Текст книги "Изгой: история воина"

Автор книги: Юрий Стукалин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

6. НЕУДАЧА ТОНИ БОЛТОНА

Тони Болтон всегда спал чутко. Да и нельзя здесь иначе, если хочешь дожить до седых волос. Бескрайние просторы Запада, много лет назад выманившие его из теплых и уютных стен родительского дома в Пенсильвании романтикой путешествий и героизмом первооткрывателей, на поверку оказались землями суровыми и жестокими. Здесь царили совсем иные законы, и ты либо подчинялся им, либо умирал.

Удрав от дотошной опеки мамаши, Тони присоединился к одному из первых караванов в Техас, переполняемый мечтами о предстоящих приключениях и схватках с кровожадными дикарями. Запад ждал своего героя!…

Первое, что уяснил Тони, когда индейцы перебили половину переселенцев из его каравана – что дикари действительно, как и писали восточные газеты, по жестокости своей мало чем отличаются от обезумевших зверей. Второе и, пожалуй, главное, – что там, где льется кровь, кончается романтика, и едва ли можно назвать приключением действо, в котором ты стираешь со своего лица кровь человека, с которым еще совсем недавно сидел у костра и трясся в одном фургоне, а от штанов твоих почему-то смердит дерьмом.

С тех пор прошло много лет. Тони возмужал, его тело покрыли шрамы, полученные в многочисленных схватках с враждебными индейцами, мексиканскими бродягами и хищными животными. Он многому научился и стал поистине превосходным охотником, умения которого признавали поселенцы от Бразоса до Арканзаса.

* * *

Тони Болтон всегда спал чутко. И на этот раз, услышав тихий шелест травы, он мгновенно открыл глаза, и попытался схватить лежавшее рядом ружье. Но резкая боль обожгла запястье, а рука осталась на месте. Тони попытался перевернуться на бок, с удивлением обнаружив, что не может двинуться. Привязан! На каждую руку и ногу были накинуты петли из сыромятной кожи, намотанные на вбитые в землю колышки. Тони в ужасе осознал, что некто весьма осторожный сумел бесшумно подкрасться к нему и распять на земле, даже не потревожив его сна. Его! Опытного охотника и следопыта! Происходящее не укладывалось в голове, но он уже пришел в себя и понимал, что это не сон.

Тони повернул голову и осмотрелся. Глаза быстро привыкли к темноте, и он обнаружил, что все вокруг оставалось точно так же, как перед сном. Его вещи и ружье лежали на своих местах, а лошадь, привязанная к кусту, мирно пощипывала траву. Он еще раз приподнял голову и огляделся. Никого не было! Тони попробовал дернуть руками и освободиться от пут, либо вырвать колышки, но безуспешно. Лишь только петли еще туже стянули запястья. Он уже не боялся, что его может кто-нибудь услышать. В отчаянии, он извивался всем телом и выгибал спину, пытаясь тянуть колья на себя. Ничего не помогало. В конце концов силы оставили его и он затих. Испуганный, лежал он, не понимая, что происходит.

Близился рассвет и в предутренних сумерках Тони вдруг разглядел силуэт человека, привалившегося к стволу огромного дуба метрах в пятнадцати от него. В темноте он полностью сливался с деревом и потому не был замечен им сразу. Тони внимательно следил, как человек поднялся и, мягко ступая по траве, бесшумно подошел к нему. Индеец! Необычайно странный индеец. С его головы свисали длинные, перемазанные грязью, спутанные космы, а плечи покрывало изодранное темно-серое одеяло. Воин скинул одеяло на землю и Тони увидел украшавшее его грудь ожерелье из нанизанных на кожаный шнурок человеческих пальцев, перемежавшихся скальповыми прядями. Тони дернулся всем телом, вновь попытавшись освободиться, но краснокожий наступил ногой ему на шею, вдавив ее в землю. Несчастный захрипел, ловя воздух и давясь попадавшей в рот бахромой с леггин дикаря. Воин убрал ногу и что-то сказал. Тони не понял слов, но откашлявшись, решил более не испытывать судьбу. Индеец присел и, коленом прижав плечо бледнолицего, ухватил его левой рукой за волосы. Особо не деликатничая, он дернул его голову на себя, едва не переломив шею. Тони застонал от боли, зажмурил глаза, чувствуя, как холодное лезвие коснулось его лба, и он почувствовал, как нож медленно режет кожу вокруг головы. Дикарь дернул волосы на себя, раздался хлопок, и Тони показалось, что ему оторвали полголовы. Никогда в жизни он не испытывал таких страшных мучений. Истошный крик его разорвал предутреннюю тишину, боль пронзила насквозь, и он провалился в небытие.

