Текст книги "Все великие о государстве и праве: катехизис юриста"
Автор книги: Юрий Скуратов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
Аналогичные характеристики закона содержатся и у Марциана, солидаризирующегося со следующим определением греческого оратора Демосфена: “Закон есть то, чему все люди должны повиноваться в силу разных оснований, но главным образом потому, что всякий закон есть мысль (изобретение) и дар Бога, решение мудрых людей и обуздание преступлений, совершаемых как по воле, так и помимо воли, общее соглашение общины, по которому следует жить находящимся в ней”.
Присущий понятию закона момент долженствования (закон как критерий для различения должного и недолжного, запретного) римские юристы освещали и развивали под заметным влиянием стоиков, в правопонимании которых понятие “долг” (“должное”, “долженствование” и т. п.) играет существенную роль. Кроме того, определенная идеальность концепции закона (закон как должное и разумное), присущая соответствующим формулировкам римских юристов, тоже отражает воздействие на них представлений стоиков, называвших по сути своей идеальное естественное право законом (общемировым, божественным, разумным, естественным и т. п.). Также и во многих суждениях римских юристов понятием “закон” охватываются как характеристики определенного источника права (народного или императорского закона), так и его необходимые (идеально-правовые, ценностно-содержательные, качественные) черты.
Марциан, например, с большой похвалой приводит следующее определение закона, данное стоиком Хрисиппом: “Закон есть царь всех божественных и человеческих дел; нужно, чтобы он стоял во главе как добрых, так и злых дел, был вождем и руководителем живых существ, которые по природе принадлежат к общине, мерилом справедливого и несправедливого; (закон) приказывает делать то, что должно быть совершено, и воспрещает совершать то, что не должно быть совершаемо”.
Отмеченные идеально-правовые качества права и закона подразумеваются и там, где римские юристы заняты юридико-техническим анализом закона и иных источников права. Так, например, когда юрист Модестин пишет, что “действие (сила) права: повелевать, запрещать, наказывать”, то при этом предполагается, что подобные формализации и классификации правовой императивности имеют смысл (и силу) лишь постольку, поскольку речь идет об императивах (велениях) именно права, т. е. справедливого права. Данное принципиальное обстоятельство ясно подчеркивали и сами римские юристы. Так, Павел писал: “То, что воспринято вопреки началам права, не может быть распространено на последствия”. Иначе говоря, то, что противоречит принципам (началам) права, не имеет юридической силы.
Ту же мысль развивал и Юлиан: “Тому, что установлено вопреки смыслу права, мы не можем следовать как юридическому правилу”.
Данные идеи получили свою дальнейшую конкретизацию в детально разрабатывавшихся римскими юристами правилах и приемах толкования норм права, призванных обеспечить адекватное установление смысла толкуемого источника.
Важное достижение римской юридической мысли – деление права на публичное и частное. У Цицерона речь соответственно шла о велениях и запретах, у юриста Квинтилиана – о воздаянии, ограничении, наказании, запрещении и дозволении.
В области публичного права римские юристы разрабатывали правовое положение святынь и жрецов, полномочия государственных органов и должностных лиц, понятия власти (imperium), гражданства и ряд других институтов государственного и административного права.
При переходе от республики к монархии римские юристы приложили немало усилий для правового оформления режима цезаризма и обоснования претензий императоров на законодательную власть. Так, законную силу императорских распоряжений отстаивал Гай. Акты императора являются законом и согласно Ульпиану. Ему принадлежат следующие утверждения: “принцепс свободен от соблюдения законов”; “что угодно принцепсу, то имеет силу закона”. Следует, правда, иметь в виду, что первое из приведенных суждений высказано Ульпианом не в качестве положения общего характера, а в специальном контексте применительно к двум законам о наследственных правах патрона после смерти отпущенника, так что подразумевается, что принцепс свободен от соблюдения именно этих законов (т. е. может как-то изменить круг или права наследников). Во всяком случае рассматриваемая формула для самого Ульпиана никак не означала признания какого-то права (принцепса) на произвол, хотя, вырванная из своего частного контекста, она приобретает более общее и несомненно более опасное звучание.
