Текст книги "Жребий на неудачу"

Автор книги: Юрий Ситников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Допустим, ты меня убедила, теперь я верю, что старухи, которые меня окружают, постоянно ведут за мной слежку. Но поясни, что конкретно ты хочешь узнать от бабы Стеши?

– Информацию об Алексее Павловиче.

Виктор допил кофе.

– Окей. Действуй. Только смотри, не переусердствуй.

Когда Люська вышла из кухни, Виктор хмыкнул:

– С бабками она собралась беседовать. Следователь-самоучка.

Глава третья

Степанида Ивановна

На десяти сотках принадлежащих бабе Стеше стоял симпатичный двухэтажный каркасный домик, выкрашенный в светло-коричневый цвет. Рядом находилась банька и круглая беседка. Грядки отсутствовали, вместо них росла сочная газонная трава. По всей видимости, баба Стеша, в силу почтенного возраста, как-никак, а восемьдесят пять лет – не шутки, решила не обременять себя огородом.

Потоптавшись у сетки-рабицы, Люська толкнула калитку, но та оказалась закрыта. Маленький замочек был заметен не сразу.

Озираясь по сторонам, Люська заметила вышагивающую по дорожке девочку-подростка, в голубом платье в крупных горох и широкополой соломенной шляпе.

Поравнявшись с Люськи, девушка на мгновенье остановилась и, не поднимая головы, поинтересовалась писклявым голоском:

– Вы кто такая?

– Приехала к бабе Стеше.

– А зачем к ней приехали?

– Поговорить.

– О чём?

Люська отвернулась.

– Слушай, лучше скажи, не знаешь, куда она запропастилась? Мне очень надо с ней встретиться.

– Важное дело? – допытывалась девчонка.

– Важнее не бывает.

– Здесь Степанида Ивановна, никуда она не уезжала.

– А почему на калитке замок висит?

– А как иначе-то, не нараспашку же калитку оставлять. Баба Стеша каждый день на прогулку ходит, на калитку замок вешает. Сейчас времена такие. Неспокойно вокруг. Никогда не знаешь, кто на дачные участки забредёт. У нас частенько чужаки появляются. Недавно у Скрипкиных дом обворовали. Они всей семьей в лес за грибами отправились, а дверь закрыть забыли. Когда вернулись… – девочка умолкла и захихикала. – В доме Мамай прошёл. Всё вверх дном, тряпки на полу валяются, крупу рассыпали, даже столовые приборы раскидали. Правда, брать у Скрипкиных особо нечего – нет у них богатства никакого, так грабители не погнушались старым чёрно-белым телевизором и кое-какой застиранной до дыр одежонкой. Вот так вот! А вы спрашиваете, зачем Степанида Ивановна замок повесила. Осторожность прежде всего.

Люська прищурила глаза.

– Ты случайно не знаешь, где она гуляет?

– А где придётся, – последовал ответ.

– Тогда я её подожду.

– Ждите, коли охота.

Выдержав короткую паузу, девочка, продолжая упорно смотреть вниз, спросила:

– А вас как зовут?

– Люся.

– А лет вам сколько?

– Почти пятнадцать.

– Молоденькая совсем. А разве тебя, – она тоже решила перейти на «ты», – не учили, что старшим выкать неприлично?

Люська быстро заморгала.

– Старшим? Хочешь сказать, ты старше меня?

– Не ты, а вы.

И тут девочка-подросток сняла шляпу и подняла голову.

Люська отшатнулась. На неё смотрело изнизанное мелкими морщинами лицо пенсионерки.

– Ой!

– Вот тебе и «ой», – смеялась миниатюрная старушенция. – Я тебе в прабабушки гожусь.

– Извините, я не знала… думала ты… вы моя ровесница.

– Маленькая собачка – век щенок. На том и стоим.

Сглотнув, Люська провела рукой по вспотевшей шее.

– Ещё раз извините.

– Ты зачем сюда приехала?

