Текст книги "В погоне за правдой"

Автор книги: Юрий Ситников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Дослушай до конца. Спустился, значит, по сторонам позыркал, взял лестницу, сложил её и потащил с собой.

– Лестницу ему кто-то подставил?

– Нет. Трудно было понять, что произошло, я же говорю, отвлекся. Потом, – Стасон опять посмотрел в блокнот. – В четверг ровно в полночь окно на балконе снова открылось. Я держу ухо востро. Высунулась лохматая голова, через секунду с балкона была спущена лестница. Человек встал на лестницу, закрыл окно, решетку, спустился и сделал ноги, не забыв прихватить с собой лестницу. В пятницу и субботу ничего не происходило, я ждал до двух часов ночи. А в воскресенье история повторилась. И сегодня ночью я видел бомжа.

– И что ты предлагаешь?

– Надо выяснить, кто и зачем спускается с балкона?

– А смысл, Стасон?

– Вам совсем неинтересно?

– Допустим, интересно, но как действовать?

– Раздобыть информацию о жильцах квартиры. Вдруг у них в комнате с балконом живет неизвестный.

– Ты загнул. Они, по-твоему, в эту комнату совсем не заходят? Или там призрак прячется? Тогда зачем призраку лестница?

– Дело нечисто – стоял на своем Стасон. – Есть ещё одна странность. Перед тем как человек появляется на балконе, в комнате не включают свет. Там темно. О чем это говорит?

– О чем?

– Тот, кто спускается по лестнице, действует очень осторожно. Он опасается быть замеченным.

– Стасон, ты только не обижайся, но твоя история слабовата, – Люська допила чай и потянулась. – Подумаешь, кто-то спустился с балкона, собрал лестницу и смотался. И что с того? Это его право.

– Почему человек в лохмотьях?

– Может, у него денег нет.

– Да? А как тогда объяснишь, что женщина, которую я видел в бинокль, рассекает по квартире в бриллиантах?

– Так уж и в бриллиантах?

– Камни на пальцах похожи на брюлики. Она пару раз к окну подходила, штору задергивала, я обратил внимания. Ребят, необходимо узнать, кто проживает в квартире.

Меня рассказ Стасона заинтересовал и заинтриговал. Люську тоже, но она специально делала вид, что осталась равнодушной. Набивала себе цену.

Стасон предложил нам задержаться у него до полуночи.

– Может, сегодня появится.

– А ты не мог фотографии сделать или видео?

– Фотографировать боялся, вспышка будет видна. А без вспышки у меня темные фотографии получаются. И с видео облом. Включал камеру, но разглядеть что-либо невозможно.

Мы просидели у Стасона до половины первого. Ничего подозрительно в доме напротив не заметили. В трех окнах горел свет, в комнате с балконом царила темнота. Вскоре свет в квартире погас.

– Спать легли, – сказала Люська.

– Глеб, приходите завтра. С ночевкой. Нутром чувствую, завтра ты его обязательно увидишь.

– По рукам.

На улице Люська назвала Стасона излишне подозрительным, правда, согласилась, что ночные вылазки неизвестного, заслуживают внимания.

У своего подъезда я поднял голову.

– Свет горит, не спят.

– Надеюсь, ничего не случилось. Котонэ говорила, они рано ложатся.

Зайдя в квартиру, я прислушался.

– Вроде тихо.

Емельян Маркович подбежал к ногам, начал тереться. На шее кота висел красный галстук.

– Ты опять с удавкой, – пошутила Люська.

– Глеб, Люся, вы где пропадаете? – Юдзуки вышел из гостиной, потирая ладони.

– Навещали друга, он ногу сломал.

– Не повезло. С аурой у него все в порядке?

– Аура отличная, – заявила Люська. – Сияет, как начищенный самовар. Ни единого пятнышка нет, лично проверяла.

– Напрасно иронизируешь, Люся.

– Вот такая я ехидная.

– Юдзуки, – послышался голос Котонэ. – Поторопись.

– Иду, моя ласточка.

– А вы чем заняты? – спросил я у деда.

