Текст книги "В паутине чужих миров"

Автор книги: Юрий Табашников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

От вновь прибывших Макоа узнал о моей последней битве, но отказывался верить в известия о смерти. Всё это время добрый старик ждал моего возвращения. Видимо, я много значил для него. Мне стало как-то тепло внутри и в тоже время немного… неуютно. Как бы, не подвести…

– О той битве, Оеха, рассказывают настоящие чудеса. Многие ждут твоего возвращения, чтобы взяться за оружие.

– Там было много чудес, Макоа! Но всё, что ты слышал, наверняка, правда. Мне помогал Тангароа!

– Оахо! Я так и подумал, что без Танароа не обошлось! Слава о тебе, Оеха, пронеслась не только по нашему острову, но и по всем соседним островам. Ты уже стал легендой. Многие задумались, а некоторые тайно вернулись к вере в старых богов.

– Тогда почему приходиться спешить и прятаться?

– Хаоле! – смачно плюнул на землю Макоа и продолжил вводить меня в курс происходящих на острове событий. Белые пришельцы отреагировали на удивление быстро. Через пару недель после моего боя с Акульим Братством, к острову приблизилась большая лодка хаоле. Макоа не знал, куда отправили сигнал тревоги проповедники из миссии, но, как я подозреваю, они попросили о помощи власти регионального уровня, находящиеся где-то поблизости. Скорее всего, в Индии.

Корабль встал на якорь недалеко от берега, и на маленьких калипоуло хаоле перевезли на берег много странных белых людей. Таких, каких до этого момента Макоа ещё ни разу не видел. Все высадившиеся на берег хаоле были одеты в одинаковую одежду и двигались одновременно, как заколдованные, повинуясь крикам нескольких главных белых чародеев. Я с трудом понял из путаного объяснения Макоа, о ком он хочет мне сказать.

– Понял. Это солдаты. Мы серьёзно напугали хаоле, Макоа.

Полинезиец вопросительно посмотрел на меня, ожидая объяснений моих слов. Но я промолчал. Наступит время – и сам всё поймёт.

Значит, в помощь отцам-проповедникам высадился немалый отряд морской пехоты во главе с офицерами. Вот так кашу мы заварили в прошлом! А Макоа, не замедляя шага, продолжил свой рассказ. Солдаты, соединившись с дружественными туземцами, блокировали горы, в которых прятались люди Макоа, и в ускоренном темпе готовили карательную экспедицию.

Едва Макоа закончил знакомить меня с последними новостями, как наша группа достигла лагеря приверженцев старой веры. Наступил вечер, и большую поляну прекрасно освещали несколько костров. Возле яркого огня хлопотали женщины, готовя детям и мужчинам ужин. В отличие от полностью татуированных полинезийских воинов, у женщин причудливые узоры покрывали только руки, от кистей до локтя. На двух женщинах были надеты полотняные юбочки, а одна довольствовалась маленьким травяным передником. Подобная одежда совершено не прикрывала выпуклостей женского тела. Тем не менее, я не испытал никакого вожделения при взгляде на полуголых местных красоток. Не знаю, что там Макоа говорил про то, что женщины его народа похожи на цветки, но на меня такие цветочки не произвели ровно никакого впечатления. Увиденные мной местные модели близко не стояли рядом с теми нашими русскими девчонками, с которыми я привык тусоваться по ночам в клубах.

Поняв, что мы дошли, я внезапно почувствовал страшную усталость. Силы словно покинули меня, и я попросил Макоа показать мне место, где можно было бы отоспаться. Полинезиец проводил меня к травяной постели, расположенной прямо под открытым небом, под небольшим навесом, и оставил одного.

