Текст книги "Переходный возраст"
Автор книги: Юрий Чернов
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Юрий Чернов
Переходный возраст
На полосе не взлётной разгонись,
найди свой коридор среди движений.
Есть в чёрно-белом мире высь и низь
и между ними сонмы положений.
Всё рано или поздно съедет в круг,
но как бы не хотелось оторваться,
храни опору для души и рук -
так легче при падении отжаться.
Империя.
Мой инструмент к рукам притерт
то ли цевье, то ли орало.
Не разберется даже черт,
что больше в плен меня забрало.
Мы любим вешать всех собак:
соблазны, войны, грязь, морозы.
Ох, эти внешние угрозы
мир в доме не хранят никак.
Необходимость выбирать -
великорусская нелепость -
Руси во славу жизнь отдать,
или из дома сделать крепость.
Дитя во времени
Время без облика внешней натуры
нижет века, как шашлык на шампуры.
Каменный… медный… века Ренессанса…
нынешний – тоже ведь должен назваться.
Правда, пока он еще слишком молод -
будет нескоро на вертел наколот,
но по традиции факта предтечи
круто замешан и остро наперчен:
нефтью, отходами «прома», тротилом,
страхом и злом, демонстрацией силы.
Выдержан в грохоте войн перманентном,
связан глобальностью и интернетом.
Вроде бы все человечьих рук дело,
но под контролем уже не умело.
Кто день грядущий пророчить решится?-
и с этим всем как-то надо ужиться.
Кто-то силен, кто-то просит на помощь;
есть – кому всё, а кому – знатный овощ.
Вплавь удержаться – частенько проблема.
(Опись приемов – отдельная тема).
Не направляя поток, буду плыть им-
пленником и летописцем событий.
Врать не хочу – бытие не приелось -
хочется жить, но жить так, чтоб хотелось.
Герой нашего времени.
С детства нас ставили в ряд по ранжиру.
Мерялись ростом по-детски, без злобы.
И не сказать, что бы жизнь «не до жиру»,
но и слабить не давала особо.
Власть для народа – всегда идеолог.
Ценности в нас прививались с кумиром.
Врач, инженер, космонавт и геолог
чтились высОко мальчишечьим миром.
Все, чем богата душа человека,
классика творчества нам подарила,
не предсказав, что со сменою века
станут в почете другие мерила.
Кубики, метры, лошадки, квадраты,
звания, чин, принадлежность к бомонду,
куш на счету, серый нал и караты -
все, что считают престижным и модным.
Многие воды в годах утекали.
Мы теперь строимся по вертикали.
Что бы найти свое место в том строе,
каждый себе выбирает героя:
мэр-олигарх, депутат-воротила,
мент, вор в законе, скареда, кутила,
крупный художник и мелкий чиновник,
грешник по жизни, церковный сановник.
Где-то поют и читают молебны,
где-то патроны и «броник» полезны.
В полной связи от среды и настроя
каждый себе выбирает героя.
Подлетное время
От прежних устоев, состаренных в хлам,
спешим отмахнуться умом и рукою.
В свободном полете, как кажется нам,
мы любим себя и немножко другое.
Вживаясь в среду, коллектив, кутерьму,
уже не понять – это грязь или князи -
нет времени вдуматься и потому
все больше в цене мимолетные связи.
А жизнь перед выбором ставит везде.
Постичь его смысл – непосильное бремя.
Из всех категорий мир держит в узде
«подлетное время».
Мы все еще дети земной красоты.
От гидрометцентра ждем прежних прогнозов.
Мне нравится запах весенней листвы
особенно после трескучих морозов.
Но кто-то мечтает вершину сложить
заметнее взвившейся многоэтажки.
И социум принял за правило жить -
на почве науки игру в «догоняшки».
Глядь, снова прогресс заставляет неметь;
и я со всех ног постигаю «быть в теме».
Вот только позволит ли это успеть
«подлетное время».
Хлеб, пусть не един, но святая из тем.
Фолы и голы отвлекут ненадолго.
Ругаем мы тех и вверяемся тем,
кто нам формулирует тезисы долга.
