Текст книги "Вторжение"

Автор книги: Юрий Нестеренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

–Господи! Какой же я идиот!

–Что случилось? – испугался Генрих.

–Эльза! Роберт! Они же в трехста метрах оттуда! Их же не предупредили!

Вскочил и Генрих:

–Быстрее в машину! Мы еще успеем!

–Бери чемоданы! Вряд ли нам придется вернуться.

Они бросились вниз по ступенькам. Едва они сели в автомобиль, ослепительная молния сверкнула над центром города. Удар грома расколол воздух.

–Часто здесь такое? – спросил Артур.

–Было только на первой неделе. Уже три месяца ничего подобного. Действительно что-то творится!

Да, творилось что-то неладное. Моросящий дождь усиливался с каждой минутой и перешел в настоящий ливень. Над центром полыхали лиловые зарницы. Генрих гнал машину на полной скорости. Вдруг впереди в лучах фар метнулась какая-то тень. Генрих резко затормозил. Из пелены дождя выскочил человек с рюкзаком за плечами и упал на капот. Убедившись, что машина не пытается уехать, он бросился к передней дверце.

–Вы едете из города?! Из города?!!!

Только совершенно обезумевший человек мог задать такой вопрос: ведь машина направлялась к центру.

–Возьмите меня с собой!

–К сожалению, мы едем в центр, – ответил Артур.

–Нет!!! Только не туда! Там катастрофа! Возьмите меня, я за

, плачу! – человек сделал движение снова лечь на капот, потом метнулся обратно к дверце.

–Мы едем в центр и очень спешим. И, кстати, не понимаем вашего волнения: вы первый, кого мы встретили, все сидят по домам.

–Они не знают! Не знают!! Я сотрудник Исследовательского Центра! У меня нет машины! Там что-то невероятное! Наука с таким не сталкивалась! Помогите мне спастись! Я дам деньги, много денег! он судорожно стал шарить в карманах.

–У нас нет времени. Если вы согласны ехать в центр, садитесь.

–Нет! Из города! Вы же не знаете! Я дам вам все деньги! – он совал в окно мятые ассигнации. Артур оттолкнул его руку. Генрих дал газ. Сотрудник Центра остался на месте, с бессмысленным видом протягивая вслед машине купюры, которые сразу размокли под дождем.

Этот человек оказался первой ласточкой. Вскоре еще несколько попытались броситься под колеса. Генрих объехал их, не останавливаясь.

–Быстрее! – подгонял его Артур. Он испытывал все больший страх за Эльзу и Роберта.

Навстречу им проносились автомобили. Воя сиреной, пролетел полицейский "мерседес". Следом за ним мчалась длинная черная машина. За бронированными стеклами мелькнуло белое лицо бургомистра. Чем ближе к центру, тем больше было людей на улице, так что ехать становилось все труднее. Уже недалеко от дома Эльзы дорогу им преградил военный грузовик. Артур выскочил из машины. Навстречу ему уже бежал офицер, размахивая не то жезлом, не то дубинкой.

–Вам что, жить надоело? – закричал он на Артура. -Поворачивай, поворачивай! – он махнул жезлом-дубинкой в сторону, противоположную центру, и побежал дальше.

–Артур, в машину! – крикнул Генрих, перекрывая вой сирен. -Объедем кругом!

Из кузова грузовика посыпались солдаты, которые принялись перегораживать улицу железными турникетами. Машина свернула в переулок. Там не горел ни один фонарь. Люди в полной темноте выбегали из подъездов, волоча за собой чемоданы, сумки, тюки. На следующей улице образовался затор. Несколько автомобилей, столкнувшись, создали пробку, задерживая десятки других. Воздух дрожал от разноголосых гудков. На улицу вылетел военный "джип", забрызганный грязью так, что с трудом различались маскировочные разводы.

–Всем очистить улицу! – заорал резкий мегафонный голос. -Тем, кто не может уехать, выйти из машин! Идет танковая колонна!

