Текст книги "Кукольное преступление"

Автор книги: Юрий Ситников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Мы с Димоном наигранно удивились.

– Да-да, – поспешил закивать Вадим Кириллович, увидев наше замешательство. – Вы не ослышались. Но Аннушка опять ни в какую! Всё ждёт чёрного дня. Дождалась: ни куклы, ни денег.

– Вадим Кириллович, а этот человек… ну, знаете, вдруг он решил не останавливаться и добиться своего? – спросил Димон.

– Я тебя не понимаю, – Акопов вновь взял в руки леденец.

– Я имею в виду кражу Магды.

– Что ты! Исключено.

– А всё-таки.

– Исключено, – нараспев произнёс Акопов. – Бизнесмен погиб в автокатастрофе около трёх месяцев назад. Судьба такая.

Мы с Димоном сникли. Выходит, кроме истории появления Магды в семье Анны Яковлевны мы ничем интересным не разжились.

– Оставьте мне адрес больницы, – попросил перед самым нашим уходом Акопов. – Я, наверное, навещу Аннушку.

– Почему, наверное? – удивился я.

– А мы в ссоре, три последних месяца не общаемся. С возрастом у Аннушки очень испортился характер, сколько раз видимся, столько раз ссоримся. Чаша моего терпения переполнилась, я решил прервать общение.

– У неё был сердечный приступ, – напомнил Димон.

– Да, – неуверенно ответил Вадим Кириллович, – может быть. А может, и нет. Аннушка прекрасная актриса, если ей нужно, она любой приступ сымитирует.

Огорошив нас неожиданным заявлением, Вадим Кириллович улыбнулся и распахнул входную дверь.

Домой мы приехали, до конца не поняв, как следует истолковывать последние слова пенсионера.

***

На ужин Люська приготовила окрошку; мы ели и делились новостями. Алиска нас то и дело подгоняла, переживала за кошек Анны Яковлевны, которых давно пора кормить.

– Сегодня случится невероятное, – засмеялась Люська. – Такое случается раз в тысячу лет, считайте, вам всем повезло. Сегодня кормить кошек пойду я одна.

Я уставился на сестру, гадая, какая муха её укусила. Люська добровольно пойдёт кормить кошек и мыть лотки?! Да быть такого не может, здесь есть подвох или скрытый смысл. Люська же вся искрилась.

– Не надо аплодисментов, не надо бурных оваций. Да, да, да, сегодня я добрая. Белая и пушистая.

– Тогда ты заслужила приз, – Димон достал из кармана леденцы, которыми его угостил Акопов и протянул их Люське.

– Леденцы? – разочаровано протянула Люська. – И это приз? Нет, я требую плитку горького шоколада.

Люська засмеялась, а Алиса неожиданно вскочила со стула, схватила леденцы и застыла на месте.

– Алис, ты чего?

Она сунула руку в карман, потом в другой, осмотрела нас и рванула в коридор.

– Ребят, я сейчас.

Вернулась она минут через десять. Запыхавшись, прошла в кухню, положив на стол точно такой же леденец в золотистой обёртке.

– Оба-на! Откуда он у тебя?

– Нашла в квартире Анны Яковлевны в день её приезда. Утром. Я пришла около десяти, накормила кошек, и увидела, как Туська катает по полу леденец. Откуда он там взялся, не поняла, просто машинально положила его в карман, а теперь получается…

– Стоп, стоп! – закричала Люська. – Анна вернулась во вторник, а ещё в понедельник вечером Магда была на месте. Леденец появился в квартире утром. По-моему, вырисовывается отчётливая картинка. В ночь с понедельника на вторник в квартиру Анны проник человек укравший Магду. Случайно этот человек оставил улику – леденец, с которым утром не замедлила поиграть кошка. Ха-ха. Вот вам и друг детства.

Димон повертел в руках леденец, который принесла Алиска, потом взял леденец Акопова.

– Глебыч, не знаю, как ты, а я в такие совпадения не верю.

– Да, наводит на мысли.

– Но зачем ему красть куклу у Анны? – недоумевала Алиса.

– Алис, включи мозги, Акопов неоднократно пытался подбить Анну на продажу Магды, даже покупателей умудрялся находить. Она отказывалась, и старик решил прибегнуть к радикальным мерам. Знакомы они всю жизнь, наверняка дубликаты её ключей у него имелись, а с отъездом Анны Яковлевны в Одессу появилась и возможность. Логично ведь? – Люська посмотрела на меня, затем на Димона.

