Текст книги "Дети ангелов"

Автор книги: Юрий Козловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Юрий Козловский
Дети Ангелов

Пролог

Ноябрь 1967

Женщина медленно шла по улице, шла с отрешенным и усталым видом. Никто не обращал на нее внимания – только что отгремел шумный праздник пятидесятилетия Советской власти, народ еще не пришел в себя, и никому не было ни до кого дела. Самая обыкновенная женщина, ничем не выделяющаяся из толпы, и уж точно никто не смог бы даже предположить, что она серьезно ранена. Произошло это больше суток назад, пуля до сих пор сидела в груди, а вся медицинская помощь сводилась к самостоятельной обработке ее водкой и перевязке в вагонном туалете.

Любой на месте Анны уже давно потерял бы сознание или даже умер от болевого шока. Она пока справлялась, но понимала, что без помощи долго не продержится. Обращение к врачам исключалось из-за неизбежного вмешательства милиции. А внимания к себе привлекать было нельзя.

Срочно требовалась поддержка кого-то из своих, членов ордена. Здесь, в Хабаровске, был один человек по имени Степан, она позвонила ему прямо с вокзала и сейчас направлялась на встречу с ним. Анна очень надеялась, что у него хватит опыта и сил на ее излечение. Иначе придется туго, потому что сейчас в Хабаровске миссионеров больше не было.

А ведь когда ее готовили к выполнению задания в Советской Гавани, крупнейшей базе Тихоокеанского флота, аналитик выдал цифру «девяносто пять» процентов вероятности успеха. Если бы этих процентов было меньше восьмидесяти пяти, операция или была бы отменена, или планировалась иначе. Где же вкралась ошибка? Решать это придется, конечно, не ей, не ее уровень. Ее теперешняя задача – выжить и добраться до своих, сохранив при этом секретность операции.

Сначала все шло гладко. Анна, несмотря на невиданную активность контрразведки флота, встретилась в открытом море с китайцами, провела удачные переговоры, используя при этом несложные, но действенные методики внушения. Собрала информацию о развитии конфликта (надо сказать, очень интересную). Можно было смело включать операцию в актив удач ордена.

Присутствие отступника она почувствовала на третий день по едва уловимым следам обработки сознания у некоторых офицеров базы. Потом появились и другие признаки его деятельности, но локализовать чужого, определить место его нахождения она не могла. Все это сильно встревожило не только ее, но и центр, куда она сообщила обо всем по телефону. Ей был отдан приказ немедленно возвращаться. А потом в нее стреляли…

Произошло это на вокзале в Ванино, незадолго до отхода поезда, и Анна так и не поняла, почему ей не удалось просчитать убийцу заранее. Скорее всего, решила она, сознание старшины спецназа морской пехоты, специалиста по грязным операциям, было обработано противником, иначе он не сумел бы подойти к ней так близко.

Когда пуля ударила в грудь, она не только не потеряла сознания, но даже сумела собраться и принять необходимые, хоть и запоздалые меры. Стрелок получил импульс такой силы, что пришел в себя только через час. Это Анна проделала инстинктивно, на автомате. Но убийцу страховали, и ей пришлось включить весь свой опыт и возможности. Несколько человек на перроне недоуменно закрутили головами, заметались, забегали, неожиданно потеряв ее из вида. А она, закрывшись от наблюдателей, которые видели вместо нее пустое место, проскользнула в пустой кабинет в административном крыле вокзала и занялась раной.

На перроне, где Анна появилась за десять минут до отправления поезда, ее искали уже пятеро штатских и три милиционера. Приказ они имели четкий – объект брать без церемоний, в случае сопротивления – стрелять. Был тут и их главный, морпех в чине капитана, но в форме сержанта милиции, и приказ он имел самый определенный – объект не должен остаться в живых ни при каких обстоятельствах.

Облава была организована по всем правилам, но охотники не подозревали, с кем им пришлось столкнуться. Севшая в поезд молодая, миловидная, хоть и немного бледная женщина ничем не напоминала объект их охоты. Преследователи прочесывали поезд до самого Хабаровска, причем в Комсомольске-на-Амуре их количество удвоилось. Но беглянка будто в воду канула. Ни одна из пассажирок даже отдаленно не напоминала ту женщину, которая была изображена на выданных им фотографиях.

