355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Юрий Иванович » Невменяемый скиталец » Текст книги (страница 10)
Невменяемый скиталец
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 03:01

Текст книги "Невменяемый скиталец"


Автор книги: Юрий Иванович



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ПОПЫТКА ПОБЕГА?

Вначале Уракбай надумал кричать через окно. Но потом стал соображать, как к этому отнесется наружная охрана. И пришел к выводу что уж дверь то он может и сам попытаться приоткрыть и уже через нее призвать на помощь кого следует. Хотя и мелькнула какая-то абсурдная мысль, что Заринат просто удачно и ловко все это время притворялся, а этой ночью благополучно сбежал из рабства. И сейчас вполне возможно ползком пытается убраться как можно дальше от графской усадьбы. А если так то слишком рано поднявшаяся тревога может помешать удачному побегу и приятель его потом не простит.

Картинки вымышленного действия пробежали перед глазами Дельфина, вызвав только скорбную улыбку. Даже возвратившись к прежней памяти, бывшему десятнику пришлось бы вначале разобраться в обстановке, осознать себя и где он находится, а уж только потом думать о побеге. Значит его исчезновение – может принести только вред в первую очередь ему самому.

Решившись на действия, Уракбай выбрал наиболее длинное поленце и со всей осторожностью приоткрыл дверь наполовину. Царящее на головном подворье спокойствие поражало своей солидностью и фундаментальностью. Вначале показалось, что даже прислонившийся к воротам охранник просто спит стоя, с другой стороны подпирая себя алебардой. Но вот второй его товарищ, стоящий на второй половине и лицом к сараю, почти сразу заметил как приоткрытую дверь, так и призывно машущего рукой нового раба. Буркнул что-то коллеге. Тот повернулся и тоже уставился на нарушителя спокойствия с негодованием. Видимо покой хозяев и высоких гостей здесь берегли больше всего. Но так как дверь не закрывалась, защитный контур не срабатывал, а призывы так и продолжались, охранники коротко посовещавшись вызвали своего старшего, который сидел до того в круглом домике привратника. Тот тоже выкрикивать вопросы через весь двор не решился, а скользящей походкой сразу отправился к сараю. Причем на лице его читалось скорей удивление, чем раздражение:

– Ну, чего надо?

Дельфин постарался и субординацию не нарушить, и о проблеме своей высказаться как можно мягче:

– Доброе утро, доблестный воин! Сразу прошу прощения что побеспокоил, но у меня тут кое-какие недоразумения…

– Короче говори! Не морочь мне голову!

– Дело в том, что я недавно проснулся, а моего товарища нигде нет. Не подскажите ли мне, кто и когда его забрал? Да и для чего собственно?

Командир охраны сильно задумался и его лоб покрылся глубокими складками:

– М-м? Забрали твоего друга? Ничего не понял…, – он решительно вошел в сарай и осмотрел в нем каждый угол. Затем недоуменно просмотрел весь потолок из плотно пригнанных брусьев и, словно разговаривая сам с собой, спросил: – А кто мог забрать? И когда?

Стоящий рядом молодой раб, поспешил поддакнуть:

– Вот и я удивляюсь. Ни шума, ни грохота не слышал.

– Интересно…, – воин подошел к двери и немного поколебался всем телом сразу за ее пределами. – Странно, все вроде работает…

Охранный контур, по его мнению, никуда не делся, по знакомым признакам ощущался охранником превосходно. Но раз проходит он, то значит, мог по ошибке пройти и раб. Хотя прежде такого не случалось, но кто знает эти колдовские штучки? Поэтому Уракбаю последовал приказ:

– Подойди сюда. Так, еще ближе. Да чего ты трясешься?

– А если меня молнией шарахнет? – Дельфин не собирался выходить за определенные пределы сарая по собственной, или чьей-то глупости.

– Да ты не бойся, мы так иногда проверку делаем. Тот на кого контур настроен, быстро поднимает и сразу же опускает руку. Должна проскочить желтая длинная искра и рассеяться. А вот если ты уже на шаг дальше ступишь, то да, не поздоровится. Так что давай, резко рукой…

– Ага! Голова то не твоя! И мне потом ваш главный ноги повыдергать обещал.