– И с покупателями наверняка проблем не возникнет, – согласился я.

Некоторое время в кухне висела тревожная тишина, потом Димон встрепенулся.

– За ним надо установить слежку, вряд ли он успел продать Магду. Глебыч, придётся сесть старику на хвост.

– А если Магда уже не у него?

– Чёрт! – Димон стукнул ладонью по столу. – Мы были у него дома, слушали его болтовню, считай, открыли ему наши карты, не подозревая, что он-то и свистнул куколку.

Немного погодя, решив оговорить детали предстоящей слежки за Акоповым, мы с Димоном и Алиской переместились в большую комнату. Люська ушла кормить кошек.

…В квартире Анны Яковлевны она с порога заявила:

– Значит так, слушаем все сюда: сейчас будем ужинать экспресс методом. Марш на кухню!

Задрав хвосты, кошки посеменили за Люськой.

– Короче! Я вам не Алиска, варить желудочки и пельмешки не собираюсь. Слипнется у вас от такой заботы в одном месте. – Люська вязла пакет сухого корма и ткнула в него указательным пальцем. – Это – кошачий корм, а вы – кошки. Насыплю всем. И чтобы без фокусов у меня. Ясно? Будем воспринимать ваше молчание согласием.

Насыпав в кошачьи миски сухого корма, Люська наспех вымыла лотки и громко хлопнула входной дверью. Возвращаться сразу домой было непозволительно, Алиска могла заподозрить неладное, поэтому Люська решила завернуть в супермаркет, чтобы купить своего любимого шоколада, который ела постоянно и в больших количествах, но в отличие от других, никогда не поправлялась.

Глава третья

Сделка?

Слежка – самое неблаговидное занятие, которое можно себе представить. Только в кино слежка кажется увлекательным процессом, полным рисков, волнующих приключений и драйва. В реальной жизни, слежка в первую очередь ассоциируется с томительным ожиданием и неоправданными надеждами.

Вадим Кириллович вёл довольно скучную жизнь, и столь же скучно нам было вести за ним наблюдение. На своём старом жигулёнке Акопов ездил в продуктовые магазины, заезжал в химчистку, пару раз был в аптеке, а вчера более трёх часов провёл в районной поликлинике.

Сегодня шестой день, как мы начали наблюдать за Акоповым. Оставив скутер возле забора детского сада, я сел на скособочившуюся скамью под тенью тополя, а Димон залез на нижнюю ветку, изредка поглядывая в сторону второго подъезда.

– Глебыч, тебе не кажется, что наша затея терпит крах?

– Были мысли, – признался я.

– Может, Алиска права, и он пристроил куклу в первый же день?

Я об этом задумывался, и временами был готов с этим согласиться, но интуиция (она у меня довольно развита) нашептывала, что всё не так просто.

Речь идёт об очень дорогой кукле, а не о какой-нибудь безделушке. И если Акопов решился на столь рисковый и отчаянный шаг как кража, осознавая, какие в случае разоблачения ему грозят последствия, то действовать он должен более чем разумно. Разумно и осторожно. Не сомневаюсь, Вадим Кириллович продумал всё до мелочей, каждый свой поступок он проанализировал и осмыслил, подковал, что называется, себя искусно.

Это мелкий вор, забравшись в чужую квартиру и своровав хозяйские побрякушки, сразу же попытается их сбыть, а здесь речь об антикварной вещице – куклы работы немецкого мастера середины девятнадцатого века. Нет, не поверю, что Акопов успел продать Магду, не тот это уровень. Всё очень тонко рассчитано.

Поделившись своими мыслями с Димоном, я услышал:

– Как знать, Глебыч, возможно, ты его переоцениваешь.

Спорить я не стал, не было желания, к тому же металлическая дверь второго подъезда открылась, на крыльце появился объект нашего наблюдения.

– Глебыч…

– Вижу, – сказал я, двинувшись к скутеру.

В руках Вадим Кириллович держал чёрный пакет, в пакете, судя по всему, находилась продолговатая коробка, и это не могло не насторожить.

– Сечёшь тему? – спросил Димон, когда Акопов бережно положил пакет на переднее сидение жигулей, а сам спешно запрыгнул на водительское место.

– Пока это всего лишь простой пакет с предполагаемой коробкой внутри.