– Я же сказала, переговорить с бабой Стешей.

– Переговорить, – протянула пенсионерка. – Что ж, давай переговорим. Сейчас калитку открою, на участок пройдём, а то на дороге как-то несподручно беседовать.

– Так вы и есть баба Стеша?!

– Она самая. Здорово я тебя провела, правда? Люблю вводить людей в заблуждение. Я недавно на рынке такого шороху навела. Там девочка потерялась, мамаша в слёзы – толкается меж людьми, кричит. А тут я в панамке стою, мелочь пересчитываю. И вдруг какой-то мужик хватает меня за руку и голосит: «Женщина! Женщина, вот ваша девочка в панамке. Я её нашел». – Степанида Ивановна засмеялась. – Видела бы ты его лицо, когда я голову подняла.

Баба Стеша пропустила Люську вперёд и продолжила верещать:

– А зимой я ездила к сестре в Самару. Там со мной такой конфуз произошел…

Пока она тараторила, не давая Люське вставить слова, прошло минут тридцать. Наконец, переведя дух, Степаниде Ивановна спохватилась:

– Какое у тебя дело, я слушаю.

– Про соседа вашего Алексея Павловича спросить хочу.

– Про Лешку? Так он преставился на днях. Не сам Богу душу отдал, убили его. О!.. Тут такие страсти-мордасти были – полиция по участкам ходила, присматривались, приглядывались.

– Степанида Ивановна, а вы хорошо знаете Марину и Виктора Ливановых?

– Я, милая моя, всех хорошо знаю, про всех рассказать такого могу – закачаешься.

– И про Ливановых тоже?

– Я же сказала – про всех. А тебя кто больше интересует Лёшка или Ливановы? Странная ты какая-то, сначала про старика спрашиваешь, теперь про Витьку с Маринкой.

– Ничего странного, я троюродная сестра Виктора.

Баба Стеша закусила губу.

– Ливановы мне всегда нравились. Ничего плохого о них сказать не могу. Дружная семейная пара.

Усмехнувшись, Люська пустилась в сочинительство:

– Степанида Ивановна, понимаете, сегодня утром Виктор с Мариной улетели отдыхать.

– В отпуск?

– Угу.

– А куда направились, если не секрет?

– Э… в Сочи.

– Сочи – это хорошо, я была там трижды. Первый раз в шестьдесят девятом году…

Минут десять Люська слушала воспоминания Степаниды Ивановны о чудном отдыхе в Сочи. Уже сто раз пожалев, что не отправила Ливановых в Австралию – уж там-то баба Стеша наверняка не была – Люська нарочито громко вздохнула.

– Ах, да, прости, я отвлеклась.

– В начале лета, – затараторила Люська, – мои родители планировали купить у Алексея Павловича дачу.

– Что?! Дачку? Вот те на! Он никак сдурел на старости лет, с дачей решил расстаться. Ну и жучек, а ведь мне ни сломом не обмолвился.

– Алексей Павлович не дал окончательного ответа, всё тянул-тянул, говорил, ему необходимо всё обдумать, хорошенько взвесить. А теперь он умер. Родители не оставили идею купить его дом.

– Поезд-то уже ушёл, нет хозяина.

– Родители так не считают, – Люська равнодушно пожала плечами. – Планируют встретиться с детьми Алексея Павловича, предложить хорошие деньги, и думаю, им не откажут.

Степанида Ивановна затрясла седыми кудряшками.

– Пусть не радуются раньше времени. Не выгорит у них дельце, попомни моё слово. Не было у Лешки деток, один он век свой доживал.

– Ни детей, ни родственников?

– Один, – повторила баба Стеша и почему-то покраснела. – Давай зайдём в дом, вроде на улице становится прохладно.

Посмотрев на нещадно палящее солнце, Люська потопала за пенсионеркой.