– Кому сказал?! Больно мне твои страдания нужны! Ну!

Делать было нечего, да и самому вдруг стало интересно. Дельфин резко взмахнул рукой и вовремя успел отскочить в глубину сарая. Как и предсказывалось, желтая искра возникла из воздуха чуть выше головы, мелькнула вниз по направлению за рукой нарушителя и растворилась в воздухе. Командир охранников озадачился теперь не на шутку. Жестом подозвал подчиненного от ворот и когда тот подошел, стал выспрашивать:

– Может, я чего-то не понимаю? Куда делся тот второй раб-недоумок?

Началось повторение предыдущей сценки:

– М-м? А куда он мог деться? Ночью, как только их ввели, охранный контур сразу и задействовали.

– Может его кто забрал из хозяев? – сказал старший смены и сразу отчаянно замотал головой от такого предположения. Иначе получалось, что он сам со своими подчиненными проспали все на свете. – Ерунда полная! Мы ведь глаз не смыкали и господа еще пару часов будут спать как…, – он запнулся, подбирая слово поделикатнее, но тут же перевел свой гнев на подчиненного: – А куда в таком случае этот урод мог подеваться?

Воин растерянно пожимал плечами:

– Да мы за этими дверьми сарая и не обязаны смотреть. Мало ли, вдруг какой Эль-Митолан пришел и забрал раба, куда ему надо. Наше внимание при этом отвел. А может и сама…

Его взгляд настороженно метнулся на верхний этаж самой высокой и толстой башни замка.

Мнение отдавало рационализмом, по логике вещей подобное могло произойти на самом деле, да вот только как в этом удостовериться? У кого спросить? Кого побеспокоить по такому неадекватному вопросу? А вдруг это и в самом деле совершила хозяйка? А то и сама…?

Судя по тяжелым сомнениям, читающимся на лицах воинов, оба они довольно сильно боялись гнева высокой гостьи. И даже имя герцогини Вилеймы побаивались повторять лишний раз всуе. Но пока они так колебались, действия стали разворачиваться самостоятельно. С парадных ступеней замка проворно сбежал тот самый воин-колдун из штата герцогини, что вчера водворял рабов в сарай. Скорей всего он вначале направлялся к воротам, но сориентировавшись на ходу сразу повернул к месту обсуждения. Чем ближе он подходил к сараю, тем более озабоченно у него приподнимались брови домиком.

– Словно заранее догадались о приказе! – громко похвалил он охрану. – Я сейчас скачу по делам в порт, а вы немедленно отведите этого рассказчика к госпоже графине в малую розовую гостиную.

Затем он собирался идти дальше на внутренний двор, но с некоторой нерешительностью замер, заметив поленце возле приоткрытой двери. Потом рассмотрел в глубине и лицо молодого раба. И только потом до него дошло, что ему ничего не отвечают:

– Так чего молчите? Или распоряжение не понятно?

– Так точно, все поняли, сейчас доставим! – отрапортовал старший смены охранников. А потом резко выдохнул и решился уточнить: – Только одного доставить?

– Конечно обоих! – пожал плечами воин и поспешил по своим делам.

– А разве никто из ваших второго не забрал? – донеслось до его ушей. Вот теперь он уже обернулся полностью и сделал несколько шагов обратно со словами:

– Не понял: кто кого забирал?

– Да мы подумали, что того недоумка утром рано кто-то увел…

– С чего бы это? Я бы точно знал! – воин нахмурился еще больше: – Постой, так его что, нет?

– Вот именно. Мы сами ничего понять не можем. Ни снаружи тела, ни внутри.