Взревели двигатели, автомобили попятились задним ходом. Не могли уехать только виновники пробки. Несмотря на отчаянное сопротивление, их вытащили из машин солдаты. Послышался нарастающий рев и лязг. Сплющивая и корежа корпуса оставшихся автомобилей, кроша траками асфальт, прошли танки. Генрих вывел машину из переулка и поехал вниз по улице, надеясь найти другой путь к центру. Но все улицы были или запружены толпой, или заняты военными. По одной из них в сопровождении полицейских машин тащилась колонна переполненных автобусов – очевидно, шла эвакуация. Мигалки меркли в сверкании молний, раскаты грома заглушали рев двигателей. Наконец Генриху удалось выехать на улицу, где жила Эльза. Толпа, валившая навстречу, сделала совершенно невозможным продвижение вперед. Еле удалось загнать машину в какую-то подворотню. Артур выскочил из автомобиля и принялся пробиваться сквозь толпу. Безногий инвалид, которому в давке сломали костыли, сидел у стены на тротуаре и умолял прохожих взять его с собой. Он хватал их за ноги, за чемоданы, а они вырывались, отпихивались, ругались и шли дальше. Какой-то долговязый человек стоял посреди улицы на коленях, лицом в сторону Тумана, и громко читал благодарственную молитву. Об него спотыкались, его пинали, толкали, а он все молился, стараясь перекричать раскаты грома.

На то, чтобы преодолеть триста метров, у Артура ушло минут двадцать. Затем толпа стала быстро редеть, и он вскоре остался на улице один. Мимо, разбрызгивая сапогами лужи, пробежало несколько солдат. Один из них обернулся и что-то крикнул Беланову. Тот не расслышал слов, но смысл, видимо, был: "Куда прешь, придурок!" Эти слова словно подстегнули уставшего в борьбе с толпой Артура, и он побежал. Он понимал, что это совершенно бессмысленно: хотя он и не видел Эльзу и Роберта в толпе, они наверняка уже ушли или были эвакуированы. Тем не менее он все бежал, бежал сквозь ливень мимо пустых домов, пока не достиг нужного. У самого подъезда навстречу ему пробежала кошка – пронеслась пулей, словно за ней гнался бульдог. Было что-то противоестественное в этом зрелище. "Кошки же терпеть не могут воды, – понял Беланов. -А эта даже не пытается спрятаться в какой-нибудь подворотне." Нет, не бульдог гнал ее сквозь дождь по улице. Страх, иррациональный панический ужас, свойственный животным в моменты катастроф.

Из подъезда дома выбежал офицер, на ходу застегивая плащ, и дико уставился на Беланова:

–Куда вас несет, черт подери?!

–В доме кто-нибудь есть?

–Никого, кроме одной ненормальной. Э, да вы хотите составить ей компанию? Господи, сплошные психи! Бар-рдак!

Но Артур уже поднимался бегом по лестнице. Вот и квартира. Дверь распахнута, света нет. Значит, ушли. На всякий случай он шагнул внутрь. Послышались торопливые шаги.

–Роберт?!

В проеме дверей комнаты возник темный силуэт Эльзы. За ней тускло мерцало темно-багровое зарево.

–Эльза! Господи! Ты с ума сошла! Ты что, не видишь, что делается?! Ты собрала вещи? Быстрее, Генрих ждет в машине!

–Это ты, Артур... Вы напрасно приехали. Я никуда не пойду, пока не дождусь Роберта.

–Он что, ушел?

–Примерно за час до того, как все это началось.

–Идем скорее. Он вряд ли сюда вернется. На всякий случай оставим записку.

–Свет погас полчаса назад. Как же он найдет записку? Правда, э т о светит все ярче...

–Что э т о?

–Туман. Ты разве не видишь?

Теперь Артур обратил внимание на источник багрового света и подошел к окну. Туман совершенно преобразился. Он утратил свою однородность. Медленно шевелящиеся клубы полыхали изнутри багровым светом. Теперь Туман походил на дым пожара или замедленный в тысячи раз взрыв. Иногда внутри проносились смутные тени, словно адские привидения бросались друг на друга. Воздух непрерывно вспарывали молнии. Над Туманом росло бесформенное лиловое зарево.

–Господи... – прошептал Беланов и обернулся к Эльзе:

–Скорее! Дорога каждая минута!

