Текст книги "Второй раз в год"

Автор книги: Юрий Салмиянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Юрий Салмиянов
Второй раз в год

Вьетнамцы города Брэдбери праздновали свой Тет, второй раз в год. Из каждой дыры в квартале Фамтуам со свистом вылетали фейерверки, чтобы разорваться в тёмно-красных небесах. Днём ранее точно также отгремел китайский квартал Шеньчжоу. Хоть и до настоящих Ханоя и Пекина отсюда целых двести миллионов километров, китайцы и вьетнамцы продолжают считать эту небольшую разницу между собой.

Грохот с улиц оживил во сне картины прошлой войны. Самболь проснулась, снова ощутив острую боязнь за собственную жизнь. Она схватила пистолет с тумбочки и обнаружила рядом с собой на кровати одну лишь Трейси. Её бледную кожу выловил из темноты яркий свет праздничного огня за окном.

– Ну что ты ворочаешься? – залепетала Трейси, повернулась и увидела пистолет перед своим лицом. – Ты что, сдурела совсем?

– Который час? Посмотри, часы ряды с тобой. – сказала Самболь и выдохнула, положив ствол на место.

– Господи, посреди ночи решила убить меня… Четверть двенадцатого.

– Мне пора на работу.

– Не терпится кого-нибудь подстрелить, да?

Самболь одела трусы, повязку на левый глаз и включила тусклую лампу.

– Съешь хоть кусочек этого вашего пирога – сказала Трейси, – всё никак не могу запомнить его название. Весь день с ним провозилась.

Трейси села на кровати, накрыв ноги покрывалом, и натянула на грудь белый топик с надписью I♥MARS. Самболь искала в куче вещей чем покрыть своё маленькое, смуглое туловище, и выбрала серую водолазку.

– А ничего, что у тебя соски торчат? – сказала Трейси, закуривая сигарету, – Твои друзья полисмены не будут строить косые взгляды?

Самболь уселась на унитаз в туалете и уставилась на Трейси своим единственным глазом.

– Все бюстгальтеры висят мокрые, ты же не захотела постирать их раньше.

– Ой, прости-прости!

Трейси после новой затяжки сделала губы трубочкой и пустила пару колец дыма. На улице прогремел очередной фейерверк.

– Подумать только, – Трейси стала задумчиво разглядывать цветные отблески на потолке, – здесь каждый праздник отмечают два раза в год. Не зря говорят, что на Марсе радости и горя вдвое больше, чем на Земле.

Самболь захотела встать и наступила на разбухший красный тампон на полу, чуть не поскользнувшись на нём. Ватный комок прокатился по кафелю, оставив за собой след.

– Чёрт возьми, Трейси!

– Выпал из мусорки, наверное.

– Почему нельзя было в унитаз?

– Я не хочу снова смотреть на выкаченные глаза господина Суджимото. Он не потерпит если я второй раз забью канализацию во всём доме!

– Вот тебе и тонкая красная линия – сказала Самболь, споласкивая ногу в раковине.

– Съешь пирог, успокоишься. Возьми из холодильника.

Самболь достала холодную тарелку и подняла на вилке ровный кусок. Варёный лист бананового дерева, рис и свиное мясо со специями. Совсем как готовила её мать на берегу Меконга. Она разжевала пирог и вдруг почувствовала гигантское расстояние между собой и своей прошлой жизнью – намного большее, чем между Марсом и Землёй.

– Спасибо, Трейси.

– Всегда пожалуйста!

– У тебя прокладки остались?

– Упс!

Самболь надела брюки, сапоги и две кобуры на ремне. Одна под штатный полицейский пистолет, который только поражает высший отдел ЦНС на некоторое время. Вторая под нечто личное, доставшееся с войны. Самболь подняла его с тумбочки – русский лазерный револьвер для вывода из строя оптических систем кораблей противника. При удачном выстреле лучом можно было ослепить вражеского космонавта и даже поджечь ему мозги.