На веранде баба Стеша закрыла дверь на ключ и, опустившись в кресло, прошептала:

– Иногда даже страшно делается оттого, что я слишком много про всех знаю. Верно тебе говорю. Столько информации, что невозможно спокойно ходить по улицам. В прошлом году совершенно случайно узнала, что Машка Зернова забеременела от Гришки Кочеткова. Представляешь? А у Гришки жена имеется и деток двое. Машка поступила правильно, она Саньке Зубову сказала, что это его ребеночек, а тот дурачок, уши-то развесил и замуж Машку позвал. Всё бы ничего, да только проблемка одна туточки вышла.

– Какая?

– Я не удержалась и растрезвонила Машкину тайну местным кумушкам. А они-то язык за зубами держать не умеют, это ж такие сороки. Как начали трещать, естественно, слух и до Машки дошёл. Она ко мне примчалась и с порога заявила, мол, ты, карга старая, не жилец, я тебя как-нибудь подкараулю и голову оторву. Осерчала на меня Мария. Оно и понятно, Санька-то ей ручкой сделал, так и родила без мужа девочку. Теперь завидев меня, рычит словно тигрица. А, спрашивается, чего ты зубы скалишь, сама во всём виновата. Ночами с разными парнями шастала. Да, да, я не выдумываю. Сама видела.

– Ночью?

– Ну да. Я часто ночью гуляю, – Степанида Ивановна отвернулась.

– И не боитесь?

– Как тебе сказать… всякое бывает, – уклончиво ответила баба Стеша. – А ещё был неприятный случай с Чижиковыми. К ним сватья из Иркутска приехала. Они её сразу на дачу привезли. А она баба с ветерком в голове – попросту говоря, идиотка полная. Но я-то этого не знала…

Люська отключила слух. От болтовни Степаниды Ивановны хотелось застрелиться.

– …в отделении полиции во всём разобрались быстро, – заключила баба Стеша. – И меня отпустили с миром. Но с тех пор я с Чижиковыми даже не здороваюсь, они для меня умерли. Знать их не желаю! Меня соседи либо любят, либо ненавидят, третьего не дано. Кому-то я как бельмо на глазу, а кто при встрече расцеловать готов. Вот взять, к примеру, Рудкиных, я им услугу оказала…

– Баба Стеша, а как к вам относился Алексей Павлович? – перебила Люська. – Любил или ненавидел?

– С Лешкой, земля ему пухом, мы дружили. Он часто у меня чаи гонял, о жизни толковал, секретами делился. – Степанида Ивановна нахмурилась. – Но почему не обмолвился, что дом продавать собрался, не знаю. Странно. Сначала квартирку на Славика переписал, теперь дом. Сам-то он, где жить собирался?

– Кто такой Славик? Вы сказали, Алексей Павлович одинокий.

– Ну правильно, Славик совсем недавно появился. Я сама его не видела, знаю лишь со слов Алексея. Как я его ругала, когда узнала, что он квартиру добровольно отписал. Последними словами старика крыла.

– Степанида Ивановна, вы меня окончательно запутали. Можете начать с начала, когда вы впервые услышали про Славика?

– Могу. Я, милая, поговорить люблю. Особенно если собеседник приличный человек. Про Славика узнала в апреле, когда на дачу приехала. Алексей заявил, что, оказывается, перезимовал в товариществе, и теперь здесь постоянно жить будет, квартиру, мол, на Славика переписал. Она ему нужнее, он молодой, недавно женился, хватит по общежитиям мотаться. И рассказал про старого друга, которому обещал, в случае чего, помочь сыну, Славке.

Люська услышала историю о том, что тридцать семь лет назад у Василия Асташкова родился сын. Когда ему исполнилось четырнадцать, родители переехали в Новосибирск. После смерти Славиной матери, Алексею Павловичу позвонил друг и сообщил о новом несчастье. Вячеслава осудили на десять лет, он отбывает наказание в колонии общего режима. Находясь в подпитии, молодой человек поругался с приятелем, толкнул, тот, не устояв на ногах, упал и ударился головой о стену. Смерть наступила мгновенно.

