Текст книги "Стихи и песни"

Автор книги: Юрий Устинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Не плачь по мне и не жалей,

x x x

Не плачь по мне и не жалей, Я сам себе спою. В пролив погибших кораблей Несет мою ладью.

И много– много долгих лет До боли и до слез Я буду помнить тихий свет Предутренних берез.

Костер, палатки на снегу И песню парусов. Я без тебя прожить могу Не больше двух часов.

январь 1973 г.

– Я видел такой город,

x x x

Я видел такой город, Счастливый город для всех, И не было в нем горя, А только ребячий смех. И ничего там не было лишнего, И память была легка, И очень разные крыши Не кутались в облака.

И мне так хотелось верить, Что можно придти без слов, И были открыты двери Всяких уютных домов. Город стоял под солнцем, Синевой окружен, А мне теперь нездоровится: Ведь я стоял под дождем.

Пусть таким городам небо Всегда дается сполна, Я в этом городе не был, Я видел его с холма.

январь 1973 г.

– Там, за тихой полночью,

x x x

И.Сташевскому

Там, за тихой полночью, Тихий звон копыт. По небу на помощь мне Звездный конь летит.

Самому не справиться: Слишком труден бой. Может, он останется До весны со мной.

До капели солнечной, До грядущих бед. Там, за синей полночью Грезится рассвет.

январь 1973 г.

– Озания! Страна застывших звезд!

x x x

Озания! Страна застывших звезд! Перловку поедает черный дрозд. Непоняты ни палка, ни кувшин, Асфальт под кошелапами шуршит.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . И мимо пролетают напоказ Известья, состоящие из глаз.

Тушите! Неприкаянность крива! И даже непричастность не нова! И лишь рассвет затеплится едва, Как упадет с помоста голова.

Ах, "все равно"? Я этого и ждал, Поэтому стихи свои издал На берегу, что духом дик и прост...

Озания! Страна замерзших звезд...

1973 г.

Каравелла

Am7 F C7+ Co# Dm7 G A7 A7+5 Серая мгла редела, ветер хлестал волну Dm7 G C7+ F7+ Dm6 E7 Gm (A6+) Шла моя каравелла в сказочную страну Dm7 G C7+ F7+ Dm6 E7 Gm (A6+) Шла моя каравелла в сказочную страну

Было компасом сердце, было тепло огней Вечное лето – детство ветер дарило ей Вечное лето – детство ветер дарило ей

Снова бегу на берег – утро мое прости Больше никто не верит, песням моим простым Больше никто не верит, песням моим простым

январь 1973 г.

– Тук– Тук– Тук

Младшему братику,

который не родился

Тук– тук– тук– тук– тук– такая игра. Умирает летний день за окном. Это братик мой пришел со двора, Это песенка моя – ни о ком.

Я картошки на двоих наварю, Я тропинку проложу по росе. И вернемся мы домой к сентябрю Или, может, не вернемся совсем...

Тук– тук– тук– тук– тук– такая игра. Закружился за окном первый снег. Это братик мой пришел со двора. Это лето постучало ко мне.

февраль 1973 г.

– Я не знаю, почему мне так грустно,

x x x

О.У.

Я не знаю, почему мне так грустно, А может, знаю, почему, да не скажу. Пусть июньские дожди по тротуарам разбредутся, По которым я один брожу. И случается сама песня эта Из желаний, из моих шагов. Пусть узнает про тебя вся огромная планета У нее для песни хватит слов.

У меня на лице капли редкие. Тучи движутся на города. Все сокровище свое – две последние копейки Я за голос твой сейчас отдам. И случается сама песня эта Из желаний, из моих шагов. Пусть узнает про тебя вся огромная планета У нее для песни хватит слов.

февраль 1973 г.

– Город назывался Человеком

x x x

Д.Н.

Город назывался Человеком Во дворце, отделанном достойно, В самом центре города на взгорье Жил его величество Премудрый Сила, Власть и Разум – Здравый Смысл.

Королю прислуживали Хитрость, Скупость, Осмотрительность, Опаска, Своеволье, Хамство, Себялюбье, И еще немногие из многих, Для которых сила – в подчиненьи.

Боль была века тысячелика, Беззащитна, и непобедима, Тысячью окон она смотрела В тысячи окон домов тревоги.

И по длинным улицам пустынным Ветер нес вчерашние заботы, Пыль и мусор, память и бумагу. Педантизм командовал войсками.

Мимо Академии Неверья Стадо Эрудиции на бойню Гонит Любознательность – пастух Мясо к королевскому столу.