Многие из юристов были доверенными советниками при императорах и занимали высокие должности в государстве. Некоторые из них, правда, сами становились жертвой произвола властей. Так, Ульпиан, в качестве префекта претория пытавшийся бороться с произволом и распущенностью преторианцев, после ряда покушений был в 228 г. убит ими в присутствии императора Александра Севера. Несколько раньше, в 212 г., при Каракалле был казнен Папиниан, тоже бывший префектом претория. Каракалла, убив своего брата Гету, потребовал от знаменитого юриста оправдания своих действий. Папиниан отказался от этого, сказав: “Оправдание убийства не легче, чем его совершение”.
Основное внимание римские юристы уделяли разработке проблем частного права и прежде всего цивильного права. Юрист Гай трактовал цивильное право, как право, установленное (письменно или устно) у того или иного народа (например, у римлян, греков и т. д.). Эта трактовка дополняется у Папиниана указанием источников цивильного права – законов, плебисцитов, сенатусконсультов, декретов принцепсов, положений ученых юристов. В качестве источника “дополнения и исправления цивильного права” характеризуется преторское право. В этом же духе Марциан называл преторское право “живым голосом цивильного права”.
В области цивильного права римские юристы обстоятельно разработали вопросы собственности, семьи, завещаний, договоров, правовых статусов личности и т. д. Особой тщательностью отличается их освещение имущественных отношений с позиций защиты интересов частного собственника.
Объектом собственности, наряду с животными и другими вещами, являются, согласно римскому праву и учению юристов, также и рабы.
“Важнейшее различие в правовом положении лиц, – писал Гай, – то, что люди или свободные, или рабы. Также из свободных одни – свободно рожденные, другие – отпущенники”. Такое же деление дает Ульпиан, добавляя, что оно возникло по праву народов, так как “по естественному праву все рождаются свободными”.
Право народов, как его понимали римские юристы, включало в себя как правила межгосударственных отношений, так и нормы имущественных и иных договорных отношений римских граждан с не римлянами (перегринами). В своей значительной части это право народов создавалось под влиянием эдиктов магистратов, обладавших правом юрисдикции в отношении Перегринов, а также императорских конституций и правотворческой деятельности юристов. Все это обеспечило взаимодействие и взаимовлияние норм цивильного права и права народов, превращение последнего в такую ветвь римского права, которая защищала политические позиции римского государства и частные интересы римлян в их отношениях с неримскими народами и отдельными лицами.
О круге вопросов, подпадавших под действие права народов, Гермогениан писал: “Этим правом народов введена война, разделение народов, основание царств, разделение имуществ, установление границ, полей, построение зданий, учреждены торговля, купля-продажа, наймы, обязательства, за исключением тех, которые были введены цивильным правом”.
Право народов содержало целый ряд норм международноправового характера (сам термин “международное право” у римлян отсутствует). Согласно праву народов, море является “общим для всех”. Понятие “враги” используется у Гая и Помпония для обозначения лишь тех, кому римляне публично объявили войну или кто сам публично объявил войну римлянам. Противники же в необъявленной войне – это “разбойники или грабители”.
Запрещались все сделки с врагами. Павел подчеркивал, что не дозволяется под страхом смертной казни продавать врагам камни, служащие для точки железа, так же как и железо, зерно и соль. Захваченный римлянами враг терял свою правоспособность и становился рабом. О неприкосновенности послов врага Помпоний писал: “Если кто-нибудь ударит посла врагов, то это действие признается противоречащим праву народов, ибо послы считались святыми. И потому, если у нас были послы какого-либо народа и им была объявлена война, то они остаются свободными, ибо это соответствует праву народов”.
* * *
Творчество римских юристов оказало большое влияние на последующее развитие правовой мысли. Это обусловлено как высокой юридической культурой римской юриспруденции (обстоятельностью и аргументированностью анализа, четкостью формулировок, обширностью разработанных проблем общетеоретического, отраслевого и юридико-технического профиля и т. д.), так и той ролью, которая выпала на долю римского права (процесс его рецепции и т. д.) в дальнейшей истории права.