С улиц палили в воздух всё чаще. Приближался канун Тет. Самболь влезла в кожаную полицейскую куртку и плюхнулась на кровать. Её зрячий глаз застыл, глядя вверх, и начал слезиться.

– Знаешь, мне это дерьмо с размахиванием пушкой посреди ночи нисколько не нравится – начала Трейси – Ты можешь не рассказывать мне всё о той войне за астероиды и всех тех ублюдках на улицах, которых ты видишь на работе каждый день. Но ты должна делиться со мной, понимаешь? Человеку не хватает двух его плеч, чтобы вынести всю тяжесть его жизни. Ты врубаешься?

Трейси повела ладонью по щеке Самболь, едва ощущая волоски на её коже. Пальцы Трейси нырнули под повязку над левым глазом. От прикосновения по всей паутине нервов на лице Самболь разошлась острая боль.

– Чёртовы вьетнамцы. Почему вы никогда не говорите, что думаете? – спросила Трейси.

– Я кхмер с берега Меконга – сказала Самболь и поднялась с кровати.

– А я немка из Беляева, и что с того? Зачем надо было тащить за собой в космос всю эту требуху про то что все мы разные? Все мы одинаковые, и у нас всех одинаковые проблемы.

Трейси помолчала и спросила снова:

– Ты скоро вернёшься?

Самболь вышла из комнаты, ничего не ответив.

* * *

Угловатый полицейский автомобиль подкатил к многоквартирному дому. Дверца открылась и Самболь прыгнула на переднее сиденье. Машину вёл Быковский.

– Ну что, офицер Нгуен, поздравляю – сказал он.

– С чем? Если бы меня заботили эти праздники, я бы осталась дома.

– Дома – это здесь, в грязной комнате наверху, или там, на Земле?

– Хороший вопрос. А теперь вперёд.

Хруст коробки передач сменился ровным гулом электродвигателей под капотом, и машина тронулась.

Самболь искоса посмотрела на небрежно торчащий из-под куртки Быковского его личный пистолет. Она едва заметно улыбнулась – ведь пистолет Быковского на месте. Старомодный, как и его владелец. Огнестрельный. Загоняющий со скоростью звука куски металла в тело человека, чтобы тот умер от разрыва артерий, повреждений внутренних органов или заражения крови. «Старый хрен должно быть здорово боится за свою шкуру сегодня!» – подумала Самболь. На Марсе запрещено иметь такие. Но все бандиты здесь уже имеют такие стволы, и полицейские вынуждены вооружаться сами, с молчаливой подачи местной власти.

– Драка на пересечении Любопытства и Возможности, район Фамтуам – сообщил по радио диспетчер.

Быковский пробубнил в ответ что направляется туда.

Их автомобиль свернул и затормозил перед толпой людей, окружавшей тряпичную фигуру танцующего льва.

– Знаешь, не люблю я это всё – сказал Быковский и повёл автомобиль на небольшой скорости через толпу.

– Что именно?

– Всё вот это. Люди… должны были начать здесь всё заново, а не привозить всё с собой. Ты понимаешь о чём я, Нгуен?

– Нет.

– Ну то есть… праздники – это конечно хорошо. Должно быть какое-то веселье в этом суровом месте. Сюда ведь даже запрещают привозить праздничные фейерверки. И люди всё равно умудряются слепить их из взрывчатки для горных работ. Всё лишь бы почувствовать себя как дома. А здесь не должно было быть как дома. Здесь должно было начаться нечто новое. Понимаешь, Нгуен?

Самболь засмеялась.

– Быковский, ты же старик! А говоришь, как те мальчишки, у которых ветер в голове, голубое небо в глазах и динамит в заднице.

– Что, такой старый? – спросил он, не отрывая глаз от дороги. – Может те мальчишки правы, ты не думала об этом? Может нам надо сорвать с себя наши значки, пока не поздно?

Машина выехала на безлюдный перекрёсток и остановилась. На дороге стоял ещё один автомобиль: громоздкий кузов «купе», раскрытые двери и блеск хромированных боков. Свет его фар очерчивал три тёмные фигуры, перед которыми на коленях согнулся бедняга.