А Любовь? А Нежность?

А Надежда? На базарной площади рядами Продают гримасы и улыбки, Те, что так похожи друг на друга. Продают их Поза и Практичность И совсем недорого берут: Преданность, Предательство и Принцип.

Вечера похожи на предсмертье. Без огня, без звука, но чуть слышно Чтоб достать кусок сухого хлеба И дожить до будущего утра, По глухим помойкам лазит Стыд.

О, Любовь,

О, Нежность,

О, Надежда! Разве никогда не пополнялся Этот город теплыми дождями?

февраль 1974 г.

– Светлячки

А.Д.

... А потом светлячки открыли огонь по ночи. И было нетрудно, и ночь проходила мимо. И падал в костер мотылек, словно время просрочив, И стало казаться, всего только месяц минул.

Большие дожди в огромаднейший дождь собрались, Большие тревоги в одну уложились ноту. И тыщи непройденных троп по земле разбежались, Когда светлячки открыли огонь по ночи.

Спи, мой рюкзак: не каждая ночь такая. Разбиты стекла во всех домах стародавних. Мне в полудреме оранжевый путь сверкает, Снова цепочка следов между городами.

июнь 1974 г.

– Пожалуйте на берег. Он чист и уднлинен.

x x x

Пожалуйте на берег. Он чист и уднлинен. Там черные деревья толпятся с трех сторон. Там, напрягая звезды, темнеют небеса, И в глубине озерной покой на полчаса.

Потом возникнет лодка в проходе тростника И к этой лодке ловко протянется рука. И лодкин нос умело потянет и прижмет. Пойдем, посмотрим смело, кто нас сегодня ждет.

Он скажет нам, что тонет, и ложь его свята, Он мокрые ладони положит на борта.

1974 г.

– Как будто все прошло,

x x x

Как будто все прошло, как будто все осталось. Головушка моя, тебе бы снег да сон. Давно мне по ночам так просто не писалось С тех пор, как друг ушел за горизонт.

Зеленые луга простреливает ветер, Бежит волной к волне высокая трава. И я совсем не жду, что кто– нибудь заметит, Что в песне есть знакомые слова.

На тысячу ладов пою одно и то же, На тысячу годов прикидываю жизнь. Свободно и легко. И песня мне поможет. Ты прав, ты обязательно держись!

1974 г.

– А что там, за дальним изгибом тропы?

x x x

– А что там, за дальним изгибом тропы?

Наверно, костры зажжены? – Там осень играет на медленной скрипке

Сонату дождей затяжных.

– А что там, за праздничным днем?

Наверное, солнце лопочет по листьям? – Там брошенный дом, чужая земля,

Незнакомые лица.

– А что там, за жизнью твоей?

Я знаю, ты прожил ее не напрасно? – Там песни, тревога и горстка углей,

Пятнадцать углей, что никак не погаснут.

1974 г.

– Вновь тревожный сигнал бьет с размаху по нервам. ст.В.Крапивина

x x x

Вновь тревожный сигнал бьет с размаху по нервам. В клочья рвут тишину на плацу трубачи. И над дымным закатом планета Венера, Парашютной ракетой повисает в ночи.

Рыжий конь у меня, даже в сумерках рыжий, Опаленный огнями прошедшего дня. Как ударит копытом – камни искрами брызнут, И в суровую сказку он уносит меня.

Эта сказка пришла вслед за знойными маршами, Колыбельная песня в ритме конных атак. Детям сказка нужна, чтобы стали бесстрашными. Взрослым сказка нужна просто так, просто так.

1974 г.

– Мой ветер

В.О.

Как ты за дымкой лет теперь далек, Мой вечер! Не думал я, что век мой над землей Так скоротечен. Ловлю губами полупамять И ускользающей звездой Твое дыханье надо мной, Мой вечер!

Молчит ночной орган во все века. До встречи. Как просто зреют из сугробов облака, Ветвятся реки. И в доме номер до минор Под однострунный приговор Прохладной песней на лицо Мой вечер.

Был добрый берег, а вдали Под колокольцами сверчков Шаги рождались...

1974 г.

– Издалека ст.В.Сикорского

И.Сташевскому

Когда встает восход седой, И птицы мерзнут на лету, И солнце спорит со звездой О праве на мою мечту, А я по склону вверх иду, Сказать по правде, я смотрю Не на снега, не на звезду, Не на январскую зарю.

Я все равно смотрю в твои За тридевять земель – глаза, И разливаются ручьи, И возникают голоса. И вновь поют твои слова, И вновь звенит весенний лес, И тает, тает синева Больших предутренних небес.

