Текст книги "Трижды похищенная (СИ)"

Автор книги: Юрий Ржепишевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Ржепишевский Юрий
Трижды похищенная

Трижды похищенная

Давным-давно, в одном далеком королевстве под названием Мондадор жил и правил король Мого-Так. Это был справедливый и добрый король, и подданные его, просыпаясь поутру, каждый раз благодарили небо за то, что у них такой замечательный правитель. Жены у Мого-Така не было, не было и сыновей, зато была дочь, по имени Лузинда. Чем она отличалась, так это своей беспримерной красотой. Но также и своим беспримерным своенравием. Сказать по чести, была она так строптива и капризна – ну словно молодая ослица! Неизвестно, получилась она такой от природы или в результате своего королевского воспитания. Скорей всего, просто положение обязывало. В самом деле, ну не стала бы она в один прекрасный день привередничать, выкидывать фортеля и бросаться подносами, кто бы тогда поверил, что она настоящая принцесса? Ну, а что до красоты, то с этим у Лузинды действительно было все в порядке – прекрасные шелковые волосы до пят, большущие голубые глаза, словно два хрустальных горных озера... Стоило человеку заглянуть в них, и – он пропал!

Когда Лузинде исполнилось шестнадцать, король решил выдать ее замуж. Будет у дочери муж, думал он, будут и дети, а ведь королю так хотелось иметь внука-наследника! Однако принцесса почему-то не желала идти под венец. Многие сватались к ней, но безрезультатно. Она пересмотрела всех неженатых принцев, всех герцогов-холостяков, всех наследных дворянских сынков и всех отвергла, одного за другим. Видимо, посчитала, что они ее недостойны. Ну да, ей казалось что она девушка необыкновенно одаренная, без недостатков, и заслуживает чего-то гораздо большего. Молодым принцессам часто такое кажется, иногда и без достаточных на то оснований. Ну и женихи уезжали, разумеется, ни с чем. И какие женихи!

Однажды к ней посватался сам принц Бургуль-Номад, правитель Золотого Острова. Это был очень достойный юноша, и хоть красавцем его назвать было трудно, поскольку смуглое лицо украшали шрамы, полученные в сражениях и в различных рыцарских турнирах, однако это вполне искупалось его мужественным обликом и благородной осанкой. У принца имелись и другие достоинства – добродушный нрав, чувство юмора и великолепные способности к стихосложению – и это не считая всех его несметных богатств, а, главное, его искренних чувств к принцессе! Однако Лузинда и тут заартачилась. Что ни рассказывал ей Бургуль-Номад, пытаясь завоевать ее сердце, что ни обещал, красавица только смеялась. Может, на самом деле он ей и нравился, но она предпочитала скрывать свои чувства, а в ответ на изъявления любви – вредничать, насмешничать и противоречить.

Видя все это, король рассердился и решил выдать дочку замуж против ее воли. Лузинда, как вы, верно, догадались, встала на дыбы – не бывать этому и баста! Лучше, мол, сразу отправляйте меня в монастырь...

Но тут король окончательно потерял терпение. Он позвал стражу и, лишь только стража явилась, Мого-Так велел взять упрямицу под белы руки и упрятать ее в башню у городских ворот. Надеялся, видать, что посидев там недельку на хлебе и воде, она как-нибудь образумится. Темница находилась на самом верху башни, каменные стены у нее были толстые-претолстые, а единственное крошечное окно – за железной решеткой. Так что убежать оттуда не было никакой возможности, решительно никакой.

Сидеть там в одиночестве Лузинде было ужасно скучно. И не удивительно, ведь не было у нее больше ни балов с танцами, ни прогулок с фрейлинами, ни шкафов с роскошными нарядами, ни зеркального трюмо, перед которым она могла бы расчесывать свои прекрасные русые волосы. Одно развлеченье – у окошка стоять, да окрестными холмами любоваться. А представьте себе, что такая вот жизнь длится не день, не два, а без малого целый год. Да, да, целый год провела принцесса взаперти в сторожевой башне! И совсем было приуныла, так что не раз приходило ей в голову со слезами попросить у отца прощения и безропотно согласиться на все, что он от нее захочет. Но, как мы с вами помним, у Лузинды было своенравное сердце гордячки, а оно-то никак не позволяло ей согласиться с таким, казалось бы, простым решением.