Творческие достижения римских юристов, разработавших целый ряд фундаментальных положений юриспруденции как самостоятельной научной дисциплины, продолжают привлекать пристальное внимание и современных исследователей. И это вполне закономерно и естественно уже потому, что многие современные понятия, термины и конструкции восходят к римскому праву и римским юристам.
Объектом исследования истории политических и правовых учений выступает теоретически оформленная часть политикоправового сознания различных типов государств, обществ и даже культур. Как и любая другая наука историко-теоретического цикла, история политических и правовых учений рассматривает прежде всего динамику, движение теоретической мысли. Она ищет закономерности возникновения, развития и ухода в прошлое политических и правовых идей, учений и идеалов. Ведь каждая политико-правовая доктрина так или иначе опирается на представление о наилучшем или о лучшем из возможных устройстве жизни общества и государства.
Аврелий Августин Иппонийский (Блаженный)
При периодизации истории Западной Европы новой эры за точку отсчета обычно принимается V в. – век крушения рабовладельческой Римской империи. Отсюда берет свое начало эпоха Средневековья, она продолжается вплоть до XIII–XIV вв. Философия Средневековья – это особое явление духовной жизни того периода. Былые признаки самостоятельности, свойственные философии античного рабовладельческого общества, ею утрачены. Возникла новая парадигма, составляющая самые глубинные основания человеческой жизни. Изменилось отношение человека к самому себе и к другим людям, к власти, государству, истории, знанию. Возникли совершенно новые авторитеты, социальные структуры, на историческую арену вышли новые народы. С приходом и утверждением христианства люди получают равные возможности в смысле духовного бытия: перед единым и единственным Богом были все равны; все, кто веровал в него, могли обращаться к нему лично и рассчитывать на его внимание и благосклонность. В работах первых христианских мыслителей мы видим попытки использования идей античной греческой и римской философии в целях обоснования религиозных догматов и идей. При этом возникает нечто новое по сравнению с философией в ее классическом понимании, а именно – некое подобие синтеза ряда положений философии и богословия исключительно в интересах богословия. Роль философии сводится к служению религии.
Политическое учение христиан базировалось на идеях всеобщего равенства и свободы людей, а также критики сложившегося в Римской империи порядка вещей: частной собственности, обожествления института главы государства, деления людей по состоянию свободы и имущественному критерию. В христианстве получил развитие такой принцип естественного права, как воздаяние равным за равное. Труды патристов, раннехристианских писателей, значительно обогатили интеллектуальное начало в христианстве. Трансформируя отдельные положения древнегреческой и древнеримской философии, они сформировали основы христианской идеологии и богословия, тем самым заложив предпосылки для укрепления духовной власти главы римско-католической церкви – папы римского – в Средневековой Европе. Известными патриотами были Григорий Великий, Амвросий Медиоланский, Василий Великий, Иоанн Златоуст, Григорий Богослов, Фанасий Александрийский и другие прославленные церковью имена. Среди плеяды этих “отцов церкви” особо выделяется фигура гиппонского епископа Августина Аврелия (в православной традиции – Августина Блаженного), с именем которого связан расцвет христианской патристики[11]11
Галкин Д. В. Естественное право в христианской интерпретации Августина Аврелия // Молодой ученый. 2020. № 14 (304). С. 155–158. URL: https://moluch.ru/archive/304/68566 (дата обращения: 16.03.2021).
[Закрыть].
Аврелий Августин (354–430 гг.), известный как епископ из Иппонии (совр. Алжир), в молодые годы вел беззаботную жизнь обеспеченного человека, но затем приобщился к философскими религиозным идеям и принял решение посвятить себя религии, о чем чистосердечно и подробно рассказывал в своей “Исповеди”, которая может рассматриваться как опыт автобиографии эпохи Средневековья.