А с долгом у нас и беда и вина.
Весь смысл его сосредоточен в монете.
Она – и еда, и игра, и война
и новое «действо» – висеть в интернете.
А всё ж напрягает военная прыть -
ведь хочется жить, не беря это в темя.
Но кто-то опять норовит сократить
«подлетное время».
Тонкое дело Востока.
Над Алеппо и Мосулом птицы в небе не летают.
там создания другие ищут жертвы на земле.
Их, на страх себе подобным, в странах развитых клепают
и неразвитые страны приучают к кабале.
Что-то манит в эти земли современных англосаксов,
знать «крестовая походка» сильно в генах проросла.
На земле обетованной климат выгодный для баксов -
прорастают без полива семена войны и зла.
В тёплых офисах удобно в мягком кресельном изгибе
мир оценивать с позиций шутников Шарли Эбдо.
Повезло родиться в Сити и не повезло в Идлибе -
где-то ж надо сыпать бомбы и как фейк сливать потом.
Место массовых разборок как-то слишком символично -
весь ресурс высокой веры в людях вычерпан до дна.
Мировых религий боги разобраться выйдут лично -
где культура зарождалась там и кончится она.
Нету дня, что бы на Ближнем – не бомбят, не убивают -
по догматам всех конфессий просто полный беспредел.
Над Алеппо и Мосулом птицы в небе не летают;
но так хочется поверить – что бы ангел пролетел.
Печать
Нам – людям – свойственен обман,
что правда есть, а значит истина;
и верить в сказочный дурман
готовы мы светло и искренно.
Возводим замки из песка,
что б в сердце выстроить гармонию,
но жажда счастья нам близка,
как и приверженность к агонии.
И в той шкале разноса чувств
легко смешаться и запутаться -
в душе – бродяжу и мечусь;
в ногах – вериги и распутица.
Любовь моя, подставь плечо.
да, знаю, что моя обязанность.
Я мирозданьем увлечён,
а там – сплошная недосказанность.
Как ни прекрасен свет сновА,
все канет в бытовую «мусорку».
Гласим и слушаем слова;
и только избранные – музыку.
Взорвать эфир и низко пасть -
подобие равно различию.
Что за нелепая напасть -
мир убеждать в своём наличии.
Не сохранишь небесный знак,
увлёкшись яркими картинками.
И он исчезнет тоже, как
напитка вкус в бокале с льдинками.
Ариадна отдыхает
Условны вход и выход в лабиринте.
Нить Ариадны свернута в клубок.
Терпения в пригоршни наберите -
мир заплутавших темен и глубок.
Когда уже надежная страховка
беспомощным узлом на грудь легла,
внезапным ходом будет рокировка;
и ты уйдешь из тени и угла.
Чтоб через сутки снова быть в потемках
и постигать, что прелести морок
не в шахматных сидят головоломках,
а в каждодневных суетах дорог,
где каждая развилка – приступ боли
от рока в камне выбитой молвы -
определить – какое зло тут боле:
коня потеря? воли? головы?
Падший ангел
Помню как-то в очередь стоял,
и слегка уже соседи злят.
Вдруг приятный голос зазвучал;
легкий поворот и замер взгляд.
Даже не пытаюсь объяснить гениальный замысел творца.
Просто покоряюсь чарам черт, прелестям и магии лица.
Просто околдован жестом рук, зоной декольте, кулоном-скань.
Даже не пытаюсь описать, что скрывает под собою ткань.
У кого ж такой талант найдется -
на границе чувств и не дыша,
я стоял не в силах сделать шаг,
ощущая лишь как сердце бьется.
В колдовстве задействован обряд торжества неведомых нам сил.
Словно до таинственных небес свЕдомый архангел допустил.
Это просто бал твоей души правит кратковременная власть.
Тем верней с достигнутых высот быстро опуститься, больно пасть.
Гул людей сумел меня вернуть,
взвившуюся душу приземлить.
Чтобы к богу прикоснуться чуть,
надо чаще в люди выходить.
Точечная застройка
Поздороваюсь утром с соседом -
он живет в секционке напротив.