Анна сидела на автобусной остановке, посматривая на часы. До встречи со Степаном оставалось шесть минут. Ей было совсем плохо. Сознание туманилось, хотелось прилечь на твердую скамейку и никогда больше не вставать. Анна понимала, что, если Степан промедлит еще хотя бы десять минут, она потеряет сознание. Тут все и произошло…

Мальчик лет пяти неожиданно, как это часто бывает у детей, сорвался с места и побежал через дорогу, а по ней на зеленый свет, не снижая скорости, шел ЗИЛ – панелевоз. Он неминуемо раздавил бы ребенка, если бы не Анна… А она, даже находясь в полубессознательном состоянии, на одних инстинктах, вмешалась, потому что в ее мозг буквально вломился зов о помощи невероятной эмоциональной силы. Так звать мог только спящий, причем спящий невиданной мощи, и им был находящийся в метре от гибели мальчик. Собрав волю в кулак, Анна сформулировала приказ и отправила импульс водителю ЗИЛа.

Водитель, даже очень захотев, не смог бы сопротивляться внушению. За долю секунды до наезда он резко вывернул руль влево и, вопреки шоферскому инстинкту, направил машину на полосу встречного движения. На его счастье, он сумел разминуться с пассажирским автобусом и врезался в бетонный фонарный столб, чудом оставшись в живых…

Анна ничего не понимала. Произошло нечто очень странное. В то краткое мгновение, когда мальчику грозила смертельная опасность, его сознание раскрылось, и на нее хлынул необузданный, невероятный поток, почти взрыв эмоций такой силы, какой не обладал ни один из известных ей миссионеров. А теперь, когда опасность миновала, она вдруг поняла, что больше не слышитего. Мальчик, без сомнения, был сильнейшим потенциалом,но главным, самым невероятным его качеством – было его умение скрывать свою сущность. Этого не умел делать никто из них. Никто и никогда.

К мальчику уже бежала перепуганная мать, и Анна поняла, что не имеет права потерять его, выпустить из вида, хотя бы до прибытия Степана, которого она чувствовала уже совсем близко. Спящий такой силы был неоценимой находкой для ордена, оповестить о которой было несравнимо важнее порученного ей задания. Это могло оказаться самым важным делом в жизни Анны. Больше она не успела ни о чем подумать. Невзрачный, маленького роста человечек проходил сзади скамейки. Не замедляя шага, он ткнул длинным шилом ей в спину и спокойно пошел дальше. Все произошло так быстро и незаметно, что никто из прохожих ничего не понял.

Степан, мужчина огромного роста и необъятной ширины, старший лейтенант из штаба округа, подъехал к месту событий, когда глаза Анны уже начали тускнеть. Но он еще успел зафиксировать последний всплеск сознания умирающей и оценил важность полученной информации. Через два часа поднятый по тревоге личный состав разведывательного управления Дальневосточного военного округа прочесывал Хабаровск и окрестности. Но было поздно – самолет с объектами поиска оторвался от земли.

Потом, когда по всей стране развернулась широкомасштабная поисковая операция, ни одна стюардесса не узнала по мастерски изготовленным рисункам ни мать, ни ребенка. Этот след оборвался.

Январь 1968 года

В кабинете одного из ведущих врачей закрытой психиатрической клиники, которая хоть и проходила по ведомству Минздрава, но реально подчинялась госбезопасности, сидели трое. Они не занимали больших постов – один был психиатром, второй служил в Генеральной прокуратуре на незаметной должности, а третий, как он сам любил говорить, просиживал штаны в секретном архиве КГБ. И все трое стояли на верхних ступенях в иерархии сообщества, влияющего на судьбы населения огромной страны, которая в этот период истории называлась Союз Советских Социалистических Республик. Сообщество именовалось Орденом миссионеров – хранителей Духа, но они не любили это пышное название, данное в незапамятные времена, и в обиходе именовали себя просто миссионерами.

