Текст книги "Необычайные приключения Кукши из Домовичей"
Автор книги: Юрий Вронский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава двадцать шестая
БЕСПОКОЙНАЯ НОЧЬ
Надо спешить – пир, посвященный дисам, будет уже совсем скоро. Сигне исполнила свое обещание – под рубахой у Кукши на льняной бечевке висит теперь точно такой же мешочек, как у Харальда. Кукша насыпал в него золы, и ему остается только подменить Харальдов мешочек своим.
Поздний вечер. В гостевом доме затихают бесконечные рассказы о подвигах и грабежах, о смешных и страшных случаях, о ведьмах и привидениях. Прерывается игра в кости. Даже самых заядлых игроков в шахматы одолевает усталость. Викинги гасят пальцами светильни и укладываются спать на помостах, выстланных соломой и шкурами.
Теперь изба освещается только пламенем очага, горящего посреди земляного пола. На бревенчатых стенах поблескивают доспехи. Над каждым из спящих висит его снаряжение – кольчуга или панцирь, меч и секира, шлем и щит. Викинги строго блюдут такой порядок. В случае нужды каждый воин даже в темноте может быстро облачиться в свои доспехи и приготовиться к бою.
Над Кукшей и Харальдом тоже висит их оружие – хороший воин сызмальства привыкает к военному порядку. Пламя очага бросает красноватый отблеск на видавшие виды доспехи взрослых воинов и на отроческое оружие Кукши и Харальда.
Кукша ждет, чтобы уснул его побратим. Он волнуется, и от волнения на него нападает сонливость. «Только бы не уснуть прежде Харальда!» – твердит он себе. Веки его тяжелеют, смыкаются, и он раздвигает их пальцами.
А Харальд сегодня, как на зло, особенно разговорчив, он и не думает спать. По обыкновению, он мечтает о том, как они с Кукшей, сделав Кукшино дело, будут вместе ходить в заморские походы и непременно вступят в дружину знаменитого Хастинга, а потом Хастинг погибнет славной смертью, и викинги провозгласят морским конунгом знатного и доблестного Харальда. Кукша, понятно, будет его правой рукой. Вот тут-то и начнутся главные подвиги Харальда и Кукши.
Когда умрет старый конунг Хальвдан, его сын Харальд, а с ним и Кукша, уже прогремевшие на весь мир воины, вернутся в Норвегию отбирать власть у людей, нагло захвативших ее в отсутствие законного наследника Харальда Сделавшись конунгом, Харальд начнет с помощью Кукши выполнять предсказание бабки Асы – покорять соседние земли
Харальдова болтовня убаюкивает Кукшу, наконец он не выдерживает и проваливается в бездонный мрак. Среди ночи Кукша просыпается, словно от толчка Он садится и озирается, не сразу понимая, где он. Угли очага еле освещают гостевую избу. Кругом слышится храп и свист, кто-то надсадно кашляет.
Кукша вглядывается в лежащего рядом Харальда. Лицо его спокойно, дыхание ровно и почти беззвучно. Кукша тяжело вздыхает. Сейчас он сделает обманное дело со своим другом, который так любит его, с побратимом, что смешал свою кровь с его, Кукшиной, кровью.
Протянув руку к Харальдовой шее, Кукша вытаскивает у него из-под рубахи мешочек с ядом. Харальд что-то бормочет, мычит и переворачивается на другой бок. Отпрянув, Кукша замирает, потом снова склоняется над Харальдом.
Снять бечевку через голову оказывается делом нелегким – бечевка цепляет за ухо, и Харальд мотает головой, мгновенье Кукше даже кажется, что он проснулся.
Кукша пребывает в нерешительности, а потом поступает дерзко и просто – он подсовывает ладонь под голову Харальда и немного приподнимает ее. Это совсем не нарушает крепкого отроческого сна. Кукша легко снимает с шеи Харальда мешочек и надевает на нее свой. Теперь можно спокойно спать.
В гостевом доме царит безмятежный сон. Спят Кукша и Харальд, спят бородатые длинноволосые воины, спит берсерк Свавильд, не подозревая, какой спор шел о его жизни и смерти. Узнает ли он когда-нибудь, что в эту ночь судьба отвела от него мучительную смерть, неотступно приближавшуюся к нему в последние дни?