И вот пришла однажды принцессе в голову одна идея. Из старого набитого сеном матраца сочинила Лузинда себе облачение, кунтуш – что-то вроде длинного, до пят, балахона с отверстиями для рук и головы. После чего переоделась: скинула с себя свое платье принцессы, – оно еще сохраняло остатки былой красоты, – а вместо него надела этот самый кунтуш и подвязалась найденной тут же, в помещении, веревкой. Ну, а снятое с себя платье Лузинда плотно набила сеном из этого самого матраца – вышло что-то вроде чучела, ростом с человека. И даже голову она ему смастерила – смотала клубок из каких-то тряпок и приладила сверху. А затем обрезала свои красивые длинные волосы и аккуратно приколола их шпильками к этой тряпичной голове.

И что же у нее в конце концов получилось? А получилась большая кукла, соломенная принцесса, и если смотреть на нее чуть сзади, то очень даже похожая на натуральную живую принцессу. Эту куклу Лузинда поставила у зарешеченного окна, спиной к двери – на то самое место, где обычно стояла – а сама спряталась за дверью. Когда же начало темнеть и подошло время ужина, в башню явился стражник, держа в одной руке свечу, а в другой – корзину с едой. Стражник, конечно, решил, что эта набитая сеном кукла и есть Лузинда. Стал он ее уговаривать отойти от окна и поесть, добавляя, что, мол, одними видами сыт не будешь, и что ей следует нормально питаться, поскольку она еще совсем молода.

И пока он так вот молол языком, подкрепляя свои слова убедительными жестами, Лузинда незаметно выскользнула за дверь, сбежала вниз по лестнице и, прокравшись мышью у крепостной стены, спряталась под каменной аркой. Вечерняя стража, совершавшая свой обычный обход, не заметила беглянку только по счастливой случайности. А когда совсем стемнело и все вокруг погрузилось в сон, Лузинда выбралась из-под арки, выбежала за городские ворота (времена были мирные, поэтому охрану у ворот не держали) и тут же растворилась в темноте.

Узнав, что принцесса пропала, король очень рассердился, а еще больше расстроился. И куда она могла подеваться, спрашивал он себя. Может быть в башню пробрался колдун и силой своего волшебства превратил ее в куклу? Так или иначе, это был для него жестокий удар, ведь на самом деле Мого-Так очень любил свою единственную дочь и желал ей только добра.

И вот объявил он во всеуслышание, что ежели кто найдет пропавшую принцессу, тот будет щедро вознагражден. А если это окажется человек благородных кровей, то и получит Лузинду в жены.

А между тем принцесса успела далеко убежать. В первый день она была на седьмом небе от радости. Еще бы, после целого года под замком оказаться вдруг на свободе! Делай что хочешь, иди, куда пожелаешь! Но на другой день к вечеру, заблудившись в лесу, одна, да еще без приличного ночлега и еды, она совсем упала духом. К счастью, ей удалось выбраться из леса, и она оказалась на большом красивом лугу, по которому текла небольшая речка. На берегу Лузинда увидела небольшую хибарку – оказалось, это старая водяная мельница, с домиком мельника над ней. Вид у домика был заброшенный, ставни на окнах плотно закрыты. Лузинда подошла, постучала в дверь, но никто не отзывался. Она подергала за ручку, однако дверь, похоже, была на замке. Тут у девушки вдруг отчаянно защекотало в носу, она закатила глаза и – ап... ап... чхи!! – громко чихнула.

К ее изумлению, дверь перед ней тут же открылась, словно по мановению руки. Так что ей оставалось только войти.

Внутри царил полумрак и – ни одной живой души. Однако кто-то здесь обитал: у двери стоял кувшин с чистой прозрачной водой, из кухни доносились соблазнительные запахи, а в большой золоченой клетке размером с небольшую комнату порхали разноцветные попугаи с длинными хвостами. Принцесса быстренько утолила свой голод тем, что удалось найти на кухне, попила воды из кувшина, а затем прилегла отдохнуть – благо в соседней комнате имелась и кровать. И так вот незаметно для себя уснула.

