Текст книги "О тех, кого помню и люблю"

Автор книги: Юрий Орлик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Книги

По Горькому книги – одна из самых главных человеческих ценностий. Я уже писал, что с детства, к счастью, они окружают меня. Дело в том, что вИдение мира у человека физически ограничено, книги рассширяют горизонт и образование, с книгой интересней жить на свете, книга и хорошее образование – синонимы.

Наша библиотека постоянно рассширялась. В 1968 стала выходить Библиотека всемирной литературы, 200 томов, Родик подписался на нее. Я – нет, но потом собрал около 80 избранных книг этой библиотеки (здесь у меня есть Преступление и наказание из БВЛ). Как известно, в СССР книжный бум продолжался влоть до его разрушения, хорошую книгу невозможно было достать, несмотря на миллионные тиражи. Для того , чтобы подписаться на собрания сочинений хорошего писателя надо было почти совершить подвиг. Например, чтобы подписаться на 6-ти томного белого Бунина 1988, я выиграл эту подписку по книжной лотерее, чем, помню, вызвал большое удивление у заведующей книжным магазином подписных изданий на углу Урицкого и Лен. проспекта (она лично выдавала абонементы на подписку, мы с ней были знакомы по Обществу любителей книги – забыл ее имя).

У нас, любителей книги, была привычка называть книги и даже собрания сочинений, по цвету обложки. Например, если кто-то говорит »синий Блок», то сразу ясно, что это собрание сочинений, количество томов, год издания. Интересно, что это перекликается с рассказом С. Цвейга «Мендель-букинист».

(читать: Стефан Цвейг. Новеллы https://www.litmir.me/a/?id=1387).

Сейчас в Минске, на Украине, в Москве книг – везде навалом, их мало покупают. Быть образованным не считается престижным, иметь импортную тачку и «бабки» – да. Процесс разрушения продолжается долго – не так-то просто развалить и уничтожить огромные ценности, которые создал СССР.

Одним из самых больших удивлений иностранцев в СССР в 70х и 80– гг. было то, что люди поголовно читают в транспорте, около 40–50% тех, кто сидит, и около 20% тех, кто стоит. Это был мировой рекорд, и никогда и никем этот рекорд не будет побит. Я где-то читал, что в тролейбусе читают, потому что интересно, а в поезде, потому что нечего делать. Советская власть подняла качество образования и любовь к книге до высочайшего уровня.

У А. Моруа есть прекрасное эссе о библиотеке (помню, оно было опубликовано в журнале Химия и жизнь). Хорошая большая библиотека -это место, где я бы мог жить, только надо поставить кровать где-то. В. Шкловский писал, что если у вас накопилось слишком много книг и не осталось места, надо выбросить кровать (!) и заменить ее раскладушкой.

Где-то в 1976 меня назначили зам. председателя Общества любителей книги БГУ и потом я стал председателем. Было много всяких мероприятий. Помню в этом году мы даже ездили на экскурсию в Одессу на автобусе от городского филиала Общества.

В той стране, где я живу сейчас и в других странах, книга это – обыкновенный товар и так как это товар ни первой и ни второй необходимости, его почти никто не покупает. Стоимость книг велика. В транспорте не читает никто, разве что какой-нибудь студент читает конспект– вчера весь вечер и ночь проплясал и глотал пиво и «огненную водку» (aguardiente – 29% раствор спирта с анисом) и не подготовился к занятиям. Я знаю семьи колумбийцев , которые окончили университет, но у них нет ни одной книги дома. Часто бывает, что единственная книга в семье – это Библия, стоит на специальной подставке, открытая на определенной странице, естественно никто ее не читает, разве что по праздникам. Здесь есть прекрасные издания Библии с иллюстрациями Дорэ. Но реально это не книга – это церковный товар.

Это состояние чтения полностью совпадает с низким уровнем образования в Колумбии. Каждый год в Боготе проводится довольно интересная международная книжная ярмарка, мы раньше ходили с Темой и часто ходим с Констанцей, но по официальной статистике ( я это слышал в новостях 1–2 месяца тому назад) колумбийцы читают в среднем около 2 книг в год или меньше – смешно и грустно.

Учеба

Учиться было интересно. Среди преподавателей были известные белорусские ученые-химики: члены –корреспонденты АН БССР Тищенко, Ольдекоп, Старобинец и другие. Так же постепенно я втянулся в исследователькую работу в СНО. Помню в 1970 г. кажется весной меня послали на Всесоюзную конференцию студентов в Ригу. Должен был ехать С. Верещагин, но он почему-то не мог и поехал я. Это была моя первая конференция, я доложил нашу работу по совместноосажднным гидрооксидам. Были интересные доклады, например, дипломника Жарского из нашего Технологического института, в дальнейшем он стал ректором. Был доклад студента-дипломника из Еревана на тему получения коньячных спиртов путем экстракции и выдержки в сосудах, содержащих дубовые стружки и др. В общежитии в Риге мы жили вместе с В. Стомой он был студентом биофака БГУ, в последствии он стал писателем на экологические и популярные темы. В соседней комнате жил В Тыворский с нашего химфака ( он был старше меня на 1–2 года) со своим другом, который прекрасно пел итальянские и неаполитанские песни. Были экскурсии в Домский собор и музеи.