Блаженный Августин – одна из самых интересных исторических личностей, которые существовали в Средневековье. Он получил неплохое образование: обучался в Карфагене, Риме и Милане. Под влиянием цицероновского диалога “Hortensius”, с которым он ознакомился в 19 лет, стал изучать философию. По собственному признанию Августина, оно пробудило в нем сознательную любовь к мудрости, сознательную потребность к ее исканию.
На становление личности и убеждений философа сильно повлияла и школа неоплатоников, в частности школа Плотина.
Через манихейство, скептицизм и неоплатонизм он пришёл к христианству; это учение о грехопадении и помиловании произвело на него сильное впечатление. Августин учит о самодостоверности человеческого сознания (основа достоверности есть Бог) и познавательной силе любви. При сотворении мира Бог заложил в материальный мир формы (в зародыше) всех вещей, из которых они затем самостоятельно развиваются.
Августин придавал большое значение христианской основе своей философии. Он осуществил то, что только обозначено у его предшественников: сделал Бога центром философского мышления, его мировоззрение было теоцентрическим. Иными словами, Аврелий Августин считал, что Бог первичен. Это первенство имеет как метафизический, так и гносеологический и этический характер. Бог – высшая сущность, он единственный, существование которого независимо, все остальное существует лишь благодаря Божественной воле. Бог является причиной существования всякого сущего, всех его перемен; он не только сотворил мир, но и постоянно его сохраняет, продолжает его творить. Августин отвергает представление, согласно которому мир, будучи сотворенным однажды, развивается дальше сам.
Идеи Августина получили философское осмысление в его работах “О граде Божьем” и “О свободной воле”. Центральное место в философии Августина занимает концепция условного деления мира на два “града”: града Земного (civitas terrena) и града Божьего (civitas Dei), которая в определенной степени сходна с платоновской концепцией “мира вещей” и “мира идей”. Граждане града Земного, по Аврелию, обречены на вечное наказание с диаволом, тогда как гражданам града Божьего предназначено вечно пребывать с Богом. Два этих мира взаимосвязаны общностью происхождения.
В августиновской концепции естественного права прослеживается влияние идей Цицерона и римских стоиков. Согласно данным учениям, в основе бытия человека и государства лежат естественные законы, источником которых является некий божественный разум, управляющий ими. Естественные законы – выражение универсальной справедливости – возникли раньше “писаных” и являются мерилом и критерием справедливости последних. “Писаное” право должно соответствовать естественному (ius naturale). В противном случае, по выражению Цицерона, позитивные законы “заслуживают названия законов не больше, чем решения, с общего согласия принятые разбойниками”. Таким образом, позитивное право, по мнению школы стоиков и Цицерона, – не что иное, как продолжение естественного, развивающее его качественное изменение.
Опираясь на эти учения, Августин Аврелий интерпретирует естественное право в теологическом аспекте. Естественное право в августиновской перцепции тождественно воли конкретного христианского Бога. Критикуя язычество, Августин указывает, что римляне не получили от своих языческих богов каких-либо установок, правил жизни, которые римский народ вынужден был, по его мнению, заимствовать у других народов. Термин lex (закон) употребляется Августином во всех 22 книгах его главного труда “О граде Божьем” и обозначает закон, конструкция которого состоит из закона божественного и государственного. Божественный закон вечен, государственный же ограничен во времени. Божественный закон регулирует отношения людей и государств между собой, его сущностью является божественная воля (Dei voluntas lex est).
Божественный закон у Аврелия в свою очередь делится на первый закон (Ветхий Завет), данный Господом Моисею на горе Синай, и второй закон (Новый Завет), полученный посредством Иисуса Христа и в иерархии божественного закона стоящий выше первого. Государственный закон – это выражение естественного, божественного закона в земном граде. Письменные акты – это механизм закрепления воли христианского Бога, данной им через посредников сначала евреям, а затем и иным народам. Таким образом, Августин, стоит на тех же началах, что и стоики, и Цицерон, определяя позитивное право как продолжение естественного права в земном сообществе людей.