А когда проснулась, увидела...

Нет-нет, вовсе не доброго мельника и не компанию маленьких добродушных гномов. Она увидела перед собой ужасного маленького карлу с большим отвислым носом, сизым, словно чернослив, с длинной черной бородой, в чалме и широченных парчовых шароварах, перехваченных шелковым поясом, из-за которого торчал большущий кинжал. Лузинда очень испугалась, вскочила с постели и хотела убежать. Но не тут-то было – карла крепко схватил ее за руку и, не долго думая, запер в золоченую клетку с попугаями. Имя карлика было Чумбаджи, это был известный колдун и волшебник, родом из Магриба.

Тем вечером Чумбаджи долго ходил из угла в угол, подозрительно щурясь и что-то бормоча себе под нос. Он то приближался к Лузинде, то вновь отскакивал от нее, словно боялся обжечься. Ну, а потом махнул рукой, бросил ей в клетку какую-то подстилку, а сам отправился спать.

Всем известно, что волшебники да чародеи обитают, как правило, в одиночестве. Однако стоило Чумбаджи увидеть в своем доме такую невероятную красавицу, как ему страстно захотелось вкусить радостей супружеской жизни. Одним словом, решил он сделать Лузинду своей женой. А посему на другой день, не откладывая в долгий ящик, он и приступил к делу – без особых, притом, китайских церемоний. Однако, к его удивлению, встретил его нешуточный отпор. Так что на первый раз Чумбаджи пришлось удовольствоваться полученной от Лузинды парой тумаков и расквашенным носом.

Прошло два дня или десять, но, в конце концов, удалось-таки Чумбаджи настоять на своем, обуздать норовистую красотку. Лузинда пробовала спорить и возмущаться, но карла был неумолим. Бедняжка лила горькие слезы, жалея, что убежала из башни королевского замка – уж там ей не приходилось терпеть такого. Теперь же, хочешь, не хочешь, а пришлось Лузинде (ее звали теперь Адидорой) привыкать к новой жизни: полы мести, носки стирать, еду готовить, мыть тарелки и чашки. Словом, все, что обычно полагается делать женам. Какая проза, скажете вы, какое унижение для дочери короля! Действительно, ну а что тут попишешь?.. Теперь привередничать ей было никак не возможно.

Следует добавить, что получив такую красотку в жены, ревнивый волшебник решил на всякий случай подстраховаться. Он заколдовал принцессу так, что красота ее пропала. Точнее, стала видна только ему самому, всем же остальным Лузинда казалась теперь не красавицей, а несуразной дурнушкой, лишенной всякой привлекательности. Да вдобавок еще и кривоглазой. Ко всему прочему, уходя из дома, Чумбаджи всякий раз запирал свою Адидору в золоченой клетке с попугаями: так, мол, понадежней будет.

И вот прошел незаметно год или даже полтора. Днем карла сидел дома, в приятном обществе молодой супруги, а ночью надевал свои волшебные туфли и отправлялся по делам. Что у него были за дела такие, неизвестно. Ясно, что ничего хорошего, ведь ночью все приличные люди обычно спят. Если, конечно, не сидят по трактирам да по разным кофейням.

Пару раз карла, уходя, забывал запереть Лузинду в клетку, и она пыталась бежать. Однако ничего у нее из этого не вышло, Чумбаджи всякий раз настигал ее и возвращал обратно. У него имелись волшебные туфли из красного сафьяна – стоило ему запрыгнуть в них, произнести какую-то тарабарщину, и – фррр! – он тут же взмывал высоко в воздух. Ну а оттуда уже ему было видно все, как на ладони, на много верст!

Однажды Лузинда сидела дома одна, как обычно, и от скуки разговаривала с попугаями, как вдруг послышался снаружи стук копыт и лошадиное ржание. Какой-то незваный гость явился ко двору.

А спустя минуту раздался и громкий стук в дверь.

