Текст книги "Терминатор III"

Автор книги: Юрий Ильченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

ГЛАВА 20

Оставив Кайла Риза просматривать материалы, касающиеся визитов из другого мира, Ньютон отправился нанести визит одному своему старому другу. В те годы, когда он был ещё полицейским, Айзэк подружился с одним из сотрудников отдела по борьбе с наркобизнесом. Уильям Бонсет, которого друзья и сотрудники называли Билли Бонсом, был удачлив, и однажды ему удалось накрыть один из важнейших каналов доставки героина в Лос-Анджелес. Это обошлось наркодельцам в несколько десятков миллионов долларов.

Через несколько дней Билли Бонс, возвратясь домой с дежурства, обнаружил трупы жены, сестры и четырехлетней дочери. На столе лежала записка, разъясняющая Билли, в чём он был не прав. Ещё через несколько дней, после похорон, он положил на стол начальника рапорт об уходе. Начальник подписал его, не сказав ни слова. После этого Билли Бонс исчез из поля зрения. Ходили слухи, что он завербовался в коммандос, из других источников доносилось, что он занимается неизвестно чем в Южной Америке. И даже Айзэк не знал правды о Билли. Уволившись из полиции, Билли Бонс покинул Лос-Анджелес и исчез в неизвестном направлении. А ещё через полгода начались странные события.

То один, то другой из членов банд, промышляющих наркотиками, либо пропадал без вести, либо был найден мёртвым. Причём никаких следов не могли обнаружить ни мафиози, ни полицейские. Это продолжалось несколько лет. И вот однажды в доме Айзэка раздался телефонный звонок. Это был Билли Бонс.

– Айзэк, это Билли. Они зацепили меня. Ты можешь меня забрать?

– Конечно, Билли! Где ты?

– На шестом причале, за контейнерами компании «Энкор».

– Я еду. Держись.

Пропавший друг попросил о помощи, и Айзэк поспешил к нему. Со стороны, конечно, не заметно было, чтобы парень в голубом «Форде» спешил куда-нибудь. Так, едет себе, насвистывая и беззаботно вертя головой. Но под футболкой за поясом у Айзэка был один пистолет, в бардачке ещё один, под сиденьем – третий, а четвёртый, маленький, в кобуре на левой щиколотке.

Когда Айзэк завернул за тёмно-синие, с золотой полосой, контейнеры «Энкор», он обнаружил на бетонных плитах портовой набережной три валявшихся в разных позах трупа и незнакомого мужчину, ещё живого, который сидел, прислонясь к контейнеру. Обеими руками мужчина зажимал свой окровавленный левый бок. Рядом валялся карманный телефон, измазанный кровью.

Айзэк вынул пистолет, навёл его в лоб мужчине и спросил:

– Где Билли?

Мужчина попытался улыбнуться и с трудом произнёс:

– Айзэк, это же я.

После этого он потерял сознание, а у Айзэка отвисла челюсть. Но на размышления времени не было и Ньютон, погрузив раненого на заднее сиденье, поехал домой. Дома он уложил его на кровать и вызвал по телефону своего давнего приятеля, хирурга, работавшего в больнице имени генерала Гранта. Приехав, тот, не задавая ни одного лишнего вопроса, занялся раненым.

Через полчаса перевязанный мужчина уже пришёл в себя, а хирург, моя руки, сообщил Айзэку, что, кроме потери крови, ничего серьёзного нет. Ни один из внутренних органов не был задет. Доктор быстро собрался, попрощался с Билли и вышел вместе с Айзэком на крыльцо. Там они постояли минуту, обмениваясь ничего не значащими фразами, и доктор уехал. Перед этим он больно двинул в бок Айзэка, попытавшегося всучить ему несколько купюр.

Вернувшись в дом, Айзэк налил себе порцию джина с тоником, сел в кресло рядом с раненым и, пристально глядя на него, сказал:

– Что-то ты не очень похож на старину Билли Бонса. Ты можешь говорить?

Билли мог говорить. Он говорил полтора часа. Айзэк узнал о том, как Билли, покинув Лос-Анджелес, отправился в Южную Америку. Тут слухи были справедливы. Но дальше начиналось совсем другое. Напав на курьера, перевозившего героин, Билли убил его. Героин он забрал, сам провёз в Штаты, сам нашёл на него покупателей и в момент совершения сделки убил их тоже. Деньги, а было там полтора миллиона долларов, Билли, естественно, забрал себе. Спрятав героин, он купил себе хорошие документы и отправился в Европу делать пластическую операцию. Через пять месяцев с трапа межконтинентального лайнера сошёл Джеффри Макинтайр, подданный Великобритании. Он прибыл в Штаты на неопределённый срок проводить своё время неопределённым образом. И растворился в стране навсегда.

