося про себя слова книги, слышишь в то же время звук, тембр голоса автора тем явственнее, чем более знаком нам его голос. Усильте немного этот резонанс мысли – и перед вами будет галлюцинация вроде той, в какой являлись Сократу мудрые суждения, приписанные им голосу гения».
3. Следует заметить, что во многих приведенных выше высказываниях в той или иной форме звучит мысль о целесообразности отказа от критики и рациональной оценки подсознательных побуждений прогностического характера, бесполезности вмешательства разума в этот подсознательный процесс. Об этом заявляют Мишель Монтень, И. И. Бахтин, полковник Лонов.
Позже, во второй главе, мы вернемся к этому.
4. Значительный интерес представляет мнение ученых относительно того, что, перестав игнорировать способность предвидения, очевидно, в той или иной мере присущую всем, сконцентрировав на ней волю и внимание, усиленно желая развить в себе этот дар, научиться управлять им, можно, по-видимому, достичь успеха! Для этого необходимо лишь не отметать ни одной мысли пророческого характера. Именно поэтому важно научиться сдерживать критичность и вмешательство разума. Свойство предвидения будущего может быть объектом тренировки, обучения, может быть развито!
Попробуем представить себе причины и условия возникновения способности предвидения будущего, ее роль в жизни биосистем.
Бытует пословица: «Знать бы где упадешь – там и соломку подстелить!» Можно ли сделать это?
Будущее в наших руках
Есть в жизни всех людей порядок некий,
Что прошлых дней природу раскрывает.
Поняв его, предвидеть может каждый,
С ближайшей целью, грядущий ход
Событий, что еще не родились,
Но в недрах настоящего таятся,
Как семена, зародыши вещей.
Их высидит и вырастит их время…
В. Шекспир. Генрих IV
1. Задачи и способы
Трудно решить, что играет в нашей жизни большую роль прошлое или будущее? С уверенностью можно сказать лишь о том, что оба они в ней незримо присутствуют. Первое накапливается в виде опыта, включающего познание господствующих в мире закономерностей и причинных связей. Второе – в виде целей, намечаемых нами как желательные или непременные элементы будущего. Намеченная цель обусловливает последующий расчет, выработку на основе опыта и выявленных закономерностей ряда шагов, обеспечивающих ее достижение.
Правда, не все намеченные нами цели достигаются, но в этом скорее можно винить себя, нежели вмешательство случайности. Временной интервал между моментом зарождения идеи цели до ее реализации простирается в повседневной практике от долей секунды до нескольких десятков лет. Нам не кажется необычным, мы привыкли, что между моментом зарождения желания до его реализации могут быть долгие десятилетия целенаправленных усилий, завершающихся почти гарантированным успехом. Уловив причинно-следственные связи, мы научились вырабатывать стратегию достижения, знаем, что нужно делать в настоящем для достижения желаемого в будущем.
Для точности добавим, что существует иерархия желаний, уступающих друг другу по важности их для организма. И главенствует среди них потребность сохранения жизни (в биологическом, а не в морально-этическом смысле). Именно этой генеральной задаче подчинено все живое. Еще в конце XVIII столетия ее заметил, оценил и сформулировал талантливый, безвременно скончавшийся французский анатом и физиолог Мари Франсуа Ксавье Биша (1771–1802), сказав, что «жизнь есть сопротивление смерти…» Его яркое и точное функциональное определение жизни достойно быть перенесено на политический плакат сегодняшнего дня.
Смерть, которой всечасно противостоят организмы, многолика. Поэтому наряду с критериями полезности появляются критерии вредности факторов внешней среды. Естественно, что к полезным организм стремится, планирует их достижение, а вредоносных, гибельных старается избегнуть. Таким образом определяется свойство организмов, которое можно назвать антижеланием – тенденции избежании воздействия факторов, угрожающих целостности, нормальному функционированию, воспроизводству, сохранению жизни особи. И подобно тому как вырабатывается стратегия достижения желаемого организмом, несомненно, может быть выработана стратегия избежания нежелательного, вредоносного – стратегия защиты!