Я тяжело сел на мягкую, недавно сорванную траву. За последнее время череда событий менялась с пугающей быстротой. Оказавшись в своём сне, я вначале долго беседовал со старым полинезийцем в тёмной пещере. Потом мы вместе с ним поднимались по каменному колодцу к поверхности земли. Когда мы выбрались из пещеры, я сначала увидел одного древнего бога, а потом вёл беседу с другим. Чуть позже я уже сражался с толпой озлобленных убийц, которые, в конце концов, убили меня. Сразу после того, как я умер, я воскрес в большой пещере неведомого мира, принадлежащего полинезийскому богу. Едва проявившись в мире живых в совершенно незнакомом чужом теле, я был тут же атакован демонами подземного мира. Отразив нападение, я вновь имел честь говорить с местным богом, который поспешил послать меня на новое задание в мир людей. Понятное дело, что я устал.

Тяжело упав спиной на травянистую постель, я, не обращая внимания на довольно откровенные любопытные взгляды соотечественниц Макоа, начал быстро проваливаться в темноту. Погружаясь в вязкую тьму, я успел с надеждой подумать о том, что раньше во снах я вроде никогда не засыпал. А если такого прежде не случалось, то существует отличный шанс, что я проснусь дома, в своей кровати, в родном двадцать первом веке.

Но долго мне поспать не дали. Лагерь ещё не заснул, а ко мне опять проявили интерес.

Вначале я почувствовал, как что-то холодное и скользкое, но в тоже время живое, коснулось моего тела. Змея? Не в силах сразу проснуться и считая всё происходящее продолжением или началом сна, я громко вскрикнул, не раскрывая глаз. Не испытывая ни малейшего испуга от моего невольного крика, кто-то маленький, опираясь на цепкие лапки, взобрался мне на грудь. Как только маленький незнакомец вскарабкался на грудь, очень болезненная пощёчина выбросила моё сознание из объятий спасительного сна. Ого, а удар-то не слабый, как у Тайсона или Кличко! Надо просыпаться!

– Я что… Я… Ничего, – пробормотал я, автоматически стараясь избежать повторного удара, а сам одновременно в ответ сделал мощный выпад рукой в то место, где должно было находиться лицо моего обидчика. Но кулак впустую описал дугу и опять вернулся к телу.

С большим трудом я открыл тяжёлые веки. Напротив моего лица, опёршись задними лапками на мою грудь, стояла некрупная, но очень красивая ящерица. Передней лапкой ящерица придерживала мою голову, а вторую заносила для нового сокрушительного удара. Мне вообще-то и первой пощёчины хватило!

– Стой, стой, подожди! Я в норме!

Ящерица усмехнулась, хотя до этого момента я и представить себе не мог, что эти земноводные могут иметь эмоции.

– Точно? – отчётливо спросила меня противным, но довольно громким голосом ящерица.

– На все сто.

– Что-то ты долго просыпаешься. Ты случайно не хаоле? Ладно, пошутил. Ты Оеха?

Я кивнул утвердительно головой.

– Дай-ка мне свою ладонь, чтобы я смог поближе разглядеть твою мерзкую морду, – вежливо попросила меня странная ящерица. Я поднёс к ящерице ладонь, и она, с кряхтением, взобралась на неё. На полусогнутой руке я поднёс ладонь к своему лицу.

– Вот так-то лучше, – удовлетворённо сказала ящерица. – Я тебе весточку принёс от Тангароа. Он посетил Миру – говорит, она ни при чём, ты должен понять, о чём идёт речь. Мало того, Миру, узнав о нападении, как будто с ума сошла. Вся трясётся от злости, кричит, что кто-то подчинил её копуваи, чтобы подставить её.

Странно, но меня не удивляло то, что со мной разговаривает разумная ящерица. Чего только не бывает во сне!

– Кроме Тангароа ещё и Миру просила передать тебе кое-что, – невозмутимо продолжала ящерица, – небольшой отряд хаоле держит путь к Священной горе. Белые люди ни в коем случае не должны ступить своими грязными ногами на эту священную землю! Там есть нечто очень опасное и недоступное пониманию людей, и никто не должен обнаружить тайну Священной горы! Миру сказала, что завтра вам надо продержаться до темноты, вернее, не дать хаоле к ночи достигнуть горы. Вы должны немного задержать движение белых людей, а в темноте Миру всё сделает сама. Она им устроит такое представление, что выжившие позавидуют мёртвым!