1974 г.

– Колыбельная ст. А. Крестинского

Стоят дома большие, Там, на краю земли, Как будто бы морские Застыли корабли.

И мачты корабельные Над крышами гудят. И ветры колыбельные Над городом летят.

На север южный ветер Затеял жаркий бег. Ему бы лето встретить, А там – по пояс снег.

А северный все к лету Холодный держит путь. Ему бы встретить вьюгу, А там – трава по грудь.

И мачты корабельные Над крышами гудят. И ветры колыбельные Над городом летят.

1974 г.

– Менуэт

Л.*

Я вечером – ничей. По клавишам, по строкам Из глубины ночей Засвечиваю окна. И менуэт глухой Под шелестящей крышей Под тающей рукой Почти совсем не дышит.

Ложится мой квадрат На сумрак постепенный. Ах, только б доиграть! Дожди сдвигают стены, И дверь сошла на нет, На струнах капли сжались, Вам слышно это? Нет? Ну что ж, не обижайтесь.

1974 г.

– Уходят стрелки за полночь,

x x x

Уходят стрелки за полночь, Светает за окном... Опять, как в детстве, плакалось, Неведомо о ком, И свежей синей горечью Сочился долгий взгляд, И океаном солнечным Казалась вся земля.

Не падал я, не бедствовал И песен не строчил, Я только что из детства взял От всех людей ключи. Я угадал почти точь– в– точь, Что каждому дано...

Уходят стрелки за полночь, Светает за окном...

17 марта 1975 г.

– Про трех дураков

Г.Ч.,В.Ч.

Набрел на домик я в лесу, Глухом, запретном, отдаленном. Весела крушка на гвозде, И тихий дым летел в закат, И три потертых рюкзака Виднелись в полумраке, И не было собаки.

И вспомнил я, вдруг вспомнил я, Что говорили мне друзья. Нет, не друзья, а кто-то. В лесу, запретном и глухом, Однажды был построен дом Для разных идиотов.

Один из этих дураков Мог угадать, кто ты таков, Твои услышать мысли. Его хозяин, домоуправ, Который был по-своему прав, Сюда его и выселил.

Другой какой-то был кретин: Он взглядом двигать мог графин И дождик вызвать взглядом. Его боялись все. И вот Он здесь живет который год, Не движет, что не надо.

А третий, просто был лопух, И обо всем старался вслух, И где, и как попало. Зато, как прибыл он сюда, Спокойно стало в городах, Вслух ничего не стало.

А в рюкзаках у них трава, Чтоб не болела голова И сердце не болело. И сам я пробывал ее, И все мы не про то поем, И потому так смело.

Набрел на домик я в лесу, Была там соль, была там суть, Не в горе, не в бессильи. Три идиота пили чай И не просили: "Отвечай", А спрашивать просили.

август 1975 г.

– Пед.Блюз

А.Д.

Мальчишка просто был один на всей земле. И был он в мире нелюдим, а не во зле. Он сон березовый хранил от пошлых глаз, Смешную дерзость выставляя напоказ. Он самолетом уходил за облака. Он из пожара выносил нас на руках.

Сказал серьезный завыч, глядя сверху в низ: "Твой брат в тюрьме, отец в тюрьме, остепенись Пока тебе еще не выпала статья, Иди в кружек по средам " Кройки и шитья". У нас все просто– что захочешь, выбирай, Хоть шей, хоть крестиком, хоть гладью вышивай."

А пьяный Филя из соседнего двора Не понимал, как педагогика добра, И рассказал однажды вечером, подлец, Какие там, на флоте, волны до небес, Какие странные бывают острова И отчего кружится ночью голова.

Сбегают улочки к причалам и судам. Сюда мальчишка не доедет никогда. Не потому, что ждет народного суда, А потому, что с педагогами беда. Они умеют лишь нотации читать, И ставить крестики, и гладью вышивать. А пьяный Филя никопеечки не даст, Да он к тому же настоящий хулиган.

август 1975 г.

– Зеленая гора ст. А.Крестинского

М.М.

Зеленая гора Она не за горами. Пусть – дождь как из ведра, Пусть молнии над нами, Подняться бы с утра, И с песней за плечами К тебе, моя гора!

Зеленая гора Меня все манит, манит, Зовет к себе: пора!А я все занят, занят,Сегодня, и вчера, И завтра тоже занят Я с самого утра...

