Текст книги "Три Светланы"

Автор книги: Юрий Лановой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Николай Григорьевич лично, как будто на даче не было охранника, а он сам не был чиновником высокого ранга Министерства иностранных дел, в шортах и соломенной шляпе, открывал кованую калитку дачи и, как тогда, в далекие комсомольские годы на скромном дачном участке с дощатым домиком, с рюмками в одной руке и бутылкой водки в другой встречал дорогих гостей. Гости взяли по рюмке, Николай Григорьевич налил. Все выпили, Светлана пригубила, и лишь затем Семен Илларионович попал в объятия старого друга. Папа был выше среднего роста, но Николаю Григорьевичу, тем не менее, пришлось немного нагнуться, и лишь потом послышался хруст сжимаемых папиных костей. «Ты все же когда-нибудь меня придушишь, – смеясь, сказал папа. – Дай прежде поздороваться с твоими девочками».

Людмила Альбертовна, супруга Николая Григорьевича, и дочь Аня ожидали гостей на пороге массивного, двухэтажного, бревенчатого дома, от которого в одну сторону к воротам, а в другую – прямо в лес разбегались уложенные булыжником дорожки. Обе женщины, как и хозяин дома, были очень просто, по-летнему одеты и улыбались навстречу гостям. Аня сразу бросилась целовать подругу и потащила ее в свою комнату. Ей хотелось поскорей узнать впечатления Светланы о квартире на Ленинском. Людмила Альбертовна пригласила маму в зал, где обе женщины опустились в удобные кожаные кресла вокруг маленького столика с резными ножками, на котором стоял пузатый графин и высокие бокалы. Хозяйка сразу предложила гостье отведать сока собственного приготовления. Николай Григорьевич, мягко обняв папу, повел его в сторону леса к спрятавшейся за первыми же деревьями просторной беседке. Ему хотелось отвести душу – поговорить с поверенным во все дела другом. Здесь их на столе ожидала уже знакомая початая бутылка водки, рядом стояли напитки с известными и неизвестными Семену Илларионовичу этикетками, тарелки и тарелочки с закусками. Решили допить нашу родную «столичную», но прежде Семен Илларионович снял свой золотоносный пиджак, развязал галстук и закатил рукава рубашки – это хоть малость напоминало прежние времена …

Светлана, сидя за письменным столом в аниной комнате, и здесь на даче, обставленной скорее для работы, чем для отдыха – с множеством книг на английском языке, словарей, справочников, огромной картой на стене – делилась с подругой результатами инспекции новой квартиры, начав с главного – новое жилье ей и родителям нравится; она сейчас не уезжает с ними домой, остается в Москве и будет заниматься квартирой. Затем стала перечислять, что необходимо переставить или передвинуть или вообще куда-нибудь убрать из квартиры и что необходимо купить. Аня соглашалась с ее намерениями или предлагала свои варианты, проявляя при этом подозрительное для Светланы точное знание расположения помещений и наличия предметов обстановки в квартире на Ленинском. Создавалось впечатление, что Аня жила в этой квартире ранее или, по крайней мере, не раз была в ней. К большому удивлению подруги Аня призналась, что квартиру собирался для нее приобрести Николай Григорьевич. Квартира принадлежала его коллеге, жившему в этом же подъезде этажом ниже. Коллега вышел на пенсию и уехал за границу, вызвав этим неблаговидным поступком для российского, пусть даже и отставного, дипломата негативный отклик в министерстве. Его сын с семьей перебрался в папину квартиру, а свою намеревался продать «своим» вместе со старой мебелью в придачу. Аня посмотрела квартиру – она ей тоже понравилась, и начала строить планы обустройства, но потом ее намерения изменились, потому что … Аня не досказала, почему и предложила показать подруге дачу, пообещав сказать ей позже что-то очень важное.