– Я всё понял. А кого я должен благодарить за такие хорошие новости?

– Ты не узнал меня?! Глупый смертный! Я – Вхиро, бог – ящерица, бог мёртвых. Я пробуждаю в людях зло, коварство и ненависть, и заставляю вас убивать друг друга. Мой дом – подземный мир, где я повелеваю демонами! Молись, чтобы не попасть ко мне в лапы!

В конце концов, его хвастовство достало меня:

– Что ж мы себя такого страшного в такое тельце-то засунули? А если вдруг кто-то случайно наступит на ваше величество?

– Глупец сломает себе ногу!

– А если я сейчас подниму вторую руку и другой ладонью прихлопну тебя?

Внезапно моя рука стала такой тяжёлой, что упала на грудь. Что-то огромное, как камень, придавило мою грудь и на время остановило дыхание. Голова у Вхиро начала быстро видоизменяться. Она увеличивалась и росла, быстро приобретая змеиную форму, оставаясь в то же время на тщедушном теле ящерицы. В открытой пасти образовались два больших быстрорастущих змеиных клыка. Однако бог мёртвых быстро справился с собой. Его голова скоро уменьшилась до обычных и привычных размеров.

– Не шути так со мной, Оеха! Не гневи богов! Не так давно один могущественный бог проиграл мне в игру хаоле всех жителей одного острова. Ох, уж эта игра хаоле! Как она затягивает! Так вот. Все жители острова, и птицы, и звери, и люди, и насекомые переселились в мои владения. Никто не посмел ослушаться моей воли! Все боятся меня! Всё, глупый Оеха, я пошёл!

– Счастливого пути! Спасибо за добрые вести! – поблагодарил я ещё одного полинезийского бога, с которым мне посчастливилось познакомиться.

– Да пошёл ты, Оеха… Ещё мне попадёшься, потом не жалуйся на судьбу и не вой… – недовольно проворчал бог мёртвых, ловко спрыгнул с моей руки и зашелестел где-то в траве и темноте.

Не в состоянии ни о чём размышлять, я просто посмотрел вверх, в красивое небо южного полушария. Панорама звёздного неба с непривычным расположением на редкость ярких звёзд, мгновенно успокоила меня. Я и не заметил, как мои глаза закрылись. Лишь одна мысль успела промелькнуть в моей хмельной от усталости голове:

«Может, всё – таки хватит? Может, пора этому кошмарному сну и закончиться?»

***

Капитан его величества Георга 4, Джеймс Муррэй, высокий моряк с выдубленной ветрами и солнечными лучами коричневой кожей, отложил в сторону томик Генри Филдинга. Немного подумав, он поднял книгу со стола и поставил её на небольшую книжную полку, рядом с любимым Дефо. Затем подвинул к себе поближе судовой журнал восемнадцатипушечного брига «Сателит». В судовой журнал капитан ежедневно заносил как бытовые подробности плавания, так и из ряда вон выходящие случаи, которые могли бы заинтересовать по возвращению чиновников на берегу.

Прежде чем взяться за перо, Джеймс пролистал страницы журнала. Все листы были заполнены красивым каллиграфическим почерком, который капитан выработал у себя, будучи ещё ребёнком. Первые записи, с помощью массы сухих цифр, рассказывали о подготовке корабля к плаванию. Морские чиновники, в случае возникновения каких-либо вопросов, могли спокойно найти нужное предложение и прочитать, сколько на бриг погрузили бочек воды, фунтов мяса, галлонов вина и бушелей пшеницы. Такая казённая пунктуальность являлась не просто рутинной практикой, подобная педантичность не раз помогала капитанам доказать правомочность приказов, позволяла контролировать расход денежных средств.