– Слушай, а если прижать его к стенке?

– Ты уверен, что там кукла? А вдруг нет, что тогда? Мы будем выглядеть идиомами – раз, и Акопов заляжет на дно – два. Тебе это нужно?

Димон сжал кулаки.

– Я чувствую, Глебыч, в коробке кукла. Гони, Глебыч! Не упусти.

Жигулёнок Акопова застрял в пробке на целый час, мы были вынуждены париться под палящим солнцем, проклиная ненавистные заторы. Наконец пробка начала рассасываться, на развилке жигули свернули на узкую белую дорогу.

В посёлке Вадим Кириллович остановил машину возле высоких глухих ворот, выбежал, позвонил в звонок, одновременно приложив к уху телефон. Вскоре из калитки вышел коренастый мужчина – охранник – секунду спустя ворота разъехались, жугулёнок въехал на частные владения.

Прежде чем ворота закрылись, мы успели увидеть белый коттедж, покрытый красной черепицей. Дом стоял в глубине участка в окружении вековых деревьев, гордых и неприступных, охранявших его спокойствие с непоколебимым величием.

– Ну и? – спросил Димон. – Что мы имеем?

– Ничего конкретного, но согласись, частный загородный дом, много лучше районной поликлиники и аптеки. Здесь может крыться зацепка.

…Прошло около получаса, прежде чем машина Акопова показалась на дороге. Мы сели на скутер, но в последний момент Димон спрыгнул, крикнув, что останется здесь. Слежку за Акоповым я продолжил в одиночестве.

На повороте меня подрезала белый мерс, я едва справился с управлением, крутанул руль, затормозил. Машина дёрнулась, замерла и водитель (толстый мужик в бейсболке) попытался сделать из меня виноватого. Я ответил ему достойно, проще говоря, послал куда подальше, осмотрелся и понял, что потерял из виду Акопова, его жигули умчались прочь.

Подкатив час спустя к его подъезду, я увидел припаркованные жигули на прежнем месте. Пришлось снова томиться в ожидании на скособочившейся скамье, торопить время и стараться не свихнуться от скуки. До девяти я держался, в начале десятого, рассудив, что Акопов уже никуда не поедет, решил вернуться домой.

Дома меня ждали интересные новости…

***

– Димка – гений! – заявила Люська, едва я, голодный, уставший и взмокший от пота, зашёл в квартиру.

– Не ори, голова болит.

– Ему удалось всё узнать, – не могла успокоиться Люська. – Он узнал!

– А он узнал, есть ли жизнь на Марсе?

– Очень смешно.

Из комнаты вышла Алиса.

– Глеб, есть будешь?

– Спрашиваешь, съем всё, что лежит в холодильнике.

– Но сначала посмотри на это, – крикнул из комнаты Димон.

– Иди-иди, ты должен взглянуть, – Люська подтолкнула меня к двери, а я шутливо отвесил ей подзатыльник.

Димон сидел перед ноутбуком, читал статью, а стоило мне сесть, сказал:

– Угадай с трёх раз, к кому сегодня ездил Акопов?

– Не знаю. Говори, не тяни.

– Хозяйка дома – Яна Владимировна Журавлёва.

– Мне это имя ни о чём не говорит.

– Мне оно тоже ни о чём не говорило, пока я не ввёл его на всякий случай в поисковик. А между тем, Журавлёва кукольный мастер. Она занимается изготовлением авторских кукол из фарфора, её работы часто продаются на выставках, она довольно знаменита в определённых кругах. Недавно открыла собственный кукольный салон, где выставлены на продажу, как её куклы, так и куклы других мастеров.

– У них сайтик имеется, – сказала Люська. – Ты посмотри, какие там цены. Некоторые куклы по пять тысяч баксов стоят.

– Есть и дороже, – ответил Димон. – Суть не в том, в инете много статей о Журавлёвой, интервью с ней, и почти в каждом она рассказывает о своей знаменитой кукольной комнате, – Димон встал со стула и предложил мне самому прочитать парочку интервью.

Из них я и узнал о кукольной комнате, той, что находится в доме Яны Владимировны, считается её гордостью и вмещает в себя около сотни редчайших кукол.

– Получается, она коллекционирует антикварных кукол.

