Текст книги "Анжела (СИ)"

Автор книги: Юрий Мори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

  Леопольд Федорович гордился своей внешностью: аккуратная седая бородка, сливающаяся с усами, зачесанные назад длинные волосы – тоже с благородной сединой, печальные выразительные глаза. Стареющий светский лев, как написали бы классики лет сто с лишним назад. Готовый герой для истории о провинциальных дворянах. Усадьбы, интриги, непременный любовный треугольник, смутное предчувствие революционных бурь... Да-с, типаж!

  Он провёл специальной маленькой расчёской по бородке, любуясь уложенными один к одному волосками, поправил узел галстука и стряхнул пылинку с лацкана пиджака.

  Прекрасно, просто прекрасно! Теперь можно идти на службу, зная, что выглядит идеально.

  Леопольд Федорович был влюблён в себя. Эта любовь помешала обзавестись семьёй, хотя желающих помочь ему в этом было немало. Женщины верили, что он обратит хотя бы часть своего самолюбования на них. Прольет луч неземного свечения, исходившего из глубины глаз, будет гулять со своими детьми – сперва равномерно покачивая коляску, а затем и за руку, – по аллеям парка. Но все они глубоко ошибались. Любовь Леопольда Федоровича была направлена исключительно на самого себя. Не отрицая красоты вокруг, он иногда позволял любить себя, принимал знаки внимания – от подарков в виде хорошего одеколона до минета в кабинете на кафедре истории права. При этом он пристально следил за намерениями очередной жертвы своей красоты. Когда эти самые намерения женщины хотя бы на шаг переступали через границу его свободы, происходило расставание – такое же красивое и вежливое, как недавние отношения.

  Жить он предпочитал один, и это прекрасно получалось.

  Работая преподавателем, Леопольд Федорович не бедствовал. Кафедра истории права, как и следует из названия, относилась к юридическому факультету старейшего областного ВУЗа. Место, притягательное для детей людей денежных, готовых оплатить глупость и лень своих чад на пути к диплому. Удачно защищённая ещё в молодости кандидатская не давала, конечно, возможности стать профессором, но надёжно избавляла и от страха быть уволенным при очередной переаттестации.

  Сегодня с утра, кстати, звонил один из таких родителей. Это сулило пару сотен долларов, что поднимало настроение и делало прекрасное утро ещё лучше. Разумеется, встретиться следовало на нейтральной территории: ни приглашать домой, ни, упаси Господи, встречаться в здании юрфака не стоило.

  – Полагаю, разумнее всего будет пересечься в кафе, Надим Архатович, – так и сказал он родителю в ответ на предложение. – В десять тридцать я буду в «Венеции». Знаете, на площади Революции? Да, да, недалеко от губернской администрации, слева. Прекрасно. До встречи!

  Нерусский. Так даже лучше, можно поторговаться до трёхсот.

  Леопольд Федорович завязал шарф, накинул, не застегивая, щегольскую дубленку, прихватил портфель и спустился вниз по ступенькам. Машина во дворе, чистить не нужно.

  Пискнул замок открываемой двери подъезда, и он вышел из дома. Возле его «субару» стояли два парня, постарше студентов. Да и не тянули они на студентов – одинаковые вязаные шапочки ценой в пачку хороших сигарет, короткие куртки, темные джинсы.

  Униформа какая-то у современных гопников, право слово!

  Парни курили, коротко сплевавая на снег, и о чем-то неспешно говорили, посматривая по сторонам. Стой они где угодно во дворе, Леопольд Федорович вряд ли обратил на них внимание, но они торчали прямо перед капотом его машины. Это напрягало. Остаться без дублёнки, портфеля и собственной машины не входило в его планы. Ещё и ножом полоснут, с них станется.

  – Господа, – подойдя ближе, обратился он к парням. – Над подъездом висит камера, уже запечатлевшая вас во всех ракурсах.

  – Ты что, дядя? – зло откликнулся один из куривших. – Стоим тут, трём за жизнь, никого не трогаем. Чего пугаешь?

  – Не имел ни малейшего намерения, – холодно ответил Леопольд Федорович. – Просто отойдите от моей машины, мне ехать надо. Денег у меня с собой нет, а выезд со двора открывает не транспондер, а консьерж. Вручную. Я к тому, что машину с вами не выпустят, а брать с меня нечего.

  – Вот народ пошёл, – оскалился второй. – Боятся всего. Да ехай, нам-то чего.