Летом 1970 и 71 гг. я работал в лаборатории и потом мы с родителями ездили на юг.

Надо вспомнить и поездку летом 1971 на турбазу “Белое озеро” возле Бреста. Мы поехали с Сашей Арсеньевым, сам он был из Бреста, 2 дня были у него дома. Также были и в Брестской Крепости, для меня в первый раз, это был год 30-летия Брестской обороны, к которому был открыт специальный музей с множеством экспонатов и туристов. Я помню, что спускаясь по заросшему травой склону метров 30 от полуразваленных красных стен Крепости выходишь прямо к Бугу, там он совсем узкий не больше 35 м совсем рядом с польской границей, чуть дальше – мост. Интересно, что на мелком речном дне совсем рядом с кромкой берега лежали несколько уже прокорродированных винтовочных или пулементных гильз, реальный военный след жестоких боев 30-летней давности.

Турбаза “Белое озеро” – прекрасное место, лес с корпусами и палатками, три небольших озера, связанных узкими каналами, все в отличном сосновом лесу. Нам дали лодку на все время, директор турбазы был знакомый Сашиных родителей. Ловили рыбу и сушили на леске рядом с палаткой, где жили. Там были и Сашины знакомые, маленькая красивая и пухленькая 25-летняя Муся с сестрой и мужем. Он хорошо играл в шашки и был сильно удивлен, когда я у него выиграл пару партий. Я умел играть, но всегда предпочитал шахматы.

На турбазе еще одним нашим с Сашей времяпровождением было чтение, там мы читали том Бомарше из БВЛ, Женитьбу Фигаро мы даже читали по ролям (помню, этот том я помог купить Саше в магазине подписных изданий). Быть может, кто-то сильно удивится сейчас этому, мол «бобики» какие-то или чокнутые, но для нас книжников и любителей книг это было и нормально и интересно.

ЧЕРТИ !! – ЧИТАЙТЕ КНИГИ И ХОДИТЕ В БИБЛИОТЕКИ ИЛИ ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ В БИБЛИОТЕКУ M. МОШКОВА httm://lib.ru !!

На 4-м курсе в 1971 надо было делать курсовую работу и мне немного изменили тему – совместные гидроксиды циркония и марганца с интересным методом исследования – электронным парамагнитным резонансом ЭПР. Это довольно сложный физический метод исследования ионов в твердых телах. Двухвалентный марганец имеет характерный спектр ЭПР, сложности заключались в том, что он легко окисляется в процессе получения смесей. Я получил довольно интересные результаты, они потом в 1974 г. были опубликованы в первой моей статье в Известиях АН СССР, серия “Неорганические материалы”. С моей работой по этой теме произошел интересный случай на экзамене. Кажется зимой 1971, надо было сдавать курс физическим метододам исследования, преподаватель был доц. Ю. Глазков, зав каф строения вещества. К тому же он был зять ректора Севченко. Он знал о моей работе в СНО и пригласил меня на свою кафедру. Я не хотел менять каф. неорг. химии и ВВС и отказался (не догадался ответить уклончиво) – поэтому оценку 5 я не получил. У Глазкова потом работал мой товарищ С. Арсеньев. Он делал дипломную работу по ядерному магнитному резонансу ЯМР. Саша способный и талантливый. После университета он поехал в аспирантуру в Москву, защитил кандидатскую дисертацию по ЯМР и потом довольно быстро – докторскую. Сейчас он работает в Институте биохимии им. Шамякина АН РФ.

В 1971 г. Всесоюзная Научная студенческая конференция была в Минске в Ждановичах, я помню интересный докад акад. Красина, лауреата Ленинской премии, о развитии ядерной энергетики.

В конце 4 курса летом я был вместе со всей мужской частью курса на военных сборах в Старых Дорогах возле Слуцка. Там был химический батальон, к которому нас прикрепили. Жили в палатках. Было хорошее теплое лето. Грибы росли прямо на занятиях – помню в березовой роще майор Журавлев нам что-то объяснял, а рядом в траве росли молодые боровики. На сборах мы были дней 50, потом в конце августа 5 студентов вместе со мной отправились в Минск – мы были в группе, выезжающей на практику в ГДР.

