Текст книги "Гром над архипелагом"

Автор книги: Юрий Корочков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 7. Севастополь

Путешествовать на юг в комфортабельной генеральской карете, имея предписание для всех почтовых станций о приоритетной смене лошадей одно удовольствие. Карета, подвешенная на мягчайших эллиптических рессорах, плавно проглатывает все неровности дороги, предоставляя в распоряжение хозяина максимально возможный в пути комфорт. Два мягчайших дивана, достаточно длинных и широких чтобы не только сидеть, но и лежать, не сгибаясь в три погибели, удобное рабочее место, оборудованное походным письменным прибором и снабженное изрядным запасом как обычной, так и гербовой бумаги, ну и, само собой, обширные лари для съестных припасов и напитков, необходимых в дороге. Лейтенант привык к совсем другому уровню комфорта, и сейчас откровенно наслаждался выдавшейся возможностью отдохнуть за казенный счет.

Однако все кончается, кончился и этот, казавшийся таким прекрасным вначале, но вконец измотавший к концу третьей недели движения путь. Севастополь встретил лейтенанта Куприянова ласковым, не по-осеннему теплым ноябрьским солнцем и ощущением провинциальной тишины. Эскадра стояла в бухте, корабли были разоружены на зиму, а многие офицеры отпущены в отпуска по поместьям. И хотя руководство флота в лице адмирала Грейга знало о готовящейся войне, но какой-то особой активности в городе не наблюдалось.

Крайне поражённый увиденным в городе, лейтенант Куприянов прямиком направился в Адмиралтейство. На удивление, его сразу принял адмирал Грейг. Небрежно просмотрев бумаги прибывшего, старик адмирал с сонным видом заявил:

– Господин лейтенант, тут сказано, что вы направляетесь в распоряжение командующего князя Меньшикова. Так вот к нему и направляйтесь. Насколько я знаю, князь сейчас отдыхает в Одессе. Впрочем, через месяц их сиятельство обещали быть в Севастополе. Спешить совершенно некуда, так что отдохните с дороги, а там и ваш новый командующий появится.

Неудивительно, что после такого приема лейтенант вышел из адмиралтейства в весьма растрепанных чувствах и не обратил никакого внимания на увязавшегося за ним посыльного. Пройдя за лейтенантом два квартала, посыльный свернул в узкую улочку, зато из-за столика открытого кафе поднялся дородный господин в шляпе канапэ и явно никуда не торопясь пошел вдоль улицы. Убедившись, что лейтенант, ни с кем не вступая в контакт, отправился в гостиницу «Морская», господин отер вспотевший лоб ярким платком и продолжил свой путь. Внимательно смотревший на него чистильщик обуви свистнул, и что-то сказал подбежавшему мальчишке турчонку.

В десять часов вечера, когда лейтенант вернулся в номер из ресторана, он нашел на столе записку с приглашением посетить загородный бильярдный клуб «Пересвет». Учитывая, что никому, кроме адмирала Грейга не было известно о самом факте прибытия лейтенанта в Севастополь, события начинали развиваться все интереснее.

Переодевшись в штатское и прихватив пару пистолетов, Иван Антонович направился к выходу. Ему не пришлось объяснять извозчику куда ехать – тот отлично знал излюбленное офицерами место отдыха в одной из уютных бухточек недалеко от города. Спустя полчаса Иван выходил из пролетки у массивных кованных ворот, охранявшихся дюжим матросом, пропустившим лейтенанта только после предъявления записки с приглашением. Встретивший лейтенанта мажордом сказал, что его ждут, и проводил в уединенный курительный салон, где уже расположились адмирал Грейг и главнокомандующий князь Меньшиков.

– Иван Антонович, добрый вечер! – произнес адмирал. Простите за это представление сегодня в адмиралтействе, но поверьте – оно было необходимо. К сожалению даже стены, особенно стены моего служебного кабинета, имеют уши. Мы с князем – он кивнул в сторону сохраняющего молчание главнокомандующего – уже давно вас дожидаемся. Нам поступили насчет вас достаточно четкие указания, так что присаживайтесь.