Аня водила подругу по дому – спальни, зал, кабинет Николая Григорьевича, кухня – и здесь, как и в квартире на Котельнической, все было обставлено со вкусом, красивой мебелью, дорогой посудой и современной техникой. Девушки спустились вниз и, взявшись за руки, пошли по дорожке мимо беседки, где оба папы о чем-то серьезно разговаривали, в чащу деревьев. После палящего солнца и жары в зеленом туннеле деревьев было приятно прохладно, и тишина окружающей природы располагала к молчанию или к задушевному разговору. Светлане хотелось продолжить начатый с подругой разговор и узнать о том важном, что она намеревалась ей сказать, но Аня, удивив Светлану, попросила рассказать о ее детстве, о ранних годах папиной работы в комсомоле, о знакомстве с Николаем Григорьевичем. Светлана решила, что Аня собирает материал для своей новой статьи и начала вспоминать раннее детство. Так незаметно, в разговоре, большей частью – в монологе, подошли к берегу лесного озера. К воде спускался узкий причал, в конце которого на воде покачивалась лодка. Красоту обстановки нельзя было не заметить, и Светлана тут же сменила тему и высказала свое очарование этим местом. «Ты угадала, – сказала как-то с непонятной грустью Аня. – Это – любимое место папы». Помолчав и, видимо, все же решившись, она добавила: «Помнишь, в сказке Андерсена «Новое платье короля» есть такие строки: «Если про королей говорят: «Король в совете», так про этого всегда говорили: «Король в гардеробной». Про моего папу можно сказать, что вместо заседания в МИДе он часто проводит время здесь, за рыбалкой». Светлана удивилась – так вот то важное, что хотела поведать подруге Аня. И это говорит о своем отце любимая и единственная дочь! Об одном из самых близких друзей папы! О государственном, всеми уважаемом чиновнике высокого ранга, представляющего нашу страну за рубежом! Светлана была в растерянности и не знала, что ответить Ане. «Ничего не говори! – ответила за нее подруга. – Пойдем есть шашлык. Наши парни готовят его не хуже ваших кавказцев».

Шашлык и впрямь удался – сочная, свежая свинина на шампурах вместе с помидорами прямо таяла во рту. Семена Илларионовича единогласно избрали тамадой, и он, хорошо зная толк в этом искусстве, виртуозничал за столом. Мама его не раз осаждала в его рвении, напоминая, кто в этом доме хозяин. Поднимали рюмки и бокалы за хозяев, за гостей, за прекрасных дам. Затем отдельно за каждого присутствующего. Николая Григорьевича особо благодарили за заботу и внимание в связи с поступлением и приобретением квартиры. Людмилу Альбертовну – за гостеприимство и радушие, желали ей сохранить на долгие годы красоту и здоровье. Ане в первую очередь желали успешно закончить аспирантуру и защитить кандидатскую. Семена Илларионовича и Елизавету Капитоновну поздравляли с успехом дочери. Светлане пророчили успешную научную карьеру на славу отечественной истории. Вся эта череда тостов, смены закусок и напитков проходила в каком-то ускоряющемся темпе, повышающем громкость голосов за столом и содержание алкоголя в крови. Создавалось впечатление не радостной встречи, а прощания накануне каких-то трагических событий. Наконец, решено было сделать перерыв и отправиться купаться. Елизавета Капитоновна и Светлана решительно отказались, сославшись на неподготовленность к этой части программы. Людмила Альбертовна и Аня присоединились к ним – не могли же они оставить гостей в одиночестве. Мамы остались за столом, дочки вернулись в Анину комнату. Аня, опережая вопросы подруги, сказала ей коротко: «В ближайшее время в стране что-то произойдет, что коренным образом изменит нашу жизнь. У папы на работе в связи с этим няпряженка, и это негативно отражается на семье, в первую очередь – на отношениях с мамой. Поэтому мы не купили квартиру на Ленинском, и я решила остаться дома с ними».

Вернулись после купания мужчины – протрезвевшие и посвежевшие, но женщины предусмотрительно убрали со стола алкоголь и предложили продолжить вечер за кофе и чаем с домашним наполеоном. На небе уже зажглись звезды. Освещение дополнялось спрятанными в цветочных клумбах фонариками, а за столом текли воспоминания о прошедшей молодости, о комсомольских буднях и праздниках … Николай Григорьевич вместе с Семеном Илларионовичем были даже короткое время на Целине, за что оба получили медали и грамоты. Было уже совсем темно, когда стали прощаться. Светлана, уже посвященная в настроение семьи, с тревогой наблюдала, как Николай Григорьевич обнял папу и три раза поцеловал его, и с какими глазами смотрел папа на своего старшего друга, который не раз советовал, предупреждал и помогал ему, и теперь было неизвестно, как сложится их дальнейшая судьба.

