Текст книги "Не тот, кого ты ждешь"

Автор книги: Юрий Подзоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Подзоров Юрий
Не тот, кого ты ждешь

Юрий Подзоров

НЕ ТОТ, КОГО ТЫ ЖДЕШЬ

1. ПРОСТО ДОЖДЬ.

Я люблю гулять по крышам.

Сейчас мало кто может так о себе сказать – не те времена. Мало времени, мало романтиков. Зато много плоских ровных крыш бетонных многоэтажек, утыканных непричесанными металлическими волосами телевизионных антенн, потому что смотреть телевизор нынче гораздо интересней, чем так прогуливаться. К тому же те, кто все-таки выходит на крыши, делают это для того, чтобы всего лишь немного полюбоваться звездами.

А что мне время, что мне звезды? Времени у меня всегда очень много – сколько захочу, столько и будет; что касается звезд, то я их никогда не видел. Я даже не видел нашу единственную звезду – Солнце, потому что выхожу гулять только когда его не видно из-за туч. Я иду лабиринтами городских улиц, взбираюсь на пахнущие гудроном современные крыши, снова спускаюсь вниз, и иду, иду, пока не надоест. Я дышу городом, город дышит мной, высвечивает меня своими огнями, а я в ответ заглядываю в его окна.

Это немножко нечестно – заглядывать в чужие окна, но мне можно.

Потому что я – дождь.

Вы скажете: "Ерунда, так не бывает, чтобы дождь что-то рассказывал", но на самом деле вы просто не умеете слушать. Или не хотите. А зря, ведь я могу рассказать много интересных историй. Я много где бываю, везде подслушиваю, везде подсматриваю и ничего не забываю. Это моя судьба.

Просто иногда бывает так, что надо действовать.

2. ДОЖДЬ И ОНА.

Я увидел ее вечером – она курила в распахнутое настежь окно своей комнаты, а я, развлекаясь, прошивал для нее серебряными нитями воды сгущающийся сумрак догорающего дня. Я уже знал ее – она часто так подолгу сидела у окна, глядя на мокрые улицы и зонты прохожих, на ржавые качели в квадрате двора и гриб-песочницу рядом с ними да на змеи ручейков, что блестящими лентами вьются по земле. Смотрела она и на меня – видно, ей нравился дождь...

В тот вечер я играл в чет-нечет с ветром, и ему выпало быть сильнее, поэтому окно нещадно заливало водой. Я ждал, что она вот-вот закроет его, задернет зеленые шторы, и мы простимся с ней до следующей непогоды, но она все сидела и сидела в узком пролёте окна. На дне голубых глаз тлела грустинка, сигареты превращались в дым одна за другой, и мне стало жаль ее до слез.

Так хочется удалить из людей все печали, но жизнь твердо стоит на своем: нет, не бывает такого, чтобы всегда все было хорошо, потому что состояние радости притупляет чувства. Таков закон, и этот закон позволяет им быть людьми – не вечно беззаботными близкими к богу существами, а настоящими людьми, потерявшими свой рай для того, чтобы было к чему стремиться. На земле очень ограниченное количество счастья на всех не хватит, а если разделить его поровну, то оно будет неощутимо для каждого в отдельности. Поэтому постоянно нужно решать, кому оно нужнее в данный момент.

Вот этой девушке сейчас просто необходим был кусочек счастья.

3. ОНА И ТЕЛЕФОН.

Грянул телефонный звонок.

Она вздрогнула, потому что не ждала никаких звонков. Никто не мог звонить ей в это время. Ей вообще никто не мог звонить ни в какое время, потому что никого у нее не было.

Она взяла трубку.

– Алло?

В трубке что-то шипело, а потом ясный мужской голос произнес:

– Слушаю вас.

– Нет, это я вас слушаю! – сказала она недовольно.

– Почему это вы меня слушаете? Вы же звоните!

– Никуда я не звоню, – удивилась она. – У меня зазвонил телефон, вот я и говорю: "Слушаю вас!"

В трубке помолчали.

– Н-да: У меня тоже зазвонил телефон.

– Чудеса, – сказала она ровным голосом.

