Текст книги "По ту сторону смерти"

Автор книги: Юрий Родиченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Родиченков Юрий
По ту сторону смерти

Рой взглянул на часы и с сожалением отодвинул в сторону недописанньш лист бумаги. Джейн права, решил он, три часа ночи – не лучшее время для работы. Он прошел в свою комнату и, нс включая света, направился к кровати. Потянувшись к кнопке ночника, Рой задел какую-то книгу, которая, прошелестев страницами, шлепнулась на пол. Он чертыхнулся, поминая самыми добрыми словами привычку Джейн разбрасывать вещи по всему дому, неторопливо разделся и, привычным жестом ткнув кнопку ночника, наконец лег. Уже засыпая, Рой вдруг представил себе живописную картину битвы при Ватерлоо в кабинете у шефа, если послезавтра он не закончит этот проклятый обзор…

Рой открыл глаза: какое-то подсознательное чувство разбудило его. Ужас, ледяной и липкий, как а детском кошмаре, до снх пор таившийся где-то в самых потаенных глубинах сознания, вдруг охватил его. Задыхаясь в непроницаемом мраке беспричинного страха, он понял, что НУЖНО лишь включить свет, и все пройдет, но не смог даже пошевелиться. Он вдруг не увидел – увидишь ли в кромешной тьме? – а скорее почувствовал, что в комнате что-то происходит. Ощутил какое-то движение. Он открыл рот в отчаянном крике, но выдавпл из себя лишь сдавленный хрип. Нужно было что-то делать. Сейчас. Иначе будет уже поздно. Почему. Рой не знал и сам. Но из последних сил, еще нс растворившихся в страхе, он шевельнул рукой. Получалось. Еще и еще чуть-чуть… Вот уже его непослушные пальцы ищут кнопку выключателя.

Свет ночника превратил тьму в серый полумрак. Впереди, почти у самой кровати кто-то стоял. Рой взглянул на его лицо и обмер. Да и было от чего ужаснуться: беззвучно дергающийся беззубый рот, пустые глазницы, пронизывающие могильным холодом, исковерканная гниением гримаса полуразложившегося лица… Господи, да такое и в кошмарном сне не приснится. Человек, или точнее, то, что когда-то было человеком, силилось подойти к Рою, но нечто незримое для обоих участников этой немой сцены стало непреодолимой преградой на пути непрошеного гостя, бессильно упершегося костяшками почерневших пальцев в невидимый барьер.

«Неужели уходит?» – подумал Рой, увидев, что ужасное существо, потрясая полусгнившими лохмотьями, отступает на несколько шагов. Но это было лишь временное отступление, после чего невидимая стена вновь подверглась отчаянной атаке. И снова напрасно. Под воздействием чудовищной силы пол комнаты ходил ходуном, но что-то не уступающее, а, может, и превосходящее по силе, твердо встало на пути могильного холода, и Рой вдруг понял, что ОНО не пройдет. Бой восставшего из ада с невидимым противником продолжался долго, может быть несколько часов, и закончился лишь с рассветом. Гость из мрака вдруг задрожал, бессильно поднял руки, что-то беззвучно прокричал пустым ртом и, медленно отступая, растворился в предрассветном полумраке.

У Роя хватило сил подняться лишь поздним утром. Он долго лежал с открытыми глазами в полной прострации, дрожа от пережитого страха. Что это было? Галлюцинация? Видение, рожденное разбушевавшимся подсознанием? Или… Рой встал и, схватив одежду, пошел к выходу. Вдруг что-то привлекло его внимание. Так и есть – на полу, у самой двери. Он остановился, тупо глядя на пол, потом нагнулся и судорожным движением, скривившись от омерзения, поднял привлекший его взгляд предмет. Рой отказывался верить своим глазам – у него в руке лежал сырой, почти истлевший от старости и гниения лоскут посеревшей материи. Издав отчаянный хрип, он швырнул лоскут на пол и, безуспешно пытаясь одеться на ходу, бросился к выходу.

Успокоиться Рой смог лишь на улице, да и где можно чувствовать себя более спокойно, чем в потоке спешащих куда-то людей… Он закурил и сел на первую попавшуюся скамейку. Предстояло сделать почти невозможное – найти здравый выход из этого сумасшедшего положения. Вдруг его осенило: Фил, вот кто сможет помочь.