– Да тут такое дело, – уклончиво ответил он. – И простое и сложное. Благоустраиваем свое спальное место.

– В смысле? – насторожилась Люська. – Надеюсь, диван не пострадал?

– Диван нет, а мы с Котонэ можем.

В гостиной мы стали свидетелями следующей сцены. Возле разложенного дивана стоял пылесос, одеяло и подушки без наволочек лежали на стуле, простыня покоилась на спинке кресла. Котонэ с видом мученицы, смотрела на диван, вытягивая губы трубочкой.

– Юдзуки, три раза пылесосила, но не уверена, что это поможет. Здесь же рассадник!

– Рассадник чего? – Люська на всякий случай прищурилась.

– Клопов!

– У нас нет клопов!

– Да что ты говоришь, – взвизгнула Котонэ. – Пастельные клещи живут в каждой квартире.

– С пастельными клещами воевать бесполезно, – сказал я. – Они неистребимы.

– Но можно свести их количество к минимуму. Во-первых, не спать на диванах. Знаете, сколько их внутри? Миллиарды! Во-вторых, выкинуть на помойку это убожество, – кивок в сторону подушек.

– Подушки новые, – возмутилась Люська.

– И что дальше? Они перьевые! В таких подушках клещи размножаются с бешеной скоростью.

– Если вам удобнее спать на синтетических подушках, могу дать подушки из полиэстера.

– Нет, они тоже не годятся. Юдзуки, – плаксиво сказала Котонэ. – Я в отчаянии.

– Успокойся, моя крошка. Мы попытаемся решить проблему. Не сердись и не накручивайся, не надо притягивать негатив.

– Я стараюсь, у меня не получается.

– Дыши глубоко. По десятибалльной системе тебе насколько плохо?

– На восьмерку.

– Ох, – вздохнул Юдзуки. – Котонэ, умоляю, заставь себя не нервничать.

– Как представлю, что ночью по мне будет ползать армия постельных клопов – дурно делается.

– Подушки мы обязательно купим. Завтра же!

– И одеяла.

– И одеяла купим, – кивал, словно болванчик, Юдзуки.

– А как быть с диваном?

– Пропылесось его еще раз.

– Бесполезно, Юдзуки, я занимаюсь сизифовым трудом. Что толку пылесосить, если они с воздухом обратно вылетают. Боже, мне плохо уже на девять баллов. Даже на девять с половиной!

– Слушайте, – Люська вышла из себя. – Раз вы такие стерильные и боитесь всего и всех, может вам лучше приобрести для сна барокамеру? Нет, а что, разве я не права? Детский сад развели. Пастельные клещи им помешали. Кому они навредили?

– Юдзуки, объясни своей внучке, что она несдержанна и неучтива.

– Люся, – начал Юдзуки. – Не суди нас строго, мы лишь пытаемся устроиться с возможным комфортом. Ух-х… мне, кажется, тоже нехорошо.

– На сколько баллов? – обеспокоенно спросила Котонэ.

– На четыре или… скорее на пять.

– Что ещё за баллы вы придумали? – удивилась Люська.

– Если мы испытываем нервозность или негатив, всегда оцениваем свое состояние по десятибалльной системе. До пяти баллов – жить ещё можно, а все что выше пятерки – опасно для здоровья и ауры.

– Чем опасно-то? – недоумевала Люська.

– Нервным истощением, срывом, ослаблением иммунной системы.

– В прошлом месяце я накрутила себя до десяти баллов, – плаксиво призналась Котонэ. – Чувствовала себя настолько отвратительно, что находилась на грани между жизнью и смертью. Юдзуки чудом удалось привести меня в чувство.

– Ласточка моя, давай и сейчас попробуем заняться аутотренингом.

– Не знаю… мне не поможет. Я опустошена и озадачена.

– И всё же попытаться стоит.

– Хорошо, если ты настаиваешь.

Я развернулся и молча вышел из гостиной. В комнате включил ноут, и минут через десять наткнулся на сайт, где продавали отпугиватели пастельных клещей. Понимаю, звучит это глупо, но чем чёрт не шутит. Позвав Котонэ, она как раз закончила внушать себе, что жизнь прекрасна, показал ей сайт. Она уселась за стол, прочитала информацию и загорелась идеей приобрести отпугиватель.