– Ну да. Плюс сама кукол делает. Так сказать, втянулась, и даже теперь, когда живёт как у Христа запазухой, продолжает варганить фарфоровых куколок. Салон открыла. А на фига ей свои куклы и салон, если денег навалом, и есть редчайшая коллекция. Лишние заморочки.

– По-твоему, она должна сидеть, сложа руки? – спросил я сестру. – Коллекция коллекцией, а хобби никто не отменял.

– Ни о том вы говорите, – перебил меня Димон. – Глебыч, проведи параллель: пропажа Магды, поездка Акопова за город, Журавлёва, коллекция антикварных кукол в коттедже.

– Ясно, как день, Акопов продал Магду Журавлёвой, – заключила Люська.

– А доказательства? – спросил я.

– Да какие тебе доказательства нужны, Глеб? Временами ты меня бесишь.

– Как и ты меня. Окей, пусть всё так, как вы говорите, но нужны факты, а их пока нет. Ты можешь сказать со стопроцентной гарантией, что Акопов продал куклу Журавлёвой? Нет! А что именно он причастен к краже Магды? Тоже нет. Одни догадки и предположения.

– Его леденец Алиска нашла в квартире Анны.

– Леденец – недостаточная улика. Тысячи людей покупаю леденцы, и то, что Акопов горстями их глотает, ничего не доказывает.

– Я не знаю, как с ним разговаривать, – злилась Люська. – Алис, вдолби хоть ты ему, очевидные вещи. В конце концов, можно поехать к Акопову и в лоб спросить, что он делал в доме Журавлёвой.

– Вадим Кириллович ответит, они друзья и он приезжал к ней пить чай с плюшками. Это не противозаконно.

Обдав меня гневным взглядом, Люська вышла из комнаты.

– Ладно, – сказал я, немного успокоившись. – Допустим, Магда у Журавлёвой в кукольной комнате. Что дальше? Наши действия?

Все молчали.

– Есть один способ это проверить, – тихо сказала Алиса после продолжительной паузы. – Оказаться в этой комнате и воочию увидеть Магду.

– Легче Лохнесское чудовище встретить.

В коридоре хлопнула входная дверь. Люська ушла кормить кошек Анны Яковлевны. И я вдруг тоже вспомнил, что жутко проголодался.

Глава четвёртая

Любопытные факты

Интернет – это вещь! Который раз убеждаюсь, там, в этом загадочном и бескрайнем виртуальном мире, есть всё. Главное, уметь искать. Я два дня просидел за ноутбуком, из комнаты выходил только перекусить, а ночью без сил валился на кровать, закрывал глаза и сразу же падал не в сон, а в хитросплетение электронных сетей. Мне снилось, что я, Глеб Озеров, вдруг оказался в том самом виртуальном мире, иду по виртуальным улицам, в поисках необходимой мне информации: приглядываюсь, присматриваюсь, выискиваю. Перехожу многочисленные дороги, спускаюсь и поднимаюсь по виртуальным лестницам, собирая по крупицам (иногда настолько мелким и ничтожным, что сразу их и не разглядишь) разрозненные элементы мозаики. И надо собрать всё до последней детали, чтобы создать единую композицию, посмотреть на неё со стороны и сказать себя – Глеб, ты молодец, у тебя получилось.

Просыпаясь утром, я первым делом шёл в ванную, потом наспех завтракал и садился за ноут. Люська, Димон и Алиса мне не мешали, я сразу дал им понять – лучше не лезьте. Найду, что требуется, сам позову, а пока занимайтесь своими делами.

Позавчера приехала Диана, дома был фейерверк: нескончаемые рассказы, истории, смех и восклицания: «Люсьена, почему Глеб не выходит из комнаты?».

Сегодня утром Диана вновь уехала, очередные гастроли. Когда вернётся, не сказала, дала на прощание ценные указания, поцеловала нас и упорхнула.

Если честно, даже не помню, сказал ли я ей до свидания, когда она пыталась выдернуть меня из объятий Интернета, или прогудел что-то нечленораздельное.

Днём я услышал из коридора голос сестры, Люська переговаривалась с кем-то на повышенных тонах, хлопнула дверью, а после раздался незнакомый детский голос. Я на миг оторвал взгляд от монитора. Гости, что ли, у нас? В глазах рябило от печатных букв, виски давило, определённо, стоит сделать перерыв, иначе дело кончится плохо. Свернув все окна, сохранив в избранном непрочитанные статьи, я вышел из комнаты.

