Текст книги "Новые: Мародер (СИ)"

Автор книги: Юрий Швалев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Воспоминания детства

Меня зовут Сергей Минаев. И это рассказ о моей жизни и становлении во времена, когда люди снова обретали себя, после ужаса глобальной эпидемии, спасаясь от которой остатки разумных людей ушли в горы Кавказа и основали там три города, названные Каспия, Даутс и Лодыгия. Столько труда и человеческих жертв пришлось принести, чтобы построить эти города и защитную стену вокруг них на протяжении десятков километров, но это того стоило. Защищенные заснеженными горами, словно естественной неприступной стеной, и огромной защитной стеной из плит и колючей проволоки, эти города были ограждены от страшной угрозы, которая господствовала на всей территории планеты, там, где было постоянно тепло из-за ошибки ученых. Имя этой заразе также было дано учеными, как пост-вирус. Придя через воду, он моментально заразил практически половину людей, принеся страшный хаос в нашу жизнь. Часть судьба пощадила, принеся им быструю смерть, кто-то обрел иммунитет и выжил, но большинство остались разносчиками инфекции в самом страшном понимании этих слов. Зараженные пост-вирусом они перестали быть людьми в понимании этого слова, став более похожими на свирепых и ненасытных хищников, стремительных, сильных и не очень сообразительных, лишенных жизни и смерти. Все это я узнал потом, когда попал в училище, а пока я был маленьким мальчиком, то понимал лишь одно. Каспия это хорошо, а все что за его территорией, это плохо. Так мне всегда говорил отец и я до сих пор с ним согласен хотя бы в этом.

Я родился 13 марта 25 года с момента основания городов и с тех пор был окружен любовью и вниманием моих родителей. Моя мать была самой прекрасной и умной женщиной из всех тех, кого я встречал в своей дальнейшей жизни. Мой отец был для меня на тот момент образцом идеального человека и я мечтал стать таким же к его огромной гордости любящего отца. Для меня, маленького мальчика возрастом пять лет, он был огромен и очень силен. Особым предметом гордости для меня были его волосы. Отец уже тогда, в свои 27 лет был абсолютно седой. Все уважали моего отца, капитана десантных войск. Отец любил мать, она любила его, а я любил их обоих и они любили меня. Счастливое идеальное семейство, которое казалось никогда не распадется. Я никогда не знал своих бабушек и дедушек, по простой причине. Они погибли во времена эпидемии, а отца спасли военные, вытащив его с долин, тем самым определив его судьбу. Но это для меня было неважно, важней была моя семья. Хотя все детство я провел почти только с матерью. Отец очень часто по долгу службы уезжал за пределы гор, в далекие и страшные равнины и бывал дома крайне редко. Зато те счастливые дни, когда он бывал дома, пройдя обязательный карантин, были настоящим праздником и мы всей семьей гуляли по нашему прекрасному, но холодному городу, играя в снегу и катаясь с горок. Лишь потом я узнал, что это был не сам город, а только военные поселения на окраине в пределах между внешней стеной и внутренним барьером центра. Сам город я увидел позже. Значительно позже, что сильно изменило мое отношение ко всему, что я видел раньше. Но все же для меня маленького человека и потом, ставшего взрослым, военная территория, полная боевой техники, высоких и сильных людей была и осталась пределом совершенства идеального мира людей. Как же все-таки узок наш уютный мирок, если мы не желаем видеть, что за ним и когда мы разрываем эту грань весь наш хрустальный и теплый мирок рассыпается и становится холодным и колючим, раня наши сердца и ожесточая разум. В столь суровые времена это происходило совсем рано для многих людей, но для меня это произошло еще раньше.

В военных поселениях не было излишеств, только практичность. Несколько рядов однообразных двухэтажных домов из красного кирпича, обязательные участки с теплицами перед домами, в которых под искусственным освещением росли фрукты и овощи, прямые линии узких дорог, огороженных бордюрами, все это я считал весьма красивым и близким сердцу. Тут всегда тихо и спокойно. Все огорожено высоким забором и защищено охраной. Счастливая идиллия. Хотя не все так безоблачно, как зачастую и бывает, когда мы расслабляемся и забываем про опасность. И тогда мир наказывает тех, кто забыл о главном правиле. Всегда будь настороже.