– Ну что ж, тогда, видимо, это какое-то недоразумение.

– Видимо.

– Извините, что так получилось.

– И вы извините.

– До свидания.

– До свидания.

Она прижимала трубку к уху и вслушивалась в шипение, ожидая коротких гудков отбоя. Их не было.

– Что ж вы не кладете трубку, – не выдержав, спросила она.

– А вы почему не кладете? – мгновенно и очень агрессивно ответили ей вопросом на вопрос.

– Н-не знаю. – она вдруг оробела. – Хотите, чтобы я положила трубку?

Теперь оробели в трубке.

– Нет, не хочу. – сказал мужчина на том конце. – Скажите, как вас зовут? – неуверенно произнес он.

– Вера. А вас?

– Дима. А Вера – это Вероника?

– Нет. Вероника – это Вероника, а я – Вера.

– Понятно... Странно, правда?

– Что – странно?

– Ну, вы мне не звонили, я вам тоже, а все-таки мы разговариваем.

– Да уж.

Они помолчали. Потом мужской голос позвал:

– Вера?

– Что?

– Скажите что-нибудь.

– Что сказать?

– У вас есть кошка?

– Что?

– Кошка. Этакий маленький пушистый зверек.

– Нету. А у вас?

– И у меня нету.

– А что ж вы тогда спрашиваете?

– Потому что я не знаю что сказать, а сказать что-то надо.

Вере сделалось приятно, и она, уже зная ответ, спросила:

– Зачем тогда что-то говорить?

– Потому что иначе вы положите трубку, и я никогда больше вас не услышу.

Она бессознательно улыбалась не понимая, что ее улыбку он не видит.

– Какой у вас номер? – спросил он.

– Не скажу.

– Почему?

– Я вас не знаю.

– Как же так? Меня зовут Дима.

– Ну, это-то я уже знаю!

– А что вам еще нужно? Хотите, скажу свою фамилию?

– Ну, скажите.

– Пожалуйста: Михайлов. А ваша как?

Она поколебалась.

– Синицына.

– Значит, будем знакомы, Вера Синицына. Вы чем сейчас занимаетесь?..

Автоматический счетчик на телефонной станции зафиксировал, что они разговаривали двадцать семь минут и сорок две секунды.

Удивительное совпадение, почти чудо связало их вместе. Ведь существует только один шанс из миллиона, что твоя судьба сама позвонит тебе по телефону и предложит счастье.

Но, слава Богу, иногда так все же бывает.

Только вот мир жесток.

Громкий щелчок в трубке и короткие гудки отбоя. Как ножом отрезало. Сердце под холмиком левой груди сжалось и загрохотало – ведь они так и не узнали номера телефонов друг друга.

Вера долго сидела за столом, вслушиваясь в жестокие гудки, а потом аккуратно положила трубку, вздохнула и пересела к окну.

Она закурила сигарету.

4. ТЕЛЕФОН И ДОЖДЬ.

Если ты – дождь, то тебе ничего не стоит это сделать.

Ничего сложного.

Капли воды падают вниз, соединяются друг с другом, сливаются в лужицы, лужицы – в ручейки, ручейки – в маленькие реки. Эти реки гремят в водосточных трубах, они бегут по асфальтовым улицам, прижимаясь к бордюрам, они делают бороздки в промокшей земле, они облизывают город. Они – это тоже я, а я – дождь.

Вода везде, ее очень много: на крышах, на окнах, на стенах домов, на фонарях, на проводах.

Особенно – на проводах.

Телефонные станции, они ведь такие сложные. Провода, контакты, вычислительные машины, электричество. Где-то чуть подмочило дождем, и вот в двух квартирах на совершенно разных концах города раздается телефонный звонок. Короткое замыкание. В невообразимой паутине, невидимо окутывающей город, возникла ошибка. Неправильное соединение, и два незнакомых человека узнают о существовании друг друга. И это неправильное соединение с точки зрения электронных машин (если, конечно, c них существует точка зрения) вдруг превращается в правильное для двух одиноких людей.

Это так просто!

Только вот никогда невозможно сказать, что из этого выйдет. Люди, они такие непонятные существа, на них никогда нельзя положится. Вечно они что-то не сделают, что-то забудут, чего-то постесняются.