Как оказалось, это был рыцарь Оделон – настоящий рыцарь, что называется, без страха и упрека. Он без устали рыскал по свету, совершая добрые дела, причем делал это совершенно бескорыстно, с утра и до вечера. Но и от добрых дел, бывает, устаешь. Все, что ему сейчас требовалось – это малость отдохнуть и подкрепиться. О чем он, не лукавя попусту, и заявил, стоя на крыльце у закрытой двери.

На это принцесса отвечала, что рада бы ему услужить, однако даже дверь открыть не может, потому как сидит в клетке под замком. Но если благородному рыцарю угодно подождать, то скоро, мол, вернется ее хозяин, волшебник Чумбаджи и с радостью примет гостя.

Услыхав за дверью домика встревоженный женский голосок, рыцарь сразу понял, что здесь дело нечисто: что же это за злодей такой, что держит в клетках слабых и беззащитных?

Стоит заметить, что рыцарь Оделон дал однажды священный обет: если доведется ему когда спасти от разбойничьих рук молодую девицу, то он непременно возьмет ее в жены. И вот теперь, судя по всему, этот момент настал.

Оделон подергал дверь за ручку, однако она не поддавалась. Недолго думая, он вышиб дверь одним могучим ударом. А затем беспрепятственно вошел в дом, и убедившись, что девушка действительно сидит в клетке, без особого труда вызволил ее оттуда.

Однако стоило Оделону рассмотреть девицу поближе, как он тут же пожалел о своем благородном поступке. Думал, что спасает красавицу, а не тут-то было – девица оказалась кривоглазой дурнушкой! Но теперь-то что, хочешь не хочешь, а придется жениться и на дурнушке – надо ведь держать обещание! Рыцарский обет – это вам не какие-нибудь там пустяки...

Без долгих слов, Серебряный рыцарь подхватил Лузинду на руки, снес с крыльца, усадил на лошадь, вскочил в седло сам – и был таков!

Между тем волшебник успел вернуться домой, и что же он увидел? Дверь в доме открыта, золоченая клетка разворочена, в ней никого, а разноцветные попугаи летают по всему дому. А где же Адидора? Она исчезла! Ошеломленный магрибец буквально утратил дар речи. Не иначе, как сам проклятый его соперник, маг Джохар-Ага забрался в дом и похитил его сокровище! Не теряя ни секунды, Чумбаджи вскочил в свои волшебные туфли, пробормотал заклинание, и тут же взвился в воздух – на поиски своей пропавшей супруги.

Увидев внизу под собой всадника с Адидорой, привязанной к седлу, Чумбаджи тут же как ястреб бросился на него, намереваясь отнять добычу. Рыцарь выхватил меч, завязался поединок. Впрочем, он оказался совсем недолгим, а результат его – отнюдь не в пользу чародея. Ловким движением рыцарь Оделон схватил карлу за его длинную черную бороду, взмахнул мечом и... бедняга Чумбаджи был уже без бороды! А что такое волшебник без бороды? Да так, ничто, пустое место, ведь в бороде у него вся сила. Убивать волшебника Серебряный рыцарь не стал – да и зачем? В таком виде мошенник уже никому не причинит вреда. Ну, а если захочет заработать на пропитание, пускай потрудится на своей мельнице, помелет муку. Так и толку от него будет больше.

Расправившись с карлой, Оделон на лошади, с Лузиндой в качестве трофея направился в свой рыцарский замок, размышляя по дороге о том, что пора ему теперь задуматься и о свадьбе. Что до самой Лузинды, то она уже ни о чем не думала и не сожалела: ведь рыцарь в блестящих доспехах, на прекрасном жеребце всегда интереснее, чем какой-то там заурядный волшебник.

Однако, хотя Оделон и сделал Лузинду своей женой согласно обету, вниманием он ее не слишком баловал. Вместо того, чтобы слагать своей драгоценной половине сонеты, дарить подарки, устраивать в ее честь пышные праздники и балы, Оделон вечно где-то пропадал – то на охоте, то в рыцарских сборищах, а то и вовсе уезжал надолго, объясняя свое отсутствие тем, что ему, мол, следует немного подышать воздухом.