Этот день навсегда засел в моей памяти ярким и ужасным пятном, преследовавшим меня до конца моей жизни человеком. Мама. В этот день мне исполнилось 5,5 лет и осталось полгода до школы. Был один из прекрасных ярких дней календарного лета, когда солнце прогревает землю настолько, что сходит снег и можно гулять без куртки. Все дети играли на детских площадках, больше напоминающих из себя полосу препятствий. Я играл с детьми соседей, с теми, кто сразу от меня стал шарахаться после этого случая. Тяжелый мяч летал от ребенка к ребенку через препятствия под аккомпанемент нашего веселого смеха.

– Сережа пора обедать. – Послышался голос мамы, вышедшей из подъезда нашего кирпичного дома и я, глянув на нее, пропустив мяч.

Мяч, прыгая по бетонному бордюру, проскакал мимо моих рук и помчался вниз под уклон, а я побежал за ним по тротуару, довольный и запыхавшийся. Я не видел, что мама бежала за мной, боясь кричать, не видел причину почему она бежит за мной, я только бежал за мячом, смотря как он прыгает. И я догнал его только тогда, когда он уткнулся в чьи-то грязные, но все же удивительно новые на вид ботинки. Схватив мяч я поднял глаза от ботинок по черно-оранжевой форме и увидел его лицо. Меня тогда охватил шок от этих красных глаз на сером, словно высушенном лице. Чудовище смотрело на меня, непрерывно дергаясь, будто ему было больно. Ему на самом деле было больно, поскольку даже небольшой холод для них был смертелен. Существо дернулось, кожа на его щеке лопнула прямо на моих глазах и оттуда засочилась темная густая кровь. От шока и страха я не мог пошевелится и просто стоял, смотря на мучения того, кто раньше был обычным человеком.

– Сынок не дергайся. – Сзади послышался голос матери, но я не мог повернуться. – Иди медленно ко мне.

Если бы я мог, но я тогда не смог. И эта мысль меня терзала очень долго, пока я не принял произошедшее в себе.

Мама взяла меня за плечо и я закричал от испуга. Если бы я тогда не закричал, может ничего бы и не случилось. Но это произошло. Чудовище издав невероятный вопль, звук, который я тогда услышал впервые в жизни и запомнил навсегда, схватило меня за другое плечо и потянуло к себе, плюясь слюнями и кровью, а мать пыталась перетянуть, вцепившись мне в руку. Я только кричал, смотря в его безумные кровавые глаза, чувствуя, как больно сжимают мое плечо эти сильные пальцы кричала мама, пытаясь меня успокоить и рычало это существо, приходя в бешенство от боли и наши крики наполняли улицу адской какофонией. Когда я оказался почти под ним, оно ударило мать рукой, как животное когтистой лапой, распоров ей лицо. Мама упала, держась за меня и не отпуская, а существо, оттолкнув меня, набросилось на нее и вцепилось ей в руку зубами, которой она пыталась от него закрыться, буквально разрывая мясо. Я в шоке смотрел на глубокие раны на ее лице, разрезавшие щеки и нос, глаза ее сразу залило кровью, на хлеставшую кровь из руки и кусок мяса, болтавшийся на сухожилии, но она не сдавалась, пытаясь защитить меня. И я не мог ничем ей помочь.

– Мама. – Этот крик и отчаяние я не забуду никогда. Этот момент навсегда переменил мою жизнь.

Я повернулся к нему, к этому существу, что рвало мою мать и со злостью, внезапно вспыхнувшей во мне ударил чудовище в бок ногой со всех своих детских сил. Оно резко развернулось ко мне, встало во весь рост и занесло руку надо мной, готовясь ударить, а я смотрел в его глаза уже без страха.

– Я не боюсь тебя.

Я даже тогда не закрыл глаза, ожидая удара, сверля ненавидящим взглядом этого монстра, но он не успел меня убить. Раздался выстрел и чудовище рухнуло на землю на этот раз издав визг боли. Трое людей в черной форме отшвырнули меня подальше от монстра, не особенно церемонясь и набросились на упавшего зверя.

– Тварь. – Это было самое культурное слово, что вырвались из уст тех солдат, что избивали и буквально ломали его к моему удовольствию. Я до сих пор отчетливо помню этот треск костей.