Сейчас они подводили неутешительные итоги организованного ими всесоюзного розыска мальчика, обнаруженного погибшей Анной. Милиция, «безопасность» и практически весь орден частой гребенкой прошлись по стране, раскрыли попутно множество преступлений, нашли кучу пропавшего и объявленного в розыск народа. Была пресечена опасная операция отступников, та самая, начатая в Советской Гавани и послужившая причиной гибели Анны. Но мальчик как в воду канул…

– Итак, друзья мои, мы не узнали практически ничего, кроме того, что знали два месяца назад, – констатировал психиатр, человек с прямой спиной гимнаста, шикарной, совершенно седой шевелюрой и слишком молодым для подобного цвета волос лицом. – Мы все знакомы со слепком сознания Анны, который успел снять Степан. Кроме нас с ним работали наши лучшие аналитики. Но все безрезультатно. Никаких зацепок.

– Анна оказалась слабовата, ей не хватило опыта, – вздохнул прокурор.

– Ее опыт и подготовка полностью соответствовали характеру ее миссии на Дальнем Востоке, – возразил архивист. Он был куратором Анны, относился к ней по-отцовски, поэтому слова прокурора его задели. – Она попала в западню, и винить ее не в чем.

– Западня… – буркнул прокурор. – Можно было и предусмотреть. Или настолько мы постарели?

– Никто не снимает с себя вины, – мягко остановил его седой. – Давайте перейдем к главному. Официальный розыск пора останавливать, он становится опасен для нас. Еще немного, и «безопасность» сможет выйти на орден. Но мальчика искать не прекращаем, иначе он может попасть в руки отступников.

– Им ничего не известно, – заметил архивист, – это я знаю совершенно точно.

Ни доктор, ни прокурор не усомнились в его словах. Если сказано, значит, так оно и есть.

– Существует еще фактор случайности, – справедливо заметил седой. – Сработал же он на нас! Кстати, что предпринято по убийству Анны?

– Организатор выявлен, – доложил прокурор, – это Виктор, любимый ученик и личный помощник Захара. Захар очень старался отстоять любимчика на переговорах, но и он был вынужден признать, что тот зарвался. Наказание виновному будет определено в ближайшие дни.

– Сейчас главная наша задача – найти мальчика и сохранить тайну, – сказал седой. – Мальчик крайне важен для нас. Анна сумела распознать его, но не поняла и десятой доли того, на что он способен. Не приведи Господь, отступники доберутся до него раньше нас…

– Доберутся, не доберутся, – тон прокурора стал ворчливым, – пусть они его еще получат!

– А это уж пятьдесят на пятьдесят, – уронил доктор, – тут уж все в воле Господа… – Он помолчал недолго, потом продолжил: – Через три года мне предстоит изменение. Если за это время мальчика не найдем, я лично займусь поисками. Почему-то у меня есть предчувствие, что в ближайшем будущем дела важнее этого у нас не будет.

Архивист и прокурор согласно кивнули. Они хорошо знали, как часто сбываются предчувствия старейшины…

Часть первая
Орден

1

Бизнес Сергея Жуковского никак не желал процветать. Вроде бы все делал Сергей правильно, вот-вот очередная сделка должна была принести хороший куш, но обязательно что-то случалось, и ни разу прибыль не достигла ожидаемых размеров, а иногда и вовсе уходила в минус. Взять хотя бы насмешивший всех случай с двумя контейнерами отборных новогодних елок, которые он хапнул почти бесплатно в одном из амурских лесхозов в середине декабря и отправил в Магадан. Елки, конечно, были дешевые, но недаром говорят: «За морем телушка – полушка, да рубль перевоз…»

Даже если пустить зеленых красавиц на треть дешевле, чем продавались привычные для магаданцев самоделки из приколоченных к палке лап кедрового стланика, думал Сергей, навар будет очень даже приличным. Но… море надолго заштормило, и пароход пришел в Магадан только десятого января. Елки оказались на городской свалке…

Как-то Сергей подсчитал, сколько он заработал за последний год. Получилось немногим больше, чем платили в газете, где он работал прежде. А еще вечные долги за товар, нервотрепка. Ну почему, почему? Ведь некоторые из тех, с кем начинал, давно руководили фирмами с солидным оборотом. Тот же Сеня Берман, который когда-то ввел Сергея в бизнес. У него крупное предприятие оптовой торговли с большими складами и оборотом не на один миллион долларов. Сергей же мотается по всей стране в поисках ходового товара, отправляет его в Магадан, где сдает на склад тому же Сене, а потом месяцами ожидает расчета. Сеня хоть и питал к Сергею какие-то дружеские чувства еще с первого класса поселковой колымской школы, но никаких льгот и преференций предоставлять ему не собирался – в картишки нет братишки.