Человек, незнакомый с жизнью моряка, слегка разочарованный первым впечатлением, наверное, попытался бы найти интересные и волнующие романтические моменты в описании самого плавания. Но и здесь его ждали бы одни сплошные разочарования. Во время плаваний, обычно, ничего не случалось, а если всё же происходило что-то экстраординарное, то часто не оставалось никого, кто мог бы оставить последнюю запись в журнале. Готовые окончательно нагнать скуку на посторонних читателей, заметки ежедневно указывали на направление и силы буйствующих в океане ветров, на курс корабля, на пройденные мили и на количество потреблённого продовольствия.

Капитан, задумавшись, поднял голову. Моряка всегда притягивает к себе Большая Вода, но стоит только в неё попасть, как неизвестно почему, возникает ностальгия по покинутой твёрдой земле. С выходом корабля в море, начинается постоянное ожидание того волнующего момента, когда судно прибудет в какой-либо большой порт. В таком месте всегда можно спустить за несколько дней честно заработанные многомесячным трудом деньги. Муррэй в этом отношении ничем не отличался от своих подчинённых, и с таким же нетерпением ожидал появления знакомых берегов после трудного плавания. Ожидал, потому что берег предлагал отдых и соблазны, недоступные во время долгого нахождения на борту корабля.

Совсем недавно Джеймс провёл пару месяцев в Лондоне. Не раз встречавший опасности в виде враждебных туземцев, свирепых хищников и ураганных ветров, Муррэй, оказавшись на окраинах столицы империи, сделал для себя вывод, что нет на свете места более опасного, чем трущобы великого города. Множество нищих норовили постоянно обокрасть зазевавшегося прохожего, а с появлением тьмы совсем другие законы вступали в силу в созданных человеческими руками джунглях. Очень опасные хищники в человеческом обличии стаями выходили ночью на охоту, и горе было заплутавшему путнику, попавшему им в лапы.

Зато и зрелища окраины Лондона предлагали под стать своей славе – волнующие и захватывающие. Перед тем, как покинуть Англию, Джеймсу удалось посмотреть на казнь преступников перед тюрьмой Ньюгейтс. Он бы прошёл мимо и пропустил интересное представление, но его остановил мальчишка – зазывала в непонятно как державшейся на худом теле изодранной одежде. С лихорадочно горящими глазами он исполнял вокруг прохожих затейливый танец, пытаясь заработать несколько грошей себе на жизнь:

– Сэр, не пропустите! Такого вы никогда не видели и вряд ли где посмотрите что-либо подобное! Нет лучшего вида на место казни, чем в «Пеликане»!

Муррэй послушался мальчишку, и, вместе с довольным маленьким провожатым, добрался к разрекламированному пабу. Действительно, вид на то место, куда должны были вывести приговорённых преступников, открывался на удивление хороший. Ожидая обещанное представление, собралось довольно много народа, и только при помощи мальчишки и увесистого кошелька, Джеймс устроился с определённым комфортом на втором этаже, в отдельной комнате, перед большим открытым окном. За очередной порцией привычного грога Муррэй наблюдал, как несколько преступников повесили один за другим. Большая толпа ревела от восторга, сопровождая каждое последнее движение приговорённых хохотом и шутками…

После Лондона «Сателит» со всей командой направился в Индию. Едва корабль достиг берега, в районе Мадраса, как его сразу окружило несколько туземных лодок с гребцами в одних набёдренных повязках – лангути. Туземцы могли похвастаться прекрасными фигурами и такой тёмной кожей, что, казалось, кто-то специально выкрасил их тела чёрной краской. Глядя на красивые и сильные фигуры местных жителей, Джеймс в очередной раз невольно спросил себя: каким образом сорока тысячам проживающим в Индии англичанам удаётся удерживать в подчинении сорокамиллионный народ?

Сразу следом за Мадрасом наступила очередь посетить Калькутту. Все жилые кварталы делились на белые и чёрные, и Муррэй никогда не видел ни одного другого города красивее, чем европейская часть Калькутты. Поздно вечером уже в темноте, в паланкине к зданию губернатора Джеймса отнесли на своих плечах индусы – носильщики. Перед процессией темноту освещал идущий впереди провожатый с факелом в руке. Носильщики всю дорогу громко кричали, отпугивая бродивших в округе многочисленных тигров. Эти крупные кошачьи, в последнее время, совсем потеряли всякий страх, и нападали на людей среди белого дня, иногда запрыгивая на проплывающие по реке лодки.