  – Благодарю! – Обойдя их сбоку, Леопольд Федорович подошёл к водительской двери. Щёлкнул замок и он, закинув на соседнее сидение портфель, неторопливо залез за руль.

  Парни отошли немного в сторону, освобождая машине выезд.

  Двигатель заурчал, прогреваясь. Из рефлекторов потянул пока ещё холодный воздух, неприятно обдувая лицо. Пахло холодным пластиком и бензином.

  Один из парней подошёл к водительскому окну и постучал костяшками пальцев.

  – Слушаю вас, – опустив стекло, спросил Леопольд Федорович. Напряжение, что его могут ограбить, отпустило. Теперь он разговаривал, как всегда и со всеми – ровно, но соблюдая дистанцию.

  – Это... Дядя, тут девка одна живёт. Анжела. Не знаешь квартиру? А то дом знаем, а дальше – затык. Ни фамилии, нихрена.

  – Не имею понятия, молодой человек, – сделав паузу, с достоинством ответил Леопольд Федорович. – Прошу прощения, я опаздываю.

  – Да ладно... – махнул рукой с сигаретой парень. – Не задерживаем. Жалко, что не в курсах.

  Стекло поползло вверх, отрезая уютный мир внутри машины от сложностей бытия снаружи. Климат-контроль, Моцарт, сладковатый аромат Fahrenheit. До встречи с чадолюбивым родителем полчаса, в самом деле, стоило бы поторопиться.

  Хм... Анжела? А ведь что-то знакомое, кстати, в голове крутится. Слышал он это имя. От консьержа Ахмеда, кажется. Точно, точно! Неделю назад тот спрашивал, не слышал ли Леопольд Федорович какого шума этажом выше. Там какие-то проблемы были. Или нет? Дому два года, но с соседями знакомиться даже в голову не приходило. Ахмед упомянул это имя, видимо, снимает квартиру. Имечко, конечно, на любителя. Какая-то собачья кличка или псевдоним недорогой проститутки. Впрочем, этим двоим он и знал бы – не сказал.

  Мерзкие персонажи. Наркоманы, наверное.

  Снегопада вчера не было, город не стоял в привычных пробках. Леопольд Федорович приехал к кафе даже раньше времени, оставил машину у входа и успел заказать себе зелёный чай. Родителя он признал сразу, да и в целом разговор пошёл легко. Три портрета Франклина поменяли владельца, вопрос с зачётом и допуском к экзаменам был решён.

  Уже прощаясь, Надим Архатович долго тряс руку преподавателя, вовсю улыбаясь дорогой металлокерамикой, благодарил и рассыпал комплименты.

  Единственной странностью был заданный напоследок вопрос, неприятно смутивший Леопольда Федоровича:

  – Уважаемый, простите, вы не в новом доме на Гагарина живёте? Таком, с башенками, точно? – родитель помахал в воздухе короткой пухлой рукой. – Элитном, да?

  – Э-э... – растерялся тот. – Ну, как бы... Не очень он и элитный, просто новый. А, собственно, в чём дело?

  – Простите, простите, дорогой! Зря я спросил. Просто у вас там девушка одна... Персик, а не девушка! Я думал, возможно, вы знаете.

  На слове «персик» почти незаметный акцент проявился вовсю. Видимо, несмотря на черный «гелендваген» у входа и сына-юриста, начинал Надим Архатович как раз с фруктов. Хотя по манерам – бандит бандитом. Просто слегка обтесался.

  – Её Анжела ещё зовут, да. Я просто так спросил, ещё раз простите, уважаемый Леопольд Филиппович...

  – Федорович!

  – Ах, да... Сын подвозил туда, мне сказал. Очень красивая...

  Родитель запутался в словах, скомканно попрощался и отбыл восвояси.

  Леопольд Федорович остался допивать целебный зелёный чай в некоторых раздумьях. Почему-то хотелось вернуться домой и подняться этажом выше, чтобы хотя бы взглянуть на «пэрсик», которым сегодня интересуются решительно все. Признав желание не только несвоевременным, но и глупым, он рассчитался с официанткой и поехал на работу. Мысли в голове возвращались к неведомой девушке.

  Сын трёхсот долларов заходил с зачеткой после обеда, но осторожные распросы про Анжелу ясности не добавили. Знакомая. Подвозил. Во дворе видел Леопольда Федоровича, так и понял, что его соседка. Очень красивая. Персик.