Уже через полчаса Рой стоял перед дверью с бронзовой табличкой «Профессор Филип А. Шмидт, доктор философии», и, не переставая, давил на кнопку звонка. Владелец таблички не заставил себя ждать. Он молча впустил Роя в дом и провел его в свой кабинет. Там Шмидт разлил по рюмкам коньяк и, сунув своему перепуганному собеседнику сигару, уселся в кресло.

– Ну, рассказывай, что там у тебя случилось? Тут Роя прорвало – ему нужно было наконец выговориться. Он говорил долго, сбивчиво, не прерываясь ни на секунду, стараясь передать Филу все подробности ночного ужаса. Шмидт слушал молча, изредка делая пометки в записной книжке, и аккуратно положил ручку на стол, лишь когда Рой закончил.

– Вот я и решил, Фил, что ты сможешь помочь, ведь ты изучаешь всю эту чертовщину, по крайней мере, я так понял из этой книги, что ты мне подарил.

– Точно. Но уверен ли, что тебе все это не почудилось?

– Да я же тебе говорил про этот обрывок материи, Фил…

– Черт побери, если ты прав, то это будет бомба. Ладно, проверим. Пока могу предложить отоспаться у меня, а вечером пойдем в твой замок с привидениями.

Рой долго не мог заснуть, ему казалось, что в каждом углу комнаты его подстерегают бесформенные кошмары. По это был не тот смертельный ночной страх… Ведь в конце концов, Рой был здесь не один, пусть даже и в чужом доме.

– Ну что, выспался? – это был Фил со своей неизменной сигарой в зубах. – Вставай, уже половина восьмого. Пора собираться.

Шмидт прихватил с собой набитый чем-то старомодный саквояж, небрежно сунул его на заднее сидение своего серого «понтиака» и устроился на водительском месте.

Дорога не заняла много времени, хотя Рой с большим удовольствием предпочел бы трястись в машине до утра.

– Да, это действительно напоминает замок… – Фил выплюнул окурок сигары. – Давно ты купил эту развалину?

– Год назад. Неужели не помнишь?

Шмидт деловито подхватил саквояж, закрыл машину и направился к дому. Он был похож на сельского врача, приехавшего по вызову в какую-то Богом забытую деревню.

– Сначала нужно осмотреть дом, Рой. На всякий случай. Чем черт не шутит…

– Если бы он только шутил.

– Ладно, разберемся, показывай дорогу. Холл и почти весь первый этаж ничем не привлек их внимания. Все было как обычно. Даже слишком… Безвкусно расставленная мебель (Джейн было где развернуться!), пыльные портьеры в стиле прошлого века, подсвечник в гостиной…

– Рой, иди-ка сюда, я здесь, в кухне. Тут, помоему, кое-что интересное!

Шмидт в задумчивости стоял перед шкафом с посудой, который представлял собой что-то невообразимое. От его стеклянных дверей осталось одно воспоминание. Не лучше выглядела и посуда. Фил чертыхнулся, наступив на какой-то осколок фарфора.

– Рой, не ты ли тут вчера развлекался?

– Я еще в своем уме. Говорил же, что вся квартира ходуном ходила.

– Но в других комнатах все цело… Кстати, твоя комната на втором этаже над кухней?

– Биться там нечему, в других комнатах. А моя – да, наверху. Как ты догадался?

– Много ума не нужно. Вижу, придется тебе поверить… Судя по разгрому, кухню потрясло неплохо. Пошли дальше.

Больше на первом этаже, кроме двух-трех разбитых стекол, ничего интересного не было. На втором этаже разрушения уже были более значительными – разбилось практически все, что могло биться. Но Шмидт уже не обращал внимания на куски стекла и прошел прямо в комнату Роя.

– Или я в этом ничего не понимаю, или этому тряпью действительно Бог весть сколько лет, – пробормотал Фил, брезгливо складывая куски полуистлевшей материи в целлофановый пакет, выужеяньш из саквояжа пинцетом.

– Надо бы на эту гниль нашим химикам посмотреть.

Он окинул взглядом комнату.

– Рой, ты говорил о каком-то невидимом барьере. Вспомни хотя бы приблизительно, где он проходил. Он протянул кусок мела. – Постарайся вспомнить и отметить на полу, – он усмехнулся, – я думаю, у тебя было достаточно времени все рассмотреть.