Воин герцогини не погнушался лично проверить сарай и выспросил все подробности пропажи у молодого раба. Хотя какие там подробности, тот тоже растерянно разводил руками и пожимал плечами. Воин оказался Эль-Митоланом с наибольшим допуском и под собственной защитой вывел Уракбая наружу, проверяя, как срабатывает колдовское ограждение. Молния полыхнула такая, что за один раз оглушила бы и пяток похасов. И только тогда до самого ответственного лица стала доходить серьезность положения. Он весь напрягся как струна и дико озираясь зашипел:

– Сбежал!!!

Всеобщую тревогу по всему поместью предотвратила шустрая девчушка лет двенадцати, выскочившая из калитки, ведущей на хозяйственный двор. Она еще издалека обратилась к старшему охраны, которого видимо отлично знала:

– Дядя Биюр! Дядя Биюр! Там Тути опять зверствует и кулаками хочет побить нового раба!

– Какого раба?

– Ну этого, из сарая, – зачастила девочка словами, даже не пытаясь отдышаться: – Он по двору уже с самого рассвета ходит, а сейчас бросился коня от плети защищать. Так ему тоже перепало, но потом Тути понял что рабу не больно, потому как улыбается все время. Зато теперь Тути сказал, что голову ему свернет.

– Да что здесь происходит?! – возмутился воин из свиты герцогини и скомандовал Уракбаю: – От меня ни на шаг!

И первым понесся на хозяйственный двор. Старший охраны отправил подчиненного на пост к воротам, а сам тоже подался на разборки. Успели как раз вовремя. Лютый и весь раскрасневшийся от гнева старший конюх с жуткими ругательствами поднялся с земли, подхватил в свои ручищи огромную оглоблю и с рычанием пошел на спокойно стоящего и улыбающегося Зарината.

– Стоять, Тути! – скомандовал колдун усиленным и проникновенным голосом. Все замерли как на картинке. А он подошел ближе и потребовал: – Хочу немедленно услышать все подробности!

Все оказалось до банальности просто. С самого рассвета, еще в утреннем тумане во внутреннем дворе появился новый раб. Одежда у него была лучше всех, поэтому никто из слуг и не подумал взять его под свое командование или вообще поинтересоваться чего это он бродит неприкаянно. Раз выпустили погулять – значит так и надо. Правда, под ногами он не путался, все больше сидел где-то в сторонке да с глупой улыбкой наблюдал за хозяйственной метушней. Пока за свою работу не принялся старший конюх. Ему уже несколько дней подряд приходилось со всем опытом, умением и строгостью приручать недавно купленного жеребца гнедой масти. Великолепный скакун, красавец и силач, тем не менее, оказался со строптивым характером и, по словам продавца никого раньше кроме своего хозяина и близко к себе не подпускал. Хозяин погиб, и родственники коня продали графу. Вот тут за гнедого и взялся Тути. И именно его вчерашние старания Заринат оценил словами «Очень плохой».

Сегодня сцена повторилась с прежней жестокостью. Конюх вывел сопротивляющегося коня на длинной узде, и принялся водить того кругами, заставляя при этом тяжелым кнутом выполнять подаваемые голосом команды. Вполне естественно, что строптивое животное чего только не делало, дабы избежать сразу двух вещей: вынужденной покорности и наказания. Но и здоровенный Тути имел массу упорства и не отличался деликатностью обхождения. С каждым разом кнут все чаще и чаще наносил болезненные удары по гнедому. Тому каким-то чудом удалость вырваться и он забился задом в угол между строениями. Это взбесило старшего конюха окончательно. Перестав беречь благородное животное он бросился к нему со стальным прутом с намерением доказать свое превосходство. И тут у него на пути встал новенький раб герцогини. Радостно улыбаясь, он протянул руки к испуганно храпящему коню и преспокойно его погладил по скуле. А потом еще и довольно грубо оттолкнул замершего на месте с занесенным над головой прутом Тути. Тот сразу перенаправил следующий удар на голову недоумка, но оказался неожиданно обезоружен и отброшен невероятным по силе броском на несколько метров. Это его не успокоило, и он еще несколько раз нападал на улыбающегося идиота, но каждый раз оказался повержен наземь. Со стороны это вообще выглядело, что Заринат просто играется с огромным домашним псом, который в деланной ярости наскакивает на хозяина.