Их называют стражи. Стражами считалась своего рода полиция, это были люди обладающие огромной властью и следящие за соблюдением законов, не имеющие ценностей и стремящиеся только к порядку. Трое стражей от всей души избивали это существо, спасая меня и мать, как мне тогда казалось. Лишь потом я узнал, когда мне было семь лет, что это именно они упустили тогда данное существо. Оно сбежало из лабораторной машины, подвергнувшись рецессии и убив двух стражей. Смерть настигла и этих троих, но уже от рук своих же людей. Стражи это огромная ответственность, без права на ошибку. Закончив избиение они закинули остатки еще дергавшегося чудовища в подлетевший военный джип под аплодисменты всех, кто это видел. Туда же поместили мою раненную мать, сказав мне: парень, все будет хорошо, она поправится, даже глазом не успеешь моргнуть.

– Не успеешь моргнуть…

Передо мной долго стояло лицо стража, который не мог посмотреть мне в глаза. Он знал, что врет, а я был слишком мал, чтобы понимать это.

Через две минуты машина военных увезла ее в больницу, тщательно примотав к кровати и не дав с ней попрощаться. Отец тогда сказал, что мама надолго уехала в больницу в соседний город и скоро мы обязательно поедем и заберем ее домой. Но мы так и не поехали. В 6 лет, перед началом учебы в я узнал от отца куда она исчезла и я понял почему мой отец плакал этим вечером в своей комнате, сжимая в руке пистолет. Это было настолько страшно и непонятно маленькому ребенку, что больше двух лет я упорно ожидал, что родители вдвоем заберут меня на каникулы с училища. И я ей задам вопрос, где же ты была, мама? А она улыбнется, погладит меня по голове и скажет, это не важно Сережа, сейчас я дома.

Больше я ее не видел, только во снах она общалась со мной, мы гуляли вместе и все были счастливы. Постепенно сон сменился. Матери и отца не стало, осталось только чудовище, которое нападало на меня каждую ночь, став самым верным мне существом, которое меня никогда не покидало.

То существо было названо солдатами Изгоем, поскольку он не был человеком, но уже не был инфицированным. Процесс превращения был крайне простым на первый взгляд, отлавливали в лесах и мертвых городах инфицированных пост-вирусом людей и делали из них послушный инструмент для войны против таких же, как они. Изгой при всей своей сохраненной силе, скорости и свирепости был невероятно предан и послушен своим новым хозяевам. Людям. Но у них бывали дефекты и по началу их было очень много.

Изгоя уничтожили, поскольку у него началась рецессия, заново превращающая его в инфицированного. Тех двоих, что он убил сожгли в горах, на их счастье они погибли, а не заразились, но он заразил мою маму, попав ей своей кровью в рану и через двадцать минут в изоляторе армейской больницы она пыталась напасть на людей. Мой отец сам ее убил. Говорят он молча зашел, сразу вытащил пистолет, снес ей череп и так же молча вышел. Никто не увидел в его холодных глазах и тени страдания. С тех пор даже стабильных изгоев было запрещено завозить в города. Ведь чуть не началась эпидемия, уничтожившая бы остатки людей.

После этого мои отношения с отцом перестали быть такими, как раньше. Я был уверен, что он обвиняет меня в заражении матери и сам не мог себе никак это простить. Что он на самом деле думал я так и не спросил, приняв как окончательное свое решение за его. Мне с этим жить, решил я тогда, навсегда повесив на себя ответственность за гибель родного человека.

Мое счастливое детство закончилось. В 6 лет меня взяли на обучение в военную школу, я жил в общежитие в самом городе, настолько впечатлившем меня красками и огромными зданиями, что я решил никогда не возвращаться обратно, в ставший не родным дом. Мои отношения с отцом ухудшались с каждым годом, мы общались все меньше и меньше и в конце концов они рухнули навсегда. Он забрал меня на каникулы только в первый год и то не домой, а к сослуживцам в другую часть города и то буквально на пару дней. За это время мы практически не общались. Меня отвез его сослуживец обратно в школу через двое дней, потому что отец снова уехал в равнины по долгу службы. С семи лет я практически ничего не слышал о нем и не получал никаких посылок, я воспринял это как его решение и прекратил попытки наладить с ним всякие отношения и встретил мой восьмой день рождения, как и в последующие года, в одиночестве за пустым столом общежития, на котором был только сок и похлебка, вплоть до десяти лет. Школа для меня заканчивалась, я прошел тестирование и был определен для дальнейшего обучения в военном училище на последующие четыре года. Я с головой готов был уйти в новую учебу, стараясь все забыть, но это было невозможно.