Самое время обсудить вашу будущую службу на Черноморском флоте. До меня довели сведения о ваших прошлогодних подвигах под Або. Поздравляю – вы проявили себя более чем достойно! Не каждому дано с таможенной яхтой и десятком иолов отправить на дно английский корвет. Хотел бы иметь в подчинении такого офицера.

– Господин Адмирал! Подскажите же, что происходит? Война вот-вот начнется, но в городе незаметно и следа к ее подготовке. Суда стоят в гавани разоруженные, в адмиралтействе одни сонные клерки, а городовой сказал мне, что господа офицеры отпущены на зимние квартиры по поместьям!

–Все правильно, Иван Антонович. Именно такую картину, надеюсь, и получают в Стамбуле от своих, увы, многочисленных шпионов. Вам же, судя по вашим бумагам, можно доверять, потому скажу правду. На суда догружаются последние припасы, уже принят полный запас воды, ядер и пороха. Команды распределены по кораблям, и полностью готовы к погрузке. Во всех портах создан запас дров и пресной воды для буксирных пароходов, заканчивающих ремонт перед кампанией. Господа офицеры действительно отпущены по домам, со строжайшим приказанием носа не показывать в Севастополе, но через месяц начнут прибывать, закатывая дружные пирушки по поводу «встречи старых друзей».

Все они проинструктированы, что во время подобных посиделок следует громко обвинять флотское руководство и меня лично в игнорировании опасности, и пространно разглагольствовать о полной небоеготовности флота. Особенно подробно господа офицеры будут останавливаться на ужасном состоянии кораблей и судов, якобы насквозь прогнивших и снабженных командами из никогда не видевших моря землепашцев внутренних губерний. Не забудут они рассказать и о многочисленных поломках в машинах «Везувия» и «Метеора», делающих оба парохода абсолютно непригодными даже для портовой службы.

На самом деле оба парохода прошли этой зимой полную переборку механизмов и капитальный ремонт корпусов, что должно позволить использовать их в предстоящей кампании в качестве буксиров для крупных кораблей флота и судов снабжения при операциях вблизи главной базы. Одно это сократит время выхода эскадры втрое, что явится отличным сюрпризом для неприятеля.

Наибольшие же надежды я связываю с «Молнией». Этот новейший пароход вдвое крупнее своих младших братьев, и смело может ходить по всему театру военных действий. И не просто ходить! По результатам прошедших осенью испытаний выявлено, что при умеренном волнении моря «Молния» вполне может буксировать линкор со скоростью до пяти узлов. Я планирую использовать этот пароход при эскадре – он может оказаться незаменим при действиях у вражеского побережья в штиль.

К тому же, в нашем распоряжении имеется ряд частных пароходов, лучшие из которых «Лиман» купца Серебряного и «Надежда» графа Воронцова, могут быть быстро мобилизованы флотом. Если возникнет нужда, привлечем к операциям флота и «Одессу» – она сейчас проходит окончательную отделку в Николаеве, и должна стать первым специализированно пассажирским пароходом.

Состояние линейных кораблей и фрегатов тоже далеко не столь плачевно, хотя, к сожалению, ряд судов и вправду устарел и требует ремонта. Но ничего криминального – к плаванию «в здешнем море» эскадра готова. Но это все общие сведения. Вам, насколько я понимаю, предписано заняться другим. Адмирал кивнул князю.

Не проронивший до того ни слова главнокомандующий внимательно посмотрел на своего нового подчиненного. Лично он этого лейтенанта не знал, но слышал о нем много: два кругосветных плавания, в последнем из которых открыт таинственный южный континент, блестящие успехи в качестве непревзойденного навигатора, спасшего во льдах южного полюса свой корабль. Инициативность… в чем-то даже излишняя инициативность офицера, готового отстаивать свое решение даже наперекор начальству. А согласно последним секретным документам, поступившим всего месяц назад, еще и храбрость в бою, умение быстро оценивать обстановку и наилучшим образом использовать все возникающие обстоятельства. Все это импонировало опытному политику и разведчику. Он был рад, что ему направили именно такого подчиненного, но следовало проверить лейтенанта в деле.