Красная Выдра не стал добивать жертву. Если белый выживет, то всю жизнь будет носить на себе позорный знак, оставленный на его голове рукой команча. Юноша вытер окровавленное лезвие о куртку бесчувственного человека, перерезал его путы и поднялся. Прихватив ружье, он бесшумно подошел к лошади белокожего, погладил ее по шее, а затем вскочил на нее и поскакал прочь. Он был доволен.

* * *

Тони нашли белые охотники. Он выжил. Несколько недель он отлеживался в городишке Санта-Мария, а как только раны на голове затянулись, бросил все и бежал на Восток, в стены когда-то покинутого им родительского дома. Он объездил всех местных врачей, пытаясь отыскать чудодейственное лекарство, способное вырастить прежнюю копну волос, но никакое лечение не помогало. Верхняя часть головы Тони представляла собой ужасающее зрелище из массы бугристых болячек и, дабы не пугать своим видом окружающих, ему пришлось накрывать оголенный череп обычным париком. Газеты штата пестрели небылицами о его похождениях среди безжалостных дикарей, а местное издательство предложило ему контракт на написание книги. Тони стал знаменит, женщины смотрели на него с нескрываемым восторгом, а мужчины считали своим долгом пожать его жилистую руку. И никому было невдомек, что бесстрашный борец с кровожадными дикарями еще долгое время боялся сомкнуть глаза перед сном и мочился по ночам…

Так штат Пенсильвания приобрел своего “героя Дикого Запада”, а Дикий Запад навсегда утратил его.

7. МАЛЕНЬКИЙ БРАТ

В этот раз Красная Выдра впервые решил возглавить военный набег. Он жаждал крови белых людей. Вечером Выдра взял в руки бизонью шкуру и, следуя обычаю, ходил по селению, распевая военные песни и ударяя в такт по шкуре ладонью. Он останавливался у каждой палатки на мгновение и если живший в ней воин хотел присоединиться к походу, то выходил наружу, брал шкуру рукой и бил по ней ладонью. Тем самым он показывал, что готов идти на врага под предводительством этого человека, и клялся отправиться в набег вместе с ним. К своему удивлению, Выдра обнаружил, что многие воины готовы идти под его началом.

* * *

Джерри Сонберг ехал домой. День выдался замечательный, ярко светило солнце, на небе не было ни единого облака, а легкий ветерок приятно обдувал лицо. Джерри был доволен собой. Ему удалось подстрелить антилопу всего в пяти милях от фермы, и уже к полудню он будет сидеть на крыльце своего бревенчатого домика, лениво покачиваясь в стареньком кресле-качалке. Шестилетний Томми как всегда начнет приставать со множеством вопросов, свойственных растущему организму, а Дорис займется стряпней, стараясь не мешать “обстоятельной беседе моих мужчин”…

Дорис сидела у распахнутой двери, прислонившись головой к стене. Ее всегда аккуратно причесанные волосы были растрепанны, а глаза безжизненно смотрели вдаль. Джерри соскочил с лошади и подбежал к ней.

– Что? Что случилось? Где Томми?

– Джерри, они забрали его. Они забрали нашего мальчика… увезли Томми.

– Кто, милая? Кто?

– Сядь, Джерри. Это были команчи. Они уехали давно, и ты не нагонишь их. А если и нагонишь… ты не в силах что-либо сделать. Их слишком много. Они просто убьют тебя, и я останусь совсем одна, – голос ее был тихим и слабым. – Говорят, команчи хорошо обращаются с плененными детьми… Мы попробуем выкупить Томми через команчерос… Мы найдем его… Я чувствую, мы найдем нашего мальчика. Не оставляй меня. Мне очень страшно. Вдруг они вернутся. А мы… Мы найдем Томми. Найдем и уедем отсюда на Восток.