Отважный и ненужный сын: Знакомство

Сергей проснулся как обычно, в четыре часа утра от ночного кошмара, которого уже и кошмаром перестал считать. Снова этот образ монстра, убивший его мать, и снова он так привычно нападает на него, что это даже перестало пугать. Постоянно повторяющийся сон, словно один и тот же фильм, который был изучен до мельчайших деталей был настолько привычен, что он ожидал его каждую ночь, словно будильник. Ночной кошмар для него служил сигналом к пробуждению и возвращению в мир людей. Монстр для него стал словно лучший друг при всей его ненависти к нему. Зато он был верен и каждую ночь навещал Сергея, в отличии от отца, которого он уже не видел шесть лет.

Он встал и посмотрел на календарь, на обведенную ручкой дату среди белых цифр, висевший одиноко на окрашенной в светло-зеленый цвет стене над его кроватью. Вчера ему исполнилось 14 лет. Просто еще одна ненужная отметка на календаре. Еще один прожитый день, наполненный знаниями и тренировками. В отличии от монстра, реальных друзей у Сергея не было, никто не поздравлял и не дарил подарков, поэтому свой день рождения он провел, как и остальные дни. Учеба и муштра. И все это его вполне устраивало, поскольку только это он и знал всю свою сознательную жизнь после попадания в школу, а затем в училище.

Сейчас же в комнате общежития он жил не один, но ощущалось так, словно там никого не было. Трое учеников, которые сладко спали, относились к нему с настороженностью из-за того инцидента, когда погибла его мать, поэтому они не общались с ним, то ли боясь его психики, то ли думая, что даже через столько лет он может заразить их, ведь тогда он стоял на улице, весь испачканный кровью, один одинешенек, несколько часов, пока его не забрал отец. Они не объясняли причину, а Сергей и не интересовался. Он сам по жизни стал довольно молчалив и нацелен на результаты. С годами он становился все больше похож на своего отца, при всем нежелании соответствовать данному образу. Веселье и общение со сверстниками его больше не интересовало. Все они просто жили в одной комнате с двумя окнами из которых открывался вид на внутренний двор училища, четырьмя обычными койками, четырьмя шкафами для одежды и одним светильником, который выключался в 10 часов вечера и включался в 6.30 часов утра. Ученики сладко спали, посапывая и закутавшись в одеяла, поскольку в комнате было довольно прохладно. Сергею же оставалось лежать и смотреть в потолок. Была весна и им оставалось отучится еще пару дней и все. Начинались короткие летние каникулы, а затем учится дальше, согласно тестированию. По предварительному распределению его направляли в военную академию, но ему было все равно, где учится, лишь бы быть чем-то занятым. На тестировании Сергей не напрягался, отвечал, как считал нужным, не стараясь кому-то угодить или выбить лишние баллы в оценке, как делали многие ученики, чтобы попасть на более престижные места. То, что его определили в академию Сергея совсем не удивило. Его вообще мало что удивляло или радовало. При всей его ненависти к отцу, он был отличным образцом военного поколения. Сильный, ловкий, с отлично работающей головой, он был одним из лучших учеников, но никогда не стремился быть самым лучшим. Это было излишним хвастовством по его мнению. Через час лежания Сергей осторожно вылез из кровати и вышел в коридор по своей годами отработанной привычке, осторожно закрыв за собой дверь.