Зеленая гора Ждала меня, ждала, И на зеленых лапах Ушла она, ушла. Остался тихий запах, Гуденье комара, И дождевая капля На кончике пера. Зеленая гора!..

1975 г.

– Там на пригорке, человек.

x x x

В.О.

Там на пригорке, человек. Он, не мигая, смотрит в небо На быстро падающий снег.

Ему, наверно, хорошо: Лежит, совсем не шелохнется, Так неуклюже и смешно.

Он ничего не говорит. Шурша, поземка налетает На неглубокий след копыт.

Цепочкой далеко– далеко Уходит след за горизонт Без ожидания, без срока.

Вот так кончается дорога, Не в середине, не в конце, И снег не тает на лице, И снег не тает на лице, И снег не тает на лице...

1975 г.

– Это лето было да прошло.

x x x

Это лето было да прошло. Это света. Где та ночь– волшебное стекло? Ты была и нету, была и нету. Бос, как пес, потерянный мотив Это лето. Разве можно так уйти, Просто так. По серебряной струне Паучок играет вдох. Это летоБез него бы я не смог.

1975 г.

– Осень ст. В. Орлова

Стоят леса полупустые, Грустя по птичьим голосам. Слова роняя золотые, Проходит осень по лесам.

Уже позванивают льдинки, Уже прохладна синева, Уже висят на паутинке Ее последние слова.

1975 г.

– А хочешь, я сегодня

x x x

А.У.,В.О.

и другим

А хочешь, я сегодня Приду. Спит щенок Под неумелый менуэт скрипичный. Густеет ночь, Но пятна сне га не сдаются, В них снежинки кружат, За полночь кружат До утра, До весны...

Ты много сказок знаешь, Скажи Куда уходит этот свет скрипичный в завтрашний ветер, Или просто во сне Все дальше, дальше берег, Мой уходящий свет?... Так– тик– так – будильник, Синим– синим, Спать...

1976 г.

– Когда б тебе хоть раз еще

x x x

В.О.,А.У.,В.У.,Л.С.

Когда б тебе хоть раз еще Присниться довелось... Не прячься за стволами, Не гляди на муравьев. Коснись хотя бы краешком Дуги моих волос, Чтоб вечер сном наполнился До самых до краев.

И мне не надо большего. Представить не смогу, Как ты спокойно спишь, Когда стучатся в дверь ветра. Рожок играет песенку На дальнем берегу. Я отыскал туда пути, Проснись– и мне пора!..

декабрь 1976 г.

– Землю лихорадит и хороводит,

x x x

Виталию Шиманову

Землю лихорадит и хороводит, Кто-то там на небе опять в бегах. Самолеты маленькие уходят, Чайки возвращаются к берегам, К берегам...

Снег под тридцать градусов бьет и крутит, И не попадает в ступень нога. Самолетик маленький весь из ртути, Расплескался, канул...

А чайки возвращаются качать причалов эхо, Дальний поезд догоняет сон. . . . . . . . . . . . Пусто над посадочной полосой.

1976 г.

– Это я нарисовал.

x x x

С.С.

Это я нарисовал.

Это– лес, А в лесу твоих следов

полно. Я пройду его насквозь

весь, Я рассказ свой назову

сном.

И пускай он будет вкривь,

вскочь Дальней свежестью лесов

смят. Рассказать вам, как молчит

ночь Не хватает голосов

дня.

Темно-синим выгнут лес

вдаль. До конца моих живых

дней Ты мне ягодку еже

дай, Ничего не объясняй

мне.

начало 1977 г.

– А радость размножается деленьем,

x x x

В.Ланцбергу

А радость размножается деленьем, Ее осколки прячутся в траве, И птица– помесь облака с оленем Летит в высокий свод сомкнутых век!

Но беды остаются неделимы, И в стон сквозной сливается весна, И солнце опускается в долины, Желанное в отличие от нас.

И в этот век депрессии и стресса, Где каждый третий что-нибудь поет, Как хороше быть сотканным из леса И верить в удивление твое.

январь 1977 г.

– Тропинка

В.К.,В.О.

Твоя тропинка через жизнь мою Позаросла– чего по ней плутать! Давай я лучше песенку спою О том, какая может быть беда, И горе, по сравнению с которым Тропинка наша просто ерунда.

Я про нее не стал бы говорить. Бреду в свое родное бездорожье. Листва осенним пламенем горит.

Но снова попадаю на тропу. Как долго остается подорожник! Я по нему угадываю путь.

начало 1977 г.