– Аутотренинг помог. Я отпустила весь негатив, и Космос даровал мне решение проблемы.

Не став напоминать, что решение проблемы даровал ей я, а не Космос, я переглянулся с Юдзуки.

– Пустая трата денег, – сказала Люська. – С таким же успехом я могу порекомендовать вам попрыгать перед сном на левой ноге. Что за отпугиватель? Вы в своем уме?

Но Котонэ уже регистрировалась на сайте.

– Ты слишком недоверчива, Люся, научись жить в ладах с собой.

Когда они с Юдзуки закрылись в гостиной, Люська набросилась на меня с упреками.

– Глеб, где была твоя голова? Ты же не дурак, подумай, какой на фиг отпугиватель? Как, по-твоему, он действует?

– Написано, изгоняет пастельных клопов.

– Вот именно – изгоняет, а не уничтожает. Если бы они от него гибли, я бы ещё поверила, но поверить в изгнание клещей… извини, это абсурд. Чем он их изгоняет? Злыми силами? Ну включишь ты отпугиватель, и куда клещи ломануться? В соседнюю комнату? Выскочат все из дивана, и давай по ламинату лапками топать: топ-топ-топ. И прямиков в туалет, а там, подсаживая друг друга, будут кончать жизнь самоубийством, топясь в унитазе. Так, что ли?

– Люсь, Котонэ надо приободрить. Никуда клещи не денутся, но, купив отпугиватель, она успокоится. Внушит себе, что он действует, и будет спать спокойно.

– Мне интересно, я смогу спать покойно, пока они у нас гостят?

– Не психуй.

– Как это сделать?

– Думай о хорошем. Займись аутотренингом.

– Я в ярости!

– На сколько баллов по десятибалльной шкале тянет твоя ярость? – смеясь, спросил я.

– На шестьсот девяносто четыре с половиной! – рявкнула Люська.

Потом она закрыла глаза, заулыбалась, но минуту спустя поморщилась.

– Представила, как провожаю деда и Котонэ на вокзале, махаю им рукой, а потом на перроне появилась стая клещей, вытащили их из вагона и принесли обратно в квартиру.

– Смешно.

– А мне нет. Кажется, я начинаю понимать Диану. Если дед и в молодости был таким… хм, не совсем адекватным, не удивляюсь их разводу. Диане ещё повезло. Ладно, я иду к себе. Спокойной ночи.

– И тебе. Смотри, чтобы клещи ночью не унесли тебя в соседний двор.

– Как бы тебя они туда не унесли.

Прошло минут тридцать. Люська сидела перед компом, когда в дверь несмело постучали.

– Глеб, чего надо?

– Это не Глеб, – в проеме появилась голова Юдзуки. – Ты не спишь?

– Собираюсь уже.

– Можно пройти?

– Проходи, – Люська свернула окно и повернулась на крутящемся стуле. – Садись.

Юдзуки сел, начал разглаживать ладонями брюки на коленях.

– Некстати мы с Котонэ приехали, да?

Люська молчала.

– Скажи, Люся, ты сердишься на меня?

– А сам как думаешь?

– Думаю, сердишься. И правильно делаешь. Я никчемный отец и никчемный дед. В молодости наделал столько глупостей, жил, как сорная трава, не задумываясь о завтрашнем дне.

– Ты любил Диану?

– Боготворил её.

– Почему тогда вы развелись?

– Не сошлись характерами, – усмехнулся Юдзуки.

– Банальная отговорка.

– Мы любили друг друга, но совместная жизнь не доставляла нам радости.

– Это как?

– Диана уже тогда начала сниматься. Играла главные роли, становилась знаменитой. Мама твоя родилась. Я ревновал Диану, устраивал сцены, знаешь, как это бывает.

– Знаю, – кивала Люська.