Глава двадцать седьмая
ГИБЕЛЬ ХАЛЬВДАНА ЧЕРНОГО
Снег с крыш уже стаял, обнажились вершины бугров, а в низинах еще синеют сугробы. Но и их дни сочтены, они незаметно съеживаются, уползая все дальше в тень, в лесные чаши, уступая место прошлогодней траве.
Солнце поедает снеговые шапки, всю зиму пригнетавшие еловые лапы к земле. Когда изъеденные остатки снега с шумом рушатся к подножию дерева, освобожденная еловая лапа шевелится, как живая, и поднимается вверх, приветствуя солнце.
Все в усадьбе радуются ранней весне – и знатный воин, сидящий на пирах у конунга на почетном сиденье возле огня, и жалкий раб, грызущий кусок окаменелого овечьего сыра в хлеву на теплом навозе. Оба блаженно жмурятся, выходя на двор и подставляя лицо весеннему солнцу, хотя весна сулит им разные вещи – одному заманчивые походы за добычей и славой, а другому увеличение ненавистной, безысходной работы.
Славный конунг Хальвдан Черный собирается в гости к своему другу ярлу [16]16
Ярл – наместник конунга, воевода.
[Закрыть] Сигурду. Путь к нему лежит через фьорд. Старый верный управляющий Хальвдана Бьёрн не советует конунгу ехать по льду. Да, обыкновенно в эту пору и даже гораздо позже люди преспокойно ездят на санях по фьорду, однако в этом году очень уж ранняя весна, старику кажется, что лед должен быть ненадежен и не следует рисковать.
Но Хальвдан только посмеивается. Весело сверкают его зубы, белые и крепкие, несмотря на преклонный возраст. Седые длинные волосы и борода блестят на солнце, как чистое серебро. Весна. Вкусно пахнет талым снегом и преющей на проталинах землей.
Владения Хальвдана благоденствуют. Сердце конунга радуется и ранней весне, и прочности власти, и верности жителей страны. Он хороший конунг. Он живет не зря. Судьба к нему благосклонна. Никогда его ничто не подводило – ни здоровье, ни люди, ни силы природы. Почему на этот раз должно быть иначе, с какой стати подведет его сегодня лед фьорда?
Слуги запрягают пару коней в легкие сани. Чудо что за сани! Все они сплошь изрезаны затейливой резьбой, по углам украшены звериными головами с оскаленными пастями. Внутри сани поверх соломы выстелены медвежьими шкурами.
Конунг с сыном садятся в сани, и кони трогают. Правит юный Харальд. Он помахивает бичом, посвистывает и покрикивает. Но сытые кони не нуждаются в поощрении. Они и сами, того гляди, пустятся вскачь.
Следом из усадьбы выезжает целая вереница саней, это дружинники и гости Хальвдана Черного. Среди гостей и Кукша в одних санях с Тюром и Свавильдом. С тех пор как он избавил Свавильда от смерти, он чувствует к нему уже гораздо меньше неприязни.
Хорошо вдыхать встречный ветер, хорошо не быть рабом, что всю зиму греется теплом навозной кучи, хорошо быть дружинником или гостем конунга и мчаться на пир к гостеприимному ярлу!
Что за кони у Хальвдана Черного, соколы, а не кони! Особенно веселится сердце, когда сани летят под гору и возницы с трудом сдерживают коней. Вот как сейчас, когда внизу раскинулся ослепительно белый фьорд и на него с берега одна за другой вылетают упряжки.
Но что это? На месте передней упряжки появляется черное неровное пятно. Передней упряжки больше нет. Есть только зияющий зловещий пролом. Все, кто следовал сразу за упряжкой конунга, поспешно сворачивают в сторону и осаживают коней.
Люди выскакивают из саней и бросаются к полынье. На поверхность воды всплывают обломки льда, вода клокочет и пузырится, точно она сама негодует, что вынуждена была поглотить столь славного мужа и его юного сына.