– Иван Антонович. Я знаю, вы в основном в курсе предстоящего вам задания, – произнес князь – но я хотел бы уточнить некоторые детали. Крым и Кавказ переполнены вражескими агентами, потому мы вынуждены действовать крайне осторожно. Никто в Стамбуле не должен прежде времени догадаться о цели нашего удара.

Взятие Анапы должно стать первым, наиболее мощным и внезапным ударом будущей войны. Сейчас на Пруте достаточно открыто и неспешно собирается армия графа Витгенштейна. Его прибрежному флангу готовится содействовать весь Черноморский флот. Об этом прекрасно известно, об этом говорят во всех местных кофейнях и этого ждут наши враги. А вот о чем не говорят, так это о подготовке усиленного десантного отряда, который должен практически с ходу, одним ударом взять Анапу.

Анапа сильная крепость, и взять ее приступом нелегко. Действовать в лоб я не хочу, потому мне необходим план укреплений, а лучше всего – верные люди за стенами крепости. Местные офицеры в массе своей, к сожалению не слишком пригодны для выполнения деликатных поручений такого рода, вы же, по мнению уважаемого мной Александра Христофоровича Бенкендорфа, подходите для такой работы как нельзя лучше.

Вашей первейшей задачей будет инкогнито попасть в Керчь, и встретиться со вдовой генерала Бухгольца. Через нее надо выйти на лояльных горцев, готовых оказать нам содействие в обмен на возвышение их тейпов при нашей власти. Само собой, не стоит скупиться и на вполне зримые здесь и сейчас деньги. Для начала мы с адмиралом приготовили для вас двадцать пять тысяч золотом и ассигнациями, но это, само собой, не предел.

В Керчь вы отправитесь на рассвете, на местной кочерме с верными нам проводниками. Сейчас в клубе для вас приготовлена комната отдыха, так что советую поспать. К сожалению более подробных инструкций я вам, Иван Антонович, дать не могу. Единственный совет – будьте предельно внимательны. Сегодня в городе за вами следили, тут вы в безопасности, но…имейте в виду.

Немного шокированный сложившейся обстановкой, в которой главные представители российской власти вынуждены тайком давать объяснения своему подчиненному, но и успокоенный тем, что он узнал, лейтенант отправился спать. Утром ему предстоял долгий и нелегкий путь.

Проводив лейтенанта, адмирал с князем продолжили разговор. Адмирал, который в этот час уже совсем не выглядел тем немощным стариком, который предстал перед глазами прибывшего днём в адмиралтейство Ивана, пригласил князя к столу. Дальнейший разговор проходил за разыгрыванием партии в бильярд.

– Алексей Самойлович, я хотел бы обсудить с вами работу штаба флота по подготовке к предстоящей войне, но, сперва, давайте покончим с нашим лейтенантом. Вы уверены, что за ним следили?

– Да, Александр Сергеевич, уверен, твердо ответил адмирал, уверенным движением кия забивая шар от двух бортов в середину. Точно так же я уверен, что мой адъютант лейтенант Тищенко работает на англичан, но этот фрукт пускай пока трудится – на него найдется управа после начала войны. За нашим подопечным следили, и следили профессионально. Но и мы не лыком шиты. Адмирал чуть отвлёкся, кий соскользнул с шара, и ход перешёл князю.

– Завтра на рассвете лейтенант Куприянов сядет на транспорт, направляющийся в Одессу, а спустя установленное время поселится в одной из одесских гостиниц, где будет весело проводить время. Надеюсь, что эта небольшая подмена даст нашему подопечному месяца полтора времени на выполнение задания, а там и война не за горами. Когда вы планируете нанесение удара?

– Ну что ж, надеюсь, лейтенант оправдает наши надежды. Мне и вправду крайне нужен план укреплений – солдат у нас мало, и они еще пригодятся в других сражениях, так что победу необходимо одержать малой кровью. Князь, бывший не столь заядлым игроком, промазал, и ход вновь вернулся адмиралу.

