Текст книги "Рыцарский престол"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава тридцатая
Старые наработки

Несмотря на нестандартный груз для них, шмели-транспортники долетели быстрей чем за полтора часа. Приземлились возле парадного входа дворца Пустынный, да и то пришлось немного подождать, пока толпы очарованного зрелищем народа разбегутся в стороны. Изначально Загребной высмотрел, где и как расположены вертуги, которых в пределах его видимости оказалось всего две, и пересказал свои предостережения Люссии.

– Вон туда и в район тех клумб с цветами – не ходи! – Затем посоветовал Виктору: – Бери всех наших, и разведайте обстановку. Где и какие пушки устанавливают саниеровцы, надо узнать в первую очередь. Ну и постарайтесь сразу обозначить все наилучшие позиции для обороны. – И только потом обратился к Шабену-кораблестроителю, выслушивающему от слуг последние новости: – У вас здесь всегда так людно?

– Первый раз за всю историю. Вообще удивляемся, как демоны-служители разрешили пропускать сюда любого желающего. Город осажден, и саниеровцы обещают открыть огонь на уничтожение, если через час не выдадут виновных в потоплении их стального корабля. Здесь считается самое безопасное и недосягаемое для пушек место, поэтому значительная часть горожан устремилась сюда. Кстати, – выборный барон опять повернулся к слуге, – а куда это с такой скоростью умчался князь?

– О! Случилось нечто потрясающее! – оживился слуга, изо всех сил стараясь не сильно коситься на великого Загребного. – Сразу после вашего отъезда на восток в столицу успел прорваться большой обоз из города Редкий. Там несколько дней назад произошли удивительные события: губернатора сожгли темные демоны, а всех его приспешников и друзей-пиратов уничтожили неведомые магические силы. Утверждают, что за город вступились светлые демоны и покарали подлых убийц, работорговцев и насильников. Весь губернаторский замок оказался в руках пиратов, но их поголовно уничтожил господин Загребной. Потом освободил всех пленников, которых пираты приготовили для продажи, и поднял народ на борьбу с остальными пиратами. Те захватили порт, перерезали сонных и перепившихся преступников, и теперь там справедливость восстановлена полностью. Практически добрая треть всех кораблей, промышляющих разбоем, отныне в надежных руках редковчан. Ну и обоз они отправили с освобожденными детьми и женщинами в столицу. А среди детей – внук и старшая внучка князя. Ведь считали уже, что детей никогда не сыскать и не спасти. Вот он и сорвался к ним навстречу, желая поскорее увидеть и обнять. О! А вот и они! Все вместе сюда идут.

Среди внушительной толпы, которую возглавлял князь Крени, виднелись в основном женщины и дети, и то, с каким яростным напором они принялись благодарить своего спасителя, могло показаться после рассказа иных наблюдателей нереальным зрелищем. Слова о таком событии показались бы тусклыми и никчемными. Тем более что на хорошо видимых, огромных сайшьюнов ни дети, ни женщины не обратили большого внимания. Их глаза горели огнем, а губы, словно молитву, повторяли имя Загребного. Толпа так нахлынула, что оттолкнула в сторону всех остальных людей. Не меньший шок получил и сам иномирец, не знающий, как реагировать на такое проявление эмоций благодарности и восторга в его адрес. Пришлось чуть ли не силой вырываться из круга слезных объятий, целований рук и попыток хотя бы дотронуться до своего благодетеля. Люди чуть не затаптывали самых маленьких в желании приблизиться к живому идолу справедливости.

Именно на это и пришлось уповать громким голосом:

– Стойте! Прошу разойтись, иначе мы затопчем более слабых. И не надо больше никаких благодарностей, враг стоит у стен города, и любое промедление может закончиться трагически для нас всех.

– Но ведь замок неприступен! – не поверил князь. – Вряд ли их пушки добьют так далеко в эти скалы.

– Конечно, это не тяжелые корабельные пушки. Но и пехотная артиллерия на многое способна, – разочаровал иномирец Филиппа Крени. – Поэтому немедленно приготовьте самые нижние подвальные уровни для возможной эвакуации туда всех людей. И еще, я тут слышал о каких-то демонах? Вроде как служители дворца? Откуда они тут взялись?