  К вечеру пошёл снег. Думать после четырёх пар лекций было решительно лень. Домой, горячая ванна и глоток коньяка – просто необходимо. Голова раскалывается от усталости и на смену погоды, наверное.

  Ворота во двор были, почему-то, настежь. Леопольд Федорович пожал плечами: консьерж, вроде, толковый, но мог и забыть запереть. Машина осталась остывать позади, рядом с неприметным минивэном, но до коньяка дело не дошло. Да и про горячую ванну пришлось забыть: обычно пустой подъезд был полон народа. Двое в штатском: толстяк с чемоданчиком возле лежавшего тела какого-то мужчины, а пролётом выше – ещё один человек, с разным ракурсов фотографирующий что-то на полу. В сторонке на ступеньках – перепуганный Ахмед, размахивающий руками.

  Шум, гам, голоса и мелькание вспышки фотоаппарата.

  – Постойте! – Это один из, видимо, полицейских. – Вы здесь живёте?

  – Естественно, – буркнул Леопольд Федорович. Голова разболелась на всю катушку, в висках пульсировало, глаза слепил свет. – В двадцать третьей. Ахмед подтвердит.

  – Вас с какого времени дома не было? – заинтересовался толстяк, оторвавшись от своего чемоданчика.

  – Вы бы представились по всей форме, – неприветливо ответил Леопольд Федорович. – С десяти утра меня не было.

  – Это тоже подтвердит Ахмед? – толстяк движением фокусника открыл и закрыл перед его глазами удостоверение, не затруднившись озвучить должность.

  Консьерж обратил внимание на опрос жильца и часто-часто закивал:

  – Точно говорит! Утром уехал, только вернулся. Наш жилец, профессор это!

  Леопольд Федорович прищурился и понял, что в лежащем перед ним на ступеньках вниз головой теле он узнаёт одного из утренних гопников, стоявших у машины. Как раз того, что спрашивал про Анжелу. Жутковатое своей обыденностью зрелище: человек как человек, словно спит, если бы не торчащая из груди рукоятка ножа, обернутая пластиковым пакетом.

  – Кто это его? – спросил он. Было немного не по себе. Мой дом – моя крепость, а тут посторонние покойники...

  – Ведётся следствие, – дежурно ответил фокусник. – Вам знаком этот человек?

  – Когда уезжал, видел. Он курил во дворе. Там ещё один был.

  – Никого не видел, клянусь! – невпопад закричал Ахмед и что-то протараторил на своём нерусском.

  Леопольд Фёдорович обошел труп и начал подниматься по ступенькам.

  – Вы дома будете? Я зайду немного позже, расскажете точнее, – устало откликнулся второй штатский. Толстяк с чемоданчиком по-прежнему возился возле тела.

  – Как вам будет угодно, – сказал Леопольд Федорович. От боли в голове его начало слегка подташнивать. Срочно таблетки, срочно. И измерить себе давление, мало ли.

  – Двадцать третья? – ещё раз уточнил второй, уже в спину.

  – Да. Третий этаж. Буду ждать.

  Через десять минут, в течение которых хозяин переложил триста долларов в сейф, где лежали все сбережения, а затем принял и почти усвоил пару таблеток солпадеина, раздался звонок в дверь. Ванну по понятным причинам пришлось отложить, да и коньяк пока был не к месту. Даже зайти в спальню и переодеться не успел.

  – Следователь Ефимов, Сергей Иванович. Следственный комитет. – Наконец кто-то внятно представился. Хоть один из них не фокусник.

  – Где мы можем присесть поговорить?

  – Прошу на кухню, – ответил Леопольд Федорович, затягивая пояс шелкового халата. Звать в комнаты этого господина не хотелось. – Чай, кофе?

  – Кофейку, если можно, – кивнул следователь. – Вы один живёте?

  – Да. Не сложилось, знаете, да и проще одному как-то. – Леопольд Федорович включил чайник и потянулся открыть шкафчик с ложками. Странно: вилки, ложки – всё на месте, а одного ножа из набора нет. Видимо, в комнатах где-то. Он пожал плечами и продолжил вынимать приборы, кладя их на стол.

  – Батон, масло?

  – Если не трудно. – Ефимов вдруг взял выложенный нож и повертел в руках. – Красивый...

  – Это из набора, мне из Испании друг привёз. Сказал, эксклюзив. Там один кузнец сам делает, в Малаге, и продаёт. В наш век сплошных супермаркетов приятно пользоваться ручной работой, согласитесь?