Джерри бессильно опустился рядом с женой, понимая, что, к несчастью, она права. Он устало дотронулся рукой до лба, стараясь скрыть от нее нахлынувшие слезы. Дорис подняла глаза и положила руку ему на плечо. У нее уже не было слез. Лишь полная опустошенность и странная уверенность в том, что они найдут Томми. Женщина прижалась к мужу и заговорила вновь:

– Я не видела, как они подъехали. Мы с Томми были в доме. Дверь неожиданно распахнулась и внутрь ворвались команчи. Они схватили меня, повалили на пол, начали срывать одежду. Томми старался защитить меня. Наш мальчик кинулся на одного из них, но тот пнул его ногой, и малыш отлетел на пол. Тогда индеец схватил его за волосы и потащил на улицу. Томми пытался сопротивляться, ударяя его своими маленькими кулачками, и тогда дикарь с силой ударил его об стену… А потом в дверь вошел какой-то высокий краснокожий с длинными, перепачканными грязью космами. Его глаза горели такой злобой, что я подумала, он разорвет меня на части. Но он подошел ближе и жестом приказал дикарям отпустить меня и поднять. Один из них что-то резко сказал ему, но грязноволосый только покосился на него, и меня сразу же выпустили. Индеец схватил мое горло, сдавил его и поднес к лицу нож. Мне было очень страшно, я задыхалась. А потом произошло нечто непостижимое. Краснокожий отшатнулся и разжал пальцы. Его глаза изменились. Он приблизил ко мне свою грязную морду, и стал как-то странно вглядываться в мое лицо… Знаешь, как собака, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону. Он был удивлен. Мне показалось, что я ему напомнила кого-то. Окружавшие нас индейцы начали шуметь, но он лишь слегка приподнял руку, и они притихли. А затем он очень осторожно дотронулся до моего лица и нежно провел рукой по волосам… Будто брат вновь встретил свою давно утраченную сестру. Он даже приоткрыл рот от удивления. Тот дикарь, что не хотел меня отпускать, громко усмехнулся и тогда грязноволосый резко ударил его рукоятью ножа в лицо. Джерри, он даже не повернул головы! Он даже не посмотрел на него! Просто ударил, разбив лицо в кровь. Он постоял так еще некоторое время, после чего развернулся, что-то сказал своим воинам, и все они молча вышли на улицу. Тот, что с разбитой мордой, схватил Томми за волосы и поволок за собой. Я пыталась помешать ему, но он отпихнул меня и, падая, я ударилась головой. Когда я пришла в себя, их уже не было.

После того, как Дорис закончила свой печальный рассказ, они еще долго сидели на крыльце, обняв друг друга. Джерри опустил голову, обдумывая, как поступить и потому не видел, как на холме появились всадники. Отблески солнца на наконечниках их копий и развевающиеся на ветру перья не оставляли сомнений в том, что это индейцы.

– Джерри, они вернулись, – Дорис не могла скрыть испуга и голос ее дрожал от безысходности.

Мужчина резко вскинул голову, глядя вдаль.

– Мерзавцы! – он схватил ружье и вскочил на ноги. – Ты беги, милая, беги. Спрячься в лесу, а ночью пробирайся к ранчо Мигеля.

– Смотри, Джерри, это же наш мальчик!

От группы всадников отделилась маленькая фигурка. Томми резво бежал к ним, смешно перепрыгивая через кочки. Его никто не преследовал. Краснокожие оставались на месте, словно застывшие изваяния. Не думая об опасности, Дорис и Джерри бросились навстречу ребенку.

Томми тараторил без умолку, а Дорис, плача от радости, крепко прижимала его к себе и никак не могла поверить, что он снова рядом. Живой и невредимый. Казалось, мальчик уже забыл о ссадинах, полученных во время нападения, и был только рад произошедшему с ним невероятному приключению.