Юного сына? Но Харальд жив и невредим, он стоит на льду у края пролома и не отрываясь глядит в воду. В последнее мгновение, когда сани пошли вслед за конями под воду, он успел перепрыгнуть на лед. Он, наверно, из тех, про кого в народе говорят: в воде не тонет и в огне не горит.
Харальд как завороженный глядит на пузыри, обломки льда и соломины, всплывающие на поверхность.
Глава двадцать восьмая
ХАРАЛЬД – КОНУНГ
Четыре области – Рингерике, Ромерике, Вестфольд и Хедемаркен спорили за честь похоронить в своей земле прах славного Хальвдана. В конце концов сошлись на том, чтобы разделить тело конунга на четыре части и каждую похоронить в одной из четырех областей. Насыпали четыре кургана, и каждый был назван именем Хальвдана.
Новым конунгом провозглашен Харальд, сын покойного Хальвдана Черного. Управлять государством до совершеннолетия юного конунга и возглавлять войско будет Гутторм, дядя Харальда по матери.
Харальд уже не собирается в викингские походы, он государь, у него дела поважнее, он должен выполнить пророчество бабки Асы, а она, как известно, сказала про своего внука:
Землю норвежскую
Всю воедино
Он под своею
Рукой соберет.
Кукша останется при нем. Предстоит пиршество по случаю весеннего жертвоприношения дисам, на нем будет отмщена Кукшина обида, и Кукше незачем будет уплывать с викингами.
– А если берсерк не сдохнет здесь от яда, – говорит Харальд, – значит, проклятая ведьма сказала правду и ему суждено погибнуть где-то в дальних странах от меча. Но тут я уже не могу ничего поделать, такова его судьба,
Нет, конунг Харальд не собирается отпускать Кукшу с викингами, для них обоих лучше, если он останется. Кукша должен понять, как ему повезло, что он попал к Харальду, у Харальда он заслужит славу и богатство, а со временем, может быть, даже женится на одной из его сестер. Каждый знает, какая это высокая честь – жениться на сестре конунга.
В смятении бродит Кукша по усадьбе и по берегу. Фьорд уже очистился ото льда, корабли тех, кто собирается в поход, спущены на воду и теперь покачиваются на якорях у островков, отделяющих открытый простор фьорда от берега. Викинги намерены отправиться в путь сразу же после жертвенного пира и сейчас время от времени плавают к кораблям на лодках – возят припасы и налаживают оснастку.
Если они уплывут без него, ему, возможно, уже никогда больше не представится случай отомстить. Но уплыть наперекор воле Харальда – значит поссориться с ним. Тогда прощай женитьба на конунговой сестре! А ведь даже знатные люди почитают за честь породниться с конунгами. Он представляет себе, как про него говорят: «Кукша? Тот, что в родстве с норвежскими конунгами?» – «Да, он самый». И от этой мысли Кукша испытывает удовольствие.
Как, однако, переменился Харальд, став конунгом! Он не ночует больше в гостевом доме на общем помосте, теперь он спит в отцовской спальне на отцовской кровати с резными стойками и парчовым пологом. Кукша слышал, как старшие говорили, что Харальд поступает правильно, что конунгу не к лицу продолжать мальчишеское баловство, даже если он и пребывает еще в мальчишеском возрасте.
Харальд уже не собирается в заморские походы сам и не отпускает Кукшу, он заранее примиряется с тем, что обида его друга и побратима, возможно, останется неотмщенной. Какой же он, однако, после этого друг и побратим? Он не только не желает помогать, но и мешает!
Невольно Кукше вспоминается, как в тот раз, когда они смешали кровь, у него возникло подозрение, что Харальд предложил побрататься лишь для того, чтобы выведать его тайну. В душу Кукши закрадывается сомнение: «Может быть, у конунгов все иначе, чем у остальных людей, и они по-другому понимают закон дружбы и побратимства?»
Глава двадцать девятая
ПИР ХАРАЛЬДА
Это первое празднество при новом конунге. Кажется, пир удался на славу. Впрочем, он еще не кончен. Сказать, что пир удался, можно будет лишь в том случае, если ничто не омрачит его и он завершится так же хорошо, как и начался.
На пиру множество людей с разных концов страны. Они воспользовались праздником, чтобы приехать и помянуть покойного конунга, которого все уважали за мудрость и справедливость, а заодно познакомиться с новым конунгом, совсем еще юным, но, как говорят, властным и решительным.