Жуковский навсегда запомнил то первое дело, в которое его милостиво принял Сеня. Тогда Сергей ломал свою натуру через колено, пытаясь найти себе место в абсурде российской жизни начала девяностых. Это было время, когда зарплаты повышались часто, но цены росли гораздо быстрее. Привыкший к прежней безбедной жизни, обеспеченной приличными северными заработками, Сергей долго надеялся, что дела в стране пойдут на лад и все опять будет хорошо. Не роптала и жена Вера, хотя денег, которые он теперь получал в редакции городской газеты, не хватало катастрофически.

Чаша его терпения переполнилась, когда в магазине, где он покупал пару куриных окорочков, стоявший впереди парень, подойдя к кассе, достал из кармана спортивных штанов перетянутую резинкой пачку крупных купюр. Из его покупок Сергею больше всего запомнилась палка неестественно красной венгерской колбасы салями. Если бы он позволил себе купить такую, то семье пришлось бы последнюю неделю до получки питаться одним хлебом. (Потом, когда попробовал, оказалась такая гадость…)

И так стало Жуковскому обидно за себя, здорового и вроде бы неглупого мужика, так противно, что пошел он за советом к Сене Берману. Поломавшись слегка для порядка, тот принял его, не в долю, конечно, а в дело. Но с условием – Сергей получает прибыль только на ту сумму, которую сможет вложить. И то не всю прибыль, а десять процентов из нее отдаст Сене, как организатору.

– Грубо говоря, – объяснил Сеня, – ты вкладываешь лимон, и если навариваем поллимона, то из них четыреста пятьдесят тысяч твои. Так что крутись, ищи бабки.

Сам он помочь на первый случай деньгами категорически отказался, объяснив отказ нежеланием получить вместо друга врага.

Сергей в тот же день написал заявление на увольнение, которое редактор, дама крепкой партийной закваски, приняла, но сказала осуждающе:

– Ну вот, еще один продался мамоне. Не ожидала я этого от тебя, Сережа. Уж от кого-кого…

Сергей покраснел и ушел, опустив голову, хотя к этому времени прежние идеалы уже сыпались с него, как осенняя листва.

Он продал свое главное богатство – старенький «Москвич», назанимал денег, где только мог. Кто-то давал под сумасшедшие проценты, друзья, но не все, – без них. Сумма получилась изрядная. Сев вечером с калькулятором, Жуковский подсчитал, что, если не тратить напропалую, а вкладывать прибыль в дело, то за год можно озолотиться.

* * *

…Сенино задание было таким – Сергей летит в Москву, где его встречает московский партнер, ему собирают товар, грузят в самолет, и он сопровождает груз до Магадана. Вроде бы ничего сложного, но Сергей, вообще-то всякого повидавший за долгие годы на Колыме, получил массу впечатлений.

В аэропорту Сеня достал из багажника «тойоты» и вручил Сергею объемистую сумку килограммов в двадцать весом.

– Что это?

– Как что? – недоуменно посмотрел на него Сеня. – Деньги, конечно.

– Что? – переспросил Сергей. – Кто же меня с ними пустит в самолет?

– Пустят, – успокоил его Сеня, – это мои проблемы. Кстати, а где твои бабки?

Сергей молча похлопал себя по животу, где в сшитом Верой поясе с карманчиками покоились несколько пачек купюр. Сеня посмотрел на него с явным сожалением (как на убогого, подумал Сергей), но промолчал.