На военных сборах, Старые Дороги, 1972

ГДР

В сентябре 1971 г. мы поехади поездом через Варшаву, Познань, Франкфурт на Одере в Берлин. Это была моя первая зарубежная поездка. В группе было 5 девчат и 5 парней. Руководитель – доц. Гилевич. Выезжали вечером 1 или 2го числа и на вокзале сразу же произошел неприятный случай. Мы стояли на перроне, разговаривали, были очень возбуждены. Чемоданы стояли рядом (в чемоданах были вещи, колбаса лучших сортов, копченая, типа салями и достаточное количество бутылок водки – сами мы не пили, но нас предупредили, что немцы, к которым мы едем, очень любят русскую водку). Когда стали садиться в вагон, то хватали любой чемодан, стоящий в куче, какой-то мужчина нам помогал, мы думали, что это родственник кого-то из нас. После отъезда стали разбирать вещи в свои купе и выяснилось, что чемодана у одной девушки нет. Мужчина вышел с ним, это был опытный жулик. Когда приехали в Берлин, мы сбросились и она купила себе новый чемодан и все вещи. Такое вот начало практики.

Мы ехали в Йену в университет, у БГУ был договор о сотрудничестве с Йенским ун-том. Это на юге ГДР в Тюрингии, великолепные леса и невысокие горы (кстати, Тюрингию в 1945 г. освобождали американские войска). Жили в общежитии в старых домах, помню душ был холодный без горячей воды. В университете были в лабораториях. Запомнились экскурсии на завод Шотта, где производилось оптическое и химическое стекло, колбы, химические стаканы и все лабораторное оборудование. Помню большие печи по плавке стекла, нам показывали весь процесс. Были на Заводе Карла Цейсса, где производили научную и военную оптику лучшего мирового качества, спектроскопические приборы. У нас на кафедре в Минске был ИК– спектрометр К. Цейса, меня в 1974-75 гг. назначили ответственным за его функционикование. У него были большие сменные призмы из бромида калия. Помню в БГУ было несколько этих приборов, и на физфаке доц. Серафимович был ответственным за сложный ремонт всех аппаратов, он – физик, я же был химик и моих знаний было недостаточно для сложного ремонта и наладки. На этом приборе многие сотрудники снимали спектры, я то же снимал много спектров для моей диссертации. Качество спектров было хорошее.

В Обсерватории Йенского университета был большой телескоп с зеркалом 6 м в диаметре, зеркало изготовлено на заводе К Цейса. Изготовление такого зеркала длится несколько лет, расплавленное стекло охлаждается по специальной программе на доли градуса в час, чтобы обеспечить нужное высокое качество поверхности. В Европе было всего 5–6 телескопов этого размера. В городе также был Планетарий с большим аппаратом цейсовского производства. Я не писал, что много раз был в Москве в планетарии с таким же большим цейсовским аппартом. Все планетарии в СССР имели цейсовские большие и малые аппараты и точно такой же аппарат я видел в 1981 г. в Гаване в планетарии, расположенном в Капитолии на центральной площади.

Интересно, что при проведении сложных ночных наблюдений неба в этой обсерватории в Йене, по согласованию с властями в городе полностью выключается свет, чтобы избежать значительного рассеяния света в атмосфере, искажающего результаты наблюдений.

Было много поездок: Эрфурт (выставка цветов), Лейпциг, Дрезден, маленькие города, названия которых не помню. Дрезденская галлерея, другие музеи. Императорский дворец в Сан Суси, галлерея Грюн Гемелде (“зеленая”).

Еще одно очень интересное воспоминание связано с этими поезками. Мы ездили в основном на поездах, железные дороги как известно в Германии отличные. Вагоны европейские, иногда в 2 этажа. Конечно, мы вели себя довольно шумно.

Помню, что часто к нам подсаживались немцы в возрасте около 50 лет и начинали разговаривать на хорошем русском языке. Это – гитлеровские солдаты, возвратившиеся из плена в 1950–52 гг. Хорошо помню, что они нам рассказывали свои только положительные впечатления о Союзе, и это несмотря на то, что их заставляли много работать, отстраивая разрушенное по их же вине. Важно, что этих мужчин никто не заставлял ни подсаживаться к нам, ни тем более говорить то, что они говорили. Для меня ясно, что это было их искренное желание, завидев советских студентов, поделиться своим мнением о нашей стране, о политической системе и о жизни. Кстати, жизненный уровень в ГДР до 1989 г. был высок, одно время лет 30 назад эта страна была 10-й в мире по уровню экономического развития. Думаю, что это также важный момент, который показывает, что реально представлял СССР в то время для людей из других стран и даже для бывших врагов.

Посетили мы также и Бухенвальд. На въезде – ворота со знаменитой надписью.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Назад к карточке книги "О тех, кого помню и люблю"