Последний кидок оказался наиболее болезненным для взбешенного Тути, и он схватился за оглоблю. Благо как раз к этому моменту и вмешалось высшее начальство.

Пока проходило разбирательство, все время от времени посматривали, как Заринат ласково поглаживал коня по гриве и даже безбоязненно прижимался щекой к теплой шее. При этом он что-то бормотал явно из лексикона недоумков, и даже посмеивался. Но самое странное, гнедой красавец с полным доверием отнесся к человеку. Подтверждая свое отношение довольным, успокаивающим фырканьем.

Колдун из свиты герцогини, спросил у Дельфина:

– Видно, что твой сослуживец был самым лучшим специалистом по коням. Ума нет, а инстинкты остались.

Уракбай лихорадочного пытался припомнить за бывшим десятником такие таланты, но в памяти только и всплывала их пехотная муштра. Пожалуй, только сотники и равные им командиры разъезжали в их тысяче на похасах, но мало ли кем в молодости не подвизался Заринат! Не признаваться же сейчас в своем полном непонимании ситуации. Поэтому он только и смог что смиренно поддакнуть:

– Да, мой друг умеет поговорить с любым животным.

На что неожиданно опять взъярился старший конюх:

– Ты на что щенок намекаешь?!

– Остынь, Тути! – жестко прикрикнул на него колдун. – Не умеешь такого красавца укротить, значит и старшим на конюшне тебе не место!

– Сжальтесь, господин! – посерел лицом Тути. – Я ведь как лучше хотел, больше никто кроме меня справиться не мог. Этот гнедой никому вообще в руки не давался.

– Ладно, не мне решать, – пожал плечами воин из свиты высокой гостьи, и неожиданно вскинулся от напоминания: – Так ведь их графиня ждет! Да и я опаздываю! Биюр, хватай этих обоих за жабры, и волоки к хозяйке. Иначе еще и граф Стерий может разозлиться от такой задержки. А уже как вернусь, разберемся: как этот любитель лошадок снаружи сарая оказался.

Старший охранного поста хмурился от предчувствия будущего нагоняя, и не стал деликатничать с рабами:

– Бегом! За мной!

Благо еще что Уракбай заранее подскочил к своему подопечному и несколькими фразами сумел оторвать от общения с животным. А потом и за руку схватил с настоятельными просьбами:

– Побежали! Зар, нам надо немного пробежаться!

Бегал бывший десятник очень смешно, словно кол проглотил. Но за руку опекуна держался при этом настолько крепко, что пока добрались до малой гостиной, у того уже и ладонь затекла.

– Зар, я тебя очень прошу, медленно отпусти мою руку и стой спокойно. Вот так, молодец. Веди себя хорошо, и нас обязательно потом накормят.

– Кушать? – послышался привычный вопрос.

– Нет, сначала поработаем, и ты мне будешь помогать, Понял?

– Да. Заринат – сильный!

– Конечно! Кто бы сомневался, – озирался во все стороны Уракбай, потому что их оставили пока одних. – Вон как ты того дядьку по земле катал. Словно горшок, какой. А ведь тот дядька поболе тебя размерами был. Зар – очень сильный.

– Тути – плохой! Бил коня.

Пожалуй, в лексиконе подопечного появлялись новые слова, и это явно обрадовало его опекуна:

– Бить таких красавцев – нельзя. Правильно, Зар? Конь – очень красивый?

– Да, да! – обрадовался сослуживец, словно правильно выучивший уроки мальчик, – Конь – красавец. Скакун – красавец.

Дельфин хотел закрепить успех, как вдруг заметил шевельнувшиеся шторы, которые скрывали не то дверь, не то окно. Там явно кто-то стоял и внимательно наблюдал за рабами, и реакция главенствующего из них, не осталась незамеченной. Шторы раздвинулись, после чего в гостиную вплыла парочка прекрасных подружек в сопровождении хозяина замка. Он собственноручно придвинул обеим дамам кресла и только потом уселся сам. Сегодня он смотрелся совсем иначе, чем на вчерашнем банкете. Куда и подевалась его неуверенность в движениях, жестах и словах. Да и на злобную герцогиню он если и посматривал, то без всякого страха или угодливости. Вследствие чего сообразительный Уракбай сразу заподозрил некую игру в поведении сильных места сего. Теперь следовало выяснить, когда именно играли: вчера или сегодня.