И вот тогда в Лос-Анджелесе начались странные дела. Ряды мафиози редели с неумолимой регулярностью и удивительным разнообразием причин смерти. Правда, на места выбывших тут же находилась достойная замена, но через некоторое время очередной член банды отправлялся в ад, а Билли ставил очередную зарубку на обратной стороне могильного камня, под которым лежала его семья. Так продолжалось четыре года. На задней стороне мраморной плиты в несколько рядов располагалось шестьдесят две небольших чёрточки. А тот, кто уничтожал торговцев смертью, оставался неуловим.

Правда, в этот раз Билли не повезло. Но ведь как раз на такой случай и существуют верные друзья. Выслушав эту историю, Айзэк заметил:

– Шестьдесят два да три – будет шестьдесят пять. А, Билли?

Билли слабо улыбнулся и спросил:

– Айзэк, ты не будешь возражать, если я побуду у тебя?

Айзэк не возражал. Мало того, он пообещал Билли надрать его ослабленную ранением задницу, если тот хотя бы покажется в окне. Ньютон совсем не хотел, чтобы кто-то узнал, что у него лежит человек с огнестрельным ранением.

* * *

С тех пор прошло много лет. Однажды вечером, год назад, Билли пришёл к Айзэку и потребовал виски. Айзэк в ответ потребовал не напиваться одному, а делать это, как и подобает мужчине, с товарищем. Билли согласился и началась крепкая мужская выпивка. В процессе употребления спиртного Айзэк услышал от Билли, что тот устал убивать и больше не будет этого делать. Ещё Билли сказал, что, если задаться целью уничтожить всех уродов на Земле, нужно стереть с её морщинистого лица всё человечество. Что мёртвых не вернуть. И что благонамеренный гражданин Чак Спрингфилд приглашает всех желающих посетить открывшийся магазин садово-огородного инвентаря на пересечении тридцать второй улицы и бульвара Пионеров Дикого Запада.

– А для особых посетителей, – сказал Билли и посмотрел на Айзэка трезвыми глазами, – я могу предложить совершенно отдельный ассортимент товаров, предназначенных для уничтожения вредителей.

И, сославшись на то, что его что-то сегодня не забирает, Чак Спрингфилд покинул гостеприимный дом Айзэка Ньютона.

На следующее утро Айзэк поехал на кладбище Всепрощения, где покоились убитые бандитами женщины из клана Билли Бонса, и обнаружил на могильном камне, установленном около тридцати лет назад, сто пятьдесят четыре зарубки. Он покачал головой, но никогда ничего не сказал об этом Билли Бонсу.

* * *

Подъехав к сельскохозяйственной цитадели Чака Спрингфилда, Айзэк посигналил, и через полминуты увидел в открывшейся двери силуэт старого друга. Он вышел из машины, и мужчины пожали друг другу руки.

– Вас интересует порошок от тараканов? – спросил бывший Билли Бонс.

– Нет, вазелин для долгоносиков, – ответствовал Ньютон.

Оба расхохотались и вошли внутрь.

Билли подвёл Айзэка к стойке и вынул из-под неё початую бутылку виски.

– Не возражаешь? – спросил Билли.

– Я? А ну, дай сюда бутылку! – возмутился Айзэк, но бутылку ему не дали, а дали стакан со льдом и налили в него виски.

Они были ровесниками, обоим было по пятьдесят восемь, но выглядели они молодо и бодро. И не только выглядели. Они на самом деле были крепкими обветренными ребятами, повидавшими многое.

– Ну что? – спросил Билли, когда они пропустили по первой и закурили. – Держу пари на доллар за то, что ты пришёл за особым ассортиментом!

– Годится! Ставлю доллар, – ответил Айзэк.

И спорщики ударили по рукам.

– Ну, говори, за чем пришёл? – ехидно поинтересовался Билли.

– За особым ассортиментом. Гони доллар! – ответил Айзэк.

Билли выпучил глаза, затем оба снова заржали, как два выпускника, и налили по второй.

Когда Билли провёл Айзэка в подвал, а затем, нажав какую-то тайную кнопку, заставил стену отъехать в сторону, Ньютон присвистнул. В открывшемся ярко освещённом помещении был целый арсенал. На стеллажах были аккуратно разложены разнообразные орудия истребления. Пистолеты, автоматы, винтовки, лёгкие и тяжёлые пулемёты, базуки, мины, ящики с патронами и взрывчаткой, военная электроника – чего здесь только не было. Всё это находилось в идеальном состоянии, о чём говорили матово поблёскивающая смазка на воронёном металле и полное отсутствие пыли.