Жаль, что даже когда даешь людям в руки шанс, они им не пользуются. И все приходится делать самому.

5. ДОЖДЬ И ОН.

Жизнь как-то не очень любила его, и если бы мне нужно было его нарисовать, я бы изобразил его падающим в лужу при попытке догнать последний уходящий троллейбус.

Все время у него было все не так, хотя он честно старался сделать, как надо. Маленькие неприятности кружились вокруг него, как комары, постоянно досаждая ему, но не причиняя особого вреда. Он, собственно, даже привык к такому положению вещей, и, например, воспринимал уже как должное, что когда он протягивает руку к кнопке вызова лифта, она тут же разгорается рубиновым огоньком, и лифт уводят у него буквально из под носа. А минутное ожидание лифта выливается в упущенный на остановке автобус. Еще одно следствие этого – он опаздывает к нужному ему времени, и так далее. Маленькие неприятности цепляются друг за друга, выстраиваясь в одну сплошную полосу неудач, которая, как кажется, ведет к чему-то фатальному.

К такой жизни невозможно привыкнуть.

И, хотя со временем он научился относиться к неприятностям даже с некоторым беспристрастным юмором, все равно иногда на него накатывало легкое отчаянье.

Вот, например, как сейчас.

Я подглядывал за ним через узкую щель между занавесками в окне, а он смотрел на свой телефонный аппарат с таким выражением, как будто это не электрический прибор, а труп человека. Впрочем, он отошел от него гораздо быстрее, чем та, с которой он разговаривал отошла от своего. Он улегся на диван с книжкой; но я-то прекрасно знаю, что он сейчас совсем не читает. Его взгляд автоматически скользит по стройному черно-белому ряду букв, но в мыслях он еще продолжает этот жестоко оборванный разговор,

Разговор, которому так и не суждено было стать началом чего-то.

Здесь, у нас, в небесной канцелярии, не так-то просто заинтересовать кого-то такой мелочью, как судьба одного человека. Но на то и идут дожди по всей Земле, чтобы прорастали брошенные семена.

А чтобы пошел дождь, нужна туча.

Вот она-то и помогла на следующий день.

6. ОН И ТУЧА.

Солнце начало жарить с самого утра, и лужи, что наплакал вчерашний дождь, быстро таяли в его лучах. К двенадцати часам день раскалился настолько, что ему даже не пришла в голову мысль взять с собой зонт. Он отправился в институт в белой рубашке и черных, тщательно выглаженных брюках, а на ногах были белые носки и черные лакированные туфли.

Преодолев своеобычную историю с лифтом, он добрался до института без неприятностей, а там его ждал даже небольшой сюрприз: давали стипендию. Он послушно отсидел все три пары, (хотя можно сказать, напрасно, потому что мысли его все еще заняты были вчерашним звонком) и, выйдя после учебы на улицу, сразу же попал в струю непонятно откуда взявшегося пыльного городского ветра.

С шорохом возил ветер по земле кучи мусора, заметая его в углы и к бордюрам, а небо стремительно затягивала большая жирная фиолетовая туча. Становилось даже немного страшновато: день быстро темнел, а над головой неприятно шевелилось, совершая какие-то непонятные эволюции, это небесное чудовище.

Он ускорил шаг, но было уже ясно, что дождя теперь не миновать.

А дождь хлынул внезапно.

Сначала тяжелые, крупные капли воды сорвались с похожих на гигантское вымя бугров чудовищной тучи, все чаще и чаще застучали они по пыльным листьям зеленых насаждений, по жестяным карнизам и металлическим торговым павильонам, а затем, раздробившись, забарабанили, набирая силу, по непокрытым головам тех, кто еще не успел укрыться от яростной непогоды; и вот уже целые струи свирепого ливня накрыли город.

Спасаясь от воды, промокший до нитки молодой человек хотел нырнуть под навес на автобусной остановке, где уже томились несколько таких же бедняг, но его взгляд случайно упал на вывеску недалекого кафе, и ноги сами понесли его туда. Благо, деньги есть, думал он, перепрыгивая через лужи, так уж лучше пропустить пару пива в уютном кафе, тем более что такие ливни быстро проходят.