Граф тоже закончил внимательный осмотр обоих рабов и сосредоточился только на застывшем в полупоклоне Дельфине:

– Ну что, земляк, признаю – сумел ты нас вчера поразить. Да и товарищ твой отработал свой выход с таким талантом, что впору ему в королевской опере выступать.

Только теперь ордынцу стало понятно, то смутное беспокойство, которое у него сегодня вызвало лицо хозяина замка. Мимолетный образ навевал нечто знакомое и трудноуловимое, но только после обращения «земляк» в мозгу мелькнуло озарение:

«Точно! Да ведь он и в самом деле немного похож на ордынца. Причем похож скорей внутренне, потому что само лицо однозначно переделано, омоложено магическими методами. Скорей всего он и сам Кзыр, раз создал такую маску властности, и мужского совершенства…»

Глупо было надеяться, что граф вот прямо сейчас и расскажет кто он, да откуда. Следовало как можно быстрей прервать затянувшуюся паузу. Скрывая свои интенсивные мысли за очередным поклоном, молодой раб постарался говорить в предложенном стиле:

– Мы старались, ваше Сиятельство. Хотя должен с прискорбием признаться, товарищ мой вчера действовал спонтанно, руководствуясь моими давнишними указаниями.

Скорей всего о невменяемости его сослуживца от давнего времени догадывались уже все, потому что графиня строго поджала губки:

– Почему ты лгал тогда, при покупке, что твоего товарища ударили мечом?

– Ни в коей мере, ваше сиятельство. Вы можете удостовериться в моих словах, взглянув на вот эту огромную шишку, – он заставил Зарината наклониться, демонстрируя место удара. – Так что я не лгал. Но вот признался сразу не во всем, за что сейчас и прошу смиренно прощения и готов понести любое наказание.

Трио вельмож переглянулось, и граф предложил

– Ладно, признавайся, а мы определимся с наказанием.

– Дело в том, что мой доблестный товарищ потерял и разум, и память еще во время битвы с Титаном. И когда нас демобилизовали, мы не нашли другого выхода, чтобы хоть каким-то образом заработать себе на пропитание.

Далее последовал сжатый, но где надо искусно приукрашенный рассказ об их пути от Бурагоса до реки Базла, и потом по ее руслу на купленной рыбацкой фелюге. О продуктовых аттестатах не было сказано ни слова. Хотя они по логике и подлежали восстановление, взамен утопленных в море. Но зато были упомянуты разбойники, разогнутые подковы и злокозненное путешествие с контрабандистами, окончившееся почти смертельным купанием. Напоследок Уракбай с тоскливым трагизмом в голосе добавил:

– И что мне следовало сказать о своем боевом товарище на продаже рабов? Что он дебил и без меня сразу пропадет? Тогда бы его могли не купить, а продавец от пиратов обещал лично зарубать каждого непроданного человека. Вот я и старался ради него…

Вместо обещанного наказания, герцогиня все равно показала капризное недовольство: сузила свои поблескивающие опасностью глаза и тыкнула в сторону бывшего десятника:

– Он меня раздражает! Пусть сядет!

– Как прикажете, ваше Сиятельство! – ответил Дельфин и стал усаживать подопечного прямо на пол. Но был довольно грубо поправлен:

– На стул! В самом углу!

Такая раздражительность молодому рабу не понравилась до дрожи в коленках. Если уж эта колдунья взъестся на несчастного Зарината, ему несдобровать. Но он постарался справиться с задачей очень быстро и вновь угодливо переломился в пояснице перед триумвиратом местной знати:

– Я весь к вашим услугам.