– Снеговик ст. М.Карема

пер. В.Берестова

Снеговик, снеговик, Жить на холоде привык... Вы не бойтесь за него И во мгле морозной Оставляйте одного, Оставляйте олдного Зимней ночью звездной.

В трубке у снеговика Льдинка вместо табака... И метлой вооружен, Он стоит, не дышит И часов домашний звон И часов домашний звон Он сквозь стены слышит.

1977 г.

– Ослик ст. М.Карема

пер. В.Берестова

Г.Ч.

и еще некоторым мамам

Ослик шел по тропинке, И в спину вцепился репей. И спросил этот ослик у мамы своей: – Мама, мама, скажи, неужели и мне Нужно будет носить за поклажей поклажу И, гремя бубенцами катать по пляжу Тех, кто носит один лишь загар на спине?

– Что ты, милый! – ответила мама– ослица. – Ты сначала поедешь учиться. А потом ты отыщешь такие луга, Где еще ни одна не ступала нога, И утонешь в росе от ушей до подков Средь ромашек, и клевера, и васильков... И дозволено будет лишь солнцу и полной луне К драгоценной твоей прикасаться спине.

Все мамы похожи, Все мамы похожи, Даже мамы в ослиной коже! У которых длинные уши, И такие добрые души...

1977 г.

– Лесные куранты пробили заснуть,

x x x

С.Ж.,А.В.

Лесные куранты пробили заснуть, И листья ложатся на дно родника. Лесные зверьки отправляются в путь Туда, где гуляет река.

Качают фонарики гномы в траве. Спускается луч незнакомой звезды. За полный порядок в зеленой стране Теперь отвечаешь ты.

февраль 1977 г.

– Козявка ст.Берестова

А.В.

На меня ползет козявка, Будто я какая травка, И садится мотылек, Будто я какой цветок.

И кузнечики по майке Скачут, будто по лужайке, И шмели ко мне летят, Будто мед найти хотят.

1977 г.

– Здесь ветки лип чернеют строго,

ст. В.Берестова

x x x

Здесь ветки лип чернеют строго, Морозный блеск и тишина. И облетают понемногу, И облетают понемногу С продрогших веток семена.

Летят над снежною поляной И падают, оцепенев. И странно видеть бездыханный, И странно видеть бездыханный На снег ложащийся посев.

Для невнимательного взора Природа севера бедна. Но разве беден лес, который, Но разве беден лес, который Доверил снегу семена?

Весна идет, весна растопит Невозмутимо белый наст, И все, что в нем зима накопит, И все, что в нем зима накопитЗемле пробуженной отдаст.

1977 г.

ст. И.Сташевского

x x x

Повисли струны проводов. Давно не слышно поездов. И безмятежна синева. Меж рельс высокая трава...

Ветров свободное дыханье, Далеких башен очертанья. Людьми давно забытый край. И сам я будто невзначай.

1977 г.

– У кораблей учусь молчанью. ст. И.Станшевского

x x x

У кораблей учусь молчанью. Готовы молча утонуть, Они свой продолжают путь, Они свой продолжают путь! И машут флаги на прощанье.

К тугой волне не привыкать. Отдать концы! Конец началам. И тучи парусам подстать, И тучи парусам подстать Плывут к неведомым причалам.

1977 г.

– Спокоен дремлющий рассвет ст. И.Сташевского

x x x

Спокоен дремлющий рассвет И нет следа былых нашествий. Замкнулся круг и свел на нет, Замкнулся круг и свел на нет Усталость дальних происшествий.

И пусть неясно, чем возволнует Путь, мне известный наперед, Но день придет и бриз подует И в гавань парусник войдет.

1977 г.

– Что собирает Какаду? сл. Н.Разговорова

У совы спросили звери: – Что, скажи, в твоем кляссере? – Я, – ответила сова, Собираю острова!

И у льва спросили звери: – Что, скажи, в твоем кляссере? – Я, – ответил гордо лев, Собираю королев!

Воробья спросили звери: – Что, скажи, в твоем кляссере? – Я, – ответил воробей, Собираю вратарей!

Какаду спросили звери: – Что, скажи, в твоем кляссере? – Я, – ответил какаду, Собираю ... (Что найду!)

1977 г., весна

– Весенщина ст. В.Ланцберга

Расцвелипы, проросливы все лесучьи Залистважничалали, высунулиству. Медвежадины, волчайники, лисучьи Просыпадали в балдень хмельнаяву. Стрекозавры, черепащерицы По дубовникам своим Босикомые летащатся Все порхаханьки бы им!