– Неуверен в себе был, казалось, на съемках она найдет себе мужчину получше: выше ростом, красивее, умнее… Эх, сколько я ей нервов попортил. Да чего уж там говорить. Сглупил я. Все ждал, когда она мне изменит, и, не дождавшись, сам изменил. Она узнала, скандал устраивать не стала, попросила меня уйти. Я и ушел. Побила меня жизнь. Пришлось квартиру в Москве продать, уехать за сотни километров от столицы, соединиться с природой. Живя отшельником, я многое понял, у меня открылся третий глаз. И тогда я решил кардинально изменить свою жизнь.

– Получилось?

– Сама суди. Через десять лет у меня появилась четырехкомнатная квартира в центре Питера…

– Так ты живешь в Питере?

– Верно. Я занялся любимым делом, стал уважаемым человеком. И судьба подарила мне главный подарок – встречу с Котонэ. Она была моей ученицей, а затем ассистенткой. Мы счастливы, и хотим дарить счастье другим.

Юдзуки умолк, сидел с опущенной головой, продолжая разглаживать колени.

– Прости меня, Люся. Не держи зла на своего непутевого деда.

Расчувствовавшись, Люська подбежала к Юдзуки. Обняла его, заплакала.

– Дедушка, я не сержусь. На самом деле я рада, что ты появился. У меня никогда не было деда. Необычно к тебе так обращаться.

– Тогда называй меня Юдзуки.

– Нет уж, я хочу называть тебя дедом. Юдзуки… э-э… красивое имя, но непривычное.

В коридоре послышались шаги Котонэ.

– Она меня потеряла, – засуетился Юдзуки. – Пошел я.

– Спокойной ночи.

– И тебе, внучка.

Оставшись одна, Люська достала из верхнего ящика стола дневник и сделала короткую запись: «Сегодня у меня появился дедушка. Со своими странностями, но все же родной человек».

Глава четвертая

Осторожно! Злая консьержка!

К Стасону я пришел вечером. Думал, часов до одиннадцати посмотрим фильм, а ближе к полуночи, начнем слежку за балконом на первом этаже. Куда там! Стасон уже сидел у окна, возбужденно пересказывая мне события прошедшего дня.

– Глеб, засада полная! Я сегодня полицию вызывал.

– Что случилось? – у меня появились нехорошие предчувствия.

– В четыре часа увидел на тротуаре коробку. Большую коробку, – повторил Стас, наблюдая за моей реакцией. – А вокруг никого.

– Ну и забил бы.

– Как забить? Откуда я знаю, что лежало в коробке? Пришлось полицию вызвать. – Стасон взял бинокль и поднес его к глазам. – Приехали быстро, но ничего не обнаружили, коробка оказалась пустой.

– Стасон, не думал, что ты такой паникер.

– Бдительность – прежде всего.

– Ладно, давай фильм посмотрим, я флешку взял.

– Какое кино, Глеб! Забыл, о чем мы договаривались.

– Ты говорил, человек спускается с балкона в полночь, а сейчас десять часов.

– Все равно, лучше быть наготове.

До половины двенадцатого мы болтали ни о чем. Перелом повлиял на Стаса не лучшим образом, он стал до колик нудный и придирчивый. Попросил меня опустить жалюзи, выключить свет, и наблюдать за объектом через щель между алюминиевыми пластинами.

– Так неудобно, Стас.

– Зато безопасно.

– Вряд ли нас заметят.

– А ты откуда знаешь? Держи бинокль.

– У меня со зрением порядок, оставь его себе.

Стрелки часов приближались к полуночи. Стасон заметно нервничал, я же оставался спокойным.

В квартире на первом этаже горел свет лишь в одном окне.

– Это кухня, – пояснил Стас.

Увидеть, что происходит внутри, не представлялось возможным, мешала занавеска. А в пять минут первого свет погас.

– По ходу, сегодня ничего интересного не произойдет, – почему-то шепотом сказал я.

– Подождем.

Прошло минут десять, от сидения в темноте на меня напала зевота, Стас же во все глаза смотрел на балкон, гипнотизировал его.

И вот ровно в половине первого, на балконе открылось окно.

– Есть, Глеб! – закричал Стас.

– Вижу.

– Сейчас решетку откроет.