С этого момента все завертелось в бешеном темпе. Сеня куда-то бегал, кому-то звонил, о чем-то договаривался. Какие-то парни привезли еще полный полиэтиленовый пакет с деньгами, который едва запихнули в сумку, чуть не сломав замок-молнию.

С посадкой в самолет действительно не возникло никаких проблем. После регистрации, на которой сумку с деньгами даже не взвешивали, они с Сеней и коренастым парнем в штатском из милиции аэропорта прошли через служебный вход прямо к самолету.

Проблемы начались позже, где-то на полпути к Москве. Ладно там покурить, он не мог даже просто выйти в туалет, оставив без присмотра сумку с двадцатью килограммами денег, потому что сидевшие рядом мужики ему решительно не понравились. Так и терпел семь с половиной часов до самой посадки. Как только спустился по трапу, метнулся за самолетное шасси, где, как он надеялся, его никто не видел…

Неделя в Москве пролетела как во сне. Сергей в качестве грузчика мотался с Сениным компаньоном по базам, собирая товар, причем практически везде пронырливый москвич брал его в долг, с отсрочкой оплаты. Вечерами Сергей падал на гостиничную койку и сразу засыпал. Наконец товар был собран, загружен в машины и вывезен на военный аэродром в Чкаловском, где фирмачи договорились о доставке в Магадан попутного груза на самолете МЧС. У Сергея глаза лезли на лоб – никто никому не давал никаких бумаг на груз, все расчеты происходили наличными деньгами. Товар – всяческие «Сникерсы», «Марсы», и еще не одна сотня наименований, практически все, что ежедневно рекламировалось по телевизору, сноровисто перегрузили из машин в Ил-76. Фирмачи попрощались с летунами и Сергеем и уехали, но взлетать никто не спешил.

– Кого ждем? – спросил он у шустрого мужика в синем летном комбинезоне, руководившего погрузкой.

– Да печки еще привезут керосиновые, – ответил тот, – у вас же там, на Колыме, поселок разморозили, вот и будем спасать.

Он был уже слегка навеселе. Сергей видел, что экипаж привез на машине и распихал в потайных углах ящиков двадцать водки. Каждый зарабатывает как может, время такое…

Ждали долго, наконец пришли две машины, под завязку загруженные железными печками. У Сергея похолодело в груди. Как они поместятся в самолете? Такого же мнения был и старший из прибывшей с грузом команды офицеров, грозного вида полковник.

– Это еще что такое? – накинулся он на экипаж. – Учтите, если не поместится, выгружаю спекулянтов к чертовой матери!

Командир что-то яростно прошипел на ухо пьяненькому бортоператору, потом сказал:

– Все будет в порядке, товарищ полковник, разместим, не сомневайтесь.

– Какой у вас вес? – спросил полковник.

– Двенадцать тонн.

Полковник поднял к небу глаза, производя в уме вычисления, смягчился:

– Ладно, грузим. Но чтобы влезло все, поняли меня? Мне ваши шабашки на хрен не нужны…

– Не беспокойтесь, командир, все будет в лучшем виде! – бодро отрапортовал бортоператор, а Сергею шепнул, подмигнув: – Не ссы, робя, прорвемся!

На погрузку привезли десяток заморенных солдатиков. Офицеров было двенадцать, чином не меньше майора. Ни один из них, конечно, даже не прикоснулся к печкам. Заложив руки за спины, по примеру полковника, они ходили вокруг машин, властно покрикивая на солдат. Потом это им надоело, они собрались в кружок около самолета и завели беседу. Сергей прислушался – речь шла о воцарившемся в стране бардаке…

Бортоператор даже под градусом оставался мастером своего дела. Под его руководством все печки были размещены, причем использовались для этого такие места, что и в голову не могло прийти, вплоть до туалета. Оставалось молиться, чтобы самолет долетел с таким перегрузом – товар у Сергея весил не двенадцать тонн, как доложил летчик, а все двадцать…

Когда поднялись в воздух, полковник с майором, отправившиеся сопровождать свой груз, быстро напились. Какой гусар выступает в поход без запаса спиртного? А когда запас кончился, майор увидел, а скорее приметил еще на земле, среди коробок яркие упаковки с надписью «Водка-лимон». На самом деле это были банки со слабоалкогольным газированным напитком, но на майора слово «водка» подействовало как красная тряпка на быка.