Что ж, Оделона легко можно понять: поскольку чары волшебника продолжали действовать, то красота принцессы по-прежнему не была видна никому, даже и ее мужу. Лузинде все это, конечно, казалось очень странным – ведь у себя дома она привыкла к неизменным восторгам со стороны мужчин, и безразличие супруга заставляло ее сильно страдать. Оставаясь в замке одна, она не переставая, вздыхала, а иногда и плакала. Прежде спесивая и надменная, бедняжка стала теперь совсем кроткой. Ей нередко вспоминался ее первый муж, маг Чумбаджи. Тот, по крайней мере, всегда ею восхищался и не оставлял надолго в одиночестве.

Прошел год, как Лузинда стала женой Серебряного рыцаря. Однажды, когда она стояла на балконе своей комнаты и любовалась росшими там цветами, неожиданно налетел вихрь, а вслед за тем появился в небе... кто бы вы думали? Ну да, сам упомянутый Чумбаджи, собственной персоной! За это время он успел отрастить бороду и вновь обрести свои волшебные способности. А кроме того ему удалось выяснить местонахождение своей бывшей супруги, и он, конечно, не мог не нанести ей визит. Карла подлетел к балкону, схватил бедняжку Лузинду и снова взвился в воздух. Она только ахнуть успела!

Можно было предположить, что Чумбаджи снова утащит ее обратно, на свою заброшенную мельницу. Однако ж он решил поступить иначе: не оставлять принцессу себе, а, помня ее измену и коварство (ну да, это так ему казалось – что его коварно предали!), продать турецкому султану в гарем. Хоть он и был волшебник, но ведь деньги есть деньги, лишними они ни у кого не бывают. А посему отнес карла Лузинду в город Давананкар, где под видом торговца невольниками явился к владыке правоверных, султану Закиму, и представил ему свою пленницу. Разумеется, перед этим Чумбаджи расколдовал ее, снова сделав красавицей, – ведь дурнушка, пусть даже молодая, никому и даром не нужна!

Так стала Лузинда наложницей султана, двадцать первой его женой по имени Фелима. Поскольку она была для него чем-то новеньким, то султан, конечно, назначил ее на какое-то время Первой женой, со всеми вытекающими отсюда привилегиями. И посещал ее каждую ночь исправно – чтобы она всячески развлекала и ублажала Его Безупречность. Но так было только поначалу, пока принцесса не успела надоесть великому владыке. Потом о ней как-то подзабыли. Лузинда не знала, радоваться ей или горевать: ведь быть у кого-то двадцать первой женой – не такое уж и удовольствие. Ну много ли внимания ты получаешь? Принцесса часто вспоминала своего предыдущего мужа, Серебряного рыцаря, его строгое к ней отношение, которое казалось ей теперь чем-то романтичным и возвышенным, вспоминала его бесстрашие и все его безупречные достоинства, и жалела, что не ценила всего этого раньше.

Однако вернемся к молодому принцу Бургуль-Номаду. Мы ведь еще не забыли, кто он такой? Да-да, тот самый правитель Золотого острова, который приезжал когда-то в королевство Мондадор свататься к принцессе Лузинде. Так вот, с тех пор как принцесса исчезла из своей башни, Бургуль-Номад потерял покой и сон, и без устали бродил по свету в надежде ее отыскать. Теперь он путешествовал по Востоку и, находясь проездом в городе Давананкар, остановился в местном караван-сарае. Заслышав о знатном путешественнике, султан тут же велел позвать его к себе. Как мы знаем, Бургуль-Номад был образован, знал восточные языки, разбирался в поэзии, сочинял и сам, а ко всему, как уже говорилось, был весьма приятен в общении, а потому так понравился султану, что тот сделал все возможное, чтобы удержать его у себя подольше.