Щедро льется брага в рога, искусно отделанные серебром, с серебряными лапками, чтобы их можно было ставить. Служанки с ног сбиваются, разнося по столам подносы с яствами. На служанок покрикивает управляющий Бьёрн, всю жизнь верно служивший покойному конунгу и распоряжавшийся у него на пирах.
На почетном сиденье вместе с конунгом Харальдом по правую руку от него сидит Гутторм, конунгов дядя и воспитатель, по левую – Кукша, друг и побратим. Напротив них, на втором почетном сиденье, сидит Хаскульд, близ него Тюр, Свавильд и прочие Хаскульдовы воины.
Много уже выпито, но жажда пока что не ослабела. Гости поминают умерших, и прежде всего покойного Хальвдана. Пьют они и за здоровье юного конунга, желая ему во всем быть подобным отцу.
Больше всех пьют Хаскульд и его товарищи. Гостеприимный конунг особенно внимателен к ним. Да и как же иначе? Ведь это друзья его побратима, в котором он души не чает. Впрочем, каждый разумный конунг старался бы расположить к себе таких доблестных и бывалых воинов. Чего стоит хотя бы берсерк Свавильд, бесстрашие и сила которого известны далеко за пределами Норвегии!
К Хаскульду и его друзьям то и дело подходят служанки с полными рогами, посланные то конунгом, то его управляющим Бьёрном. Чаще всех подносят Свавильду, очевидно, конунг полагает, что у самых неистовых воинов должна быть самая неистовая жажда.
Наконец некоторые из товарищей Хаскульда начинают сдавать, Тюр, сидящий рядом со Свавильдом, уже еле держится на лавке, однако ему неохота покидать веселый пир и одному тащиться спать в гостевой дом. Кое-кто из остальных тоже клюет носом.
В гриднице жарко. Брага в жбанах, внесенная к началу пира, успела согреться. В сенях меж тем стоят полные бочки холодной браги. Не худо бы дать гостям освежиться!
Харальд подмигивает управляющему Бьёрну, тот понимающе кивает и покидает гридницу. Вскоре из двери, ведущей в сени, появляется служанка, держа перед собой большой наполненный рог, она идет ко второму почетному сиденью и отдает рог Тюру. Вслед за нею показывается другая служанка с таким же рогом и направляется к Свавильду.
Юный конунг пожирает Свавильда глазами, когда тот принимает от служанки рог. Кукша тоже весь напрягается, словно тетива лука. У него вдруг возникает сомнение: да подменил ли он мешочек с ядом? Ведь он мог спросонья перепутать и надеть на шею Харальда тот же мешочек, что и снял. А может, он и вообще в ту ночь не просыпался и все, что он тогда делал, ему просто приснилось! Видя, что Свавильд собирается пить, Кукша вскакивает, чтобы бежать к Свавильду и на всякий случай выбить рог у него из рук. Поняв Кукшино движение, Харальд хватает Кукшу за плечо и сажает на место.
– Не мешай ему, – шепчет Харальд Кукше в ухо, – пусть полечится от изжоги!
В это время Свавильд взглядывает на юного конунга и кричит ему, что пьет этот рог скорби в память его отца, славного конунга Хальвдана Черного. С этими словами он выпивает содержимое рога и возвращает рог служанке.
Кроме Харальда и Кукши, в гриднице есть еще один человек, который с особенным вниманием следит за происходящим. Это Сигне, сидящая на женской скамье в конце гридницы.
Рядом со Свавильдом сидит Тюр, осоловело глядя на только что принесенный рог, он не в силах больше пить и не знает, что ему делать. Свавильд избавляет его от сомнений, забрав у него рог и единым духом осушив его в честь ныне здравствующего конунга Харальда.
Едва Свавильд успевает опорожнить рог, как Тюр сползает с лавки и валится на пол. Если бы Тюр хотя бы пригубил принесенную ему брагу, Харальд мог бы, пожалуй, решить, что служанки перепутали рога и Тюр отравлен вместо Свавильда.