Негромко хлопнула за спиной дверь, разом отрезав шум беснующейся воды, и он шагнул в полумрак уютного кафе.

Того самого кафе, куда только что загнал его сумасшедший дождь.

7. ТУЧА И ОНА.

В кафе был только один посетитель.

Она сидела у стойки бара, слушала негромкую музыку, и в грустной задумчивости вяло помешивала трубочкой какой-то коктейль в высоком стакане.

Стойка была расположена как раз напротив входа, но когда дневной свет, с улицы лившийся в скупо освещенное кафе вдруг начал стремительно меркнуть, она оглянулась, и через громадные, во всю стену окна увидела, как быстро и страшно, создавая ощущение неминуемой гибели, перелезла через крышу здания напротив фиолетовая туча, как брызнула она тяжелым ливнем, словно какие-то неведомые руки выжимали ее там, в небесах, н как какой-то юноша, застигнутый непогодой врасплох, мчался по лужам в это кафе.

Она следила за ним взглядом, и ей было жалко промокшего буквально на глазах юношу. В струях воды мелькала белая рубашка, которая теперь прилипла к телу, и стала грязно-серой, мелькали и темные носки, только что бывшие тоже белыми, а когда он вошел в кафе, она разглядела во мраке его сбившиеся мокрые волосы, с которых текло на лицо.

Он остановился в дверях, непроизвольно отдуваясь и смущенно поглядывая на нее, не зная, что предпринять, но, к счастью, подоспела тут же сердобольная официантка, сунула ему пачку бумажных полотенец и проводила его в туалетную комнату.

А между тем туча медленно теряла свои силы, и уже не толстые струи воды сбрасывала она вниз, а лишь редкие пригоршни брызг летели на город. Туча теряла силы, светлела и распадалась на маленькие облачка, обнажая кусочки пронзительно-голубого неба, но девушка в маленьком кафе уже не видела этого.

Она занялась было опять своим коктейлем, но юноша, возвратившись из туалетной комнаты стоял теперь боком к ней у стойки бара, и ждал, пока натечет ему в кружку янтарное пиво из крана, а волосы его, аккуратно зачесанные назад, таинственно поблескивали в полумраке при каждом маленьком движении головы.

Она почему-то смущалась этого.

Она смущалась, и, уткнувшись в свой стакан, вдруг почувствовала его взгляд.

Она не хотела поднимать головы, она даже подумала сначала, что все еще не смотрит на него, но оказалась вдруг, что взгляды их встретились, и в бездонном космосе его огромных зрачков миллиарды сверкающих звезд гипнотизирующе закручиваются в спирали невообразимых галактик.

Она почувствовала, что проваливается в эту манящую бездну, и, не в силах выдержать этого, прикрыла свои веки; а когда через мгновенье вновь открыла их, то увидела перед собой уже его четкий профиль.

Чарующее видение пропало, как будто ничего и не было.

А он взял свою кружку и сел за столик где-то за ее спиной, так что теперь она его не видела. Она пила свой коктейль, не оборачиваясь, хотя ей очень хотелось обернуться, чтобы снова упасть в омут его бесконечных глаз, но она боялась, что не выберется оттуда никогда. Терзаемая противоречиями, она иногда почти физически чувствовала, как обжигает напряженную спину его взгляд, и вдоль позвоночника потом пробегает приятный холодок.

Она быстро допила свой коктейль, и, расплатившись, так и не посмотрев на него более, почти выбежала из кафе, сама толком не зная почему.

Она не видела, как молодой человек с грустью проводил ее взглядом до самых дверей.

Не знала она и того, что он хотел подойти к ней, когда увидел, что она расплачивается, и даже встал из-за своего столика для этого, но ее стремительное бегство с таким неприступным видом буквально отбросило его назад.

А еще она так никогда и не узнала, что юноша этот в тот вечер напился пьян в одиночку, потому что вдруг почувствовал, как сильно устал от проделок своей затейницы-судьбы, которую прозвал злым роком.

8. ОНА И ДОЖДЬ.

Совпадение – девичья фамилия судьбы.