– Но в любом случае, я хотел бы видеть флот с десантом у стен крепости не позднее середины апреля, Алексей Самойлович. Раньше тоже не надо – не поспеют сухопутные войска, но к 15 апреля я буду ждать бомбардировки Анапы и высадки десанта у Джемитея.

Разговор за бильярдом продолжался еще два часа, и под конец оба военачальника расстались вполне довольные друг другом. Адмирал выиграл триста рублей, князь, хоть и проиграл, прекрасно провёл вечер за беседой с умным человеком и решил почти все свои дела.

Приезжавший в Севастополь инкогнито Александр Сергеевич Меньшиков уселся в карету и в сопровождении полуроты егерей отправился в Одессу, а адмирал Алексей Самойлович Грейг не стал покидать гостеприимных стен клуба. Его всегда ждала здесь личная комната отдыха, услугами которой адмирал и воспользовался, чтобы утром отправиться в адмиралтейство – изображать апатию и бездействие.

Глава 8 Покорители неба

Книгу о воздухоплавании Юган купил по случаю в Лондоне, но руки до неё дошли только сейчас, когда, намерзнувшись за день в доке, казалось, нет сил больше ни на что, кроме сна. И, тем не менее, силы находились. Даже вспомнились те, еще не столь далекие, дни, когда он, будучи старшим помощником капитана на вмерзшей в лед «Наяде», руководил разгрузкой судна в Борнхольме. Капитан Ольссен тогда покинул корабль в первый же вечер – ему было нужно улаживать дела с несостоявшимся фрахтом, и Юган остался на судне полным властелином. Разгрузка шла с рассвета и до вечерних сумерек, команды на «Наяде» оставалось всего семь человек, и юный старший помощник вкалывал наравне с матросами. А под вечер, едва передвигая ноги, он отправлялся в каюту капитана, устраивался у камелька, и погружался в чтение! Сколько светлых радостных минут доставил ему той зимой Оссиан! Юган и теперь вспоминал те дни как одни из счастливейших.

Вот и сейчас, возвращаясь после утомительного дня на верфи, юноша с удовольствием заваривал любимого им кофе и погружался в историю покорения пятого, воздушного, океана. Рассказ об опытах Монгольфье, их мечтах и о первых полётах на ещё крайне несовершенных воздушных шарах, заворожил Югана. В книге подробно описывался тот нелегкий путь поиска наилучшей конструкции шара, которым прошли французские братья изобретатели.

Дальше в книге было рассказано о том научном подходе, который применил к новому делу Шарль, как его первый же грамотно спроектированный аэростат, наполненный водородом, сразу в несколько раз превзошёл по всем статьям примитивные монгольфьеры. В книге имелось описание первого в мире свободного полета на шаре, наполненном водородом, и потому управляемого куда лучше примитивных предшественников, поднимаемых силой огня. Составленное самим Шарлем, оно вызывало у читателя желание любыми силами подняться в воздух, чтобы проникнуться этим небывалым ощущением владычества над небом, когда «все тяжести, все заботы, все неудачи, все немощи человеческой природы остались далеко внизу».

Шар у воздухоплавателей протекал, и им постоянно приходилось что-нибудь выбрасывать, но они долго поддерживали высоту полета в 600 метров, улетев далеко от Парижа. Потом было триумфальное приземление, и совсем уже авантюрный полет в одиночку на полупустом шаре без балласта, который занес воздухоплавателя на высоту более четырех километров. Шар стал обмерзать и прорываться, водород выходил в разреженный ледяной воздух подобно густому пару из хорошо протопленной бани, а сам Шарль едва не потерял сознания от того, что дышать на такой высоте было решительно нечем. И, тем не менее, даже после захода солнца, в кромешной тьме Шарль продолжил свой полет. Видя, как развивается привязанный к шару флаг, отважный воздухоплаватель мечтал о будущих управляемых аэростатах. Однажды воздушный океан должен пасть к ногам бесстрашного человека.