Ответил все тот же умеющий видеть демонический мир кораблестроитель:

– От смерти наших демонов защищают стены дворца. Поэтому они никогда в своей жизни не выходили на улицу. Да вон они из окна второго этажа выглядывают.

– Хм! Вот оно как случается, – поразился Семен, рассматривая напряженно уставившуюся на них троицу. И попросил демонессу: – Уважаемая трияса, попрошу тебя разобраться с коллегами. Пусть смело выходят сюда.

Но Люссия не сразу пошла во дворец, а установила вокруг себя и любимого полог неслышимости и с обидой в голосе стала его отчитывать:

– Когда это ты успел в Редком и губернатора сжечь, и с пиратами расправиться, и пленников освободить? А меня даже в известность не поставил?

– Ну что здесь такого, сладость моя? Тогда будить не хотел, потом замотались, и как-то к слову не пришлось. Да и ничего особого я там не вытворял, народ, как всегда, сильно преувеличивает. По большому счету они бы и без моей мимолетной помощи справились.

– Ага! Я по их глазам вижу, как они готовы для тебя собственную кровь отдать. Значит, ты и в самом деле их спас от жуткой гибели.

– Ладно, строгая ты моя, – попытался вернуть любимую к действительности Семен, – на нас все смотрят и еще подумают, что мы ругаемся или скандалим между собой. А ведь каждая минутка дорога. Потом поговорим.

– О! Еще как поговорим! – пообещала трияса и, гордо подняв подбородок, поспешила в Пустынный дворец.

Тогда как сам Загребной вынужден был оставаться на месте и срочно кормить похрюкивающих от недовольства сайшьюнов. Если раньше покорители неба сразу после посадки подключались к потокам мелкого планктона во втором эфирном слое, то с тех пор, как их начали подкармливать более крупным, питательным и наверняка значительно более вкусным кормом большого размера, они про второй слой забыли начисто. Вот и сейчас они всем своим видом показывали чуть ли не возмущение тем, что их еще не начали кормить. Пришлось наезднику поработать в поте лица, приговаривая при этом:

– Все правильно! Любишь, дядя, кататься, люби и саночки кормить. Хотя мне кажется, что мы вас, уважаемые, слишком разбаловали. Что, нет, хотите сказать? Ну и чего так громко хрюкать? Уже и спросить нельзя!

Вначале он совал амебы духам прямо в пасти, но потом почувствовал возле себя присутствие Люссии, большой котел у них под соединенными руками, и дело пошло раза в три быстрей. Да и с каждым разом добытчики действовали все ловчей и сноровистей, выдергивая планктон почти сплошным потоком.

Когда вернулись из Эфира, то Люссия в первую очередь представила демона-старикана:

– Познакомься, это Фердри. Только он один поддался на мои уговоры и решился выйти наружу. Ему семьдесят лет, но он еще ни разу в жизни не покидал стен Пустынного.

– Рад познакомиться, Фердри. Но сейчас некогда заниматься объяснением, что такое маусты и с чем их едят. Нас в первую очередь интересует: что у вас здесь есть интересного? Как это нам может помочь в борьбе с агрессором? И есть ли отсюда подземные ходы в сторону вон той скалистой гряды, что километрах в шести отсюда?

Демон сразу принял деловую манеру общения, хотя нет-нет да посматривал по сторонам со страхом и смущением:

– Интересного во дворце ничего нет. Разве что среднего размера библиотека, все книги которой мы перечитали по многу раз и заучили наизусть.

– В том числе и по использованию умений Шабена?

– Есть и такая. Но она ничем не отличается от общепринятых начального курса обучения в Мастораксе. То есть похвастаться чем-то особенным язык не поворачивается. Можете располагать только нашими силами как Шабенов. У меня двадцать пятый уровень, у старшего брата двадцать седьмой, и у нашего кузена, которому шестьдесят лет, – двадцать девятый уровень. Так что готовы оказать любую посильную помощь.

– Ну и?..

– Подземный ход есть, – после некоторой паузы признался демон. – Но ведет он не к соседним скалам или в пригороды, а в самый центр столицы. До нынешнего времени об этом не знал ни один человек.

– И не узнал бы? – поинтересовалась Люссия.

– В случае смертельной опасности, – тон Фердри стал официальным, – для выборных баронов. Мы обязаны открыть им эту тайну. – Но тут же, слегка смутившись и покосившись на дворец, добавил: – Но для спасения людей мы бы тоже свои знания раскрыли.