Рой мрачно выругался и опустился на колени. Примирившись с мыслью, что протирки пола собственными брюками избежать не удастся, он вычертил кривую дугу, выгнутую в сторону входной двер!;. Она начиналась у одной стены и упиралась в противоположную.

– Прекрасно! – воскликнул Фил. – Сектор круга! – Не обращая внимания на застывшего в недоумении Роя, – он бросился к изголовью кровати. – Центр должен быть где-то здесь! – он ткнул дымящейся сигарой в сторону тумбочки с ночником, затем быстро открыл ее, вывернул все содержимое, отодвинул от стены и даже заглянул под кровать. – Черт побери, но здесь же ничего нет! – он повернулся к своему другу, и Рой понял, что Филу уже не до смеха.

– Понимаешь, все очень просто! – Шмидт пнул вывалившуюся из тумбочки электробритву. – Ты помнишь, что твоего ночного гостя сдерживала какая-то сила. И, как мы только что выяснили, эта невидимая стена имеет форму части круга с центром где-то около твоей тумбочки. Здесь-то и должен быть источник этой силы… Но твоя тумбочка безнадежно пуста – очень сомнительно, что электробритвой и безделушками Джейн можно воевать с нечистой силой!

Тут его взгляд упал на раскрытую книгу, валявшуюся недалеко от тумбочки. Он набросился на нее, словно коршун на добычу, посмотрел на название к смачно выругался.

– Вот уж не думал, что моим именем будут заклинать нечисть! – На обложке книги значилось: «Филип А. Шмидт. Средневековая магия. Что это такое?», и чуть ниже мелким шрифтом: «Популярный анализ средневековых мистических теорий».

– Рой, это же та самая книга, что я тебе подарил. Прочитать ее ты конечно не удосужился.

– Да так, знаешь ли… Но Фил уже не слушал его.

– На какой странице она была открыта? Ага… Вот это да!

Найти ту самую страницу было не трудно – открытая книга пролежала обложкой вверх почти сутки. Профессор восторженно хмыкнул и сунул раскрытую книгу Рою под нос. Тот в недоумении уставился на страницу:

– Отстань от меня вместе с твоими книгами, эту занудную латынь я забыл еще в колледже!

– Да, Рой, в приложении я действительно воспроизвел несколько текстов на латыни. То, что я тебе сейчас показал, – знаменитая «Изумрудная Скрижаль» великого Гермеса Трисмегиста. Магии, алхимии, да еще и черт знает чего невозможно было бы представить без этого имени! «Скрижаль», ее тринадцать заповедей – это первооснова, фундамент древнего Тайного Знания!

Было заметно, что, сев на своего конька, Шмидт окончательно разошелся. Остановить его в этот момент было невозможно.

– Я не удивляюсь, – продолжал он, – что этот текст дошел до нас целиком. В средние века он был переписан в бессчетном количестве экземпляров. – Он уже говорил сам с собой. – Кто же мог подумать?! Нужно проверить! Сегодня же! Только бы ОН пришел. – Шмидт театрально закатил глаза и неумело, нараспев продекламировал: «Так обретешь славу всего мира. И побежит от тебя вся тьма». Восьмая заповедь! Рой, только бы ОН пришел!

Его друг менее всего был склонен разделять восторг ученого. В мучительном ожидании он то и дело посматривал на часы. Уже половина одиннадцатого. До «времени нечистой силы» оставалось совсем немного, каких-то полтора часа… Одно лишь его радовало – на этот раз он был не один, да и, похоже, насчет этой книги Фил был прав. Может, и обойдется все.

– О'кей, Рой, будем надеяться, сегодня все прояснится. Кстати, а все ли мы осмотрели в твоем особняке?

– Все, Фил. Хотя…

– Что?

– Остался подвал. Но туда я сегодня ни за какие деньги не полезу!

– Рой, ведь подвал в нашем случае самое интересное! Его нужно обязательно осмотреть.

– Только не сейчас, Фил, уже ночь. Да и к тому же там нет света – с полгода уже лампочки не менял. Кроме того, насколько я понимаю, все эти потусторонние бредни – через час с небольшим: нам нужно быть именно в этой комнате.

– Да, очевидно, ты прав. Придется отложить подвал на завтра – и в самом деле, уже поздно. Давай пока приготовим кофе, а то, я чувствую, спать нам этой ночью вряд ли придется, да и какой тут, к черту, сон!