– Мамочка, один из них говорит по-английски. А Красная Выдра, ну тот, что с немытой головой – он у них вождь. Он сказал, что я очень храбрый мальчик, и когда вырасту, обязательно стану великим воином. Мы с ним теперь друзья.

От индейского отряда отделились два всадника и галопом пустили лошадей по склону холма. Дорис еще крепче прижала к себе сына, а Джерри встал впереди них, заслоняя собой, и направил на приближавшихся дикарей ружье. Ему очень хотелось выстрелить, но он сдерживал себя, понимая, что этим только ухудшит свое положение.

Когда до белых оставалось метров сто, индейцы придержали своих жеребцов, и пустили их шагом. Они медленно ехали вперед, разведя руки в стороны, давая понять, что безоружны.

– Дорис, бегите в дом, – не спуская глаз с приближавшихся краснокожих, сказал Джерри.

– Успокойся, милый. Если бы они хотели нас убить, то давно бы это уже сделали.

– Бегите в дом, – мужчина начинал злиться.

– Нет, Джерри. Если они захотят нас убить, стены дома нас все равно не спасут. Не волнуйся. Все будет хорошо. Они просто хотят поговорить, – голос ее был очень спокоен.

– Мам, это Красная Выдра. Не бойтесь, он мой друг.

Остановившись в двадцати метрах от мужчины с ружьем, индеец с перемазанными грязью волосами что-то сказал на своем языке, а второй краснокожий начал переводить.

– Красный Выдра говорить не бойся. Он говорить мы идти с миром.

– Хорошо, – ответил Джерри, и кивнул головой, не сводя с дикарей ружья.

– Красный Выдра говорить не ты. Он говорить твой женщина.

Джерри даже усмехнулся от такой наглости. Какой-то отвратительный дикарь даже не хочет с ним говорить.

– Все хорошо, Джерри, – Дорис отстранила сына и встала рядом с мужем.

Теперь странный индеец смотрел на нее с теплотой в глазах. Дорис не понимала почему, но она больше не испытывала перед ним страха.

– Твоя сына очень храбрый мальчик. Красный Выдра говорить, мальчик уже воин. Он говорить не надо боится команчи. Команчи теперь друг. Выдра говорить команчи никогда больше не приходить сюда война. Команчи приходить друг. Не надо боится. Твой мальчик и Красный Выдра теперь два брат. Мальчик теперь есть имя как команчи. Красный Выдра дать мальчик имя Бросается на Много Врагов.

Грязноволосый поднял руку и воин замолчал. Он ловко соскочил с коня, приблизился на несколько шагов и остановился глядя на Томми. На могучей груди Выдры висело ожерелье из когтей медведя гризли и, сняв его, он протянул его мальчишке.

– Это подарок для Бросается на Много Врагов.

Томми сделал шаг вперед, но Джерри окриком остановил его.

– Ничего, Джерри. Все хорошо. – Дорис почему-то верила этому дикарю.

– Пап, я возьму?

– Джерри, пусть он возьмет. Если бы индеец хотел схватить его, то наверно бы не привозил назад.

Джерри вздохнул, кивнул головой и опустил ружье.

Дорис потрепала сына по волосам и легонько подтолкнула вперед:

– Иди, малыш.

Томми поднял голову, радостно посмотрел на мать, а затем вприпрыжку подбежал к Красной Выдре и протянул ручонки. Индеец улыбнулся, присел на корточки, и надел на малыша ожерелье с огромными когтями властелина лесов. Мальчишка весело повернулся к родителям, и выпятил грудь, с гордостью демонстрируя водруженный на маленькое тельце громоздкий подарок. Дорис улыбнулась краснокожему, кивком головы поблагодарив его. Выдра поднял на нее глаза, внимательно посмотрел, а затем тоже улыбнулся и кивнул. Поднявшись, он заговорил на своем языке, а когда закончил, толмач перевел:

– Выдра говорить вы приходить любой лагерь команчи. Жить лагерь. Команчи быть очень рад. Команчи дарить Бросается на Много Врагов хороший лошади. Выдра говорить он будет ждать. Вы не боятся на земля команчи. Выдра говорить Бросается на Много Врагов теперь сам команчи.