– Не горячись, Стасон, я не слепой, – но бинокль все же взял, чтобы лучше разглядеть человека.

Неизвестный тем временем высунул лохматую голову на улицу, осмотрелся оп сторонам и на миг исчез из поля зрения. Прошло полминуты и голова появилась снова. Разложенная лестница была осторожно спущена вниз, её края упирались о стену балкона.

– Глеб, что ты видишь?

Не отрывая от лица бинокль, я пристально вглядывался в спускавшегося человека.

– Ты был прав, невозможно определить, мужчина это или женщина.

Спустившись, человек собрал лестницу и спешно начал удаляться по тротуару к торцу дома.

Выдохнув, Стасон откинулся на спинку стула.

– Теперь ты мне веришь?

– Я тебе сразу поверил.

– Но сомневался, что этому делу нужно дать ход.

– Стас, предлагаю сегодня не ложиться спать. Нужно узнать, вернется чел обратно до рассвета или нет.

– Он может вернуться утром или днем.

– Сомневаюсь. Уходит, когда стемнеет, значит, и вернуться должен до рассвета. Как-то же он попадает в квартиру.

– Подождем. Часа через три будет уже светло.

И хотя Стасон хорохорился, доказывая, что может не спать до самого утра, в начале третьего он начал клевать носом.

– Стас, ложись, я посижу у окна.

– Минут через десять меня разбуди, – сонно проговорил Стасон, когда я помог ему лечь на кровать.

Сам сел на стул, немного приподнял жалюзи и облокотился локтями о подоконник. За спиной тикали часы, на их мерный ход я сначала не обращал внимания, потом тиканье стало меня раздражать. Вернулась зевота, глаза слипались. Стараясь взбодриться, я быстро сходил в ванную комнату, умыл лицо холодной водой. Заметно полегчало, но, увы, ненадолго.

Было без десяти три, когда я решил на минуту прикрыть глаза. Прикрыл.

Проснулся от возмущенного возгласа Стасона.

– Глеб, проснись.

– Что случилось?

– С добрым утром.

– Утром?!

– На часы посмотри.

Я перевел взгляд на циферблат.

– Не слабо.

– Девять утра. Ты проспал.

– На себя посмотри.

– Просил тебя разбудить меня через десять минут.

– Ладно, не гони, Стасон. Ну заснул. Подумаешь, – я потянулся. – Блин, спину ломит.

Перед тем как уйти, я пообещал Стасону, что буду держать его в курсе событий. Дома, позавтракав, стартанул к Димону. Вместе с Марсом мы вышли на улицу. Первым делом пришли к подозрительному балкону, осмотрелись.

– Зацепок здесь, конечно, нет, – сказал Димон, натянув поводок.

Марсу не хотелось торчать на тротуаре, его тянуло на площадку для выгула собак. Он подал голос.

– Марс, сидеть, – крикнул Димон.

Насупившись, Марс выполнил приказ. Я прошелся вдоль балкона.

– Они живут в трешке. Смотри, первое окно – кухня, потом идут две комнаты, и третья комната с балконом.

– Что нам это дает?

– Информацию к размышлению.

– Глебыч, окно на кухне открыто, дома кто-то есть.

Я встал у окна, поднял голову, в этот момент зазвонил телефон.

– Глеб, я вас вижу, – сказала Стасон.

– Кто бы сомневался.

– Что удалось выяснить?

– Пока ничего.

– Долго собираетесь торчать под окнами?

– Стасон, иди ты в баню. Мы без тебя разберемся, как нам действовать.

– Ладно, не кричи. Слушай, Глеб, не привлекая внимания, посмотри направо. Только не верти головой, действуй аккуратно.

Справа от нас стояла женщина с черным пакетом в руке.

– Видишь тетку?

– Вижу.

– Она стремная. Смотрит на вас, явно о чем-то догадывается.

Женщина постояла с минуту, а когда к ней подошла девушка, они расцеловались и отправились по своим делам.

– Стасон, сделай одолжение, отойди от окна.

Убрав телефон, я махнул Стасону рукой. И почти сразу он мне перезвонил.