Я сгонянчу за бутыковкой ежабу Развгодушу наизнафиг выдверну, Для жратвытащу веснулую рыбабу, О колесницу ее сутразомну! Стрекозавры, черепащерицы По дубовникам своим Босикомые летащатся Все порхаханьки бы им!

1977 г.

– Ребятам

В солнечный лес, смеясь, уводила дорожка, С клеверной летней развилки дорог обрученных. Долго руками махали мне Машка, Сережка Все не могли потеряться в стволах золоченых.

Поле и поле до лесу и нету начала. Только итог у дорог – бездорожье и старость. Помните, сколько друзей мы надежных встречали? Видите, сколько теперь их со мною осталось?

Все в этом мире спокойно и в полном порядке. В солнечный лес, смеясь, уводила дорожка. И уходили по ней, не спеша, без оглядки Машка, Андрюшка, Маринка, Данилка, Сережка.

1977 г.

– Далеко уходят люди,

x x x

В.Панюшкину

Далеко уходят люди, И роса, взлетает мимо наших глаз, Опускается в цветы И в подземные ладони, Убегает по кореньям... Ничего тут нет такого.

В каждой капле – два начала: Вверх и вниз – туда, где люди, Далеко – туда, где люди Спят подземными глазами.

февраль 1978 г.

– Руки опустив, стоишь на перекрестке

x x x

И.Сташевскому

Руки опустив, стоишь на перекрестке Странный постовой с поникшей головой. И глаза пусты, и встречные повозки Мчат без седоков, без цели, без пути.

Странная заря тихонько спину лижет, Тает на щеках и утопленных щенках... Как они горят – подойди поближе, Да не оступись который раз подряд.

Свет на их телах страшный и подводный, Рек привычный путь перекрест их рук, И повозок нет, и все щенки – подростки, Мне за них дышать,

Мне за них дышать,

Тебе за них тонуть!

январь– февраль 1978 г.

– Неси, ручеек, касаясь ноги, ст. Л.Чеботарева

x x x

Л.Чеботареву

Неси, ручеек, касаясь ноги, Волнам океана дань. Не шире твоих мои будут шаги, Отсюда – навеки вдаль.

Твой путь по равнинам, лугам и полям, Где ты, колыхаясь рекой, Украдкой вздыхая, минуешь меня, Которому жребий иной.

Коснувшись воды, затрепещет ольха, Осины качнут в тишине, И пчел подголоски наполнят меха Сонаты, неведомой мне.

И тысячи солнц побегут по воде, И луны заснут, дрожа. Я помню долины – всегда и везде, Где тихие реки лежат.

Февраль 1978 г.

– Тихо и без боли. ст.И.Сташевского

x x x

Тихо и без боли. Перемена мест. Лес, река и поле. У дороги крест. А дорога– в дали... Ты один на ней. Что вам нагадали, За чертой видней.

Церковь на пригорке, Зелена трава, Чаша доли горькой, Буйна голова. Не забыты боли, А в душе светло. Лес, река и поле, За рекой – село.

март 1978 г.

– Берега выходят в синь,

x x x

А.Д.

Берега выходят в синь, А на тех (них) горят костры Перед временем росы До сиреневой поры... Поднимаю наугад Желтый камешек со дна. Месяц выставил рога, Рядом звездочка видна.

На зеленом островке Нет ни птицы, ни зверька. Отражаются в реке Золотые облака. Да усталый черный конь, Догоняющий закат. Видно, очень далеко Он оставил седока.

март 1978 г.

– Колыбельная

С.У.

Спи!

Наш кораблик покачивается На волне, как на хвостике беличьем, Видишь, лето над нами пока еще, Беспокоиться не о чем.

Спи!

Видишь, утро прицеливается По глазам через все расстояния. В темноте наши лица сливаются, Как растения странные.

Спи!

Наше утро не выстрелит. Лодка ждет, и по берегу бродит конь. Только спи.

Я приду через триста лет. Я уже далеко.

апрель 1978 г.

– Ты куда бежишь, кораблик?

x x x

С.Ж.

– Ты куда бежишь, кораблик? Ты куда спешишь, кораблик? Водосточная канава не впадает в океан. До решетки водостока Вот и вся твоя дорога. Кто же был способен только на такой обман?

– Я на берег утренний, где нет причала, Чтобы песню новую начать сначала, К островам бежать зеленым И ветрам кричать соленым: "Хей! Паруса мои крепки!"

Я возьму тебя в ладошку, На просохшую дорожку, Прогуляю завтра школу – пусть от завуча влетит! Все неведомые страны, Все моря и океаны Пробежит с тобой за сутки. Кто нам запретит?

– И на берег утренний, где нет причала, Мы придем, чтоб жизнь свою начать сначала, К островам бежать зеленым И ветрам кричать соленым: "Хей! Паруса мои легки!"

май 1978 г.

– Первая песня о ветре ст. В.Крапивина

Ночью опять провода засвистят Посню позднего лета Свежие ветры августа В город придут с рассветом. Ты подружить со змеем сумей Звонкий тревожный ветер, Только учти: если поднял змей, Ты за него в ответе!

Стартовые площадки Солнцем согретые крыши. Ниткою змея измерена Первая высота. Это такое счастье В небо лететь все выше! Пусть он летит уверенно С ветрами августа.

Небо в натянутой нитке поет, Словно в упругом нерве. Я научился слушать ее Только с тобою первым. Накрепко связаны мы с тобой Тонкою ниткой змея. То, что связало меня с тобой, В тысячу раз прочнее!

Стартовые площадки Солнцем согретые крыши. Ниткою змея измерена Первая высота. Это такое счастье В небо лететь все выше! Пусть он летит уверенно С ветрами августа!

Я этот миг сберегу навсегда Песню под облаками. Как трепетала моя высота, Взятая прямо руками! Как мы стояли вдвоем на ветру Нам на двоих один ветер! Я тогда понял: раз рядом друг, Я за него в ответе.

Стартовая площадка Солнцем согретые крыши. Ниткою змея измерена Первая высота. Это такое счастье В небо лететь все выше! Пусть он летит уверенно С ветрами августа!

май 1978 г.

– Вторая песня о ветре ст. В.Крапивина

Тихие города... Близкое – близкое небо... тихо дрожат провода Это ветер ходит по кругу, Вот они и дрожат... Тихие города... Я не хочу уезжать! Я не хочу уезжать навсегда, Никуда

не хочу

уезжать

от друга.

Капает влага с листа... Капают звонкие капли, Шариками вода: вода Это дождик прошел под вечер Вот они и звенят В сумерках августа... Солнце толкает меня! Станет сном улетевшим беда. И тогда

я тебе

побегу

навстречу...

Я не могу уснуть. В тонких бумажных крыльях Трепет живет всегда... Теплый ветер ударил туго Вот они и спешат В синюю вышину. Я не хочу уезжать ! Не хочу уезжать навсегда. Никуда

не хочу

уезжать

от друга.

май 1978 г.

– Третья песня о ветре ст. В.Крапивина

Над городом ливневых туч разворот, На улицах стало темно И ветер у парковых старых ворот Рвет с досок афиши кино. А в фильме герои идут сквозь буран, И штормы гудят в парусах. Но рвется кино, и слепящий экран Бьет белою вспышкой в глаза. Рвется кино И вспышка в глаза...

А если однажды порвался не фильм, И вспышка у глаз– наяву, И ветер над маленьким следом твоим Качнул молодую траву?.. А может быть, даже следа не найти, Где ты, как от выстрела, лег... Как мало порой удается пройти, Хоть путь и казался далек! Мало пройти, Хоть путь и далек...

От битвы с бедой нам нельзя убежать. Ты плакал, но сделал, сто мог. Спасибо тебе за твои два шага По трудной дороге дорог! Когда кораблям на пути нелегко И звезд не видать среди туч, В медлительном свете больших маяков И твой загорается луч. Среди маяков Твой ясный луч!

май 1978 г.

– Четвертая песня о ветре ст. В.Крапивина

Вы слышите пружинный перезвон там. В барометре качнуло стрелку с места. Дрожат от нетерпения норд-весты Над стартовой чертою горизонта. Сейчас они, сейчас они рвануться. Пора развернуться сполна, И пусть нас волною встретит Заманчивая страна, Заманчивая страна Та сторона, где ветер.

Случалось, нас волна сшибала с палуб, Бывало, что мы плакали от боли, Но главное, чтоб быть самим собою, А человек всегда сильнее шквалов! И хлесткие удары бейдевинта Не самые тяжелые удары. И главное– чтоб спорили недаром, Чтоб не было потом за все обидно. Чтоб ясно смотрели в глаза Друг другу и всем на свете, Когда вернемся назад, Когда вернемся назад., Сквозь неспокойный ветер, Вечный невстречный ветер.

Страшней, чем бури, серые туманы. Страшнее всех глубин седые мели. И если это вы понять сумели, Плывите смело к самым дальним странам. Но дальних стран и всех морей дороже Два слова, тихо сказанные другу, Когда, держа в ладони твою руку, Сказал, что без тебя он жить не может. Ты тоже не можешь один, И пусть вам обоим светит Синей зарей впереди Та сторона, где ветер!