Когда толмач закончил, Красная Выдра повернулся, подошел к лошади и легко вскочил на нее. Он поднял руку в знак прощания, и Дорис показалось, что в этот момент в глазах воина промелькнула некая глубокая печаль. Она тоже подняла руку в прощальном жесте, и неожиданно поймала себя на мысли, что ей почему-то не хочется, что бы странный краснокожий навсегда исчезал из ее жизни. Выдра еще раз улыбнулся, развернул коня и поскакал прочь. Толмач задержался на мгновение, оскалил беззубый рот в подобие улыбки и, крикнув “Adios, amigos!”, помчался вдогонку.

Томми прыгал на месте, высоко воздев вверх ручонки, и махал ими вслед уезжающим воинам. Джерри резко повернулся и поспешил к дому.

– Дорис! Томми! Мы собираемся и уезжаем отсюда.

– Нет, Джерри, – задумчиво, но твердо остановила его жена. – Мы остаемся… И все у нас будет хорошо.

* * *

Несколько дней спустя, ранним утром, Дорис вышла из дому, чтобы приготовить завтрак и сварить кофе на обустроенном во дворе очаге. Неподалеку, прямо напротив двери, застыл верховой индеец, державший на поводу двух великолепных жеребцов. Томми, потирая ладошками заспанные глаза, ткнулся застывшей в дверях матери в ногу, прижался к ней, обнял, а потом выглянул наружу.

– Ой, Выдра!

Индеец медленно подъехал к дому, бросил на землю поводья приведенных коней, и сделал рукой жест, показывая, что дарит одного Дорис, а другого Томми. Не дожидаясь ответа, он развернулся, и ускакал…

Он стал появляться время от времени, иногда раз в неделю, иногда пропадая на месяц. Дорис поила его кофе, в которое он обычно насыпал по несколько пригоршней сахара, и Томми, смеясь, пытался вразумить его, что обычно пьют кофе с сахаром, а не сахар с кофе. Индеец много общался с мальчиком, обучал верховой езде, стрельбе из лука. Через некоторое время он мог уже весьма сносно изъяснятся на английском языке, и Дорис с удовольствием подолгу сидела с ним, разговаривая. Джерри, напротив, избегал общения с краснокожим, но переносил его присутствие молча, ни выказывая раздражения. Лишь спустя некоторое время Дорис поняла, что Джерри ревнует ее к нему, и мысль эта показалась ей даже забавной. Но однажды Красная Выдра пропал надолго, и она почувствовала, как щемит в сердце. Когда индеец появился вновь, свежий шрам пересекал его грудь. Дорис едва сдержалась, чтобы не бросится ему на шею, и это не ускользнуло от глаз мужа. В тот день Джерри вел себя с ним надменно и пренебрежительно. С тех пор Красная Выдра больше не приезжал к ним. Томми ждал, каждое утро выскакивая на порог первым, но индеец больше не появился.

8. КОНЧО

Как-то раз, во время одного из своих военных походов, Красная Выдра наткнулся на одинокого воина апачей. Тот сидел на корточках у небольшого костра, поджаривая над огнем кусок жирного мяса, настолько увлеченный своим занятием, что не заметил наблюдавшего за ним из зарослей команча. Апач был одет в белую матерчатую рубаху, длинную набедренную повязку и высокие, подвернутые у колен, кожаные мокасины с загнутыми мысами. Его длинные черные волосы стягивала широкая повязка.

Мясо было нанизано на острую палку, которую он держал в правой руке, периодически переворачивая ее так, чтобы кусок прожарился со всех сторон. Исходящий от него вкусный запах заставил Красную Выдру сглотнуть слюну. Он не ел с утра, и представшее перед ним зрелище напомнило ему об уюте оставшегося далеко домашнего очага.