Самболь и Быковский подошли к ним. Бедняга хныкал и стонал, обняв самого себя. Всё его лицо было в ссадинах и синяках, отчего нельзя было понять кто он такой.

– Что с вами? – Самболь дотронулась до его плеча.

– Ничего… всё в по-порядке – бедняга нервно поёжился, сдерживая слёзы.

– Какого хрена вам здесь надо? – крикнул один трёх парней, оказавшихся чёрными американцами.

– Это не ваше дело! – крикнул второй.

– А чьё, ваше? – Быковский выхватил пистолет. – А ну отошли назад!

Третий придержал своих парней. Все трое носили цветастые пальто из полиэстера, но этот имел ещё кожаные перчатки на руках и шляпу на голове.

– Он торговал чужим товаром в моём квартале, офицеры – спокойно начал он. – Я должен был сделать из него пример, к тому же он всё уже понял.

– Да-да, я всё-всё понял! – жалобно произнёс бедолага на коленях.

– Очень жаль, что кто-то из местных жителей побеспокоил вас своим звонком в участок. – закончил незнакомец в шляпе.

Самболь и Быковский направили на чёрных парней своё оружие. Чёрные парни направили руки под полы своих пальто.

Взгляды пересеклись на мгновение – которого хватило чтобы хлопки хлопушек со стороны квартала Фамтуам переросли в ужасный грохот, чуть не сбивший всех с ног.

Один из парней упал на асфальт после выстрела, второй набросился на Быковского и получил от него в лицо рукояткой пистолета. Третий побежал, уронив свою шляпу. Самболь пустилась за ним.

– Я останусь с ними, Нгуен! – крикнул ей в след Быковский, оставшийся сторожить павших на дорогу парней.

Самболь этого не услышала потому что оглохла от взрыва. Парень, потерявший шляпу, бежал от неё со всех ног сквозь подворотни. Когда они оба перепрыгнули через сетку-рабицу в одном из дворов, Самболь повалилась на землю от удара по голове. Она получила ещё пару раз ногой в живот.

Чёрный парень в цветном пальто из полиэстера нагнулся к ней и вытащил оба её пистолета.

– …так, это обычная полицейская игрушка, а это что? Ого, вот это да.

Самболь подняла голову, лёжа на земле, и увидела, как он вертит в руке лазерный револьвер.

– Эй, я кажется знаю кто ты. Встань на колени, пока я тебе второй глаз не сжёг. Давай, поживее. А ещё повязку убери.

Она подчинилась. Её помутневший левый глаз не успевал повторять движения правого.

– И что дальше? – сказала Самболь, чувствуя на языке кровь из разбитого зуба.

– Да что угодно! – усмехнулся парень. – Парализую тебя вот этой штукой и буду делать с тобой что захочу.

Он сунул пистолеты в карманы своего пальто и достал патрон для стрельбы в космическом вакууме. Парень открутил пулю, высыпал на её острие немного порошка из гильзы и вдохнул его через нос.

– Не знаю, как ты справляешься со своими кошмарами, но меня только эта дурь держит на ногах с тех пор.

– Ну так давай уже, делай со мной что хочешь – сказала Самболь.

– Я не буду. Я не хочу, чтобы за мной гналась вся полиция Марса. Знаешь, как меня зовут на этих улицах? «Умник».

Он положил пистолеты обратно в каждую кобуру на её ремне и зашагал от неё по переулку к выходу на улицу.

– Что, даже не сделаешь мне больно? – сказала Самболь.

Парень обернулся.

– Всего лишь оставляю тебя наедине с твоим прошлым. Этого ли недостаточно? – он улыбнулся и зашагал снова.

Самболь судорожно надела глазную повязку, поднялась на ноги, догнала парня и повалила на землю.

– Если ты хотела меня арестовать – то могла бы попросить сдаться. Всего лишь попросить меня об этом. Это же так просто.

Она заковала его руки в наручники и повела к машине.