Благополучно достигнув дворца губернатора, капитан «Сателита» получил секретное задание: доставить на один из тихоокеанских островов довольно внушительный отряд, состоящий из морских пехотинцев и солдат одного из королевских полков. Муррэя очень многое удивляло в новом поручении. Во – первых, с Джеймсом лично говорил Томас Миддлтон, первый епископ огромной туземной епархии, неустанный борец с идолопоклонничеством на вверенной ему англиканской церковью территории. Оставив слуг – индусов, без которых в колонии не мог обходиться ни один уважающий себя европеец, за дверью, епископ долго беседовал с капитаном по поводу правильности и истинности христианской веры, всё время, ненароком, возвращаясь к важности порученного Муррэю задания. В момент самой беседы в душе Джеймса зашевелились первые нехорошие предчувствия и подозрения, которые ещё более усилились на следующий день, когда он увидел готовые для погрузки на корабль войска, построенные на берегу. Зашептались между собой и матросы, встревоженные не менее капитана. Десант состоял из одних белокожих англосаксов, без каких-либо обычных добавлений туземных частей. Удивило капитана и его команду солидность военного контингента, который должен был высадиться на одиноком, Богом забытом острове. Такого количества белых солдат вполне хватило бы для захвата небольшого индусского княжества. Задачи и средства явно не соответствовали друг другу.

Однако Джеймс, прежде всего, был военным моряком, и поэтому постарался выполнить полученный приказ быстро и без всяких задержек и происшествий. Солдаты в красных мундирах набились в бриг, как сельдь в бочку, но, благодаря жестокой дисциплине, особых хлопот во время плавания команде и капитану не доставляли.

Снова хорошо показал себя любимый командой и капитаном «Сателит». Корабль строился больше трёх лет на верфях Вулвича и представлял собой мощное, красивое и надёжное судно. Джеймсу удалось подобрать неплохую команду для такого великолепного корабля, которая, впрочем, требовала должного надзора, а иногда и довольно крутых мер, чтобы поддерживать соответствующий для военного судна порядок. Вообще, любой капитан делил свою команду на тех, кого призвало море, и на тех, кто оказался в плавание поневоле. У Муррэя, среди подчинённых, практически не было «мерзавцев»: несчастных, силой захваченных морскими вербовщиками. Практически все матросы на бриге добровольно прошли через вербовочные пункты, получив на руки символический «королевский шиллинг».

Муррэй вновь вернулся к судовому журналу. Одна запись, появившаяся недавно на страницах корабельного дневника, не давала покоя капитану «Сателита». В среду вахтенным матросом были обнаружены на воде остатки кораблекрушения, и вскоре на днище перевёрнутой шлюпки кто – то из команды брига разглядел уцелевшего человека. Выживший пытался привлечь к себе внимание, прося проплывающее мимо судно о помощи взмахами руки.

Капитану немедленно доложили о замеченном среди волн моряке, и Джеймс тут же распорядился спустить на воду шлюпку.

Шлюпка скоро вернулась, доставив спасённого на борт брига. Когда человек немного пришёл в себя, капитан допросил его. Ровно за сутки до того, как «Сателит» появился в этих водах, небольшой десятипушечный бриг «Корделия», внезапно, среди бела дня, был окружён большой стаей акул. Чудом уцелевший моряк уверял, что никогда не видел столько акул, собравшихся в одном месте. Здесь были представлены хищники всевозможных размеров и видов – от карликовых до гигантской белой акулы. Кто-то словно приказал собраться в одно войско всем акулам в радиусе десятков километров. Хищников оказалось так много, что вода у бортов корабля буквально кипела от беспрерывного движения огромной стаи.