– Ты чего творишь, Глеб?! Зачем мне махаешь? Забыл о конспирации?

– Димон, давай отойдем, у Стасона развилась мания преследования.

Люську с Алисой мы встретили недалеко от детской площадки.

– Глеб, – сказала Люська. – Чтобы не ходить вокруг да около, предлагаю план. Сейчас мы с Алиской зайдем в подъезд и узнаем номер квартиры.

– А дальше?

– Дальше будем действовать по обстоятельствам.

– Номер ничего не даст, надо раздобыть информацию о хозяевах.

– Не все сразу, Дим. Алис, пошли.

Но в подъезде девчонок ждал облом. Во-первых, пришлось минут пять тусить у крыльца, в ожидании, что кто-нибудь из жильцов выйдет на улицу – код домофона девчонки не знали. Во-вторых, едва удалось прошмыгнуть внутрь, взгляд наткнулся на консьержку. С видом разъяренного цербера, она оглушила вопросом:

– Куда?!

Алиса вздрогнула, Люська сделала шаг вперед.

– К подруге.

– В какую квартиру?

– В шестьдесят девятую.

– Шестьдесят девятая в четвертом подъезде, – зло бросила консьержка.

– Точнее, в сорок девятую, – заулыбалась Люська. – Постоянно путаю.

– В сорок девятой никого нет. Ушли, – последовал резкий ответ.

– Как ушли? Мы же с Маринкой договорились.

Алиса потянула Люську к выходу. Консьержка нахмурила густые брови.

– Марин в сорок девятой квартире нет. На выход!

– Что значит, на выход, – пошла в наступление Люська. – Мы имеем право здесь находиться.

– Люсь, пошли, – шептала Алиса.

– Я сказала, на выход!

– Вы здесь работаете консьержем, или подъезд в вашей собственности?

– Полицию вызвать? – разбушевалась консьержка.

– Да вызывайте, – буркнула Люська, сбежав по ступенькам.

На крыльце она прислонилась спиной к стене и уставилась в камеру видеонаблюдения.

– Почему-то в наш подъезд может заходить кто угодно. Как проходной двор: шныряют туда-сюда. А наш дом, между прочим, поэлитней этого будет. Почему я обязана перед ней отчитываться?

– Она выполняет свою работу.

– Не защищай её, – Люська спустилась с крыльца и задумалась. – Так, Алис, давай сообразим, кто из знакомых живет в этом доме?

– Из моего класса никого.

– Моих тоже здесь нет, – Люська достала телефон. – Позвоню Димке, узнаю.

Димон сообщил, что в первом подъезде живет Катька. Люська просияла.

– Алис, это наш шанс, идем к Катьке.

В первом подъезде консьержкой работала симпатичная женщина средних лет. Поздоровавшись, Люська вызвала лифт. Вопроса к кому пожаловали девчонки, не последовало. Консьержка только кивнула, уткнувшись в телевизор.

– Мы к Кате, – пояснила Алиса.

Консьержка снова кивнула.

Решив сразу брать быка за рога, Люська с порога спросила:

– Кать, у тебя есть знакомые в третьем подъезде?

– Да.

– Они случайно не на первом этаже живут?

– Нет. Татка на четвертом.

– Слушай, Кать, нужна твоя помощь. Можешь нас с Таткой познакомить? Очень нужно поболтать с кем-нибудь из жителей третьего подъезда.

Не задавая лишних вопросов (она никогда не отличалась любопытством), Катя проводила девчонок в комнату.

– Позвоню ей, если дома, познакомлю.

Через пятнадцать минут они зашли в третий подъезд. Консьержка уже стояла у лифта, скрестив руки на груди.

– Я что, непонятно сказала… – начала она.

– Мы в сорок первую квартиру, – сказала Катя.

– Уже в сорок первую?! На выход!

– Я пришла к подруге, – спокойно говорила Катя. – К Тане Илюхиной.

Консьержка не поленилась позвонить по телефону в сорок первую квартиру. И лишь удостоверившись, что девчонки не врут, и их действительно ждет Тата, сменила гнев на милость.

– Проходите, – сказала она, усаживаясь на стул.

– Ой, спасибочки вам большое, – зачастила Люська, подражая девочке-простушке. – Прям не знаю, как вас благодарить. Спасибо, что не убили!

– Люсь, прекрати, – одернула её Алиса.

В лифте Катя рассмеялась.

– Эту консьержку бояться даже жильцы. Настолько строгая – жуть. Правда, единственный подъезд, где царит идеальный порядок. Мимо неё мышь не проскочит.

– Она раньше не надзирателем в тюрьме работала?

– Очень может быть, – расхохоталась Катя.

Бабушка Таты собиралась на дачу, в коридоре стояли многочисленные сумки и пакеты. Ждали машину. Познакомив Тату с девчонками, Катя ушла. Люська спросила про соседей с первого этажа.

– На первом этаже дед живет и Богатиковы. Трехкомнатная квартира у Богатиковых.

– Ты с ними хорошо знакома?

– С Иркой раньше общались.

– Тат, можешь рассказать про них?

Тата смахнула со лба челку и осмотрелась.

– Сейчас, подождите. Ба, – крикнула она. – Ты саженцы с балкона принесла?

– Танечка, забыла. Принеси.

– Присядьте пока, девчонки. У нас тут сборы полным ходом идут.

– Давай поможем.

– Да мы уже почти готовы.

Пока Тата носилась по квартире, проверяя сумки, Люська с Алисой сидели в её комнате.

– Фу, – сказала Тата. – Все. Но вечером выясниться, дома что-нибудь забыли.

– Это в обязательном порядке, – улыбнулась Алиса.

– Так что вам про Богатиковых рассказать?

– Ты дружила с Ирой, она кто?

– Дочь Елены Васильевны и Павла Андреевича.

– Они втроем живут?

– Вроде да.

– Почему вроде?

– Бабушка у них была, но не уверена, что она сейчас здесь живет. Я её раза три видела, она на улицу не выходила, постоянно в комнате сидела. Ба, – снова крикнула Тата. – Не знаешь, Марина Филипповна уехала или с Иркой живет?

– Трудно сказать. Самой интересно, как-то у Лены спросила о матери, она ответила, с ней все в порядке.

– А что у них за семья? – допытывалась Люська.

– Нормальная семья, правда, скрытные очень. Павел в банке работает, у Лены магазины свои были.

– Да, – подтвердила Тата. – Елена Васильевна занималась цветами, несколько магазинов в Москве открыла. Осенью Ирка сказала, Елена Васильевна продала магазины. Причину не назвала.

– Ты с Ирой тесно общаешься?

– Уже нет. С осени общение прекратилось. Ирка изменилась, замкнутой стала, на улице редко появляется.

– Там Лена музыку заказывает, – пояснила бабушка Таты. – Ира поздний ребенок, обоим под сорок было, когда девочка родилась. Трясутся над ней, оберегают от всего. Сейчас Ире пятнадцать, возраст самый опасный, вот Лена, видимо, и решила контролировать дочь.

– Если в подъезде сталкиваемся, Ира здоровается, вижу, что поболтать ей хочется, но что-то мешает. Недавно пригласила её к себе, Ира пришла, мы часа три болтали, а как мать позвонила, Ирку как ветром сдуло.

– Понятно, – протянула Люська.

– Тата, машина приехала!

– Бабуль, не торопись, успеем.

– Вещи надо вниз спустить. Девочки, помогите.

– Все сделаем, – заверила Люська.

Через пятнадцать минут бабушка Таты благополучно отбыла на дачу.

– Ты в городе каникулы проведешь? – спросила Алиса у Таты.

– Пока да. В конце июля на море с родителями поедем.

– Я бы тоже на море поехала, – мечтательно проговорила Люська, доставая из кармана надрывающийся телефон. – Да, Дим. Все нормально. Уже идем.

Попрощавшись с Татой, девчонки поспешили домой.

Глава пятая

Сборщик вторсырья

Услышав о Тате Илюхиной, Димон вскричал:

– Я её знаю, ребят.

– Откуда?

– Мы до третьего класса с ней вместе учились. В четвертый Татка в другую школу перешла.

– Ты не сказал, что она живет в одном подъезде с Богатиковыми.

– Так я это, – Димон почесал затылок. – Думал, она в соседнем доме живет.

– Нас сейчас волнует другое, – сказала Люська. – Как поступим с Богатиковыми? Теперь известно, в квартире живут, хм… трое или четверо. С бабушкой Богатиковых непонятки.

– Если никто не имеет возражений, беру выполнение этой части плана на себя.

Я посмотрел на Димона.

– У тебя есть идеи?

– Только что появился один вариант. Раз Ира с Таткой соседки, думаю, прокатит.

– Поделись планом.

– Надо нагрянуть к Богатиковым в гости.

– Так они тебя и пустили.

– Действовать буду через Тату.

– Они не подруги.

– Не суть, Люсь. Главное, чтобы Ира узнала обо мне от человека, с которым знакома. Татка – идеальная кандидатура.

– Погодь, Димон, – у меня пока не получалось уловить ход его мыслей. – Познакомит она вас, а дальше?

– Смотри, Глебыч, я приду к Богатиковым под видом собирателя.

– Собирателя чего? – хохотнула Алиса.

– Разного хлама.

– Дим, не смешно.

– Кто смеется, Люсь? Хожу по квартирам, собираю металлолом…

– Димка, металлолом сто лет уже не собирают.

– Алис, ты уверена?

– Мне так кажется, – поправилась Алиса.

– Металлолом всегда в цене. А, кроме того, мне нужна макулатура и, – Димон задумался. – Скажем, стеклотара: банки там разные, бутылки.

– Блин, Дим, да если сейчас к нам заявится кто-нибудь с вопросом о стеклотаре, я даже разговаривать с этим человеком не стану.

– Попытка не пытка.

– Продолжай, Димон, – я сделал знак девчонкам, чтобы они не перебивали.

– Моя задача – оказаться в квартире, просканировать почву, то, се. Улавливаете?

– Я нет, – призналась Алиса.

– Глебыч, рискнуть можно. Мы ничего не теряем, абсолютно.

– Согласен.

– Значит, договорились. Завтра начнем.

– Почему не сегодня?

– Сегодня я не в лучшей форме, – отшутился Димон. – Да и лень одолевает.

…На следующий день Димон, прихватив из дома клетчатую сумку, пошел к Тате. В подъезде восседала вчерашняя консьержка. Димон, предупрежденный о суровом нраве тетки, сразу заявил:

– Я к Тане Илюхиной.

Консьержка попросила его подождать, набрала номер и, чуть погодя, спросила имя.

– Дмитрий Крылов, – отрапортовал Димон.

Когда он вышел из лифта, Тата уже распахнула дверь.

– У вас и охрана внизу.

– А как ты думал. Привет, Димка. Сто лет тебя не видела.

Тата напоила Димона чаем, они болтали, поедая пирожки с капустой, вспоминая младшие классы, общих друзей и забавные случаи из школьной жизни. Затем Димон перешел к делу. Посвящать Татку в подробности не стал, попросил посодействовать.

– Можешь позвонить Ире Богатиковой и спросить, нет ли у них ненужных банок или бутылок?

Татка засмеялась, но увидев, что Димон не шутит, пожала плечами и взяла трубку.

– Могу, если надо. Зачем только тебе это?

– Секрет, – подмигнул Димон.

Чуть погодя, Тата поставила трубку на базу.

– Банок и бутылок нет.

– Отлично. Спасибо, Тат. Я побегу.

– Странный ты, Димка.

– Какой есть.

Вниз Димон спускался по лестнице. Квартира Богатиковых располагалась слева, коморка консьержки за углом, сейчас оттуда раздавался шелест бумаги и звук включенного телевизора.

Позвонив в дверь, Димон расправил плечи и быстро прошелся ладонью по волосам.

Дверь открыла Ира. Димон сперва удивился, что она даже не поинтересовалась, кто пришел, но вспомнив, что внизу сидит злая консьержка, догадался – жильцы третьего подъезда могут спокойно открывать двери – чужим сюда ход закрыт.