В кухне за столом сидела худая девчонка лет десяти. На ней были рваные синие джинсы, прожжённая в нескольких местах малиновая футболка и дырявые носки. Грязные рыжие волосы стянуты резинкой в хвост, лицо недовольное: щёки грязные, на лбу царапина, подбородок украшал внушительный синяк.

– Знакомься, Глеб, – усмехнувшись, сказала Люська. – Это Бажена.

Девчонка шмыгнула носом и посмотрела на меня исподлобья.

– А это Глеб – мой брат.

Бажена буркнула тихое «Привет».

– Теперь она смирная, но пять минут назад орала, как резанная. Слышал бы ты, куда и как она меня посылала. Таких слов даже я не знаю. – Люська поставила перед Баженой тарелку овощного салата. – Ешь!

Схватив вилку, девчонка начала жадно глотать салат.

– Руки бы помыла сначала.

– Они у меня чистые, – сказала Бажена с набитым ртом, обтерев грязные ладони о малиновую футболку.

– Короче, рассказываю, как и где познакомилась с этой штучкой. Прикинь, иду себе, никого не трогаю, вдруг вижу, эта малолетка у бабки из сумки кошелёк стащила. Еле догнала.

– А домой обязательно было её приводить? – я снова посмотрел на Бажену, заметив в её взгляде искорки испуга.

– Глеб, ей десять лет и она бродяжничает.

– Ничего не бродяжничаю, – ответила Бажена. – Сказала же тебе, у меня дом есть.

– Но живёшь ты на улице.

– И что? На улице прикольней. Дома мать пьёт, избить может. Когда сильно напивается, я сваливаю.

– И долго ты так живешь?

– Два года.

Я присвистнул.

– Вот-вот, – кивала Люська. – В школу не ходит, писать-читать не умеет…

– Умею! Умею я читать, – оскорбившись, Бажена схватила с подоконника журнал и, ткнув пальцем в крупные буквы, сказала: – Это «Н», это «Е», «Д», снова «Е», потом идёт «Л», а последняя «Я». Получилось «Недля».

– Неделя, – поправила её Люська.

– Ну да, неделя, – Бажена доела салат и уставилась на Люську голодными глазами.

– Суп будешь?

– Какой?

– Гороховый.

– Фу! Горох… нет. А вообще буду. Налей две тарелки.

– Что ты собираешься с ней делать, Люсь?

– Не знаю, – ответила сестра. – Жалко её. Глеб, посмотри, совсем ребёнок, а уже на улице живёт.

– У меня дом есть, – напомнила Бажена.

– Слышали уже.

Когда Бажена начала есть суп, Люську вдруг осенило.

– Слушай, а чем же ты питаешься на улице?

– У меня деньги есть.

– Которые воруешь?

– И что? – пожала плечами Бажена.

– За это посадить могут, – ляпнул я.

– А я несовершеннолетняя, понял?

Люська хмыкнула.

– Съел, Глеб, она несовершеннолетняя.

– А ещё, – продолжала Бажена, – в больших магазинах можно бесплатно жрачку брать.

– Как это?

– Ты чего, не знаешь? Заходишь в магазин, идёшь в торговый зал и тыришь продукты. Сырки там всякие, булки, конфеты. Знаешь, как я наесться могу. От пуза! Ни одна камера слежения меня не засечёт. Хочешь, я тебя научу сырки глазированные тырить? Смотри, сначала заныкиваешь их в карман, отходишь подальше, делаешь вид, что у тебя заболел копчик…

– Помолчи, – Люська показала Бажене кулак.

– Отведи её домой и возвращайся, – сказал я сестре. – Я кое-что нарыл в инете.

– Домой не пойду, – замотала головой Бажена. – Я была там три дня назад, мать поколотила меня и сотку забрала. Ворюга!

– А сама, откуда сотку взяла?

– У старика из кармана вытащила.

– Неужели тебе нравится такая жизнь?

– Прикольно, – последовал ответ.

Люська позвала меня в коридор, и едва мы подошли к входной двери, выпалила:

– Глеб, я хочу, чтобы Бажена осталась у нас. Ей надо помочь, пусть поживёт, мне кажется, я смогу её перевоспитать.

– Не смеши меня, её уже засосала улица, Бажену не перевоспитаешь.

– Я хочу попробовать.

– Не переоценивай себя.