  Следователь неопределенно покивал.

  – Скажите, а как у вас отношения с соседями? – неожиданно спросил он.

  – Как это связано с убийством? – удивился Леопольд Федорович.

  – Возможно, и никак. Но, тем не менее.

  – Ни с кем не общаюсь, Сергей мнэ-э...

  – Иванович.

  – Да, Сергей Иванович. У меня масса работы, лекции, аспиранты. Часто езжу на конференции. Ради Бога, извините, но мне не до соседей. Дома только ночую иной раз, а на общение нужны силы и время.

  – Ясно, спасибо. Собственно, вопрос не обо всех соседях. Нам Ахмед Магомедович сказал, что вы в хороших отношениях с девушкой этажом выше. С Анжелой Гриценко. Часто бываете у неё.

  Следователь внимательно посмотрел на Леопольда Федоровича. Тот явно растерялся.

  – П-простите, о ком речь?

  – Ваша соседка. Из двадцать шестой квартиры. Этажом выше.

  Сейчас Леопольд Федорович не был похож на светского льва. Он напоминал какую-то птицу из некрупных, к тому же попавшую под проливной дождь.

  – Я... Я не знаком ни с какой Анжелой! – почти выкрикнул он.

  – Почему вы так нервничаете? – спокойно уточнил следователь. – Не знакомы – так не знакомы. Зачем только вашему консьержу врать, непонятно.

  – Не знаю... – немного испуганно ответил Леопольд Федорович. Ему внезапно захотелось выставить этого назойливого полицейского за дверь и открыть-таки коньяк.

  – Кстати, о ноже, – внезапно сменил тему Сергей Иванович, полез во внутренний карман куртки, которую так и не снял, и достал оттуда пластиковый пакет, сразу растянувшийся под тяжестью содержимого. – Как вы объясните, что в теле убитого обнаружен нож из вашего набора? Или вы этот нож тоже первый раз видите?

  Леопольд Федорович почувствовал, что по спине стекает струйка холодного пота. Конечно, он был историком, а не юристом. Но на юрфаке, так что наслушался за тридцать лет работы всякого. Нож явно был из набора. Улика. Ещё какая. Он-то не виноват, но пока докажешь, все потолки в СИЗО изучишь.

  – Нож... Похож на мой, да, – осторожно ответил Леопольд Федорович. – Но меня с утра дома не было, как он туда попал. Не представляю себе...

  Следователь покачал пакетом с вещдоком перед его глазами, вздохнул и снова спрятал в карман куртки.

  – Паспорт, будьте добры!

  Леопольд Федорович сходил в прихожую, с трудом передвигая ноги и принёс портфель. Порывшись, он достал паспорт и протянул его следователю. Сердце давило всё сильнее, пятьдесят четыре всё же, не мальчик. Надо бы к врачу...

  – Что же это вы обманываете? – протянул Сергей Иванович. – Один, да один живёте... А супруга сейчас где?

  – К-какая супруга? – оторопел Леопольд Федорович. – Вы что?!

  – А вот, штамп в графе «семейное положение»: зарегистрирован брак с гражданкой Гриценко А.С. Тоже впервые видите?

  Следователь смотрел уже не дежурным взглядом сотрудника-на-выезде, в его глазах появился азарт. След взят.

  Леопольд Федорович трясущейся рукой взял паспорт. Да, штамп. Запись. О-хре-неть... Пролистал к началу: никакой ошибки, его документ. И подпись, и фото – всё до боли знакомое. С ужасом заглянул на страницу с детьми, решив уже ничему не удивляться. Чисто, слава Богу. Пусто.

  – То есть, вы купили жене отдельную квартиру, как я понял? Весьма приятно иметь лишние деньги... – протянул следователь. В голосе сквозили классовая зависть пополам с лёгкой злостью. – Но врёте-то вы зачем? И нож ещё этот. Собирайтесь, вы поедете с нами.

  Внутри квартиры раздался какой-то шум. Леопольд Федорович был настолько подавлен, что не обратил внимания, а вот следователь удивлённо поднял от протокола голову:

  – Кто у вас там? Жена прячется, что ли?

  – Я. Не. Женат. – С расстановкой ответил хозяин квартиры. Сердце давило всё сильнее.

