Текст книги "Записки Рудольфа (СИ)"

Автор книги: Юрий Мори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

  Тяжело набирать текст копытами. Тяжело, но ради вас я постараюсь.

  Изо всех оленей Санты только меня назвали настолько глупо. Именем какого-то сутенёра: Рудольф. Вам что представляется при этом имени? Мне – герой немецкого кино 20-х. Бриолин. Усики в ниточку. Забавная для нашего времени мятая шляпа и сигаретка в углу рта. Немой герой-любовник. Впрочем, имена остальных тягловых зверей и вовсе дрянь. Больше подходят для моделей авто или ракет Илона Маска. А Дондеру надо стать порноактером, все задатки налицо и между ног.

  – Руди!

  Простите, это Санта. Хозяин и повелитель, не могу не откликнуться.

  – Ру-у-уди! Грёбаный осёл! Ты где?!

  Опять нажрался... Перед праздниками Клаус эмоционально нестабилен. Нервы, снова нервы. А потом межконтинентальный перелёт, метание китайских девайсов жирным детям в трубы, суета сует.

  – Иду, иду! – Ещё бы, куда я денусь... – Что вы хотели, Санта?

  – Ещё ноль пять виски и девку сисястую!

  Он ржет и топочет сапогами. От неловкого взмаха руки на пол летят недочитанные письма, пустая бутылка «Джек Дэниэльс» и пачка сигарет. У Санты запой. Сейчас ему не до наборов солдатиков, вагона айфонов и целого гарема кукол на складе.

  – Могу предложить Снегурочку, хозяин. Но у неё плохой английский, вы снова будете ругаться...

  – Снегурку братишка не даст, – насупился Санта и поковырялся в ухе. – Антисанкции, чувак. Эта гребаная политика. Велели драть немецких девственниц.

  Я переступаю с копыта на копыто. Сложно помочь, больно вопрос щекотливый. Иди поищи таких.

  – Ладно, обойдусь, дело привычное. – Санта с трудом поднимает сигареты, ногой заталкивает бутылку под стол. – У меня к тебе дело!

  – Я – весь внимание, хозяин.

  – У нас проблемы, Руди... – Санта сдвигает шапку на затылок и становится похож на Трампа. Те же глупое лицо и рыжий чуб. – Нас обокрали!

  – Русские? – деловито уточняю я. – Корейцы? Товарищ Си? Сомалийские пираты?

  – Тьфу ты, господи! – Санта бросает в меня сигаретами. К счастью, мимо – он уже заметно пьян. – Ты опять смотрел телевизор?

  Проклятье... Надо же так проколоться. Телевизор нам запрещён, чтобы не набирались плохого. Только диски с кантри и журналы про вязание крючком.

  – Ты – осёл, Руди. Мул. Апельсиновая лошадь д'Артаньяна!

  – Так точно, сэр, лошадь. Мул. Осёл. Вы упоминали какого-то армянина?

  Санта издает непередаваемый звук. Своё фирменное «хо-хо-хо». Правда, исполненное не открывая рта. Пол подо мной заметно качается, в камине ревёт пламя, а с потолка сыплется стекловата.

  – Придурок! У нас украли сани. Мои сани! Мне на вас, чертях собачьих, верхом подарки развозить?! Я тебя спрашиваю!

  Всё, шутки кончились. Раз о чертях завёл, пора разговаривать всерьёз.

  – Да, сэр! Что делать, сэр? Совет безопасности, сэр?

  Он смотрит куда-то мимо меня:

  – Клянусь бородой, дебил... Тебе сутки срока. Найти. Изъять. Наказать виновных!

  – Будет сделано, хозяин. – Я с трудом протискиваюсь задом из комнаты. Рога задевают венок из омелы, висящий над дверью и сбрасывают на пол. Придется забрать с собой и съесть на досуге.

  На улице лютый мороз. Ни одного человека на триста километров вокруг нашего скромного домика. Я захожу в сарай, обращая внимание на мелочи – замок не сломан, на месте саней валяется укрывавшая их ткань со звёздами, полосами и масонскими глазами. График дежурств с именами оленей сорван со стены и валяется под копытами. Ну, это уже сам Санта. В ярости.

  Пойти опросить моих коллег? Наверное, не имеет смысла. Бессловесные твари, тупые, как и вся оленья порода. Разве что, летать умеют.

  – Ру-у-уди!!! Сутки! – разносится на всю округу бас хозяина. Дрожат стены, падают редкие полярные ели, дрожит северное сияние, а в берлогах мрут медведи. От инфаркта миокарда.

  Я выбираюсь наружу, отвожу назад задние копыта, становясь похожим на старинную эмблему «Волги», поднимаю передние и взмываю в воздух. На высоте километра чувствую горячее внимание российских радаров системы ПВО, но мне не до них. Полёт проходит совсем в другую сторону.

  Пока лечу, рассказать вам немного о себе? Я – оборотень. Так уж вышло. Большую часть жизни провожу в шкуре оленя, но иногда, под настроение или по необходимости могу превращаться в человека. Это грустно... Да вы и сами уже догадались, в кого я оборачиваюсь?

  Я незаметно приземляюсь на южном полюсе уже в облике того самого немецкого актёра. Меня встречают пингвины из почетного караула Старика. Плотное каре из забавных птиц с белыми манишками. Они выстроились вдалеке от места посадки, и к ним я не пойду. Здесь есть главный, хотелось бы поговорить.