–Но Роберт...

Артур быстрыми шагами пересек комнату и остановился у двери Роберта. Она оказалась незаперта.

–Он не вернется сюда, Эльза.

Даже в тусклом багровом свете видно было, что у комнаты нежилой вид. Ни одной вещи, нужной хозяину. Гостиничный номер, сданный под ключ.

–Идем. Может быть, встретим его на улице.

Он взял ее чемоданы. Она больше не противилась, взяла зонт и шагнула за Артуром в темноту лестничной клетки.

На улице несколько солдат устанавливали крупнокалиберное орудие. Грозная пушка казалась ничтожной игрушкой на фоне гигантских багровых клубов Тумана. По-прежнему хлестал ливень. Артур и Эльза подошли к подворотне, где осталась машина. Войдя внутрь, они обнаружили там одного Генриха, сидевшего на чемоданах.

–А где же автомобиль? – воскликнул Артур.

–Так получилось, – виновато ответил Генрих. -Их было человек двадцать, и всем нужна была машина. Я еле успел вытащить наши вещи.

–Что же делать? – прошептала Эльза. По лицу ее текла не то слезы, не то капли дождя.

–Только без паники! – воскликнул Беланов. -Из любой ситуации есть выход. Даже целых два. Вариант а: подняться в какую-нибудь квартиру, сидеть и ждать, что будет. Вариант б: идти из города пешком. Лично я за второе. Покорное бездеятельное ожидание меня не устраивает.

–Неизвестно, можно ли теперь выйти, – возразил Генрих. -В центре города остались одни военные, все оцеплено и перегорожено. Может быть, уже отдан приказ никого не выпускать.

–Смотрите, вон человек идет! – сказала Эльза. -Давайте у него спросим.

–Военный? – поинтересовался Генрих.

–Нет, не военный, – ответил Артур. -И вообще... странный какой-то.

Человек был действительно странный. Он брел по середине мостовой, худой, долговязый и нескладный. Собственно, в этом еще ничего странного не было. Однако, во-первых, он шел под проливным дождем без плаща или зонта. Во-вторых, шел он не в сторону окраины, а прямо по направлению к Туману. Артуру пришлось набраться решимости, прежде чем окликнуть его.

Незнакомец обернулся и подошел к ним. Очередная вспышка молнии вырвала из темноты его лицо, и Артур узнал его. Это был тот самый человек, что молился посреди улицы.

–Скажите, – спросил Артур, -вы идете оттуда, верно ли, что там оцепление?

–Оцепление? – удивленно переспросил незнакомец охрипшим голосом. -Да, там, кажется, есть оцепление. А что?

–Как – что? Значит, отсюда нельзя уйти?

–Уйти? Вы тоже хотите уйти? Тогда почему вы еще здесь? Я-то думал, вы тоже поняли...

–Что – поняли? Что мы должны были понять?! – почти крикнула Эльзы. Ее била дрожь.

–То, что уйти отсюда – невозможно. На наших глазах сбывается Апокалипсис.

–Апокалипсис? Конец света? – переспросил Генрих.

–Так вы атеисты, – произнес незнакомец с сожалением. -Вы не знаете, что предрекает Апокалипсис. Не конец света, а конец тьмы. Побежден будет дьявол, и низвержен. Погибнут нечестивые, принявшие знак его на чело и на руку, и прочие, погрязшие во грехе. Но спасутся праведные, чьи имена записаны в книге Агнца, и настанет царство Божие.

–И почему вы думаете, что это произойдет сейчас? – спросил Артур.

–Не сейчас, но вскоре. Ибо уже вышел дым из кладезя бездны, и выйдет из дыма железная саранча Авадонны, и будет вредить людям пять месяцев...

–И вы туда идете? – перебил Беланов.

–То, что происходит, происходит по воле Господа, и надо принимать это с благодарностью. Все храмы закрыты, а в некоторых, грешно сказать, расположились военные. Я иду в Собор.

–Собор?! Он же на Дворцовой площади, в самом сердце Тумана! воскликнул Генрих.