Айзэк почесал в затылке, посмотрел на довольного произведённым впечатлением Билли и поинтересовался:

– Ты что, готовишь нападение на Лас-Вегас?

Билли изобразил смущение разоблачённого школьника и, ковыряя пол носком ботинка, жалобно ответил:

– Только не говори никому, пожалуйста.

Они опять засмеялись, и Айзэк, указав на арсенал стаканом с виски, спросил:

– Существует ли у вас система скидок для оптовых покупателей?

– О, да, сэр, конечно, – подобострастно сгибаясь в пояснице, ответил Билли Бонс. – Что вы желаете приобрести?

– Надо составить список. Пошли наверх, добавим!

И приятели отправились в офис.

Через десять минут список был готов и, взглянув на него, Билли прищурился, прикидывая что-то, затем подошёл к стене и нажал кнопку. Загудел электромотор, и стальная штора стала подниматься, открывая въезд с улицы в торговый зал.

– Загоняй телегу. Будем грузить.

Айзек заехал в магазин и опустившийся за ним железный занавес скрыл от любопытных глаз незаконные махинации двух бывших полицейских.

ГЛАВА 21

11 июля 2029 года, в среду, Сара Коннор проснулась оттого, что маленькое и тёплое существо копошилось в постели рядом с ней. Существо что-то напевало шёпотом, потому что знало – бабушка Сара ещё спит, и никому ведь не нравится, когда его будят. Не открывая глаз, Сара улыбнулась и протянула руку в сторону копошения.

Оттуда раздался радостный возглас маленькой девочки:

– Ага, бабушка Сара проснулась! Бабушка, мы пойдём сегодня на качели?

– Конечно, пойдём, – улыбнувшись с закрытыми глазами, ответила Сара. – Но сначала мы пойдём в душ, потом завтракать, потом одеваться, а уж потом…

– Не хочу завтракать, хочу на качели!

– Молчи, несчастная! – грозно произнесла Сара и, потянувшись, открыла глаза.

– Качели, качели, качели! – запела девочка и начала скакать по бабушке.

Начинался яркий и радостный летний день. Один из тысяч, прошедших с тех пор, когда, как надеялась Сара, всё кончилось. Сейчас ей было шестьдесят четыре, но выглядела она максимум на сорок лет. Она была всё так же стройна и подвижна, только глаза смотрели будто из другого мира. Она часто вспоминала минувшее и грусть накрывала её своей тенью. Зная, что жить прошлым нельзя, она, тем не менее, часто вспоминала Кайла, вспоминала Дайсона, который оказался достаточно сильным человеком, и, конечно же, Тариссу Дайсон. Тем более, что для этого имелись совершенно особые причины.

Сара подружилась с этой милой чернокожей женщиной и часто виделась с ней после того, как закончился кошмар. К несчастью, эта дружба продлилась недолго. Какой-то подонок, нуждавшийся в очередной порции героина, наставил на неё пистолет и потребовал денег. Когда испуганная Тарисса полезла в сумочку, нервы грабителя не выдержали и он сдуру нажал на спуск. Пуля попала Тариссе прямо в сердце, и её дети, Дэнни и Блайт, остались сиротами. Конечно же, государство проявило заботу о двух маленьких беззащитных гражданах, и приют «Надежда» распахнул перед ними двери и кошелёк. Но и Сара не забывала о малышах Дайсона, и стала для них почти что приёмной матерью. Они называли её мамой Сарой, радовались, когда она вместе с Джоном забирала их из приюта на целый день, и не отходили от неё ни на шаг.

Это продолжалось до тех пор, пока Дэнни и Блайт не вступили в тот возраст, когда стены приюта стали для них тесны. Тогда Сара помогла им снять небольшую квартирку на Байярд Роуд. Дэнни вскоре уехал в Детройт завоёвывать «Дженерал Моторз», а Блайт училась в колледже и приходила к Коннорам почти каждый день. Материнское сердце чувствовало, что это неспроста, и, когда двадцатисемилетний Джон Коннор объявил матери, что отныне он связывает свою судьбу с мисс Блайт Дайсон, Сара ничуть не удивилась. Блайт к тому времени исполнился двадцать один год.

Несколько лет она никак не могла забеременеть, но потом всё встало на свои места, и вот теперь Сара сидела на скамеечке в парке и, как и положено бабушке, пасла свою пятилетнюю внучку Тариссу. Это имя было выбрано в память о погибшей так нелепо вдове Майкла Дайсона.