– Я уж думал он тебя грохнул – сказал Быковский.

– Может и грохнул бы. Что ж ты не побежал вместе со мной? – сказала Самболь, заталкивая парня в машину.

– Я же старый, забыла? – Быковский тащил двух парализованных парней к багажнику.

– Скорую мы не дождёмся. В центре был какой-то взрыв, мы его только что слышали. Все машины там – сказал он.

– Бросим их здесь? – Самболь подтёрла кровь под своей губой.

– Помоги – позвал её Быковский и открыл багажник.

Зад автомобиля просел на полколеса.

* * *

Машина двигалась мимо развороченного взрывом ресторана «Аэлита». Под колёсами хрустели куски оконных стёкол.

– Динамит в заднице, говоришь? – сказал Быковский, выруливая машину между автомобилями полиции и медслужб.

Куча мёртвых тел была запакована и готова к отправке, но ещё много оставалось лежать на асфальте, исцарапанном осколками.

– Они хотят сжечь не только полицию, но и таких как я. Нам стоит объединиться – произнёс Умник с заднего сиденья, смотря через окно.

Его проигнорировали.

– Я же говорил, что знаю кто ты, милочка – продолжил он.

– Да, она тот, кто надерёт тебе зад в участке резиновой дубинкой! – крикнул Быковский. – А теперь заткни хлебало!

– Отряд «Чёрные Гекконы», да? Космонавты-диверсанты народной армии Вьетнама. Лазили по астероидам как ящерицы. Да-а, точняк. Только у них были такие лазерные штуки – сказал Умник.

– Ого, а я этого не знал, Нгуен!

– Это было на войне за пояс астероидов – говорил Умник. – Астероид «две тысячи семь ай-зет», из кварца и золота в двадцать четыре карата. Кусок золота размером с Канзас, болтавшийся между Юпитером и Марсом. Мы и эти гуки крепко в него вцепились.

– Тебя стоило назвать Болтуном, а не Умником – сказала Самболь и вздохнула.

– Да ладно, Нгуен, пусть расскажет – сказал Быковский.

– Мы хотели расколошматить его из ударного спутника, чтобы засорить осколками всю группировку их кораблей, прежде чем они бы оттащили золото к себе в сраный Хошимин. Но тут к нам подкрались вы, да? Перелетая с камня на камень, в простых скафандрах, без всяких реактивных штуковин. Надеялись вырубить наши системы наведения своими пистолетиками. И ты, видимо, хорошенько прицелилась в объектив камеры спутника?

Умник рассмеялся.

– Ха-ха! Мы как раз тогда и поставили в эти объективы зеркала. Луч из твоего пистолета отскочил и попал тебе в глаз, да? Из твоего же пистолета? Как всё, нахрен, просто в этой жизни! А из армии ты ушла потому что ваш глава партии плевал на ваши заслуги и отстроил потом себе целый отсек корабля из чистого золота? Господи, да всё так и есть! Вот поэтому меня зовут Умником!

– Всё сказал? Может теперь заткнёшься? – сказал Быковский.

– Ладно, прости, Нгуен. Ведь так тебя зовут? Я тоже был там. Знаю, как там было хреново, среди этих сраных астероидов. Смотреть как начинают разматываться в невесомости кишки из пробитого живота парня, с которым ты пробыл всё время в учебке… Это хуже всего. Меня только вот это дерьмо с Ганимеда удерживает от того, чтобы башку себе прострелить. Постоянно нюхаю. Скоро, наверное, нос гнить начнёт.

* * *

Полицейский участок оказался переполнен.

– За что его взяли? – спросил старый начальник в мокрой от пота рубашке.

– Нападение на полицейского, вымогательство, хулиганство, торговля и распространение наркотиков – сказал Быковский.

Он вместе с Самболь держал Умника.

– В участке нет мест для него. Только если он не подозреваемый в терроризме – сказал начальник. – У меня уже крыша едет от сегодняшней суматохи. Знаете, могли и не нарываться на драку этой ночью!