Моряки, собравшись у бортов, принялись стрелять по акулам из ружей. Каждый выстрел находил себе жертву, но хищники и не думали оставить «Корделию» в покое. Обеспокоенный капитан корабля приказал пустить в ход пушки. В ответ акулы словно взбесились и перешли к откровенно враждебным действиям. Наиболее крупные принялись своими мощными носами наносить удары по корпусу корабля. Невиданная ранее схватка между военным кораблём и морскими жителями продолжалась с нарастающим напряжением, когда появился вдруг ОН.

Джеймс, перечитывая строки, написанные собственной рукой, на минуту задумался. Дальнейшая часть рассказа уцелевшего в фантастической схватке моряка казалась Муррэю наименее правдоподобной, но спасённый настаивал на том, что каждое его слово является правдой. Трудно поверить…

Огромная акула, невиданных размеров, по длине тела превосходившая протяжённость корпуса брига, жуткой тенью поднялась из глубин океана. Остальные акулы, казавшиеся маленькими рыбками по сравнению с хозяином морских глубин, испуганно разделились на две части, образовав чистую дорожку к «Корделии» для глубоководного монстра. Капитан приказал дать пушечный залп всем бортом.

Моряк настаивал на том, что видел, как несколько ядер, выпущенных из пушек, точно попали в морское чудовище, но отскочили от него, как будто от каменной стены, не причинив никакого вреда монстру. Акула, не обращая внимания на ядра, набрала большую скорость и нанесла острым носом страшный удар ниже ватерлинии. Корпус «Корделии» оказался мгновенно пробит, и в трюм хлынула океанская вода.

Ещё дважды невиданных размеров разгневанная акула наносила сокрушительные удары по корпусу корабля. Бриг начал быстро тонуть. Палубу захлестнули волны, и матросы облепили мачты быстро погружавшегося в пучину корабля. Следом за корпусом под воду начали уходить мачты и все пытавшиеся спастись на них моряки оказались жертвами поджидавших в воде акул.

По приказу капитана на воду спустили две шлюпки, полные матросов, но едва шлюпки отплыли от тонущей «Корделии», как тут же были опрокинуты разъярёнными морскими хищниками. Не уцелел никто, за исключением одного члена команды, который лёг на живот на перевёрнутое днище шлюпки. Один за другим, на глазах несчастного, были разорваны все его товарищи, и моряк не мог рассказывать о пережитом спокойно. Каким – то образом во время бойни акулы не заметили его – он лежал на маленьком спасительном островке, не шевелясь и затаив дыхание.

Конечно, Джеймс не поверил ни одному слову уцелевшего моряка, но всё же записал неправдоподобный рассказ в судовой журнал. Наверное, парню просто сильно напекло голову солнцем или он наглотался солёной воды, а, может, чего-либо другого…

«Ладно, хватит бездельничать», – подумал Муррэй, поставил гусиным пером дату в журнал и решительно встал со стула. Он открыл двери капитанской каюты и, миновав довольно узкий коридор, по деревянной лестнице выбрался на палубу. Яркое Солнце на мгновение ослепило капитана, и он невольно прищурился. В Англии, вечной стране туманов, никогда солнечные лучи не заставляли людей прикрывать глаза, но ведь здесь совсем другой мир, совершенно непохожий на далёкую родину.

На палубе корабля суетились матросы, наводя блеск и чистоту. Довольный увиденным усердием, Джеймс перевёл взгляд на близкий берег. За полоской лазурной воды, в белой рамке прибрежного песка, весь обозримый горизонт занимала величественная и захватывающая дух, созданная природой сказочная панорама. Сплошной зелёной стеной непроходимые джунгли обозначили немалые размеры острова, из массива которых к чистым небесам тянулись высокие, синеватые из-за расстояния и туманов, вершины гор.

Прежде чем встать на рейд, Муррэй, как опытный моряк, послал шлюпку с несколькими матросами и мичманом на промер глубин. Когда шлюпка вернулась, капитан выслушал доклад мичмана и поставил бриг как можно ближе к берегу. Не теряя времени, Джеймс приказал произвести высадку десанта. Матросы с энтузиазмом и радостью встретили распоряжение своего капитана. Находившиеся на борту морские пехотинцы, значительно осложняли и без того тяжёлые условия жизни на корабле.