Таким образом, последующие три или четыре недели во дворце протекли для принца совершенно незаметно, в приятном ничегонеделаньи, за разговорами, разнообразными угощениями и за игрой в дызым. Султан развлекал его танцами прекрасных гурий, хвалился своими отменными жеребцами, с гордостью показывал Бургуль-Номаду изысканные постройки дворца, сады с их беседками и павлинами, дарохранительницу со всеми ее несметными богатствами. Начав хвастать, султан уже не мог остановиться – так что в конце концов привел принца даже в помещения гарема, обычно закрытые для всех. Все жены султана предстали перед ними, а всего их было, как мы помним, двадцать одна. Правда, лица у всех у них были сокрыты чадрой, почему их и нельзя было рассмотреть. Случайно – а может быть и не совсем? – с лица Лузинды упала чадра, принц увидел лицо принцессы и тут же узнал ее. Надо ли говорить, что все былые чувства и почти угасшие надежды вспыхнули в нем огнем!

Когда Бургуль-Номад с султаном покинули гарем, между его обитательницами только и разговоров было, что о молодом красавце принце. Одна лишь Лузинда не принимала участия в этой болтовне – что вовсе не означало, что она не вспомнила своего давнего воздыхателя. Напротив, теперь ей стало казаться, что она всегда его любила, и что ее давний отказ выйти за него был простым недоразумением.

Тем временем Бургуль-Номад, полный противоречивых чувств, решил проститься с султаном. Узнав об этом, тот предложил ему выбрать себе на память подарок – драгоценность из сокровищницы или же любую красивую вещицу из тех, что он мог видеть у него во дворце. Бургуль-Номад сначала был в нерешительности, но потом признался, что больше всего ему хотелось бы иметь не отделанную изумрудами саблю из царской казны и не племенного жеребца из султановых конюшен, а прекрасную наложницу Фелиму.

Услышав об этом, султан пришел в изумление. Как?! Отдать кому-то красавицу Фелиму, жемчужину сераля? Что угодно, но только не это!..

С удрученным сердцем Бургуль-Номад покинул дворец султана и велел седлать лошадей, чтобы возвратиться домой. Но едва он успел отъехать от города, как любовь к Лузинде воспылала в нем с такой силой, что он тут же решил повернуть обратно, и, если судьбе будет угодно, похитить и увезти принцессу с собой.

Вернувшись в Давананкар под покровом ночи, он остановился на одном захудалом постоялом дворе под видом частного лица и, поговорив там с хозяином, довольно скоро нашел себе пару подручных – весьма разбойного вида, из туркмен, готовых на все за хорошие деньги. Заручившись их клятвой – молчать обо всем, что бы они не услышали, Бургуль-Номад рассказал им о своем плане похищения принцессы. После чего велел им запастись веревочными лестницами, крюками и всяким прочим снаряжением, без которого в таком деле не обойтись.

С помощью одной подкупленной старухи, которая ежедневно приходила во дворец чистить и убирать, принцу удалось передать Лузинде записку. Слов в ней было немного: Бургуль-Номад заверял Лузинду в своей вечной преданности, а затем предлагал тайно освободить ее из султанова гарема. Если принцесса доверяет ему и безусловно согласна, говорилось в записке, то в ночь восьмой луны ей следует незаметно выбраться из дворца в сад и там поджидать, все остальное он берет на себя.

И вот наступила означенная ночь; принц с подручными перекинули веревочные лестницы через стену сераля и пробрались в сад. К счастью луна в это время скрылась за облаками, поэтому им удалось остаться незамеченными. Принцессе также повезло, стража, видимо, дремала, пока она спускалась с крыши гарема в сад по крепко связанным простыням. Впотьмах принцу и Лузинде трудно было разглядеть друг друга, но это нисколько не омрачило радости их встречи. После горячих, хоть и недолгих объятий они поспешили исчезнуть, пока их не заметили.

Перебравшись через стену на другую сторону, они вскочили на лошадей, приготовленных там для побега, как тут во дворце забили тревогу. Беглецы пустили лошадей во весь опор, надеясь раствориться в темноте, однако это им не удалось. Стража остановила их у самых городских ворот, а минуту спустя явились и преследователи из дворцовой охраны. Туркмены-подручные в суматохе сбежали, тогда как принц и Лузинда были схвачены и тотчас доставлены во дворец.

Узрев перед собой Бургуль-Номада и Фелиму, султан разгневался необычайно. Он тут же призвал палача и, верша суд скорый и правый, велел обезглавить виновных пред своими окнами – и принца, и свою преступную наложницу.