Я в лицо хорошо его знаю -
друг для друга мы – вид из окна.
Слава богу, с утра есть забота -
потеплее куртчонку набросив,
закоулком дворов пробираюсь
к месту сбора под индексом «А».
Здесь, вдыхая пары диоксида,
терпеливо стоят горожане
те, кому обязательно надо
где то быть, невзирая на рань.
Перевозчик подгонит автобус
будь «хундай» это или «волжанин»;
и сглотнув всех желающих ехать,
тот нырнет в предрассветный туман.
Как же вкусно, покинув квартиру,
подышать атмосферой промцентра,
влиться в ритм деловых завихрений,
прокоптиться набором проблем.
Город хоть и вонючий, промозглый
нужен, как эмбриону плацента.
И хотелось бы рвать пуповину,
только привязей более чем.
И одна из них – место приюта.
пусть клетушка – "полтинник" по кругу,
но сюда я приду без сомненья -
дом есть дом, как его ни зови.
Брошу взгляд на фасад за окошком,
подниму в знак приветствия руку.
И ответит мне жестом таким же
в доме рядышком мой визави.
Что ж, окей, все домашние в сборе.
Полчаса – между кухней и ванной.
Сбавит пульсом сердечная мышца,
дружбе радуясь, морщась от дрязг.
Размягчится душа, подобреет,
примет позу экранно-диванной.
Смотришь – о-па, а день то к исходу.
Доброй ночи, родной Красноярск.
Фарватер
I
Кто во что горазд и чем силён,
свой мирок мы строим неустанно.
Мним своё пространство кораблём,
а себя конечно капитаном.
Легкий бриз не купишь за рубли -
молим, чтобы парус не сорвало,
ведь идут по курсу корабли,
выполняя поворот штурвала.
Заглянуть не забываем в трал,
лишним хламом трюмы забивая,
и свистим попутчикам аврал,
подчас даже имя забывая.
В фазе, где пробег уже «ништо»,
каждый день мерещится как судный.
И не знаешь – кто? накличет шторм-
сам ты или женщина на судне.
Счастье – категория мечты;
чаще птица синяя – синица.
Краткий отдых в бездне суеты;
и какую ночь упорно снится:
II
В буйных волнах мчит кораблик.
Бъётся пульс, как в клетке зяблик.
Вновь подложенные грабли -
не наступишь – не пройдёшь.
Чувство прожитого – остро.
Землю ждёшь, а снова остров.
Сразу вроде бы всё просто -
ум за разум – чуть копнёшь.
Скрашивает будни шутка,
редких радостей минутка,
наполнение желудка
толи ради, толи для.
Маюсь, точно аниматор.
И не кормит «альма матер».
Небо, укажи фарватер
капитану корабля.
III
А теперь томлюсь приколом:
притворялся ледоколом,
но дал корпус трещину…
я теряю женщину.
Стимул
На счётчике дорог порядком намотало.
Кончается горючее в пути – пиши пропало.
Но топливо для всех сугубый образец -
не каждому везёт напасть на АЗС.
Подвластен именной «движок» своим причудам:
кто счастлив разносолами, а кто фастфудом,
иных заводит кротость, ну а третьих кровь,
а кто-то – хлебом не корми – подай любовь.
И выбор вроде есть, но каждый раз икается-
то качество не то, а то цена кусается.
Но в очереди в мир иной, большой и многолетней,
язык не гнётся, чтоб спросить: « А кто последний?»
А сутки с каждым годом всё быстрей мелькают,
как будто на обрыв внезапный намекают.
Куда-то всех нас скопищем чужой сюжет несёт -
так хочется увидеть: чем чревато это всё.
Слабеет тяга к чисто плотским искушеньям.
Немногое в душе свой вырежет узор.
Набор добытых благ послужит слабым утешеньем.
А биться сердце заставляет милой взор.
По всем приметам скоро перелом крутой.
Конкретно интересно – что за гранью той?
И надо бы уже промолвить: «Я за вами»,
но как скажи расстаться с карими глазами.