Наиболее простой способ, древний как мир, – с использованием контактных органов чувств. Однако, он ограниченно применим, несовершенен. Дело в том, что при защите такого рода вредоносный агент (фактор) должен войти в контакт с рецепторами организм;! вызвать их раздражение, затем уже это раздражение, пройдя по нервам, вызовет защитное действие движение, пресекающее опасный контакт. Легко видеть, что запаздывания, возникающие в узлах защиты такого рода, существенны, быстродействие ее ограниченно, эффективная защита возможна лишь от малых и медленно нарастающих по уровню воздействий. В противном случае организм буквально не успеет глазом моргнуть, как будет разрушен, уничтожен.
Но организмы располагают и органами чувств другого рода. Так, зрение, слух, обоняние не Требуют непосредственного контакта с Потенциально опасным объектом. Появляется возможность пространственно-дистантной защиты. В этом случае посредством дистантных органов чувств организм контролирует некую зону безопасности, вокруг себя. Появление На ее границах опасности позволяет начать защитные действия до вступления с пей в контакт. Таким образом, организмы получают дополнительное оперативное время ДЛЯ организации защиты до наступления непосредственной опасности контакта. Возможности этого вида защиты выше, нежели контактного, однако он также не гарантирует безопасности организма.
Можно представить еще один способ защиты, основанный на предвидении вероятного, исходя из уже зародившихся, наблюдаемых на разных стадиях своего развития событий. Здесь от дистанции пространственной мы переходим к дистанции временной. Организм оказывается отделенным от опасности непосредственно некоторым интервалом времени, дающим возможность эффективной защиты до наступления самого момента опасности. Реализован ли этот способ защиты организмами? По-видимому, да! Однако прямого и полного ответа на этот вопрос пока нет. Работы ведутся в смежных областях, и мы рассмотрим в них то, что представляет интерес с точки зрения возможности предвидения будущего.
И поскольку организмы выработали способность достижения желаемого и избежания нежелаемого на основе постигнутых закономерностей окружающего их, отнюдь не хаотичного, а закономерного мира, то принципиально решаема, вероятно, обратная задача – на основе известного о происходящем сейчас и происшедшем в прошлом с некоторой вероятностью судить об исходе тех или иных состояний или событий, которые представляют интерес для особи.
2. «Опережающее отражение»
Физиологи и философы установили, что живые организмы на основе экстраполяции опыта выработали способность в той или иной мере моделировать будущее, и дали ей название «опережающее отражение». Ныне считают даже, что «…само возникновение жизни, по-видимому, было бы невозможно без опережающего отражения, позволяющего заблаговременно принимать решения для приспособления к окружающей обстановке с целью сохранения биосистемы!» (Урсул А. Д. Отражение и информация. – М., 1975.– С. 165.)
Полагают также, что с возникновением второй сигнальной системы опережающее отражение действительности достигло апогея в способности человеческого мозга предвидеть грядущие события (Лисичкин В. А. Теория и практика прогностики. – М., 1972. – С. 19). В XX веке возникла и получила широкое развитие кибернетика – наука об управлении, регулировании и передаче информации в организмах, машинах, системах организмов и машин.
Каковы же границы этой способности, ее компетенция? Что если именно здесь лежат корни поразительного свойства живой материи разных степеней интеграции к защитной реакции упреждения бескормицы, сезонных климатических изменений, вариаций погоды, катаклизмов? Может быть, отсюда идут истоки удивительного дара известных клиницистов, молниеносно устанавливающих поразительно точные диагнозы без анализов и осмотров – буквально с первого взгляда? Не здесь ли сокрыта основная часть таланта военачальника, администратора – в способности к стремительным, единственно верным умозаключениям, настолько быстрым, что не удается проследить логической связи с лежащим в их основе исходным материалом? Не эта ли способность находит свое применение в новой науке – прогностике, занимающейся теорией методов прогнозирования развития явлений, процессов, объектов, систем любой природы?
Разработано уже более двухсот методов научного прогнозирования, в основном разбиваемых на две большие группы.
А. Машинные методы прогнозирования для формализуемых (то есть точно описываемых на языке математики) процессов, событий, явлений.