Юноша оглядел окрестности и заметил пасущуюся неподалеку лошадь. Вернее животное, которое можно было назвать лошадью лишь с большой натяжкой. Мало того, что ростом оно было с самую низкую кобылу, но к тому же еще обладало кривыми жилистыми ногами, бочкообразным туловищем и крупной головой. Шерсть лошадки отличалась необычайной густой, а грива и длинный, жиденький хвост создавали впечатление, что кто-то специально повыщипывал из них основную часть волос. Весь ее жалкий вид как бы говорил о том, что если и найдется желающий взобраться на нее верхом, то он не только не проедет на ней и шага, но и сломает своим весом бедняге спину. Представив на ней могучего апача, Красная Выдра едва не рассмеялся.

В этот момент апач повернул голову в сторону, и его глаза наткнулись на улыбающееся лицо команча. Ситуация была более чем странной – неожиданно подкравшийся воин враждебного племени выглядывал из зарослей с растянувшейся на физиономии улыбкой и, по-видимому, совершенно не думал о нападении. Враги некоторое время смотрели друг на друга, после чего апач жестом показал Красной Выдре, что тот может присоединиться к его трапезе. Юноша медленно выехал на прогалину и осторожно слез со своего коня, стараясь не выпускать апача из поля зрения, не без оснований ожидая какого-либо подвоха. Апач тоже вел себя насторожено, однако не делал попыток схватить лежавшее рядом оружие, продолжая сидеть на корточках, держа над огнем палку с мясом.

Красная Выдра отпустил коня, не спеша подошел к костру и, скрестив ноги, молча сел напротив апача. Мясо уже достаточно прожарилось и, разрезав его на равные части, апач передал кусок юноше. Они ели не спуская друг с друга глаз, с жадностью пережевывая мягкое, сочное мясо. По окончанию трапезы воины достали свои небольшие трубки. Команч вынул из кисета табак и, в качестве ответного жеста, протянул часть апачу. Это свидетельствовало о дружеских намерениях и нежелании сражаться с гостеприимным человеком, пусть даже он и принадлежал к враждебному племени. Испытавший на себе все тяготы одиночества, и будучи однажды отвергнутым собственным народом, Красная Выдра очень чутко реагировал на любые проявления внимания и доброе отношение к себе.

Расположившись поудобнее, мужчины с удовольствием покурили, после чего начали говорить на языке жестов. Апача звали Кончо. Он бежал из своего селения, спасаясь от гнева разъяренного вождя, у которого попытался увести молодую жену. Женщину поймали, и она поплатилась за свою неверность – разгневанный муж зверски избил ее и откусил ей нос, чтобы всю последующую жизнь она носила на себе страшный знак измены и честные женщины плевали ей в след. После этого он “выкинул” ее, она больше была ему не нужна. Вождь возьмет себе другую жену, а ее, опозорившую свою семью, едва ли кто-нибудь захочет иметь рядом с собой. Таков обычай. Кончо сумел бежать, убив при этом родного брата вождя, и закон кровной мести теперь долго будет преследовать его. Рассказывая это, апач показал на колченогую лошадку и добавил, что ему удалось спастись лишь благодаря быстроте своего боевого коня. Красная Выдра с недоверием посмотрел на странное животное, а апач, заметив это, рассмеялся.

– Она скачет быстрее ветра, – сказал он руками. – Это лучший скакун, которого я когда-либо видел.

Красная Выдра улыбнулся, не понимая, зачем Кончо пытается разыграть его, и показал жестом, что сильно сомневается в способностях лошадки.

– Хорошо, – апача начинало злить недоверие юноши. – Твой конь великолепен. Я вижу, что он вынослив и резв. Ты наверняка доверяешь его силе. Мы можем устроить скачки и, если ты выйдешь победителем, я отдам тебе свой нож, одеяло, лук, стрелы и все остальное, что у меня есть. Если ты проиграешь, я заберу лишь твоего коня.

Предложение звучало столь заманчиво, что Красная Выдра не мог не принять его, хотя в глубине души и понимал, что Кончо не был простаком, намеревавшимся так легко расстаться со всем своим скарбом. Однако юноша не видел, как апач сможет переиграть его и, подумав некоторое время, принял вызов. Кончо нахмурился, с сожалением глядя на молодого команча. Было видно, что его не радует происходящее, но это лишь подзадорило Выдру, давая повод рассчитывать на легкую победу. Он не понимал, что Кончо, уже давно жившего волком-одиночкой, могло огорчить сознание того, что исход скачек вероятнее всего станет концом начавшей было завязываться дружбы.