От «Сателита» к берегу направились шлюпки, наполненные людьми и различными грузами. В несколько приёмов все находившиеся на корабле солдаты и предназначенные им припасы были перевезены на песчаный берег. Пару шлюпок вытащили на песок рядом с кучами припасов, уложенных в тени деревьев. От временного лагеря к шлюпкам и обратно, размеренно и как-то важно, прохаживались двое выставленных часовых в красных мундирах.

Джеймс, услышав ругань, снова посмотрел на палубу. Здоровый боцман со скрученными на затылке в «свиной хвостик» волосами подгонял, где криком, а где и затрещинами, ленивых и нерадивых. Боцман Билли всегда трепетно следил за порядком на «Сателите». В воскресные дни Билли сгонял команду своими крепкими кулаками и такими же крепкими словами на мессу к корабельному священнику. На боцмана всегда и всюду можно было положиться, и сейчас он заставлял команду не двигаться, а летать по палубе, попутно выполняя всевозможные сложные задания. Как всегда, лишь один мичман бездельничал. Подросток благодаря своему званию, положению и надетой форме, обладал всеми правами офицера. Не до конца повзрослевший юный офицер, с мальчишеским хамством, всюду и везде пользовался своим привилегированным положением. Сидя на лафете коронады, он иногда, чтобы немного развлечься, подзывал к себе одного из «пороховых обезьянок» – юнг, или порой даже взрослых матросов, и, найдя предлог или вовсе без него, награждал неудачника хорошей оплеухой. Каждая такая выходка шалопая в офицерской форме очень веселила самого мичмана, боцмана и тех матросов, которых миновало внимание мичмана. Улыбаясь, Джеймс наблюдал за проделками мичмана, списывая беззаботное веселье шалостям молодости. Однако, подобные выходки, как это знал капитан, многих матросов задевали за живое, и пару человек только ждали удобного случая, чтобы поквитаться с зарвавшимся шутником.

– Билли, – подозвал к себе помощника Муррэй, – ты всё сделал, как я просил?

– Всё готово, сэр! – бодро отозвался боцман. – Джек, Джим, ко мне!

Джеймс спустился с капитанского мостика и направился в сопровождении боцмана и двух матросов на орудийную палубу. Возле одного из орудий, направленного в сторону берега, Билли остановился.

– Ну, что, боцман, покажем дикарям, что такое настоящее современное оружие? – подзадорил помощника Муррэй.

– Всегда готов, сэр, – ухмыльнулся боцман, – сейчас они услышат, как грохочут небеса, и всю оставшуюся жизнь будут трястись от страха!

Матросы, сопровождая каждое движение шутками, быстро подготовили пушку, и через несколько секунд грохот орудийного выстрела оглушил людей. Ядро пролетело над водой, миновало полоску песка и, ломая ветки, затерялось где-то в глубине тропического леса.

– Теперь на острове никого не останется – все разбегутся, – авторитетно заявил боцман.

– Сэр, что это? – вдруг испуганно вскрикнул один из матросов.

Ответ на пушечный выстрел не заставил себя долго ждать. Нечто, оставивляя за собой хвост, состоящий из огня, вылетело из зарослей и начало быстро приближаться к кораблю. Муррэй невольно сравнил летящий предмет с ракетой Конгрива, но как подобное достижение современной цивилизации могло оказаться в руках туземцев?

Ракета, пролетев некоторое расстояние над кромкой плещущих волн, начала задирать нос и перед самым столкновением резко, свечкой, ушла вверх. Она бы и вовсе не задела «Сателита», но неудачно зацепилась в полёте за самый край мачтовой реи. Взрыв, похожий на хлопок китайской петарды, приглушённо прозвучал где-то над головой капитана.