  – Ваше мнение слегка расходится с документами, – сухо ответил Сергей Иванович и повысил голос:

  – Кто там прячется? Идите на кухню!

  Хлопнула внутренняя дверь и на кухню зашла девушка. Странный наряд для дома: офисные блузка-юбка, сумочка на плече и пушистые розовые тапочки на ногах. Яркий макияж. И вся она такая... Яркая.

  Леопольд Федорович уставился почему-то на тапочки: таких у него точно не водилось.

  – Добрый вечер, – вежливо сказала девушка. – У нас гости, дорогой? Ты даже не предупредил.

  – Вы кто?! – с ужасом спросил Леопольд Федорович, уже догадываясь, как представится незваная гостья.

  – Год женаты, а ты имя не выучил? – сварливо откликнулась она. – Анжела меня зовут.

  Было что-то невыносимо вульгарное в том, как и что она говорила.

  – Я вас не знаю! Как вы сюда попали? – приходя в себя, рассердился Леопольд Федорович.

  – Сейчас речь не о вашем склерозе, – вмешался следователь. – Собирайтесь, вы едете с нами, гражданин Познанский. Задержаны по подозрению в причастности к убийству.

  – Это как-то можно решить без задержания? – поинтересовалась девушка. Она достала сигареты и зажигалку из сумочки и закурила, присев на свободный табурет. – Котик, дай мне пепельницу.

  Леопольд Федорович даже не понял, что она обратилась к нему. Он прикрыл глаза и старался глубоко дышать, борясь с тяжестью под грудиной.

  – Гражданин Познанский вас супругой не считает, – почему-то хохотнул следователь. – А решить... Решить можно всё. Я могу, к примеру, продать ему нож. Дарить-то нельзя, примета плохая!

  Он рассмеялся в голос.

  Леопольду Федоровичу было плохо. Очень плохо. И хотелось, чтобы всё это кончилось. Чтобы никогда не было этой мерзкой девки с мерзким именем. Пронырливого мента. Покойника в подъезде. Неизвестно откуда взявшегося там ножа. Вообще, всего этого дрянного дня не было.

  – Сколько? – скрипучим голосом поинтересовался он у следователя. – Сколько нужно денег?

  – Овёс нынче дорог... – протянул Сергей Иванович. – Опять же: с напарником поделиться, начальство ублажить... Десять тысяч нормально.

  – Рублей? – удивился Леопольд Федорович.

  – Конечно, нет. Я про доллары. Ведь у вас накопления в долларах? Вот и вам удобно, и мне.

  Прижимая руку к груди, Леопольд Федорович дошел до сейфа, вмурованного в стену прихожей, набрал код и открыл его. Обернулся, посмотрел на следователя.

  – Вы отдаете мне нож и ко мне никаких претензий от органов в дальнейшем?

  – Именно так. Анжела свидетель, что разошлись при своих.

  Леопольд Федорович достал пачку сотенных, защелкнул сейф.

  – Дайте мне пакет с ножом!

  – Берите, берите. Сумма точная?

  – Да...

  Он почти падал. Срочно лекарство, оно в аптечке в ванной. Надо ещё дойти туда.

  Следователь взял пачку долларов, пролистал её, сунул в карман и поднялся.

  – Рад был знакомству, вопрос исчерпан.

  – Заберите... Эту. С собой.

  – Ну, ко-о-отик! – фыркнула Анжела, но все же пошла к выходу вместе со следователем, так и куря свою вонючую сигаретку.

  Леопольд Федорович захлопнул за ними входную дверь и повернул задвижку замка. Подумал и повернул ещё раз. Вернулся на кухню, выдернул из пакета нож и повертел в руках. Странно, но никаких следов крови на лезвии. Никаких!

  Он бросился к окну, выходившему во двор: из подъезда как раз появились толстяк, за ним Сергей Иванович, потом Анжела – как и была, в тапочках. Последним вышел мнимый покойник, поправил на голове вязаную шапочку и полез за руль того самого минивэна.

  Леопольд Федорович смотрел на них, прижав лоб к ледяному стеклу, оставляя жирное пятно. Пазл сложился полностью. Не хватало пары деталей, но если бы он видел, что вся компания едет делиться к Надиму Архатовичу, и сунутые Ахмеду двести долларов за помощь, то понял бы всё. Мучительно жалко было не денег, хотя, конечно... Больше жалко было изгаженный фальшивым штампом паспорт, чистотой страницы «семейное положение» которого он всегда так гордился.