Воины вскочили на лошадей и бок о бок выехали на располагавшуюся неподалеку равнину. Остановившись, они обговорили расстояние, которое следовало проскакать и выбрали конечной целью подножие видневшегося в пяти полетах стрелы высокого холма. Прежде чем начать соревнование, индейцы совершили магические обряды, которые должны были придать их лошадям легкость, силу и быстроту. Они втирали им в кожу специальные травы, рисовали на них колдовские знаки и пели молитвы. Когда оба были готовы, Красная Выдра несколько раз проскакал на своем коне взад-вперед, как это всегда делали индейцы прерий, чтобы разгорячить своих скакунов и придать им второе дыхание. Все это время Кончо хмуро стоял в стороне, придерживая свою лошадку под уздцы, и мрачно наблюдал за приготовлениями команча.

Решив, что его конь вполне готов для предстоящего соревнования, Красная Выдра подъехал к апачу и знаками показал, что можно начинать. Тот молча кивнул, взгромоздился на коренастую лошаденку, и легонько ударив ее пятками по бокам, не спеша двинулся к месту старта.

С первых же мгновений, как и предполагал Красная Выдра, его конь легко оставил позади колченогую и, радостно рассекая воздух, помчался к намеченной цели. Умелая рука всадника легко направляла его, заставляя выбирать наиболее короткий и удобный путь. Лишь один раз команч повернул голову, чтобы с удивлением увидеть, что лошадка апача отстает от него всего на корпус! Он то ожидал, что косматое чудище будет плестись далеко позади. Но вид перекошенного лица Кончо, остервенело настегивавшего лошадку плетью, прояснил ему невероятные успехи колченогой. “Это животное падет наземь, так и не добравшись до предгорий”, – усмехнувшись, подумал Красная Выдра и, издав боевой клич, хлопнул ладонью по крупу своего коня, вынуждая того прибавить скорость.

Однако, когда до холма оставался лишь один полет стрелы произошло невероятное. Кончо поравнялся с Красной Выдрой! Некоторое время он скакал рядом, а затем, громко рассмеявшись, отбросил хлыст в сторону и, отпустив поводья, легко умчался вперед, оставляя позади ничего не понимающего команча. В это было невозможно поверить!

Так Красная Выдра потерял своего коня.

* * *

Он нагнал апача лишь спустя семь дней. С упорством росомахи, он брел по следу победителя, сбивая в кровь ноги, страдая от голода и усталости, пока не настиг его. Подождав, когда Кончо уснет, Выдра бесшумно подкрался к привязанным лошадям, перерезал веревки, и благополучно скрылся с ними в ночи, ничем не потревожив сна уставшего воина. На том месте, где стояли привязанные лошади, он оставил свой нож с красивой рукоятью из оленьего рога и расшитый ярким бисером кисет, наполненный отборным табаком.

* * *

В то утро Красная Выдра поднялся рано. Свежее мясо подходило к концу, и он собирался поохотиться на антилоп. Стараясь не разбудить спящих родителей, юноша собрал необходимые пожитки, и проскользнул к выходу. Ему еще предстояло умыться и сводить на водопой колченогую. Откинув полог типи, Выдра выбрался наружу и замер в растерянности. Колченогой не было! У колышка, к которому на ночь была привязана необычайная лошадка, лежал большой сверток. Юноша подошел к нему, огляделся по сторонам, а затем присел на корточки и развернул его. Несмотря на горечь утраты, он не смог сдержать улыбку. Перед его взором предстал великолепный, тугой лук и красивый, полный стрел колчан апачей. Кроме того, в отдельном мешочке он обнаружил несколько крупных голубых камней бирюзы, высоко ценимой окрестными племенами. Выдра поднялся и посмотрел вдаль, куда вели следы апача и странной, мохнатой лошадки.

– Удачи тебе, Кончо. И пусть Великий Дух помогает тебе, – тихо произнес он и пошел в сторону табуна. Ему надо было выбрать себе коня и добыть антилопу.