– Глеб, пожалуйста, – Люська скорчила такую жалостливую гримасу, что я пожал плечами.

– Как хочешь, но учти, ты привела в дом воровку. И если вдруг…

– Не каркай!

– Всё будет на твоей совести, – сказал я, вернувшись к себе.

Вскоре из кухни послышался довольный голос Бажены:

– И чё, я смогу спать на настоящей кровати? И телевизор можно смотреть? И вечером будем жрать ужин?

Я снова уткнулся в ноутбук, просидел за столом до глубокой ночи, слыша краем уха голоса Алиски, Димона, Люськины вопли и ещё чей-то тоненький голосок… Ах, да, теперь у нас живёт Бажена.

Вскоре голоса стихли, я посмотрел на часы. Три ночи. Жесть! Голова гудит, глаза слипаются, и даже скакавшие всего несколько минут назад шальные мысли, стали вялыми и малоподвижными.

Рухнув в кровать, я проспал ровно десять часов.

…Из комнаты вышел сонный и злой, такая у меня особенность, после сна ко мне лучше не подходить. Но сегодня меня распирало, не терпелось поделиться тем, что удалось нарыть в инете.

В коридоре я столкнулся с незнакомой девчонкой. От неожиданности замер, нахмурил лоб.

– Ты кто?

Девчонка хихикнула.

– Я Бажена, ну… вчерашняя. Помнишь? Ты меня не узнал?

– Бажена?!

– Именно, – из кухни выскочила Люська. – Глеб, зацени её новый прикидик. Как она тебе, адидас, правда?

– Я её не узнал.

– Теперь хоть на человека стала похожа.

Бажена изменилась до неузнаваемости. Ещё вечером Люська заставила её целый час отмокать в ванной, потом лично помыла ей голову шампунем, привезенным Дианой из Финляндии, а утром они отправились в магазин, где Бажена сменила свои рваные джинсы, малиновую футболку и старые кроссовки на цветастый сарафан и сандалии.

Её пышные рыжие волосы «горели» огнём, слегка завиваясь; на щеках появились ямочки (скорее всего, они были и вчера, просто я не обратил на них внимания), а царапину на лбу и синяк на подбородке Люська мастерски замазала или запудрила косметикой Дианы.

Не успел я позавтракать, пришёл Димон.

– Съездил, всё узнал, – сказал он, достав из холодильника бутылку кваса.

– Куда мотался?

– Люся попросила сгонять к матери Бажены, – Димон выглянул в коридор и понизил голос до шёпота. – Она думала, девчонка соврала. Нет, правду говорила. Мать алкоголичка, Бажена, считай, два года живёт сама по себе, соседи подтвердили. Иногда прибегает домой, но чаще шатается по улицам. Хочешь откровенно, Глебыч, зря вы её приютили. Не доверяю я ей, смотрит на тебя, как кукла, а на самом деле девчонка себе на уме.

– Ты это Люське скажи. Кстати, о куклах, сейчас придёт Алиска, и я вас кое-чем ошарашу.

– Кого и чем собрался ошарашивать? – спросила Люська, вбежав на кухню. – Давай, начни с меня.

– Потерпи.

– Люсь, – прошептал Димон. – Я Глебычу говорил, что Бажена…

Бажена появилась в дверном проёме и, опустив глаза в пол, несмело пропищала:

– Люся, можно телевизор посмотреть?

– Конечно, Бажен. Не спрашивай, включай и смотри.

– Спасибо тебе, ты такая добрая.

Люська зарделась.

– Вот поэтому она вокруг неё и прыгает, – сказал я, когда Бажена ушла. – Люся, ты такая добрая, – я постарался сымитировать голос Бажены. – А Люся и рада, верит каждому её лживому слову.

– Почему лживому, Глеб?

– Да потому, – ответил за меня Димон. – Люсь, она же притворяется, неужели не видишь, строит из себя пай-девочку, а на самом деле…

– А на самом деле?

– Ты сама вчера сказала, как она тебя посылала, – напомнил я. – А сегодня боится глаза поднять, пищит что-то под нос. Где логика, или думаешь, она за одну ночь превратилась из малолетней воровки в фею?

– Замолчите оба! Бажене десять лет, вы готовы её в тюрьму запихнуть. Всё, закрыли тему! Чего там у тебя, Глеб, рассказывай.