Развивая положение Цицерона о недопустимости противоречия ius naturale человеческим установлениям, Августин пишет, что при отсутствии справедливости государство – это большая разбойничья шайка; а сами разбойничьи шайки есть не что иное, как государства в миниатюре. Но что же подразумевал под справедливостью Августин? Как христианин, он трактовал ее в библейском направлении: справедливость – это неразрывно связанная с божественным законом добродетель в этико-религиозном смысле, праведность. Сущность справедливости по Августину – воздаяние каждому по заслугам, которое может “перечеркиваться” милосердием Бога. Справедливость реализуется в результате божественного правосудия в соответствии с божественными законами во внеземной сфере, в земном существовании человеку не дано постигнуть справедливость божественного суда.
Но может ли государство быть “праведным”? Государство как творение людей может быть справедливым, если оно следует своему предназначению, которое заключается в служении церкви, направлении земного мира к миру небесному, сохранении и поддержании единства образа человеческих мыслей и желаний. В основе бытия государства лежит разумный принцип умеренности, который удерживает его от “величайшего разбоя”, заключающийся в воздержании от нападения на другие государства и народы (за исключением ведения “справедливой войны”, к причинам которой можно отнести отражение агрессии противника) и концентрации сил на обороне страны. В своей философии Августин разграничивает “справедливую войну” от “несправедливой”, закрепляя принцип недопустимости введения захватнических и грабительских войн, который через 1500 лет будет закреплен в трансформированном виде в международных актах.
Августин Аврелий выделил два метода познания естественного права: разум и веру. К божественной воле человек приходит через познание разумом, используя теологию и философию. Человеческий разум часто бывает оторван от истины, поэтому Аврелий провозглашает приоритет иррационального начала над рациональным, приоритет веры над разумом. Вера – высший источник истины, выражающийся через человеческую волю, которая позволяет человеку стремится к духовному совершенству. Однако, несмотря на несовершенство разума, душа, лишенная его, не способна познать божественную волю. Таким образом, философия Августина устанавливает гармонию разума и веры, но вера при этом независима от разума.
Стоит заметить, что Августин не отождествляет естественное право с Богом, он чужд пантеизма. Божественный закон исходит от Бога, но не равносилен ему. В этом и заключается основное отличие естественно-правового учения Августина. Если стоики и Цицерон требовали от человека жить в соответствии с природой, то августиновское требование – гармония человека с Богом, которой можно достичь путем соблюдения божественного закона.
Категорию свободы человека Аврелий рассматривает, скорее, как теологическую, нежели как естественно-правовую. Человеческая свобода – это свобода выбора между добром и злом. Из этого вытекает, что свободная воля – первопричина зла в земном мире, поскольку человек, воспользовавшись выбором, может примкнуть к злу. Субъективно человек действует свободно, объективно его действия направляются божественной волей. Свобода не противопоставляется благодати, ведущей к спасению.
В контексте философии свободы представляет интерес августиновское восприятие института рабства. С позиции естественного права рабство противоречит свободе человека и поэтому несправедливо, однако оно является естественным вследствие греховности человеческой природы. Рабство справедливо как последствие греха, оно будет существовать столько, сколько существует земное сообщество людей, т. е. до Второго Пришествия Христа, и только в Божьем царстве его не будет. Таким образом, Августин констатирует, что институт рабства – не преходящее, временное явление, а постоянное, оно – неотъемлемая часть человеческого бытия.
Такой взгляд Августина соответствует социально-экономическим условиям того времени, ведь рабство являлось основой общественной жизни Античного мира, относившегося, по терминологии К. Маркса, к рабовладельческой формации. Раннехристианские философы понимали, что уничтожение рабовладения привело бы к разрушению римской экономики и гибели античной цивилизации, поэтому хоть и подвергали его критике, к отмене не призывали. Даже после падения Западной Римской империи, в период Раннего Средневековья рабство играло по-прежнему огромную роль в социально-экономических отношениях, а в Восточной Римской империи оно сохранялось в течение всего периода ее существования[12]12
Галкин Д. В. Естественное право в христианской интерпретации Августина Аврелия // Молодой ученый. 2020. № 14 (304). С. 155–158. URL: https://moluch.ru/archive/304/68566 (дата обращения: 16.03.2021).
[Закрыть].