Б. Экспертные методы прогнозирования (для процессов, не поддающихся формализации), требующие обязательного привлечения людей-экспертов, то есть специалистов, глубоко знающих историю и уровень развития прогнозируемой области.
По-видимому, упомянутая выше способность крайне необходима экспертам. Кстати, любопытная подробность – в ряде экспертных методов прогнозирования на рациональный подход и критику предлагаемых решений и идей наложен запрет, что отчасти напоминает нам рекомендации отказа от критической оценки и рационального подхода к прогностическим эмотивным побуждениям одаренных натур, высказанных Монтенем, Бахтиным, Лоновым. В связи с этим представляет интерес работа члена-корреспондента АН СССР, доктора медицинских наук П. В. Симонова и кандидата искусствоведения М. П. Ершова «Темперамент. Характер. Личность» (М., 1984. – С. 18–19), в которой высказываются интересные мысли о роли подсознания в оценке опасности ситуаций в творческом процессе. Несмотря на некоторую громоздкость высказывания, мы процитируем его полностью, ибо пересказ, несомненно, исказит смысл.
…Весьма часто эмоция оказывается как бы непосредственным откликом на изменение обстановки, и работа мозга по анализу этой обстановки ускользает от сознания, тем более что такой анализ осуществляется чрезвычайно быстро. Канадский ученый Д. Хебб убедительно показал, что страх – это отнюдь не реакция на угрозу, но эмоциональная реакция на степень защищенности субъекта от нависшей над ним угрозы. Казалось бы, не все ли равно: опасность, от которой я защищен, перестает быть опасностью. Тем не менее стремительно развертывающаяся (хотя и неосознаваемая) оценка защищенности требует дополнительных операций, включающих и учет совершенства навыков, и время, необходимое для соответствующих действий, и степень усталости субъекта, и многое другое. Быстрота подобной оценки объясняется богатством ранее накопленного опыта, высокой автоматизацией необходимых действий, детали которых давно уже перестали контролироваться сознанием. Вот почему, встретив опасность, мы как бы «сразу» чувствуем страх, поскольку подготовка и оформление этого страха осуществлены мозгом на уровне подсознания.
Вместе с тем имеется и другая разновидность эмоций, формирующихся также вне контроля сознания, но существенно отличных от только что описанных. Мы имеем и виду те трудно определяемые словами «предчувствия», которые возникают В процессе творческой деятельности и связаны с представлением об интуиции. У человека, занятого решением какой-либо трудной задачи, вдруг появляется радостное ощущение близости этого решения или, напротив, отрицательное чувство отдаления, уходи от желанной цели. Ни в первом, ни во втором случае человек Не может объяснить, почему у него возникло это эмоционально окрашенное состояние. Тем не менее оно побуждает субъекта остановиться, прекратить дальнейшие поиски и попытаться самостоятельно разобраться в том, соответствует или не соответствует эмоциональная оценка ситуации реальному положению вещей.
По-видимому, в данном случае также имело место изменение – возрастание или уменьшение вероятности достижения цели, следствием чего и явилась эмоциональная реакция, хотя оценка вероятности произошла на неосознаваемом уровне.
Подведем итоги.
1. Организмы более всего заинтересованы в сохранении бесценного дара – жизни!
2. Организмы, по-видимому, умеют вырабатывать как стратегию достижения, так и стратегию избежания, основанные на знании причинно-следственных связей и господствующих в окружающем их реальном мире закономерностей. К этому следует добавить, что мир отнюдь не хаотичен, что масса взаимных состояний его объектов и частиц не реализуется в силу существующих законов, что в каком-то смысле упрощает задачу.
3. Практически неоспоримо, что будущее в какой-то мере управляемо, подвластно нам, и, варьируя текущее поведение, организмы могут влиять на будущее в желательном для них направлении, формировать его по своему вкусу.
4. Наличие опережающего отражения – способности умозрительного синтеза будущего, то есть моделирования вероятных исходов задуманных, зародившихся или уже развивающихся ситуаций, приводит нас к мысли о возможности естественного формирования системы для эффективной и целесообразной защиты организма.
Попробуем проследить этапы развития такой защиты и представить условия и механизм ее формирования.