Но Харальд ясно видел, что Тюр не прикоснулся к напитку, что Свавильд выпил оба рога. Юный конунг не верит своим глазам, он спрашивает у Кукши, так ли все было, как он видел, и Кукша подтверждает, что Харальд не ошибается.
Проклятая ведьма права – не время еще умереть могучему берсерку! Харальд говорит это Кукше, и тот кивает. Кукша испытывает громадное облегчение, он не может скрыть радостной улыбки.
Однако Харальд даже не замечает его радости. Харальд взволнован: у него на глазах сбылось пророчество. Значит, судьбу ничем не отвратишь. Но, значит, так же неотвратимо сбудется и пророчество бабки Асы, ведь не зря же она выходила из кургана!
Нет, беспокойному Харальду мало того, что он видел, он недоверчив, как все конунги. А вдруг колдунья обманула его и насыпала в мешочек золы? Может, она потому и предсказывала так уверенно, что Свавильд не умрет на пиру?
Харальд уже забыл, что все дело он затеял для того, чтобы отомстить за Кукшину обиду. Теперь он поглощен одним – проверить колдунью, проверить судьбу. Его увлекает эта удивительная игра. К тому же, проверяя предсказание колдуньи, он как бы проверяет и предсказание бабки Асы.
Сейчас он прикажет своим людям убить Свавильда, когда тот выйдет из гридницы. Если колдунья права, то и из этого ничего не получится, и, значит, Свавильд действительно должен погибнуть от меча в дальних краях. Но если людям Харальда удастся его убить, значит, Харальда обманули, значит, яд был не яд, а простая зола, средство от изжоги!
Щеки Харальда пылают, сообщая Кукше о своем намерении проверить колдунью, он почти не понижает голоса. Кукша невольно оглядывается на Гутторма. Но Гутторм ничего не слышит, он поглощен разговором с ярлом Сигурдом.
– Если проклятая ведьма посмеялась надо мной, – говорит Харальд, – завтра она пожалеет об этом!
Кукша догадывается, что сделают с колдуньей, если Свавильда сегодня убьют. Однако ему и в голову не приходит, какая буря бушует в душе Харальда, как страстно он желает спасения Свавильду, хотя сейчас он прикажет его убить, только сперва обдумает, кому из надежных людей поручить убийство. Конунг спрашивает совета у своего побратима, но побратим, который не желает этого убийства, не может сказать ничего вразумительного.
Кукша не знает, как быть. Он находит глазами Сигне на женской скамье и встречается с нею взглядом. Сигне улыбается ему. Однако ее удивляет Кукшин растерянный вид. В чем дело? Ведь все, кажется, вышло так, как он хотел. Кукша видит, что Сигне встревожена, но не может ей ничего объяснить.
Наконец любопытство побеждает Сигне, и она придумывает, как поступить. Она выходит в сени, потом возвращается, неся два рога холодной браги, и направляется к Харальду и Кукше.
– Мне показалось, что вам жарко, – говорит она, подавая им брагу, и садится рядом с ними.
Но Харальду не до браги, он поднимается и вместе с Бьёрном выходит в сени, ему надо отдать кое-какие распоряжения.
Сигне оглядывается на Гутторма – тот по-прежнему занят беседой с ярлом Сигурдом и не обращает на них внимания.
– В чем дело, говори скорее, – шепчет она Кукше.
Кукша рассказывает ей о том, что задумал ее брат. Сигне слушает и кивает. Потом она берет из рук Кукши рог и, напевая, идет через гридницу к скамье напротив. Остановившись перед Свавильдом, она протягивает ему рог и произносит вису:
Тот, кто пьет сегодня
На пиру всех больше,
Должен остеречься,
Выходя отсюда,
Сталь мечей звенящая
Жаждет крови воина.
Помни, рыжий воин,
Предостереженье!
Сказав это, Сигне, не оглядываясь, идет прочь к женской скамье.
Свавильд мгновенно трезвеет, он смотрит вслед прекрасной деве, он знает, что таких вещей зря не говорят. Могучий берсерк не из тех, кто в бездействии ожидает своей судьбы. Если его подстерегает опасность, он бросается ей навстречу, нечего жмуриться, от судьбы все равно не спрячешься!