Коридор был длинный, на третьем этаже общаги. Он его изучил уже вдоль и поперек, как свой сон. 32 двери с легким бронированием и шумопоглощением, лампы гамма-защиты через две двери, розетки через три. Он всегда делал одно и тоже на протяжении уже четырех лет, как попал в училище, придумав своеобразный ритуал для настройки себя на грядущий день. Просыпался в четыре, вставал через полчаса, шел к окну, смотрел в него до 6 часов, размышляя о целях своей жизни и возвращался в кровать, готовясь к побудке. Полседьмого всех поднимали на зарядку, завтрак, а далее учеба. Учеба до часу, обед, учеба до трех, тренировки до пяти, ужин, домашние задания, вечерняя тренировка и отбой в 21.30, и у них еще оставалось полчаса на свои развлечения. В отличие от своих одногодок Сергей посвящал все эти полчаса чтению. Из всех доступных книг в библиотеке его особенно интересовала история. Он поражался тому, как выглядели города до эпидемии, сколько там жило людей их уклад и развлечения. И так из года в год. Было от чего взвыть волком на третий день, если тебе хотелось чего-то нового. А это длилось целых четыре года с перерывами на месяц, когда всех забирали родители на летние каникулы и неделя в новогодние праздники. Он же оставался здесь. Первый год был самый тяжелый для психики, но постепенно он привык к такой жизни и считал это нормальным. Иногда он даже удивленно смотрел, как радуются ученики, когда их забирали родители. Конечно он скучал по отцу и сам признавал это и в моменты порыва грусти по родному человеку он писал электронные письма отцу, надеясь на ответ, но они даже не были прочитаны. И тем более ни одного ответного письма. Дальше Сергей уже не писал, навсегда закрыв почту, откинув свои эмоции и направив всю свою энергию на обучение и тренировки.

Вставал же он всегда ради одного момента, который ему нравился больше всего в этой зацикленной жизни. Восход. Солнце медленно всходило над горами, касаясь лучами его лица. Как же это было приятно, когда тепло касается твоей кожи, исходя оттуда где всегда снег. И хотелось туда, где тепло постоянно, а не как в его детстве, максимум на неделю тепла и снова одевать зимнюю одежду. Он иногда мечтал о лете, о настоящем лете, слышал из разговоров соседей о нем, родители их возили к Черному морю, берега которого давно были полностью очищены от инфицированных и там уже вовсю восстанавливали города. Для них это было нормой жизни, ведь они туда ездили каждый год, приезжая сильно загорелыми и отъевшимися. Возможно, когда он сам вырастет, он сам туда съездит и посмотрит, что такое море. Может у него будет семья и он увезет их нежится под теплым солнцем под шелест волн, как и полагается настоящему любящему отцу, но сейчас надо было идти. Пора было ожидать побудки. Он вернулся в свою комнату.

После занятий он бежал по снегу, выпавшему совершенно недавно и он приятно скрипел под ногами, чуть разбавляя дыхание бегущих рядом учеников. Это было сложнее, чем обычно, но тоже было привычно. Сергей спокойно держался в колонне бегущих, не стараясь обгонять их. Не видел смысла. В таком темпе он мог бежать очень долго, сохраняя силы и давая своему мозгу отдохнуть, концентрируясь на каких-то конкретных задачах. Обычно он в уме решал математические задачи, всегда слегка поражаясь, как отвлечение позволяет решать сложные проблемы. Но сегодня так не выходило. Впереди бежала Света, одна из учеников и взросление начало ее менять, превращая из бойкой девочки в красивую девушку. Его взгляд невольно скользнул по ее формам, поражаясь переменам. Как быстро люди взрослеют. В добавок к отличной спортивной фигуре она была и на лицо весьма симпатичной девушкой. Света обернулась, учуяв взгляд, но он уже бежал дальше с каменным выражением лица, смотря вперед, будто ничего не произошло. Пробежав мимо неё, теперь он учуял, что смотрят на него и обернулся. Света улыбалась, глядя на Сергея и погрозив пальцем промчалась мимо. Красивая девочка, стройная и изящная, природа наградила ее прекрасным лицом, удивительными зелеными глазами, отлично сочетающимися с длинными белыми волосами и невероятно острым умом, щелкающим как орешки любые сложные задачи. Она нравилась многим, за ней пытались ухаживать пылкие парни из его и параллельных классов. Но они всегда встречали отпор, а наиболее настойчивые еще и получали тумаков на спарринге. Там Светлану было не удержать и не каждый парень мог с ней справится. На свое или ее счастье Сергей ни разу не попадал на поединок против нее. Ее отцом был спикер парламента управления, мать военный врач. Соотношение разных сословий сказалось на ней отсутствием даже намека на заносчивость, отличным умом и крепким телом. Сергею она тоже нравилась, но не настолько, чтобы он бегал за ней, как эти олухи.