Тот день 20 августа 1997 года, когда она не находила себе места и с тоской, страхом и надеждой смотрела на небо, давно прошёл. Конечно, события тридцатидвухлетней давности не стёрлись в её памяти. Она помнила всё. Она любила Кайла Риза до сих пор. И в её голове не укладывалось, что если «Скайнет» не было, если не свирепствовала ядерная зима, если не было Сопротивления, то не было и Кайла. Того Кайла, который пришёл в её мир из ада, созданного системой «Скайнет», призванной охранять одних глупцов от других, и решившей, что лучше и тех и других просто уничтожить. Иногда, грустно усмехаясь, она думала о том, что родила сына от духа святого.

Парадоксы времени непознаваемы. И лучше не думать об этом слишком сильно, а то могут наступить парадоксы сознания. И она не позволяла тоске по несбыточному заполнять душу бессильной и бесплодной мечтой. Она была действительно сильной женщиной. То, что ей довелось пережить, не разрушило её, а преобразовалось в несгибаемый стержень, который был основой и опорой её силы и уверенности. Она знала, что где-то живёт человек по имени Кайл Риз, но это был не тот, кто подарил ей любовь, надежду и сына. Она даже наняла частного детектива, чтобы найти его, но, одумавшись, отменила заказ. Правда, через несколько лет она встретила Кайла случайно, когда зашла в аптеку купить лекарство для заболевшего Джона.

Он стоял у прилавка и любезничал с продавщицей, упаковывавшей заказ. В глазах у Сары потемнело, ноги стали слабыми и неспособными сделать несколько шагов в сторону. Она стояла неподвижно и, не отрывая глаз, смотрела на этого человека. Он почувствовал её взгляд и повернулся.

Видимо, у Сары было что-то с лицом, потому что Риз нахмурился, сделал движение в её сторону и спросил:

– У вас всё в порядке?

Сара заморгала, стряхивая полуобморочное состояние, и, криво улыбнувшись, сделала неопределённый жест рукой. Видимо, он должен был означать, что беспокоиться не о чём, но Риза это не убедило. Он шагнул к ней и протянул руку, чтобы поддержать эту женщину на случай, если она вдруг решит потерять сознание. Сара хотела отстраниться, но Кайл уже осторожно взял её за локоть и подвёл к прилавку.

– Что с вами? – спросил он. – Я доктор. Если вы не можете вести машину, я отвезу вас куда надо. Или, может быть, вызвать скорую?

Звук его голоса, так похожий на голос того, другого Кайла, привёл Сару в чувство. Наваждение прошло.

– Благодарю вас, всё уже прошло. Это было просто лёгкое головокружение. Иногда, особенно в такие жаркие дни, как сегодняшний, со мной это бывает, – ответила Сара.

Самообладание вернулось к ней, и она, не удержавшись, добавила из озорства:

– Всего доброго, мистер Риз, не беспокойтесь. Всё в порядке. Я чувствую себя хорошо.

И, вильнув хвостом, вышла из аптеки.

Сев в машину, она прислонилась лбом к рулевому колесу и замерла на несколько минут. Да, это был не тот человек. То есть, биологически это был Кайл Риз, но до превращения, изменившего его совершенно. В нём не было ни отзвуков пережитого, ни боли и страдания, спрятанных в глубине существа. Да и вообще этот Кайл Риз, которому не довелось биться с ордами металлических чудовищ, излучал благополучие, и, видимо, никогда ничего не опасался. Разве что неурочного визита неулыбчивых мужчин из налоговой инспекции. Сара вздохнула и завела двигатель.

Оставшийся у прилавка аптеки Кайл Риз озабоченно нахмурился, пытаясь вспомнить, откуда эта симпатичная леди может знать его имя, но не вспомнил, и решив, что всякое бывает, повернулся к прилавку, чтобы продолжить прерванный разговор. Молоденькая продавщица кокетничала изо всех сил. Ей нравился доктор Риз. Она хихикала, строила глазки, делала восхищённое лицо, когда Кайл Риз говорил самые обыкновенные вещи, в общем, старалась поймать доктора в женские сети, и, надо сказать, небезуспешно. Они договорились поужинать вместе и было совершенно ясно, какое блюдо ждёт их на сладкое.