Судя по словам прекрасной Сигне, дело касается его одного. Значит, незачем поднимать лишний шум и впутывать других. Выпив рог, принесенный девой, Свавильд встает и направляется к двери. Распахнув ее ногой, он обнажает меч и выходит из гридницы.
Никто не замечает исчезновения Свавильда, в гриднице по-прежнему царит веселый пьяный гомон. Немного погодя возвращается Харальд, он садится на свое место и говорит Кукше:
– Ведьма не соврала – Свавильд ушел живым. А старик Бьёрн и еще двое лежат мертвые. Мои люди бросились было искать проклятого берсерка, но я им сказал, чтобы не тратили попусту времени.
Кукша с удивлением замечает, что лицо конунга Харальда озарено радостью.
Глава тридцатая
ОТПЛЫТИЕ
Готовые к отплытию корабли стоят на якорях на открытой воде фьорда, отделенной от берега цепью островков. Кораблей три, на одном предводительствует Хаскульд, на двух других – братья Хринг и Хравн. Братья и Хаскульд решили объединиться для похода.
Викинги ждут попутного северного ветра. Хаскульд и его люди не очень-то веселы, хотя и отправляются в долгожданный поход, о котором столько говорили зимой. Вчерашний пир закончился намного хуже, чем можно было ожидать. Во время пира пропал Свавильд, один из лучших воинов ватаги. Он убил троих людей конунга, в том числе управляющего Бьёрна, а сам как в воду канул.
Однако еще хуже, может быть, то, что своенравный Харальд не отпустил Кукшу, несмотря на незаконность такого действия. Юный конунг с самого начала показывает коготки. Он не похож на своего покойного отца, которого все так любили и уважали. Разве при Хальвдане Черном возможны были такие беззакония?
Попутного ветра все нет. Хринг со своего корабля кричит в берестяной рупор, что надо отправляться на веслах, что попутного ветра может и не быть. Хаскульд отвечает, что спешить некуда и лучше все-таки подождать еще немного.
В это время из-за островка показывается лодка. Она приближается к «Дракону». В ней один гребец. Может быть, в лодке сидит Свавильд? Нет, на Свавильда гребец не похож, слишком мал ростом. Да ведь это Кукша! Он удрал от конунга, чтобы отправиться с ними в поход. Вот настоящий викинг!
Кукшу встречают ликованием. Этот отрок несомненно вестник счастливой судьбы. Суровые, обычно сдержанные воины радуются, как мальчишки, тормошат и расспрашивают Кукшу.
Оказывается, конунг Харальд, не уверенный в том, что Кукша останется у него по доброй воле, велел запереть его в оружейной и держать там, пока не уплывут викинги. Такой поступок конунга окончательно решил дело. Свободолюбивый Кукша уже не мог оставаться у него. При помощи меча и секиры Кукша сделал подкоп под стену и убежал.
Впрочем, самым трудным и опасным делом были не подкоп и побег – следовало еще пробраться в гостевой дом, Кукша ни за что не хотел оставлять там свои доспехи. Вот тут-то легко было попасться. Хорошо, что большая часть Харальдовой челяди не знала, что Кукша посажен под замок в оружейную. Было у Кукши и еще одно дело в усадьбе, о котором он викингам не сказал, – проститься с Сигне.
Благодарение судьбе, Кукша вернулся! Так вот чего ждал мудрый Хаскульд, оттягивая отплытие! На корабле уже нет и следа уныния, которое только что царило. Радость от того, что вновь обретен Кукша, почти начисто смыла огорчение от потери Свавильда.
Однако радоваться рано. В протоке между островками появляются боевые корабли. Это корабли конунга. Сомнения нет, конунг ищет Кукшу.
– Давай поднимем якоря, – говорит Тюр, обращаясь к Хаскульду, – и попытаемся уйти от них на веслах.
– У меня нет желания, – отвечает Хаскульд, – проверять, чьи корабли более быстроходны, конунговы или наши. Тем более, что направление ветра благоприятно для них, а не для нас.
Кукша поникает. Значит, зря он старался, ему сейчас придется перейти на корабль Харальда и вернуться в усадьбу.
– Надо выбить дно у двух бочек, – продолжает Хаскульд, – а Кукше залезть в них. Мы свяжем их выбитыми доньями друг к другу и бросим за борт.