–Вот именно, – ответил незнакомец и снова вышел под дождь. -И призываю вас последовать за мной, пока не поздно.

–Нет уж, мы поищем другого спасения, – пробормотал Беланов. -С-сумасшедший! – добавил он с брезгливостью, когда неизвестный скрылся.

–Нет, по-своему он прав, – возразил Генрих. -Однако что нам делать, если там действительно оцепление?

–Оцепление – для того, чтобы никого не впускать, – ответил Артур. -Почему они должны нас не выпустить?

–Сколько можно стоять и рассуждать?! – взорвалась вдруг Эльза. -Идемте же, наконец, хоть куда-нибудь!

Они вышли из подворотни и быстро пошли вниз по улице. Теперь им часто попадались люди: военная, ученые из Центра и даже жители, которых почему-то не захватила первая волна паники. Пробежал в сторону Тумана человек с видеокамерой. По тротуару навстречу прошел седой благообразный господин с сигарой в зубах. В одной руке он держал зонт, другой опирался на трость.

–Вот человек, – пробормотал Генрих, -вокруг конец света, а он совершает себе вечерний моцион, словно ничего не случилось.

–Стойте! – воскликнул Артур и сам остановился. -Я знаю, что делать.

–Что? – осведомилась Эльза без особого интереса.

–Надо позвонить Грэбсу! Сейчас в городе распоряжаются военные. Это единственный человек, способный вытащить нас отсюда.

–И куда ты намерен звонить? – поинтересовался Генрих, опуская чемодан на мостовую. -Ты знаешь телефон штаба?

–Для начала... ну хотя бы в магистратуру.

–А если там уже никого нет?

–Подождите! – прервала их Эльза. -Дождь...

Ливня уже не было. Не было и мелкого моросящего дождя последних месяцев: падали крупные капли, становясь с каждой секундой все реже. Словно кто-то в небесах заворачивал кран душа.

–Такое уже было? – хрипло спросил Беланов.

–Нет, – ответил Генрих. -Дождь кончается, и... и я бы дорого дал, чтобы он продолжался.

Все трое обернулись назад, где в конце улицы светились два зарева: внизу – тускло-багровое Тумана, вверху – ярко-лиловое неизвестного происхождения. Упали последние капли. Они были теплые, значительно более теплые, чем полагается быть дождевым каплям. Зарево над Туманом сверкнуло ослепительно. Порыв горячего ветра промчался по улицам, стряхивая брызги с деревьев, волоча по мостовой размокший мусор. Ветер вырвал зонт из рук Эльзы и покатил его по улице. Никто не двинулся с места. Лиловое зарево разгоралось. Пронесся новый порыв ветра, еще резче и горячей первого. С грохотом захлопали незакрытые окна, посыпалось разбитое стекло. Сверкали гигантские молнии – теперь было видно, что все они бьют прямо в Туман. Эльза медленно опустилась на чемоданы. Зарево становилось все ярче.

–Неужели... это... конец? – прошептал Генрих.

Туман взорвался.

Никто не успел шевельнуться. Багровое зарево вспыхнуло, точно стремясь догнать лиловое. Туман стал быстро расти и лопнул, разметавшись клубящимися багровыми щупальцами, которые ринулись в улицы и переулки прямо на оцепеневших от ужаса людей и вдруг бесследно растаяли. Лиловое зарево как-то сразу потускнело, съежилось, но в свете его было явственно видно, что скрывал в себе Туман. 5.

С расстояния, на котором находились Артур, Генрих и Эльза, нельзя было разобрать детали, но отчетливо было видно, что центр города застроен странными блестящими конструкциями, похожими на набор геометрических фигур из школьного кабинета математики, вокруг которых шло непрестанное движение. Стремительно и беззвучно на высоте черепичных крыш пронеслись странные тела, похожие на граненые капли размерами с грузовой вертолет. Со всех сторон выли сирены, по небу шарили прожектора, где-то ударила пулеметная очередь. Артур опомнился первым. Он схватил за руки Эльзу и Генриха и буквально силой увлек их в ближайший подъезд. Остановились они только на площадке второго этажа. Три чемодана остались на улице. Артур хотел уже бежать за ними, но в это время послышался топот множества шагавших в ногу людей, приближавшийся со стороны центра. Все трое прильнули к окну.