На следующее утро Светлана проснулась в собственной квартире и ни где-нибудь, а на Ленинском проспекте, в столице нашей Родины! Вчерашний день был настолько насыщен событиями, что она долго не могла заснуть и сейчас чувствовала себя растерянной и не сразу смогла сконцентрироваться – сегодня день тоже обещал быть нелегким. С утра пришли мастера и заменили всю сантехнику. Затем на месте старой газовой плиты засияла белизной новая. И завершилось обновление квартиры диван-кроватью, большим холодильником и маленьким цветным телевизором. Все это было расставлено по своим местам и проверено на функциональность. Вечером намечалось чисто символически отметить новоселье, и родители ночным поездом уезжали домой.

За столом после пожеланий и успехов в новой квартире Светлана намеревалась рассказать родителям о том, что услышала от Ани, но потом передумала. Она не хотела загружать их, особенно папу, такими серьезными мыслями перед дорогой – если этому суждено свершиться, то произойдет это не завтра, и к тому же папа наверняка о событиях такого масштаба уже должен быть в курсе дела.

Семен Илларионович, лежа на верхней полке СВ-вагона скорого поезда, мчавшегося на юг, не мог заснуть в ту ночь. О том, что намеревалась ему рассказать дочь, он уже давно знал, и разговор с Николаем Григорьевичем на даче только усугубил его раздумья о будущем: как жить дальше, как руководить колхозом, ту ли профессию избрала Светлана накануне таких исторических событий? Зная характер своей дочери, ее принципиальность, он заранее предвидел те трудности, которые могли кардинально изменить ее жизнь. Он успокаивал себя лишь одним – события такого масштаба так быстро не свершаются, а потому надо продолжать справляться с более актуальными проблемами.

Но не только будущее страны и семьи тревожило мысли Семена Илларионовича на обратном пути домой. Из головы не выходила Инночка.

Глава вторая. Подарок судьбы

Семен Илларионович познакомился с Николаем Григорьевичем в те далекие годы, когда после сельхозтехникума работал механизатором в родном колхозе и одновременно возглавлял первичную комсомольскую организацию. Николай Григорьевич к тому времени был инструктором райкома комсомола. Высокий и энергичный, с мощным раскатистым голосом и неисчезающей улыбкой на вечно загорелом лице он тревожил сердца многих красивых девушек, работающих в райкоме, но он остановил свой выбор на ничем внешне непримечательной девушке, с которой вместе росли по соседству. Инночка была самым старшим ребенком в семье местной районной интеллигенции – школьного учителя и заведующей библиотеки. Соседский мальчишка Коля – сын простого слесаря из МТС (машинно-тракторная станция) и медсестры из больницы – часто видел худенькую, скромную девочку, гуляющую на улице вместе с двумя маленькими братишками. Однажды поздоровавшись, они познакомились, стали вчетвером гулять по улице. Коля – старше Инночки, высокий и крепкий – уже своим внешним видом показывал, что готов защитить свою спутницу от любых обид местных мальчишек. Инночке это нравилось.

Колины родители с утра до вечера были заняты на работе и возвращались уставшими и озабоченными. Отец – вечно отдающий соляркой, с черными, несмывающимися следами масла на руках – после ужина устраивался перед телевизором, но вскоре засыпал на стуле. Мать – каждый раз приносящая с собой пронзительный запах лекарств – готовила еду на завтра, наскоро проверяла дневник сына и, с трудом дотащив мужа до кровати, сама засыпала рядом. Коля был предоставлен самому себе – ходил в школу, делал уроки, когда подрос – сам варил борщ. Он не гонял с мальчишками мяч на пыльной дороге, не просиживал с удочкой на речке: его больше тянуло к книгам. Колин сосед-учитель в классе заметил способного и не по годам рассудительного мальчика и когда узнал от жены, что Коля – постоянный читатель библиотеки, а от дочери – что они знакомы, то все вместе решили пригласить соседа в гости.