В два часа пришла Алиска, мы прошли в мою комнату и я заговорил:

– Некоторые ненужные подробности опущу, чтобы вас не путать. Постараюсь говорить по сути.

– Уж постарайся, – издевалась Люська.

– Еще одно слово и выйдешь из комнаты.

– Люсь, тихо, – шикнула Алиса.

Люська цыкнула языком и умолкла.

– Короче, в тысяча восемьсот пятьдесят седьмом году немецкий мастер Карл-Людвиг Рейнхардт изготовил куклу Берту. Подарил он её своей старшей сестре, которую звали… – я усмехнулся. – Угадайте как? Берта!

– Оригинально, – хмыкнула Люська.

– У Рейнхардта было четыре сестры: Берта, Зельда, Магда и Хильдегард.

– Это уже интересно, – Димон подался вперёд, а Люська от волнения начала хрустеть шоколадной вафлей.

– Вторую куклу Рейнхардт назвал, разумеется, Зельда, и подарил её второй сестре. Потом была изготовлена Магда и, наконец, Хильдегард. Карл-Людвиг не имел широкой известности, считался обычным кукольным мастером, его куклы, те, что он изготавливал для продажи, не приносили большого дохода. Но однажды ему улыбнулась удача, сама баронесса заказала у него куклу. Он обогатился, стал довольно популярен…

– Понятно, – не удержалась Люська. – Говоря сегодняшним языком, баронесса его пропиарила.

Не обращая внимания на Люськины реплики, я продолжил:

– В шестьдесят восьмом году Карл-Людвиг умер, Зельда предложила сёстрам продать кукол, и они получили за них огромные деньги. С тех пор куклы были неразлучны, кочевали из одной коллекции в другую, коллекционеры перекупали их друг у друга вплоть до тысяча девятьсот двадцать девятого года. Именно тогда Зельда, Магда, Берта и Хильдегард прочно обосновались в коллекции немецкой графини Ангелики фон Мейендорф. До войны она была полноправной хозяйкой кукол, а после… Нам уже известно, трёх кукол в качестве трофеев из Германии привёз отец Анны Яковлевны. Для всех они бесследно исчезли, канули, так сказать, в Лету. Сами понимаете, была война, а во время войны всякое случается.

– А где же четвёртая кукла? Где Хильдегард?

– Подожди, Алис, давай по-порядку. Сейчас, спустя более ста пятидесяти лет, каждая кукла стоит целое состояние. Но! Если кому-нибудь удастся собрать четырёх кукол вместе, – я выдержал паузу.

– Тогда что?

– Для коллекционеров этот человек будет считаться счастливейшим из людей, для простого обывателя, кому чужд дух коллекционирования – богатейшим счастливчиком. Сумма действительно баснословная. Сомневаюсь, что Анна Яковлевна догадывалась, чем именно она обладала. У неё было три антикварных куклы, привезённых отцом из-за границы. Она в курсе, что они дорогие, но не подозревает насколько дорогие, иначе не стала бы продавать их по-отдельности.

– Акопов мог узнать историю кукол.

– Скорее всего, он и узнал её, но слишком поздно.

– То есть?

– Почему вы меня не спросили, как мне удалось выйти на Карла-Людвига Рейнхардта?

– В инете инфу нашёл, – ответил Димон.

– Я бы её не нашел, если бы не услышал имя кукольного мастера от одной персоны.

– От кого?

– От Журавлёвой Яны Владимировны. Да, той самой, у которой в загородном доме есть знаменитая кукольная комната. Весной в Москву из Лондона приезжал известный коллекционер кукол Грегори Коллинз. Они встречались с Журавлёвой, и он в компании журналистов побывал в той самой кукольной комнате. Яна Владимировна демонстрировала своих редких кукол, назвав своей гордостью двух кукол-сестёр. И имя им: Берта и Зельда. Те самые куклы, изготовленные Карлом-Людвигом Рейнхардтом в тысяча восемьсот пятьдесят седьмом году. Она назвала имя мастера, посетовав, что обладает лишь двумя сёстрами их четырёх. Статья с фотографиями вышла в свет в апреле этого года. В инете есть фотки всех кукол Рейнхардта. Алис, иди сюда, – я открыл сайт, щёлкнул мышью, и на экране появилась чёрно-белая фотография куклы Магды. – Это она?

– Она! – уверенно ответила Алиса. – Та самая. Она стояла в витрине Анны Яковлевны.