По улице шла неведомая армия. В том, что это была армия, не могло быть сомнений – штатские так не ходят. Строевой выучке пришельцев могла бы позавидовать любая воинская часть Республики. Они шли идеально правильной колонной по двадцать человек. Казалось, им нет конца. Все они были облачены в блестящие доспехи, отливавшие лиловым в сверкании молний. Их лица скрывали яйцевидные зеркальные шлемы. За плечами у каждого торчал ствол неизвестного оружия.

Неожиданно Эльза схватила Беланова за руку.

–Артур! Боже! Эмблемы!

Беланов вгляделся. На левой стороне груди каждого из пришельцев красовалась эмблема: в черном овале белая буква М.

В этот момент, повинуясь неслышной команде, вся колонна остановилась. Навстречу ей по улице шли танки Республиканских Войск. Над колонной замерла граненая капля, из нижней части которой выдвинулись три иглообразных отростка.

–Отойдите от окна! – крикнул Артур. -Быстрее в квартиру!

Но едва они подбежали к распахнутой двери одной из брошенных квартир, прогремел взрыв. Это выстрелил передний танк, а сорвавшийся с одного из отростков луч уничтожил снаряд прямо в воздухе. Взрывной волной вышибло стекла в окне, один из осколков врезался в стену над головой Генриха. В тот же миг три луча ударили в ближайшие танки. Ослепительный свет залил все вокруг. Когда Беланов и его спутники вновь обрели зрение, танков уже не было. На месте их осталось три неправильной формы ямы, заполненные еще ярко светящимся расплавленным металлом. Боевая машина пришельцев протянула к ним членистое щупальце, и свет померк. Металл моментально остыл. Уцелевшие танки удирали на полной скорости. Печатая шаг, колонна продолжила путь.

Артур, Эльза и Генрих спрятались в пустой квартире. За стенами гремели далекие взрывы – армия пыталась оказать сопротивление. Электричества не было. Неожиданно, перекрывая шум боя, зазвучал Голос. Голос был, несомненно, человеческий, хотя трудно было представить, что человеческий голос может быть столь ужасен. Он гремел над городом, разносился по улицам, дробился эхом в переулках. Невозможно было указать его источник: казалось, он звучал отовсюду.

–Жители города! Граждане Республики! К вам обращается командующий Миссией Градон Брог. Мы прибыли из будущего. Цель нашей Миссии – поставить человечество на правильный путь и дать ему силу и знания нашей эпохи. Таким образом, прогресс цивилизации ускорится на несколько столетий, отделяющих ваш мир от нашего. Как видите, мы руководствуемся благими целями. Ваш город – это пробный плацдарм, после освоения которого мы высадимся на всех континентах и начнем глобальную перестройку человечества, дабы привести его к процветанию. Не препятствуйте нам, и вам не будет причинено вреда. Всякое сопротивление нам бесполезно. Мы призываем всех военных немедленно сложить оружие. Жители должны вернуться по своим домам. Город окружен защитным экраном, и покинуть его или вступить в контакт с внешним миром невозможно. В двухдневный срок все оружие должно быть сдано. Все жители должны иметь при себе документы. Выпуск прессы, радио– и телепередачи временно запрещаются. Все должностные лица должны в 30-часовой срок подготовить дела к передаче. Соблюдайте порядок и спокойствие. Помните, что наши цели гуманны. Через час будет включена электроэнергия. Повторяю: жители города!...

И многое еще было в ту страшную ночь. Где-то щелкали выстрелы тех, что решили сопротивляться до конца; где-то полыхали брошенные дома, которые некому было тушить; с окраин возвращались беженцы, не успевшие покинуть город и уткнувшиеся в непроходимую серую преграду; вдоль стен бочком пробирались горожане, возвращавшиеся, согласно приказу новой власти, по домам – были среди них и Артур, Генрих и Эльза; и до утра еще взревывали сирены, заводские и автомобильные гудки, и суетились военные, растерянные и жалкие, и сновали возле бронированных пришельцев какие-то отважные люди, не то репортеры запрещенных газет, не то просто любители острых ощущений, а к утру город затих, словно вымер, спрятался за стенами домов, такими прочными вчера и такими ненадежными сегодня.