Они расположились на кровати Роя, придвинув вместо столика тумбочку. Рой положил часы около ко4)ейняка и, не отрываясь, следил за минутной стрелкой. Это началось в четверть второго, совершенно неожиданно.

– Фил, остановились часы, – мрачно и от отчаянной безысходности невозмутимо спокойно произнес Рой.

И тут, медленно скрипнув, приоткрылась входная дверь. С лестницы послышались неестественно гулкие, отдающие эхом в пустом доме, шаги. По их звуку можно было сосчитать число пройденных ступенек. Кто-то медленно приближался.

– Бог ты мой, этой дряни здесь только не хватало, – прошипел Шмидт, глядя на влетевшую неизвестно откуда здоровенную летучую мышь, которая не спеша облетела комнату и, раскрыв огромным черным веером крылья, повисла под потолком на плафоне. – Смотри, Рой, она летает совершенно свободно, для нее нет никаких барьеров… Какого дьявола ей здесь нужно?!

Тем временем звук шагов приближался, нарастал медленно и гулко, как редкая барабанная дробь перед казнью. Дверь резко распахнулась, громко ударив ручкой о стену. По еле заметному движению было видно, что недалеко от двери кто-то стоял. Казалось, ожил сам полумрак коридора, за порогом шевелилась холодная тьма, материализуясь во все более явно очерченную зловещую тень.

– Фил, смотри, вот оно! О, господи, свет! – Рой в бессилии ударил по тумбочке, уставившись на тускнеющий плафон. Лампочка на последнем издыхании мигнула и потухла, окончательно погружая комнату в непроницаемую тьму.

– Спокойно. Да где же он?.. – по отрывистым репликам своего друга Рой понял, что Шмидт пытается нащупать свой саквояж. – Наконец-то.

Вдруг послышался какой-то непонятный шорох, напоминавший шелест осенних листьев под порывами ветра.

– О боже, что это?! – вдруг закричал профессор. – Книга, Рои, где книга?!

И тут яркий свет залил комнату. Пошел в ход арсенал профессора – в левой руке у него сверкал огромный фонарь. Правой рукой Шмидт копался в саквояже, судорожно пытаясь что-то найти и при этом неотрывно глядя в сторону окна. Рой резко обернулся и обмер – в окно, вцепившись мертвой хваткой в книгу, билась летучая мышь, пытаясь вылететь с добычей на улицу.

– Если она у идет – нам крышка! Осталось совсем немного! Задержи ее! – взревел Фил, не переставая рыться в своей сокровищнице. Рой схватил ночник – первое, что попало под руку – и швырнул его в крылатого вора, этим только ускорив развязку, ночник вдребезги разбил оконное стекло, куда и устремилась безнаказанно увернувшаяся от удара летучая мышь.

Нечленораздельный вопль профессора и пистолетный выстрел слились в один спасительный звук. Рой понял, что Шмидт нашел то, что искал – в руке у него сверкал сталью новенький «кольт». Книга упала на подоконник и рядом – разбрызгивая кровь по осколкам стекла – ее похитительница.

Вдруг Шмидт вспомнил про второго посетителя. Луч его фонаря метнулся в противоположную сторону. Благодаря тому, что книга переместилась в сторону окна, тот сумел подобраться довольно близко, до незванного гостя оставалось совсем немного – метр-полтора. Он упирался руками в пустоту и медленно – сантиметр за сантиметром – приближался. На этот раз барьер оказался более податливым. Свет мощного фонаря выхватил из темноты его обезображенную гниением фигуру. Лица как такового не было. Остатки волос и кое-где еще сохранившейся кожи, жалкое подобие мускулов, еще не до конца изъеденных могильной гнилью, лоскуты истлевшей материи, когда-то служившей ему одеждой, покрывало его скелет какой-то сплошной, посеревшей, спекшейся в один слой омерзительной разлагающейся слизью.