– Подожди, Глеб, я ничего не понимаю, – Люська прошлась по комнате. – У Анны Яковлевны было три куклы, правильно? Первую она продала двадцать лет назад, вторую лет десять, и, по словам Акопова, продала разным людям, а теперь они в коллекции Журавлёвой.

– Понял, куда ты клонишь. Да, Анна Яковлевна продавала кукол разным людям, но в настоящий момент их хозяйка Яна Владимировна. Она купила их, и не пожалеет никаких средств, чтобы заполучить Магду и Хильдегард. Это её собственные слова из интервью.

– Вот оно что, – протянула Алиска. – Когда, говоришь, вышла статья?

– В апреле.

– По всей видимости, Вадим Кириллович наткнулся на статейку.

– И понял, что они с Аннушкой лоханулись, продав за бесценок Берту и Зельду. Но и порадоваться успел, что Анна не продала куклу бизнесмену за тридцать тысяч. Анне Яковлевне он, конечно, ничего про статью не сказал, и наверняка связался с Журавлёвой.

– А потом начал уговаривать Анну продать Магду. Она отказалась, и старые друзья серьёзно поругались, – Люська громко выдохнула и начала теребить свою серёжку. – Журавлёва-то за Магду побольше тридцати тысяч готова выложить. Вот Акопов и решился на крайние меры: проник в квартиру и Магда тю-тю, перекочевала в коттедж Журавлёвой. Стоит себе сейчас в кукольной комнате в компании Зельды и Берты.

– Получается, мы всё узнали?

– Алис, мы только выдвигаем предположения, нужны ещё неопровержимые доказательства.

– Глеб, ты опять?

– Во всяком случае, пока не убедимся, что Магда действительно находится в коллекции Журавлёвой, грош цена нашим догадкам и выводам.

– Но ведь можно прижать к стенке Акопова, – осторожно предложил Димон.

– Каким образом? По-твоему, он дурак?

– Фигня выходит. Кругом засада! Мы почти уверены, что Магду украл Акопов, но доказать это не можем. Так же мы уверены, что Магда находится у Журавлёвой, но и это пока бездоказательно. И нет ни одной лазейки.

Повисла пауза, которую минуту спустя нарушила Люська.

– А лазейка всё-таки есть. Хильдегард!

– В смысле?

– В апреле у Журавлёвой было две куклы – факт неоспоримый. Сейчас, возможно три. Четвёртой куколки точно нет. Она вообще может уже давно исчезла с лица земли. Сама графиня, как её там звали… фон Мендон?..

– Ангелика фон Мейендорф, – повторил я.

– Не важно. Хильдегард могло не быть к концу войны, поэтому отец Анны Яковлевны привёз только трёх кукол. Есть же логика в моих словах, а?

– Пусть так, но что это нам даст?

– Яна жаждет заполучить Хильдегард, теперь сильнее обычного, ведь не хватает одной куклы. Подумайте, одна кукла и она станет обладать настоящим сокровищем. Для коллекционера это предел мечтаний.

– Говори яснее, – разозлился я.

Люська сникла.

– Пока это всё. Я чувствую, что надо каким-то образом задействовать в дело Хильдегард, но не знаю, как именно.

Мы снова погрузились в молчание.

…Во время ужина, когда Бажена, схватив тарелку с едой, умчалась смотреть телевизор, Алиса вдруг сказала:

– Ребят, а вам не кажется, что Вадим Кириллович здорово рисковал, и продолжает рисковать сейчас, связавшись с Журавлёвой.

– Смеёшься? – Димон хмыкнул. – Акопов такие деньги получил, теперь сменит свой жугулёнок на крутую иномарку, заживёт, как Крез.

– У Журавлёвой в коллекции были Зельда и Берта, она сама об этом рассказала, даже разрешила сделать снимок. Но, ребят, если сейчас у неё появилась Магда, Яна Владимировна ни за что не станет об этом распространяться. Она не могла не догадаться, что Акопов не настоящий хозяин куклы. Ясно как день, Магда попала в его руки нечестным путем. А раз так, значит, Журавлёва, купив куклу, становится обладательницей краденного. С одной стороны бояться ей нечего, она просто не станет распространяться, что в коллекции появилась Магда, но с другой… Есть Акопов! Где гарантия, что Вадим Кириллович не проболтается, не скажет кому-нибудь, что Магда в частной коллекции Журавлёвой? Он рискует.