  Вы никогда не задумывались: дети всего мира (а иногда и взрослые) пишут перед рождеством письма Санте. А желания исполняются хорошо, если у пол-процента просящих. Что происходит с остальными письмами? Бинго! До Санты они не доходят. Их ворует Старик и читает сам себе вслух, от чего чужие желания умирают. Такие уж у него таланты... Старик не пьёт, что большой минус. С пьющим волшебником гораздо проще иметь дело. Девки его тоже не интересуют. Точной информации нет, но поговаривают о какой-то Снежной королеве. Эта пародия на Санту тоже ездит на оленях и превращает сердца в лёд. Куда ни плюнь, всем подавай оленей. Мы востребованы, оказывается, не только северными народами.

  – Рудольф! Какая честь для моего скромного жилища!

  Вот чёрт. Лично Старик в обнимку с какой-то бабой. Пара оленей в упряжи и сани. Наши, мать его, сани!

  – Не хмурьтесь, дорогой мой! Мы заждались вас, – говорит мерзким писклявым голосом баба, кутаясь в воротник шубки. Наружу торчит только красный кончик носа. – Ви таки насчёт транспорта?

  Она ещё и неприятно грассирует, хотя акцент не еврейский. Уж на это у меня ухо наметано.

  – Совершенно верно, мэм. Сани извольте вернуть владельцу.

  – Он очарователен, Люци! Просто – наш человек, прямой, честный и туповатый, – нежно воркует на ухо Старику королева.

  – Да он – олень, – рассеянно отвечает тот.

  – Правда? Или это ваш чикагский жаргон? Я постоянно путаюсь, – обиженно отвечает баба и целует Старика в щёку. Идёт пар, как от утюга.

  – Это его сущность, – ворчит Старик. – Сани мои, в аренде на девяносто девять лет.

  Это уже мне. Хо-хо-хо, как сказал бы хозяин.

  – И договор есть?

  – Разумеется! – Старик машет в воздухе бумажкой с двумя подписями. – Старый алкаш опять всё забыл?

  – Не обижайте хозяина, – немного нервно отвечаю я.

  Размашистая подпись Санты на бумажке переливается и сыплет искрами. На вид подлинная. Вот осёл, во что он меня втравил?!

  – Прошу простить, вопросов больше не имею. – Взлетать в человеческом облике даже проще. Двое, сани и олени стекаются под ногами в точку, а затем и вовсе исчезают.

  Остаётся вопрос, как быть дальше. Дондер или Блитцен вернулись бы домой с отчётом, но не зря хозяин послал на поиски именно меня. Решение приходит само собой – отбить сани, пока эта парочка расслаблена. Я на лету превращаюсь. Меня словно надувает изнутри непонятная сила, растягивает вширь и в длину, формует невидимым прессом. Добавляет элементы и делает строгим силуэт. Я становлюсь распластанным в воздухе серым бомбардировщиком. Из сросшихся ног бьёт пламя, мятая шляпа давно стала стеклами кабины. И руки-крылья, да, вы правильно угадали. По широкой дуге я возвращаюсь на место встречи и даю первый залп. Четыре молнии, словно ракеты, срываются с кончиков моих бывших пальцев и летят вниз.

  Как-то скучновато. Я врубил сирену, северное сияние и из всех динамиков загрохотал:

  – ЭГЕ-ГЕ, ВАШУ МАТЬ!!!

  Стоявшее в сторонке пингвинье каре рассыпалось и залегло во льдах. Мне навстречу вырастает тугой черный купол с красными прожилками. Молнии отлетают от него и гаснут искрами выброшенных окурков. Старик не дремлет!

  Сбрасываю бомбы. Точнее, я чувствую это бомбами, а что летит ко льдам на самом деле – даже Санта не знает. Может, упакованная новогодняя магия, а может – пакеты с мусором. Купол прогибается, его рвёт на куски беззвучным взрывами. Зрение у меня становится острым, я вижу нахлестывающую оленей королеву. Сзади, болтаясь в санях, сидит Старик, подняв руки в мою сторону. Лохматая шапка давно слетела с него в снег, отчётливо видны рога на лысой голове.

  – ОТДА-А-АЙ САНИ, СУКА!!! – реву я, но он только ухмыляется. Приходится вновь пускать молнии. По бокам от саней появляются цепочки попаданий. Лёд там плавится метра на два вглубь, вода вскипает гейзерами.

  – НЕТ! – гулким колоколом отвечает Старик и бросает в меня чем-то вроде снежков. Один, два, целая очередь белесых комьев летит мне навстречу. Меня начинает трясти и я понимаю, что сейчас не выдержу...

  ...и упаду в снег.

  Аркаша, забавно жмурясь, чешет нос.

  Пора собирать игрушки, иначе мама будет ругаться. Он поднимает упавшего в вату под ёлкой оленя, ласково гладит по спине и вешает обратно. Теперь надо собрать зверушек обратно в коробку, поставить на место игрушечные сани со Снежной королевой. Не забыть бы вытащить из саней чёртика – его место на папиной полке. Рядом с подаренным на прошлое рождество Санта-Клаусом, которого привёз дядя Сеня из Америки. А потом, уже перед сном, написать письмо Санте. Игрушек у него довольно, телефон и планшет тоже есть. Попросить, чтобы папа бросил пить?

  Аркаша вздыхает. Он ещё верит в новый год, но уже слишком взрослый, чтобы понимать: чудес не бывает. Ведь даже Санта – не без греха, а уж папа... Рудольф, покачиваясь на ёлке, бросает по сторонам тонкие лучики отблесков. В глазах у него застыло какое-то странное выражение, а черная полоска лака на морде напоминает усы. В ниточку.