Семен неожиданно согнулся, чихая в сторону. А потом протянул в размышлении:

– Да верю я вам, верю. Только вот ход нам никакой пользы не принесет. В город и так дорога ведет по лощине. Во сто крат важней нам как можно ближе к врагам подобраться.

– А что, – никак не мог осознать себя в полной безопасности Фердри, – вот так спокойно можно и по остальным мостам ходить, если они далеко от моря?

– Увы! Здесь просто маустов мало. А все те пригороды и скалы как назло глухо перекрыты скоплениями вертуг. Демоны там не пройдут.

– Мне это удастся, – заявила демонесса, явно намекая на шубку из плетеной ткани с начесом.

Но Семен и слушать не хотел.

– Даже не заикайся! Мы никаких проб сделать не успели. И так что-нибудь придумаем. Вот как раз наш лорд-барон бежит, наверняка какой-то выход отыскал.

Но проведший предварительную разведку и собравший дополнительные данные Виктор, наоборот, только огорчил окончательными выводами:

– Основную артиллерию враг расположил вон на той скальной гряде. А это шесть километров от наших позиций. Вплотную к стенам выдвинуты рассредоточенные цепью карабинеры. Причем все они замаскированы между обычных солдат, и их амуниция находится чуть в стороне. Таких цепей до установленных пушек несколько, и сразу становится понятно: все прошлые ошибки учтены, и нам издалека не удастся захватить противника врасплох. А если начнем постепенное уничтожение ближайших карабинеров, сразу в ответ начнется массированный артобстрел города и наших линий обороны. Пушек мы насчитали около сорока, но, возможно, их и больше. Большой участок возле берега отсюда не просматривается, но оттуда они легко могут обстреливать порт и воды прилегающего залива. При такой плотности огня они запросто подавят любой участок нашего сопротивления. Даже попытку вылазки заметят и предотвратят. В бинокли заметно, что каждый расчет выставляет прицел на определенные участки, но если начнут стрелять все сразу, здесь начнется ад кромешный.

– М-да. Но хоть стальных кораблей больше не видно?

– Пока нет.

Демонесса уже и не сомневалась, что именно ей придется действовать.

– На острие атаки пойду я. Думайте, как меня прикрыть и отвлечь противника.

Затем она твердо отправилась к Айну и решительно достала из своего багажа чудесную шубку с начесом. Тогда как отец с сыном заспорили.

– Может, лучше дождаться полной темноты? – предложил Федор.

– Саниеровцы начнут обстрел уже через сорок минут, – напомнил Семен.

– Тогда чем будем отвлекать?

– Собой, конечно. Бери браслет управления, и летим с тобой на сайшьюнах. Уйдем отсюда вон тем распадком, по которому и прилетели. Потом подадимся чуть в море и уже оттуда с набором высоты попытаемся привлечь к себе внимание. Наверняка про шмелей соперник знает и будет просто вынужден сосредоточить на нас все свои прицелы до единого.

– А Люссия справится?

– Несомненно, – вздохнул Загребной. – Вот только сейчас быстро осмотрим целостность шубки, и подскажу ей самую безопасную дорогу между вертугами. Всем оставаться здесь!

Не хотелось кому бы то ни было показывать удивительные свойства магической ткани со специальным начесом. Поэтому к дороге, а потом и за ближайшие скалы троица отправилась сама. На чистом от очагового поражения месте Люссия надела высокие сапоги из ткани, в которых она когда-то невидимой восседала на плечах у своего любимого. Затем закуталась в шубку и стала полностью невидимой для иномирцев.

– Здорово! – восклицал Виктор. – А мы так можем?

– Не получается. Только демона можно упрятать. Хотя если долго экспериментировать… Ладно, трияса, делай три шага вперед.

Затем он встал на четвереньки и, ощупывая ноги демонессы, тщательно всмотрелся в поведение земляных маустов. Созданная ткань и здесь справлялась со своей задачей великолепно! Ни одна энергетическая пиявка не заползла на тело испытательницы, а те, что порой подскакивали в воздух, отбивались от невидимой для них преграды и падали вниз обратно.

– Действует, – вздохнул с невероятным облегчением Загребной. И тут же, вскочив на ноги, принялся показывать рукой Люссии схему ее оптимального маршрута: где и что обойти, где использовать узкие «просеки», а где под прямым углом пересечь густые полосы скопления вертуг. Рисковать в любом случае лишний раз не следовало.

Последние советы давались по вопросу воспламенения зарядов.

После чего в воздухе раздалось решительное:

– Все! Я пошла! Постарайтесь меня забрать уже на гряде.

Смотреть вслед было некому. Махать руками и кричать тоже бессмысленно. Поэтому отец с сыном быстро вернулись к сайшьюнам и раздали последние инструкции Шабенам по уничтожению карабинов и патронов к ним. По крайней мере, на первую цепь противника гибель их элиты должна подействовать отрезвляюще.

Шмели-транспортники взлетели легко и в охотку. Айн прекрасно слушался Виктора, да и сам Семен старался как можно правильнее и четче формулировать цель и направление полета непосредственно Зэро. Ведь синхронность при их явном контакте давно была доказана.

Залетев далеко в море, наездники набрали значительную высоту, чтобы их маневры стали заметны противнику. Наблюдение вели через бинокли, хотя это и оказалось невероятно трудно из-за естественного колебания при работе прозрачных крыльев. Даже досада появилась, что такие великолепные создания Эфира не умели величественно планировать.

Но все равно оживление в стане противника, напоминающее контролируемую панику, заметить удалось.

– Ха! Они разворачивают все свои пушки в нашу сторону! – радовался Виктор.

– Ага! И те, что стоят вдоль моря, тоже! Ты только глянь туда: и там не менее тридцати.

– Вот это они перестраховались по полной программе! Как по мне, то и пяти пушек для подавления Южной Шпоры хватило бы!

– Все правильно они делают, – гнул свое Семен. – Если их корабль с задачей осады не справился, то лучше многократно перестраховаться. Эх! Жаль, что у нас потолок высоты ограниченный!

– Сам говоришь, лучше не рисковать, – продолжал рассуждать Виктор. – Вдруг они дальнобойные зенитки сделали? Так могут и по громадной высоте лупить малыми зарядами.

– Ну, это вряд ли. Никогда не поверю, что какая-то итальянка, подвизавшаяся в королевстве Саниеров на панели, умеет создавать такие ультрасовременные орудия. Надо реально смотреть на вещи. Но ты прав, рисковать не стоит. Первый ход будет за Люссией. А пока двигаем в обход. Пусть понервничают и попотеют.

Наездники направили шмелей-транспортников над морем вдоль берега, обошли всю вражескую группу войск и стали делать вид, что заходят саниеровцам с тыла. Но и там все скалы и возвышенности оказались усеяны карабинерами, а все пушки до единой дисциплинированно развернулись в сторону угрозы.

Зато в одной из долин легко просматривался расположившийся лагерь, скорее всего, со всем обозом.

Такое положение вещей толкнуло Загребного все-таки рискнуть, и он стал оговаривать предстоящие маневры с сыном:

– Давай отлетай вон туда, в глубь суши, и будешь за мной наблюдать оттуда. Ни в коем случае к позициям не приближайся! Только внимательно следи за потоком пуль.

– А ты что решил?

– Моя двойная мантия однозначно прикроет и меня, и Зэро от шальных пуль на излете, а то и от легкой снарядной картечи. Попробую резкими рывками вперед и назад спровоцировать саниеровцев на пальбу. Вот тогда и посмотрим, на что их пушки и ружья способны.

– Но с того расстояния ты уже запросто можешь попробовать пустить первые искры. Все внимание на нас, и городу ничего не грозит.

– Уверен? Ты ведь видел, насколько они строго выполняют приказы, даже идя на смерть. Так что вначале надо аннулировать опасность с гряды, а это задача Люссии. Я же для затравки пущу на них пару больших клиньев да малую шаровую молнию. Прощупаю, чего стоят их Шабены.

Оба шмеля разлетелись в стороны, и противник догадался, что вскоре последуют первые атаки на их позиции. Практически все карабинеры подняли вверх ружья, а стволы пушек разделили свое внимание между двумя объектами.

Вот тогда Загребной и начал действовать. Набрал максимальную скорость и запустил большой невидимый клин по густо расположенным палаткам основного лагеря в долине. А потом сразу развернулся и подался назад. Общий залп из почти всех стволов впечатлил пламенем, пороховым дымом и грохотом. Мало того, если большие заряды не достигли цели, то маленькие пули большим роем таки настигли отчаянный «бомбардировщик», и от первых ран спасла лишь двойная мантия да малая окончательная скорость на верхней параболе полета кусочков свинца.

То есть ружей пришлось опасаться чуть ли не больше пушек. В сторону далеко расположенного Виктора тоже пошел залп, но до Айна ничего не долетело. То есть безопасная дистанция наездниками была высчитана правильно. С данного места они теперь могли уничтожать поодиночке только первую цепь карабинеров, но и то приходилось бы прикрываться магическими умениями.

Пущенный в лагерь клин наделал немало бед, снеся около пяти палаток и смешав все это с грязью и кровью. И пока пушки не развернули на город в отместку, следовало повторить отвлекающий маневр. Второй заход в атаку отправил в полет еще один клин и следом среднюю шаровую молнию. Клин Шабены противника так и не сумели отбить, а вот с молнией справились легко. В ответ пока ничего не пустили, но примерный пятьдесят третий уровень предсказать было можно. А значит, и с этой стороны следовало утроить осторожность и даром не рисковать.

Далее наездники стали действовать по очереди. То Семен, то его сын запускали по стану противника то удар большой силы, то среднюю шаровую молнию. Но никакого успеха эти атаки не приносили. Видимо, сказывалось дальнее расстояние атаки и усилившаяся силами вражеских Шабенов охрана территории. Мало того, половина пушек на скальной гряде стали разворачивать свои стволы в сторону Каллисада. Следовало идти на значительный риск, но не допустить артобстрела городских кварталов. Поэтому Загребной предпринял очередную атаку на добрый километр дальше прежнего и при этом постарался достать сонмом искорок и щелчков внушительные телеги, накрытые сверху большими кусками плотной ткани. Слишком уж телеги походили на транспорт, перевозящий боеприпасы.

Постарался достать – и достал. Хотя при развороте Зэро и получил свое первое ранение пулей. Зато как рвануло на территории лагеря! Видимо, масса боеприпасов детонировала от первых взорвавшихся, и получился огромный, многоступенчатый «БУМ!». Добрая треть лагеря превратилась в жуткое подобие окровавленной мусорной свалки. Еще на одной трети долины палатки оказались повалены.

Когда Семен вернулся на прежнюю позицию, стали видны обратные действия артиллеристов: город оставили в покое, понимая, что главная опасность для всей оккупационной армии теперь исходит только со стороны летающих на духах Шабенов.

Зэро продолжал недовольно похрюкивать, и Загребной припомнил, что и сайшьюны могут нанести огромный урон противнику. Вопрос заключался только в том, с какой дистанции режущий луч становится эффективным. Все-таки цитадель в крепости они атаковали чуть ли не в упор, а здесь близко подлететь не удастся. Задачу Семен сформулировал, виновников ранения обозначил и даже сделал небольшой рывок в сторону расположенных вдоль побережья пушек. Но никакой помощи от Зэро не последовало. Скорее всего, расстояние не позволяло.

Вот тут и рвануло на скальной гряде! Трияса начала свои диверсионные действия с подрыва малого склада боеприпасов. А потом, так и оставаясь невидимой для человеческих Шабенов, скрупулезно стала уничтожать каждую пушку противника.

Что тут началось! Все остающиеся на позициях пушки стали бегло стрелять по мечущимся по небу шмелям, а выстрелы карабинеров слились в один сплошной гул. Видимо, враг однозначно решил, что уничтожение орудий на гряде – дело рук воздушных наездников. И только когда из сорока пушек не осталось ни единой действующей, во вражеском стане пошла нарастать волной паника. Еще некоторое время дисциплинированно вели огонь артиллеристы расчетов возле берега, но когда и там одно за другим рвануло три орудия, все саниеровцы стали откатываться с позиций и бежать куда глаза глядят. На этом фоне еще лучшим стимулом к побегу стали взрывающиеся патроны – как в ружьях, так и в сумках с амуницией. Бессмысленные и кровавые смерти некоторых карабинеров заставили остальных их товарищей по строю бросать подобное оружие, сбрасывать с себя подсумки с патронами и бежать в поисках ближайшего укрытия.

Когда две основные цепи карабинеров откатились к долине, Семен сделал еще несколько заходов и уничтожил более десяти пушек вдоль побережья. Это и стало последней каплей, подтолкнувшей всю армию королевства Саниеров к тотальному отступлению. Вернее, не отступлению, а паническому бегству, навеянному ужасом несущейся по пятам, неумолимой смерти. Бежали все: и простые воины, и командиры с позиций, и бросившие раненых обозные в лагере, и наверняка уцелевшие, но понявшие бесполезность дальнейшего сопротивления Шабены.

Вдобавок и наездники на достигнутых результатах не успокоились. Посчитав, что их мантии вполне справятся с одиночными выстрелами, они несколько раз промчались над бегущими воинами, теперь уже в упор нанося удары шаровыми молниями и эффектными файерболами. После такого обстрела саниеровцы совсем соображать перестали, дезориентировались и теперь носились в разные стороны. Среди них вполне рассудительными оказались лишь те, кто отбрасывал оружие в сторону, ложился наземь и прикрывал голову если не щитом, то хотя бы сплетенными в замок ладонями.

На скалистой гряде в боевом состоянии не осталось ни одной пушки. Если и остались годные для дальнейшей стрельбы, то и они сейчас выглядели – кверху колесами или поваленные набок – совершенно непритязательно. Именно среди них совершили посадку сайшьюны, ожидая, когда к ним приблизится трияса. Да и вид на все остальное поле боя открывался изумительный. Сверху хорошо было видно, как со стороны города саниеровцы тоже отступали смешанной, беспорядочной толпой. А на первой линии виднелись многочисленные неподвижные фигурки уничтоженных карабинеров. Там уже весьма деятельно и эффективно поработал Виктор с помогающими ему Шабенами.

Не успели как следует отдышаться, как возле Зэро раздался голосок Люссии:

– А вот и я! Не заждались?

– Почему так долго? – волновался Семен. – И как ты себя чувствуешь?

– Отлично! Разве что, как всегда, неимоверно жарко! – бравировала и одновременно жаловалась демонесса, ловко взбираясь Загребному за спину. – Ну как я справилась со своей задачей?

– Слов нет! Великолепно! – Оба сайшьюна взлетели и по большой дуге полетели к Пустынному дворцу.

Как оказалось, и эта предосторожность, и оставленная двойная мантия не оказались излишни. Из среды отступающих раздались выстрелы отчаяния, которые и нанесли в итоге наибольшее количество ран на теле духов. Но и те от этого рассердились не на шутку. Семен только полувопросительно стал интересоваться у Зэро, не стоит ли отомстить врагу, как тот уже развернулся и ринулся на отступающую толпу с максимальной скоростью. Айн рванулся следом за товарищем, и вскоре два огненных луча резали и кромсали никак не признающих свое поражение саниеровцев. Да еще и все три Шабена добавили своими магическими умениями смертельных гостинцев.

Вот теперь уже сломались самые стойкие и обозленные. Когда тебя атакуют понятные люди, пусть и сильные Шабены, пусть даже на странных чудовищах, это еще можно понять. Но когда к атаке присоединяются сами чудовища и весьма грозно используют никогда ранее не виданное и не слыханное оружие – такое вмешательство деморализует и выводит из строя даже оголтелых фанатиков. Против существ из Эфира и прочих подобных порождений ни один Шабен ниже шестидесятого уровня, будь он в здравом уме, сражаться не станет. А в армии королевства Саниеров таковых, да еще и в нужном количестве, явно не оказалось.

Опять приземлились возле парадного входа во дворец. Но теперь там уже царили относительный порядок и чистое, не заполненное толпами народа пространство. Видимо, выборные бароны вместе с демонами-служителями догадались убрать людей в само здание. Зато сколько лиц теперь выглядывало из окон! Сразу становилось страшно: высунувшиеся по пояс люди банально выпадут на камни и разобьются. Поэтому Загребной грозно крикнул усиленным голосом:

– Всем отойти от окон! – и только потом спрыгнул на каменные плиты двора. – Люссия, Виктор! Убирайте пули из тел сайшьюнов и немедленно обезболивайте раны мазями и магическим заживлением.

А сам сразу поспешил к жвалам шмелей-транспортников и начал их кормить. Ели благодетели без особого аппетита, частенько дергались и крутили головами, обиженно и недовольно похрюкивали. Видимо, интенсивное лечение ран доставляло им массу боли и неудобства. Приходилось с максимальными силами эманировать им успокоение, расслабленность, сонливость и при этом уговаривать, словно маленьких детей:

– Все! Война закончилась, и боль скоро пройдет. Ну, ну, не дергайтесь так, вам ведь хотят помочь, и скоро боль уйдет. Вот, лучше кушайте, насыщайтесь и набирайтесь сил. Теперь вы и наедитесь, и отдохнете в полной мере. Хотите поспать? Так спите на здоровье! Кстати, никогда еще не видел вас спящими. Почему? Или духи никогда не спят? Вполне может быть. Помню одно такое создание, оно, правда, было из третьего слоя и называлось Земерь. Что? Как-то вы так странно хрюкаете, что мне показалось, вам Земерь знаком. Нет? Так вот, это дошлое круглое недоразумение тоже никогда не спало. А может, и спало, но я не видел? Оп-па! А вот что я вам поймал! Глядите-ка! Ваши любимые устрицы! А, вкусно? Сейчас еще парочку поймаю. Оп-ля! Угощайтесь, мои хорошие, ешьте сколько в вас влезет.

Краем уха Семен слышал, как сын отдает команды своим Шабенам продвинуться до первого очага сопротивления противника и осмотреться. Всех стоящих на стенах горожан вывели в поле на сбор трофеев, арест пожелавших сдаться в плен и оказание помощи раненым. Война войной, но забывать о человечности тоже не стоило. Тем более что простые солдаты, как правило, выполняют только приказы своего вышестоящего командования и частенько даже не осознают, по какой причине их отправили на кровавую бойню. Вышел на поле отгремевшего сражения и конный отряд выборных баронов. Они прикрывали передовой отряд разведчиков от неожиданной атаки противника.

Как чуть позже выяснилось, саниеровцы бросили буквально все. Даже в разгромленном взрывами лагере никто из них не остановился. Разве что некоторые, самые жалостливые, подхватили по пути своих раненых товарищей. А оружие бросили. Оставили невероятную массу ружей и массу амуниции к ним. Видимо, в сознании отступающих воинов произошел какой-то сдвиг, ясно показавший, что агрессия с применением огнестрельного оружия на Изнанке заранее обречена на смертельную неудачу. Казавшаяся доныне непобедимой армия оказалась начисто разгромлена всего несколькими Шабенами. Так что зачем нужны бесполезные ружья? К чему ворочать эти неуклюжие пушки и таскать тяжеленные снаряды? Кому они нужны? Верно: огнестрельное оружие должно находиться только на свалке истории!

Первый лагерь военнопленных организовали прямо под крепостной стеной, окаймляющей город с севера. Именно туда и поспешил Загребной с сыном, когда закончил кормежку сайшьюнов. А Люссия, несколько недовольная стесненной свободой передвижения, осталась распоряжаться своими коллегами и готовить Пустынный дворец к скромному ужину в честь великой победы над захватчиками.

Казалось бы, уж праздничный ужин измотавшиеся победители заслужили точно. И совсем по-другому они размышляли всего лишь через час, когда, сопоставив несколько допросов воедино, пришли к неутешительному выводу: отдыхать на лаврах не придется. Потому что уже назавтра еще большая армия королевства Саниеров собралась штурмом уничтожить столицу баронства Жармарини. Причем некоторые пленные утверждали, что блокада вокруг Вадерлона замкнется уже нынешней ночью.

Понятно, что в такой ситуации оставаться здесь надолго Виктор себе позволить не мог. Разве что благодаря отцу они имели десяток часов отдыха, да и то по причине ранения сайшьюнов. А в Жармарини решили вылетать ночью, ближе к утру. С таким расчетом, чтобы добраться к цели уже при свете восходящего солнца. Потому что наиболее эффективную искорку для детонации снарядов легче всего посылать в хорошо видимую цель. Ибо ночное зрение на больших расстояниях давало весьма смазанную картинку даже такому великому Шабену, как Загребной.

К замку возвращались уже в сумерках, стараясь не попасть под копыта лошадей, на которых резвые рассыльные интенсивно мотались в обе стороны. Каллисад всерьез решил отпраздновать историческую победу.

А отец с сыном мечтали только об одном. Вернее, о двух вещах:

– Сейчас бы знатно накушаться и…

– И спать!