Сомелье
Оттаивают души по весне,
морозный смог спадает, как пенсне,
и пишутся стихи даже во сне
гораздо просветлённее, чем в зиму.
Живые мысли бродят косяком
и о таком сюжете и сяком,
что в мир потянет даже босиком
и жить уподобляясь пилигриму.
А если что-то и ценить из уз-
вся прелесть в паре – поцелуй – укус,
ведь и смакуя выдержанный вкус,
я первачом не брезгую, не куксюсь.
Хоть с каждым днём темнее глубина,
и пробуя глоток уже со дна,
ждать будешь вкус элитного вина,
но кто гарант, что там не будет уксус.
«Ничто не вечно и калиф на час».
Где были б мы, ошибками учась.
А мир такой, какой здесь и сейчас
и, значит, от сознания зависим.
А он прекрасен, если в голове
мысль водится не только о «лавэ»
и в райдере ни в слове, ни в главе
запросы на изыски не завысим.
Вид сверху
Дарят крылья птице сладостный полет.
Провожаю взглядом, и в душе кольнёт:
бег и взмах руками тело не взметнёт -
в человеке сколько степеней свобод?
Я могу забыться и летать во сне,
но реально носят ноги по земле.
То ли средств на счёте не хватает мне,
ну а может в тягость пухлый портмоне.
Мы годами строим жизни дерзкий план
покорять вершины, те что по зубам.
Но порою тянет в небо к облакам,
что б увидеть сверху – ну и кто ж я там?
И картинка эта не всегда светла -
наши мощь и немощь с одного котла.
Только осознаешь – кто, когда могла,
глядь, а твой источник вычерпан дотла.
P. S.
Пусть годы сторожат как камарилья,
и в мыслях нет остаток дней пасти -
я в плечи пришнуровываю крылья
летать, даже когда нет сил ползти.
Лучшие друзья девушек
Как всегда я преподнес тебе цветы
и шампанское совсем не из дешевых.
Но по-прежнему в глаза смотрела ты,
намекая о дарах каких-то новых.
Я, конечно, приготовил свой презент
и вручил его торжественно и строго,
уловив в глазах твоих момент
высочайшей степени восторга.
К зеркалам тогда метнулась ты тотчАс,
как на самую желаемую встречу.
Ведь подарок в этом празднике та часть,
на которой угадать желанье мечу.
А потом был бесподобный выход твой
и блистали грани камня в ярком свете.
Счастье мыслью портилось одной-
что в компании я только третий.
Несомненны
твои прелести и образ:
и изящна, точно Барби
и нарядна, так маня.
Обалденны
твое царство грез и возраст,
но скажи мне, королева,
есть ли место для меня?
Канули в лету смешные года,
лучшими «другами» были когда
Ддвушкам ваганты,
а не бриллианты.
Я завершаю рифмованный слог.
в мир бытия поспешу со всех ног-
Собираю деньги
не для дребедени.
Двое
Семейный лад похож на парный танец -
его успех в уверенном шажке -
и каждый раз гадай, как новобранец -
какой «музон» звучит в другой башке?
Каким природа наградит радаром
познать под грохот жизненных атак
насколько мы владеем этим даром -
услышать нужный ритм и выждать такт.
Одна забота – как пристроить руки,
что б чувствовать уверенность внутри.
Другое дело, выполняя трюки,
понять куда вести на «раз два три».
Отмеривая ровными шагами,
рисунок хода – в каждый танец свой,
не забывать, что грамотность ногами
сопряжена с работой головой.
Можешь злиться, но я приглашу
тебя снова составить мне пару.
Буду свеж, грациозен и строг,
невзирая на сотни помех.
Закружим, посмеявшись над тем,
что судьба нас не холит на шару;
и докажем, что мы половинки
всем на зависть, а может на смех.
Станешь сравнивать нас в мастерстве
исполнения острых моментов
по движению ног и души
в переборах немыслимых па.
Всё равно за совместный дуэт
мы услышим хор аплодисментов.
И не важно, кто будет свидетель -
бог единственный или толпа.
Блиц
Не замечая, что нам не до ласки,
солнце по наглому лезло в окно.