Тот день, когда Коля впервые вошел в их дом, стал знаменательным в его жизни. Он коренным образом изменил его мировоззрение, его судьбу, которую прочили ему родители. Уже сам дом Алексея Карповича и Веры Георгиевны, унаследованный от родителей Алексея Карповича – с большим залом, где вечерами за чаем с мятой и душицей, за чтением вслух интересной книги или просто за разговором собиралась вся семья; со спальнями для родителей, для дочери, для сыновей; с кабинетом хозяина, доверху уставленным книгами в застекленных шкафах; с просторной кухней, где начиналось каждое утро семьи и, главное, атмосфера, царящая в доме, где каждый член семьи, даже самый маленький, чувствовал себя частицей одного здорового организма – разительно отличались от того жилья и быта, в котором рос Коля. Несмотря на свой юный возраст, он ясно видел и отличал любовь, уважение и заботу в отношениях Инночкиных родителей, их чувства к детям, и у него щемило в душе, когда он вспоминал свой дом, своих родителей.

Коля стал часто бывать в доме соседей, и сами отношения с Инночкой, с ее родителями стали более близкими. Случалось, что со своими проблемами Коля шел за советом в соседний дом и лишь потом советовался со своим родителями. Интеллигенты не в первом поколении, унаследовшие от своих родителей, от предков их семей самые лучшие человеческие качества, Алексей Карпович и Вера Георгиевна щедро расточали их другим – уча, советуя, помогая, независимо от степени знакомства и социального статуса.

Проходило время. Коля и Инночка взрослели. Изменялись и их чувства друг к другу, перерастая от просто дружеских к более серьезным. В семье соседей Коля уже считался чуть ли ни сыном. После окончания школы Коля, не раздумывая, поступил на заочный факультет пединститута. По рекомендации Алексея Карповича, парторга школы, Колю приняли на работу инструктором в райком комсомола. Молодой и видный собою парень, талантливый организатор комсомольской работы, быстро пошел вверх по служебной лестнице. Через два года Коля стал заведующим отделом. Инночка успела за это время окончить школу и тоже поступила в пединститут, но на дневное отделение. На семейном совете было решено: после второго курса она выходит замуж … конечно, за Колю!

По совету Алексея Карповича Коля поступил на двухгодичный вечерний факультет университета марксизма-ленинизма при райкоме КПСС. Университет располагался в здании райкома комсомола, и поэтому для Коли остаться два раза в неделю на два часа занятий не доставляло больших хлопот. Коля выбрал международный факультет. Его интересовала политика, он внимательно следил за международными событиями и сам часто выступал на политинформациях. К концу семестра на факультете каждый слушатель подготавливал доклад на актуальную тему, который обсуждался всей аудиторией, и по результатам обсуждения выставлялся зачет. В своем докладе на тему «Германский вопрос» Коля раскрыл одну из важнейших европейских геополитических проблем, касающуюся вопроса политического статуса и границ Германии. Начав анализ с распада Священной Римской империи, создания Второго рейха, поражения в Первой мировой войне, создания гитлеровского Третьего рейха, разгрома во Второй мировой войне, раздела страны на зоны оккупации, объединения западных зон и образования Федеративной Республики Германии и, наконец, создания первого на немецкой земле государства рабочих и крестьян – Германской Демократической Республики, Коля в заключение высказал собственное мнение о возможном будущем двух немецких государств. После занятия к нему подошел преподаватель, сотрудник райкома партии, поблагодарил за доклад, поинтересовался о колиной работе и удивился, что Коля, кроме работы и занятий в университете, еще учится заочно в институте.

Через несколько недель после очередного занятия к Коле вновь подошел преподаватель и сказал, что их ждет первый секретарь райкома комсомола. В кабинете первого секретаря, несмотря на поздний час, продолжалось заседание, и Коля, воспользовавшись ожиданием, попытался выяснить у преподавателя причину его вызова, но тот посоветовал не опережать события. Наконец из кабинета стали выходить люди, и Колю с преподавателем пригласили войти.

Первый секретать райкома ВЛКСМ приподнялся из-за стола, пожал руки и жестом указал на стулья. Найдя на столе нужный документ и бегло просмотрев его, он сразу же перешел к делу. Крайком партии получил две разнарядки на учебу в Московском государственном институте международных отношений и поручил крайкому комсомола подобрать кандидатуры из молодых перспективных комсомольских вожаков. Одну кандидатуру уже подобрали. Райком комсомола рекомендует крайкому комсомола в качестве второй кандидатуры Вас. И первый секретарь вопросительно посмотрел на Колю. Что скажете? Опережая Колю с ответом, поднялся преподаватель и, как на заседании парткома, четко и ясно дал характеристику слушателю университета марксизма-ленинизма Николаю Григорьевичу Б., подчеркнув его обширные знания международного положения страны и прекрасные аналитические способности. Первый секретарь одобрительно кивал головой и, дождавшись, когда преподаватель опустился на свой стул, вновь посмотрел на Колю. Коля встал и честно признался, что это неожиданно для него и он не знает, что ответить … потом быстро добавил, что уже учится в пединституте. Первый секретарь удивленно посмотрел сперва на преподавателя, потом вновь на Колю, снял очки и уже тоном рядового комсомольца сказал: «Я бы для приличия поблагодарил за доверие …» Затем вновь нацепил очки и продолжил в поучительном тоне, что колина успешная учеба в вузе только подтверждает правильность выбора райкома. Коля должен понять, что это – большое доверие комсомола своему члену и большая ответственность перед партией, и Коля должен оправдать это доверие. Коле будут созданы максимально благоприятные условия для подготовки к вступительным экзаменам, которые состоятся в следующем июле. В завершение разговора первый секретарь попросил подумать и дать ответ в самое ближайшее время. На предпоследнем слове он сделал особое ударение.

На семейном совете Алексей Карпович сразу же сказал, что, независимо от своего решения, Коле нужно было прежде всего поблагодарить за доверие и просил Колю запомнить это на будущее. В отношении самой учебы в престижнейшем вузе страны – и долго думать не надо! Это – подарок судьбы, и им надо, несомненно, воспользоваться. Коля достоин этого подарка. Вера Георгиевна поддержала мужа, но, тем не менее, заметила, что, несмотря на все привилегии, дипломат – покорный слуга государства, не волен в выборе места работы и это отражается на семье. В этот момент Вера Григорьевна, конечно, думала о судьбе дочери. Потом вдруг опомнилась и твердым голосом добавила, что русские дипломаты всегда думали, прежде всего, о благе отчизны и только потом о себе! Инночка, услышав это, расплакалась.

На следуюший день у Коли состоялся серьезный разговор с Инночкой. Он уже принял решение и теперь ему следовало успокоить и обнадежить любимую девушку. Неожиданная новость вначале испугала Инночку – Коля стал ей дорог и близок, без него она уже не представляла себе другую жизнь, и вот теперь должны расстаться! Но родители объяснили любимой дочери, что еще неизвестно, поступит ли Коля в МГИМО и если поступит и уедет, то не навсегда, будет приезжать на каникулы, и она может съездить к нему в Москву. Инночка немного успокоилась и совсем пришла в себя, когда Коля упомянул о возможности ее перевода на учебу в московский пединститут, и как было решено ранее, через два года они поженятся. Инночка молча слушала Колю, но в голове терзала одна и та же мысль – окрутят его московские девки!

Коле действительно создали на работе режим максимального благоприятствования, освободив от некоторых обязанностей и позволив часть рабочего времени посвятить подготовке к экзаменам – ведь из их рядов выходил будущий дипломат! Перед экзаменами с каждым абитуриентом МГИМО проводилось собеседование с целью оценить его общий образовательный и культурный уровень. Этот показатель нередко являлся решающим при зачислении в институт. Колины друзья из райкома начали приносить ему познавательные статьи из газет и журналов, советовали прочесть аннотации к тем или иным популярным литературным произведениям, театральным постановкам, кинофильмам. Стараясь не злоупотреблять предоставленным ему режимом, Коля читал в перерывах между заседаниями, в дороге во время командировок, даже сидя в президиуме торжественного собрания, уткнувшись в книгу как в повестку дня. Друзья шутили, что Коля, еще не поступив в МГИМО, уже нашел Место Где Интеллигент Может Отдохнуть! Дома Коля совершенствовал свой французский, повторял историю и естествознание. Сочинения по литературе он всегда писал на отлично, оставалась география – этому предмету Коля не уделял особого внимания в школе, и теперь многое приходилось наверстывать заново.

Прошло подгода после судьбоносного разговора в кабинете первого секретаря райкома комсомола. Приближалась пора сдачи экзаменов. Коле казалось, что за этот короткий период он прочитал, узнал и выучил столько, сколько он познал за все время учебы в школе. Его вызывали на заседание крайкома партии, где его кандидатуру утвердили для учебы в МГИМО. Там он познакомился с худощавым, нерусским парнем – секретарем первичной комсомольской организации отдаленного совхоза. Он был второй кандидатурой на учебу. Уже позже, когда Николай Григорьевич стал дипломатом и устраивал на учебу дочь, он вспоминал этого парня, которого для создания видимости равноправия при поступлении в престижнейший вуз страны просто покатали за счет совхоза в Москву и обратно. После заседания крайкома к Коле подбежала бойкая корреспондентка из местной газеты и стала задавать ему вопросы. Коля прервал ее вопросом – не ошиблась ли она адресом? «Ну что Вы! Вы ведь теперь наш пример и гордость – будущий дипломат, выращенный в нашем крае!» – с пафосом возразила она.

В июле Коля уехал в Москву, успешно прошел собеседование, сдал вступительные экзамены и ожидал списка зачисленных на 1-ый курс факультета международных отношений. Неожиданно его вызвали в приемную комиссию и послали в студенческую поликлинику пройти медкомиссию. Увидя перед собой атлета, врач удивленно произнес: «С Вашим представительским видом только родину представлять! Чего они там выдумывают!» Коле было ясно – при таком огромном конкурсе нужно было найти зацепку, чтобы отсеять лишних.

Колю зачислили, и началось его восхождение теперь по дипломатической лестнице.

Глава третья. Место Где Интеллигент Может Отдохнуть

Разительно выделяясь своим высоким ростом и крепким телосложением среди остальных сокурсников, Коля отличался и своим поведением и отношением к учебе. Большинство студентов – дети сотрудников МИДа, высших чиновников столичных и республиканских министерств, крупных партийных работников – действительно считали, что вуз, куда их устроили влиятельные папы, это именно то Место, Где Интеллигент Может Отдохнуть. Уже своей джинсово-импортной одеждой, вальяжной манерой выставлять себя, небрежной русской речью с обязательной примесью лексики иностранного языка они искусственно отделяли себя от той, как они считали, «серости рабоче-крестьянского происхождения», которой милостливо позволили присутствовать в этом Месте. Они общались своими обособленными группами не по интересам, а по значимости их родителей – предков, как они их называли – и крайне редко впускали к себе «недостойных», которым уготавливали роль обслуги, шутов и сплетников. Привыкший к дисциплине и отчетности на работе, к серьезному отношению – пусть даже и на заочном отделении – в пединституте, он удивлялся лояльности и снисходительности преподавателей. Трезво оценив свое положение и свои возможности, Коля выбрал самый оптимальный способ добиться признания в этом вузе: в учебное время – отличными знаниями, а в свободное время – успехами в спорте.

Еще в старших классах школы он начал заниматься баскетболом, затем продолжил на работе в комсомоле, был в сборной района. На первой же тренировке в спортзале института он понял, что для начала он может здесь проявить свое спортивное превосходство над институтской «элитой» и стать равным. Успех не заставил себя долго ждать – к концу первого семестра он уже был в сборной института. К концу учебного года команда была в числе молодежных лидеров столицы, и в этом была немалая заслуга Коли. В силу специфики вуза проводились международные соревнования, и Коля впервые в жизни выехал за границу, в Болгарию. Оттуда он вернулся с медалями и репутацией лидера команды, достойно защищавшего спортивную честь страны за рубежом. Спортивные заслуги открывали Коле дорогу в общественно-политическую жизнь института. Он становится членом комитета комсомола института – родной ипостаси Коли.

В учебных аудиториях института за Николаем Б. постепенно закрепляется репутация студента-отличника. Николай активно выступает на семинарах, проявляет глубокие знания изучаемых предметов, хорошо разбирается в исторических событиях, дает им правильный объективный анализ, не стесняется высказывать собственную оценку событиям … Николай хорошо владеет французским языком, у него прекрасное произношение – Вера Георгиевна, свободно владеющая французским, проведшая детство в Париже – немало вечеров посвятила шлифовке колиного произношения. Николай успешно овладевает вторым иностранным языком – арабским, много общаясь со студентами-выходцами из арабоязычных стран.

За первые два года обучения Коля коренным образом изменил свой статус студента из провинции, выходца из серой массы, и «интеллигенты» признают это.

Людмилу Коля впервые увидел в спортзале института. Высокая, статная девушка сразу бросалась в глаза и вызывала интерес. Она училась уже на старшем курсе, давно играла в баскетбол, была капитаном женской сборной института. После нескольких совместных тренировок она отметила, что атлет с первого курса неплохо водит мяч по площадке и точно забрасывает его в корзину. И по всему было видно, что он – не из институтских «интеллигентов». Тренер иногда ради спортивного интереса составлял смешанные команды, и когда Коля играл в одной команде с Людмилой, они всегда с разгромным счетом побеждали соперника. Людмиле это нравилось и она уже проявляла инициативу при составлении своей команды. После тренировки Коля шел к метро, и случалось, что им было по пути. Со временем случайность переросла в привычку – один ожидал другого, и они вместе совершали этот путь. Дальше пути расходились по разным веткам: Коля ехал в общежитие, Людмила – домой. Он уже знал, что Людмила – дочь высокопоставленного чиновника из МИДа. Многие парни из института, проявляя свой незаконченно-высший, а некоторые – даже высший дипломатический талант, пытались завоевать ее симпанию, но Людмила была неприступна.

Так проходили месяцы их тренировок и коротких совместных путешествий к метро. Коля чувствовал, что Людмила пытается проявить инициативу и продолжить общение за пределами спортзала, но Коля каждый раз сердцем ощущал фотографию Инночки во внутреннем кармане его пиджака и не поддавался.

Однажды после очередной тренировки Людмила громко объявила, что приглашает в ближайший выходной всю команду на дачу.

Дача людмилиных родителей располагалась в Кунцево, на излучине Москва-реки. Большой каменный дом, покрытый красной черепицей, подковой окаймляла сосновая роща. От высокого крыльца вниз к воде спускалась дорожка. Вся окружающая инфраструктура наглядно показывала социальный статус хозяев. Рослая баскетбольная дружина разместилась за столом на просторной веранде. Родители Людмилы радушно встречали друзей дочери. Альберт Генрихович – папа Людмилы, несмотря на высокий чин, сам ходил вокруг стола, подливая вино в бокалы и уговаривая отведать то или иное блюдо, при этом он повторял, что тоже когда-то учился и знает, что значит голодный желудок. Коля, непривыкший к такому застолью – чрезмерному обилию блюд и напитков, не знал, с чего начать, поэтому ел знакомую пищу и старался меньше пить, на что обратила внимание людмилина мама – Клара Аполлоновна. Она подошла к Коле, по-хозяйски взяла его тарелку и стала накладывать понемногу разных блюд. Возвратив тарелку на место, она наклонилась и шепнула Коле на ухо: «Не стесняйтесь! И слушайте, что говорит мой муж – он плохого никогда не советует». Команда – подавляющее большинство из институтских «интеллигентов» – уговаривать себя не заставляла. Видно было, что подобное застолье было для них привычным делом, и к тому же молодой организм крепких, здоровых людей требовал обильной пищи. Коля заметил, что и папа, и мама наблюдают за ним, стараясь это сделать незаметно. Он уже спиной чувствовал их взгляды и ему было неудобно. Понятно было, что этот спектакль людмилины родители устроили ради него. Коля был здесь главным героем, а баскетбольная команда – массовкой.

Проходили месяцы учебы и регулярных переходов от спортзала института до станции метро. Людмила как-то раз предложила зайти по пути в книжный магазин и посмотреть новую литературу. В другой раз они зашли в кафе попить кофе. Это стало у них регулярным. Однажды в книжном она купила несколько томов словарей, и Коля взялся донести тяжелый пакет до дома. Впервые они вмести ехали по одной ветке метро. Людмила жила в элитном доме на Фрунзенской набережной. Войдя в дом и подойдя к лифту, Людмила предложила подняться на ее этаж попить кофе – родители будут рады. Но Коля сослался на сильную занятость этим вечером, попрощался и поспешил в общежитие. Фотокарточка Инночки уже переместилась из внутреннего кармана пиджака в карман рубашки – ближе к сердцу.

Накануне Нового года Людмила спросила Колю, поедет ли он домой? Коля намеревался встретить Новый год с родителями. Двоюродный брат отца Коли жил в Подмосковье и давно приглашал будущего дипломата в гости, но Коле было жаль тратить время на неблизкую дорогу и он откладывал встречу. Тогда брат сделал «дипломатический ход» – пригласил на Новый год колиных родителей, и Коля вынужден был присоединиться к ним. Но перед самым отъездом простудилась мать и не рискнула в зимнюю стужу покидать дом. Поездка сорвалась. Коля решил Новый год встречать с друзьями в общежитии.