– Эй ты. – Раздалось сбоку и он не спеша повернул голову к пыхтящему рядом ученику, продолжая бег.

Как раз один из этих олухов уже бежал рядом, буравя Сергея ненавидящим взглядом.

– Она моя. – Прорычал одноклассник.

Сергей ничего не ответил, просто отвернулся и побежал дальше.

– Родители тебя не учили видно вежливости. – Парень усиленно пытался развязать конфликт.

Зря он это сказал, несчастный придурок. Нет, его взбесило не это, то что трогают его родителей, его взбесил он сам. Надутый индюк с большим самомнением, был определённой проблемой в классе, постоянно пытаясь всех затащить в свою группу, где он был непререкаемый лидер.

Сергей резко подсек его и вдавил лицом в снег, перехватив руку.

– Она не моя. – Прошипел он в ухо парню, прежде чем его оттащил в сторону тренер. – Но и не твоя.

– Он напал на меня. – Запищал ученик неожиданно мерзким и тонким голоском, но тренеру по сути было все равно.

– Молчать. – Это было произнесено негромко, на настолько внушающие, что все ученики на раз замолчали.

Авторитет учителей, этих бывших военных, был неоспорим. Он окинул их взглядом и моментально принял решение

– Стоишь на месте пока мы не скроемся за тем поворотом. – Он махнул в сторону этого самого поворота, до которого было около полукилометра. – К финишу должен нас догнать, иначе будешь бегать вечером три круга по трассе. – Тренер просто озвучил наказание для Сергея и махнул группе следовать дальше.

Ученик, затеявший ссору, попробовал еще испепелять своим взглядом Сергея, но тренер просто развернул его и придал пинком ускорение. В этот момент он явно не был героем в глазах красотки-зазнобы, но на его счастье она убежала с основной группой, даже не оглядываясь. На тренера Сергей не злился, все-таки он первый атаковал, а значит наказание оправдано. Сейчас главное сделать все правильно.

Он стоял неподвижно, покрываясь снегом и мысленно анализировал трассу, которую досконально знал, рассчитывая, какую скорость он должен развить, чтобы догнать группу у финиша. Не надо было выделятся, но сделанного не воротишь и хоть какое-то разнообразие в бесконечно однообразных действиях. Внезапно он понял, что ему понравилось идти против правил, мысль об этом заставила его чуть улыбнуться. Надо догонять, значит надо это сделать. Три круга ему бегать не хотелось под столь сильным снегом, это бесполезная трата времени и сил, а ведь завтра будет очередная тренировка. Как только тренер скрылся за поворотом он рванул с места так, что снег разлетелся в разные стороны с него и из-под ног, оставляя за ним след на земле. Сил должно хватить. Он мчался быстро насколько рассчитал силы и вскоре все ученики показались в пределах видимости. Финишируют. Если они все проскочат финиш, то этот выброс энергии был бесполезен. Колонна была все ближе и ближе, но они побежали быстрее, завидев его и стараясь пересечь финиш. Он не был всеобщим любимчиком. Оставался один, кто еще не финишировал. Вернее одна. Света бежала медленно, чуть прихрамывая. Где она успела ногу повредить? Сергей сравнялся с ней почти на финише, обогнал ее и остановился, развернувшись к ней лицом. Она пересекла финиш, тяжело дыша и наклонилась вперед, будто пыталась восстановить дыхание, но Сергей сразу все понял. Она специально замедлилась, поскольку ее сбитое дыхание было наиграно. Тренер подошел к ним и по нему было сложно понять, догадался ли он о обмане Светы или нет.

– Тебе повезло Сергей, видно не зря ты занимаешься вполсилы.

– Должен будешь. – Будто пытаясь отдышаться произнесла Света, когда тренер отошел и он понял, что от него рано или поздно потребуют возврат долга, только непонятно в каком формате.