Но тут вмешался присутствовавший при этом царский брадобрей, бывший у султана по совместительству первым доверенным лицом. Почтительно поклонившись, он попросил султана терпеливо выслушать его. Возможно, стоило бы сначала выслушать виновных, сказал он, ведь не исключено, что им есть что привести в свое оправдание. К тому же, добавил он, может статься, что их история весьма интересна и поучительна, и доставит Его Всемогуществу много приятных минут. Тогда как казнить виновных всегда успеется.

Султан был весьма весьма охоч до разных занимательных былей и небылиц, а потому нашел слова брадобрея не лишенными основания. Обратившись к Фелиме, он велел ей рассказывать первой.

И принцесса стала рассказывать обо всем, что с ней случилось – начиная с незадачливого сватовства Бургуль-Номада и ее бегства из каменной башни. И как она потом, особа королевской крови, дочь короля Мого-така, была трижды похищена, как побывала женой трех мужей.

Стоило султану услышать, что его Фелима на самом деле никакая не Фелима, а королевская дочь Лузинда, у него даже рот приоткрылся от удивления. А по мере того, как принцесса вела свой рассказ, рот у него открывался все шире и шире.

В заключение своей истории принцесса со слезами посетовала на судьбу, которая обрекла их с благородным Бургуль-Номадом на долгую разлуку, а затем, когда они нашли, наконец, друг друга, на жестокую смерть. Искренне раскаиваясь и сожалея, она попросила прощения у принца за свое былое упрямство и глупость.

После чего, утерев слезы, Лузинда обратилась к султану и попросила его избавить Бургуль-Номада от наказания, говоря, что всему виной лишь его безмерная любовь к ней, а за любовь ведь не следует наказывать. Тогда как с ней самой султан может делать все, что ему угодно.

Все присутствующие при этом придворные и слуги были растроганы необычайно и не могли сдержать слез. Глаза султана также оказались на мокром месте; когда же Его Святейшее Могущество пришел в себя, то объявил, что, тронутый столь невероятной историей, он отменяет свое первоначальное решение и милует обоих.

После чего султан сделал радушное лицо, велел принцессе приблизиться, по-отечески обнял ее, облобызал, а затем объявил, что великодушно дарит ее принцу. Что ж, обеднел он, в конце концов, не слишком, ведь двадцать жен у него еще оставалось. И если что, он всегда мог прикупить себе еще парочку.

Слушая историю Лузинды, принц понял, какое сокровище ему досталось. Узнав обо всех злоключениях, выпавших на ее долю, Бургуль-Номад преисполнился к принцессе еще большей почтительности и решил вместе с нею ехать в Мондадор, просить ее руки у короля Мого-Така, ее отца.

Когда после долгих лет ожидания Мого-Так увидел свою дочь живой и невредимой, он обрадовался безмерно. Принцесса за это время успела расцвести и стать еще красивей, ее роскошные светлые волосы вновь отрасли, а от ее былого упрямства и строптивости не осталось и следа! Король тут же дал свое благословение на их женитьбу, согласно своему обещанию: Бургуль-Номад был ведь человек благородный, притом в высшей степени, а потому полностью соответствовал требованиям вышеупомянутого королевского указа. Свадьбу отпраздновали без проволочек. Она была очень пышной, длилась семь дней и семь ночей, и по слухам, не было на ней ни одного гостя трезвого, скучного или не вполне довольного угощением.

По случаю бракосочетания запущен был в окрестностях дворца грандиозный фейерверк. Лузинда с принцем любовались им, когда принцессе вдруг показалось, что среди взрывающихся ракет и петард мелькнуло что-то знакомое. Длинная черная борода... чалма... сафьяновые туфли... Принцесса пригляделась внимательней, и что же? Действительно, там в небе, в гуще искр и в облаках дыма носился туда-сюда ее первый муж, волшебник Чумбаджи! Пытался, видимо, сойти за ракету. Уж не собирался ли он похитить принцессу в очередной раз? Пожалуй, это было бы чересчур. Теперь, наверно, будет всем рассказывать, что и он тоже был гостем на этой свадьбе.

_