А когда рассвело, люди увидели, что небо над городом по-прежнему низкое и серое, без единого просвета.

Но это уже не были тучи.

Это была серая пелена Тумана. 6.

В этот день, Первый День Новой Эры, в квартире у Генриха вновь стали собираться старые знакомые. Артур ввалился около полудня; Генрих, не видевший его с ночи, засыпал друга вопросами.

–Ничего я не знаю, – сказал Беланов. -Пока вроде все спокойно... Эльза все надеется, что вернется Роберт. Ни шиша он не вернется. В городе не осталось молодежи. То есть, как я понял, шпана всякая, пьянь, наркоманы остались, а ассистенты все исчезли. Впрочем, может, они в центре... Центр города обнесен заграждениями, новые хозяева туда никого не пускают. А сейчас я спать хочу... Голова раскалывается.

Спал он, однако, недолго: до четырех часов. В это время в квартире появился Карл.

–Честь имею, господа, – объявил он с порога, -здравствуйте, почтенные кролики! Бедные вы, бедные! Играли себе на лужайке, щипали травку, плодились и размножались, решали свои кроличьи проблемы и воображали себя жутко умными и важными. А теперь пришли дяди ученые, которые лучше вас знают, в чем смысл кроличьей жизни. Смысл в том, чтобы стать материалом для опытов! И вы должны дрожать от радости, что ваши жалкие кроличьи жизни будут принесены в жертву интересам человечества!

Артур глядел на него с некоторым недоумением. Генрих подошел к Карлу вплотную и изумленно воскликнул:

–Боже мой! Да ведь ты пьян!

–Это совершенно невозможно, – сказал Артур. -Мы все знаем, что Карл не пьет.

–Да, я пьян, – подтвердил Карл с каким-то особенным удовольствием, -я пьян, как – как? – как сапожник. А почему я не могу напиться? Если весь мир летит в тартарары, если нет больше ни города, ни Республики, если по улицам шляются неродившиеся потомки наших неродившихся потомков и указывают нам, как жить дальше – почему я, спрашивается, не могу тоже плюнуть на здравый смысл и напиться?!

–Нет, – добавил он вдруг совершенно трезвым голосом, – раньше надо было обо всем думать. Я же говорил: эвакуировать, обнести колючей проволокой, и пусть бы эти завоеватели хозяйничали теперь в пустом городе, а человечество доживало последние дни в мире и покое.

–Оно и так доживает, – возразил Беланов, -город полностью отрезан Туманом от мира, ты что, не знаешь?

–Э-э, нет, – ответил Карл, -беженцы, что успели вырваться отсюда, наверняка наделали шороху.

Дверь хлопнула, и вошел майор Грэбс. Он был в форме, но без погон, и вид у него был растерянный.

–Что это у вас дверь открыта? – спросил он.

–Нам больше нечего бояться, – ответил Генрих.

–По-моему, самое страшное только начинается. Самое страшное это неизвестность. Я вот, например, ничего не понимаю. Вчера генерал Граубер принял решение капитулировать перед превосходящими силами противника. Но я до сих пор не вижу желающих принять капитуляцию. Кто я теперь? Офицер Республиканских Войск? Непохоже. Военнопленный? Но меня никто не собирается арестовывать! Я с утра нагло хожу в форме по городу, и на меня просто не обращают внимания! Этим миссионерам просто нет никакого дела до одной из самых боеспособных армий Европы!

–Успокойся, Грэбс, – сказал Карл, -ты просто стал безработным. В этом нет ничего особенного. Забудь, что ты был майором, и радуйся жизни, если можешь.

–Не обращай внимания на Карла, – посоветовал Артур, -он пьян.

Грэбс не нашел в этом ничего удивительного: если уж перестала существовать республиканская армия – значит, в этом мире возможно все.

–Нет, господа, вы просто не в курсе, – втолковывал Карл, -в городе уже висят их листовки. Так вот, они пишут, что войн больше не будет. Настала эра вечного мира. Все оружие массового поражения уничтожат. Останутся одни силы безопасности для поддержания порядка.