Девичья фамилия – это настоящая фамилия, но я был на ее свадьбе свидетелем, и теперь я знаю еще одну ее фамилию – случайность.

Люди совпадают друг с другом во времени и называют это судьбой, благодаря Бога, что родились в одни и те же времена с кем-то. Люди совпадают друг с другом в пространстве и снова называют это судьбой, с чувством минувшей беды однажды понимая, что этого совпадения могло бы и не произойти.

Но когда ни в чем не повинная судьба старается свести их вместе, медленно, но верно подгоняя их во времени и пространстве друг под друга, используя для этого сломавшийся в пути автобус, угнанный из под носа лифт или какое-нибудь другое событие, окрещенное в народе маленькой неприятностью, люди в сердцах обзывают это злым роком, обижая тем самым судьбу.

А ведь она, как и всякая женщина, очень обидчива и падка на комплименты.

Тем более что после замужества она стала наполовину случайность, а случай – птица своенравная, свободолюбивая, и, упустив ее однажды, ты рискуешь уже больше никогда не поймать ее.

Вот поэтому и плакал я тихонько над одинокой фигуркой спешащей по мокрым тротуарам девушки в тот вечер, плакал от бессилия и сожаления за ее несостоятельность принять свое счастье. Да и тот, оставшийся в кафе, тоже хорош: бежать бы ему сейчас за ней, догнать, остановить; так нет же, я прекрасно вижу через огромные окна кафе, как сидит он там над своим пивом, горько вздыхает и жалеет сам себя.

А она все дальше и дальше, и силы мои уж на исходе, да только знаю я и так, что заберется она сейчас в свой угол, откроет окно, и будет опять курить, непонятное существо.

Когда жизнь ставит перед тобой выбор: поступить так или этак, то, как бы ты не поступил, все равно будешь потом жалеть, что не поступил иначе. Эта простая аксиома человеческих сердец всегда помогает в трудные минуты глубоких раздумий. Всегда проще махнуть рукой: а, мол, как ни поступи, все едино, а поэтому и думать-то об этом не стоит... Но есть люди, которые долгое время потом терзаются: а правильно ли я поступил? А что было бы, если?.. Не упустил ли я свой шанс?.. И это, конечно, хорошо.

Только поздно.

И я, дождь, умирая в тот вечер над городом, успел увидеть, как гложут грустные сожаления этих двух молодых людей в разных точках города.

Наверное, стоит выпросить для них у судьбы еще один шанс.

9. ДОЖДЬ И ДОРОГИ.

Никто ведь не станет обижаться на дождь, правда?

Никому и в голову не придет подобная глупая мысль, потому что это бессмысленно. Люди обычно обижаются лишь для того, чтобы продемонстрировать кому-то свое недовольство, кого-то поставить на место, всем своим видом показывая: вот, смотри, что ты наделал, ты меня обидел, пусть тебе будет совестно.

А дождь – ну что с него возьмешь?

Равнодушный, холодный – так обычно называют меня, и это, наверное, справедливо. Я ведь умею только грустить, считаете вы не без основания, $ еще портить своим приходом хорошее настроение.

Чего же вы от меня хотите, если я все время один и никто меня не любит?

Вот и хожу я в одиночестве, плача, поливая пресными слезами ваши непромокаемые зонты да водостойкие крыши домов, и нет вам от меня никакой пользы, кроме смывания городской пыли и орошения посевов на полях,

Тут уж поневоле озвереешь.

Вот и бегут, бегут по асфальтовым улицам мои слезы, бегут наперегонки с автомобилями и пешеходами, все бегут и бегут, разбрызгиваемые в разные стороны резиновыми шинами колес.

Только шины ведь тоже бывают разные. Есть новенькие, только что поставленные на автомобиль, с еще не стершимися резиновыми шипами, рельефные, с глубокими заводскими бороздками для лучшего сцепления с асфальтом... А есть и другие – лысые, стершиеся от долгой езды, на которых и бороздок-то никаких нет, не говоря уж о шипах. Такие шины надо менять, очень опасно с ними ездить, потому что сила сцепления с дорожным покрытием очень мала, и на большой скорости они скользят по асфальту, как по льду.