Его одноклассник продолжал сверлить своим ненавидящим взглядом Сергея, что его очень забавило. Он готов был даже его подразнить, но он все-таки реально устал от такого рывка, поэтому он отвернулся от него лицом к заснеженной дорожке, по которой он сейчас бежал. Ну хоть что-то новое в жизни, а ведь завтра все войдет в привычное скучное, размеренное русло. Остаток дня прошел так же, как и проходил до этого. Учеба, домашнее задание, вечерняя тренировка. Света ему попадалась на глаза на вечернем спарринге, но она не обращала на него никакого внимания, от души колотя очередную жертву. Сергей очень надеялся, что ее слова имели какой-то хороший смысл. Романтикой здесь и не пахло, все-таки здесь было много красивых и обеспеченных парней и не зачем такой красавице обращать внимание на угрюмого и одинокого парня. Например, помочь с учебой, ведь он учился на отлично и многие предметы ему давались на ура. Наступило время отбоя и вся комната, включая Сергея сразу же вырубились.

Он проснулся как обычно в четыре часа, разбуженный монстром и лежал, смотря в потолок и мысленно приветствуя новый день. Как обычно, через полчаса он встал и вышел в коридор. Начинался обычный нудный день, по крайней мере он так считал. Только в этот раз все не было как обычно. У окна кто-то стоял. Он не ожидал подобного и стоял в дверном проеме, всматриваясь в стоявшего. Сергей любил одиночество размышлений и ему не хотелось, чтобы кто-то это отбирал у него эту небольшую радость жизни. Внезапно он понял кто это. Света. Она стояла у окна, по-армейски прямо, положив руки на подоконник и смотря куда-то вдаль. Они все, как ученики носили одинаковую синюю форму. Нижнее же белье, в котором они спали состояло из коротких трусов и футболки белого цвета. Парни из его комнаты вечерами спрашивали у друг друга, какое нижнее белье носили ученицы. И вот ведь парадокс, его это никогда не интересовало, но он увидел быстрее их. Девушки носили точно такое же белье, как и у мальчиков. Она стояла в трусиках и футболке, совершенно босая. Зачем в таком виде так далеко заходить, ведь женский корпус дальше, в левом крыле школы? Он подошел к ней и встал рядом.

– Ты часто так стоишь? – Спросила она.

– Каждый день.

– Зачем?

– Не могу объяснить. – Он и в самом деле не мог. – Я просто прихожу так и стою. Сила привычки наверное.

– Видишь вон те дома. – Света после некоторого молчания указала на видневшиеся вдалеке высотные дома южного сектора города. – Там управление, там работает мой отец.

– Я не знаю на которые из домов обращать внимание.

– Это неважно, как и неважно, что он там работает.

– Почему?

– Я уважаю своего отца, но я не хочу быть такой же. Годами сидеть в пыльных кабинетах и решать насущные проблемы людей, которые не ценят твои решения.

– Может позже ты посчитаешь такую работу благом? И откуда ты знаешь, что ценят люди?

– Позже возможно, но не сейчас.

– Что ты хочешь от меня. – Он повернулся к ней. – Про какой долг ты мне говорила?

– Знаешь, чем ты мне понравился? – Сказала девушка, повернувшись к нему и подойдя чуть ближе, теперь их разделяло не более тридцати сантиметров. – Ничем. Ты обычный парень, живущий серой жизнью и ничем не выделяешься. Ты отлично маскируешься.

Сергей все смотрел на нее, пытаясь понять, к чему она ведет диалог.

– У тебя было необычное детство. – Продолжила она.

– Его не было, почти. Ты наверняка знаешь. Вся школа знает.

– Прости, это действительно страшно. Потерять родителей, даже когда один из них жив.

Они молча смотрели друг на друга, совершенно не двигаясь.

– Что ты хочешь от меня? – Он снова повторил свой вопрос в другой интерпретации, более спокойно.

– Я хотела увидеть твои глаза. – Сказала она и Сергей весь напрягся. – Ведь они никогда не обманывают. Увидеть, какой ты есть на самом деле. Я поняла, что не ошиблась в тебе. Мне пора идти, скоро побудка на учебу, но скоро я скажу, что хочу от тебя и уверена, ты не откажешься.

Она ушла, оставив в нем недопонимание ситуации. Единственное, что он понял, нет никакого флирта. Ее планы совершенно другие. Какие, он узнает позже, когда она начнет раскрывать свои карты. Жизнь становилась все более взрослой, принося новые ощущения. Впрочем, его впереди ждали еще кое-какие перемены.