Двадцатишестилетнего Вячеслава приговорили к десяти годам колоний. Спустя пять лет Асташков-старший по вине аферистов лишился двухкомнатной квартиры в Новосибирске. Рыдая в трубку, пенсионер попросил Алексея Павловича помочь сыну, когда тот выйдет на свободу. Написав Вячеславу письмо, в котором были московские координаты Алексея Павловича, Василий Асташков скончался от острой сердечной недостаточности.

Вячеслав вышел на свободу. Собственной жилплощади нет, идти некуда, и он, держа в кармане письмо отца, приехал в Москву. Разыскав Алексея Павловича, Вячеслав попросил временный кров. Но стоило старику узнать, что Слава в скором времени собирается жениться, он принял твёрдое решение – переписать квартиру на Асташкова.

– Я планировала осенью Алексея к себе жить пригласить. У меня квартира просторная, да и вдвоем веселее. Хотела в августе сказать ему об этом, а видишь, как все вышло.

– Степанида Ивановна, вы рассказали про Вячеслава полиции?

– А как же! Ещё посоветовала, чтобы они этого Славика проверили. Вдруг он мошенник.

– Степанида Ивановна, мне нужен домашний адрес и телефон Алексея Павловича.

– А зачем? Думаешь, он и дачу на них оформил?

– А почему бы нет.

Баба Стеша встрепенулась.

– Правильно мыслишь, милая, я-то об этом совсем не подумала. Записывай адрес, наизусть помню. Память, слава Богу, как у слона.

Чуть позже, Люська, стараясь подобрать нужные слова, поинтересовалась:

– Баба Стеша, а у вас на участках в последнее время ничего странного не происходило? Может вы замечали чего-нибудь?

– Замечала! Чижиковы купили надувной бассейн, плещутся в нём, как сардины. Ладно бы молча плескались, так ведь орут. Визжат, на психику давят.

– Я имела в виду другие странности. Возможно, вы видели людей, одетых не совсем подобающим образом.

– Зойка Стрельцова одевается неподобающим образом. Ну прям совсем неподобающим. Шортики короткие-короткие, а ножки у Зойки – будь здоров и не кашляй.

Сообразив, что вопрос следует задать в лоб, в противном случае, разговор продлится до глубокой ночи, Люська выпалила:

– Степанида Ивановна, вы видели здесь клоуна?

– Севка Бекасов, когда напьется, вылитый клоун. Нос красный, волосы в разные стороны, смеется невпопад. Хоть в цирк его вези, честное слово.

Перед самым уходом Люська спросила, кто, по мнению бабы Стеши, мог убить Алексея Павловича.

– Бродяги. Захотели добром его поживиться. Замок у него хлипенький был, такой простой шпилькой открыть можно. Правда, изнутри щеколда имелась, но Лешка наверняка забыл её задвинуть.

Сидя в электричке, Люська раскладывала по полочкам полученную информацию. Зря Витька над ней смеялся, от бабы Стеши удалось узнать много интересного. Взять хотя бы Вячеслава Асташкова. Определённо, странный тип. Как взрослый человек может допустить, чтобы восьмидесятилетний старик, подаривший ему квартиру, зимой жил в дачном домике? Почему не настоял, чтобы Алексей Павлович остался в городе? В конце концов, мог потребовать. Но нет. Дед был лишним, помехой, а это уже наталкивает на мысли.

Глава четвертая

Просто Мими

Утром Люська передала Виктору разговор со Степанидой Ивановной.

– Не вижу здесь ничего странного, – сухо произнёс Витька. – Всё объяснимо. Сделал человек подарок в виде квартиры сыну друга. Молодец!

– Неужели тебя не настораживает сам факт передачи квартиры Вячеславу?

– Нет.

– Витька!

– Деду было восемьдесят лет, родственников не имел, куда, по-твоему, ему жилплощадь девать? С собой на тот свет забирать? Почему бы ни переписать квартиру на Асташкова? Или думаешь, его насильно заставили подписать документы?