Особенно если идет дождь.

Но даже если идет дождь, по пустым ночным улицам города все равно ездят машины. И, сметая дворниками капли воды с ветрового стекла, они мчатся по темным блестящим дорогам с бешеной скоростью, хотя видимость очень плохая. И у некоторых из них порой стоят лысые шины, которые давно поря менять.

Так бывает, и причем гораздо чаще, чем вы думаете.

А еще бывает так, что молодой человек, выходя ночью из кафе, шагает на шоссе не посмотрев по сторонам, потому что он пьян, и, ничего не слыша за шумом дождя, начинает переходить дорогу. Тогда разносится по пустынным улицам протяжный визг колес подлетевшего невесть откуда автомобиля, педаль тормоза утапливается до самого пола, и тяжелую машину с тихим страшным шорохом начинает заносить вправо. Слышится грузный звук удара шарахнувшегося из-под колес тела о капот, потом о ветровое стекло, которое мгновенно покрывается белой паутинкой тончайших трещин, летит далеко в сторону сломанная щеточка дворника, и, наконец, утомленная сила инерции перестает тащить волоком автомобиль по мокрому асфальту, а перепуганный насмерть водитель успевает заметить сквозь мутное стекло, как тело сбитого медленно сползает с переднего капота и падает вниз перед радиатором, где его уже не видно.

Ничего не происходит более, нависает страшная тишина, и только оглушающие удары собственного сердца да безучастный шум дождя выводят водителя из шокового оцепенения.

А дальше, спустя бесконечно долгие минуты, я начинаю слышать тоскливый вой сирен, и вот уже два белых автомобиля с красным крестом на боку оказываются возле тела и нервно склонившегося над ним водителя. Их синие и красные проблесковые маячки весело отплясывают странные танцы в бликах промокшей улицы, а люди в белых халатах резво высыпаются из машин, бесцеремонно отстраняют водителя и тоже склоняются над сбитым.

Я больше не смотрю на них, я уже иду дальше в эту темную трагическую ночь, я проникаю сквозь город через паутину пересекающихся улиц и переулков; заглядывая в подворотни иду я все дальше и дальше, к серому квадрату пятиэтажных домов с сиротливым грибом-песочницей посередине, к проржавевшим насквозь качелям рядом с ним; медленно я приближаюсь к тому самому окошку с зелеными шторами, за которым спит беспокойным сном девушка из маленького кафе.

Темное окно плотно занавешено, но даже сквозь шторы я хорошо слышу дрожание ее ресниц. Я бросаю пригоршню тяжелых серебряных брызг на железный карниз ее окна, и карниз отзывается металлическим лязгом весеннего грома; а там, в глубине маленькой комнаты, распахиваются настежь ее глаза, и на фоне эхом грохочущего сердца взгляд непроизвольно начинает шарить во тьме, тщетно пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться.

Я испугал тебя, милая девушка? Не бойся; я просто хотел, чтобы ты знала, что тот, в чьих глазах ты едва не утонула сегодня, лежит на медицинской кушетке в большом белом автомобиле с красным крестом на боку, а автомобиль этот мчится куда-то по улицам ночного города.

Не спи спокойно в эту ночь, тревожься, знай: что-то произошло.

10. ДОРОГИ И ОНА.

Еще вечером она загадала, что если утром не пойдет дождь, то прямо с утра она отправится за город с мольбертом и будет рисовать до самого заката.

Поэтому, конечно, дождь еще как пошел.

Он зарядил часов в семь утра, и город, не успевший даже чуть-чуть просохнуть от ночной и вечерней непогоды, снова окунулся в струи холодной воды. Правда, этот дождь был не чета вчерашнему ливню: он монотонно моросил мелкими редкими каплями, вызывая у людей лишь раздражение. Он словно никак не мог определиться – или уж хлынуть проливным, или прекратиться совсем, а тонкие тучки так медленно ползли по небу, что казалось, будто они стоят на месте.

Она долго смотрела в окно, пытаясь понять, кончится ли дождь, и все думала: может, удастся все-таки сегодня съездить за город?..