Хотя и так считался полной собственностью одной из них, и от услуг бы никуда не делся, но почувствовал, что им еще что-то от него надо. Причем не такие сведения, которые можно вытянуть при помощи Сонного Покрывала, и не те фразы, где больше половины принадлежит вдохновенному искусству, а нечто более приземленное. В своих подспудных догадках и предположениях бывший вор и аферист не ошибся.

– Ну а теперь, земляк, мы хотим послушать то, что ты вчера не рассказал. Причем со всеми второстепенными деталями и малейшими подробностями. – Граф смотрел пытливо и строго. – Опиши нам все, что ты сам видел лично, и что рассказывали другие твои сослуживцы про тех, кто атаковал Титан.

Здание оказалось не из легких. Потому что добросовестный Уракбай не стал задумываться о причине такой странной заинтересованности, а просто рассказал все от «а» до «я». Начиная от установки цепи заграждения и поклонения издалека лживому Кзыру-отшельнику, и заканчивая финальной сценой сборки обугленных останков Героя на ритуальную ткань. Той самой сценой, где жутко рискующие собственными жизнями драконы проявили великую выдержку под отчаянными магическими атаками всех отборных частей сопровождения Детища Древних.

Повествования оказалось мало. Все три персоны местной знати набросились потом на раба с уточняющими вопросами. И то их интересовало, и это. И кто, откуда мчался, и что при этом делал. Создалось твердое впечатление, что они искренне сопереживали именно диверсионному отряду союзных сил. Не иначе как у них там сплошь одни родственники сражались. Но эту мысль Дельфин благоразумно оставил при себе, да и вообще постарался так преподносить материал в завершении длительной беседы, чтобы ни у кого не возникло сомнений: он просто восхищается великим подвигом неизвестных воинов. Хотя вполне возможно, что уже во всем мире известны не просто принадлежность героев к какому-нибудь государству, но и их полные имена. По прибытии в Экан, торопящийся домой опекун не озадачился поинтересоваться последними новостями. А ведь среди них наверняка уже мусолили имя Великого Героя. Теперь приходилось только догадываться об этом и чутко держать нос по ветру, угадывая малейшее желание как графа с его молодой супругой, так и злокозненной герцогини.

А тем не терпелось скорее остаться одним и обменяться накопившимися мнениями. Поэтому граф хлопнул в ладоши и в гостиницу ввалился тот самый молодой, но весьма огромный слуга, который и вчера сопровождал рабов

– Я здесь, ваша светлость!

– Забирай этих вояк и пусть еще немного посидят в сарае, потом мы с ними определимся окончательно.

– Исполняю!

– И не забудь им чего-то съестного добавить. Не отощали бы…

– Будет сделано! – и обращаясь к рабам: – За мной!

Уракбай повел за руку своего подопечного и тот вдруг радостно залопотал:

– Кушать? Зар – работал. Много кушать?

Его опекун только и успел что успокаивающе зашипеть, но уже в дверях отчетливо расслышал озлобленные слова герцогини:

– Ух! Что за недоумок!? Смотрю на него, и все внутри от неприятных ощущений переворачивается. Что-то в нем страшное и неприятное гнездится. И выглядит как тупой скот, и жрет за трех похасов!

Ответ графа Уракбай не расслышал, но судя по тону, хозяин поместья осмелился высмеивать склочную колдунью, потому что после пространной фразы, послышался дружеский смех.

Пока их проводили к сараю, да и впоследствии, Дельфин обдумывал складывающиеся условия жизни со всей возможной для его мозгов интенсивностью. По всей вероятности графская чета Бинокко, вчера явно разыгрывала свой испуг и угодничество по отношению к стервозной Вилейме, родовое имя которой так пока и не удалось услышать. Такое поведение при посторонних гостях явно имело под собой какие-то глубокие, важные мотивы и если бы удалось про них хоть частично догадаться, то соответствующим образом построить собственное поведение в дальнейшем. Ко всему прочему поражал и явно нездоровый интерес местных столпов общества к воинам диверсантам, которые уничтожили Титан. Словно они искали подтверждения своим не то догадкам, не то убеждениям. При этом весьма интересным становился и тот факт, что и сам граф оказался выходцем из Кремниевой Орды и нисколько этого не скрывает. А что это значит? Вернее что следует из того, что иноземец так прочно влился в местное общество, что даже заимел титул графа? Каким образом такое можно сделать? Неужели просто женившись на местной наследнице графского титула? Дельфин не слишком разбирался во всех этих причинно-наследственных различиях аристократии и дворянства, но тоже понимал: что-то здесь не вяжется. Хорошо бы конечно все тонкости выведать у слуг, а еще лучше у завистливых соседей, но кто станет откровенничать не просто с новыми подданными королевства Менсалония, а с самыми крайними и бесправными рабами знатного господина? Правильно, никто.