– У нас ещё двое парализованных в багажнике, что нам с ними делать? – воскликнул Быковский.

– Да хоть убейте их прямо в переулке – сказал начальник.

– Вот так прямо расстрелять? Вы даёте нам законное право? – заинтересовался Быковский.

– Конечно нет. Но если хочешь, можешь взять свой припрятанный под курткой огнестрел, поставить их на колени за углом и прострелить им затылки. На твоей совести, конечно, но так ты от них можешь избавиться сегодня. Или можешь повести их к себе домой и выпить с ними пива. Врубаешься, Быковский?

– Да, сэр.

Начальник исчез среди суматохи в фойе.

– Похоже здесь мне не рады – сказал Умник.

Самболь скрутила ему руку и повела к чёрному ходу.

– Всади ему пулю за меня, Нгуен! – крикнул ей вслед Быковский.

Оказавшись на улице, Самболь оттолкнула Умника от себя. Тот заулыбался.

– Что, Марсу уже совсем кранты? Будете без суда всех расстреливать? О, детка, да это настоящая диктатура!

– Вали обратно в свою дыру – сказала Самболь.

Умник отряхнул плечи своего пальто и залез в карман. Самболь схватилась за пистолет в кобуре. Умник вытащил из кармана патрон и кинул его ей. Самболь поймала его.

– Тебе пригодится – сказал Умник и скрылся в тёмном переулке.

* * *

Патрон для стрельбы в вакууме из винтовки «Армалайт». Корпус космической пехоты США. Шероховатая гильза из специального сплава: чтобы не свариться с патронником после выстрела и не застрять там же, раздувшись от температуры.

Самболь лежала на кровати рядом с Трейси и рассматривала патрон в своей руке.

– Что это у тебя? Новая игрушка? – прижалась Трейси.

Самболь отвернула пулю и высыпала на её острие совсем немного розоватого порошка из гильзы.

– Ничего себе! Ну ты даёшь! – Трейси вытаращила глаза от удивления. – Я думала такие вещи не для тебя.

– А ты пробовала?

– Пару раз в колледже… один раз в прошлом Новом году. Подсунули на вечеринке.

– Хочешь?

Трейси поднялась на колени и настороженно посмотрела.

– Только если ты тоже.

Самболь поднесла к её носу пулю чтобы она вдохнула порошок с кончика. Сначала левой ноздрёй, потом правой.

– О мой Бог, неужели мы это делаем с тобой? Мы совсем свихнулись – Трейси схватилась за нос и плюхнулась спиной на кровать.

Самболь отсыпала и себе, и тоже втянула.

Она уставилась в потолок и протянула руку сержанту Сампхану, которого разрезало на части лазерными лучами. Его скафандр раздулся, раздулись и выступающие наружу внутренние органы. Сверкающие на Солнце ровные шарики крови начали заполнять всё вокруг как конфетти. Шарики стукались о шлем скафандра Самболь, кровь растеклась и прилипла к стеклу. Самболь протерла стекло рукой в массивной перчатке и увидела Юпитер: очень красивый, живой и быстро меняющийся, похожий на тающий пломбир в стаканчике с бегущими струйками жидкой карамели.

Самболь почувствовала запах свежих, только что вымытых с шампунем женских волос. Она повернула голову к лежащей рядом Трейси и запустила пальцы в её волосы, подняла их и увидела на шее очень небрежную выведенную татуировку из букв: E R I N N E R U N G.

– А что это у тебя написано? – спросила Самболь.

– Я ведь уже сто раз тебе говорила. «Воспоминание». Увлекалась раньше всякой белибердой вроде «энергии космоса». Остались с тех пор эти кривые дурацкие буквы на шее…

– Они не дурацкие.

– Ты так думаешь?

– Да.

– Почему же?

– В этом есть смысл.

– Ты что, всё ещё под кайфом?

– Ведь мы… знаем только кем мы были, но не знаем кто мы сейчас. Всё что у нас есть это воспоминания. Ты врубаешься, Трейси?

– Ой, кого-то из нас понесло… Будешь пиво?