Так ничего и не поняв, она решила прибегнуть к старому доброму средству – послушать прогноз погоды. Со вздохом опустилась она с газетным листком телепрограммы в кресло перед телевизором и стала выбирать канал.

Она выбрала местные новости, после которых всегда идет прогноз погоды и, переключив канал, стала смотреть. Без интереса просмотрела она десятиминутный остаток какого-то фильма, затем так же безучастно начала смотреть новости, и вдруг...

– Продолжающийся уже третий день дождь, – сказала симпатичная девушка-диктор на экране, – принес первые неприятности. Для двадцати двух летнего Дмитрия Михайлова он стал причиной сотрясения мозга. Репортаж нашего корреспондента из Ивано-Матренинской областной больницы.

– Дождь, поливающий город уже третий день стал причиной дорожнотранспортного происшествия, – доложил в свою очередь корреспондент. – В два часа четырнадцать минут по местному времени горожанин Дмитрий Михайлов, выходя из кафе, попал под машину. Автомобиль занесло на скользкой от дождя дороге, и водитель, не справившись с управлением, совершил наезд на пешехода. К счастью, Дмитрий пострадал не сильно: прибывшие на место происшествия врачи констатировали только слабое сотрясение мозга. Михайлов провел остаток ночи в больнице, так как врачи хотели стационарно обследовать пострадавшего на предмет каких-либо внутренних повреждений, но они, к счастью, не были обнаружены. Теперь Дмитрий отправится домой, а мы еще раз хотим обратить внимание как водителей, так и пешеходов: будьте бдительны на дорогах...

Она не стала слушать, на что там хотели обратить ее внимание.

Услышав заветное имя она буквально прильнула к телевизионному экрану, и, когда показали самого Дмитрия Михайлова, пусть бледного и больного, она сразу же узнала в нем своего вчерашнего незнакомца; поэтому, чувства ее пришли в полнейшее смятение.

Она вдруг вспомнила сон, который ей сегодня приснился. Разбуженная дождем, она долго лежала в темноте и не могла заснуть; ворочаясь, раскрываясь я снова закрываясь одеялом, она гнала от себя разные грустные мысли, но они не уходили. А когда наконец пришел сон, то сон этот был тревожный, неприятный, не принесший никакого облегчения.

Ей снились дороги. Даже не дороги, а гигантские широкие шоссе, раскаленные полуденным зноем магистрали, или бесконечные автотракты, заполненные мчащимися автомобилями. На всех этих дорогах движение шло по четыре ряда в каждую сторону, и по середине покрытие белело единственной разделительной полоской разметки.

Так вот, на этой самой белой полосе стоит малыш лет пяти с букетиком полевых цветов в кулаке. Машины проносятся сплошной пеленой по обе стороны от него, проносятся в опасной близости и сигналят ему, а он, не понимая, все стоит и стоит с бледной улыбкой на губах.

На этом месте она как бы просыпалась, но, уже не видя страшных дорог, она еще слышит шум, лязг, грохот автомобилей и их гудки. И вдруг, неожиданно слышится страшный металлических хлопок, удар, удар, еще удар, и в лицо летит струя жаркого воздуха, пахнущего бензином...

И букетом полевых цветов.

Тут уж она просыпалась окончательно.

А когда засыпала снова, сон повторялся.

11. ОНА И ОН.

Она вошла в Ивано-Матренинскую областную больницу с главного входа как раз в тот момент когда тот, кого она надеялась там найти, вышел с черного выхода, потому что оттуда было ближе к автобусной остановке, а она примчалась на такси.

Она обратилась к дежурной:

– Скажите, а где у вас лежит Дмитрий Михайлов?

– Какое отделение?

– Не знаю, я у вас хочу это выяснить.

Женщина смотрела на нее мутными глазами и жевала резинку.

~ Что с ним?

– Не знаю, его сбила машина.

– Когда?

– Ночью.

– Тогда это в травме. Травма на третьем этаже.

В травматологическом отделении сразу поняли, о ком идет речь, и сообщили, что его только что отпустили. А адрес они его не знают, потому что карточку на него заводить не стали.