май 1978 г.

– Когда рассвет за окнами встает,

x x x

Когда рассвет за окнами встает, Когда луна и солнце – пополам, Не важно, кто кого перепоет, А нужно, чтоб мелодия была.

Все жду, ищу, смотрю. А что ж я сам? Гитара засыпает на груди, Редеют гладкоствольные леса, А песен кучерявых пруд пруди.

На дне озерном тихие ключи. Их не увидеть, сколько ни смотри. Не важно, кто кого перекричит, Важней понять, откуда взялся крик.

Опять придет шуршание стрекоз И уталенье нежности в ручьях. И солнце отвечает на вопрос И терпеливо дремлет на плечах.

июнь 1978 г.

– И на сопках ночь была,

x x x

Андрею Смирнову

И на сопках ночь была, И в столице спали все. Мы закончили дела, Улетели насовсем.

Убывает, успокоясь, Бесполезная звезда, И стерильна наша совесть, И мечта, как снег, чиста.

Оказались все проблемы Не орехи, шелуха. Как мы? Кто мы? Что мы? Где мы? Лишь бы не было греха.

И потом нам пригодится Лозунг твой и лозунг мой: Будем думать ягодицей, Слишком трудно– головой!

июнь 1978 г.

– Церковь

Ах, эта церковь В спящем золоте купола... Ах, эта церковь Плыла... Ах, эта свечкаНочь не в полночь никак! Ах, эта вечность А вам пустяк.

Дон-диги-дон-диги-дон-диги-дон По булыжной мостовой! Что у вас– праздник? Или кто дразнит ? Дразнит?.. Дразнит?..

Были б целы руки-ноги Разживемся головой. Не темно ли на дороге? Не хотите ли чего?

Эх, поземка низко кружит, На одной струне поет. Кто работает, кто служит, Кто подарки раздает.

Бросим петь, пойдем в монахи, Душу вынем из судьбы. Вдоль дороги плахи, плахи, И позорные столбы.

Вдоль дороги Казни! Казни! – А что у вас? – П-праздник. А у нас праздник. И никто не дразнит. И никто не дразнит...

1967 – ноябрь 1978 г.

– Друзьям

Сегодня нету книг, А завтра музыки не будет. Но все равно горят огни: Впотьмах друг друга ищут люди И находят.

Стают огоньки, На смену новые возникнут И мычанье вместо музыки, Ладони вместо книги, И не вспомнить...

А вот они, спички, А вот береста, И в черных кустах Забытье и прощенье. Но вспыхнет огонь Я сыграю "с листа" Забытую песнь возвращенья (Вращенья сухого листа).

Пока горит костер, Узнаем лица и запомним. Не беда, что голос стерт. Зато наш круг уже заполнен И надолго.

февраль 1979 г.

– Пробейся мой поезд,

x x x

Пробейся мой поезд,

в чуму этой ночи, пробейся! Не думай, что поздно,

к чему эта подлость – надейся! Назвался летящим – не думай

про стуки на стыках. Лети шелестящим, беспомощным,

только не хныкай!

И кончится ночь,

переезд зазвенит, просыхая, И скорчится очередь,

в кассу рванувших нахально, И станция вся под колеса

не больно, не больно! И только снее за спиною

вагоны, вагоны...

март 1979 г.

– Вот обученье лету:

x x x

Вот обученье лету: Бери затылок в руки И, голову закинув, На потолок гляди.

За этажами – небо, Метель по крышам крутит И долгая улыбка Не хочет уходить.

Теперь начнем сначала. На кончике причала Глухая ночь качала Тепло от огоньков

И звездная шарманка Кружилась и молчала, Дельфины улыбались И плыли далеко...

март 1979 г.

– Качели озера

x x x

А.В.

Качели озера И лестница зеленая До неба. Мы будем странными чуть-чуть: Вода, пол хлеба, Ты да я – и в путь!

Качели озера, Туманный глаз земли. Среди зарниц Семь белых бед навстречу нам, Семь перелетных птиц.

Качели о... Заря кровится Край земли жесток. Не души жечь нам, а тела, Не зря же песенка была, Что жив щенок...

март 1979 г.

– Где-то дудочка играет,

x x x

Е.Э.,Ю.М.

Где-то дудочка играет, Смерти нет. Ветка тонкая сгорает На огне, И присмотришься – не ветка, А рука, Головешка и головушки Внакат.