Потому что гигантский слуга тоже не купился сегодня на несколько лестных комплиментов, болтать лишнего не стал и от невинных вопросов только отмахнулся своей ручищей. Хотя в итоге все-таки купился: заглянув в пустую корзину и, прикинув остатки разложенных на столе продуктов, присвистнул:

– Да вас легче убить, чем прокормить!

Затем, не дожидаясь оправданий, умчался с пустой корзиной на кухню и вскоре вернулся с переполненной. При этом выглядел донельзя довольным:

– Раз граф приказал, то нам не жалко. Но если вы и это за один раз слопаете, мне никто не поверит. Подумают, что прячу где-то или отдаю шейтарам.

И убежал. Хоть как его ни пытался остановить важнейшими вопросами Уракбай. У молодого ордынца даже аппетит пропал от досады, а ведь он тоже с утра ничего не ел. Зато Заринат опять показал себя во всей красе. Видимо у него в сознание остались только превалирующие инстинкты по поводу собственного кормления. Он планомерно и качественно поглощал один кусок мясных блюд за другим и с удивительной затейливостью перемежал все это овощами, хлебом и свежей зеленью. В который раз молодой сослуживец подивился такому непомерному аппетиту, но теперь попытался припомнить и сопутствующие подначки в сотне по этому поводу. Попытался и не смог. Не было никаких шуток и басней на эту тему однозначно. Если бы десятник так много ел, про него обязательно слагались бы легенды. А так…

Но глядя на старшего товарища, Уракбай почувствовал и собственное вожделение к еде. А при наличии такой огромной и переполненной корзины, отказывать себе в чревоугодничестве – грех непростительный. Вскоре, уже оба сослуживца тяжело пыхтя и потея в своих «парадных» одеждах пытались травяным отваром из большой фляги хоть как-то утрамбовать внутрь пищевода, торчащую наружу пищу.

Первым с этим непосильным действием, справился Дельфин. После чего с трудом поднялся, несколько раз протяжно зевнул и переваливаясь добрел до импровизированных полатей. Завалился боком и, усиленно держа глаза открытыми, со смешком стал наблюдать, как выйдет из создавшегося положения Заринат. Тот оказался гораздо «сообразительнее» своего опекуна. Просто подложил руки на стол перед собой, сытно икнул и уронил голову на свои кулачищи. И сразу негромко захрапел. Под этот успокоительный храп молодой ордынец и уснул, отгоняя от себя беспокойные мысли:

«Вот просплюсь, часик вначале, а потом все хорошенько и обдумаю…»

Кремон Невменяемый очнулся от жуткого жжения в легких и гибельного предчувствия, что он сейчас лопнет. По телу крупными каплями катился пот, глаза застилал непонятный туман, а конечности онемели практически полностью. С мычанием он стал отталкиваться от чего-то руками, легкие сразу вздохнули от доступа свежего воздуха. А чуть позже Кремон осознал что он сидит, а его руки непроизвольно цепляются за что-то впереди. Скорей всего стол.

Зато дыхание стало более ритмичным, жжение в груди прекратилось, а разрывающийся желудок теперь уже напомнил о себе более конкретно: пора сходить по нужде. Только вот туман перед глазами отступал слишком медленно.