И вот она уже бежит вниз, выскакивает на улицу, смотрит по сторонам, потом догадывается метнуться на автобусную остановку и успевает только проводить взглядом отъезжающий автобус.

А тот, кого она стремилась догнать, через пыльное заднее стекло видит девушку, которая опоздала на автобус. Он не узнает ее, но ему просто по-человечески жаль бедняжку, которая так спешила.

Через минуту она уйдет из его памяти навсегда.

Уйдет, забудется, как забываются сотни мелких эпизодов в человеческой жизни, чтобы память не забивалась ненужными воспоминаниями. Ведь нет рядом с ним никого, чтобы сообщить ему, что надо сейчас с криком протискиваться через весь салон к водителю, просить остановится, и бежать назад, бежать к ней, потому что это она, та самая девушка, которая была в телефоне и в маленьком кафе.

Которая знает о нем, которая все поняла.

Она стояла на остановке, одинокая, жалкая девушка, а вокруг был гигантский город, равнодушный, каменный. И жизнь в нем текла своим чередом: кто-то лежал при смерти, кто-то гулял на свадьбе, кто-то был счастлив, а кто-то вынашивал идею страшной мести, но никто, никто не знал о трагедии этой маленькой девушки.

Да и нет никому до этого никакого дела.

12. ОН И ДОЖДЬ.

Это была та самая туча, которая много веков назад принесла долгожданное облегчение арестованному Га-Ноцри и двум другим преступником на Лысой Горе, когда их казнил там угаданный позже одним мастером сын звездочета и его верный командующий особой кентурией Марк, прозванный Крысобоем, а несчастный Левий Матвей проклинал Бога на неровной северной стороне горы, где в расщелине пыталось жить одинокое больное фиговое деревце.

Но он, конечно, не мог этого знать.

Он сидел у окна и разглядывал эту тучу равнодушно, не зная, что и ему она принесет некоторое облегчение. Естественно, она не сможет поглотить грустные раздумья об упущенном счастье, но, хотя бы. они станут не так тяжелы для него.

Хлынул дождь.

Хлынул дождь, запузырилась вода на асфальте, и глухие раскаты грома заметались по городу, отскакивая от стен. Город неудержимо затягивал траурный саван ночи, слепые окна домов зажигались уютным желтым светом, и лишь одно окно оставалось темным. За ним, вглядываясь в мокрую тьму, сидел юноша с гитарой на коленях, потому что в гости в его сжавшееся сердце пришло вдохновение. Нежная музыка струилась прямо из души, проходила через гитару и наполняла пустую комнату; шевелилась его губы, так и не познавшие поцелуй той девушки.

"Нет, я не тот, кого ты ждешь,

Все еще глупо любя"

Будто б говорил мне дождь,

В дом стучась за тебя.

"Это в миру называется "глупость",

Если ты теряешь звезду,

Но я пройду города лабиринтами улиц

И ее для тебя найду..."

Песня мне нравилась, он словно бы угадал ее, как все угадал тот мастер. Мне стало почему-то неспокойно, и я заплакал еще сильнее, а капли громче забарабанили по стеклу его окна.

"Нет, я не тот. кого ты ждешь"

Скажет ей дождь тогда,

"Но знаю я того, кто в ночь

Все еще ждет тебя.

И если ты хочешь, я краткой дорогой

Тебя к нему приведу;

Но люди, я вас заклинаю богом,

Не теряете свою звезду..."

Простые слова, изъезженные фразы, но юноша повторял их, как молитву, а я вторил ему.

Видимо все-таки чувствовал он сердцем, что не зря все так произошло, что где-то рядом с ним было счастье, да только чего-то еще не произошло, чтобы это счастье оказалось у него в руках. Вот и песней своей, наверное, старается притянуть его.

Надеется, наверное.

Пусть надеется.

13. СНОВА ПРОСТО ДОЖДЬ.

Вот, например, если вы что-то пытаетесь сделать, а у вас не получается, то что вы при этом чувствуете?

Через сколько попыток вы сдаетесь, отступаете?

Ну, конечно, это я так спрашиваю, риторически. Мне-то незнакомо чувство усталости, я могу проделывать такие фокусы снова и снова, но я же не судьба, а все зависит именно от нее.