– Силы небесные, Рой, ои идет! В чем же дело?! Его уже ничто не остановит… – Тут Фил вспомнил, что в руках у него револьвер. Казалось, что кольт начал стрелять очередями – профессор с бешеной скоростью выпускал в своего ужасного противника весь боезапас. Пули с громким чвяканием входили в его туловище и голову, разбрызгивая по комнате мерзкую слизь и частички раздробленных костей, впрочем, совершенно безболезненно для самой мишени. Один из выстрелов все же оттянул неприятное свидание – очевидно, у Шмидта под конец дрогнула рука, и он попал уже не в туловище, а в руку. Но, наверно, это и спасло их. Рука ночного чудовища неестественно загнулась и упала на пол – удачный выстрел помог могильному разложению в его разрушительном деле.

– Так, Фил, еще! – у Роя появилась надежда, что и силам ада можно как-то противостоять, что, в общем-то и верно, был бы черт, а ладан найдется.

Шмидт в отчаянии швырнул револьвер на пол:

– Крышка, Рой, – флегматично проговорил он, – патронов нет. Я не приволок сюда королевский арсенал.

– Книга, болван! – бешено заорал Рой. – Она закрыта!

– О, дьявол! – Фил рванулся к окну, схватил уже истрепанную книжку. Ну я тебе сейчас устрою! – Он быстро открыл нужную страницу и, не глядя в текст, принялся наизусть отрывисто читать на латыни: «Вэрум эст синэ мэндацию, цертум эт вэриссимум. Квод эст инфэриус…» – на этот раз в нем не было даже намека на театральность.

Это подействовало лучше, чем кольт. Будто пораженный высоковольтным зарядом, мертвец задергался в конвульсиях и… отступил на шаг.

– Господи, спаси и сохрани! Действует! – закричал вне себя от радости профессор. – Ну подожди! – с книгой в руке, продолжая выкрикивать латинский текст, он сделал шаг вперед в сторону невидимого барьера. Ночного гостя мгновенно отбросило назад метра на полтора. Так сметают со своего пути букашек. Чтобы не мешали. Рой вспомнил погром, учиненный в его квартире прошлой ночью и понял, что в руках его друга была куда большая сила, равных которой Рой не мог себе и представить…

Забыв обо всем на свете, Шмидт продолжал наступление, исступленно выговаривая латинские фразы. С каждым шагом профессора его противник рывком отлетал к стене. Отбитая выстрелом рука, шевеля пальцами, как огромный паук, проделывала тот же путь. А вот уже и стена, отступать дальше некуда. Шмидт уже спокойно проговорил последнюю фразу:

– Комплетум эст, квод дикси дэ опэрационэ Солис! – и сделал два шага вперед. Его противник задрожал, силясь удержаться на месте, но было видно, что ему уже этого не удастся. Сметаемый неведомой силой, он одним движением превратил стену в груду строительного мусора и исчез в проломе.

Сам по себе включился свет. Фил довольно хмыкнул и выключил ставший уже не нужным фонарь. Рой сел на кровать и закурил, прихлебывая из протянутого стаканчика.

– Как это ты его, Фил, а?.. – невнятно пробормотал он.

– Бог его знает. Повезло нам. Да и не я это… Если бы мы только знали. Рой, какое древнее Знание и мощь в наших руках. В погоне за дешевыми малолитражками и штампованными микросхемами мы опошлили и утеряли Великое Искусство… Сила канувших в Лету чародеев осталась лишь в сказках… Да и сказки уже не каждому нужны – мало кто верит в чудеса. И ты до недавнего времени еще не верил, не так ли?

– Куда уж мне, Фил. Я же журналист. Ты почитай наши статьи – кругом такой ад, что и чертей не нужно. Да и ты, наверное, не верил?

– А я чем лучше?! Мне еще тяжелее. Двадцать с лишним лет занимался всей этой чертовщиной. Теоретически… Идиот! Когда же наконец мы прекратим лгать самим себе? Пока поверить не заставит сама жизнь? Пока тебя вот так не протрясут за шкирку всем на смех?! Да ты засними все это на миллион видеокамер, собери кучу свидетелей, хоть самого этого типа живьем поймай, думаешь тебе хоть одна университетская крыса поверит? Оптический обман, галлюцинация, мания преследования, фальсификация, в конце концов, мало ли еще чего придумали, только бы жить спокойнее… Кстати, а ты бы, приятель, взялся написать обо всем этом в своем журнале?

– Н-нет, скорее всего, нет, Фил. Да к дьяволу все это, дожить бы до утра.

– Теперь уже, я думаю, все будет хорошо. Шмидт раскурил новую сигару и с ухмылкой бросил в саквояж валявшийся под ногами револьвер. – Такие игрушки нам уже не понадобятся, сейчас у нас кое-что получше!

Тут взгляд Роя остановился на залитом кровью подоконнике и убитом нетопыре.

– А как же он, Фил? Ведь этому зверю явно нипочем были все твои заклинания.

– Если бы я знал… И еще один теоретический вопрос. Как ты думаешь, у нормальной летучей мыши хватит сил, чтобы поднять и утащить книжку?.. – Тут профессор, будто вспомнив о чем-то важном, резко схватил саквояж, вытащил оттуда старый фотоаппарат, быстро защелкал кнопкой и несколько раз сфотографировал убитого нетопыря, пролом в стене и бесформенные пятна на полу.

– Все, хватит на сегодня, – сказал он, бросая аппарат в саквояж. – Поехали ко мне – нужно еще отдохнуть, да и подготовиться получше к следующему разу. Теперь я уже и патронов наберу побольше.

– Ты еще и на следующий раз надеешься?

– Ну конечно. Во всем нужно разобраться до конца.

Через полчаса, благополучно добравшись до дома Шмидта, Рой был определен на отдых в той самой комнате. Раздеваясь, он услышал голос профессора;

– У тебя четыре часа. Попробуй выспаться, – Фил мрачно засмеялся. – Впереди еще твой подвальчик. На всякий случай возьми видеокамеру – может, будет и тебе матерьяльчик.

На этот раз Рой проснулся сам. Он встал, быстро оделся и пошел к выходу. В дверях он столкнулся со Шмидтом.

– Ага, ты уже не спишь. Превосходно… Машина внизу. Самое время продолжить изыскания.

Тишина и тьма царили в холоде необъятного подвала. Веселое солнце осталось там, за закрытой дверью… В свете фонаря прошелестела крыльями летучая мышь. Потом еще одна.

– Откуда у тебя здесь эта дрянь? Ты что, ферму нетопырей решил открыть? – Шмидт еще мог шутить.

Вдруг сзади что-то затрещало, послышался странный шорох, превращающийся, мерно нарастая, в стук.

Что-то ударило в дверь, раздался грохот, и опять наступила тишина.

– Что это, Рой?! – заорал только тут опомнившийся профессор. Он метнулся к двери я безрезультатно попытался ее открыть.

– Точка, приятель, – он отшвырнул окурок сигары. – У меня подозрения, что мы тут надолго. Очевидно, отвалился кусок фасада.

– Не мог же, в конце концов, весь дом развалиться, Фил!

– Да чтобы перекрыть дверь, достаточно куска стены с полметра, болван!

Потеряв счет времени, они молча сидели в темноте – Шмидт опасался, что батареек надолго не хватит. Профессор то и дело прихлебывал из фляжки, время от времени поглядывал на часы, включая фонарь лишь на несколько секунд.

– Когда же это кончится? – пробормотал он. – Уже половина первого. Нужно что-то делать.

– Ты предлагаешь что-то конкретное? Ну… – саркастическую реплику Роя прервал знакомый грохот. На этот раз его источник был где-то рядом. Земляной пол подвала дрожал, будто неподалеку просыпался от долгого сна грозный вулкан.

– Совсем рядом! – Шмидт пытался найти лучом фонаря источник грохота.

– Фил, это там, у той стены! – до противоположной стены было метров десять-пятнадцать. Они рванулись вперед и как раз вовремя. Странную картину они увидели – как будто подземный взрыв, снятый замедленной съемкой. Метрах в трех от стены земля дыбилась, уже появился заметный, довольно большой на глаз, холм. Поверхность его по своей удивительно правильной форме напоминала прямоугольник. Земля, движимая какой-то, казалось, безграничной силой, заставившей весь дом дрожать, как при хорошем землетрясении, все поднималась.

– Что это?!

– Бог его знает.

Тем временем форма странного холма начала меняться. Земля ссыпалась, обнажая что-то ранее не доступное глазу. Через несколько секунд они увидели серую потрескавшуюся каменную поверхность, покрытую какими-то буквами.

– О Боже! Да что же это, наконец, такое?! Фил, что там написано?

– Сейчас… Да это латынь! Трудно разобрать… Ага! На фонарь, посвети мне, может, успеем. – Шмидт, избавившись от фонаря и забыв обо всем на свете, начал бормотать:

– Скрыта смерть… э-э, под сим камнем. Загубивший душу свою… что там… а!.. да не восстанет!

– Заткнись, он поднимается! Сделай что-нибудь! Край камня с началом текста начал приподниматься, сначала медленно, потом быстрее, открывая щель в, казалось, бездонный провал.

– Господи! – Шмидт наконец отвлекся от чтения. – Этого еще не хватало! – Он выхватил из саквояжа какую-то книгу, на этот раз истрепанный фолиант допотопного вида в кожаном переплете. Раскрыв ее на нужной странице, он поднял книгу над вздымающейся плитой и быстро начал бормотать свою тарабарщину на латыни. Камень резко дрогнул и остановился, будто наткнувшись на что-то непреодолимое. Голос профессора уже напоминал исступленный фальцет. Он начал медленно опускать книгу, и плита синхронно с его движениями наклонилась вниз, с каждым мгновением уменьшая дыру в могильную тьму. Оттуда вдруг раздался душераздирающий рев. Из отверстия под плитой высунулась костлявая, почти бесформенная от разложения рука, цепляющаяся фалангами за непослушную рассыпающуюся землю.

– Сволочь! Мало тебе! Сейчас! – он резко опустил книгу и продолжил читать на латыни. – На! – взревел он, закончив фразу. Огромный камень с грохотом обрушился и, как спичку, переломил страшную руку. Пальцы ее несколько раз судорожно дернулись и замерли.

– Нужно прочитать, Рой! Нужно успеть! Пока все это вообще не провалилось в тартарары. – Он опять забормотал, на этот раз более внятно и осмысленно:

– Скрыта смерть под сим камнем. Загубивший душу свою общением с силами дьявольскими да не восстанет! Славой Господа нашего и именем Гермеса Трижды величайшего заклинаю! Но не подвержены тлению силы ада. На триста лет сила деяния моего. И грядет снова ужас тьмы. Но не безгранична власть ее. Основа Тайного Искусства адепт произнесет заклятие. Три века будет сила его. Подобно змею, свой хвост пожирающему, повторится сие в вечности, покуда угодно будет Господу нашему. В лето… от Рождества Христова произнес заклинание Рудольф из Базеля, адепт в натуральной магии, алхимическом искусстве и философии просвещенный. Да будет так, и побежит от нас вся тьма, во имя Господа нашего! – Профессор был вне себя от радости. Казалось, после многих лет нищенского существования он вдруг обрел многомиллионное наследство. – Вот это да! Рой, ты не представляешь, как это важно, – он буквально захлебывался от восторга.

– Хватит, Фил. Замолчи! Ты скажи лучше, назад он не выйдет?

– Нет… Конечно… – он был похож на младенца, только что расставшегося с любимой погремушкой. – Да. Я попробую что-то сделать. Я конечно, не великий адепт, но попробую, – он мрачно-усмехнулся. – Может быть, и – получится.

Шмидт осмотрелся. Подобрал валявшуюся неподалеку ножку от стула, очертил вокруг себя и Роя окружность и принялся покрывать землю перед плитой одному ему попятными знаками. Потом, став в театральную позу, он забормотал: «Омнипотэнс сэмпитэрнэ Дэус, Тэ инвокамус, тэ адорамус. Бэнэдикт ностри омнипотэнс дэус, патэр эт филиус эт спиритус санктус». Все это он проговорил подряд три раза, а потом перешел к уже знакомому Рою заклинанию, которое также повторил трижды. Пол под ногами тем временем понемногу дрожал. Наконец Фил простер руку и закричал: «Вадэ рэтро!». С этими словами раздался еще больший грохот. Впереди что-то засверкало. Казалось, рушится весь мир. Рой упал на пол, ударился обо что-то головой и потерял сознание. Мир померк и растворился во тьме.

Рой застонал и открыл глаза. Прошло несколько минут, пока он понял, где он находится и что произошло. Он принялся ощупывать землю вокруг себя и– о счастье! – наткнулся на фонарь. Рой нажал па кнопку, и фонарь, как ни странно, засветился ярким ровным светом, будто в нем стояли совсем новые батарейки. Метрах в трех, раскинув руки, на земляном полу лежал Шмидт. Грудь его ровно вздымалась, словно он просто спал.