Спустя некоторое время текст этой листовки – впрочем, скорее декрета – был оглашен тем же способом, что и первое обращение Командующего Миссией.

–Граждане! – возглашал голос. -Времена бессмысленных распрей и смуты кончились! Отныне на Земле не будет войн и революций, не будет кризисов. Не будет коррумпированных правительств и политиков, ради собственной мелкой выгоды заигрывающих с толпой. Со временем мы ликвидируем преступность. Мы приведем вас к порядку и благоденствию...

–Нет, господа, как вам это нравится? – кипятился Карл.

–Не могу сказать, что мне нравятся их методы, – сказал Генрих, -но цели их видимо благородные. Да, конечно, их насильственное вторжение неприятно. Но, с другой стороны, мы для них – воинственные дикари, которых можно убедить только силой. А раз уж они – наши потомки, то, заботясь о собственном счастье, они должны позаботиться и о нашем.

–Счастье, как же! – воскликнул Карл. -Вот они ликвидируют войны и преступность. Значит, оставят без работы армию и полицию. Дальше, не дай бог, примутся за болезни и вышвырнут на улицу многомиллионную армию докторов и фармацевтов. Попутно куска хлеба лишатся все, кто занят в военной и медицинской промышленности. Потом наводнят наш мир сверхсовершенными автоматами и оставят без дела уже всех рабочих и инженеров. Я уж не говорю о столь малочисленных группах, как политики, бизнесмены, юристы и т. д. Короче, думая о всеобщем благе, они сделают несчастными всех, кроме кучки бездельников, которые наконец смогут предаться праздности, не боясь ничьих упреков.

–Тебе бы на митингах выступать, – пробурчал Артур. -Никогда прежде на замечал в тебе тяги к публицистике.

–In vino veritas, – невесело усмехнулся Карл. -А митинги... поздно теперь митинги... Просто я понял сегодня, что был не прав. И все мы были неправы.

–В каком это смысле? – осведомился Беланов.

–В прямом, Артур. Всю жизнь я был обычным обывателем. У меня был свой дом, своя работа, я продвигался по службе, не залезал в долги, платил налоги, ходил на выборы, читал современную литературу, периодически выбирался в театр и считал себя культурным человеком. До всего остального мне не было дела. Когда на Соборной площади бушевали митинги, призывавшие бороться с угрозой с Востока или с Запада, запретить коммунистическую партию или вывести из страны американские ракеты, я лишь сетовал на недоумков, которые злоупотребляют нашей демократией и дерут глотки вместо того, чтобы заниматься делом. На смену политическим митингам пришли экологические, а моя позиция не изменилась. Если тебе не нравится правительство, голосуй за оппозицию, зачем же выходить на площадь? Нет, я понимал, что у нас есть важные проблемы. Просто я считал, что каждый должен заниматься своим делом, и тогда все образуется. Одно ведомство занимается экологией, другое занятостью, третье благотворительностью, а у меня своя работа, и мой долг перед обществом – выполнять ее и не лезть в чужие дела. И точно так же рассуждали тысячи, миллионы граждан нашей сытой и свободной Европы. И вот теперь я спрашиваю себя: почему они выбрали для вторжения именно наше время? Если они такие благодетели, почему они не высадились в начале двадцатого века и не предотвратили того кровавого кошмара, из которого состоит все наше столетие? Не потому ли, что тогда человечество пусть было слабее в военном и техническом плане, пусть было раздроблено и одурманено социалистическими идеями, но оно было полно решимости и энергии и готово было дать отпор? А теперь мы такие благополучные, такие спокойные, каждый сам за себя, каждый замкнут в своем мирке, как устрица в раковине, бери и ешь, кто хочет!

–О каком отпоре ты говоришь? – отозвался Грэбс. Он сидел верхом на стуле, положив руки на спинку, а подбородок на руки, и глядел в одну точку. -Сегодня ночью семьдесят человек погибло. Семьдесят идиотов, царство им небесное, потому что лезть на них с нашей техникой – это все равно что переть со шпагой на танк. Глупо, но они не смогли иначе, они были верны присяге и пытались дать... отпор...