Доктор Риз был когда-то женат, но, как выяснилось позже, та женщина, на которой он женился, была ему не нужна. Да и он ей тоже. Они женились просто под влиянием инстинкта, который был обоими ошибочно принят за любовь до гроба. Детей в этом браке не было, что облегчило бракоразводный процесс. Четыре года супружеской жизни обошлись ему в 150 тысяч долларов, в которые жена оценила его свободу и свою пропавшую молодость. Адвокат Риза, разведённый со своей женой уже давно, сказал ему после завершения процесса, происходившего по иронии судьбы 4 июля, в День Независимости, что бывает и хуже. А ещё сказал, что когда-нибудь потом, когда Риз успокоится и забудет всю эту бодягу, он расскажет ему несколько поучительных историй из своей адвокатской практики, касающихся разводящихся жён.

И они отправились в ближайший бар и пропили там всю наличность, которая у них была. В этот вечер водители грузовиков и прочие рэднэки пили за их счёт. Все были довольны и пьяны, как тараканы, облитые пивом. Разговоры в баре вертелись вокруг женитьбы, развода и прочих вещей, касающихся брака. В баре в этот день было на удивление много бывших мужей, сбросивших ненавистное иго неполноценных существ, в своё время помыкавших ими и вообще портивших им жизнь. Время от времени кто-нибудь из них громогласно провозглашал тост за мужскую свободу и весь бар отвечал ему дружным рёвом. Владелец бара, классический рыжий ирландец с оригинальной фамилией О'Лири, не отставал от остальных пьяниц, и, когда у двух свободных белых мужчин кончились карманные деньги, решительно объявил пьяным голосом, что вечеринка не окончена и теперь выпивка за счёт заведения.

Услышав это, из задней двери высунулась его жена, но, почуяв, что сегодня мужской день и ей лучше не показываться, скрылась. Она решила, что разговор о неполноценности кое-кого благоразумнее перенести на завтрашнее утро, воспользовавшись тем, что после сегодняшнего мистер О'Лири будет тихим и больным. Вот тут-то она и ошиблась. Дружная компания членов общества настоящих мужчин веселилась до семи часов утра, а когда все расползлись, мистер О'Лири принял ещё полстаканчика и, качаясь, отправился на второй этаж, где располагалось его семейное гнездо. Он чувствовал себя прекрасно. Его супруга, не спавшая всю ночь и слушавшая крики и вопли разошедшихся женоненавистников, вышла из спальни и опрометчиво преградила ему путь, уперев руки в бока.

Но она не успела произнести даже первых слов обдуманного ею за ночь ядовитого монолога. Мистер О'Лири, чья рыжая ирландская родословная уходила в глубину веков, дал ей в глаз и уверенно проследовал в спальню, где рухнул на кровать, не раздеваясь, и тут же захрапел так, будто его душили и резали ему горло одновременно. Кампания за эмансипацию позорно провалилась. Миссис О'Лири примачивала глаз в ванной и шёпотом произносила слова, которые обычно можно услышать в порту, в школе или в полицейском участке.

А Кайл Риз со своим адвокатом, поддерживая друг друга и пьяными языками произнося слова любви и дружбы, отправились в рискованное путешествие от стойки бара до адвокатской машины, стоявшей в двадцати ярдах от бара. По дороге у адвоката пошла носом кровь, и оба измазались ею, как два людоеда. Наконец кровотечение прекратилось, и приятели, благополучно найдя двери машины, залезли внутрь и вырубились.

Разбудили их через несколько часов полицейские, наткнувшиеся на стоявший рядом с баром старины О'Лири «Линкольн» с распахнутыми дверями и двумя окровавленными трупами внутри. Трупы сопели, храпели и воняли. Так закончился для Кайла Риза День Его Собственной Независимости.

Это было много лет назад, ещё до того, как Риз купил себе дом на Дилл Драйв, более приличествующий его положению преуспевающего специалиста по координации нарушений осанки. Его клиентуру в основном составляли женщины, чей позвоночник был ослаблен постоянным сидением на диванах, в креслах и в автомобилях. Страждущих дам доктор принимал дома. Он по опыту знал, что пациенты гораздо лучше чувствуют себя в домашней обстановке дорогого трехэтажного частного дома, подчёркивающего ранг лекаря, чем в казённом офисе где-нибудь на Мэйфилд Роуд.

Сегодня вечером ему представилась редкая возможность исследовать интересный случай врождённого отсутствия каких-либо нарушений. Осанка у продавщицы из аптеки была безукоризненная. Риз отметил профессиональным взглядом полное отсутствие привычного зажима спинных мышц, гибкость позвоночника, особенно в области талии, и лёгкость вращательных движений таза, которая говорила об идеальном состоянии межпозвоночных дисков и эластичности соответствующих мышц.

Исследование обещало быть интересным.