Но больше всего Югана потрясла полная трагизма история первого в мире воздухоплавателя Пилатра де Розье. Никому не известный бедный юноша, отважившийся подняться в воздух на кое как сшитом крайне несовершенном шаре, моментально влюбился в небо. Один полет следовал за другим, а вместе с тем росла и слава Пилатра.

В одночасье ставший знаменитым, отважный герой воздухоплаватель не мог остановиться: слава его была столь велика, но столь непостоянна, что юноша стремился совершать всё более и более опасные полёты, лишь бы оставаться первым. Первым во что бы то ни стало! Первый человек в воздухе, первый человек, отправившийся в полёт без привязи, первый человек, совершивший длительный свободный полёт, потом первый полет на воздушном шаре с пассажирами, едва не стоивший ему жизни, ибо оболочка шара не выдержала огромной нагрузки и лопнула на высоте тысячи метров! И всё это он! Он – знаменитый и неповторимый Пилатр де Розье! Слава пьянила, кружила голову! Слава дарила любовь прекраснейших девушек и делала его общество желанным для всех! Входя в любой трактир Парижа, Пилатр мог смело рассчитывать на бесплатное угощение от поклонников! Выходец из бедной семьи, долгое время едва сводивший концы с концами, Пилатр вдруг оказался на вершине Олимпа.

Но слава не дала богатства, выпрошенные на новый шар деньги стремительно улетучивались по кабакам, а драгоценное время было упущено… Первыми перелетели Ла-Манш из Англии во Францию француз Жан Пьер Бланшар и англичанин Джон Джефриз.

Это был провал! Уже готовый к полёту Пилатр запил. Катастрофа надвигалась неминуемо. Шар был получен на правительственные деньги, и правительство ждало от Пилатра полёта либо возвращения огромного кредита в 40000 франков. Денег не оставалось: 6000 ушли на шар, теперь практически непригодный, за долгую зиму прогрызенный во множестве мест мышами, поскольку был свален как попало в амбаре близ Кале. Остальное совершенно нечувствительно разошлось по парижским кабакам. Приставы могли явиться в каждый момент, и отправить его, его, знаменитого Пилатра де Розье в долговую тюрьму! Это был бы конец! Да что там конец – гораздо хуже! Это был бы несмываемый позор! И Пилатр решился! Полёт должен быть совершён во что бы то ни стало!

14 июня, как только подул благоприятный ветер, худой как дуршлаг воздушный шар с огромным трудом был наполнен водородом. Публика, видевшая состояние шара, была в ужасе. С тяжёлым сердцем поднимались в небо Пилатр со своим товарищем, конструктором шара Ромэном. Единственное, на что они рассчитывали, это на комбинированную конструкцию шара: по большому счёту стандартный, наполненный водородом «Шарльер» получил жаровню для разогрева газа и теперь смельчаки надеялись постоянным его подогревом компенсировать потерю водорода через многочисленные дыры.

Никто не рассказал отважным, но малообразованным воздухоплавателям о тех страшных опытах, которые уже были проделаны с водородом, никто не сообщил им о самой возможности взрыва. Трагедия произошла спустя четверть часа после старта прямо на глазах многочисленной толпы. Огромную оболочку шара охватило жаркое пламя, она вспыхнула ярчайшим светом и перестала существовать… тела Пилатра и Ромэна нашли на самом берегу Ла-Манша, у рыбацкой деревушки Вимэрэт. Пилатр, которому на момент гибели было всего 28 лет, остался первым до конца – первый человек, поднявшийся в воздух, стал первой жертвой воздухоплавания. Так окончилась короткая, но блестящая жизнь первого покорителя воздушного океана.

Интермедия. Сефер-бей

Сефер-бей пребывал в ярости. Он уже в который раз пытался доказать этим идиотам из дивана и самому султану, что главной целью русских в готовящейся войне будет взятие Анапы, но его не слушали. «Вы просто хотите усилить гарнизон и без того неприступной крепости, просто потому, что это вотчина вашего отца» – говорили ему. «У гяуров нет другого пути, кроме как через Балканы – там мы их и встретим. А на осаду Анапы у них просто не хватит сил» – твердили эти заплывшие жиром военачальники, неспособные справиться даже с жалкими греками. Они слишком дрожали за свои балканские и румелийские имения и нипочем не хотели выделить достаточно средств для обороны действительно важнейшей крепости. Единственным, кто поддержал Сефер-бея, оказался Ибрагим Катранджи – негласный хозяин невольничьего рынка Стамбула.