– Эй ты, хозяин! – взревел он, повернувшись к Сергею. – Иди-ка сюда! – и жарко зашептал в ухо, обдавая перегаром: – Мой командир ни разу водки в банках не пробовал! Выдели-ка нам упаковочку! А то он злой будет, в Красноярске посадка, выгрузит твой хабар, скажет – перегруз. Он у нас такой!

Сергея передернуло от злости. Он понимал, что этот майор, возможно, показывает чудеса отваги на всяких землетрясениях и пожарах – смотрели по телевизору, – но сейчас больше всего хотелось расквасить ему физиономию. Он так бы и сделал, если бы не понимал, что пьяный полковник запросто может отмочить подобную шутку, и он ничего не сможет сделать. Скрипнув зубами, Сергей выдернул из стопки упаковку пойла и молча отдал майору. Наверное, им хватило, потому что их не было видно до конца полета…

…Товар разошелся очень быстро. Жуковский рассчитался с долгами, отдал все проценты. Даже друзьям, которые ссудили его просто так, без всяких процентов, он чуть не силком отдавал больше, чем брал, объясняя, что они вместе хорошо заработали. Деньги в Москву передавали, используя любую возможность. Сегодня летел в Москву кто-то знакомый у одного, завтра – у другого. Когда осталась последняя, сравнительно небольшая сумма, Сергей случайно встретил на улице Леню Проценко, лейтенанта из уголовного розыска, с которым познакомился, когда по заданию газеты выезжал с операми на задержание наркокурьеров.

Постояли, поболтали, оказалось, что Леня завтра летит в Москву. Уговаривать его передать небольшой пакет долго не пришлось.

Гром грянул через два дня. Из Москвы позвонили, что посланца не встретили, и в фирму он не звонил.

– Ты хорошо знаешь этого мента? – пытал Сергея Сеня.

– Да знаю вроде, давно познакомились… – Сергей не знал, что делать.

– Давно… – передразнил Сеня. – Давай, ноги в руки, и быстро в ментовку, узнавай, где его искать. Остались еще знакомые?

В милиции Сергея ожидал удар. Оказалось, что Леню выперли оттуда с треском за взятку, а уехал он навсегда, то ли в Кострому, то ли в Вологду, точно никто не знал. А ведь ни слова не сказал Сергею, и на вопрос, зачем летит, уклончиво ответил:

– Так, командировка…

Жуковскому пришлось возмещать пропавшие деньги. Того, что он заработал, не хватало, и Сеня добавил недостающее, сказав, что с москвичами шутить нельзя. С Сергеем вопрос он решил следующим образом – тот снова находит деньги, где – его забота, и работает на прежних условиях, пока не рассчитается с долгом, а там будет видно. О том, что москвичи вычислили и отловили Леню практически сразу, Сеня признался только через два года. На вопрос, почему же они содрали с них деньги повторно, Сеня кратко ответил:

– Штраф.

Невезение и дальше преследовало Сергея, и каждый раз он задумывался – почему?

Ведь в жизни он вовсе не был хроническим неудачником, даже наоборот. Например, ему не один раз случалось избегать смертельной опасности. Вспомнить хотя бы тот случай в старательской артели, когда рухнул штрек, из которого он вышел за полминуты до обвала! Почему же не везет в бизнесе?

Сеня объяснил это по-своему:

– Серега, коммерсанта из тебя не получится. Ни-ко-гда! Нет в твоих глазах алчности, и на деньги ты смотришь без восторга, руки у тебя при их виде не трясутся. Я когда узнал, что ты проценты отдавал, которые у тебя никто не требовал, чуть умом не тронулся! Да где такое видано? Нет, не получится у тебя ничего, потому что изменить себя ты не сможешь, не твое это. Лучше бы продолжал пером скрипеть…Ты, конечно, как хочешь, неволить тебя я не буду, хочешь остаться в бизнесе – помогу, чем смогу. Но общих денег – ни-ни, не приносишь ты удачи…