Наши с тобою разборки и сказки
в жанре набивших оскому кино:
Я – о причинах прихода под утро,
ты – что устала сдувать с баек пыль.
Осознавая никчемность дебюта,
мы разговор переводим в эндшпиль.
Впрочем, ходы все давно нам известны -
как у меня – так сплошной примитив.
Все же твои и умны и уместны;
и гениальный – песок подмети.
Ах, дорогая, задела. Я бы десяток годков «отлистал».
Суть ведь не в том, что ты сделал – весь прикол
в том, что ты мог, но не стал.
Все деловые трофеи – чучела наших амбиций и игр.
Смолоду мы корифеи; к сроку – с клыками истёртыми тигр.
В сердце отдельною меткой – кадры, обрывки, отрезки пути.
Как же немыслимо редко повод искали друг к другу прийти.
Никто не виноват -
ничто, увы, не вечно.
Срок жизни длинноват,
а чувство быстротечно.
Амур наш улетел,
но помнит ещё тело,
как я тебя хотел,
как ты меня хотела.
Прыгал по стенке солнечный зайчик
призрачным призом за шахматный блиц.
Я был всегда неумелый рассказчик
в области выдумок и небылиц.
Совместимость
Кто-то ласкан ладошкой вдоль шёрстки,
кто-то пастью вгрызается в лучшее.
Я – приклеенный к казусам жестким
и магничу нелепые случаи.
И по этой причине каверзной
та, кто делит со мною пространство
награждается ролью траверсной
и судьбою, скорее спартанской.
И другие маневрами ловкими
ниши все займут, как насест в птичнике.
Мы ж повиснем, сплетясь верёвками
на каком-нибудь» восьмитысячнике».
Излучают тепло микроволны;
выделяет флюиды влечение.
Из меня прут ЧП и крамолы,
не несущие нам облегчение.
Ну, какой же чудачке понравится
весь свой век мужика виноватить.
Ладно, в юности – дай «подрайвиться»,
ну а в зрелости уже бы хватит.
Все к годам входят в лад мужья с жёнами -
инстинктивно, а вдруг достукаемся.
Только мы, точно прокаженные
то разводимся, то сюсюкаемся.
Вместе мы – лучшая арифметика -
вот уж точно раздоры на чёрта нам.
Или это проколы генетики,
или звёздами предначертано.
Отделяя душевность от внешности,
мы в постели остудим неистовство.
Может, сразу не выскажем нежности,
но сумеем по здравому выспаться.
Места для поцелуев
Помнишь, как на самый дальний тыл
брали мы билеты на сеанс,
где фонтан страстей с экрана бил.
Нам был интересен свой нюанс -
с первых кадров гаснул яркий свет;
полная свобода губ и рук,
ведь стесняться оснований нет -
тихих стонов не был слышен звук.
А весь зал смотрел свое кино,
то ли драму, то ли водевиль.
И хотелось только одного -
чтобы не кончался этот фильм.
Пролетели годы табуном коней.
Мы теперь в поступках строже и взрослей.
Поцелуи редко губы разомкнут,
ласки занимают несколько минут.
Но признай, родная – стоит захотеть,
не впадая в детство, чуть помолодеть,
и купить билеты на последний ряд,
чтоб себе напомнить юности обряд,
где в алтарь богини дар неисчислим;
за любовь царицы меч не зачехлим;
и сусек запасов выскребан до дна.
Не было ни чёрта, лишь любовь одна.
Ориентация
Где чары женщина хранит?
В чем прелесть женская таится?
Что тянет нас к ней, как магнит,
Не позволяя утолиться.
Как символ всех мужских потерь;
И высших сил дите – находка -
Улыбка, взгляд, жест и походка -
Почти оружие теперь.
Но это первый лишь редут
И обороны и атаки,
Где лишь немногие найдут
К себе проявленные знаки.
Чтоб с наслаждением вдохнуть
Тот мир, что дарит эта область
И безрассудно соскользнуть
В предложенную бесом прОпасть.
А там, наверняка, пропАсть,
Попав в фольклор почти былинный,
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