Корабли конунга подходят к «Дракону». Харальд кричит;
– Выдайте мне Кукшу, если хотите сохранить со мной мир. Он обманул меня, и я должен его проучить.
– Государь, – отвечает Хаскульд, – здесь нет Кукши. Если не веришь, можешь обыскать корабль.
Харальд и несколько его дружинников переходят на «Дракон» и тщательно обыскивают его.
– Попробуй поискать на корабле Хринга, – говорит Хаскульд, когда конунг прекращает поиски, – мне кажется, кто-то не так давно приплывал туда на лодке.
Конунг отправляется к кораблю Хринга и обыскивает его. Тем временем Хаскульд велит достать бочки, выпустить Кукшу и снова бросить бочки за борт. Продрогшему в ледяной воде Кукше дают переодеться в сухое.
Харальд, не найдя никого на корабле Хринга, задумчиво глядит на «Дракон». На его детском лбу появляются две поперечные складочки.
– Как мы не догадались, – говорит он вдруг своим дружинникам, – заглянуть в те бочки, что плавают возле корабля. Я уверен, что Кукша там! Поплывем скорее к «Дракону»!
Видя, что конунг возвращается к его кораблю, Хаскульд велит взять несколько мешков из клади, спрятать там Кукшу и снова положить мешки так, чтобы для Кукши оставалась пустота величиной в один мешок.
Подойдя к «Дракону», Харальд велит достать и развязать бочки. Убедившись, что они пусты, он подозрительно обшаривает глазами каждый предмет на корабле Хаскульда и возвращается на свой корабль.
– Государь, – говорит Хаскульд ему вслед, – может быть, не мешает теперь обыскать корабль Хравна?
Юный конунг искоса взглядывает на Хаскульда и отворачивается. Ему кажется, что Хаскульд издевается над ним. Конунговы корабли ни с чем направляются к берегу.
Вскоре начинает дуть северный ветер, и на всех трех кораблях поднимают паруса. Корабли, истомленные долгим стоянием на якорях, вольно устремляются на юг. Викинги видят, как наперерез им от одного из островков идет лодка. Человек, сидящий в ней, гребет сильно и умело. Это Свавильд.
Вещий Хаскульд, как всегда, оказался прав, не желая уплывать без Кукши. С появлением удачливого отрока незамедлительно поднимается попутный ветер, а вслед за тем находится и Свавильд. Шумное веселье сопровождает возвращение берсерка на корабль. Даже Кукша радуется ему, как родному.
После ночной стычки с людьми конунга Свавильд прятался на островках, ожидая, пока его товарищи тронутся в путь. Он видел конунговы корабли и думал, что ищут его.
Корабли выходят из фьорда в открытое море. Холодное солнце, холодный ветер. Вода вдали темно-синяя, с отливом в черноту. По ней бегут стада белых барашков. Вблизи вода вздыбливается зелеными волнами, сквозь которые просвечивает солнце.
Кукша смотрит на море. Он сейчас не думает ни о доме, ни о долге мести, что тяготеет над ним. Он просто смотрит на море и слушает свист ветра в снастях да уханье волны, разрубаемой носом корабля.
Настал час, и он уплывает от Харальда, лукавого побратима и своевольного конунга. От Харальдовой веселой и доброй сестры. Сегодня Кукша впервые видел слезы на глазах хохотушки Сигне. Жаль, что Сигне – сестра Харальда! Кукша уж больше никогда ее не увидит. Как бы ни сложилась его судьба, вряд ли он снова ступит на землю, которой правит конунг Харальд.
Колдунья ни в чем не обманула Харальда – похожий на золу порошок все-таки оказался ядом. Кукша высыпал его вечером в том месте, где выливают помои, а наутро узнал, что там сдохли петух и две курицы, копавшиеся в помоях.
На всякий случай Кукша сжег в очаге и мешочек, который честная колдунья дала в свое время его побратиму.
Быстро сгорел среди пылающих угольев крохотный кожаный мешочек. Так же быстро сгорела дружба Харальда и Кукши Нот, как видно, проку в дружбе между конунгом и простым смертным!