Оно и понятно – через Анапу шел основной поток пользующихся отличным спросом северных наложниц и русских мальчиков, и терять этот источник Ибрагим не желал. Уже после заседания дивана, Катранджи отозвал Сефер-бея в сторону, и приватно сообщил, что готов «безвозмездно» пожертвовать на благое дело обороны Анапы сто тысяч динариев, но не советовал бы искать защитников крепости среди турок. Куда лучше нанять на эти деньги бравых джигитов и снабдить их всем необходимым для борьбы.

Ибрагим не слишком жаловал засевших в Стамбуле турок-сельджуков, искренне считая их оккупантами, незаконно присвоившими себе верховенство в мусульманском мире. Потомок курдских князей, он не мог смириться с жалким подчиненным положением своего народа, но понимал, что сейчас, когда гяуры захватили такую власть в мире, вносить раскол в мусульманское братство не время. Вот потом, когда Аллах сперва покарает разложившуюся турецкую верхушку руками неверных, а затем приведет к гибели и самих гяуров, наступит время для создания великого Курдистана.

Сейчас же его задача в том, чтобы к тому моменту в курдских руках сосредоточилось достаточно власти и богатства для осуществления великого замысла. Империя трещит по швам, Наместник Египта Мехмет-Али паша, кстати, сын мелкого албанского полицейского чиновника, фактически не подчиняется султану, так отчего бы и курдам не основать хотя бы квазинезависимое государство где-нибудь на территории Сирии. Вполне реальный план, особо если центральная власть ещё чуточку ослабнет, а верные курды помогут своему султану покарать тех же греков… в обмен на территории и широкую автономию.

И не последнюю роль в этом должны сыграть черкесы. Они прекрасные воины, истинные сыны Аллаха. И этих воинов можно за весьма умеренную плату нанять, чтобы их руками очистить от мерзких арабов незаконно захваченные ими исконно курдские земли. А черкесам с курдами делить нечего. Потому не стоит жалеть денег для поддержки верного союзника, тем более что работорговля в Анапе приносит Ибрагиму за год куда как больший доход, чем сто тысяч динариев. Сефер-бей умный человек, и сумеет распорядиться средствами на защиту крепости, построенной его отцом, наилучшим образом.

Полученные от Катранджи деньги развязывали Сефер-бею руки, но смирить ярость он не мог, да и не пытался. Пожалуй, ему следует вернуться на родину – доверять такие деньги, да и дело чрезвычайной важности посторонним нельзя. В Анапе ждут мать и три брата – настало время навестить родных, и с их помощью организовать гяурам такую встречу, чтобы тем надолго расхотелось даже смотреть в сторону Анапы.

Ранней весной 1828 года линейный корабль «Селимие» прибыл к Анапе. На его борту находились новый помощник паши князь Сефер-бей Зан и резидент английской тайной службы Джеймс Белл. За время пути они нашли общий язык, и теперь у Сефер-бея были не только сто тысяч динариев, но и твердое обещание поставок ружей, пороха и легкой полевой артиллерии к любому указанному им пункту на черноморском побережье.

Причем поставок, независимых от Турции, которой в ходе войны может оказаться «не до того». Уже на вторые сутки пребывания Сефер-бея в крепости его браться с верными джигитами отправились в горы собирать тейпы на войну с неверными. Еще месяц спустя другая, куда менее многочисленная группа горцев, состоящая из подобранных Сефер-беем стариков, мальчишек и женщин, переправилась на кочерме через узкий пролив и оказалась в Еникале. Эти люди, получившие контакты людей Джеймса Белла в Крыму, стали надежными связниками, обеспечившими нового резидента английской разведки бесперебойной связью со своей компетентной, но, увы, немногочисленной сетью агентов.