–Не об этом речь, – ответил Карл, -не о военном, а о моральном, что ли, отпоре. Тогда пришельцы читали бы в каждом взгляде: вы здесь чужие, мы вас ненавидим, убирайтесь в свое вонючее будущее и оставьте нам наше прекрасное настоящее. А теперь ведь им осанну кричать будут! Второе пришествие во множественном числе! Явились спасители, явились избавители наши от всех проблем насущных! Их из космоса ждали, а они из будущего, наши же потомки, родная кровь, черт подери!

Вошел доктор Кромвальд. Воистину это был день сюрпризов: всегда скептически-спокойное лицо доктора выражало элементарный восторг.

–Господа, это грандиозно! – воскликнул он. -Я был там, у них, в центре за ограждением. Кстати, ассистенты тоже там, в брошенных домах, благоустроенных по последнему слову техники будущего. Так вот, меня пустили туда, узнали и пустили! Оказывается, они хорошо меня знают, читали мои работы, это через бог знает сколько лет, когда вся современная физика к чертям устарела, представляете? Я беседовал с одним из их руководителей, Конэром Гасски. Мы говорили на равных. Он показал мне их лаборатории, хронотехнику, мы много говорили о хронотеории – это величайшее творение человеческого разума, из наших исторических аналогов сравнимое разве что с теорией относительности, но по степени воздействия на мир просто нет аналогов!

–Оно и заметно, – пробурчал майор. Карл сидел молча, всем своим видом демонстрируя:"Ну вот, полюбуйтесь. Я же говорил!"

–У них грандиозные проекты, – продолжал Кромвальд, ничего не замечая. -Поэтапное преобразование и ускорение человеческой истории! Они передадут нам свои знания, и к их времени цивилизация уйдет на несколько веков вперед по сравнению с их нынешним уровнем. Тогда они опять передадут в прошлое новую информацию и технику, потом опять и опять. То, на что ушли бы многие тысячелетия, уложится отрезке в несколько веков. В итоге – торжество Разума, безграничное могущество человека! И они предложили мне работать у них! Вы представляете? Работать в науке черт-те какого века!

–Вот именно – черт-те какого, – сказал Беланов.

–Ну, разумеется, я неточно выразился. Но, полагаю, в такую минуту простительно отступить от научной терминологии...

–Дело не в терминологии, доктор. Дело в том, что они, при всей расписываемой вами откровенности, даже не назвали вам времени и страны, откуда они прибыли.

–Что за нелепые обвинения? – возмутился доктор. -Ведь они предложили мне работать у них!

–А что, если, – подал голос майор, -если они подсунут вам вместо работы какую-нибудь чепуху, которая с нашей точки зрения – нерешенная проблема, а с их – тупиковая ветвь науки? Если единственная их цель – отвлечь, занять ваш мозг, чтобы его не использовали те, кто встанет на путь борьбы с ними? Что скажешь, Карл?

Артур с опаской взглянул на Карла. Он боялся, что тот устроит дискуссию, а то и ссору. Но Карл вдруг поднялся – усталый, сгорбленный, совсем не похожий на давешнего оратора.

–Пойду я, – сказал он, -нехорошо мне. Я ведь все-таки непьющий.

–Нет, вы не правы, – продолжал доктор после ухода Карла. -Это же высший разум, а высший разум должен быть гуманным!

–Ночью ваши гуманисты убили семьдесят человек, – сказал Грэбс, -семьдесят солдат и офицеров. Хотя прекрасно знали, что те не могут причинить им вреда.

–Это, конечно, прискорбно, – ответил доктор и на мгновение смолк, -но ведь эти солдаты напали первыми?

–Да, конечно, – процедил Грэбс, -а что, черт побери, должен делать солдат, когда на территорию его страны вторгается вооруженный враг?!

–Майор, я не хотел вас обидеть. Да, конечно, их методы не вполне оправданы, может, стоило прислать мирную делегацию, а не армию. Но их высшие цели гуманны и благородны, и я уверен, что вскоре...