«Где это я? Насколько помню – то уже не на Топианской Корове. Но вот от ее молока почему-то до сих пор тошнит. Это надо было так переусердствовать в еде…! И все-таки: что со мной? Тут где-то все время крутился этот…, как его…? О! Уракбай! Талдычил все время, чтобы я его слушался. А зачем? На горшок я и сам сходить могу. Кстати, тут он точно должен быть… Где? А вон в том углу! Ой…, а чего это меня так качает? Хм, кажется мы слишком бурно отпраздновали мое возвращение из Топей… Фу, аж самому дурно и противно!»

Зрение выхватывало элементы окружающей действительности как-то слишком фрагментарно. Долго сосредоточиться на одном предмете не получалось, тот сразу начинал дрожать, перекашиваться, вызывая тем самым сильнейшее головокружение. Но до закутка со свисающим полотном, которое закрывало отхожее место, Кремон все-таки добрался. Облегчая свой переполненный организм, он пытался разобраться в собственных мыслях, которые копошились и ворочались словно бессловесные скатэки или парьеньши.

«Так, надо для начала ликвидировать последствия пьянки, а то ничего сообразить не могу. Только и помню что какого-то лохматого ордынца. И откуда он взялся в нашей компании? Хлеби был, Давид был и эти, как их всех…? Ну да! Герцог Каррангаррский вместе с Бригом Лазаном мне какой-то местной бурды подсунули! Вот меня и пробрало… Хе-хе! А потом… Что было потом? Э-э-э…, стоп! Так ведь Хлеби с асдижоном вообще не знакомы! Как это мы могли вчера вместе пьянствовать мой выход их Топей? Да и вообще, с Лазаном и герцогом я позже познакомился… Кажется…»

Променад по нужде завершился. Облегчившийся Невменяемый проковылял на середину сарая, оправился и стал осматриваться более внимательно. С некоторым недоумением рассмотрел молодого ордынца, узнавая его:

«Ха! Тот самый Уракбай! Видно тоже паренек перебрал лишку. А вот я… Нет, надо трезветь! А то ничего не пойму…»

Кремон с громадным усилием сумел сосредоточиться и обратить собственное внутреннее внимание на свои колдовские запасы. От подобного созерцания у него чуть не наступил шок по двум причинам: это обошлось неимоверно тяжким трудом, а во-вторых, в его магическом арсенале не оказалось и крохи энергии. Подобное просто не умещалось в сознании и пошатывающийся колдун постарался отыскать хоть какие-то приемлемые оправдания:

«Что мы такого могли вытворить совсем недавно? – еще раз осмотрел весь сарай. – Ни следов пожарища, ни оплавленных камней. Может я кому-то просто передал всю силу? Точно! И кто этот негодяй? Он? – более внимательно присмотрелся к ордынцу, – Да нет, слишком зелен для Эль-Митолана. Ладно, тогда поищем шутника снаружи!»

Дверь подалась от толчка легко и без скрипа. Но вот дальше по глазам что-то полыхнуло, и сознание Кремона Невменяемого опять провалилось в бездну однообразного мрака.

Дельфин проснулся от совсем неожиданного, и что самое неприятное – нежелательного звука: хлопнула закрывшаяся входная дверь. От воспоминаний про огромную молнию, срабатывающую при преодолении охранного контура, у него сразу затряслись поджилки. Куда и сонливость девалась вместе с отдышкой после переедания. Колобком прокатившись к двери, подхватил так и лежащее рядышком поленце и осторожно вновь приоткрыл полотнище из толстых досок. Ожидал, конечно, первым делом увидеть бессознательное тело, но…снаружи никого не оказалось. Один из видимых охранников как раз выпускал за ворота легкую крытую карету и вообще не смотрел в сторону сарая. Но куда в таком случае подевался Заринат?

Опекун в озарении вскинулся с колен и бросился к зарешеченному оконцу. И как раз успел заметить мерно удаляющегося сослуживца. Бывший десятник, со своей глупой улыбкой на лице куда-то целенаправленно двигался в сторону внутренних построек. На расступающихся в стороны слуг, он не обращал малейшего внимания.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю