Текст книги "Рыцарский престол"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Но все было спокойно. Вооруженные формирования не показывались. На крышах арбалетчики вроде как не прятались. И демонесса, со странным даже для нее самой титулом трияса, поспешила к Загребному.

Когда взобрались на спины духов, Семен распереживался настолько, что вспотел. Полетят или не полетят? Только одно представление, что сейчас придется развязывать крепления, раскрывать упаковки и вынимать лишние трубки поштучно, могло довести до белого каления.

Повезло! Хоть и после некоторых раздумий, сайшьюны тронулись в путь! И когда они взлетели, оба наездника чуть не возопили вслух от радости. Лишь бы покорители неба летели, а если устанут, то вкусной и здоровой пищей человек и демонесса своих благодетелей обязательно обеспечат.

Еще при взлете стало темнеть, но при наборе высоты солнце перед собой видели еще около часа. Потом и оно скрылось за горизонтом, а шмели-транспортники пошли на посадку в том месте, где в сплошной линии виднелась явная просека чистого пространства, ведущая на древние земли. Видимо, такое название получили возвращаемые территории, на которые в первую очередь ринулись все демонические Шабены с умениями от пятьдесят пятого и выше уровней. Ведь только они теперь могли заметить очаги обитания земляных маустов, а потом и правильно уничтожить вертугу в центре самого очага. Так что встретить своих коллег наездники не ожидали, наверняка те работают уже далеко за Линией.

Даже с высоты бросались в глаза грандиозные строительные работы, начатые на месте прежнего лагеря исследователей. Там и ночью рылись огромные ямы и закладывались блоки несущих фундаментов. Возводились деревянные леса и работали лебедки. Судя по огромному периметру, здание собирались построить такое, что впору императору Иллюзий позавидовать.

Путешественники сели чуть в стороне, с обзором на дорогу и самое освещенное место не прекращающегося ни на минуту строительства. По дороге никто не ехал и не шел. То ли по причине наступившей ночи, то ли по причине и в самом деле введенной немыслимо высокой пошлины. После короткого совещания Люссия отправилась выяснять отношения сама, а Семен принялся интенсивно подкармливать по очереди Айна с Зэро.

Но и до него вскоре донеслись громкие и возмущенные восклицания, которыми его любимая демонесса стала осыпать каких-то распорядителей, урядников и собирателей пошлины. Оказывается, она первым делом не стала искать знакомых или расспрашивать у строителей, а сразу отправилась к двум башенкам по бокам от дороги и перегородившим путь хлипким воротам каркасного типа на самой Линии. Вот там ее и остановили грозные стражники с криками «куда идешь?» и «где “уплатная”?». Сдержавшись, графиня Фаурсе смиренно спросила о сумме платы, и вот только когда ей ответили, разбушевалась не на шутку. Причем в выражениях она не стеснялась и никого щадить деликатностью не собиралась.

– Мне вначале показалось, что вас всех покусали маусты-вампиры и вы скоро умрете. Или сами станете вампирами. Но теперь, глядя на вас, я уверена: вас бараны покусали! Потому что вы скоро умрете от тупости.

Пока несколько опешившие стражники выслушивали от не опознанной ими богини ругательства и угрозы, к пропускному пункту сбежалась целая куча демонов, как со стройки, так и с окрестностей. Среди них оказались и новые знакомые. А возглавлял толпу тот самый академик, руководитель прежде расположенной здесь группы Шабенов.

Он-то и начал кричать первым приветствия, да еще и голос усилил магически:

– Да здравствует графиня Фаурсе! Да здравствует богиня, Открывшая дорогу!

Толпе ничего не оставалось, как рьяно поддержать приветствия, а слегка оглохшей от такого почитания демонессе – немного успокоиться. Но как только крики стали стихать, она набросилась на престарелого коллегу:

– Что тут у вас творится?! Почему взимают плату за проход?

– Я бы не сказал, что за проход, – явно мялся академик, но уйти от ответа ему было некуда. – Средства считаются добровольными пожертвованиями на строительство храма в честь Открывшей дорогу.

– Значит, отныне никакого храма не будет! Я открывала дорогу не за деньги! И кто такое придумал?

– Точно не знаю, но поговаривают, – видно, побаивался он княжеского гнева и говорил несколько иносказательно, – что строительство такого огромного храма – это инициатива общественности, а князь просто закрепил ее своим указом и выставил воинов для соблюдения воли народа.

– Отныне никаких пошлин!!! – на самых высоких тонах разносился крик графини Фаурсе. – Приказываю: немедленно разобрать ворота с башнями, иначе великий Загребной, Давший Надежду, собственноручно сожжет эти незаконные строения!

К тому моменту Семен, так и не закончивший кормление сайшьюнов до отвала, услышал из демонического мира стук копыт и специфический храп больевов. Какой-то отряд приближался со стороны замка. Поэтому вырвался из эфирного слоя и поспешил на помощь к своей любимой. Его появление для академика стало, наоборот, успокаивающим фактором. Видимо, распереживался не на шутку.

– Господин Загребной, прошу вас не спешить с санкциями. Все-таки распоряжения местного правителя имеют под собой правовую основу. И только он имеет право назначать или отменять пошлины.

– Увы, ничем не могу помочь, коллега! – тоже весьма усилил голос Семен, глядя на остановившийся отряд, от которого уже решительной походкой шагал в толпу сам князь. – Раз трияса так решила, значит, так оно и будет. И мы как истинные открыватели пути имеем полное право требовать беспрепятственного проезда через Линию для любого демона.

– Вы ничего не имеете права требовать! – рыкнул князь, выглядящий теперь совершенно иначе, чем на импровизированном пиру: если тогда он был сама сердечность и обаяние, то сейчас – холод с отпечатавшейся на нем жадностью. Казалось, с таким демоном спорить сейчас бесполезно и дело мирным решением вопроса не обойдется.

Но тут весьма смело и нахраписто вперед опять выступил академик. Не обращая внимания на оставшегося у него за спиной князя, он просительным тоном залебезил:

– Извините, уважаемый, как вы только что назвали графиню Фаурсе?

– С недавнего времени госпожа Люссия обладает еще и титулом трияса.

– Трияса? – Старик громко сглотнул, но все-таки выдавил следующий вопрос: – А кто ее так назвал?

– Лунная медуза.

После чего последовала забавная сцена: старый Шабен стал пятиться, пока не уперся прямо в тело князя. Но ни в коем случае не собираясь извиняться, он хамовато развернулся, пригнул голову местного правителя к себе и что-то быстро зашептал ему на ухо. Хотя при этом и полог неслышимости установить не забыл. Понятно, что с его силой он бы мог и сотню таких массивных воинов уничтожить, не сходя с места. И по всей логике князь его боялся больше. Да и весь его отряд телохранителей даже не шелохнулся при таком неуважительном отношении к их работодателю.

Но вот это тайное перешептывание вывело Загребного из себя.

– В чем дело?! Или вы приказываете немедленно разобрать башни, или я их сжигаю? Ну!

– А потом и фундамент этого никому не нужного храма сожжем вместе с лесами! – усилила угрозу Люссия.

Князь уже смотрелся лиловым от охвативших его бурных эмоций, но, когда академик отступил в сторону, заорал совсем не то, что от него ожидало подавляющее большинство участников события:

– Немедленно разобрать башни и ворота! Объявить свободный проход для любого желающего! Строительство храма продолжать прежними темпами! Заявляю во всеуслышание: теперь все здесь будет строиться за деньги из моей личной казны! Я все сказал!!!

Чуть не надорвав голос при последнем восклицании, князь резко развернулся и отправился к своему больеву. Отряд тут же умчался в сторону замка.

Демоны только после стихшего стука копыт расслабились, зашевелились и стали переговариваться. Более дисциплинированные стражники бросились немедленно разбирать и валить башни, убрали моментально ворота. Ну а укутавшийся в двойную мантию Загребной с нехорошим выражением лица приблизился к академику.

– Ну, рассказывайте. – Его голос не выражал ни малейших эмоций.

– Что именно? – Старик выглядел уставшим и расстроенным.

– О чем вы шептали князю?

– Могли бы и сами догадаться о чем. Указал ему на недопустимость пошлины, посоветовал не заедаться с нашими благодетелями и подсказал, что храм лучше всего возводить за свои деньги. Как видите, он послушался моих советов.

«Коллега не так прост, как казался раньше, – не сомневался Семен. – Но вот как с него вытянуть остальное?»

– И все? – спросил он вслух.

– А вы подозреваете меня в личной корысти?

– Пусть это останется на вашей совести, хотя, будь я на вашем месте, я бы сейчас исследовал новые земли и помогал бы семьям, возвращающимся на свои исконные места поселений. Меня интересует другое: что вас изумило в титуле трияса.

Академик немного помедлил с ответом:

– Тоже когда-то читал о самом древнем создании нашего мира. Там весьма много описывалось про Лунную госпожу.

– А конкретнее?

– Но вы же мне не рассказываете, как вам удалось увидеть и послушать медузу?

– У меня просто не было времени, хотя всем остальным рассказываю при любом удобном случае. И о событиях прошлой ночи уже знает половина побережья и во многих государствах. Скорее всего, и в некоторых империях. Расскажите, что читали вы, и я бегло расскажу вам о чуде, свидетелями и участниками которого прошлой ночью стало около двухсот пятидесяти человек и одна демонесса. Устраивает такой уговор?

– Устраивает, – вильнул глазами старик. – Но мне и рассказывать особо нечего. Только то, что Лунная очень редко всплывает на поверхность и разговаривает со счастливчиками.

– И как редко?

– Раз-два в год. – Демон осторожно подбирал каждое слово. – И весьма частенько при этом древняя госпожа выделяет тех, кто ей чем-то понравился, называет их необычными титулами и именами. Порой одаривает подарками или подсказывает где спрятаны сокровища.

«Скрывает гад! – кипятился внутри себя иномирец. – Явно знает больше, чем говорит! Люссия только общую легенду читала, а этот конкретно периоды всплытия назвал. А ведь Лунная уже тысячу лет чуть ли не раз в сто лет всплывает, значит, у этого старика сведения более древние. Так сказать, актуальные на то время. И уж там наверняка слово “трияса” однозначно указано. Недаром он ведь за него так ухватился, а потом еще так бесцеремонно и принародно заставил князя отказаться от своих меркантильных притязаний. Уже только данный факт настораживает. А ведь он и в самом деле тут остался не зря. Ладно, сделаю последнюю попытку».

– Ну и как же, по вашему мнению, переводится титул трияса?

– Насколько мне помнится, нечто вроде «любимица» или «счастливица». Может, и «очаровашка», сейчас уже и не припомню даже, где конкретно я читал эту легенду.

– Хм! Тогда смею заверить, что с переводом ты ошибся! – ехидно усмехнулся в глаза собеседнику Загребной. Он как-то интуитивно чувствовал: надо оставить академика в неведении о том, знает ли сама демонесса, почему ее так называют. – Этот титул многократно превышает названные тобой переводы.

Затем развернулся, так и не выполнив обещания рассказать о встрече с Лунной, и вместе с Люссией поспешил к сайшьюнам. Если бы старик рассказал всю правду, то возмутился бы обязательно. Мол, я-то поделился сведениями, а со мной нет! Но его молчание красноречиво свидетельствовало, что он солгал или изложил превратно имеющиеся у него сведения. А значит, и возмущаться не имел права. Интуиция и на этот раз иномирца не подвела. Но зато беспокойства прибавилось.

«Вот теперь и думай, что такое эта “трияса”! Богиня, счастливица или?..»

Недокормленных сайшьюнов уговорили начать полет, послав на ментальном уровне обещание накормить при первой же посадке. Делая акцент на то, что оставаться здесь в данную минуту нежелательно. Конечный пункт назначения опять задали прежний: восточное побережье баронства Южная Шпора, огромный железный корабль.

Неизвестно, как и понимали ли вообще покорители неба такое выражение, как «корабль» или «железный», но, как прикинула демонесса по звездам, они опять летели по прямой линии непосредственно к цели. Навигаторские чувства у духов, происходящих из неведомо какого эфирного слоя, поражали своей точностью.

На этот раз в пути пришлось сделать сразу три получасовые посадки, более чем вдвое превышающий вес сказывался на увеличивающейся подкормке. Потому как съедали теперь шмели-транспортники за один раз не менее чем по десять чанов с гигантским планктоном. Но все равно скорость перелета и его дальность без долгого, пятичасового отдыха радовали невероятно. И с первыми лучами солнца наездники коснулись ногами поблескивающей палубы. Вот именно в тот самый момент Семен сообразил, что корабль до сих пор не имеет имени собственного. Подобное безобразие, по традициям и поверьям моряков всех миров, долго продолжаться не могло. Правильно говорят: как назовешь корыто – так оно и плавать будет. А здесь целый «броненосец» под ногами – и безымянный. Непорядок!..

Глава двадцать седьмая
Бегство

Всеобщая мобилизация проводилась в Жармарини впервые за последние четыреста восемьдесят лет. По крайней мере, так указывалось в исторических хрониках. В те давние времена объединенная империя, в состав которой входили королевства Ганеция, Зонкар, Озалия, Рогло и княжество Макдор, решила завоевать данную часть материка. Тогда передовая армия империи получила такой уничижительный удар, что и сама империя вскоре распалась. А знаменитые на весь мир рыцари с тех пор уже никем не пробовались на прочность.

А теперь новость, что на них идет войной слабое, никогда исторически не имеющее собственных сил королевство Саниеров, повергло большинство рыцарей в шок. Причем не шок страха или волнения, а тот шок, который приходит перед началом здорового и продолжительного смеха. Так, наверное, будет реагировать любой взрослый, если на него вдруг с кудахтаньем и распушив крылья кинется петух из соседской усадьбы. Да еще и петух заморенный, страшащий в первую очередь своей худобой, а не громким кукареканьем. Пинок ноги – петух летит к пасущимся курам, а человек идет, посмеиваясь, дальше. Настроение у него от такой встречи только улучшится.

Вот так и все обитатели баронства восприняли новость о начавшейся войне. Многие даже расстраивались от несерьезности такого противника. Мол, и разогреться или повоевать даже не успеем, а уже придется домой возвращаться. Потому все и спешили на места обозначенных сборов, ибо сильно мечтали в самых первых рядах и клиньях врезаться в строй врага. Разносящиеся упорно слухи и сплетни о каких-то пушках и ружьях любой солидный рыцарь игнорировал сразу и бесповоротно. Как и невесть откуда взявшиеся сведения, что саниеровцы строят корабли из железа. При таких рассказах многие откровенно смеялись, а потом долго фантазировали на ту тему, что их доспехи, кольчуги и полный комплект вооружения тоже могут помочь плавать по морю сколько угодно времени.

Шутки шутками, смех смехом, а тритии собирались за пару часов, полки формировались за десяток, и уже готовые соединения с полным обеспечением и хозяйственным обозом выводились и рассредоточивались в окрестностях столицы. Оборонительные рубежи теперь напоминали ветки, обрызганные сахаром и облепленные муравьями. Но здесь уже личная заслуга принадлежала только высшему лорду-барону Брави Кейгу, который сумел для этого мобилизовать как всех жителей самого Вадерлона, так и его пригородов. Укреплялись стены, поправлялись башни, строились новые контрфорсы, и готовился весь комплекс вспомогательных средств, которые необходимы защитникам при осаде.

Не меньшую активность проявил и высший лорд-барон Рамс Стернеги. Ему верили, его уважали, к каждому его слову всегда прислушивались все без исключения люди, состоящие как в цехах ремесленников, так и выходцы из крестьянских семей, стремящиеся на постоянное место жительства в город и чаще всего устраивающиеся работать в услужение при домах, поместьях и дворцах. Да одних только конюхов каждый уважающий себя рыцарь держал при своих конюшнях двое, если не четверо. Да плюс шорник, да плюс оружейник. Не говоря уже о плотниках, садовниках, поварах и другой массе вспомогательных слуг и специалистов широкого профиля.

При уходе хозяина-барона-рыцаря в поход, на войну или при полной мобилизации любой его работник имел право записаться в городское ополчение и с верой в значительные наградные защищать стены родного города. А так как подобного не случалось давно (даже прадеды не могли похвастаться геройством), то слуги повально шли на зов самого великого и прославленного рыцаря, высшего лорда-барона Рамса Стернеги. И теперь он с красными от бессонницы глазами метался среди полугражданского люда и распределял, формировал, обучал, наставлял, вооружал и так далее и тому подобное.

То есть на какое-то время эти два самых сознательных и ответственных правителя оказались настолько заняты добровольно возложенными на себя обязательствами, что до них вовремя не дошли сведения о начавшемся поздно вечером заседании высшего военного совета. Может, не дошли, а может, и остальные лорды-бароны не слишком-то хотели отрывать коллег от дел насущных или позабыли это сделать, посчитав это прерогативой другого соправителя. Как бы там ни было, но во дворце высшего правления собралось только семь высших лордов-баронов государства Жармарини. И повод для встречи оказался невероятно актуальным и животрепещущим: только что с помощью тумблона было получено сообщение с границы.

Как это ни прискорбно было осознавать, сообщение в общей своей сути выглядело фатальным. Основные войска королевства Саниеров с самого утра перешли границу и, не вступая в схватки с окруженными рыцарскими тритиями, ушли в сторону столицы баронства Жармарини. Затем подтянулись их тыловые части со своими более тяжелыми пушками и массированным артобстрелом стерли с лица земли город, в котором находился штаб пограничного военного округа вместе с созванными туда предводителями соседних баронств. В городке готовились дать достойный отпор намечающемуся вторжению и успели стянуть туда помимо существующего гарнизона и пограничных частей около пятнадцати полноценных рыцарских тритий. По отчетам наблюдателя, вся эта значительная силища пала, так и не успев перед смертью нанести почти никакого урона противнику. Ибо отчаянные, самоубийственные атаки закованных в латы кавалеристов привели лишь к скорейшему уничтожению опорного узла на границе. Не помогли ни опорные башни, ни стены шестиметровой высоты. Погибли практически все, в том числе и половина гражданского населения. К оставшимся в живых и раненым саниеровцы не проявляют никакой жестокости, никого не казнят за сопротивление, а только во всеуслышание сожалеют о том, что верховные правители Жармарини не согласились на мирное решение вопроса о создании империи. Ну а раз они не пожалели свой народ, затолкав в мясорубку войны, то и они сами вместе со всеми своими родными и приспешниками будут казнены самым жестоким способом и самым суровым методом.

После прослушивания такого сообщения собравшаяся семерка крепко опечалилась. Бросалось в глаза, что верный и преданный наблюдатель понял, что ему лично уже ничего не грозит и, даже не сдаваясь оккупантам, он спокойно себе переживет любое лихолетье. Слишком уж он подробно повторил высказывание вошедшего в разрушенный городок вражеского Шабена, особенно детализируя, как и на какую глубину будут засовывать орудия казни саниеровские палачи провинившимся верховным.

Поражало и то, с какой легкостью противник преодолел первую линию обороны. Ну и больше всего пугало, что основные войска сейчас на максимальной скорости походного марша рвутся к Вадерлону. По времени получалось, что если высланные в сторону границы два регулярных полка не остановят врага, то уже через час, максимум два столица подвергнется уничижительному обстрелу. А ведь в распоряжении лучших полков королевства имелись многочисленные огнестрельные приспособления, ссылаясь на эффективность которых наблюдатель утверждал: «Только благодаря ружьям армия королевства Саниеров непобедима!»

Крах близился, а смерть протягивала костлявую руку к правителям Жармарини. Уж это они понимали со всей ясностью.

Но вот что делать? Как верно отреагировать? Какие шаги предпринять в первую очередь? Для спасения баронства никто ничего конкретного не предлагал. Обсуждения за столом напоминали грызню ленивых, забитых тяжким пьянством крестьян, которые только и делают, что обвиняют в неурожае соседа, плохую погоду, но только не свою лень и пристрастия к порокам. Мало того, все чаще все семеро стали посматривать в сторону выхода. Видимо, мысли у каждого крутились только в одном направлении. И в данном случае прерогативу оглашения тяжкого решения взял на себя лидер семерки:

– Как хорошо, что у нас было время для мобилизации всех своих сил в единые кулаки. Как хорошо, что мы уже успели отправить своих родных и близких в безопасное место. Не говоря уже о том, что наше тяжело нажитое за поколения достояние никогда врагу не достанется. И вообще чудесно сложилось, что наш наблюдатель успел передать нам такие важные новости. Отныне мы просто обязаны сохранить лучшие силы нашего баронства. Глупо будет положить под обстрелом пушек цвет нашего рыцарства. История нам не простит, если мы погубим чистокровных потомков древних родов, родословная которых исчисляется тысячелетиями. И вспомните изречение самых великих императоров: потерять столицу еще не значит проиграть войну.

Вот теперь уже все сидящие за столом поняли окончательно, к чему ведет их лидер. Похвально загудели в ответ и закивали с печальными выражениями на лицах. Один даже проворчал при этом с сожалением:

– Чем-то надо жертвовать ради окончательной победы.

А другой добавил с ханжеским воодушевлением:

– Имя каждого павшего воина городского ополчения навсегда будет записано золотыми буквами в историю нашего баронства.

Лидер на это утверждение моргнул сразу двумя глазами:

– Да! Ни один герой не будет забыт! Но и нам, господа, следует поторопиться. Все наши личные отряды расположены в северных пригородах Вадерлона, поэтому отойти к границе им будет проще простого. Кораблей тоже желательно увести за собой как можно больше. С королем Октавии у нас извечный договор о поддержке и сотрудничестве в любой военной заварушке, так что нас примут с распростертыми объятиями. По большому счету и в Октавии наши тритии не помешают.

– А если саниеровцы и туда сунутся? – заговорил самый осторожный соправитель. – Они ведь всех обещали под топор пустить.

– Тоже ничего страшного. Ведь костяк нашего баронства мы в любом случае сохраним, отойдя еще дальше. Мир большой, а с такой силой, как у нас, мы везде отыщем себе место под солнцем. Кораблей нам хватает, состояния тоже, а остальное возьмем себе по праву сильного. Для ориентировки в событиях не пожалеем и оставим здесь парочку наблюдателей с тумблонами.

– Так оно так, но все наши земли? Замки? Недвижимость? – стал перечислять самый жадный лорд-барон.

На что лидер семерки решительно вскочил на ноги и заявил:

– Право каждого – остаться и смертью храбрых защитить землю своих предков. Но наши потомки нам этого не простят. Поэтому я ухожу. А кто осмелится мне помешать или раскрыть наши планы посторонним раньше времени, тот будет зарублен мною лично!

Он развернулся и устремился к выходу. Шесть соратников с одинаковыми мыслями устремились следом. Никто оставаться в обреченной столице, а уж тем более делиться своими планами с горожанами не собирался.