– Не исключаю такой возможности.

– И Алексей Павлович на протяжении года хранил молчание? Нет, не верю, он бы сто раз обратился в полицию. И не спорь, – произнёс Витька властным тоном. – Надо копать в другом направлении.

Люська надулась.

– Ты как хочешь, а я буду капать там, где считаю нужным.

Виктор откинулся на спинку стула.

– Почему не спрашиваешь о моих успехах?

– А они есть?

– Полюбопытствуй.

– Витька, не интригуй, говори, что удалось узнать?

– Вчера весь день обзванивал знакомых Маринки, тех, чьи имена нашёл в её записной книжке. Даже не подозревал, что она настолько общительна. Книженция вся исписана номерами телефонов и адресами.

– Ну и?

– Мне казалось, что в ту ночь, – Виктор на мгновенье запнулся, – она могла позвонить кому-нибудь еще. Уже после того, как мы с тобой подняли её на смех. Практически все сказали, что не общались с Мариной больше месяца.

– Практически?

– Да. Кроме некой Мими.

Люська не удержалась от лёгкой улыбки.

– Мими? Что за странное имя?

– Понятия не имею, я вообще не уверен, что имя настоящее. Скорее всего, прозвище. Так вот, уверен, этой Мими что-то известно. Темнит она, не договаривает, – сказал Виктор, со значением глядя на Люську.

– Есть повод сомневаться?

– Разговор у нас вышел какой-то двусмысленный…

…Наткнувшись на номер неизвестной ему Мими, Виктор позвонил.

Трубку сняли после второго гудка.

– Мими? – спросил Витька, растерявшись.

– Да.

– Это Виктор Ливанов, муж Марины.

Последовала короткая пауза.

– Алло, вы меня слышите? Я нашел ваш номер в записной книжке жены.

– Мы хорошие знакомые.

– Скажите, когда вы последний раз общались?

– Мы… не припомню точно. А что?

Решив не вдаваться в подробности, Виктор ответил:

– Марина несколько дней не появляется дома, обзваниваю её друзей и знакомых.

– Нет, – снова пауза. – Мы не виделись. И Марина мне не звонила.

– Тогда извините за беспокойство.

– Подождите, – голо Мими сделался более любезным. – Вы не переживайте, я думаю, с Мариной полный порядок.

– Хочется верить, но надежда с каждым часом тает. Скажите Ми… простите, как вас зовут?

– Так и зовут – Мими.

– Это имя?

– Теперь да. Что вы хотели спросить?

Шестое чувство подсказывало Витьке, что Мими недоговаривает. С какой стати она утверждает, что с Мариной полный порядок? Странно получается. Мими назвалась хорошей знакомой Маринки, а услышав о её исчезновении, даже не удивилась. Разве так близкие знакомые реагируют на извести о пропаже человека?

– Мы можем с вами встретиться? – спросил Виктор.

– Зачем? Я же сказала, мы с Мариной не общались. Уже несколько месяцев.

– И всё-таки.

– Меня сейчас нет в городе, я в Пензе, у матери.

– А когда вернётесь?

– Дней через пять. Виктор, повторяю, не поднимайте волну, всё обязательно наладится.

Виктор начал закипать.

– Вам известно, где Марина? Отвечайте! Я по голосу чувствую, что вы врёте.

– Я всё сказала. До свидания.

– Не отсоединяйтесь. Мими. Алло!

Из трубки слышались быстрые гудки.

***

– Трижды пытался до неё дозвониться, она отключила телефон. Что скажешь?

Люська взяла со стола яблоко и, повертев его в руках, положила на место.

– Ты прав, очевидно, Мими есть, что нам рассказать.

– Придётся ждать, когда она приедет из Пензы.

На подоконнике Люська заметила тёмно-синюю записную книжку.

– Та самая книжка?

– Угу.

– Можно посмотреть?

Протянув книжку Люське, Виктор вытянул ноги и уткнулся взглядом в потолок.

Люська листала страницы, про себя отметив, что у Маринки идеальный почерк. И вдруг наткнулась на запись, сделанную явно мужской рукой.

– Вить, это не ты писал?

Не отводя взгляда от потолка, Витька спросил:

– Карандашом?

– Да.

– Я. Вчера мне позвонили, бумаги под рукой не оказалось, пришлось написать в книжке.

– А кто такой Рушаков Марат Евгеньевич?

– Знакомый Алексея Павловича.

– И ты молчишь? Почему не рассказываешь, как о нём узнал? Витька!

– Не кричи, эта дорожка тоже никуда не приведёт.

– Я требую объяснений.

– Хорошо, даю подробный отчёт. По моим каналам удалось выяснить, что у Алексея Павловича была машина, жигуленок. Он купил тачку ещё в начале девяностых. В прошлом году жигуленок сбил человека, к счастью, не насмерть. Очевидцы происшествия запомнили номер, сообщили в полицию. Вечером жигуль был замечен в области. Водитель начал скрываться от гаишников, им пришлось открыть огонь по колёсам. В итоге выяснилось, за рулём сидел двадцатипятилетний парень, который двумя днями ранее угнал тачку у Рушакова.

– Подожди, я не поняла, ты же сказал, машина принадлежала Алексею Павловичу. При чём здесь Рушаков?

– А ты дослушай и поймёшь. Два года Рушаков ездил на жигуленке Алексея Павловича по доверенности.

– Вячеславу он отдал квартиру, Рушакову машину, прям какой-то добрый самаритянин. Раздает имущество направо и налево.

– Ничего удивительного, сам он в силу возраста водить уже не мог. Я его отлично понимаю, чем тачка будет ржаветь во дворе под дождём, пусть лучше на ней ездят люди.

– Но переговорить с Маратом Евгеньевичем стоит.

– Бесполезно.

Люська сжала кулаки.

– Я так понимаю, ты не собираешься ехать к Рушакову.

– Правильно понимаешь. Пустая трата времени.

Люська была поражена и удивлена одновременно. Поведение Виктора казалось ей неразумным. Маринка пропала, а он даже не пытается дёргать за ниточки, которые ему подносят на блюдце. Проигнорировал рассказ о Вячеславе, теперь отказывается ехать к Рушакову. Чем он думает, неужели не понимает, что в таких делах важна любая мелочь. Не может не понимать. Несколько его друзей работают в полиции, наверняка не раз слышал от них истории о делах, которые были раскрыты благодаря незначительным, на первый взгляд, зацепкам.

Под лежачий камень вода не течет. Витька же, судя по его поведению и настрою, ждал чуда или появление человека, который сообщит о точном местонахождении Марины.

Для себя Люська решила, пусть Виктор сидит и бездействует, она справится со всем в одиночку. Адрес Рушакова есть, и никто ей не может запретить приехать к Марату Евгеньевичу.

– Люсь, кофе будешь? – спросил Виктор, подойдя к плите.

– Давай.

– Тогда, может, сваришь?

– Совести у тебя совсем нет.

– У меня кофе постоянно сбегает.

– Следить надо, а не глазами хлопать.

– Да ладно тебе.

– Сейчас сварю.

– Мне покрепче. А я пойду в комнату, надо пару звонков сделать. Тогда крикнешь, окей?

– Окей, – проворчала Люська, достав из шкафа банку кофе.

Глава пятая

Фокус-покус

– Дядя Марат приехал! Дядя Марат приехал! – кричала детвора, семеня за улыбающимся Маратом Евгеньевичем.

– Ну, сорванцы, признавайтесь, чего вы здесь натворили, пока меня не было?

– Мы вчера на водохранилище ездили, – крикнул веснушчатый паренек.

– А к нам бабушка приехала, – похвастался полный мальчуган.

– А я ничего не натворила, – с грустью в голосе сказала пятилетняя Лена. – Я ела мороженое, а потом у меня болело горло.