– На палубу! – Джеймс бегом бросился к лестнице и в несколько прыжков выбрался наружу. Следом, чертыхаясь, затопали боцман с матросами.

Края свёрнутого на рее паруса полыхали, окрашивая воздух в тёмный и дымный цвет. Несколько продолжавших гореть густых капель, упало на палубу. Капли, казалось, жили своей, отличной от известных законов природы, жизнью. Матросы пытались потушить их водой из вёдер, но маленькие костры от взаимодействия с жидкостью разгорались ещё сильнее.

«Что это? Что это? Греческий огонь!?… Откуда?..» – заметались в голове Муррэя рождённые мысленным хаосом вопросы.

– Матросы! – закричал Джеймс. – На мачты! Рубите парус! Несите скорее топоры, вода здесь бесполезна!

***

– Просыпайся! Просыпайся! – кто-то сильно тряс меня за плечо, пытаясь разбудить. Неужели я вечером не закрыл входные двери, и ко мне в гости пожаловала одна из моих подружек?

– Встаю, – я попытался недовольно отмахнуться рукой, однако меня не оставили в покое неведомые мучители. В конце концов, я с большим трудом, очень раздражённый, открыл глаза. И тут же вздрогнул. Вместо нежного девичьего лица я увидел перед собой свирепую, раскрашенную чёрной и красной краской физиономию, которая не могла принадлежать никому из моих знакомых. Просто я пока что ещё не завёл себе приятелей на том свете. Но кто это? Макоа? Макоа! Господи, только не это!

После имени в моей памяти всплыли последние события, воспоминания о которых напрочь лишили меня настроения.

– Ты спишь долго, как хаоле! – засмеялась дьявольская маска. – Ты, случайно, не хаоле? Вставай, уже давно рассвело!

Сон довольно ощутимо освежил тело и мысли. Я чувствовал себя бодрым и готовым встретить любую трудность и опасность. Я встал на ноги, руками смахивая приставшие за ночь к телу травинки и листочки. Лагерь давно жил полноценной жизнью. Суетились взрослые, занятые непонятными действиями и подчинённые исполнению неведомых мне целей. Мимо пробежала пара совершенно голых детей и, глядя на них, я невольно улыбнулся.

Макоа протянул мне вскрытый кокосовый орех:

– Поешь, Оеха!

Я выпил сок и попробовал мякоть. Ого, как вкусно! Не успел я и глазом моргнуть, как всё съел. А Макоа приготовил уже следующий, да ещё поджаренную птичку припас в качестве десерта. Я справился со всеми угощениями, которые мне принёс старик, и поблагодарил:

– Спасибо, Макоа!

– Поел, Оеха? Пошли, нас ждут дела! – я без слов последовал за стариком и мы немного углубились в заросли.

– Смотри, Оеха, мы всё сделали так, как ты сказал! – он гордо показал рукой на продолговатый предмет, лежащий под одним из деревьев.

Я подошёл поближе, присел на корточки и принялся изучать то, чем хотел меня удивить пожилой полинезиец. Ничего себе, а островитяне – то оказались с головой на плечах! Передо мной лежала примитивная, но, наверняка, достаточно эффективная ракета. Полинезийские конструкторы для создания корпуса использовали ствол какого-то полого растения, возможно, неизвестной мне разновидности бамбука. Один конец естественной трубы хорошо заделали, а на другом поместили что-то, напоминающее боеголовку.

Продолжая осматривать чудо первобытной техники, я начал задавать своему спутнику вопросы, а он, гордо ухмыляясь, отвечал на них. «Фау – 1» должен был взлететь в воздух благодаря силе пороха. Полинезийцы засыпали в природную камеру порох и оставили лишь небольшое отверстие, которое играло роль сопла. Я должен был признать, что обозначенную мной в пещере идею, Макоа понял правильно. Если насыпать просто порох на землю и поджечь его, то он пыхнет без всякого эффекта. А вот если столько же пороха поместить в закрытое пространство, в таком случае при горении возникнут силы, которые позволят предмету двигаться.